Таргитай встретил первого толчком в грудь, но сзади напрыгнули двое. Он раскрутился, зашвырнул далеко с помоста. Теперь уже лезли со всех сторон. Он зашатался под градом ударов. Били кулаками, ногами, тащили к краю, пытаясь сбросить с помоста. Таргитай сопротивлялся отчаянно: внизу просто затопчут. Девушка с криком отшвырнула одного, другого хватила острыми как у зверька зубами. Тот взвыл и выпустил Таргитая, а Таргитай в свою очередь вырвал ее из лап добровольных помощников.
      Он взревел, ощутив наконец злость, начал локтями и кулаками бить во все стороны. В ушах звенели крики, на губах была кровь. Его били по голове, плечам, хватали за руки.
      В какой-то миг его подтащили к краю, но сзади хрястнуло, раздался дикий крик. Пахнуло запахом свежей смолы. Он ощутил, что может перевести дух. Человек в красном свалился мешком, а девушка с размаху ударила поленом второго.
      -- Спа...сибо, -- прохрипел Таргитай.
      -- Ты кто? -- вскрикнула она. Голос ее был тонкий и нежный, но в нем чувствовалась и сила.
      -- Потом, -- ответил Таргитай сипло...
      Он сбил двух, пытавшихся взобраться, а невеста Маржеля сильным ударом полена снесла с помоста широкоплечего воина: тот вскарабкался сзади и пытался ударить Таргитая в спину.
      В толпе орали. Кто возмущенно, оскорбился за веками освященный ритуал, а кто лишь улюлюкал и подбадривал драку: всегда приятно, когда бьют не тебя, а другого. Из здания на той стороне выбежали похожие как зерна гороха воины. Все в доспехах, с короткими мечами, у каждого круглый легкий щит на левой руке.
      Удерживаться на помосте становилось труднее. Его толкали, били, тащили, в голове стоят звон и шум крови, но в последний миг услышал знакомый рев. Руки, сжимающие горло, исчезли.
      Таргитай стоял на коленях, дышал, как загнанный конь. Кровь заливала глаза. Толпа бесновалась, люди с мечами проталкивались к помосту, у многих в руках появились луки.
      Девушка держала над головой суковатое полено. На щеке была кровь, сквозь прорехи изорванной в клочья рубашки блистало ослепительной чистотой нежное тело. Золотые волосы победно развевались. Она тоже тяжело дышала, крупная грудь ходила ходуном, едва не прорывая рубашку. Мрак, озверелый и настороженный, по-волчьи двигался по самому краю помоста, готовый разбить голову всякому, кто осмелится приблизиться. Олег сбросил последнего в красной рубашке, заорал, перекрывая шум:
      -- Послушайте!.. Да послушайте же!
      Шум начал стихать, но лучники окружили помост, вскинули луки. В толпе из особо нарядных горожан выделился один с белыми как лунь волосами.
      -- Кто такие? Пошто нарушаете наш праздник?
      Мрак открыл рот для ответа, но Олег опередил:
      -- Мы странники. Идем через ваш город. Мы только-только зашли! Мы не собираемся вмешиваться в ваши обычаи. Мы их просто не знаем еще.
      Старейшина оглянулся на своих. Двое кивнули:
      -- Еще днем их в городе не было.
      Старейшина, или местный князь, хмыкнул:
      -- А чего ищете?
      -- Пришли поклониться славе Вечного Города! Все, что нам нужно, это кров на ночь-две. И еда. Мы заплатим.
      -- Тогда почему...
      -- По невежеству! -- бросил Олег негодующее. -- По дурости! У вас ведь тоже одни умные, а другие... не совсем? У нас такой этот. Да вы посмотрите сами! Почему не прибили его по дороге сами, ума не приложу.
      Таргитай ощутил себя на перекрестье взглядов. На него смотрели старейшины, смотрела вся толпа и, хуже всего, в ожидании смотрела молодая девушка. Жаркая кровь прилила к щекам, залила шею, а уши засветились красным.
      -- Да, -- произнес старик саркастически, -- не завидую вам с таким спутником... Скажи, герой на помосте, зачем ты это сделал?
      Таргитай открыл и закрыл рот, снова открыл. Кровь текла из разбитого лба, заливала глаз. Во рту был привкус, будто жевал железо. Всей кожей чувствовал недоброжелательные взгляды, что переходили в насмешливые, издевательские, а то и вовсе обидно-жалостливые.
      -- Не знаю, -- ответил он наконец, едва шевеля разбитыми губами. -Не знаю...
      Раздался смех. Ждали уверток, вранья, хитростей, даже наглых угроз, но не такого чистосердечного признания. Старик сказал громче, ярость из грозного голоса уже испарилась:
      -- Не знаешь, что осенью приносят жертву?
      -- Знаю. И весной тоже...
      В толпе уже откровенно хохотали, указывали на него пальцами.
      -- Так почему вмешался?
      Таргитай ответил убито:
      -- Не знаю.
      Смех стал общий, хохотала вся площадь. Враждебные взгляды сменились покровительственными, На обиженного богами грех обижаться людям. Старик крякнул, неодобрительно посмотрел на Олега.
      -- Как же даете ему носить меч? Он же себе ноги отрубит. Или еще что похуже.
      Олег успокаивающе развел руками.
      -- Наш дурень даже не знает, как его вынимать. Просто носит. Для украшения. Вы ведь тоже грузите, я сам видел, на длинноухую лошадку всякое-разное? Понятно, ей говорите, что украшает!
      Уже по всей площади гремел смех. Сзади негодующе вскрикнула девушка. Ее стройная фигурка мелькнула на помосте и оказалась рядом с Таргитаем. Полено было в обеих руках.
      Олег достал из мешочка последние монеты.
      -- Мы винимся и готовы заплатить за ущерб. Таргитай, слезай с помоста! Мрак, поторопи дурня.
      В толпе расступились уже без страха, с сочувствием. Мрак сдернул дурня с помоста, потащил через площадь. Его даже похлопывали по плечу, утешали. Обиженного богами грех обижать людям.
      Таргитай стряхивал кровь, размазывая по лицу, Распухшие как оладьи губы едва шевелились:
      -- Неправильно... Все равно... неправильно...
      -- Захлопни пасть, -- зло оборвал Мрак.
      На удаляющемся помосте Олег торговался с отцами города. Девушку снова прикрутили к столбу. Уже всей толпой собирали разбросанные поленья, гурьбой раздували уголья.
      Таргитай в последний раз оглянулся, сгорбился, как ворона под дождем.
      -- Нельзя так...
      -- Так устроен мир, -- оборвал Мрак. -- Ты знаешь, что натворил? Олег тебя убьет. Последние деньги! Теперь ночевать под забором, а на ужин разве что погрызть землю?
      Таргитай сразу ощутил сосущую пустоту в желудке. Есть захотелось так, что услышал запахи всех окрестных кухонь.
      -- Неужто отдаст все? -- спросил он тревожно. -- У нас денег в обрез.
      -- Дурость обходится дороже, чем мудрость.
      -- Но дурней... вроде бы больше...
      -- Потому и жизнь такая собачья, -- оборвал Мрак свирепо.
      Таргитай еще пуще размазал кровь, а когда их догнал разъяренный Олег, вовсе захромал, другую ногу подволакивал, загребая пыль. Мрак подставил плечо, Олег метнул разъяренный взгляд, но сжалился, смолчал.
      Кровь все еще капала на землю, правую ногу Таргитай тащил, как бревно. Прохожие пугливо жались к стенам, один все же спросил сочувствующе:
      -- Куда вы его? Что с ним хотите сделать?
      Мрак зло оскалил зубы:
      -- Где тут за одного битого двух небитых дают?
      Прохожий выпученными глазами долго провожал странных менял. Олег поправил сварливо:
      -- За одного недобитого!
      -- А прибитый и недобитый не одно и то же?
      -- Эх, Мрак... Зря мы вмешались. Эти горожане сразу бы сняли с нас половину забот.
      Таргитай всхлипнул от жалости к себе:
      -- Это я заботы? Ну и бросьте меня. Пусть пропаду! Вам же стыдно будет.
      -- Стыд не дым, глаза не выест, -- ответил Мрак хладнокровно.
      -- А вот выест!
      Мрак предложил:
      -- Олег, давай его прирежем, чтобы не мучился?
      Таргитай перестал прихрамывать и постанывать, даже забежал вперед, но теперь даже Олег остыл, лишь бросал по сторонам голодные взгляды. Луна поднялась настолько яркая, блистающая, что ночь в Вечном Городе можно бы спутать с сумрачным днем, если бы не черное как деготь небо с роями крупных и блистающих как алмазы звезд.
      Густой и теплый как молоко воздух был настоян на запахах горящего масла, конского пота и навоза. Когда мимо прошла молодежь с факелами, невры ощутили родной запах горящей смолы. Таргитаю тут же захотелось есть до коликов в животе. Он виновато повесил голову. Опять друзья страдают из-за его дури!
      -- Мрак, а тебе никогда не хотелось помечтать о чем-нибудь несбыточном?
      -- Что?! -- рявкнул Мрак раздраженно.
      -- Я говорю, -- заторопился Таргитай, -- помечтать о несбыточном, но приятном... к примеру, что бы ты делал, если бы оказался царем этого Города?
      Мрак даже отпихнулся, вид у него был такой, что бегом отнесет Таргитая обратно, где того только что вбивали в помост поленьями.
      -- Нет! Зато подумывал, что сделал бы царь этой страны, окажись на моем месте, да еще с тобой в придачу?
      Олег догнал, уже смирился с потерей денег, а Таргитай с ними не первый день.
      -- Кишка кишке бьет по башке. Пора бы перекусить.
      -- Давно пора, -- сказал Таргитай торопливо. -- Я жареного коня бы съел!
      -- Тарх, на хитрую задницу есть хвост с винтом! Твоего коня едят те, кому Олег отдал наши деньги.
      -- Молчу, как рыба о лед, -- сказал Таргитай виновато. -- Молчу.
      А Олег, показывая, что еще не остыл, фыркнул:
      -- Мрак, у Тарха на хвост с винтом есть дупа с лабиринтом.
      Глава 6
      Олег прочел по надписи, что здесь живет меняла. Мрак тут же принялся колотить в дверь. Очень нескоро открылось небольшое окошко в двери, крохотное и перегороженное железными прутьями.
      -- Чего надо варварам?
      -- Эй! -- сказал Мрак дружелюбно, -- Дашь в долг пару золотых монет?
      Меняла смерил его недружелюбным взглядом,
      -- А где гарантия, что отдашь?
      -- Даю слово честного человека, -- бодро отчеканил Мрак.
      Меняла захлопнул окошко со словами:
      -- Ну, тогда приходи с этим честным человеком.
      Когда шли темным переулком, Мрак едва не сбил с ног прохожего. Остановил, сказал деловито:
      -- Если дашь нам пару монет, то спасешь жизнь одному почтенному человеку.
      Горожанин с отвращением оглядел варвара.
      -- Если ты говоришь о себе, то здорово ошибаешься. Варвар никогда не бывает почтенным человеком.
      Мрак удивился:
      -- Я говорю о тебе!
      Даже в темноте было видно, как посерел горожанин. Вполголоса клял себя за дурь, что пошел напрямик, можно бы через площадь, а теперь страдай, даже попробовал сказать заискивающе-укоряюще:
      -- Таким силачам как не совестно? Богатыри, герои, а просите подаяние!
      - Мы не просим, -- пояснил Мрак. -- Разве не видишь, мечи в наших руках?
      Став на две монеты богаче, темных улочек тем не менее стали избегать, вышли на освещенную площадь. Воздух был тихий, теплый, а людей, к удивлению невров, не уменьшалось. Олег, любитель до всего доискиваться, предположил, что здесь даже привыкшие к жаре прячутся днем от нещадного солнца, спят, а к вечеру выползают, занимаются делами. В этом мире солнечные боги -- злые боги, а добрые -- боги и демоны ночи. Здесь славу должны петь луне и звездам, здесь в чести тьма...
      Таргитай слушал жадно, он все примерял к своим песням. Мрак осматривался по-волчьи настороженно. Он тоже любил ночь. Ночью все чувства обострены. Запахи слышишь и различаешь за версту.
      На краю площади под факелами из ароматного дерева сидели на ковриках двое седобородых. Мрак хотел пройти мимо, но Олег словно за сучок зацепился: старики вели диспут. Один задавал ехидные вопросы, другой искал ответы. Собравшиеся вокруг, по большей части люди степенные, молодежи почти нет, вслушивались, бросали реплики.
      -- Идем, идем, -- сказал Мрак нетерпеливо. -- Что один дурень завяжет, сто мудрецов не развяжет.
      -- Ладно, Таргитаю и так досталось. Не доставай его, а то на дудке заиграет. Это мудрецы, Мрак!
      Мрак неодобрительно смерил взглядом седобородых.
      -- Что толк от их мудрости?
      -- Ну... народ, глядя на них, какую-то кроху подхватит.
      -- А-а... Постой, постой! Мне их диспут начинает нравиться.
      Олег непонимающе смотрел на оборотня.
      -- Тебе?
      -- Еще как! Они ж на деньги дискутируют, разуй глаза.
      Олег наконец заметил столбики монет у ног мудрецов. Один был вдвое выше другого. Собравшиеся тоже передавали монеты из рук в руки. Видно, ставили на мудрецов как на боевых петухов.
      -- Отвратительно, -- сказал он с чувством и дернулся уйти, но крепкая рука Мрака остановила так резко, что у волхва лязгнули зубы.
      -- Куда? Вот и возможность быстро заработать. Победи их в диспуте, все деньги наши!
      Олег сказал раздраженно:
      -- Как все просто! А ежели не победю?
      -- Ну, не всегда же на коне да на коне. Когда-то и под конем...
      -- Мрак, что выставишь на кон, кроме штанов? Если проиграем, а это наверняка...
      Мрак почесал в затылке, а Таргитай сказал просительно:
      -- Уйдемте отседова? У меня от умностей голова болит.
      Они с Олегом двинулись прочь, а Мрак растолкал толпу.
      -- Эй, почтенные!
      На дюжего варвара оглядывались с неудовольствием. Один похлопал по мохнатой спине, кивнул в сторону журки и барака с гулящими девками. Мрак кивнул, добрый совет ценил, тем не менее сказал настойчиво:
      -- Нам понравились ваши состязания в мудрости. Мы готовы поратоборствовать с кем угодно.
      Раздался дружный смех. На варвара в волчьей шкуре смотрели с удовольствием. Он был слишком велик и силен, как буйвол, значит, и мудрости в его голове не больше, чем у буйвола в копыте.
      -- Но, так как мы люди Леса, -- продолжил Мрак, он выпятил грудь и развел плечи, -- то будет лишь справедливо, если поставим на кон только одну монету, а вы -- десять.
      Оба мудреца злобно мерили его взглядами. Один сказал сварливо:
      -- Не вижу монеты.
      Мрак положил секиру в середку круга.
      -- Она стоит три. Но отдаю за одну.
      В толпе вытягивали шеи, секира была чересчур велика для человека. Мудрецы поглядывали один на другого. Среди собравшихся пошли смешки. Один спросил раздраженно:
      -- Парс, ты возьмешь у меня эту вещь за одну монету?
      Из толпы протолкался дюжий мужик в пестром халате. На Мрака зыркнули маленькие хитрые глазки. Руки подхватили секиру, повертели.
      -- Ну... железо сыроватое...
      -- Берешь или нет? А то спрошу у Пакута.
      -- Беру, беру!
      Мудрец кивнул Мраку:
      -- Варвар, задавай свой мудр-р-р-рый вопрос.
      Мрак помахал рукой Олегу. Тот покачал головой и попятился еще дальше. Таргитай смотрел жалобными глазами, судорожно глотал слюну. Олег, опомнившись, делал Мраку отчаянные знаки, призывая остановиться.
      -- Что за птица, -- сказал Мрак медленно, -- которая кричит по-человечьи, спит по-собачьи, плавает по-жабьи, а зимой вмерзает в лед, как рыба?
      Даже Олег раскрыл рот, а у Таргитая челюсть отвисла по ремень. Среди собравшихся пошел возбужденный говор. Мудрецы полезли в книги, один спешно послал куда-то мальчишку. Первый мудрец начал было отвечать наугад, но вскоре сдался.
      -- Не знаю! Бери свои десять монет.
      Мрак неспешно сгреб столбик желтого металла. Они исчезли в его широкой ладони, как растаяли. Только повернулся уходить, как в толпе заблестели ножи. Мудрец сказал зловещее:
      -- Не торопись. По правилам, теперь я задаю вопрос.
      Мрак угрюмо смотрел на мудреца. Тот сказал исступленно:
      -- Мой вопрос таков: что за птица, что кричит по-человечьи, спит по-собачьи, плавает по-жабьи, а зимой вмерзает в лед, как рыба?
      В толпе наступило гробовое молчание. Даже Олег и Таргитай придвинулись, напряженно ждали удивительный ответ. Мрак почесал в затылке.
      -- А хрен ее знает! Держи свой выигрыш.
      Он бросил монету перед мудрецом в пыль. Все трое пошли уже не наугад: носы ловили запахи жареного.
      По дороге пришлось продираться через небольшой базар. Народ не спал, в долгожданной прохладе неспешно торговался, бродил по рядам. Мрак злился, буквально силой тащил то волхва, увидевшего редкие корешки и травы, то дудошника, тот клевал вообще как ворона на все цветное и яркое.
      Однажды чуть не потерял, когда их людской галдящий поток разъединил. Вместе с Олегом с двух сторон пробились к лавке, где среди черного люда золотые волосы Таргитая блестели ярко и непривычно. Их дурень в диком восторге крутил в руках длинную переливающуюся ткань. Увидев Мрака, крикнул, перекрывая шум:
      -- Как жаль, что в этом городе нет ни одной знакомой девки! Такую красоту подарить некому.
      -- Все еще нет девки, -- поправил Олег раздраженно. -- Размечтался.
      -- Ты говоришь, -- с сомнением спросил Таргитай торговца, -- что вот эту удивительно красивую ткань... дает противный мелкий червяк?
      Торговец отшатнулся.
      -- Господин Алалац! Господин Алалац! Вы только послушайте, как этот варвар вас обозвал!
      Хозяин, громадный и тучный мужик в цветном халате, посмотрел заплывшими глазками, оценил, взвесил, прикинул, рука его лениво шелохнулась в жесте отрицания.
      -- Да что ты от дикарей хочешь?.. Здесь еще не знают, как они страусов ловят...
      По дороге к журке прошли через шумное место, где продавали коней. Мрак подивился толпе: в храм столько и палками не загонишь, но когда увидел коней, смягчился. Если бы в храме продавали коней, то и там народу было бы не меньше.
      Лошадник увидел дюжих варваров.
      -- Эй, герои! По виду вы герои, но разве герои могут без коней?
      Олег хотел пройти мимо, а Мрак почесал в затылке.
      -- Верно... То на Змее, то на Рухе, а коня давно под собой не имел...
      -- Всего по золотой монете за коня! Купите этого зверя с гривой! Не конь -- ветер. Если сейчас вскочить в седло, то к вечеру будете в Рашкании.
      Мрак подумал, почесал голову, замедленно обратился к Олегу:
      -- Нам чего надо в Рашкании?
      -- Рашкании? -- переспросил Олег. -- А-а, слыхивал... Прекрасный край. И народ там замечательный.
      Таргитай вытаращил глаза.
      -- Когда ты успел там побывать?
      -- Я там не был.
      -- Откуда знаешь, что там здорово?
      -- Тарх, в Рашкании нас не били, не клевали, не топтали. Что тебе еще надо?.. Нет, Мрак, нам не до Рашкании, -- закончил Олег неожиданно.
      Мрак с сожалением поглядел на красавца жеребца.
      -- Не пойдет.
      -- Чем он плох? -- воскликнул торговец.
      -- А на что мне Рашкания?
      Таргитай победно поглядел на торговца: дурень не понимает таких простых вещей, вот ему уже все понятно. Тот в самом деле выглядел глупо -глаза на лбу, челюсть отвисла. Видно, дела шли плохо, ибо догнал троих варваров.
      -- Но как насчет вида? С вами считаться не будут! И никто драться не захочет. Разве что такая же безконная мелочь.
      Мрак круто повернулся, лицо посерело.
      -- Драться не захотят? Эт ты задел за живое, мил-человек. У нас тут есть волхв, хлебом не корми -- дай кому-нибудь разбить голову. Да не мечом или секирой, а как зверь лютый -- дубиной или вовсе кулаком! Уговорил. За один золотой возьму три жеребца.
      -- Да ты взгляни на коней.
      Напрасно Олег и Таргитай дергали Мрака. После отчаянного торга все трое взобрались в потертые седла. Кони явно краденые: Олег обнаружил на попоне замытые следы крови. И явно не те кони, которых запрягают в телеги.
      Таргитай на базаре увидел попугая.
      -- Мрак, почему в нашем лесу такие не водятся?.. Эй, дядя, сколько хочешь за этого зеленого воробья?
      -- Три серебряных.
      -- Дорого!
      -- Да, но зато он говорит.
      -- А что он говорит?
      Торговец оглядел Таргитая с головы до ног.
      -- Он говорит: "Ты дурак!"
      Таргитай вспыхнул, оглянулся на друзей. Те нагло скалили зубы.
      -- Ну, если он говорит только это, то мне хватает этих двух неумытых. Может, лучше купить этого гуся?
      -- Две серебряных.
      -- Ого! Вообще не говорит, только гогочет, а так дорого? Зеленый воробей хоть дураком зовет!
      Торговец посмотрел на Мрак и Олега, затем на Таргитая.
      -- Он не говорит, зато такое думает...
      Перед входом в журку горели смоляные факелы. На двери была укреплена массивная голова зверя, невры с удивлением узнали грифона. Массивное здание вросло в землю, боковая дверь вела в подвал. Из-за двери доносились пьяные песни, веселые вопли.
      Невры были еще за сотню шагов, когда дверь с грохотом распахнулась. Человек вылетел с такой силой, будто все посетители разом дали пинка.
      Мрак уважительно хмыкнул, когда выброшенный тут же с воплем вскочил и ринулся обратно. Внутри шум стал сильнее, закричали новые голоса. Дверь распахнулась с еще большим грохотом, бедолага вылетел снова. На этот раз с такой силой, будто пинка дал горный хребет.
      -- Есть и здесь отважные люди, -- заметил Мрак, когда человек кое-как поднялся и с боевым воплем снова исчез за дверью.
      Снова был грохот, крики, треск мебели. Дверь распахнулась так, что едва не слетела с петель. Человек вылетел неврам под копыта коней. Мрак подхватил его за шиворот.
      -- Эй, брешут волхвы, что Род вылепил человека из глины?
      Человек с трудом держался на ногах, лицо было в крови.
      -- Если из глины... то из хорошей. Здесь пьют с утра до ночи... и не размокают.
      Мрак одобрительно хмыкнул:
      -- Род лепил человека не из глины, волхвы брешут. Человек выкован из чести, гордости, мужества! Помочь, что ли, храброму?
      -- ...и трусости, невежества, дурости, -- добавил Олег, будто вылил ведро холодной воды. -- Добрый человек, да плюнь, иди в другую корч... журку!
      -- Не могу, -- ответил тот, вытирая кровавые сопли.
      -- Почему?
      -- Это моя журка. Я хозяин.
      Мрак тут же разочарованно покачал головой.
      -- А-а-а... Парни, едем дальше. Ежели тут хозяина выкидывают, то как готовят?
      Если у Олега было чутье на беду, у Таргитая на девок, то Мрак привел
      везде искал подобие, упрощая жизнь, так как себя называл простым и даже очень простым, в то время как Олег умело находил малейшие различия.
      Перед журкой уныло ревели верблюды и ослики, густо пахло пряностями, кислым вином. Для Олега было важно, что вместо коней -- верблюды, для Мрака -- что на верблюдах ездят, как на конях, а в журке едят и пьют. Что -- неважно. Таргитай, который почитал ученость Олега, все же держался Мрака: с ним проще, а от думанья голова болит.
      На крыльце упирался в перила толстыми руками тучный мужик огромного роста. Во дворе металось трое подростков, водили коней, таскали мешки. Мужик изредка взревывал густо и сипло, как медведь после весенней спячки.
      Мрак хмуро оглядел неказистое здание.
      -- В хорошем месте поставил хозяйство. Здесь тихо, как погляжу?
      Хозяин заверил с готовностью:
      -- Еще как! Только вчера ночью здесь были ограблены пятеро и троих зарезали, но никто и не пикнул!
      Мрак покачал головой.
      -- Главное -- хороший сон. Сколько берешь за ночлег в своем свинарнике?
      Хозяин так же хмуро оглядел его с головы до ног, окинул мутным взором друзей, прохрипел простужено:
      -- С одной свиньи -- одну медную монету, а ежели поселитесь все трое, то две.
      -- А коней разместить сумеешь?
      -- За коней не беспокойтесь. Накормим и напоим. Они мне понравились больше, чем вы.
      Таргитай выглядел польщенным, а Мрак пробурчал подозрительно:
      -- Это меня и беспокоит.
      Ступени затрещали под их могучими телами. Хозяин уважительно поднял брови, глаза, правда, больше не стали. Сидели они так близко друг к другу, что даже Олег сумел бы выбить одним пальцем.
      Дверь открылась с грохотом. Из дыма и запаха жареного мяса вылетел кубарем человек, скатился по ступенькам. Мрак перешагнул порог, не повернул головы. Все верно: что за гулянка без хорошей драки? Все равно что свадьба без плясок или отлить и не пустить с громом ветра!
      Олег, напротив, морщил нос. Не нравился ни запах жареного лука, ни дым над жаровней, ни удалые вопли гуляк. Слишком многолюдно, слишком шумно. Понятно, кто хочет просто поесть, тому незачем выходить из дома. Кто хочет поесть вкусно, должен найти вдову, что умеет готовить, а кто хочет поесть и выпить в веселье да еще и подраться всласть, тот идет в харчевню.
      -- У тебя должны быть комнаты, -- сказал он хозяину, -- и для людей благородного происхождения... У нас есть один. Это ничего, что он лохматый. Он просто заколдован.
      Хозяин смотрел на Мрака подозрительно.
      -- Этот?
      -- Да, -- объяснил Олег, не двигая лицом. -- Он был принцем в своем племени. Провинился... не скажу за что, у меня даже спина краснеет. Его в наказание превратили в человека.
      -- Человека? -- не понял хозяин. -- А кем же он был?
      Олег пожал плечами.
      -- Да сам взгляни. Разве не видно?
      Хозяин внимательно оглядел Мрака. Почесал затылок.
      -- А разве бывает помесь кабана с медведем?.. Ладно, есть одна комната... Но стоит две трети золотого.
      Олег шлепнул на стол золотой.
      -- Бери целый. Легко пришло, легко уходит.
      Монета исчезла в огромной лапе хозяина. Рожа расплылась в широчайшей улыбке.
      -- Сейчас, сейчас... Ее только подготовят! Ну, выметут, уберут... Ей, Мишак, ты меня слышал?
      Двое дюжих мужиков, помоложе, но копии хозяина, высунули головы из кухонного окна.
      -- Сейчас будет готово!
      Хозяин развел руками.
      -- Народу мало, все приходится самим. И дичь бьем, и готовим... и все другое.
      Вскоре наверху раздался шум, грохот, крики. Послышался женский визг. Снова крики, ругань. Наконец лестница затряслась, по ступенькам покатился полуголый мужчина. Лицо разбито, в кулаках клочья простыни. Докувыркавшись вниз, он напоследок ударился головой о пол, застонал и растянулся во всю длину, разбросав руки.
      -- Подлец!.. Негодяй!.. -- донесся сверху женский вопль.
      Мгновение спустя по ступенькам сбежала полная женщина, полуголая тоже, с хорошей фигурой и нежной белой кожей. Под глазом расплывался кровоподтек, она верещала в ярости. Следом за нею тяжело спустился повар, вытирая руки о передник.
      -- Подлец! -- завопила женщина. -- Мы заплатили за два дня вперед! Мы только поселились!
      Хозяин буркнул:
      -- Ну и что?.. Эти постояльцы заплатили больше. Михай, как там Михук?
      Повар ответил с готовностью:
      -- Меняет постель. У нас все быстро!..
      Женщина., не переставая орать и ругаться, подхватила незадачливого компаньона. Кое-как подняла, но повар, спускаясь по лестнице, дал ей пинка. Оба рухнули, женщина заорала громче. Разорванная рубаха сползла до пояса. Гуляки за столами радостно орали, швыряли объедками. Собака набросилась с лаем.
      Их не успели вытолкать за дверь, как хозяин повернулся к неврам.
      -- Готово.
      Лестница вывела наверх, где вдоль узкого коридора темнели двери: две на одной стороне, две на другой. Обе левые были наспех собраны из свежеоструганных досок. В крайней правой зияла дыра, которую закрыть можно было бы разве что щитом. Парнишка заколачивал ее досками.
      -- Не успеваем чинить, -- глаза хозяина равнодушно скользнули вдоль коридора. -- Жизнь...
      -- Она самая, -- согласился Мрак.
      Комната, на удивление, оказалась просторной, даже чистой. Массивное ложе возле окна, дубовый стол, две широкие лавки. Огромный сундук с грудой цветных одеял и тряпок на крышке. С продольных балок свисают мокрые простыни. На полу остатки затертой лужи.
      Хозяин горделиво повел дланью.
      -- У меня самый известный постоялый двор во всем Старграде, то бишь, Вечном Городе. Построил еще мой прадедушка! Здесь останавливались короли, герои, маги, пророки. В этой постели, к примеру, спали великий истребитель великанов Годой, славный король Фанас, волшебник Синий Чиж, знаток древних миров Наташ, удивительный человек Сафар...
      Он гордо оглянулся на варваров. Те в самом деле были потрясены. Самый молодой вовсе раскрыл рот так, что поместился бы теленок.
      -- Ишь... Как помещались? Кровать мелковата.
      -- В походе не до удобств, -- пояснил старший, мрачный и огромный как медведь, который теперь в человечьей личине отбывал наказание.
      А третий, красноголовый как закат на ясном небе, сказал рассудительно:
      -- В книгах сказано, что в старину люди были мельче. Это потом приврали про великанов.
      Хозяин сплюнул от досады. Варвары, что с них возьмешь... Послушать, как страусов ловят, так вообще...
      А гости, бросив дорожные мешки в угол, отправились вниз, откуда несло запахами кухни, жареного мяса.
      Глава 7
      В нижней части постоялого двора звучала пронзительная музыка -- у невров сразу заломило в ушах. Воздух в просторном помещении был тяжелый, пряный, горячий. За столами сидели в тесноте полуголые гуляки, красный свет факелов плясал по мокрым потным телам. Все говорили, пели, спорили, дрались, и все -- разом, вразнобой, с криком, угрозами. Шныряли и дрались за кости собаки, такие же лохматые и дикие. Под потолком на поперечной балке сидела огромная яркая птица и ругалась последними словами.
      Невры пробрались к ближайшему свободному месту. Мрак втиснулся первым, повел плечами. Двое выпали с лавки, на освободившееся место сел Олег. Повернулся, устраиваясь поудобнее, еще один слетел на пол. Таргитай радостно и застенчиво бочком сел на его место, вздохнул облегченно, и последнего как ветром сдуло с лавки.
      Мрак постучал кулаком.
      -- Эй! Кто накормит двух голодных мужчин и ребенка?
      Гуляки еще рассматривали их тупо и подозрительно: чужаки появились слишком быстро и заняли их места без драки, -- но из кухни вышел громадный мужик поперек себя шире, в кожаном переднике, с огромным ножом в руке.
      Голос его был похож на медвежий рев:
      -- Кто звал этих чужаков?
      Замахнулся он с неожиданной легкостью. Мрак парировал удар правой, а левой коротко и сильно ударил под ложечку. Повар без звука опустился на пол, глаза вылезли из орбит, рот беззвучно открывался и закрывался.
      -- Открывает рыба рот, -- сказал Мрак, -- но не слышно, что поет... Три куска мяса, кувшин вина и ковригу хлеба! Можешь жареного поросенка.
      Он поднял повара за шиворот, подтолкнул к дверям кухни.
      Таргитай сказал осуждающе:
      -- Грубый ты, Мрак.
      Олег проговорил с сомнением:
      -- Надеюсь, готовит он лучше, чем дерется.