На Темной Стороне (Русские идут - 3)

Часовой вручную отворил ворота, ухмыльнулся понимающе, джип рванулся как будто его лягнули, прыгнул и понесся, Дмитрия немилосердно подбрасывало, кое-как приспособился, наконец начал замечать дорогу. Их лагерь, как увидел с удивлением. расположен на самом деле не так уж и далеко от цивилизации. Когда дорога шла через холм, с вершины заметил на горизонте многоэтажные дома, целый район, а в другой стороне раскинулись возделанные поля, стадо коров бредет к маленькой речушке. В конце-концов дорога вывела на трассу, многоэтажные дома приблизились, выросли, первой промелькнула бензоколонка, Валентин снизил скорость и свернул к первому же многоэтажному дому. - Молодцы, - одобрил Тараса. - Первыми перехватывают! Кафе расположилось в полуподвале этого дома, старого и запущенного, но уже сами ступеньки, что понравилось Дмитрию, мокро блестели, чистые и умытые, пахло свежестью. Узкий коридорчик вывел в помещение с низковатым потолком. Восемь столов, резные стулья, на стенах дешевенькие бра, света много, никакого намека на интим, чем обычно грешат кафе и бары с недоумками в руководстве. Полупрозрачные занавеси, можно рассматривать ноги проходящих по тротуару красоток и даже замечать какого цвета у них трусики, зато они не видят, что у тебя на тарелки дешевый салатик, а не заморская форель. Валентин указал на стол у глухом углу, инстинктивная мужская привычка садиться как собака в конуре: мордой ко входу. Тарас первым плюхнулся на стул, воззвал зычно: - Лапушка!.. Зайчик!.. Пивка нам поскорее!.. А креветок потом, потом... Между столов к ним направилась девушка в переднике, Дмитрий против воли засмотрелся. Высокая, вся из длинных рук и ног, чем-то похожая на журавля, она странно и пугающе производила впечатление звериной гибкости. Темные глаза, довольно мрачные, смотрели из-под низкого лобика, что всегда считался признаком кретинизма, но ей только придавал вид решительный и смелый. Мужчины смотрели ей вслед, отводили взгляды, затем смотрели снова. Чересчур длинные ноги поднимали зад на уровень глаз, бедра узковаты, зад тоже ничего особенного, но почему-то каждый чувствовал, что этот зад может укрупняться вдвое, становиться пышным и вздернутым кверху... Ее голос заставил Дмитрия вздрогнуть: - Темное? Светлое? Она стояла над ним, он посмотрел на грудь, едва ли второго размера, и тоже вдруг ощутил, что там все может разбухать в считанные минуты почти по четвертого. Ее глаза стали насмешливыми, Дмитрий ощутил как краска начинает пробираться к лицу, повернул голову к Тарасу. Тарас сказал с восторгом: - Темного! Много!.. Бочку!.. А какой сорт, пусть вот Валя скажет, он у нас эстет. Его даже сморкаться правильно учили. Валентин поморщился, глаза его скользили по меню: - Не слушайте его, Анита. По две светлого... лучше Подмосковное. Потом креветки, раки, что там у тебя сегодня? А затем перейдем на темное. Она кивнула, черкнула в блокнотике, удалилась. И хотя шла строго, бедрами не вихляла, Дмитрий ощутил, что не может оторвать взгляда от упругих ягодиц, которые так и просятся в его широкие ладони. Валентин хмыкнул, а Тарас потер ладони: - Пивка!.. Ура, пивка сейчас залью... Что, Дима, и ты на крючке?.. Вот странно как устроено, а? Красивые и умные не устроятся в жизни, как не бьются!.. а другим все само в руки... Или не в руки, но это неважно. Дима, а ты вообще пиво пьешь? - Пью... - Жаль, а то бы я и твое освоил. Чтоб добро не пропадало. Анита принесла на широком подносе шесть кружек буквально через пару минут. Кружевная пена сползала через края, Дмитрий старался смотреть на кружки и даже помогал их снимать с подноса, но когда его пальцы соприкоснулись с ее пальцами, по телу пробежал электрический заряд. И сразу стало заметно, что бедра ее стали шире почти вдвое, а зад задрался кверху, словно его поддерживают незримые руки. Тарас в восторге булькал, едва не влезая в кружку с головой. Пена повисла на его губах и подбородке. Валентин пил как верблюд, брезгливо процеживая сквозь зубы, неспешно, но чувствовалось, что и употребить может как верблюд, на неделю вперед. Креветки, которые принесли тоже на удивление быстро, оказались как на подбор крупные, сваренные умело, просоленные. Дмитрий очищал нежное мясо от панцирей, высмактывал сладость из лапок, понятно, почему при всеобщем обнищании и пустоте подобных кафе, здесь две трети зала заполнено народом... За окном послышался нарастающий грохот, словно по шоссе двигалась колонна танков. Грохот нарастал, земля начала подрагивать, а чтобы говорить, пришлось повышать голос. Посетители морщились, поглядывали на окно, на дверь. Дмитрий видел через широкие окна, как вдали показалась группа крепких ребят на мотоциклах. У некоторых за спиной сидели девушки. Вся группа неслась к их кафе. Грохот усилился, посуда начала позвякивать, а потом и подпрыгивать. Тарас крикнул зло: - Рокеры!.. Сволочи!... - Что? - переспросил Дмитрий. - Рокеры, - говорю, - крикнул Тарас. - Или байкеры, мать их... Словом, сволочи, стрелять надо! Грохот перерос в рев, тяжелый и надсадный. За столиками смотрели на окна и двери с беспомощностью: нечего противопоставить накачанным мускулам, черным курткам, наброшенным прямо на голые мускулистые тела... Куртки без рукавов, распахнуты на груди, открывая жуткие хари татуировок, массивные железные цепи, тяжелые пояса с широких бляхах из толстых пластинок железа... Дмитрий видел страшное перекошенное лицо Тараса. Десантник что-то орал, грохот сотрясал воздух и раскалывал череп, затем вдруг начал затихать, стали слышнее голоса, взрыкнул и затих последний из подкативших мотоциклов. В окно видно было как слезают эти громадные парни, двигаются нарочито замедленно, массивные могучие динозавры, с задних сидений слезают яркие девушки, вульгарные и вызывающие, смотрят по сторонам с победным видом. Никто не посмеет свистнуть вслед, когда они с такими крутейшими парнями... В тишине стала слышна тяжелая поступь. В зале затихли, головы повернулись в сторону двери. Мужчины пригибали головы, в глазах унижение, женщины старались не встречаться взглядами со своими спутниками. Через порог шагнул мужик. Мышцы, кожа и железо, мелькнуло в голове Дмитрия. Высокий и налитый силой, он остановился в театральной позе, руки в бока, жилетка из черной кожи распахнута на волосатой груди, толстые металлические цепи в три ряда, еще цепь справа на поясе - толщиной с палец, пояс в ладонь шириной, весь покрыт железными бляхами, что наползают одна на другую как панцири черепах. За его спиной появились такие же, все в черном как гробовщики, звякающие цепями, и так плотной группой, как клин псов-рыцарей, с громким гоготом и шуточками пошли через кафе, хозяйски осматривая столы, мужчин и женщин. Тарас накалился, Дмитрий видел как под рубашкой десантника ходят тугие шары, а на шее вздулись жилы. Валентин неспешно и аккуратно снимал корочки панцирей с розовых тел, его глаза не отрывались от нежнейшего белого мяса. Кончики пальцев подхватывали эти тельца, похожие на белых червячков, губы принимали бережно, осознавая, какое это лакомство. Вожак ткнул пальцем в стол посредине зала: - Здесь. И вот тот и... ага, вон тот стол придвинуть! Рокеры сами ухватили столы, Анита наблюдала критически, из кухни выскочил солидный мужик, лицо бледное, с вымученной улыбкой посеменил за ними, виновато разводил руками. Середина зала, правда, пуста, все предпочитают темные углы или хотя бы под стенами, либо тянутся поближе к широкому окну, так что рокеры сдвинули три стола, в своему разочарованию никого не согнав и даже не шибко потревожив, разве что кому-то краем стола врезали в горбатую спину, кому-то оттоптали ноги. Девушки победно уселись первыми: красивые и загорелые, в микроюбочках, видны узкие полоски трусиков, в маечках, без лифчиков, понятно, да и маечки больше похожи на рыбацкие сети. Валентин засмотрелся на одну яркую блондинку, явно некрашенную - все личико в веснушках, а Тарас прошипел люто: - Ну счас я им, гадам!.. Ну счас... Валентин поинтересовался тихо: - А на каком основании? - Да ты что, не видишь? - Что? - Этих гадов не видишь? Глаза Валентина не отрывались от новой крупной креветки, огромной как рак, с толстым вздутым хвостом, что к тому же облеплен красными икринками. Голос его став совсем нежным: - Ну почему же гады?.. Здоровые ребята. Не те, что длинноволосье с гитарами в подъездах. И девчонки у них... ничего. Наверное, даже не наркоманки. Или не совсем уж... На сдвинутые столы принесли кружки с пивом, двое официантов суетливо помчались с широкими подносами, полными множеством тарелочек с креветками, маслинами, соленой рыбой, бифштексами. Рокеры громко хохотали. По всему залу раскатывалось эхо, а богатырские шлепки по спинам звучали как выстрелы из орудий. Парочки испуганно вздрагивали. Одна пара уже успела расплатиться: подозвали Аниту, еще только заслышав грохот подъезжающих чудовищ, Тарас проводил уходящих налитыми кровью глазами, потом перевел обрекающий взгляд на пирующих. Еще один мужчина торопливо подозвал Аниту, бросил на стол деньги, его спутница вскочила с такой скоростью, словно уже чувствовала чужие руки на бедрах. - Скорее бы начинали буянить, - сказал Тарас мечтательно, - ох, скорее бы! - Да вообще-то нам нельзя, - предупредил Валентин, но голос его прозвучал как-то вяло. - Да ну? - удивился Тарас.- А в порядке вынужденной самообороны? Валентин покосился на крутые валуны плеч спецназовца: - Да кто ж на тебя нападет? Тарас обиженно умолк, а Дмитрий сказал нейтрально: - Вообще-то каждый гражданин обязан защищать как себя, так и жизни... и здоровье, имущество - близких ему, а также любого постороннего человека. Как в Уголовном Кодексе... или что-то подобное. Тарас бросил на него взгляд, полный благодарности, а Валентину сказал с упреком: - Вот видишь! Валентин даже бровью не повел в сторону Дмитрия: - Ну, Тарасик... Нет такого в Уголовном Кодекса. Да и было бы... Как будто не знаешь, что ждет спецназовца, затеявшего драку с мирным населением? Тарас буркнул: - Ты этих называешь мирными? Валентин аккуратно и ловко разделал несколько креветок, разложил их по краям блюдца красивой звездочкой, полюбовался: - Важно не то, как ты их называешь. Даже как я их называю, не настолько важно, увы. Принимают во внимание только то... черт, а вот этой креветке сто... как их называет Кодекс. А по нему всяк, кто не в армии... От стола с рокерами голоса звучали все громче. Дмитрий видел с какой надеждой прислушивается Тарас. Мощные челюсти замерли, из тяжелой пасти торчат веточки укропа и куриная лапка, словно сержант как динозавр подхватил с земли жертву прямо с травой. За столом рокеров вовсю хлестали пиво, смачно раздирали крупных раков. На помощь Аните выбежали два подростка, стол рокеров заполнился блюдами с красной рыбой, черная икра горками из широких чаш, горы копченых колбасок, севрюга, лососи, снова икра: уже красная, отборная, каждая икринка блестит как капля красного янтаря... Тарас шумно сглотнул, устыдился, отвел взгляд и с такой злостью рванул пополам бедную креветку, словно раздирал юсовца. Валентин смаковал рыбьи плавнички деликатно, медленно, наслаждался, и было видно, что его нисколько не беспокоят ни рокеры, ни повышение налогов, ни голодовка учителей в Хабаровске. За столом рокеров загремела посуда. Вожак снова грохнул кулаком по столу, он красиво напрягал мускулы, вскидывал брови и картинно выпячивал челюсть, и без того тяжелую и квадратную, с мужественной ямочкой на раздвоенном подбородке. Дмитрий не расслышал, что было сказано, но рокеры завопили, радостно заколотили по столу ножами. Кто-то выкрикнул гип-гип ура. Тарас покосился в их сторону как разъяренный медведь. Глаза вспыхнули, словно два лазерных прицела. - Черт, - прорычал он люто, - за это уже в старое время бы замели! Хоть на пятнадцать суток да посадили бы! Валентин проронил насмешливо: - Так такой старый, Тарасик?.. Я думал, что советской власти и не застал. - Батя рассказывал, - буркнул Тарас. - Тогда порядок был. А сейчас эти сволочи распустились! - Давно ли ты сам слез с мотоцикла? - поинтересовался Валентин. - Ладно не бери в голову. Бери в рот... ну хотя бы вот эту! Считай, для тебя почистил. Подсласти. В самом деле, какое свинство: у кого-то есть харлей, а у кого-то и не было... - Да я на эти харлеи, - ответил Тарас зло, - Я на своей старенькой яве делал эти харлеи... Мне их рылы не нравятся! Эти же предатели национальных интересов! Сегодня они на харлеях, завтра родину продадут!.. Не, лучше бы их перебить или пересажать раньше. Валентин иронически улыбался. Рокеры веселились, орали. Красная от натуги, Анита один за другим приносила подносы, заставленные кружками пива. Пена перекатывалась через края, темные кружки стояли в пене, что стекала по подносам и падала широкими хлопьями на пол. - Вот сейчас начнут, - прошептал Тарас. - Уже набрались... Только бы милиция не пришла, не повязала... Валентин иронически улыбался. Анита пробежала мимо, ее взгляд с сожалением скользнул по пустым тарелкам перед Тарасом и его спутниками, но ни слова, тут же появился уже с подносом, заставленным кружками, блюдцами с рыбой, снова креветки, толстые ломти жареного мяса... - Вот сейчас. - сказал Тарас с надеждой. - Ну же... Валентин с ленивым безразличием рассматривал спутниц рокеров. Они держались не просто раскованно: без этих плечистых парней давно бы стали мишенью чересчур пристального внимания, шуточек, а то лапанья, сейчас же мужчины, встречаясь взглядами с этими красотками, трусливо опускали глаза и пригибали головы: а вдруг эти в черных куртках перехватят их взгляды? Глава 11 Тарас заскрежетал зубами. Лицо стало желтым от невыносимого разочарования. Рокеры шумно вставали из-за столов, шумно взрыгивая, девушки не отставали, похлопывали себя по голеньким животиком. Одна бесстыдно задрала маечку и почесала голую грудь, красиво вылепленную, с нежной белой кожей, на миг мелькнул ярко красный кончик, мужчина напротив вытаращил глаза, челюсть отвисла. Рядом с ним застыла как вбитый в землю кол, академического вида девушка, в больших роговых очках, надменная, с плоской грудью, зато выпуклой спиной. Гогоча, рокеры шумно двинулись к выходу, толкая и задевая посетителей. Вожак на ходу небрежно сунул Аните в нагрудный карман зеленую бумажку: - Держи. Классное пиво! Теперь ссать будем до самой окружной дороги. Ха-ха! Тарас, бледный и сразу похудевший, смотрел вслед остановившимися глазами. Валентин посмеивался, подозвал Аниту: - Сколько с нас? А то засиделись что-то... Рокеры столпились в дверном проеме. Дмитрию показалось, что вот-вот разнесут, все широкие и могучие ребята, но черных курток за окном становилось все больше, а здесь меньше, слышно было, как облегченно вздохнул кто-то из посетителей. Валентин положил деньги на стол, поднялся: - Говорил же, нечего было ждать. Но пиво в самом деле здесь хорошее. Дмитрий вскочил, насточертело сидеть перед пустой тарелкой, Тарас встал с такой натугой, словно разламывал свое окаменевшее тело. Рокеры уже рассаживались по мотоциклам. Солнце блестело на хромированных деталях, на железных бляхах, что усеивали куртки рокеров с головы до ботинок, Вышли, щурясь от яркого света. Валентин, ни на кого не глядя, прошел к джипу и сел за руль. Тарас и Дмитрий были на полдороге, когда сзади загрохотало. Один из рокеров, который успел отлить первым, лихо газовал, стоя на месте. Тарас остановился, его повернуло в ту сторону, как магнитом. Валентин включил зажигание, крикнул нетерпеливо: - Ну что вы там? Глаза Тараса все еще тоскливо мерили рост этих крепких парней, ширину плеч, накачанные бицепсы: - Погоди минутку... - Поскорее! Дмитрий остановился, а Тарас медленно пошел к рокерам. Те усаживались на упругие кожаные сидения, подружки легко и грациозно задирали загорелые ноги, садилась сзади. Его наконец заметили, смотрели с насмешливым любопытством. Тарас остановился перед вожаком, ладони пошли вниз, словно пригибая чьи-то головы: - Тише, тише, ребята. Грохот стал тише, а вожак поинтересовался ленивым сытым голосом: - Что тебе, мужик? - Это ты мужик, - ответил Тарас. - Ну чо сидишь, как жаба на пне? Давай начинай. Брови вожака взлетели на середину лба: - Что начинать, хлопец? - Драться, что же еще? - удивился Тарас. - Хотите драться, так нефига! Чо уставился?.. Давай, не сиди. Рокеры переглядывались. Вожак поинтересовался: - Мужик, ты не спятит? - Не-а, - ответил Тарас и вытер рукавом нос. - Но вы ж эта... ну... предлагаете... Прямо настаиваете! Ну я и решил... Вожак удивился: - Мы предлагаем? - Ну да, - ответил Тарас простодушно. - Вы ж ента... ну, с руками как ходите... Он растопырил руки, как будто им не дают прижиматься к бокам чудовищные глыбы мускулов, переступил с ноги на ногу, набычившись и выпятив нижнюю челюсть. Получилось так похоже, что вожак вспыхнул, насмешка налицо, но Дмитрий видел, что вожака тревожит простецкий вид этого парня, чересчур простецкий. Если бы не заподозрил нечто, то не стал бы вожаком этого сброда на мощных мото: кое-что в жизни надо чувствовать спинным хребтом. - Мужик, - сказал вожак предостерегающе. - ты лучше подбери сопли и канай отсюда, пока цел. Один из рокеров ахнул: - Ролло, он уйдет без трепки? - Пусть идет, - угрюмо распорядился вожак. Тарас переступил с ноги на ногу, еще больше выпятил нижнюю челюсть, а руки изогнул крючками: - Ага... ну да. Так у вас это... ну, как у сраных мух, что под шершней косят... Чтоб не трогали, да? Мимикрия? Вожак медленно багровел. Грудь его вздымалась, глаза быстро стрельнули по сторонам, прошлись по неподвижному Дмитрию и даже достали мирно сидящего в машине Валентина. - Считай, ты допросился, - процедил он. - Айрен, Анрыл - врежте дураку. Тарас успел обидеться: - А пошто не сам? На него бросились с двух сторон. Один детина размахивал металлической цепью, на которой можно бы крепить якорь, второй прыгнул с нунчаками. Тарас поспешно отступил на шаг с воплем: - Ай-ай, на меня напали!!! Дмитрию показалось, что он даже постарался скорчить испуганную рожу на случай, если в окно кто-то смотрит. Один из крепких чернокуртников сказал с угрюмым злорадством: - Поздно, мужик. Снимай штаны! Может быть, помилуем. Девица, что осталась на заднем сидении его мощного харлея, захохотала. Рот ее был намазан широко и мощно. На загорелой коже живота выделялся непомерно крупный пупок мертвенного цвета. Рокер замахнулся, метясь в лицо Тараса, но неожиданно ударил быстро и резко в живот. Тарас удивленно опустил глаза на кулак, завопил громко и отчаянно: - Ой-ой, меня ударили! Меня бьют! Меня убивают! Куды милиция смотрит? Рокер с удивлением посмотрел на свой кулак. Костяшки покраснели, словно ударил в ствол дерева. От мотоциклов крикнули нетерпеливо: - Да врежь ему как следует! И поехали. Тарас крикнул обрадовано: - Хорошо, счас! Рокер вздрогнул, словно сосна, по которой ударили обухом. Дмитрий не успел рассмотреть удар, настолько тот был мгновенным и неожиданным. Рокер еще постоял, а затем медленно повалился на спину, не сгибая коленей. Грохнуло, словно в самом деле рухнуло дерево. От мотоциклов ахнули. Дмитрий видел как двое оставили сидения, пошли с двух сторон к смельчаку. Один вытащил из-за спины короткую дубинку, а другой неспешно и уверенно натянул черные кожаные перчатки. На тыльной стороне блестели заостренные шипы, делая перчатки похожими на спины доисторических ящеров. До Дмитрия донесся довольный голос Тараса: - Эх, до чего же люблю вынужденную самооборону! Он сделал шаг в сторону, пригнулся, двигался как-то странно, неуклюже, пропустил два сильных удара, Дмитрий видел как Тарас содрогается от ударов, отмахивается неумело и тупо, но все-таки один рокер вскрикнул и ухватился за локоть, а второй после ряда сильных ударов дубинкой, споткнулся и растянулся вниз лицом. Тарас отступил на шаг. Руки с растопыренными пальцами пошли в стороны. Группа на мотоциклах пребывала в неподвижности. Один из пытавшихся проучить нахала все еще пятился, другой остался лежать вниз лицом, руки раскинул. Красная лужа растекалась на асфальте, но для разбитого носа крови было многовато. Вожак крикнул раздраженно: - Что за... Ах, так он крутой? Ну ладно. Пошли!!! Дмитрий дернулся, ибо все рокеры, дюжина крепких здоровенных парней слезли с мотоциклов и бросились на дурака. Тарас в испуге попятился: - Вы чо, парни? Вы чо? Дмитрий наконец решился сдвинуться с места, услышал предостерегающий свист. Валентин наблюдал с брезгливой миной, Дмитрию покачал головой. Рокеры налетели как огромные черные псы на зайца. Тарас исчез, замелькали дубинки, цепи, кастеты. Оставшиеся в одиночестве женщины визжали от восторга, вскакивали, глаза горели как фонари в ночи. Дмитрий видел черные спины, взлетающие руки. Сейчас руки выглядели вдвое мускулистее, а дубинки казались огромными. Он слышал сдавленные крики, глухие удары. В какой-то момент двое рокеров вытащили из толпы третьего. Кровь брызгала из разбитого лица тонкими струйками. Его оставили на асфальте, оба заорали люто девкам, одна завизжала и помчалась к ним, а они оба снова бросились в драку. Еще одного вынесли из сечи, крови Дмитрий не заметил, но этот был в отключке. Девушки слезли с мотоциклов, их загорелые ноги мелькали как шпалы под бегущей электричкой. Сраженных бойцов оттаскивали, быстрые руки промакивали кровь. Наконец толпа раскрылась как раскрывается тюльпан при скоростной съемке. В воздух подлетели двое, завалив сразу несколько соратников, Дмитрий наконец увидел Тараса. В разорванной рубашке, от одного рукава пестрые ленточки, но загорелые руки мелькают как поршни, крупное тело неуловимо быстро сдвигается, ускользая от ударов, смазывая их мощь, ослабляя удары. Дмитрий слышал обозленные крики, вопли боли. Руки сержанта между тем торопливо ломали суставы, перебивали кости, разрывали связки, пробивали головы, а когда сдвигался хоть на дюйм, то слышался хруст коленных чашек. Когда из рокеров остались всего трое, один с руганью выхватил монтировку, замахнулся. Тарас качнулся в сторону, руки мелькнули, и дыхание остановилось в груди Дмитрия: рокер вздрогнул, а монтировка уже торчала из его груди, погрузившись на две трети. Вожак отступил на шаг, побледнел, Тарас поспешно шагнул следом, Дмитрий услышал сухой хруст, что повторился трижды. Вожак медленно валился на асфальт, уже с перебитыми как соломинки толстыми костями, уже калека, над виском провалилась кость, белокурые волосы стали алыми... Джип по крутой дуге оказался рядом с Тарасом. Валентин заорал: - Заснул? Дмитрий вздрогнул, орали ему, прыгнул через борт, Тарас уже рядом с Валентином, машина рванулась в тот же миг, его едва не перебросило через задний борт. Валентин стремительно вырулил дворами на широкую улицу, быстренько перестроился в левый ряд и погнал на скорости, часто поглядывая в зеркало. - Да никто не гонится, - сказал Тарас успокаивающе. - Они ж крутые... Дышал он тяжело, с хрипами. Грудь вздымалась часто, Дмитрию почудился треск, словно сломанные ребра задевали одно другое. Волосы над ухом слиплись от крови, над бровью пламенела ссадина. Еще одна ссадина украсила подбородок. Рубашка разлезлась по швам, Валентин быстро зыркнул в зеркальце заднего хода. Дорога выскальзывала из-под колес, виляла, сзади мелькнул жигуленок грязно-серого оттенка, погони нет, да и кому гнаться, только девчонки в состоянии завести мотоцикл... Странно, что Тарас ни одной из ней не врезал, а ведь ненавидит шалав. Дмитрий вцепился в борт, джип прыгал как горный козел, Валентин в одном месте дернул руль, джип резко свернул, проехал на двух колесах, мелькнул желтый полуобвалившийся кювет, дальше под колеса бросалась серая земля, трава шелестела, но теперь все дальше удалялись от дороги. За несколько сот метров до магистрального шоссе Валентин остановил машину, Тарас выпрыгнул и во мгновения ока сменил табличку с номером. Старую тут же с такой силой воткнул в землю, что скрылась полностью. Дмитрий видел как он топнул каблуком, вгоняя поглубже, Валентин нетерпеливо покрикивал, в руке Тараса блеснул пузырек, Дмитрий видел короткую струю аэрозоли, что вырвалась словно из широкой ладони. - Я думал, - сказал он, - у вас таблички термитные... Поднес спичку, тут же сгорит дотла. Бесследно. Тарас рыкнул: - Не умничай. Умнее тебя а тюрьме сидят! - А что? - не понял Дмитрий. - Бесследно, - передразнил Тарас раздраженно. - Так и дадут казенное добро переводить! На операцию отпускают со скрипом... Машина снова дернулась, на этот раз выкатили и понеслись хоть и с превышением скорости, но кто ее не превышает, а на дальше на повороте им даже помигали фарами, предупреждая о близком посте ГАИ. Запах от Тараса мигом выветрился, но там в лесу, где осталась табличка, ни одна собака не возьмет след и не отыщет ее. Осталось только сменить рубашку Тарасу, но, похоже, Валентин это уже предусмотрел... Тарас расположился на заднем сидении, руки раскинул сзади. Мокрые волосы быстро подсыхали, ссадины скрылись под эластичным кремом, а рубашку в придорожном магазинчике с гордым названием Супермаркет подобрали под расцветке точно такую же. Правда, не по размеру, но короткие рукава Тарас закатал выше локтей, а ворот расстегнул по пояса, выставив ветерку волосатую грудь. Дмитрий сидел рядом с Валентином, тот надменно и неотрывно смотрел вперед, руки уверенно лежали на оплетке руля. - Какая муха тебя укусила? - спросил Валентин брезгливо. Тарас буркнул: - Не знаю. Просто не знаю... Обрыдло все, понимаешь? В стране такое, а это... Когда дерьмо поверху плавает, то ни черта, кроме дерьма, и не видно. Откуда у них такие мотоциклы? У одного знаешь какой харлей?.. Семьдесят тысяч долларов отдай и не пикни!.. А на нем такое чмо сидение трет, что завтра точно расшибет всмятку! - Сидение? - Харлей, дурень! - Ничего, - утешил Валентин, - папочка другой купит. Еще круче. - Круче не бывает, - огрызнулся Тарас. - Было бы круче, это чмо на нем бы красовалось. Валентин сказал, глядя прямо перед собой: - Уже не покрасуется. Что с тобой творится, Тарас? Двоим сломал руки, ладно. Но одного просадил монтировкой насквозь. Никакая скорая уже не спасет. Тарас сказал без сожаления: - В самом деле? Гм, надо ж было как-то обороняться. Он же мог той монтировкой прическу испортить! Не знаю, Валентин, что со мной. Но если не пошлют на что-то нужное стране, я сам выйду на улицы и буду наводить порядок, как умею. Валентин фыркнул: - Ломать руки рокерам?.. Или переводить старушек через дорогу? Дмитрий со злостью поглядывал на аристократический профиль лейтенанта. Ветер трепал волосы, лохматил длинные ресницы, Валентин опускал веки, но выглядело, что щурится высокомерно и нагло. Сказать бы, мелькнуло у Дмитрия, что он совсем недавно как раз и наводил порядки, как умел, не дожидаясь действий правительства. На каждого мерзавца, застреленного по контракту, убирал пару бандитов с другой стороны, а то и третьей, стремясь стравить этих пауков. Они в самом деле тут же начинали свои тайные войны, и опять у него увеличивался фронт работ. Тарас прорычал со злобой: - Я пойду в вольные охотники! Буду их убивать, пока самого не убьют. Я не могу из года в год бить по чучелам, когда юсовцы окружили нас со всех сторон, когда уже закидывают десанты в Москву! Валентин поинтересовался: - Кого их? Рокеров? Ты всерьез считаешь, что они и есть основная угроза России? Тарас огрызнулся: - А что, члены правительства, вот так на харлеях? Кого достану, кого и бью. Да и вообще... К черту, мне эти тонкости политики! Одно я знаю: это моя страна! Хорошая или плохая, но моя. И буду защищать! Даже с продажным правительством, депутатами-идиотами, тупыми генералами и пьяным вдрабадан народом!.. У них там, за океаном, элитные войска не сокращают. Напротив, еще как напротив!.. Глава 12 Караульный опять же вручную открыл ворота, никаких сервомоторов, Валентин загнал джип в гараж, Тарас вылез первым, Дмитрий заметил, что сержант старается не прихрамывать, а когда ступает на правую ногу, слегка задерживает дыхание. - Мы как раз к ужину, - заявил он бодро. Валентин фыркнул с отвращением: - Куда в тебя столько влезает? В столовой народу не больше половины, похоже, не только их отпустили на выходные. Кому-то явно разрешается даже с ночевкой... Надо запомнить, подумал Дмитрий. Надо запомнить. Тарас жизнерадостно махнул девушке в столовой: - Привет! Нам на троих, Валентин сейчас явится. - Так долго машину сдает? - поинтересовался Дмитрий. - Да нет... Отчет. Понимаешь, мы обязаны обо всем докладывать. Дмитрий насторожился: - Неужели обо всем расскажет? Это же подсудное дело. Тарас повел плечом, поморщился: - Вряд ли все... Меньше знаешь, меньше виноват. С подноса на их стол перекочевали глубокие тарелки с украинским борщом, бифштексами, Тарас умолк и с урчанием придвинул обеими руками тарелку. Дмитрий ел вяло, это Тарасу надо восстанавливать силы и заживлять травмы, Валентин так и вовсе не вставал с сидения, где он сейчас, кому и что именно докладывает... На подходе к красному уголку еще издали услышали громкие голоса. В большой комнате, где стоял телевизор с большим экраном, парни орали друг на друга, Дмитрий видел красные от злости лица, выпученные глаза. По экрану мелькали кадры с чернобородыми молодцами. Рукава закачаны, в пятнистой форме, через плечо у каждого автомат, спина прямая. Вскрикивали женщины, голос за кадром возбужденно бубнил о противоправных действиях, на которые однако нельзя отвечать другими противоправными действиями, ибо что допустимо бандитам, непозволительно стране с такой высокой культурой, которая дала Пушкина, Толстого и Достоевского... Тарас прорычал: - Если при мне кто-то скажет о Достоевском, убью гада. - Не любишь Достоевского? - спросил Дмитрий шепотом. - Да я не знаю, кто это, - огрызнулся Тарас. - Только знаю, что как только о Достоевском, так сразу же какая-то мразь, педерасты, нихренанеделанье! Один из спецназовцев оглянулся, заорал: - Тарас пришел!.. Тарас, скажи им!.. Да все то же: наших захватили в этой гребаной Чечне!.. Как овец взяли, повязали, только что не поимели! А может, и поимели для смеху, наши все равно не признаются!.. Троих олухов! - Наших? - изумился Тарас. - У кого это такая вязаловка выросла? - Да нет, наших... в смысле, русских. Простых портяночников. Второй, в которой Дмитрий узнал Макса, бросил раздраженно: - Сами виноваты. Они были на посту! Почему сразу стрельбу не открыли?.. Это ж не в Москве, а на границе. Сзади послышались шаги. Валентин вошел вслед за Тарасом и Дмитрием, обменивался рукопожатиями, хлопками по спине, Дмитрий следил за ним уголком глаза. Валентин выглядит чуть более оживленным, чем по приезде, глаза лихорадочно блестят, на щеках красные пятна. Тарас плюхнулся в кресло, ему подвинули цилиндрик пива. К удивлению спецназовцев, Тарас подвигал складками на лбу, брезгливо отодвинул. Тому, кто час назад нахлебался свежайшего, на консервированное смотреть противно. - А что скажет новенький? - вдруг спросил кто-то. Дмитрий узнал голос Валентина, тихий и вкрадчивый. Головы начали поворачиваться в сторону стажера, который всегда старается тихой мышкой держаться в уголке. Тарас встрепенулся: - А в самом деле, что думаешь ты? Кто виноват? Дмитрий насторожился, но на него смотрели десятки пар глаз, он перевел дух, сказал медленно: - Виноваты те, кто правят нами. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.