- Теперь или никогда! - сказал он решительно. - Этой ночью, я имею точные сведения, Жазмина отослала солдат, которые обычно охраняют ее покои. Женский каприз, без сомнения, но какую он сослужит нам службу!
      - Мой господин, Ченгир, - прервал его один из присутствующих. - Так ли уж необходимо убивать Дэви? Я сражался с туранским эскадроном на границе, отбивая нападения проклятых горцев, но убивать женщину!..
      Высокий улыбнулся.
      - Это ведь не для меня, Шамур, - для королевского дома Веди. Кровь королевства нуждается в обновлении. Нам нужны новые завоевания, усиление нашего господства. Дэви слаба характером, стране надоело ее мирное правление. Мы - раса завоевателей - тратим время на строительство дамб и дорог, подобно грязным земледельцам. Теперь она должна умереть. После этого я стану наследником и поведу вас к новым завоеваниям. Мы построим новую империю на крови Кхитая, Уттары, Меру и Турана. Мы утопим горцев Химелии в их собственной крови. Восток будет трепетать под нашими ударами. День и ночь будут нести караваны верблюдов добычу в Айодию. Готовы ли вы следовать за мной?!
      Четверо мечей сверкнули в воздухе, и громкий шепот одобрения разнесся в тишине. Принц потребовал внимания.
      - Не так громко, господа. Помните, что мы еще не победили. Побольше осторожности. Если мы начнем восстание, войска и народ раздерут нас на куски. Но если Дэви умрет, пораженная тайными убийцами... Я, ее кузен и наследник, приложу все усилия, чтобы найти злоумышленников. Мы казним пару человек, отрезав им перед этим языки. После положенного траура я соберу свою армию и нанесу удары по Северу и Востоку. Мое имя займет достойное место в истории, наравне с великими полководцами.
      Его голос звенел на высоких нотах, а глаза сверкали от возбуждения. С повелительным жестом он поднялся.
      - Ваши руки, господа. Наденьте маски, мы проникнем в покои Жазмины через тайный ход. Настал час выполнить наш долг по отношению к королевству!
      И пять замаскированных дворян вышли из комнаты, чтобы перерезать глотку беззащитной женщине.
      Слабый свет звезд проникал в королевскую спальню, когда Конан проснулся вот уже второй раз в течение этой ночи. Его острый слух уловил мягкий, почти неслышный звук. Кто-то другой вполне мог принять этот звук за возню крыс и снова завалиться спать, но только не Конан. Мгновенно привстав, он решил проверить причину насторожившего его шороха. Животные инстинкты говорили, что это - опасность. Тихо вытащив меч из ножен, киммериец начал пристально оглядывать комнату. Жазмина спала; прекрасная улыбка застыла у нее на лице.
      Пять закутанных в плащи фигур, едва различимые в лунном свете, подсказывали Конану, что надвигается смерть. Обычно люди в масках приходят ночью в королевскую спальню отнюдь не за тем, чтобы пожелать доброго здоровья. Как кошка, Конан прыгнул в угол и сжался в комок с мечом в руке и бушующей яростью в груди. Убийцы подкрадывались, готовясь ударами кинжалов возвести нового правителя на трон Веди. Один из них уже собирался откинуть занавес королевской кровати. Конан, подобно тигру, прыгнул вперед; ближайший убийца опрокинулся с вывалившимися внутренностями, остальные застыли в шоке. Меч Конана был быстр, как нападающая кобра. С грохотом он рассек голову следующему врагу, для этого ему пришлось перепрыгнуть через кровать королевы. Конан расстроил атаку, толкнув ногой труп на других, и успел отразить удар противника, целившегося ему в ноги. Сильным ударом ребра ладони он не хуже меча поразил убийцу, и тот без звука осел на пол безжизненной массой, ни разу не вздохнув после удара. Конан бросился на оставшихся двух. Изо всех сил они отбивались, пытаясь выстоять перед бешеным натиском киммерийца. Красный огонь сверкал в глазах Конана, молниеносно наносившего и парировавшего удары.
      - Думали убить спящую женщину! - рычал он. - Трусливые шакалы! Даже вероломные стигийцы не сделали бы этого! Но не ее кровь прольется в эту ночь, а ваша, псы!
      Меч Конана блистал, подобно смертоносному лучу. После ужасного удара голова одного из противников скатилась на пол, тогда как другой, прижавшись к стене, отбивался от наседавшего киммерийца. Жазмина, проснувшись, села на край постели, наблюдая за схваткой. Внезапно она вскрикнула в ужасе. Конан, поскользнувшись в крови одного из трупов, упал. Вендиец прыгнул вперед с занесенным мечом. Конан пытался встать. И тут его враг испустил страшный вопль и свалился на пол. Позади него стояла обнаженная Жазмина; из спины убитого торчала рукоятка кинжала, который королева пустила в ход, спасая своего возлюбленного. Конан поднялся. Он с головы до ног был покрыт кровью, но в глазах горел страшный, неугасимый огонь.
      - Мое счастье, что ты не растерялась, девочка! Я думаю, этот убийца не попадет в рай, как, впрочем, и остальные; они, наверное, уже встретились. Клянусь Кромом - это была хорошая схватка!
      Она с беспокойством посмотрела на него.
      - Ты весь в крови, мой повелитель. Пойдем со мной в ванну, я перевяжу твои раны.
      - О, ты преувеличиваешь, это просто царапины, - улыбнулся Конан, вытирая кровь тюрбаном одного из своих бывших противников. - Эти убийцы легко могли добиться своего! Хвала богу, что ты была со мной! - прошептал он.
      - Никогда бы не подумала, что мне грозит подобная участь. Люди считают мое правление справедливым, народ и дворянство оказывают мне поддержку. Может, это были агенты Ездигерда?
      - Ездигерд больше не будет тебе надоедать, - произнес киммериец. - Он умер. Я покончил с ним на палубе его собственного корабля. Сними-ка маску с кого-нибудь из этой компании.
      Дэви сорвала маску с человека, которого она ударила кинжалом.
      - Ченгир! Мой кузен?! О, вероломный безумец!
      Она покачала головой и подняла свои черные сверкающие глаза на Конана.
      - Теперь я понимаю, что нуждаюсь в защите. Управляй со мной Вендией, Конан. Завтра объявим о нашем обручении - ив течение месяца будет длиться наш свадебный пир, подобного которому еще не знала Вендия! Я люблю тебя, мой повелитель!
      Она с силой прижалась к нему всем телом, покрыв его губы поцелуями, заставив его голову кружиться. Но он мягко отстранил ее.
      - Признаюсь, как мне нелегко, любимая! - вымолвил Конан. - Я видел несколько женщин, которые могут равняться с тобой красотой, но только не умом. Любой мужчина потеряет голову от счастья, если узнает, что он может стать твоим мужем. Десять лет назад, когда я был просто искателем удачи, я, возможно, и согласился бы. Сейчас не могу. Я - король Аквилонии, могущественного королевства. Но моя жена была похищена злым магом Кхитая, и я поклялся вернуть ее назад. Я не могу считаться мужчиной, пока не исполню свою клятву. Выйди замуж за кого-либо из придворных, все охотно признают королем человека своей крови. Завтра я отправлюсь в Химелию.
      С затуманенными глазами Жазмина внимала ему.
      - Боги дают счастье только на мгновение - и тут же забирают его.
      Ее глаза прояснились, и странная, робкая улыбка заиграла на губах.
      - Ты поедешь завтра, но еще несколько часов останешься со мной. Используем их с большей пользой, чем простая болтовня.
      Они вновь соединились в горячих объятиях, тогда как холодные звезды равнодушно смотрели в стеклянные глаза мертвецов.
      ГЛАВА 7. ДЕМОН СНЕГОВ
      По припорошенному снегом полю крался человек. Его тело было наклонено вперед, глаза внимательно рассматривали землю, ноздри расширились, как у охотничьей собаки, берущей след. Ни один человек, побывавший здесь, не смог вернуться, чтобы рассказать об увиденном. Белый туман окутывал могучие обледенелые вершины Химелийских гор.
      Зельвар Аф охотился один, когда случайно наткнулся на странные следы, глубоко впечатавшиеся в снег. Величина следа составляла не менее четырех ладоней, что говорило о размерах оставившего их существа.
      Зельвар Аф никогда не видел ничего подобного, хотя в его памяти всплывали обрывки ужасных легенд, которые как-то рассказывал белобородый старик из горной деревушки. С безрассудной смелостью Зельвар Аф решил выследить зверя, не обращая внимания на старые басни. Он был один и охотился уже несколько дней, С кривым гирканским луком в руках охотник по-кошачьи двигался вдоль следа. Вокруг было тихо; не раздавалось ни звука. Белые склоны гор расстилались впереди, сверкая ослепительным великолепием. Дальше могучий ряд вершин выступал зубчатым силуэтом. Нигде не было видно даже признаков жизни. Скатившаяся ледяшка поколебала уверенность и наполнила сознание сомнениями. Возродились в памяти ужасные истории. Коричневая рука Зельвара скользнула за пояс и вытащила тяжелый гиборийский нож. Было чертовски холодно. Внезапно его глаза расширились от ужаса. Невысоко над снегом на него летела гигантская белая фигура. Черты лица этого ужасного человекоподобного существа, несшегося на него, различить было невозможно. Вскрикнув, Зельвар Аф взмахнул ножом. Затем ледяные руки мгновенно заключили его в свои объятия. Тишина вновь воцарилась на обширных белых просторах.
      - Клянусь Кромом! Как хорошо снова оказаться среди горцев!
      Слова были произнесены за грубым деревянным столом, на котором валялись полуобглоданные кости. Множество людей собралось в большой хижине главы племени: вожди соседних деревушек, а также самые опытные воины. Их одежду составляли крепкие рубахи из овчины и теплые сапоги; широкие накидки они оставили снаружи, так что можно было видеть железные и золотые пояса вокруг талии с подвешенными к ним кинжалами.
      Конан, сидевший на почетном месте, был в центре всеобщего внимания. Слушатели, затаив дыхание, следили за его рассказами.
      - Да, я думаю, туранские набеги вас будут теперь редко беспокоить! - глаза Конана сияли голубым пламенем. - Я убил Ездигерда на палубе его флагмана. Его обширная империя разобщена противодействующими группировками.
      Седобородый вождь вздохнул.
      - Мы редко видели туранцев с тех пор, как ты со своими афгулами и Дэви Жазмина с кшатриями нанесли поражение их полчищам. С того времени мы живем в мире и спокойствии. Я почти забыл времена, когда мы сбрасывали каменные плиты на остроконечные шлемы туранцев.
      Конан улыбнулся, вспоминая; его мысли вернулись в Вендию. Перед ним стояла картина: тонкая черноволосая женщина с заплаканным лицом машет ему платком, он скачет к туманным горам.
      Осанистый, бородатый вождь промочил горло.
      - Мы понимаем, что ты здесь не ради прогулки, Конан, - сказал он. - Но прими наш совет и обойди горы Талакмы. Там творятся страшные дела; снежные демоны из давно забытых легенд вернулись вновь.
      - Что же это за демоны, наводящие ужас на смелые сердца гулистанцев?
      Вождь наклонился ближе к варвару и с дрожью в голосе сказал:
      - Дьяволы из черных бездн опять хозяйничают в Талакме. Мы находили тела людей, выжатых, как белье. Но самое ужасное в том, что сердце каждого трупа превратилось в лед. А пальцы такие хрупкие, что ломаются, будто лед или сосульки.
      - Я приму это к сведению, - голос Конана стал мрачен. - Но я не могу объезжать Талакму; это будет стоить мне двух месяцев пути, а я должен идти самым коротким путем. У меня нет времени.
      Горцы пытались разубедить его, но напрасно. Громовой голос киммерийца перекрыл всех, после чего наступила тишина... Он тяжело поднялся и, зайдя за перегородку, повалился на охапку сена в глубоком сне.
      Только вой ветра сопровождал Конана в пути через безбрежные снега. Сильные порывы швыряли пригоршни снега в обветренное лицо, а ледяной холод проникал даже через теплый плащ. За плечами висела котомка с хлебом и мясом - провизия на все время перехода. Из ноздрей от дыхания вырывались облачка пара.
      Четыре дня варвар находился в пути, двигаясь с легкостью и скоростью настоящего горца. На ночь он сооружал себе нехитрые убежища, вырезая их в снегу, а как только светало, продолжал свой путь. По дороге часто попадались пропасти и расщелины. Некоторые он попросту перепрыгивал, а другие обходил; если расщелина была особенно глубокой, то приходилось спускаться на веревке, а потом карабкаться наверх. Вокруг лежали девственные снега, ничьих следов почти не было. Однажды голодный снежный барс напал на него, но Конан отбил атаку ударом ножа. Зверь в конвульсиях упал на снег, оставшись навек лежать в вечных снегах. Когда ветер немного стих, Конан остановился и сбил ледяные сосульки с лица, успевшего обрасти щетиной. Позади него расстилалась бесконечная снежная долина, однообразие которой нарушалось только ледяными пропастями и горными пиками - их крутые вершины скрывались в облаках. Далее перед ним рисовались очертания склона, по которому предстояло спуститься. Тяжелое путешествие подходило к концу.
      Внезапно его острые глаза различили нечто непонятное. С любопытством Конан двинулся вперед. Вскоре, остановившись, он нагнулся над странными следами, привлекшими его внимание. Подобных следов он никогда не видел, хотя, присмотревшись, пришел к выводу, что они немного похожи на медвежьи. Но нет, у медведя пальцы не могут так далеко отстоять друг от друга. Следы появились недавно, ведь снегопад только что закончился. Они заворачивали за огромную глыбу льда, видневшуюся неподалеку.
      Конан пошел было по следу, как вдруг перед глазами киммерийца промелькнули бесформенные губы и ужасная бесцветная голова. Он едва успел отпрянуть на семь или восемь дюймов в сторону и в следующий момент был поднят над землей с такой силой, что воздух со свистом вырвался из легких. Вся человеческая мощь Конана не помогла ему избежать страшных объятий, но благодаря моментальной реакции змееподобные руки не успели обвиться вокруг тела, и гигант, изогнувшись, наполовину освободился от чудовищной хватки.
      Конан бешено сопротивлялся, наконец он высвободил правую руку и стал наносить удары зажатым в кулаке ножом, но его громадная сила казалась детской по сравнению с демонической силой чудовища. Ужасное лицо приближалось к нему, пялясь безжизненными глазами. Невыносимый холод начал окутывать тело - Конан почувствовал, как ледяная смерть обволакивала его мозг. В зрачках бесформенных глаз, как в зеркале, отражались загубленные человеческие души, скитающиеся в вечном мраке. Теперь вот и душа киммерийца прощалась со своей оболочкой, ледяные капли пота покрыли лоб варвара. Животные инстинкты, страх смерти побудили Конана собраться в один могучий комок. Неимоверными усилиями он заставил себя сделать то, что ни один нормальный человек сделать не мог. Левой рукой он сорвал с правой меховую перчатку и ударил кулаком в лицо монстра. От столь чувствительного удара чудовище содрогнулось и издало пронзительный крик, немного ослабив хватку.
      Кольцо!!! Кольцо Ракхамона, подарок Пелиаса - как раз для борьбы с неизвестными силами и волшебством. В пылу схватки Конан совсем забыл об этом амулете.
      Смертельное оружие против порождения мрака, ищущего человеческие души.
      Конан ударил снова: пронзительный крик разорвал воздух - и чудовище попыталось бежать. Конан с кровожадной жестокостью начал преследовать монстра. Теперь атаковал он, нанося удары острыми ромбическими углами кольца, и рвал зыбкую плоть демона. Пронзительный визг висел в воздухе. Изо рта демона сочилась белая жидкость. Конан преследовал его, точно мстящий дух. Демон остановился на краю пропасти, шатаясь и дрожа, - и тогда Конан нанес последний удар. Они балансировали над самым краем пропасти; кромка льда треснула - и с протяжным воплем демон рухнул вниз, в зияющий мрак пропасти. Обессиленный Конан, словно волк после охоты, тяжело остановился.
      - Пелиас дал мне хорошую безделушку, - пробор мотал варвар. - Черт с ним, с этим снежным демоном и со всеми остальными тоже. Один из них отправился в ад, но как бы он не прислал кого-нибудь вместо себя... А теперь мне надо торопиться, к завтрашнему дню я должен спуститься на равнину.
      ГЛАВА 8. ДРАКОН КХИТАЯ
      Пошел двадцать пятый день, как Конан пересек границу Кхитая. В обширных и бесплодных районах Вайхумской пустыни почти не было людей, разве только группы закаленных кочевников в поисках добычи иногда забредали сюда. Солончаки временами сменялись болотистыми участками, водяная птица иногда поднималась над стоялой водой. Красноглазые, вечно раздраженные буйволы плескались и пыхтели в тростниковых зарослях. Тучи насекомых жужжали в воздухе, слышалось далекое рычание вышедшего на охоту тигра.
      Конану пришлось употребить все свои навыки, приобретенные в джунглях Куша и в зарослях, окаймлявших берега моря Вилайет, чтобы на небольшом плоту из бамбука пересечь эти непроходимые места. Когда болота кончились, начались джунгли, но легче не стало. Тяжелый гиборийский нож Конана постоянно был в работе - приходилось рубить густые заросли. Несмотря на все тяготы пути, железная решимость киммерийца найти свою жену не пропадала. Эти места были плотно заселены еще в те времена, когда западная цивилизация находилась в зачатке. Не раз Конан находил руины храмов, дворцов и даже целых городов, погибших или заброшенных тысячелетия назад. Окна зданий зияли пустотой и напоминали пустые глазницы черепов. Лианы вились вокруг стен и статуй прачеловеческих богов. Обезьяны громкими криками выражали свое неудовольствие вторжением человека.
      Джунгли растворились в холмистой равнине, на которой желтокожие пастухи пасли свои стада. Через эти земли, холмы и долины протянулась Великая кхитайская стена. Конана не было видно в укрытии, где он сидел, задумчиво разглядывая окрестности. Со своим аквилонским войском, вооруженным таранами, он бы в мгновение ока пробил брешь в стене и очутился на противоположной стороне, прежде чем пришла бы помощь с другого участка. Но у него не было тысячи солдат и осадных машин. Приходилось пробираться на ту сторону одному, без чьей-либо поддержки.
      Темной ночью, когда луна зашла за тучи, с помощью веревки он перебрался через стену, предварительно оглушив часового. Варвар неутомимо пересекал обширные пространства, делая лишь короткие остановки. Вскоре опять начались джунгли. Конан прокладывал себе путь очень осторожно, боясь укуса змеи. Лианы гирляндами свисали с деревьев, щебетали птицы, одетые в пестрые оперенья. Издалека доносилось рычание леопарда. Варвар крался по тропе, словно животное, рожденное и всю жизнь прожившее в этих джунглях. По сведениям, полученным от освобожденного в битве у архипелага Зулази раба-кхитайца, Конан установил, что добрался до джунглей, окружающих город-государство Пакчанг. Кхитаец говорил, что пояс джунглей надо пересекать в течение восьми дней, а миновали только четыре. Впрочем, с его силой и энергией Конан мог одолеть любое дело, даже такое, которое было не по силам обыкновенному человеку.
      Теперь нужно было попасть в какое-нибудь селение. Кхитаец рассказывал, что в лесах вокруг Пакчанга живут люди, бежавшие от власти жестокого правителя. Поэтому Конан надеялся найти друзей, которые разъяснят ему местную обстановку.
      Жуткая атмосфера бамбуковых зарослей давила на него почти с физической силой. В течение тысячелетий не тронутые и не изведанные человеком, джунгли лишь изредка прерывались полянами. Здесь, на Востоке, впервые зародился разум. Обширные знания были накоплены философами, механиками и колдунами. Конан встряхнулся, пытаясь разорвать гнетущую атмосферу леса, и еще крепче сжал рукоятку ножа. Его ноги ступали бесшумно; эту способность он приобрел в своих многочисленных странствованиях по чужим странам.
      Тихий шорох донесся из-под вороха сухих листьев, громадная змея в серых пятнах подняла голову из своего потайного убежища, злобно шипя и обнажая смертоносные зубы. Мгновенно в руке Конана блеснула сталь - и обезглавленное тело гада в агонии свилось клубком. Конан вытер нож и засунул его за пояс. Внезапно он остановился, потому что уловил непонятный звук. Сначала до него донесся звон металла, а затем послышалась человеческая речь. Варвар быстро, но бесшумно пошел на эти звуки. Через сотню шагов тропа сделала неожиданный поворот. Выглянув из-за деревьев, Конан увидел то, что нарушало тишину леса.
      На небольшой поляне двое рослых кхитайцев привязывали к дереву невысокую девушку. Не в пример многим своим соотечественникам, мужчины отличались высоким ростом и большой силой. Полированные пластинчатые шлемы и панцири придавали им экзотический и весьма устрашающий вид. У поясов были подвешены кривые мечи в лакированных деревянных ножнах. Лица носили отпечаток грубости и тупой силы. Девушка извивалась в цепких руках, издавая громкие мольбы на певучем кхитайском языке. В бытность свою наемником туранского короля, Конан немного изучил этот язык и в общем понимал все, о чем сейчас говорили эти люди. Скуластое лицо пленницы отличалось яркой восточной красотой... Ее просьбы не производили на воинов никакого эффекта, и они продолжали свою страшную работу. Конан почувствовал, как ярость разгорается в его груди. Это, насколько он понял, было одно из тех жестоких человеческих жертвоприношений, которые давно прекратились на Западе, но сохранялись еще на Востоке. Кровь Конана закипела при виде такого насилия. Он вымочил из укрытия, и, точно бык, устремился на противников, потрясая огромным мечом. Кхитайские солдаты тотчас услышали треск кустарника под ногами киммерийца. Они обернулись на звук, и их глаза широко раскрылись от удивления. Оба выхватили свои мечи и с высокомерной уверенностью приготовились к защите. Они не произнесли ни слова, но девушка закричала:
      - Беги! Не пытайся меня спасти! Это лучшие мечники Кхитая! Они принадлежат к личной охране Ях Чанга!
      Имя личного врага вызвало у Конана прилив бешенства. С глазами, сузившимися от ярости, он напал на кхитайцев, словно атакующий лев.
      Возможно, они и были непревзойденными фехтовальщиками, но перед неистовством Конана они клонились, как соломинки на ветру.
      Меч варвара засвистел в молниеносном танце смерти перед их изумленными глазами. Он пробил панцирь одного из противников - и тот упал мертвым; второй, шипя змеей, взорвался в свирепой ответной атаке. Их мечи скрещивались и расходились вновь. Но вскоре менее закаленная сабля кхитайца разлетелась под ударом Конана; острие меча пробило броню, вонзилось в сердце кхитайца - и тот упал, не произнеся ни слова. В безмолвном ужасе широко раскрытыми глазами девушка следила за сражением. Когда Конан выскочил из своего укрытия, она подумала, что это один из друзей или родственников решил сделать отчаянную попытку спасти ее. Теперь она увидела, что ошиблась, - это был белокожий иностранец из легендарных земель Запада, лежащих за Великой стеной, за Великой пустыней. Сожрет ли он ее, как утверждают легенды, или увезет в свою землю и остаток дней заставит работать в грязной темнице? Ужас ее немного ослаб при виде дружеской улыбки Конана, который быстро перерезал тугие веревки. Варвар оценивающим взглядом мужчины окинул фигуру и уставился прямо в глаза девушки. Это был взгляд свободного мужчины, глядевшего на свободную женщину. Перед таким откровенным взглядом ее щеки покрылись румянцем.
      - Клянусь Кромом! - сказал он. - Я не знал, что в этих краях живут такие женщины! Я словно и вправду вернулся сюда после долгих лет отсутствия.
      Хотя его выговор и был далек от совершенства, она, без сомнения, поняла его.
      - Редко белокожие странники посещают наши края, - произнесла девушка в ответ. - Ты победил время и богов, проделав длительное путешествие, убив этих двоих, - она кивнула в сторону трупов, - ты оказал помощь жертве Ях Чанга. Меня принесли в жертву чудовищу, приходящему из джунглей.
      - Разделавшись с подлецами, я лишь выполнил свой долг, - заметил Конан. Если можно, то я поселюсь в вашей деревне на некоторое время. Но что это за монстр, который приходит из джунглей?!
      - Никто не пережил еще встречу с ним. Люди говорят, колдун вызвал чудовище из давно прошедших веков; оно выдыхает пламя, и земля сотрясается от его поступи. Зверь держит население в крайнем ужасе и часто требует жертвоприношений. Солдаты постоянно отлавливают красивых девушек и сильных мужчин для него.
      - Мне кажется, такое соседство мало полезно для здоровья, - рассмеялся Конан. - Я не так боюсь этого монстра, как не хочу задерживаться по пути в Пакчанг. Как далеко до твоей деревни?
      - Несколько миль, - ответила девушка.
      Вдруг тяжелый грохот сотряс землю. Стволы бамбука закачались, и хриплый рык донесся до их ушей. Конан схватился за рукоять меча, свирепая улыбка появилась на его устах. Девушка спряталась за его спину. Киммериец напрягся, точно тигр, готовый к прыжку, и замер в ожидании. На краю поляны с квакающим ревом показалась гигантская туша. Тусклое солнце осветило ужасное чудовище. Колосс был около сорока футов длиной. Его короткие ноги венчали острые когти. Гигантские челюсти были усыпаны острыми зубами, не уступавшими по величине клыкам саблезубого тигра. Могучие выпуклости на загривке по обе стороны головы говорили о неимоверной силе этой машины смерти. Ящер был отвратительного свинцового цвета. Его дыхание напоминало запах разложившегося трупа. На мгновение сквозь листву деревьев блеснул яркий луч солнца - и Конан начал действовать.
      - Взберись на дерево! Он не сможет достать тебя! - прорычал он заледеневшей от страха девушке.
      Кхитаянка послушалась - и внимание Конана снова переключилось на гигантского ящера. Перед ним был самый грозный противник, с которым ему когда-либо приходилось сталкиваться. Западные рыцари, туранские воины, кровожадные хищники - все казались карликами в сравнении с этим монстром, вставшим на его пути. Но лучший охотник киммерийских холмов, джунглей Куша и туранских степей тоже не был легкой добычей, которую можно сожрать в один присест. Конан стоял на месте, зная, что, если он спрячется за дерево, дракон успеет схватить девушку. В следующее мгновение, перед тем, как могучие челюсти сомкнулись на нем, киммериец отпрыгнул в сторону и устремился в заросли бамбука, увлекая чудовище за собой. Очень быстро, быстрее, чем можно было ожидать, монстр развернулся и бросился в новую атаку. Конан понял, что не успеет забраться на дерево. Блестящие стволы бамбука не удержат его, но спасение заключалось именно в них. Зажав в руке тяжелый нож, Конан ударил по основанию тонкого бамбукового стебля. Другим ударом отхватил макушку с листьями, заострив край. С такой импровизированной пикой Конан ожидал приближения противника. Могучим усилием Конан вогнал пику между челюстями ящера и с силой протолкнул ее вперед, глубоко в глотку этой машины разрушения. Челюсти резко захлопнулись, отбросив Конана на двенадцать футов в заросли бамбука.
      Страшная рептилия корчилась в агонии, издавая крики боли. Дрожа от напряжения, Конан вскочил на ноги. Его руки ужасно болели, он чувствовал каждую мышцу своего избитого тела. Полуослепший от пыли, он едва не споткнулся, но вовремя отскочил от агонизирующего ящера. С жестокой улыбкой варвар вонзил нож в глаз чудовища. Лезвие прошло, как сквозь масло. Рукоятка вырвалась из его руки при последнем содрогании умирающего зверя. Киммериец от толчка снова свалился на землю, но его ужасный враг уже затих.
      Стряхнув пыль, Конан, прихрамывая, направился к дереву, где укрылась девушка.
      - Я, должно быть, становлюсь стар, - прошептал он, переводя дыхание. В прежние дни такая скоротечная схватка не потребовала бы стольких сил.
      Он не скромничал. Вряд ли кто другой сумел бы совершить подобный подвиг, но сейчас он мог погибнуть, если бы судьба не улыбнулась ему. Остановившись, Конан махнул девушке рукой.
      - Спускайся, малышка! Дракон сожрал бамбука больше, чем полезно для желудка - и не может встать, Теперь проводи меня в свою Деревню. Надеюсь, ты мне поможешь?!
      ГЛАВА 9. ТАНЕЦ ЛЬВОВ
      Дымок лотоса спиралью вился к потолку - вдоль стены тускло освещенной бамбуковой хижины. Подобно извивающимся щупальцам, он ароматными лентами поднимался из нефритовой трубки, зажатой в морщинистых губах старого кхитайца, который, скрестив ноги, сидел на циновке из тростника. Лицо старика было похоже на пожелтевший от времени пергамент. На вид ему было не менее ста лет, но все его движения выдавали большую скрытую энергию. Придерживая трубку левой рукой, он медленно, с наслаждением вдыхал наркотический дым. Тем временем его внимательные черные глаза изучали большого белокожего мужчину, что сидел напротив него на низкой скамеечке и быстро поглощал рис и рыбу, разложенные девушкой - той самой, которой столь чудесно удалось избежать смерти.
      Она была одета в строгий, под самое горло жакет и узорчатые блестящие штаны розового цвета, приятно подчеркивавшие красивую фигурку. Волосы были аккуратно уложены в высокую восточную прическу. В этой ухоженной, прекрасно одетой девушке никто бы не узнал то испуганное полуобнаженное существо, которое чужеземец спас от людей и чудовища. Конан вспоминал ее горячие руки, ласкавшие его в минуты отдыха в джунглях, когда она в порыве вспыхнувшей страсти отдавалась ему. Целые сутки они добирались до деревни, отдыхая, когда девушка уставала. И когда она совсем изнемогла, варвар подсадил ее на плечи. Вскоре тропинка привела их к деревне. На поляне расположились крытые тростником хижины, а рядом, в речке, группа людей ловила рыбу. Они встретили появившихся радостными криками, увидев спасенную дочь вождя. В большинстве своем это были знатные люди, бежавшие из столицы от тирании Ях Чанга. Теперь они жили в этих заброшенных краях, опасаясь, что в любой момент могут нагрянуть солдаты проклятого колдуна.
      Насытившись и взяв в руку бокал желтого рисового вина, Конан внимательно слушал вождя.
      - Во все времена существовал род Канг, он всегда был могуч, я - глава клана, Канг Сюн, - говорил старик. - Прекраснее любого города был замок-дворец Пакчанг. Тысячи блестящих воинов защищали город от нападений Ши Чена и Рио Гека. Земля наша чудесная, а урожай всегда обилен. Я жил во дворце Пакчанга, окруженный роскошью и культурой древней цивилизации. Потом пришел этот проклятый. В одну из темных ночей его орда появилась с юго-востока, как разрушительное пламя. Наши армии были уничтожены его черным искусством. Одних поглотило землетрясение, другие сгорели в магическом огне, третьих поразила чума. Мечи в наших руках повисли бессильно - и его гнусные псы ворвались в наш прекрасный город. Пакчанг был сожжен и разгромлен. Я со своей семьей и несколькими слугами спасся бегством на верблюдах. Испытав много опасностей, мы добрались до этого убежища. Я сомневаюсь, что Ях Чанг знает его точное местонахождение, иначе он давно бы уничтожил нас. Канг Лун-дзе, моя дочь, была захвачена его мечниками около деревни, расположенной в нескольких милях отсюда.