Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Трое из леса (№15) - Человек с топором

ModernLib.Net / Героическая фантастика / Никитин Юрий Александрович / Человек с топором - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Никитин Юрий Александрович
Жанр: Героическая фантастика
Серия: Трое из леса

 

 


– Могу сказать формулу, – предложил Олег.

– Не надо, – ответил Мрак быстро.

– Только не умничай, умоляю.

Особнячок стандартный, двухэтажный, на десяток комнат, не больше, как определил Олег еще с крыльца. Да плюс две ванные, два туалета, бильярдная, а внизу подвал по всей ширине хибарки. Просто так, пустой, ибо нет смысла загонять машину в подземный гараж, кто посмеет хозяину запретить держать ее наверху?

Они вошли в холл, тут же сверху по лестнице сбежала навстречу девушка, молодая и красноморденькая, крепкая, как молодой бычок, с золотой косой до пояса. На Олега пахнуло молодостью, здоровьем, спелостью. Еще он уловил мощный гормональный зов, на который каких-нибудь сто тысяч лет тому сбежались бы кроманьонцы со всего муниципального округа.

– Привет, Каролинка, – сказал Мрак.

– Это мой друг Олег. Ты пока принеси нам чего-нибудь попить, а то горло пылью забило… Ну, а сама, понимаешь, быстренько подсуетись с горячим…

Девушка улыбнулась Олегу чисто и бесхитростно. Зубки у нее оказались крупные и белоснежно-белые, изумительно ровные, такими бы гвозди перекусывать, на щеках возникли милые ямочки.

– Здравствуйте, – сказала она, не решаясь называть Олегом такого серьезного и представительного мужчину, пусть даже молодого, почти ее ровесника.

– Я все сейчас принесу.

Олег сел там же, в холле, за стол, Мрак опустился напротив. Коричневые глаза оборотня стали очень серьезными. Теперь, когда он вырвал друга из депрессии, напускное или не совсем напускное веселье улетучилось, лицо посуровело, а на лбу появились знакомые морщинки. Это был прежний Мрак, суровый и требовательный.

Каролина в самом деле принесла, а не привезла на тележке, два литровых бумажных пакета и высокие стаканы из богемского стекла. Мрак взял, сказал недовольно:

– Лапочка, а где абрикосовый? Я не люблю ананасовый.

– Абрикосовый только привезли, – ответила она виноватым голосом.

– Еще теплый! В холодильнике был ананасовый.

– Кислятина, – сказал Мрак.

– Неси абрикосовый. Она послушно исчезла, вернулась с большим пакетом.

Олег взял из ее рук, она мило улыбнулась ему, откупорил, налил. Мрак взял свой стакан и удивленно охнул. Сок был холодный, почти на точке замерзания, а стакан покрылся изморозью.

– Каролинка, иди-иди, готовь нам покушать… Олег, как ты это делаешь?

– Долго объяснять, – ответил Олег.

– Но, чтобы оставаться человеком, чего не сделаешь?

Мрак подумал, что Олег так пошутил, но вспомнил, что скорее растают все ледники в Антарктиде, чем Олег научится острить или хотя бы понимать юмор.

– А человечество при чем?

– Я бы мог и теплым, – пояснил Олег.

– Если и раньше мне было все равно, я ж философ, то теперь могу этот сок вместе с картонной упаковкой…

– Пластиковой.

– Что?

– Говорю, теперь упаковка из пластика. Олег отмахнулся:

– А мне есть разница?

Мрак пил с явным удовольствием, из-под приспущенных век наблюдал за Олегом. Похоже, Олегу разницы в самом Деле нет. Он и раньше не замечал что ест, но сейчас старательно делает «как все люди», чтобы «оставаться человеком». Вообще-то Олег не из тех, кто побоится стать нечеловеком. Просто трусит, что если откажется от «простых человеческих радостей», а попросту говоря, от простейшего получения удовольствия, от баб-с до простого чесания спины об угол, то ему это чем-то грозит. Осторожный у нас волхв, осторожный. То, что он, Мрак, дожил до этой эпохи – чудо, но Олег – естественно. Олег никогда не ходил по тонкому льду… не потопав по нему сперва ногой. А то и попрыгав.

Олег пил сок неспешно, тоже наблюдал за Мраком. Смотрел в другую сторону, но наблюдал. С недавнего времени он мог прекрасно видеть и все то, что за спиной. Мрак остался Мраком… Добротный, надежный, открытый. Стоит посмотреть на особняк, да за сто верст любой скажет, что он принадлежит Мраку. А обстановка? Широкая дубовая лестница, будто по ней по четверо в ряд взад-вперед ходят слоны, массивный стол, за которым они сейчас, дубовые стулья, их не всякий поднимет… Если зайти в комнаты, то голову наотрез, что везде кровати сделаны на заказ, все из мореного дуба, мебель не допотопная, но умеренно консервативная, тоже надежная, из тех, что живет века, переходит из поколения в поколение, хранит инициалы прадедушки, когда тот был еще ребенком…

– Есть хочешь? – спросил Мрак внезапно.

– Давай, – безучастно ответил Олег.

Мрак посмотрел с подозрением, но взгляд Олега был совершенно серьезным. Мрак двинул плечами. По его сигналу снова появилась Каролина, быстро и проворно начала перетаскивать из кухни на широкий стол сперва жареное мясо, потом горы винограда.

– Узнаешь? – спросил Мрак с хмурым удовлетворением.

Олег не отвечал, он опустошал тарелки, как лесной пожар. Мрак удивленно покачал головой, хотел спросить, куда же столько влезает, вспомнил, как Олег поглощал в ресторане, смолчал, но, когда Олег, закончив с мясом, принялся за фрукты, сказал с упреком:

– Ну и жрешь… Этот же виноград двести рублей за кило!… А настоящий бурбон кто ж стаканами, как Петька с Василием Ивановичем? Ты б еще из горла, дикарь!… На такую крокодилу не напасешься. В прошлый раз ты песок ел! Хошь, песка принесу? У меня песка хоть анусом жри. И недорого: бутылка водки – самосвал, бутылка водки – самосвал… Со стройки воровали…

Олег смел со стола все, к радостному ужасу обомлевшей Каролины. И наконец, разохотившись, хотел было облизать тарелку, но задумался о Высоком и попросту сгрыз ее, не заметив.

Мрак уважительно покачал головой. Сгрызть и он сможет, но переварить…

– Рыба для костей, – сказал он, – яблоки для крови, капуста для давления… или от давления, а фарфор для чего?

Олег медленно поднял голову. В зеленых глазах вспыхнул на миг нещадный блеск, тут же погас, но Мрак некоторое время чувствовал себя так, словно из яркого солнечного мира попал в полутемную комнату.

– Для меня, – ответил Олег.

– Для меня, Мрак. Мрак с холодком вдоль спины увидел оскаленные зубы волхва, где клыки удлинились, острые, как ножи, зловеще изогнулись, а потом, будто спохватившись, вернулись в прежнее, человеческое.

– Ты не понимаешь, – проговорил Олег глухо.

– Я всю жизнь – помнишь?…

– всю жизнь стремился видеть мир, какой он есть… но вот теперь, когда в самом деле увидел, как страус прячу голову в песок!… Я убеждаю себя, внушаю себе, что мир таков, каким его видишь… ты!

Он выплюнул последние слова, как оскорбление. Мрак поежился. Мир вокруг него плотный, неподвижный, солидный. Если сильно топнуть ногой, то скорее отобьешь подошву, чем провалишься через какие-то пустоты между атомами.

– Да ладно тебе, – сказал он.

– Гулять так гулять!… Доедай и виноград. Не осталось? Жри и тарелку подвиноградную. Правда, четыреста гривен, подумать только! Куда мир катится с такими ценами, но для друга чем не пожертвуешь?… Хотя, конечно, если для тебя все равно, песок или жареную курицу, то я пошлю за песочком! И совочек дам. Или тебе лопату?

Олег вздрогнул, слишком часто уходит в себя, спросил непонимающе:

– Лопату? Зачем?

– А, – сказал Мрак понимающе, – она тебе без надобности! Ты можешь сесть на песочек и есть, есть, есть… прямо тем местом… Э-э-й, ты чего уставился… вот так?

Губы волхва с усилием раздвинулись.

– Я? – переспросил он.

– Я… ничего. Просто посмотрел.

– Нет, – сказал Мрак настойчиво, – что-то случилось. У тебя такая морда, такая…

– Да все в порядке, – ответил Олег. Он был бледен, губы подрагивали. Мрак заметил, что руки у него трясутся.

– Мрак, мне хреново.

– Может, водички?… Или сразу ампутацию?

– Да иди ты…

– Но что случилось?

– Да перестань дергаться. Просто страшно, Мрак.

– Я это слышу от тебя сто раз в день.

– Но мне в самом деле… Эх, почему не тебя пихнуть впереди себя!

– На минное поле?

– Сам же говорил, что у тебя шкура толстая. Мрак, все рассыпалось, нет ничего твердого, незыблемого. Все относительно, нет критериев, нет ничего… Я просто посмотрел на тебя… в инфракрасном. Только и всего! Сам понимаешь, я увидел совсем не то, что вижу обычным зрением. Но кто сказал, что я раньше видел правильно?… А почему ты на самом деле не таков, каким я тебя увидел сейчас?… Более того, я посмотрел в ультрафиолете, потом – в рентгеновских лучах. Нет, вовсе не скелет увидел… хотя и скелет тоже. Очень красиво, кстати. Вся эта розовая плоть вокруг костей, таинственный туман хрящей, едва заметные нити нервов, схлопывающееся и раздувающееся, как жаба, сердце, пена легких… Возможно, такой твой видок самый правильный. А я много тысяч лет видел тебя… как видят какие-нибудь козы!

Мрак проворчал:

– Ладно, не хвастайся. Когда-нибудь и я тебя увижу…

иным. Тогда и посмеюсь.

– Увидь, Мрак, – сказал Олег серьезно.

– Пока не посмотришь на меня, на мир, на все вокруг иначе… ты не перестанешь быть прикованным и скованным. А когда увидишь… то это первый шаг к тому, чтобы протянуть руку и взять. А оно, на удивление, близко!… Только мы всю жизнь даже не понимаем, на что смотреть.

Мрак пробурчал:

– Протянуть руку, а потом протянуть ноги?… Ладно, не оправдывайся. Из тебя хреновый оправдыватель, а оправдывальщик и того круче. Олег, а если бы понимали, тогда что? Вон все понимают, что Земля вокруг Солнца, но всякий видит, что Земля – это неподвижная твердь, что она в центре всего на свете, а крохотное Солнце встает из-за края неподвижной Земли и потом опускается за другой край неподвижной и несдвигаемой! Это ты хотел провякать, но только умными словесами, аки Баян вещий? Ты что-то стал повторяться, как старая пластинка.

– Это, – сказал Олег. Он вздрогнул.

– Тебе – не знаю, но мне страшно представить… не понять, а именно представить, что Земля вокруг Солнца, а не наоборот. А когда я пытаюсь представить себя, из чего состою я сам, то, стыдно признаться, у меня дважды темнело в глазах, а сердце останавливалось…

Мрак спросил с интересом:

– Тебе в самом деле все еще бывает стыдно… после всего того, что натворил за эти годы? Или просто фигура речи?

– Перед собой стыдно, – ответил Олег сердито.

– Не перед тобой же, морда!

Мрак дважды сходил в туалет, Олег же оставался за столом, весь из себя задумчивый. Когда задумывался чересчур, то нервные пальцы либо скручивали из вилок и ножей колечки, браслеты, даже спаивали друг с другом. Между пальцами вспыхивала короткая дуга, пахло озоном, издали выглядело, как будто баловался с зажигалкой, но, когда появился Мрак, вместо вилок было стальное ожерелье из двадцати отдельных колечек. Кажется, даже с орнаментом, выжженным или выдавленным.

Каролина появилась на лестнице, на спине модный рюкзачок. Спросила издали застенчиво:

– Мрак Иванович, так я возьму велосипед? Мрак отмахнулся:

– Я ж для тебя купил! Больше не спрашивай, он твой.

– Такой дорогой, – прошептала девушка почтительно.

– Спасибо, Мрак Иванович!… А ваш друг к вам надолго?

Мрак кивнул:

– Молодец, Каролинка. Сразу все ухватила, когда увидела, как он жреть. Закупай втрое… нет, впятеро! Это к тому, что я ем, как птичка, ты заметила?

Олег проворчал:

– Мрак, я просто задумался.

Каролина улыбнулась, исчезла. Мрак пояснил:

– Для них, деревенских, это хар-р-рошая подработка. Другие аж в город на базар везут, а я тут потребляю. А тут еще ты на мою голову, жрешь в четыре горла, как голодный крокодил. Некормленый.

– Ага, сам признался… Мрак Иванович!

– Это потому, что солидный я, – сказал Мрак, оправдываясь.

– Хоть мы с виду и молодые орлы, но вид у нас… внушающий. Ты ж помнишь, двое орлов были одногодками, но одного величали Василием Ивановичем, а другого

– Петькой!

– Да ладно, ты как будто оправдываешься… Меня тоже как только ни называют. Спасибо, что вытащил из… из дыры. В самом деле, спасибо. Но, Мрак, теперь я от тебя не отстану. И потому что ты – Мрак, и… к Таргитаю можно только вместе.

Вернувшись из деревни, Каролина носилась по дому, убирала, чистила, готовила, во все горло горланила, как долго она будет гнать велосипед, а потом нарвет цветов. Двое здоровых мужчин на аппетит не жаловались, в деревне сразу два дома – ее родителей и родни начали поставлять мясо, птицу, молоко и сыр, а также всякие овощи, фрукты и зелень. Платит ее хозяин, Мрак, щедро, ибо требует самое лучшее.

Его гость, красивый печальный молодой мужчина с простым именем Олег, почти не показывался из своей комнаты, лишь пару раз исчезал в лес. Причем уходил странно: Каролина видела, как этот зеленоглазый удалялся в свою комнату, а потом вдруг оказывалось, что в лесу слышен треск, там иногда вздрагивают деревья, птицы то взлетают с криками, то мертвецки спят на ветках, а те ходят ходуном. Мрак отмахивался, мол, это его друг ищет уединения.

Кто ж так ищет, спрашивала Каролина ошалело. Вот так ищет, объяснял Мрак со странной усмешкой. И добавлял совсем уж странно: умный он, понимаешь?

Каролина кивала и уходила, чувствуя, как все тело пронизывает легкая дрожь от присутствия этих странных и очень сильных – женщины это чувствуют всеми фибрами – мужчин.

Мрак шумел, как стая павианов в парке, гоготал, теребил Олега и не давал погружаться с головой в жуть, но Олег чувствовал жадное нетерпение друга, сказал сердито:

– Ты давай… не скачи, не скачи.

– Ты о чем?

– Говорю, меня клоунами не отвлекают.

– Это я клоун? – обиделся Мрак.

– Ну, я просто не знаю… Слушай, а как ты температуру меняешь? Ты вообще сейчас из чего?

– Ерунда, – ответил Олег рассеянно.

– Кости мои… достаточно сложный полимер из… силикатов. Разумеется, с добавками из некоторых металлов. Само собой разумеется, что прочнее всех металлов на свете, они выдержат температуру до десяти тысяч градусов, их невозможно ни сломать, ни распились, ни разрезать. Мясо… гм… тоже под стать, но главное – шкура. Шкура у меня, Мрак… Но все это прошлое.

– Как это?

– А так. Это хорошо, чтобы геройствовать здесь. Я могу выйти против дивизии суперсовременных танков и перебить их… или разнести вдрызг голыми руками. Но это не поможет мне добраться даже до Луны. Так что надо искать что-то другое. Страшнее всего, что я знаю, где искать…

Лицо его побелело, он передернулся всем телом. Глаза остекленели, он задержал дыхание, как перед прыжком в холодную воду. Мрак выждал чуть, легонько похлопал по спине.

– Эй-эй, – сказал он предостерегающе.

– Ты того… не выйогивайся!… Ишь, в самадхи асампрайната впал. Я бы таких впадунов…

Олег прошептал белыми губами:

– Ты же сам… гад, жаждешь… Как коршун ждешь… Он закричал, лицо жутко исказилось, пошатнулся. Мрак пытался подхватить, но волхв зачем-то перешел в железо, Мрак с проклятием отдернул обожженные пальцы. Олег упал, растекся было чем-то зеленым, но тут же принял обычный человечий вид. Мрак все же ухватил его за уже человечьи плечи, встряхнул.

– Все хорошо, Олег, – сказал он настойчиво.

– Да, я, как коршун, все жду, что ты отдохнешь и… снова, снова, снова! Все очень хорошо, все правильно… Ты здесь, я с тобой.

Олег всхлипывал, его трясло. Мрак поднес ему стакан холодного апельсинового сока. Зубы волхва стучали, сок тек по подбородку, брызгал на грудь.

– Мрак… это жутко…

– Ты все делаешь правильно, – убеждал Мрак.

– Ты молодец!… Мне бы хоть одним глазом увидеть то, что видишь ты. Да хоть в полглаза или четверть глаза!

Грудь волхва вздымалась часто, в ней Мрак уловил натужное сипение, потом звякнуло, а изо рта вырвался сизый дымок.

– Мрак…

– Говори, Олег! Говори.

– Мрак, – просипел Олег с усилием, – я боюсь, что может не получиться…

Мрак спросил с жадностью:

– Что-то увидел?

– Да все то же, – ответил Олег тоскливо. Плечи его передернулись, он страшно побледнел, глаза начали закатываться. Мрак снова грубо тряхнул, сунул в ищущие пальцы Олега пакет с соком. Олег швырнул через комнату, приподнялся и сел. Глаза дико блуждали по комнате.

– Я смотрел в себя… Мрак, это такая жуть, когда видишь, что состоишь из пустоты!… Не просто понимаешь, это я понимал давно, но чувствуешь…

Мрак сказал быстро:

– Ты это уже видел.

– Да, но сегодня я, кажется… пережил такую жуть, такую… что даже понял, как сделать еще шажок. Теперь попробовать бы перевести все на силовую основу! Ведь все атомы моего тела держат воедино силовые поля. Если я сумею с атомарного перейти на субатомарный…

Мрак сказал убежденно, хотя сердце колотилось, как у бегущего от волка зайца:

– Олег, у тебя все всегда получалось!… Не тем макаром, так другим. Но получалось. Пусть даже не то, что ты хотел.

– Ну, спасибо, – прошептал Олег. Мрак с облегчением похлопал его по спине.

– Поздравляю, ты вернулся. Целым.

ГЛАВА 4

Однако дни шли, Олег либо уходил в лес, и тогда Мрак незаметно прокрадывался за ним, либо запирался в своей комнате. Мрак, ессно, следил за ним по экранам мониторов. Друг болен, оставлять без наблюдения нельзя.

Мрачнел Олег все больше, Мрак однажды наорал, пытаясь встряхнуть, Олег сказал торопливо:

– Мрак, не кричи… Ты не понимаешь. Да, я много сейчас могу… даже сам еще не знаю, на что способен мой организм. Но это мой организм, а не я! Я остался таким же дураком, каким вышел из Леса!… Ну, конечно, у меня есть какой-то опыт… Мрак хмыкнул:

– Ну да, какой-то. Совсем маленький. Если считать год за день. Нет, за час!…

– Мрак, я не о том. По сути, меня сейчас и человеком не назовут, если вдруг явлюсь в том… гм… в чем могу. Но я настолько до мозга костей человек, что половина этих двуногих, что носится по планете, куда возвышеннее меня, одухотвореннее, ближе к совершенству! Может быть, потому, что мы вышли из Леса, а они – из города? Из мира компьютеров и Интернета?

Мрак отмахнулся:

– Это они просто чаще руки моют. И зубы трут дважды в сутки, представляешь?… Утром и на ночь. Прямо больные какие-то. Нет, Олег, они такие же.

– То и оно, – сказал Олег.

– Они такие же, я такой же… Я могу этот дом пройти насквозь, могу рельс хоть согнуть, хоть разорвать, как гнилую нитку, вижу такое, такое… Нет-нет, убери воду, я уже как-то хитрю, стараюсь смотреть по-старому. Я могу больше, в сто тысяч раз больше, но я такой же, как и они!… А они такие же, как и я, который вышел из Леса!… Это меня и пугает!

Мрак удивился:

– Что пугает? Что они такие тупые или что ты такой… недоразвитый? Ты, всегда такой четкий на слова, сейчас сам путаешься, как интеллигент в соплях.

Олег отмахнулся:

– Да что мне они… С них какой спрос?… Родились, помельтешили перед глазами, исчезли. А я иду по странам и эпохам, сам создавал и державы, и религии, и…

Он поперхнулся. Мрак сказал услужливо:

– Если ты про эйнастию, то я молчу, молчу! Ни слова не скажу, не напомню.

Олег скрипнул зубами, лицо потемнело, но сдержался, только голос стал хриплый, скрежещущий:

–Но я остался таким же. Не умным, не мудрым, а всего лишь много знающим. Теперь вроде бы смутно понимаю, что не может один человек так уж высоко взлететь над своим племенем, даже если ему еще и третью нервную систему включить, и мозг как у слона отрастить!

Мрак помолчал, взгляд его блуждал поверх головы Олега. А когда заговорил, Олег ощутил напряжение в обычно спокойном и насмешливом голосе Мрака:

– Олег, а ты помнишь? – Что?

– Помнишь, как мы вышли из Леса?…..

– Ну…

– Помнишь нашу полную беспомощность, наш страх, наше полное непонимание…

Олег покосился с удивлением:

– Да? Мне казалось, что это только мы с Тархом трусили. Вернее, только я, Тарх трусить не умел. Но ты?

– Я не трусил, – признался Мрак, – как и сейчас не трушу. Но я тогда ни хрена не понимал, как и сейчас не понимаю. Но я бросался в бой, мы все бросались… и побеждали. Более того, мы делали доброе дело. Ну, не понимаешь больше половины сейчас… ладно, оба ни черта не понимаем! Ну и что? Надо вперед. Мы ведь все эти годы, все эти тысячи и тысячи лет чем занимались?… Не знаю, что делал ты, но последнее великое мое дело, это когда Перо из клюва… Пора, Олег, снова за дела… что по плечу только нам. Возможно, призыв Тарха… это как раз то, что нас заставит вылезти из болота.

Олег не отвечал, но воздух вроде бы похолодел. Мрак присмотрелся, шерсть сама по себе поднялась на затылке. Олег сидел неподвижно, глаза закрыл, голова откинулась на спинку кресла. Отдыхает человек, расслабил мышцы… Ничего с ним вроде бы не происходит, только чуть побледнел… правда, странно так побледнел. Не лицом, как бледнеют все, а побледнели и руки, и шея, и кожа на груди – даже посерел, Мраку почудилось что-то металлическое.

Он спросил нервно:

– Ты что? Кожу ожелезнил?

Веки Олега поднялись медленно, тяжело, словно поднимал чугунные ставни. Мрак застыл, белки глаз волхва серые, с металлическим отливом. Губы Олега шевельнулись. Мрак стиснул зубы, кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Голос Олега прозвучал, густой и одновременно тонкий, с множеством оттенков, словно дюжина человек заговорила одновременно разными голосами:

– Зачем только кожу?

– А что… и мясо?

– И… мясо, – ответил Олег. Он говорил медленно, с усилием, Мрак видел, как старательно Олег чистит свой голос, убирая из него все лишнее. Через несколько мгновений голос звучал уже почти неотличимо от прежнего:

– И кости… Да и вообще…

Мрак сказал нервно:

– Знаешь, Олег, ты меня впервые… впервые пугаешь.

– А что не так?

– А ты, что… в самом деле и внутри железный? Олег проговорил медленно:

– Мрак, это неплохо, конечно, железная шкура и танталовые кости. Убережет от удара по голове. Даже если кувалдой… Но, знаешь ли, я не хочу… да и не могу остановиться вот так на полдороге. Аристотель сказал, что стыдно состариться, так и не узнав, на что способны твои дух и тело. А может, и не Аристотель… не помню. Странные выверты памяти: рыжую бородку и оспины по всему лицу помню, а имя подзабыл…

Мрак встал, вышел, нарочито громко топая, на кухню. Слышно было, как хлопнул холодильник.

– А пиво пьешь? – донесся голос.

– Или заржавеешь?

Олег осторожно поднялся:

– Дай подумать…

– Ха, подумать!… Он будет думать, видите ли! Ты не ЭВМ случаем? Или вычислительный киборг?

– Если бы, Мрак… В том-то и дело, что могу больше, намного больше… чем человек и чем даже киборг… но я все тот же! Ну и что мне все те знания… а ведь они в самом деле были когда-то знаниями! Но куда теперь с двенадцатью тысячами способов запрягать лошадь, тремя тысячами способов выделки хомутов?… Где мне пригодятся все тонкости жертвоприношений лягушек у гиксосов?

Мрак стиснул зубы, промолчал, только кожа покрылась крупной сыпью. Рука задумавшегося Олега удлинилась, стала тонкой, как виноградная лоза, такой же узловатой и корявой. В дверном проеме был виден холодильник, эта нечеловеческая рука дотянулась до едва заметной утопленной ручки, пальцы зацепились, блеснул электрический свет.

Рука уже несла назад запотевшую бутылку с пивом. Мрак задержал дыхание, тонкая плеть руки вот-вот переломится, бутылка грохнется на пол…

Олег откупорил бутылку, зацепив крышкой за край стола. Жестяной колпачок слетел и покатился по линолеуму. Мрак незаметно перевел дыхание. Все-таки Олег человек. Умный бы догадался сковырнуть крышку пальцем. А нечеловек просто трансмутировал бы остатки дерьма из кишечника в полноценное ячменное пиво. Если, конечно, нечеловеку еще интересно пиво…

Кадык Олега дергался, янтарное золото в запрокинутой вверх дном бутылке убывало со скоростью подстреленного дракона. Мрак сказал сварливо:

– Культурные люди не станут пить из горла, если в доме есть хотя бы пустая консервная банка!

– Тогда изменим культуру, – ответил Олег еще чуть бодрее.

– Ха, – сказал Мрак.

– А ты не заметил, что мы уже почти не успеваем вмешиваться?

– Это тебе три «ха», – ответил Олег.

– Я тебе об этом давно талдычу. А до тебя только сейчас дошло.

Он допил пиво, взял другую бутылку, Мрак не держал пива в жестянках, отпил, в задумчивости посмотрел на золотистую жидкость. Мрак застыл, Олег невообразимо быстро, просто сразу превратился в металлического человека. Не статую, а именно в металлическую фигуру, живую, что двигалась, переливалась, будто ртуть, но он всеми фибрами ощущал, что этот металл намного прочнее всех сортов стали. Олег взглянул на него, коротко усмехнулся, серый цвет металла исчез. Олег сверкал золотом, все тело и лицо стали оранжевыми, Мрак с суеверным восхищением покачал головой. Попади Олег в Средние века, его тут же разодрали бы на части. Все-таки золото высшей пробы. Ну, попытались бы разодрать.

– Красиво, – сказал он. Ощутил, что голос дрогнул.

– А как ты вообще… человек или уже нет?

Олег резко обернулся. У Мрака защемило сердце, ибо на него в упор взглянули зеленые глаза того самого насмерть перепуганного парня, который вместе с ним подошел к кромке Леса… они его полагали бесконечным!

Губы Олега затряслись, а голос сорвался:

– Мрак!… Я ж говорю, самое гадкое… что я не просто человек, а хуже того… все тот же человек!… Идиоты говорят, что без знания прошлого нет будущего… да я это прошлое на брюхе прополз, всеми внутренностями… ну и что? Что дало? Я знаю прошлое лучше, чем все историки мира… но вот стою перед неведомым и цепенею!

– Мы все цепенели, – выговорил Мрак. Он с усилием напоминал себе, что это тот же Олег, с которым столько прошли.

– Забыл, как мы страшились выйти из Леса?

– Все помню, – ответил Олег убито.

– Но тогда было легче… Правда, легче! Я тогда не был еще таким самоуверенным. А к этому времени что? Мы прожили сотни одинаковых, как мельтешащие мухи, эпох! Все знали наперед… И только теперь, когда все так резко изменилось и ускорилось, я не успеваю за той лавиной, которую мы же и вызвали! Потому мне страшно, Мрак.

По телу пробежал холод, так ощутилось, но настороженный Мрак видел, как кожа Олега уплотнилась, пошла чешуйками, роговыми наростами, потом сразу без перехода покрылась густым мехом, будто спасалась от арктического холода.

Олег вздохнул, разом все наросты, чешуя и шерсть пропали, а он сидел прежний, тонкошкурый, растерянный и напуганный. Некоторое время смотрел расширенными глазами в пространство, снова вздрогнул и посмотрел дикими глазами на Мрака.

– Ужас в том, что нам нужно почувствовать то, что другие всего лишь знают! Не понимаешь?

– Нет, – признался Мрак.

– Уже не только ученые, но и школьники знают, что якобы неделимый атом состоит практически из пустоты, что мы все из пустоты… и на самом деле облачко легкого пара над тарелкой супа и самый твердый гранит идентичны под мощным электронным микроскопом. То есть и там, и там – пустота, только между частичками пара расстояние в сто километров, а между частичками гранита – в девяносто восемь. Но все это знают как бы отделенной от нас коркой… а то даже не коркой, а изолированной пленкой на корке головного мозга. А вот нам, Мрак, это надо не просто знать, а… ощутить. Наверное, сердцем.

Мрак изумился:

– Сердцем? Олег, а ты стихи тайком не скребешь? Гусячим пером?

Олег шутки не принял, сказал зло:

– Спинным мозгом, дубина!… Ты еще не представляешь, какой это ужас… и какая безнадежность заползает в твою суть, когда не просто понимаешь, а начинаешь ощущать, что весь ты из непрочного скопления атомов, а между ними – пустота, пустота, безграничный черный космос…

Мрак ухватил его за плечи, тряхнул, ударил по лицу, ибо Олег разом смертельно побледнел, глазные яблоки закатились под лоб. Мрак сам со страхом ощутил под пальцами жуткий холод, словно тело Олега уже превратилось в ледяную глыбу, а сейчас стремительно переходит в нечто более страшное, космическое, где абсолютный нуль, где энтропия…

Он тряс его, пинал, орал, наконец Олег открыл глаза. Мрак отпрянул, по телу прошла волна животного страха. На него смотрел уже не человек.

– Олег! – гаркнул он.

– Ну, ты же за этим пришел!… Говори, что надо делать?

– Мрак, это опасно.

– Фигня!

– Это очень опасно.

– Говори, что мне надо сделать, чтобы… тоже. Сам понимаешь, иначе мы Тарха не достанем.

Олег закусил губы, посмотрел на Мрака уже как хирург на привязанный и обездвиженный объект для вивисекции.

– Источник энергии, – проговорил он и вздохнул.

– Мрак, все дело в источнике энергии. Пока мы люди… вообще белковые, твой жареный кабанчик – самое то. Но, понимаешь, в кабанчике энергии маловато.

– А в песке больше?

– Больше. Намного больше.

– Ну, как знаешь. Хочешь, жри песок. Желудок у тебя ядерный?

– Термоядерный, – ответил Олег просто, без рисовки.

– Но, если честно, я могу с таким же успехом и жареного кабанчика усвоить… Только удовольствия от него столько же, как от песка.

– Типун тебе на язык! Для твоего желудка нет ничего святого.

– Есть, – сказал Олег. Он подумал, кивнул.

– Есть. Даже при этом желудке можно стать обжорой. Ты знаешь, какое удовольствие пожирать тритий? Дейтерий?

Мрак усомнился, потом оживился, снова усомнился:

– Врешь?

– Мрак, даже я ощутил…

– Ну, если даже ты…

Однако Олег смотрел на него с надеждой. Не просто с надеждой, а как будто снова только Мрак мог их с Таргитаем вытащить из болот, пропастей, спасти, обогреть, обсушить.

– Эй-эй!…

– сказал Мрак на всякий случай.

– Я уже вижу, у тебя идеи… Ты с ними полегче. Эйнастию забыл?

– Мрак, какой ты…

– Ну да, зверь!… Знаю. А ты ведь ангел. Но когда начинаешь вот так этими несчастными глазами, я уже чуйствую, чем это кончится.

Олег с силой потер лицо ладонями, виновато улыбнулся, привычка, заговорил просяще, с нотками попрошайки под окнами:

– Мрак… дело в том, что ты это можешь… даже лучше, чем я.

Мрак посмотрел на него сочувствующе, постучал костяшками пальцев по столу.

– Лучше сплюнь, – посоветовал Олег.

– Это я спрашиваю, – объяснил Мрак.

– У тебя как с головой? Твердая? Я имею в виду, литая? Без пустот, как у Таргитая?

– Мрак, ты ведь недавно перекидывался волком!… А я вот уже и забыл, когда я птицей… В нас это есть, мы это можем, но только раньше в силу своей дремучести могли разве что в волков, все племя невров – оборотни!… А я всегда был уродом, в волка не мог, зато в ту страшную уродливую птицу, помнишь…

Мрак подумал, кивнул.

– Помню, – сказал он с удовольствием.

– Как ты тогда зайца прибил!… Не помню, кто кого в битве при Гавгамелах поверг, а вот зайца до сих пор помню. Жирный был, молодой. Крупный. Вчетвером одним наелись, это ж чудо… Так ты говоришь, что мы всегда могли?…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6