– Алена, ты долго спать собираешься? – раздался из-за двери звонкий голос Катерины. – Просыпайся!
      Я недовольно сползла с кровати и впустила пышущую жизнерадостностью подругу. С чего бы она такая довольная сегодня? Сомневаюсь, что Виктор ей предложение сделал – этот быстрее в монастырь уйдет. Но вслух свои мысли озвучивать не стала, еще расстроится – жалко человеку с утра пораньше настроение портить.
      – У тебя с утра пораньше уже побывала толпа поклонников, и ты теперь теряешься перед выбором? – поинтересовалась я. Терпеть не могу, когда меня будят.
      – Ты представляешь, – проигнорировала мое ворчание девушка. – Рано утром отец приезжал, сказал, что у нас на ферме родились наконец ягнята с розовой и голубой шерсткой. Мама уже давно их выводила и вот наконец получилось. Здорово, да?
      – Как с голубой и розовой шерсткой? – не поняла я.
      У меня что, спросонья с головой плохо, или на подругу перепады погоды так сильно влияют? Откуда у овец может быть такой сомнительный цвет шерсти? Ну если только покрасить.
      – Да очень просто, – возбужденно принялась докладывать мне Катерина. – У мальчиков голубая, у девочек розовая. Ты себе не представляешь, как я рада!
      Конечно, не представляю. Особенно с утра.
      Мое воображение услужливо нарисовало нечто совершенно не поддающееся словесному описанию, и я оставила эти бесплодные попытки. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
      – А Александр уже уехал? – перевела я разговор на другую тему.
      – Да, и Виктор тоже, вместе с отцом. Александр не стал тебя будить, просил передать, что приедет, скорее всего, поздно. Они поехали решать какие-то армейские вопросы.
      – Это я помню, он еще вчера говорил.
      – Какие именно, не знаю, я в этом не разбираюсь.
      – Я тоже.
      Интересно, мой жених специально советника с собой взял, чтобы обезопасить от его происков, или он там действительно нужен?
      В отличие от подруги у меня настроение было поганеньким. Надежда, что ночная ностальгия утром пройдет, сдохла в момент пробуждения и ни в какую не хотела поддаваться воскрешению. Поскорей бы нашелся этот гад, и дело с концом. Ненавижу неизвестность и ситуации, когда сама не могу ничего сделать. Не сбегать же от Александра, он потом от меня мокрого места не оставит. Да и мне совесть не позволит так жестоко с ним поступить. Придется терпеть и ждать… неизвестно чего и неизвестно сколько. Кошмар! Странно, почему из Бемирании до сих пор письма нет? Уже столько времени прошло.
      Мы спустились в столовую к завтраку. Вдвоем тут было как-то непривычно и пусто. Даже Сенька вот уже который день где-то пропадает. И ночевать не всегда является. Интересно, что он все это время делает? У меня, конечно, есть свои догадки, но лучше знать наверняка. Появится – спрошу.
      Я вяло ковырялась в тарелке под радостное щебетание Катерины, пытаясь хотя бы правильно кивать в нужных местах, но мой понурый вид все-таки достиг сознания подруги.
      – Алена, что-то случилось? – прервала она сама себя на полуслове и наклонилась ко мне.
      – Нет, все нормально, – попыталась я справиться со своим лицом. Не умею я притворяться толком, только в особо серьезных случаях.
      – А если начистоту? – прицепилась подруга. – Давай выкладывай, какой червяк тебя гложет.
      – Большой, – честно созналась я и, вздохнув, выложила ей свои горестные сердечные муки.
      Она слушала, не перебивая, мои душевные излияния про житье-бытье в избушке, про лешего и русалок, про удивительно дикую деревню Забытки и все остальное. Не знаю почему, но, когда я рассказывала обо всем, мне становилось чуточку легче. По крайней мере выть от тоски расхотелось – уже хорошо.
      – Знаешь что, – побарабанила пальцами по столу Катерина, дослушав меня до конца, – тебе надо развеяться.
      – Если только по ветру, – невесело усмехнулась я.
      – Тьфу на тебя! – в сердцах воскликнула девушка. – Что за мысли?
      – Мои.
      – Заметно.
      Пострадать не дают спокойно. Может, мне это нравится? Хотя нет, совсем не нравится. А развеяться действительно не помешало бы, глядишь, и отвлеклась бы.
      – Слушай, а может, съездим к нам на ферму, ягнят посмотрим, – неожиданно предложила Катерина. – Я смотрю, ты не очень веришь в них, вот заодно и убедишься. Здесь недалеко совсем, всего около часа езды.
      Я удивленно посмотрела на подругу, подумала и… согласилась. А почему бы и нет, собственно? Что со мной сделается в Трехгории? Тем более что увидеть такое разноцветное чудо природы хотелось не только Катерине. Она меня заинтриговала.
      Вопреки всем моим страхам из замка спокойно выехать нам никто не воспрепятствовал. Стражники грудью ворота не закрывали, арбалеты не вскидывали и мечи не обнажали. Только посмотрели подозрительно. Помнят, наверное, мой прошлый прорыв. Тем лучше. А может, и Александр ничего им про меня не сказал. В конце концов, я же не узница какая, а невеста. Имею право ходить, где мне вздумается.
      Лошадки наши весело трусили по влажной от дождя дороге. На посвежевших листьях сверкали всеми цветами радуги не успевшие испариться капли, птичий гомон просто оглушал, прохлада наполняла сердце надеждой и еще чем-то приятным. Как же здорово вокруг! Надо было, наверное, давно выбраться куда-нибудь, вон как дышать сразу легче стало. Хоть в замке и есть свой лес, но с дикой природой ему не сравниться, ни по величию, ни по ощущениям.
      Я откровенно наслаждалась прогулкой и была даже немного разочарована, когда мы свернули с широкого тракта на узкую дорогу, и уже через несколько минут моему изумленному взору предстала поистине потрясающая картина. Я даже остановилась.
      Впереди насколько хватало глаз простиралась широкая зеленая равнина, местами взгорбленная небольшими пологими холмами, а на самом горизонте виднелись призрачные горные зубцы, уходящие своими вершинами в прозрачную пелену облаков. На холмах то здесь, то там виднелись коричнево-серые пятна. «Овцы», – догадалась я.
      Справа, немного в стороне от убегающей дороги, стоял высокий добротный каменный дом, окруженный множеством небольших пристроек. Ни забора вокруг, ни изгороди я не заметила. Позади него на некотором расстоянии приткнулась довольно большое селение.
      – Вот тут я и живу, – вывела меня из состояния потрясения Катерина. – Нравится?
      – Очень, – честно призналась я.
      – Ну поехали, еще успеешь насмотреться.
      И, тронув лошадь, поскакала к дому. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Не стоять же тут верстовым столбом до второго пришествия.
      Нас, естественно, не ждали.
      – Катерина! Алена! – всплеснула руками Мария, увидев нас, появившихся на пороге дома. Сама она собиралась куда-то уходить, поэтому мы столкнулись с ней прямо в дверях.
      Подруга повисла у матери на шее с поросячьим визгом, и я невольно скривилась, потому что глухота после такого радостного приветствия бедной женщине просто обеспечена. Я ей не завидовала.
      – Егоза, отпусти! – взмолилась Мария. – Ты же меня задушишь.
      – Я соскучилась, – чмокнула мать в щеку Катерина и наконец-то от нее отлипла.
      Я смущенно топталась в сторонке, ожидая, когда про меня вспомнят.
      – Алена, дорогая! – Мария обняла меня как родную и оглядела с ног до головы. – А ты похорошела очень, поправилась даже. Вижу, наш князь с тебя прямо пылинки сдувает.
      – Если бы он еще в замке бывал, – усмехнулась я. – Сама себя влажной тряпочкой обмахиваю.
      Мария рассмеялась и снова повернулась к дочери:
      – Ну как твоя подготовка к экзаменам? Нормально? А то уже ехать скоро надо.
      – Не волнуйся, мам, – небрежно махнула рукой подруга. – Я уже почти все выучила. Мне Алена сильно помогает.
      – Да? Ну тогда ладно, – и тут же спохватилась: – Что ж мы на пороге-то топчемся? Пойдемте в дом. Дуняшка, накрывай на стол.
      – А давай потом. – Глазки Катерины заблестели. – Отец утром сказал, что у тебя все получилось…
      Мария расплылась в довольной улыбке, как ученый при упоминании о недавно сделанном им сенсационном открытии.
      – Ах вот вы чего примчались! А я-то думала… Ну пошли. – И крикнула еще раз куда-то в глубину дома: – Дуня, ты все равно на стол накрывай, мы скоро вернемся.
      Я еще раз восхищенно оглядела необъятные просторы Трехгории, пока мы шли к маленькому, больше похожему на игрушечный, домику. Голубое бездонное небо над головой, зеленая равнина, далекие горы, высокие облака. Как же здесь все-таки здорово!
      Домик оказался на поверку не чем иным, как овчарней. Ни за что бы не подумала, что можно с такой любовью относиться к овцам. У некоторых людей в Расстании собственное жилище хуже собачьей конуры после урагана выглядит, а тут для скота домашнего такой шик и блеск. Прямо номера люкс. Правда, если вспомнить, какие эксклюзивные экземпляры тут содержатся, то ничего удивительного.
      – Вот, смотрите! – с гордостью подвела нас к одному из огороженных стойл Мария и широким жестом указала внутрь.
      Мы послушно склонились над невысокими бревенчатыми перилами и жадно уставились на предмет нашего чрезмерного любопытства. А посмотреть действительно было на что, я даже рот открыла от изумления. Рядом с белоснежной и даже на мой первый непритязательный взгляд тонкорунной овцой топтались пять очаровательных малюсеньких ягняток. И все бы ничего, но трое из них были на самом деле розовыми, как майская роза, а двое нежно-голубыми. Я похлопала глазами и даже протерла их, чтобы убедиться в отсутствии у меня дальтонизма. Вроде со зрением все в порядке, да и цветовое восприятие никогда раньше не страдало, но поверить в столь невероятный факт, как голубые и розовые овечки, мое сознание категорически отказывалось.
      – Мама, как здорово! – первая выразила свое восхищение Катерина. – Алена, тебе нравится?
      Я задержалась с ответом, потому что однозначного мнения на этот счет у меня пока не сложилось. Нет, они, конечно, по-своему оригинальные, но… Как-то не вяжется у меня такая цветовая гамма с нормальными животными.
      Я задумчиво почесала затылок.
      – Я смотрю, Алена никак не может поверить, что я их не красила, – с улыбкой высказала свою догадку Мария. – А ведь это правда, их цвет шерсти самый настоящий.
      – И как у вас такое… – я замялась с определением, но решила не уточнять, что именно, – получилось?
      – О, это результат долгого труда и серьезной работы, – гордо заявила Мария. – Да и князь помог. Магия в таком деле не последнюю роль играет.
      Ну теперь понятно. А я-то уж испугалась, что природа совсем с ума сошла. И все равно в реальность разноцветных зверюшек почему-то до конца верить не хотелось.
      – А зелененьких вы еще не выводили? – невинно полюбопытствовала я.
      – Выводила, – совершенно серьезно ответила экспериментаторша. – У них шерсть плохая получается.
      – Не дозрели, наверное, – буркнула я себе под нос.
      Мы еще немного полюбовались цветастыми очаровашками и отправились к накрытому столу. Есть особо, как ни странно, не хотелось, но обижать хозяйку не позволяло чувство приличия. Да, стала замечать за собой такие странности. Наверное, воспитание князя на меня подействовало.
      За едой Мария завела разговор о свадьбе. Она доложила мне, что разослала все приглашения по списку, представленному Александром. Читала я этот список. Ужас! Из сотни приглашенных я знала всего около десятка. На мой вопрос, откуда такое жуткое воинство, князь ответил, что основная часть гостей приглашена чисто из политических соображений и никакого личного отношения ни ко мне, ни к нему не имеет. Это пустая, но совершенно необходимая формальность. Я сразу свадьбу Елисея и Василисы вспомнила. Интересно, я выживу после подобного кошмара?
      Меню тоже уже было тщательно продумано и составлено, повара получили необходимые инструкции и наставления, продукты закуплены, место для свадебного пира выбрано. Осталось дело за малым – мое платье, которое Мария собственноручно для меня шила. И когда у нее только время находится? Вон сколькими делами сразу занята.
      – Правда, оно еще не совсем готово, – добавила Мария. – Но раз уж ты заглянула ко мне, то грех его не примерить. Вдруг что подправить придется.
      Я согласно кивнула. Померяю, куда ж я денусь. Самой интересно, в чем буду вступать в новую жизнь.
      После обеда, который больше смахивал на завтрак, обед и ужин вместе, ехать никуда не то что не хотелось, я была уже просто не в состоянии. Желание не обижать Марию своим отказом от трапезы обернулось мне боком. Хотя это правильнее было бы назвать брюхом. Из-за стола я вставала с большим трудом. Как буду мерить платье, мне представлялось с большим трудом, но я взяла себя в руки и заставила обожравшуюся тушку переместиться в соседнюю комнату, одновременно являющуюся и кабинетом, и на данный момент примерочной.
      Когда Мария изначально спрашивала, какое платье хочу, я ответила, что всецело полагаюсь на ее вкус. Ну не представляла я его себе совершенно. К тому же так приятно свалить на кого-нибудь то, что не в состоянии сделать сама. Сейчас же я убедилась, что не прогадала. Даже Василисин свадебный шедевр не шел ни в какое сравнение с тем, что увидела сейчас я. На нем не было жемчугов, бриллиантов и прочей ненужной мишуры в виде тяжеленных булыжников, что несказанно меня радовало. Ткань, из которой было сшито мое свадебное одеяние, даже на первый взгляд казалась невесомой и воздушной, а уж когда я в него облачилась (и ерунда, что не было еще рукавов и отовсюду торчали булавки, так и норовившие в меня впиявиться), то даже не почувствовала его веса.
      Я покрутилась перед зеркалом и пришла к выводу, что мне нравится. Собственно, такой вывод сделала не только я. Моей подруге тоже безумно понравилось.
      – А Александр видел? – кивнула я на свое отражение.
      – Нет, конечно! – возмутилась Мария. – И до свадьбы не увидит. Еще чего не хватало!
      Ага! Значит, сюрприз моему жениху будет обеспечен, потому что, когда я появлюсь в таком платье (в готовом его варианте, естественно)" пред его ясные очи, у него останется в голове одна-единственная мысль. Какая именно, я додумывать до конца не стала, сама смутилась.
      Что ж… Осталось дождаться свадьбы и насладиться произведенным эффектом. Оно того стоило.
      После примерки мы с Катериной засобирались домой. Хоть тут и ехать всего ничего, но лучше особо сильно не задерживаться, мало ли что. Моя подруга получила в дорогу вместе с мешочком всяких вкусностей целую кучу материнских наставлений. Мне тоже немного досталось, но не в таких крупных и кошмарных размерах.
      – Отцу передай, если увидишь, пусть заедет сегодня или завтра, он мне нужен, – отдала она дочери последние распоряжения. – И через неделю за тобой Данила заедет, проводит на экзамены. Князю и Виктору привет передавайте. И, Катерина, занимайся как следует, не лоботрясничай.
      Мы дружно покивали, обещали все передать и ничего не забыть (здесь я полностью полагалась только на Катерину) и пустились в обратный путь.
      Я не удержалась и, прежде чем мы въехали в рощицу, кинула через плечо последний взгляд на равнину. Она так же гордо и величаво зеленела, на ней медленно передвигались небольшими пятнами отары. Я представила, как тут в скором времени будут бродить отары не коричневого, а голубого и розового цвета, и улыбнулась. Забавно получалось.
      Мария махала нам вслед до тех пор, пока мы не скрылись под тенью деревьев. Как же приятно, когда о тебе так заботятся и любят. Пусть это даже совершенно чужие люди.
      – А кто такой Данила? – спросила я у Катерины, как только мы выехали на большой тракт.
      – Это наш дальний родственник, – равнодушно пояснила подруга. – Он у мамы главным пастухом работает, собак обучает, об овцах все знает. Неплохой парень, в общем.
      Если девушка говорит, что парень неплохой, да еще и с таким выражением лица, то это означает, что он полный дурак. Я понимаю, что Катерина предпочла бы в провожатые Виктора, но, боюсь, он не согласится. Хотя было бы интересно посмотреть на его физиономию, если предложить ему сопровождать Катерину в Расстанию. Какую отмазку он придумает? Что у него аллергия на шатенок вдруг появилась? Или расстанский воздух плохо влияет на его нежное пищеварение?
      – Тебе как, полегчало? – участливо спросила подруга, с легкой улыбкой посматривая в мою сторону.
      Я кивнула, сама удивившись тому, что за последние несколько часов ни разу не вспомнила о предмете моей хандры.
      – Вот и славно, – подвела итог мой душевный целитель. – А то на тебя утром смотреть жалко было, будто у тебя разом все умерли.
      И мы принялись болтать о всякой ерунде, делиться впечатлениями об увиденных разноцветных ягнятах, противоречащих всем законам природы, и прочих глупостях. В общем, коротали дорогу с максимальной пользой. Нам пару раз попались по дороге подводы, нагруженные какими-то товарами для продажи в соседней деревне, несколько всадников, спешащих по делам, и даже ватага галдящих ребятишек.
      Мы не проехали и половины пути, продолжая наслаждаться болтовней, как вдруг моя лошадь неожиданно споткнулась и упала на колени. Я такого подлого коварства от нее не ожидала и, не удержавшись, съехала по лошадиной шее на дорогу, при этом не очень красиво распластавшись в пыли. Благо земля уже успела подсохнуть, а то бы еще и в грязи выгваздалась.
      – С тобой все в порядке? – тут же спрыгнула рядом со мной Катерина.
      – Да, – обиженно кивнула я, поднимаясь и отряхиваясь от пыли. – А ну стой, зараза!
      Последние слова относились уже к неуклюжей лошади, которая тоже тем временем успела подняться и теперь, испуганно похрапывая, пятилась к ближайшим кустам. Интересно, и что это она спотыкается на ровном месте, вроде дорога-то ровная?
      Я попыталась схватить нахалку за повод, но она резко дернула головой, и повод больно хлестнул меня по щеке. Вот паразитка какая! Мало того что скинула меня, так еще и дерется! Ну кто-то у меня сейчас довыпендривается.
      – Иди сюда, колбаса обезжиренная! – разозлилась я, дотрагиваясь пальцами до ссадины. Больно, между прочим!
      Авторитетом я у лошади, похоже, не пользовалась, потому что она не вняла моему злобному гласу и продолжала от меня пятиться. Катеринина кобыла тоже начала проявлять первые признаки беспокойства, нервно перебирая ногами и пятясь к придорожной канаве.
      – Что это с ними? – удивилась моя подруга, пытаясь призвать к порядку строптивое транспортное средство. – Может, зверь какой рядом? – и, тревожно оглядываясь по сторонам, из складок одежды достала нож. Хороший такой нож, немаленький. Я на кухне похожие видела, для разделки мяса. Катерина оказалась предусмотрительной, в отличие от меня, я захватить с собой оружие даже не подумала. Но я ведь могу в случае чего и заклинанием шандарахнуть, не хуже любого удара получится. Если не промахнусь, конечно.
      Только никаких животных, кроме нас, поблизости вроде не было. По крайней мере, из тех, которые могли бы проявить к двум совершенно неаппетитным и худосочным девушкам чисто гастрономический интерес.
      Я внимательно осмотрелась вокруг, но так ничего подозрительно и не увидела, даже магически. Ну и? Однако ощущение опасности где-то в глубине души не пропадало, а трепыхалось мелкой дрожью.
      Катерина продолжала стоять посреди дороги с жуткого вида тесаком, намертво вцепившись в поводья. Если бы нас сейчас кто-нибудь увидел, то точно принял бы за кровожадных разбойников, на совести которых не одна невинно загубленная жизнь. Но сейчас мне было не до анализа нашего морального облика с точки зрения случайных прохожих, которых в непосредственной близости не наблюдалось.
      Мы постолбачили еще немного, но ничего так и не произошло: на нас никто не нападал и ничего необычного не появлялось. Даже лошади успокоились, к нашему великому удивлению.
      – Ну и как это называется? – озадаченно спросила Катерина, пряча свое грозное оружие под одежду.
      – А черт его знает? – ответила я вопросом на вопрос. – У лошадей, наверное, массовый психоз начался.
      Я на всякий случай еще раз огляделась и пошла отлавливать свою наглую драчливую лошаденку. Она обреталась неподалеку и с самым невозмутимым видом пощипывала травку. Нет, ну не нахалка? Сделала свое подлое дело, и жрать. Вот как так можно? Бессовестная! Она даже убегать от меня больше не стала и дала спокойно взять себя под уздцы, лишь легким фырканьем выразив недовольство, что ее оторвали от сочной травки. И ни грамма раскаяния в глазах.
      Щеку немилосердно щипало. Потрогав ссадину пальцами, я поморщилась и попыталась залечить собственными силами результат лошадиного коварства, но не преуспела. Работать с собой у меня никогда не получалось, мне проще отдать энергию, чем направить ее внутрь себя. Ладно, приеду, травки свои поприкладываю, пройдет, никуда не денется.
      – Дай я тебе хоть подорожник приложу, – подошла ко мне подруга с нехилым таким пучком зеленых листиков.
      – Зачем так много-то? – удивилась я. Она меня ими всю обложить собралась, что ли?
      Но щеку добросовестно подруге подставила, и тут…
      С вершины дерева прямо над нами сорвалась птица. Точнее, мне показалось, что это птица, потому что, кроме пернатых, никто больше не может так стремительно планировать с такой высоты. И летела она со стремительной скоростью прямо на нас. Ее глаза блеснули жутким красным отблеском, и тут же в грудь ударила тяжелая магическая волна. Не сильная, но достаточно ощутимая. Я дернулась от неожиданности и неприятного смердящего ощущения, будто раскопала могилу прошлогодней давности. Ощущение было еле уловимым, легким, но оно было. Рука сама взметнулась, и с пальцев слетела зигзагообразная молния, пробив грудь странной птицы.
      Катерина взвизгнула и присела от неожиданности, прикрыв голову руками, но при этом ухитрилась повернуться так, чтобы видеть объект обстрела. У женщин все-таки любопытство гораздо сильнее инстинкта самосохранения, по себе знаю.
      Раздался легкий хлопок. Птица вспыхнула неприятным голубовато-серым светом, в разные стороны полетели черные перья, постепенно растворяясь в воздухе, а потом вспышка превратилась в серое полупрозрачное облачко, больше похожее на дым от сжигаемой помойки. Запахло такой дрянью, что меня чуть не стошнило. Катерина тоже скривилась и помахала перед носом ладонью.
      – Фу! Какая гадость! Что это было?
      Особо сильного испуга на ее лице, как ни странно, не наблюдалось. Скорее удивление и недоумение.
      – А черт его знает! – ответила я, сглатывая подступивший к горлу комок. – Не успела разобраться. Птичка какая-то.
      – Ничего себе птичка! – Девушка поднялась и, задрав голову, разглядывала быстро исчезающий зловонный дымок. – Она что, все ближайшие помойки с кладбищами объела?
      Я неопределенно пожала плечами. О том, что почувствовала присутствие магии, и скорее всего черной, я предпочла не говорить. Нечего зря человека пугать. Птичка и птичка. Какой с нее спрос?
      Странно, но ощущение опасности с ликвидацией птицы сразу пропало.
      – Кстати, за что ты ее так? – полюбопытствовала Катерина, по всей видимости так и не проникшись серьезностью ситуации. Оно и к лучшему.
      – Не понравилась она мне, – как можно равнодушнее ответила я, перекидывая повод через лошадиную шею. Как ни странно, на этот раз наши лошади даже не вздрогнули или же просто не успели. Слишком быстро все произошло.
      Подруга уставилась на меня, открыв рот.
      – Ну ничего себе! – потрясенно произнесла она. – Ты со всеми, кто тебе не нравится, так любезно обращаешься?
      – Катерина, тебе это не грозит, – улыбнулась я и вскочила в седло. – Поехали, а то мы так до вечера выяснять будем, кто кому и за что не нравится. Это неблагодарное занятие.
      – Какая ты кровожадная, оказывается, – не удержалась подруга от едкого замечания.
      Мы продолжили путь, но настроение было уже основательно подпорчено. У меня по крайней мере. А все так замечательно начиналось, и на тебе… Вот где бы обойти, я всегда неприятности найду на свою… ну на что-нибудь точно найду. И что я за человек такой вывернутый? Самой с собой сложно порой бывает.
      Я ехала и размышляла о том, что только что произошло, но логического объяснения не находила. Откуда в Трехгории могла взяться черная магия или что-то очень на нее похожее? Да и что это вообще было, так и осталось для меня непонятым, некогда было разбираться. Может, это просто отголоски далеких предков Александра? Нельзя же полностью искоренить многовековое наследие? Скорее всего, так оно и есть, и птичка просто страж, а я с ней так жестоко. Ну почему я сначала делаю, а потом думаю?
      – Катерина, – подала я голос, отвлекая подругу от созерцания порхающих перед ее лицом бабочек, – не говори только Александру ничего про этот случай. Ладно?
      – Почему? – удивленно глянула на меня девушка. – Что в этом такого?
      – Он и так нервничает и дергается, – тяжко вздохнула я. – Ему только со мной лишних проблем не хватает. Тем более что ничего из рук вон выходящего не произошло. Подумаешь, птичку с перепугу укокошила, – и жалобно добавила: – Пожалуйста!
      Катерина немного подумала, прежде чем ответить, и кивнула.
      – Ладно, не буду.
      Я облегченно выдохнула. Все-таки хорошо, что она не маг, а то бы сдала меня сразу со всем ливером, и хана бедной Бабе-яге. Меня же Александр не то что в замке, а в подвале каком-нибудь запрет и стражу с цепными псами приставит, с него станется. Пусть лучше не знает ничего, так всем спокойней будет. Нечего из легкого бриза ураган поднимать.
      Мы тем временем уже подъезжали к замку. Остался всего один поворот, и мы на месте. Я немного успела успокоиться, убедив себя в том, что все случившееся ерунда и гроша ломаного не стоит, и теперь пребывала в относительно благодушном состоянии духа.
      Вдруг из-за поворота нам навстречу выехал всадник и, увидев нас, остановился. Не узнать его мы при всем своем желании не могли. Это был Виктор. Сердце предательски попыталось улизнуть в левую пятку и там спрятаться. Какого лешего он тут делает? Но тут к нему подъехал еще один в сопровождении нескольких стражников и тоже остановился. Стражники застыли на некотором расстоянии.
      Вот тут я уже чуть не застонала. Не знаю, как Катерине, а мне больше всего захотелось нырнуть в ближайшие кусты и слиться с окружающей природой. Кажется, это называется мимикрией. Интересно, я за зверюшку какую-нибудь сойду? Ну или цветочек на худой конец.
      На нас пристально смотрели, нас нетерпеливо поджидали. И вряд ли для радостной встречи с вручением ордена за заслуги перед отечеством. Да при одном взгляде на Александра я поняла, что наша встреча ничего хорошего не сулит. А я уже обрадовалась, что на сегодня неприятностей больше не предвидится, они же только начинаются, оказывается. Интересно, почему они вернулись? Обещали ведь поздно быть. Но сейчас это уже не имело никакого значения.
      – Как ты думаешь, нас четвертуют, обезглавят или сожгут? – поинтересовалась я у Катерины, не сводя глаз с князя.
      – Боюсь, как бы не все сразу, – пессимистично заметила подруга. – Кажется, поехать в гости было не самой лучшей идеей.
      Мы неторопливо приближались к месту неминуемой расправы. В том, что нас не по головке гладить будут, я уже нисколько не сомневалась, достаточно было взглянуть в глаза Александра. Он напряженно ждал, когда мы приблизимся. Виктор сохранял видимое спокойствие, даже губы скривил в некоем подобии улыбки, что могло означать лишь одно – у кого-то сейчас будут ну очень крупные проблемы. Кто будет этим кем-то, сомневаться не приходилось – конечно, я.
      Странно, никакой вины я за собой не чувствовала, но на меня смотрели так, будто все землетрясения, наводнения и пожары за последние несколько столетий были моих рук делом. Тоже мне, нашли преступницу всех времен и народов.
      Чем ближе мы с Катериной подъезжали к мужчинам, тем сильнее возникало малодушное желание трусливо сбежать, и никакие уговоры на этот раз не помогали. Самовнушение отказалось быть со мной на одной стороне.
      Но ужасный момент непосредственной встречи все-таки настал, и мы остановились напротив них. Ближе подъезжать было уже некуда. Мне показалось, что даже Страж смотрит на меня с каким-то злобным торжеством. Вот вредоносное животное.
      Мы с Катериной молчали, Александр с Виктором тоже. Пауза начинала нехорошо затягиваться и тяжелеть. У меня даже появилось ощущение, что еще чуть-чуть – и она с грохотом обрушится на наши головы.
      – Где вас черти носили?! – наконец-то разрезал тишину напряженный голос князя.
      – У Марии, – честно ответила я, изо всех сил стараясь не отводить взгляд от его пронзительных глаз. – А что такое?
      – Что такое?! – рыкнул на меня Александр. Кажется, мой внешне спокойный вид добил его окончательно и прорвал плотину и так еле сдерживаемых эмоций. – Алена…
      – Александр, это была моя идея, – заступилась за меня подруга, понимая, что дело начинает принимать серьезный оборот. – Мы не думали…
      – Не думали?! Вот это ты сейчас отцу будешь объяснять! – еще больше разошелся князь, и Катерина перепуганной мышкой съежилась под его пылающим взглядом, только что хвостик испуганно не поджала, да и то только по причине отсутствия такового.
      Виктор хмыкнул, но вмешиваться в назревающий скандал не спешил. Мне даже показалось, что ситуация доставляет ему удовольствие. Конечно, его всегда радует, когда у меня неприятности, натура такая противная, ничего не поделаешь. А я на его поддержку и не рассчитывала, собственно. Знаю, что от него не дождешься ничего, кроме ехидства.
      Александр, тронув Стража, ухватил мою лошадь под уздцы и повел в сторону замка. Стражники перед нами расступились. Виктор взял под личный контроль Катерину. Сомневаюсь, что именно такого проявления внимания она ждала от него столько времени.
      – Что у тебя с лицом? – искоса бросив на меня хмурый взгляд, спросил Александр.
      – Лошадь поводом хлестнула, – не соврала я, хотя очень хотелось.
      – Вот как?
      Я даже отвечать не стала. Такое впечатление, что я ездила на свидание к другому и меня застигли чуть ли не с поличным. Нет, ну и как понимать такую «горячую» встречу? Защищаться и уж тем более оправдываться мне не хотелось, особенно в присутствии посторонних. Скандал, претендующий на звание семейного, я точно устраивать не собираюсь на потеху доблестным воинам. Если надо будет (а, похоже, надо), я князю потом все один на один выскажу.