Он лежал на земле неподвижный, не выпуская из ладоней собранных ягод, и чувствовал, как в нем бушует ураган из нахлынувших странных видений. Их были мириады мириад, он разом все видел, все понимал, душа трепетала и вопила в ужасе, что не вместит все, а потом зрение разом очистилось, и он увидел потрясшую его картину возделанных полей, виноградников с крупными гроздьями, за всем ухаживает множество людей, красивых и мудрых, величественных и гордых, неведомый громкий Голос начал называть имена появлявшихся перед его взором людей, объясняя, что это все его потомки, всем им суждено сыграть свою роль…
      Сердце его дрогнуло, когда увидел смеющегося счастливого младенца, которому, как сказал Голос, суждено прожить всего три дня и умереть. Он напряг все свои силы и спросил беззвучно, как зовут этого ребенка. «Давид, – ответил Голос, – он мог бы стать царем большого и сильного государства…»
      Он взмолился всем своим существом:
      – А не могу ли я отдать ему часть своей жизни?
      После паузы донесся огромный и величественный Голос, заполнивший собой Вселенную и уходящий далеко за ее пределы:
      – Сейчас нет.
      – Почему? – спросил он жалко.
      – Потому, – ответил могучий Голос, и снова ощутилось, что с ним говорит Вселенная на всех языках, доступных скалам, ветру, водам, деревьям и всему живому, – что ты вечен. Бессмертен.
      – Господи, ну сделай так, чтобы я мог поделиться с ним своей жизнью!
      Голос ответил уже тише, в нем почудилось горечь:
      – Боюсь, что у тебя такая возможность будет.
      Когда голова начала кружиться от множества лиц, имен и судеб, он взмолился снова:
      – Но зачем мне все это явлено? Все внутри у меня теперь трепещет!
      – Это хорошо, – ответил могучий Голос. – Потому что от тебя зависит, что с ними будет. Как бы ты ни поступал, ты будешь менять жизнь всех бесчисленных поколений! Помни об этом и поступай достойно. Живи правильно.
      – Что значит… живи?
      – Сейчас узнаешь.
      Ангелы видели, как Творец нагнулся и слегка дунул в ноздри лежащей на земле глиняной кукле. Существо вздрогнуло, зашевелилось, очень медленно подняло набрякшие толстые веки. Глаза взглянули с недоумением. Ангелы переглянулись, сразу поняв, что это существо, названное Творцом человеком, уже забыло, что и зачем ему показано и явлено.
      Человек вздрогнул, ягоды выпали из его ладоней, он растерянно огляделся по сторонам. Вид у него был самый ошарашенный, словно внезапно перенесли из ночи на яркий свет дня да еще из пустыни – в дивный сад.
      – Что Ты с ним сделал? – спросил Люцифер шепотом.
      – Одушевил, – ответил Творец тихо.
      Люцифер протянул с напускным смирением:
      – А-а-а, ну, если так… хотя ничего не понял… Куда нам, простым мыслям, нам не дано понимать Тебя… всего.
      – Всего Себя даже Я не понимаю, – отрубил Творец. – Вас – всех, ибо вы – Мои мысли, Мои чувства, понимаю, как и весь этот мир! Он создан Мною, по Моему плану, по Моим чувствам и мыслям. Понимаю всякую тварь… Вернее, понимал всякую…
      Люцифер насторожился:
      – Всевышний… Твои слова странные тревожат меня. Значит ли это, что Ты с сегодняшнего дня чего-то недопонимаешь?
      – Да.
      Люцифер отшатнулся.
      – Кого?
      Творец указал на человека. Тот с лицом тупого животного сидел на глине, из которой был создан, ковырялся в носу с таким глубокомысленным видом, словно тоже творил мир. Рожа сладострастно перекашивалась, палец вытаскивал медленно и бережливо, зеленую каплю рассматривал с непередаваемым восторгом.
      Рябь пробежала по сверкающему телу Люцифера. Он на какое-то время растекся в приземистое животное, чем-то похожее на черепаху, разве что крылья сохранил, даже потускнел и пошел неопрятной чешуей, а восстановился снова в облике могучего и красивого быка с двумя парами крыльев.
      – Всевышний, – проговорил он смятенно, – Твои слова странные…
      – Я вдохнул в него душу, – прервал Творец.
      – Что?
      – Душу, – повторил Творец. – Так Я назвал этот акт.
      Люцифер посмотрел по сторонам, оглянулся за спину, снова обратил вопрошающий взор на Творца.
      – А что это?
      – Часть Себя, – объяснил Творец. – да, Я никогда этого не делал, но… для великой Цели нужны и непростые решения.
      – Ты что-то задумал еще?
      – Я это «еще» уже начал, – ответил Творец. – Отныне поступки человека непредсказуемы и неясны. Для всех, даже для Меня! Я берусь помогать ему идти по жизни, но он волен поступать по своим прихотям, а Я не волен заглянуть к нему вовнутрь. Я волен его уничтожить, но не волен заставить жить так, как правильным считаю Я.
      Люцифер взглянул на Творца с величайшим изумлением.
      – Да, это Ты говорил… Но, Господи… зачем Тебе это надо?
      – Я же сказал, – ответил Творец, – для великой Цели нужны и нетривиальные решения… Если удастся пройти по тонкой нити, не свалившись в бездну… вернее, провести это существо, то это решит… очень многое решит.
      – Мы тоже Твои создания, – напомнил Люцифер.
      – Но Я создал вас, когда был моложе. Во второй день творения.
      Люцифер вскинул брови:
      – Разве для Творца бывает возраст?
      – Ну, пусть не моложе, а… силы во Мне было больше, чем мудрости. Силы и сейчас не убавилось, но пришли колебания, сомнения, пришло знание, а с ним и разочарования. Нет, Я не то что разочарован в вас, ангелах… совсем нет, однако пробую и другие пути. Пусть они выглядят нелепыми, как создание человека из праха этого мира…
      – Да уж, – сказал Люцифер, – куда больше…
      Творец сдержанно улыбнулся.
      – Это хорошо, – произнес Он, – только очень нелепые решения, нелепые на первый взгляд… да и на второй, могут привести к Цели.
      – Почему так?
      – Все лепые перепробованы.
      Люцифер унесся смотреть мир, а Он некоторое время размышлял. Когда-то, вспомнил, это будет называться «собраться с мыслями». И сейчас, по мысленному усилию, к нему слетелись мириады мириад огненных ангелов, крупных и мелких, тихих и громогласных, покорных и назойливых, послушных и тех, кто стремился перечить и указывать на Его ошибки.
      Врываясь в материальный мир, все становились зримыми, большинство остались бессловесными и безгласными исполнителями, но некоторые, самые противоречивые, вместе с вещественным обликом, пусть и нематериальным, обретали еще большую несговорчивость и упрямство.
      Он оглядел разом всех, снова удивился, что за мир Он создал, сказал громко:
      – Вы все видели, что Я создал… Нет-нет, хватит похвал, Я сам знаю, какой Я замечательный. Я созвал вас для того, чтобы указать на завершающий штрих в создании мира. Человек – самое лучшее, что Я создал! Он и будет венцом творения и властелином всего созданного Мной материального мира, который простирается, как вы знаете, далеко за пределы этой тверди, именуемой землей.
      Он ощутил, как ошарашило это ангелов, уже успевших осмотреть мир, побывавших в глубинах горных пород, рек, океанов и даже внутри живых существ, таких удивительных и сложных для причудливого материального мира.
      Многие переглядывались, переняв эту привычку у живых существ, кое-кто поспешно принимал форму человека, стремясь угодить Творцу, раз уж Он считает это существо самым прекрасным, но все молчали, слишком ошеломленные, и тогда заговорил Люцифер:
      – Всевышний, позволь слово молвить…
      Творец отмахнулся:
      – А когда Я запрещал? Или земной мир подействовал?..
      Люцифер признался:
      – Да, здесь иерархия в стаях, молодой волк всегда ждет позволения старшего… безумно интересный мир! Мы все ошеломлены Твоим размахом и умением… однако…
      – Что?
      Люцифер воскликнул громко:
      – Этот мир слишком прекрасен!
      Множество голосов поддержало Люцифера, все больше ангелов принимало человеческую форму, хотя многие предпочитали гигантские размеры, только часть остались по старинке незримыми.
      – Спасибо, – ответил Творец. – Рад, что это заметно.
      – Однако, – продолжал Люцифер, – я еще понял бы, если бы Ты отдал его нам, ангелам, чистым, прекрасным и беспорочным. Но… человеку?
      Ангелы снова зашумели, это было похоже на шум прибоя, потому что ангелов собралось побольше, чем волн во всех морях. Он покачал головой, все утихли, а Он сказал ясным и строгим голосом:
      – Этот мир создан не ради прихоти или любования красотами. Этот райский сад – не сад, а мастерская! Здесь попробую выковать нечто новое и очень нужное. Очень!.. И человек здесь – то зерно, которым я хочу… впрочем, это слишком сложно, чтоб понять… И слишком далеко, чтобы заглядывать даже Мне в самый конец… Я лишь знаю, каким должен быть результат, и к нему буду стремиться. Чтобы все упорядочить и двигаться дальше, нужно… что нужно?.. Ах да, вы сейчас признаете его хозяином этого мира… владыкой всех гор, лесов, рек и живых существ… а потом продумаем, что делать дальше…
      Человек, о котором говорил Творец, находился от них далеко, но для ангелов расстояний не существуют, как и материальных преград, они рассматривали странное существо кто с любопытством, кто доброжелательно, кто с недоверием, а кто и с затаенным недовольством. От него издали веяло сыростью и непрочностью этого мира. Двуногий, даже держится на задних конечностях совсем не так устойчиво, как большинство животных, двигается, будто вот-вот упадет, оглядывается по сторонам глупо и растерянно.
      Высокий крупный ангел, который, глядя на прекрасных птиц, созданных Творцом, принял облик человека с множеством красивых крыльев за спиной, во мгновение ока перенесся к Адаму и, встав перед ним, с достоинством поклонился.
      – Приветствую тебя, владыка земной тверди! – проговорил он звучным сильным голосом, какой слышал у самого человека, только громче и с множеством оттенков. – Царь зверей и птиц, царь земной природы!
      Второй ангел, такой же крупный и величественный и тоже с таким же количеством крыльев, перенесся и встал рядом с первым.
      – Приветствую тебя, – сказал он торжественно, – властелин всего материального мира!
      Да будет имя первого Михаил, сказал Творец мысленно, а второго – Уриил. Мне всех стоит назвать их по именам, все-таки они разные. А назвать человеку придется всех существ на земле, такая демонстрация мощи необходима… даже самому человеку.
      От этой мысли ему стало весело. Он дал имена всем мириадам мириад ангелов раньше, чем третий встал перед Адамом и принес ему формулу покорности и признания его царем и властелином этого мира. По мысленному приказу они все разом, чтобы не затягивать, поклонились человеку, признавая именно его хозяином этого мира, только Люцифер остался в задумчивости, скрестив на груди красиво вылепленные из огня и света мускулистые руки и еще обхватив себя гигантскими крыльями.
      – Что случилось? – спросил Творец настороженно.
      Люцифер медленно улыбнулся, сам наслаждаясь движениями своих лицевых мускулов, своих губ, даже блеснул красиво расположенными зубами из белого пламени.
      – Ты ведь знаешь… Ну как я могу ему поклониться?
      – Что тебе мешает?
      – Ты.
      – Поясни, – потребовал Творец.
      Люцифер снова улыбнулся, Творцу все ясно, но хочет услышать это облеченное в слова, чтобы точнее реагировать, точнее взвесить доводы «за» и «против», и он ответил спокойно и веско:
      – Я понимаю Твою влюбленность в свою работу. Но не уходи от реальности! Я, как и остальные, из огненной породы, если говорить категориями этого мира. А он из простой глины. Как я могу ему поклониться и назвать властелином? Это нарушит Тобой же установленный порядок вещей.
      Гробовое молчание повисло, тяжелое, как преступление. Творец заговорил раздраженно:
      – Никакой порядок не может оставаться неизменным. Когда можно улучшить, надо улучшать. Даже если придется изменить какие-то законы мироздания.
      Люцифер развел крыльями, голос его прозвучал спокойно и мудро, потому что это был голос самого Творца:
      – Разве это улучшение?
      – Да, – бросил Творец резко. – Не в мощи дело… Я в этом творении создал нечто, нечто… пока не могу выразить словами, но Я вкладываю много надежд в это творение.
      Люцифер вперил огненный взор в слабое создание, и голос огненного ангела был холодным, как космос:
      – Да, ему потребуется много надежд. Пока что ничего другого я не зрю. Но кланяться я ему не стану.
      Творец вскипел:
      – Это Я велю!
      Люцифер выпрямился:
      – Ты мне дал еще и достоинство. Или я сам получил его в этом мире? Да, верно, сам. Ты ведь сделал так, что Тебя в этом мире ничтожно мало, и теперь здесь все может совершаться без Твоей прямой воли! Я чувствую, что могу Тебе перечить, потому что не считаю Тебя правым. Ты создал меня лучшим, чем это существо!.. Но я не требую, чтобы он мне кланялся. Сильному лесть не нужна. Если этот человек, как Ты его называешь, чего-то стоит, пусть он это сперва докажет. А червяку меня кланяться не заставишь!
      Творец кивнул, сам наслаждаясь тем, что сумел создать мир, где даже Его мысли овеществились и противоречат Ему так явно. Правда, противоречивые мысли возникали и раньше, они возникают всегда, но в этом мире это особенно зримо и ярко.
      – Вам нужны доказательства, – проговорил Он, – так?
      – Да, – ответил Люцифер твердо.
      Остальные трусливо переглядывались, но было заметно, что Люцифера поддерживают практически все.
      – Хорошо, – сказал Творец, – вон Я сотворил тварей всяких… много, правда?
      – Истинно, Создатель!
      – Дайте им имена, – велел Он, – а то надо же их как-то различать…
      Ангелы зашумели, Он видел, как все тужатся, стараются, прилагают усилия, которых хватило бы, чтобы вскипятить океан, однако новые слова никак не идут, не получаются, у каждого разум прямолинеен и бесхитростен, каждый ангел знает только о своих свойствах, да и то не обо всех…
      – Человек, – позвал Творец, – подойди к нам.
      Ангелы с неудовольствием и сдерживаемым презрением смотрели, как это существо, созданное из грязи, что не умеет даже летать, как никчемные, но красивые птицы, медленно приблизилось и вошло к ним в круг ослепительно-радостного света.
      – Человек, – сказал Творец, – на земле обитают созданные Мною звери, птицы, рыбы и насекомые… Дай им всем названия, ибо мир нужно упорядочивать, а назвать – это уже упорядочивание.
      Все внимание ангелов было на человеке, многие даже зависли в воздухе прямо над его головой, хотя могли бы так же точно наблюдать за ним с другого конца света, однако в этим мире быстро приобретали и его привычки.
      Творец с интересом смотрел на ангелов, на их растущую растерянность: созданный из глины человек тут же, озирая животных, быстро давал им всем имена, моментально сообразуясь с их внешним обликом, так что само имя «лев» означало «царь зверей», «верблюд» – «горбатый», а «кузнечик» – «стрекочущий в траве»…
      Когда он закончил, Творец покосился на притихших ангелов, спросил у человека довольно:
      – Прекрасно, а какое имя у тебя самого?
      Тот переспросил с удивлением:
      – Разве не Ты дашь мне имя?
      – Назови себя сам, – разрешил Всевышний великодушно.
      Ангелы оживились, ожидая, что существо из глины придумает себе самое великое и звучное имя, чтобы поскорее забылось его самое что ни на есть низменное происхождение, однако человек задумался ненадолго и сказал:
      – Я буду зваться Адам, что значит – землянин. Я ведь из земли…
      Ангелы примолкли, Творец сказал довольно:
      – Прекрасное имя. Тебе и многим здесь кажется, что оно мало и уничижительно, на самом деле в нем великий и пока еще скрытый смысл. А Мое имя?
      – Господь, – ответил Адам без раздумий, – так как Ты господин над всеми созданиями. Если позволишь, я так и буду к Тебе обращаться. А также Творец, Создатель, Всевышний…
      – Хорошо.
      Адам тут же добавил:
      – Ты велел мне назвать всех животных по имени, хотя я так и не понял, зачем это. Много Ты натворил, я потрясен! Но для Тебя это, наверное, раз плюнуть. Только каких бы животных я ни рассматривал, ни одно мне как-то не приглянулось…
      – В каком смысле?
      – В пару, – объяснил Адам. – В смысле там самцы и самки. Господь, все звери пришли парами. Я даже знаю, что они выполняют Твой завет насчет плодиться и размножаться. А как буду плодиться и размножаться я? Или мне это пока рано?
      – Нет-нет, – ответил Творец, – как-то Я планировал для тебя иной вариант…
      Адам удивился:
      – Но если я самец, а я вроде он самый, то где самка? Всевышний, я не увидел среди всех созданных Тобой тварей подобной мне. Или я, как царь всех живущих, летающих и ползающих, могу брать себе для совокупления их всех?
      Всевышний сказал поспешно:
      – Нет-нет!.. Мы этим путем не пойдем. Ты получишь свою пару. А пока иди играйся. Нет, играйся – неправильно, иди играй!
      Адам спросил заинтересованно:
      – А что такое правильно, а что неправильно?
      – Это то, – ответил Всевышний, – что отличает тебя от всех животных, птиц, рыб и насекомых.
      – Что?
      – У них нет разницы между «правильно» и «неправильно». У тебя – есть.
      Адам вздохнул.
      – Значит, мне жить труднее?
      – Да, – ответил Всевышний уже нетерпеливо. – Царская ноша тяжела. Зато царь может сделать много…
      – А…
      – Иди! – прервал Всевышний строго.
      В голосе прогремел гром. Адам видел, как задумался Творец, даже обратился в огненное облако, скрывшее Его лик.
      – Пойду, – ответил Адам послушно.
      Из огненного облака прозвучало:
      – Я собирался вести тебя одного… однако, как теперь вижу, зов земли слишком силен. Ему противиться можно, но усилий на это потребуется столько, гм, что, возможно, проще поддаться искушению, чем бороться с ним ежеминутно… Ладно, иди! Я подумаю, как решить твою проблему. Скорее всего, Я создам для тебя подругу. Не сейчас. А теперь обойди хорошенько сад, рассмотри все. Там много для тебя интересного.
      Ангелы зашумели сильнее, начали прикидывать вслух, какая же подруга будет у человека. У всех зверей они разные, олень, к примеру, носит ветвистые рога, а самка оленя всегда безрогая, у пауков самка в десять раз больше самца, петух красивее куриц…
      Адам опустил голову и наконец, исчерпав все уловки остаться, пошел прочь. Люцифер кивнул ему вслед:
      – Надоест он тебе вечными «почему».
      Всевышний пробормотал:
      – Это сейчас. Потом буду отучать его от Своего присутствия. Он должен действовать и принимать решения сам.
      Ангелы толпились, шумели, стараясь предугадать ответ, посыпались предположения, часто совсем уж дикие. Творец слушал, иногда улыбался, иногда хмурился, наконец сердито цыкнул:
      – Тихо!.. Все не то. Несмотря на то что Адам сам попросил дать ему жену, он не будет рад ее созданию. Поняли?
      Ангелы затихли, но Люцифер, самый умный, сказал пораженно:
      – Та-ак… недовольство Адама было бы в сто раз больше, если бы Ты сотворил ее сразу, без предварительной просьбы?
      Творец кивнул.
      – Ну да. А так пусть на себя пеняет.

      Адам, ошалелый и растерянный, забрел в сад подальше, там огляделся и сел на красивый удобный валун. Сердце колотится, он чувствовал себя совсем не так уверенно, как старался показать. Ангелы остались далеко за спиной, но не покидает ощущение их могущественного присутствия, не сравнимой ни с чем силы и мощи. Камень под ним тут же принял удобную ему форму, Адам перестал ерзать, устраивая задницу, сердце колотится, дыхание спирает в зобу.
      – Не понимаю, – пробормотал он, – не понимаю… Зачем?
      Негромкий голос произнес, как ему показалось, с сочувствием:
      – Зачем что?
      – Зачем я? – ответил Адам. – Зачем этот мир?.. В чем смысл бытия?
      Он поднял голову, перед ним свет, будто щель в иной мир, ангел вровень с деревьями возвышается красивый и величественный, затем уменьшился до размеров человека, оставаясь все тем же блистающим белыми и оранжевыми огнями.
      В голосе ангела прозвучало участие:
      – Адам, тебе ли ломать голову над такими вопросами? Ты что, хочешь сразу превзойти самого Творца? Почему бы тебе не подумать, как лучше следовать Его плану, как лучше служить Ему, выполнять Его волю, Его желания, реализовать Его высокие задумки?
      Адам ответил потрясенно:
      – Его задумки?
      – Ну да. С какой-то целью Он тебя создал?
      – Не знаю…
      – Адам… не знаю, скажет ли тебе кто-то еще, но для тебя создан не только этот сад.
      – А что еще?
      В голосе ангела почудилось раздражение:
      – Весь мир!
      – А что это?
      Ангел ответил еще более раздраженно:
      – Даже я не знаю его пределов.
      Адам сказал убитым голосом:
      – Это слишком много. И… не чересчур ли велика ноша для моих плеч?
      Ангел произнес сурово:
      – Адам, запомни одно из первых правил, оно тебе поможет в жизни: Господь никогда и ни на кого не возлагает ношу больше, чем сможешь вынести.
      – Да? А мне кажется, я под этой ношей рухну.
      Ангел упрекнул так же сурово:
      – Адам, не ропщи на Господа. Не становись похож на Люцифера, что начал вдруг перечить Господу на каждом шагу.
      – Кто такой Люцифер? – спросил Адам заинтересованно.
      – Самый близкий к Творцу, – ответил ангел сумрачно, лицо его на миг скрыла тень. – Он дерзит, спорит, не соглашается. Не будь на него похож, это опасно и… просто нехорошо. Я уже сказал, что Всевышний создал весь мир только для тебя. Но ты создан с пустотой в душе в форме Творца, и ничто не способно заполнить ее, кроме самого Творца. Но он не сможет войти в душу человека без его позволения…
      Адам вскрикнул потрясенно:
      – Как? Всемогущий Творец и… не может?
      – Он может все, – пояснил ангел, – и со всеми, кроме… тебя. Он создал тебя из земли и своего дыхания, в тебе есть Его частица, потому Он не волен с тобой поступать, как с животным, деревом или камнем. У тебя есть собственная воля, как и у самого Создателя, и ты волен как впустить Его в свою душу, так и волен не пускать.
      Адам пробормотал озадаченно:
      – Ну, я бы оказался последним дураком, если бы не захотел пустить Его к себе. Ведь с кем поведешься, от того и наберешься. Если Он хочет общаться со мной, то я тем более… Тебя как зовут? Или дать тебе имя?
      Ангел покачал головой.
      – Творец уже дал мне его. Меня зовут Михаил. Творец не случайно сотворил мир из двух начал: милосердия и справедливости. Когда увидишь этот мир полнее, то, возможно, тебе захочется попробовать что-то еще…
      Адам спросил непонимающе:
      – Что? Что есть еще?
      Михаил ухмыльнулся:
      – Ты все увидишь. Как мне кажется, Он изначально заложил какую-то ловушку. Он хочет, чтобы ты самостоятельно и добровольно избрал Его наставничество и руководство по жизни. Именно самостоятельно! Я сам не понимаю, зачем это надо. Мог бы изначально заложить в тебе некие основы, ну как есть они в гордом льве, прекрасном павлине или хитрой лисе… Однако неисповедимы пути Господа!
      – Это да, – ответил Адам с сердцем. – Не люблю, когда меня что-то заставляют делать.
      Михаил покачал головой, исчез. Адам хотел встать и пойти за ягодами, но опасался, что потеряет важные мысли, что клубятся в голове, их так много, не вмещаются, и он с ужасом понимал, что многие исчезают навсегда, лишая его полного понимания этого мира.
      Он потряс головой, в ноздри лезут плотные запахи благовоний и ароматы кинамона, доносится благоухание цветов, вообще пахнет здесь все, и пахнет мощно.
      Может быть, мелькнула мысль, потому и соображает плохо, что лезут эти запахи? Надо уйти подальше…
      Кусты расступались при его приближении, даже деревья, как ему показалось, из почтения перед тем, кто и есть хозяин всего, отодвигались с его пути. Не сдвинулось только самое огромное дерево, он его сам назвал за величину и величие деревом жизни, кроной достигает облаков, а ветви распустило на добрую четверть сада.
      Из-под его корней бьют два источника: один с молоком и медом, другой с вином и оливковым маслом. Деревья в большинстве своем красного цвета, оранжевого и желтого, над кронами постоянно носятся триста ангелов, освещающих сад своим сиянием и услаждающих душу пением.
      Вообще-то пение ничего так, но сейчас оно больше раздражало, чем грело душу.
      На большом плоском камне впереди разлегся крупный огненно-красный дракон. Размером чуть больше самого Адама, если не считать крыльев, он их небрежно спустил со спины, где обнажился золотой гребень дивной красоты, все шипы заостренные и чуточку загнуты в сторону хвоста, словно напор встречного ветра их так наклонил за годы полета…
      Гранит исцарапан острыми алмазными когтями, слева край стесан, земля блестит в золотых чешуйках. Адам сам утром видел, как такой же дракон томно чесал бок о выступ, обдирая камень и срывая старую чешую, из-под которой уже свежо блестит молодая.
      – Брысь с дороги, ящерица, – сказал Адам.
      Дракон лениво приоткрыл один глаз, во взгляде непередаваемое презрение к такому невзрачному существу, и снова задремал. Адам поднял увесистую палку и с размаха трахнул дракона по голове. Палка переломилась, дракон открыл оба глаза, фыркнул, но поднялся во весь рост, четыре мощные лапы и красивые, ни на что не похожие крылья: как у огромной летучей мыши, но золотые и покрытые не то рыбьей, не то змеиной чешуей.
      – Брысь, – повторил Адам громче.
      Дракон подпрыгнул, взмахнул крыльями и рванулся вверх почти вертикально. Адам смотрел вслед со злостью и завистью. Драконов почему-то не любил, хотя и понимал умом их красоту. Но слишком уж яркие, вызывающе красивые, пышные, постоянно собой любующиеся, а это обидно, что ли… Им, человеком, должны любоваться, твари поганые, а не собой. Ну и что, если они красивее, зато он – хозяин этого сада!
      Он не заметил, как за ним увязался средних размеров зверь, приветливо махал хвостом, искательно заглядывал в лицо, иногда убегал далеко вперед, исчезал, но всякий раз возвращался и смотрел на Адама с вопросом в умных глазах.
      – Что, – сказал Адам, – ты свое имя забыл? Тебя зовут пес. Ты собака, понял?.. А теперь беги играй, в этом саду весело.
      Пес убежал, Адам брел дальше, как вдруг сзади под колени ткнуло с такой силой, что он опрокинулся на спину. И тут же на него напрыгнул пес, быстро облизал лицо, Адам отпихивался, а когда поднялся, пес подобрал толстую палку, которой подшиб так умело, и сунул в руки.
      Адам рассерженно выбросил ее, но пес с таким рвением бросился за палкой, словно от скорости зависит его жизнь. Адам не успел опомниться, как пес оказался перед ним и снова совал ему палку. Адам постарался забросить ее подальше, но пес отыскал и принес опять. В третий раз Адам швырнул в самые густые заросли, а сам пошел в другую сторону.
      Не прошло и минуты, как сзади послышались мягкий топот и хэканье. Пес несся за ним, глаза счастливые, в них любовь и преданность, а в пасти толстая палка.
      – Ты меня замучаешь, – сказал Адам с досадой.
      Пес настойчиво совал ему палку в руки. Адам вздохнул и бросил ее подальше в сторону. Что такое «замучаешь», он начал понимать после двадцатого или сорокового броска, когда уже рука в плече заныла, а осчастливленный вниманием пес все приносил палку и просил бросить еще куда-нибудь.
      Ангелы наблюдали за ним издали, человек бродит по самому красивому и замечательному месту мироздания, но не понимает еще его красоты, играет с собакой, рвет на ходу ягоды, тупо глазеет по сторонам… Венец творения?
      Люцифер сказал резко:
      – На свете существует только то, что хочет наш Творец. Если человек будет иметь возможность делать не то, чего желает Творец… нет, я этого даже представить не могу! Это невозможно, так не должно быть!
      – Человек разрушит этот прекрасный мир, – согласился с ним ангел по имени Азазель. – Нельзя, чтобы кто-то мог противиться Творцу!
      Михаил произнес слабо:
      – Ну, вот так и разрушит… Ведь человек, как сказал Всевышний, может творить и добро…
      – Может! – воскликнул Люцифер. – А может и не творить. Но зачем в мир, где все устроено по воле Творца, вводить существо, которое может испортить всю красоту, гармонию, слаженность?
      Михаил возразил:
      – Почему ты думаешь, что человек этой возможностью воспользуется?
      – А ты так не думаешь?
      – Нет.
      – Потому что ты… – сказал Люцифер, помолчал и уточнил: – потому что ты – Михаил, верный и преданный, а не кто-то из ангелов поумнее. Я просто уверен, что человек обязательно воспользуется возможностью все испортить, изгадить… и вообще натворит такое, что мало никому не покажется.
      Адам вздрогнул, прямо впереди на тропке вспыхнул свет, а из него вышел громадный человек в полтора его роста, ослепительно красивый, с сияющим лицом, глаза горят, как два солнца, весь в белой одежде, за спиной два огромных лебединых крыла.
      Пес выронил палку и зарычал на ангела. Шерсть его встала дыбом. Ангел не повел на него и бровью, смотрел на Адама с брезгливым интересом.
      – Приветствую, человек, – произнес он таким красивым звучным голосом, что у Адама взволнованно забилось сердце, он сразу ощутил, что незнакомец неизмеримо выше его, он создан из огня и света, а вот он, да, из земного праха. – И как тебе здесь?
      Адам ответил поспешно:
      – Да хорошо… Да очень хорошо! Я не заслужил такой красоты и такого счастья. И даже боюсь.
      Незнакомец спросил с интересом:
      – Боишься? Здесь нет опасных зверей. Даже львы и тигры питаются травой и мурлычут, как малые котята.