Никогда он не видел отца таким старым, таким седым и слабым...
      - Вы свободны? - В кабину заглянул молодой человек из новых и ранних. Самое простое, что было на нем, это золотой перстень со сверкающим изумрудом. - Мне бы на Обнорского. К Дому торговли.
      Не дожидаясь ответа, он уже расположился на заднем сиденье.
      - Вас устроит почасовая оплата? - повернулся к нему Виктор. - Сто рублей в час. Но можно и по километражу.
      - Я вижу, у вас цивилизация! Договорные условия, никакого диктата, никакого счетчика. Это радует. Но хочу предложить вам свои условия. Не возражаете?
      - Отнюдь, - настороженно кивнул Виктор. - Валяйте свои условия.
      - Даю стольник, - пассажир протянул сто долларов, - и до десяти вечера ты работаешь на меня. Идет? Сейчас три часа дня. За семь часов сто баксов. Хорошие деньги, между прочим.
      - Согласен, - обреченно вздохнул Шишков, но денег не взял.
      - Бери! - Пассажир ждал, что водитель сам дотянется к нему.
      - Сперва доедем, а там разберемся. Как говорил мой отец, не зная броду, не суйся в воду! - засмеялся Шишков, заводя двигатель.
      - Мудро! - согласился пассажир. - Но деньги возьми. Все равно это тебе. За проезд. Рублей-то не держим...
      Он беспечно перебросил банкноту через спинку переднего сиденья. Виктор подобрал и, чтобы не унесло сквозняком, положил под магнит на "торпеде".
      - А я вот суюсь, не зная брода, - тоскливо проговорил пассажир. Неделю назад нанял холуя. Дал ему настоящую машину. Серебряный "мерин". Шестисотый. Чтоб всегда рядом был. А он...
      - Разбил?
      - Нет. Ходит падла в грязных ботинках. У него от ног такой духан стоит! Я думаю, придется машину менять. Не иначе. Сегодня утром я его отправил домой - ноги мыть. И туфли новые купить. Пока на такси поезжу. Ничего, я потом у него из зарплаты вычту. Все проездные... И если машину придется менять, то и разницу в цене. А почему, собственно говоря, я из-за его вонючих носков должен терять тысячи баксов?
      - Где же вы нашли такого дремучего? У нас что, кончились профессиональные водители? Только свистнуть, набегут сотни!
      - Ничего подобного, не согласился пассажир, - Хорошие водители давно все разобраны. И никто хорошего водителя просто так не отдаст. Лучше доплатить и себе оставить. А если уж приспичило, то передают близким и друзьям. Как и любого другого хорошего мастера...
      - Так откуда же этот вонючий приблудился?
      - Брат одной девки. Попросила...
      - А он, получается, на большие бабки попал? Я, наверное, не первый вас сегодня вожу?
      - Да нет, - как-то скис пассажир, - бабки-то небольшие. И штуки еще не набралось. Да только он и этого-то вернуть не сможет. Чтобы с него баксики снять, я ему должен заплатить. Эти же самые бабки. Видишь, дурь какая! Он мне машину обгадил, заставил меня, как лоха деревенского, тачку на дороге ловить, а я ему, выходит, должен денег насовать, чтоб с него эти же деньги и снять?
      - Да... Тухловато получается...
      - А ты давно за рулем?
      - Всю жизнь.
      - Любишь это дело?
      - Ага.
      - Мне как раз такой и нужен! Вот тебе моя карточка, - парень бросил на переднее сиденье визитку, - как надумаешь, звони. Условия простые - плачу штуку в месяц. И чтобы у меня не было проблем. Машина чистая, все работает, крутится, катится. В любую сторону моей души!
      - Заметано! Вот только найду покупателя на свой таксопарк, освобожусь... И позвоню.
      - Да ты чего! - не поверил парень. - Зачем горбатого лепишь?
      - Без дураков! - Виктор даже перекрестился для наглядности. - Имею солидную долю собственности в таксопарке.
      - И сам за баранкой? Дела не идут?
      - Нормально... Расширяемся. - Виктор включил рацию: - Второй на связи! Диспетчер, сколько машин на линии?
      - С утра было двадцать, - сонно ответила Варя.
      - А сейчас? - строго прикрикнул Виктор. - Что это еще за шуточки?
      - Извините... Виктор Иванович. - Варя встряхнулась. - Извините. Дурацкая шутка получилась. Сегодня шестнадцать машин. Из них десять иномарок. Три "Волги" в готовности. Две "десятки" в ремонте. Остальные отдыхают.
      - Шуточки свои брось! - сердится Виктор. - Накаркаешь... Отзовитесь все, кто на линии! А ты, Варя, считай и отмечай. Мало ли что...
      - Всем, кто на линии! - звонко объявила Варя. - Срочно отзовитесь Второму! Все отзовитесь Второму!
      - Сорок второй, - прохрипела рация. - Двадцать пятый, Семнадцатый, Пятый, Восьмой, Тридцать второй...
      - Ну ты, братан, даешь! - Парень от восхищения развел руками. - Скажи, сколько ты хочешь?
      - За весь парк или за свою долю?
      - Ну, парк я, наверное, не потяну... Я насчет работы. Ты ко мне водилой пойдешь?
      - Подумаю. Приехали. Тут куда швартоваться?
      - Я тут и выйду. Долго не думай. У меня не получится долго ждать. Давай забьем стрелку на завтра? Утречком, часиков в семь? Подъезжай ко мне в коттедж... Там написано. Это недалеко, километров десять.
      Виктор достал из-под магнита доллары.
      - Это же тебе, - отмахнулся парень. - Я так сказал. Чао! Жду завтра утром.
      - Дело хозяйское.
      Шишков с тоской оглядел очередь желтых такси на противоположной стороне улицы. И был совершенно уверен, что оттуда из каждой машины на него смотрят, мягко говоря, без особой душевной симпатии. Чужая рабочая зона... У Дома торговли чужим ловить клиентов небезопасно.
      - Второй! - включилась Варя. - Отзовись диспетчеру!
      - На связи. - Шишков медленно разворачивался через двойную разделительную.
      Таксисты в очереди оценили такой поступок. Через лобовое стекло видно, что кто-то даже закурил, расслабившись.
      - Все отозвались, - доложила Варя, - кроме Федора. Но он далеко, мощности рации не хватает.
      - Значит, в столице косит, - решил Шишков. - И слава богу!
      Чужая территория заканчивается на той стороне завода.
      Самая короткая дорога восвояси - через пустырь за заводом. Но там на грунтовке и гвоздь можно поймать, грязно там, колдобины. Виктор решил деликатно покинуть чужую вотчину по чистому проспекту.
      - Они же меня видели, - пробурчал он. - Никого не трогаю...
      Но метров через пятьсот его подрезал джип "тойота". Из него вылез широкоплечий Антон Трофимов, местный авторитет.
      - Такси! - Он картинно выбросил руку вперед.
      Шишков остановился, изнутри предупредительно открыл дверцу:
      - Садись, Антон, говори, чего надо.
      - Да ничего, все у нас есть. А если и нет чего-то, то прикупим. Заплатим, не скупясь!
      - Так постоим или покатаемся?
      - Покатаемся. В твою сторону. Гони в стойло!
      - Заметано! - Виктор объехал джип и направился вперед по проспекту. Как у брата дела? - спокойно спросил он, в уме высчитывая все возможные неприятности от визита Трофима в родной таксопарк.
      - Нормалек! - Трофим закурил дорогую сигару. - Может себе позволить кое-что. И более того.
      - Рад за него.
      - Ты и за себя будешь рад. Подожди немного, - зловеще проговорил Трофим, уронив пепел себе на колени. - Не век же тебе баранку вертеть! Солидный мужик... Пора свое дело иметь. А мы тебе поможем, поддержим. Научим, если сам чего не знаешь.
      - Чего это я не знаю? - насторожился Шишков.
      - Современных веяний в экономике. Теперь, оказывается, нужно держать линию на укрупнение предприятий.
      - Как это?
      - Ну... Вот ты, например, заехал сегодня на чужую рабочую зону, отбил хлеб у моих людей. У них и так горькая корка, а ты... Ты вынудил меня заниматься тобой. Оторвал от других, более важных дел. И я пошел... Потому что мне платят именно за это. Моя горькая корка в том и состоит, что я охраняю своих людей. На их маленькой рабочей зоне.
      - Клиента со своей зоны довез. Ты же сам видел. Никогда такого не было, Трофим, и не будет у таксистов, чтобы и отвезти на чужую зону нельзя было. Ты что-то недоговариваешь. При чем тут укрупнение предприятий?
      - Догадливый, - засмеялся Трофим, - верно, деньгами мы потом займемся. Не за этим я тебя догонял, бензин жег.
      Образовалась мрачная пауза. На улице под синим небом лужи весело сверкают, солнышко греет. А тут... в кабине будто черные грозовые тучи сгущаются.
      - Не томи уж, говори.
      - Во первых строках хочу поздравить тебя, Шишок. Не каждому в жизни выпадает такая удача - стать хозяином таксопарка. Хоть и на чуть-чуть.
      - Только что жалел, что баранку кручу, а тут...
      - Жизнь полна парадоксов. Старый Штирлиц, конечно, долго не протянет. Возраст не тот у Вячеслава Карповича, вес не тот... Да и опереться ему не на кого. Не то что ты! Ты на нас можешь спокойно опереться. А там... Сегодня ты один из многих... У вас в таксопарке по сколько на душу населения?.. По ноль два процента получается? Огромная, завидная доля, не спорю, - издевательски чмокнул губами Трофим. - Но с нашей помощью у тебя совсем скоро, хоть через пару недель, тихо и незаметно будет пять! Десять процентов! Люди сами тебе принесут. Еще и попросят, чтобы ты взял. Обещаю!
      - За большие деньги, как говорила мама одного моего пассажира, люди хотят получить большие услуги. Что ждем?
      - Душу твою! - заржал наглый Трофимов. - Чего ты хмуришься? Не надо все так мрачно! Жизнь прекрасна и до краев наполнена удовольствиями. Бери и глотай! Ты нам - мы тебе! Вечный закон жизни. Разве не так?
      - Вот я и хочу узнать, чего ты от меня хочешь? Ты ведь неспроста ко мне сел?
      - Ясный пень!
      - А жилы тянешь, как... пионерка на панели.
      - Лучше ты скажи, чего хочешь.
      - Да я многого хочу. Счастья, здоровья, удачи. Как все психически здоровые граждане...
      - А конкретно?
      - Ну... Ты Ковальского знаешь?
      - Бориса? Еще как! Замочить его хочешь? Без проблем! И недорого. Я к нему одного пацанчика саратовского подошлю. Он его не знает.
      - Опасный ты человек, Антон Трофимов. - Виктор весело подмигнул.
      - Но очень полезный! Как витамин! Ты меня только с одной стороны знаешь, а у меня их несколько. Одна другой лучше.
      - Не сомневаюсь! Но... Пусть Ковальский живет. И радуется удовольствиям жизни. А ты бы, как настоящий друг и товарищ, помог мне уговорить Бориса на сущую пустяковину!
      - Только не про деньги! За копейку Борька удавится. А за цент любого и сам удавит.
      - Ну, в общем-то, ты угадал. Хотя и не совсем про деньги. Он хочет мне свою потасканную машину сбагрить. А денег просит ну-у... уж очень до хрена. Я вроде бы и привык к мысли, что надо ему заплатить, но такую громадную сумму даже вообразить трудно.
      - Сколько?
      - Нужно уговорить штуку скинуть. Если получится больше, то свободные бабки пополам. Идет?
      - Нашел дурака. Лучше я его замочу и всю машину сам тебе продам. По полной цене.
      - Ты все шутишь...
      - А кто на такие темы будет серьезно разговаривать с Ковальским?
      - Ну ладно, проехали. Следующая станция... Какая станция?
      - Гони, говорю, в стойло. У меня в вашем парке дельце маленькое, но важное...
      Шишков с начала разговора вроде бы догадывался, что одним из вариантов главной закавыки во всей этой процедуре является доставка Трофима в его, Шишкова, машине. Если бы он на своей поехал, его бы издали заметили, по рации передали бы, а в парке успели бы подготовиться к встрече...
      Что-то там серьезное случилось. Не зря Трофим хочет незаметно проскользнуть. Да и один ли он таким образом сейчас направляется в парк? Что они задумали?
      - Не чеши мозги, - улыбнулся Трофим, выбрасывая недокуренную сигару в окно. - Все просто! В недалеком будущем никто не будет платить никаких штрафов за нарушение рабочих зон. Потому что не будет этих самых рабочих зон. Будет одна большая... И все! Укрупнение! Если ты с нами, будешь удовольствия грести ложкой. А кто не с нами, как говорят святые угодники, тот против нас! Пеняй на себя...
      - Очень серьезно. Надо обмозговать все хорошенько. Просчитать. Чтоб в интересах не потерять. Дело-то большое... Дня через два я мог бы ответить, а так на бегу... Будем считать, что наша первая дипломатическая встреча окончилась успешно.
      - Еще не кончилась.
      Шишков был тертый калач. У него и на такие случаи была в машине заготовочка. Небольшой клапан, нужно только кнопочку заветную нажать... И тут же бензин кончается. Лампочка мигает самым натуральным образом. Минут через пять движок обязательно остановится. Старинное изобретение. Но, увы, полезное и сейчас.
      - Антон, если ты не спешишь, я на заправку заскочу? - невинным тоном спросил Виктор.
      - Хочешь своих предупредить? - подняв брови, спросил Трофим.
      Шишков молча показал на мигающую лампочку.
      - Давай, - пожал плечами Трофим. - Мне без разницы. Только телефон оставь. И рацию отключи. Если все по-честному, по-хорошему.
      До ближайшей заправки было километра два.
      А там... Что-нибудь можно придумать!
      - Бог не выдаст, свинья не съест, - решил Шишков.
      - Это ты про кого?
      - Отчие наставления.
      - Свинья все съест, - покачал головой Трофим, - уж я-то знаю. У нас в деревне одна свиноматка младенца в поле сожрала. Натурально! Следователь приезжал, все проверяли. Вскрыли эту свинью... Точно.
      - Ужас-то какой!
      - Грубая правда жизни. Кондовая, посконная... Деревенская. Наша! Никто тебя не накормит, если сам не возьмешь. Из города только брать приезжают. Как феодалы натуральные. Всегда так было. Значит, закон природы.
      Шишков заехал на заправку, остановился возле колонки. Демонстративно вытащил сотовый, положил на "торпеду".
      Трофим так же демонстративно положил на "торпеду" микрофон рации с оторванным проводом.
      - Нехорошо это, - буркнул Виктор, вылезая из машины.
      Сердце его больно сжималось от самых страшных предчувствий.
      По пути к окошку кассы Виктор не выдержал - обернулся...
      Трофима в кабине машины не было!
      Глава вторая
      Сам бы я за это дело не взялся. Но, поскольку я состою на государственной службе, на жалованье, время от времени приходится, не считаясь с собственными предпочтениями, заниматься подобными поручениями. И деньги с них небольшие, и удовольствие сомнительное... Раньше некоторым утешением в подобных ситуациях служило для меня то, что я как-никак набираюсь опыта. В моем же возрасте и с моей профессией смешно говорить о новом житейском опыте. Зачем бы он мне сдался?
      Ругнувшись, я крутанул руль своего видавшего виды "жигуля". Опять иномарка обгоняет... Куда он так спешит, на собственные похороны?
      По профессии я, если кто не знает, адвокат. Гордеев моя фамилия. Работаю я в юрконсультации за номером 10, что находится в Москве, на Таганке, 34. Веду прием граждан с утра и до обеда... Работу свою я вообще-то люблю, но пестрая она, как лоскутное одеяло. То много интересных дел, прибыльных, а то все какая-то мелочь и мура. Иногда, знаете, клиенты обращаются, а иногда и нет... Хотя адвокат я хороший. Так люди говорят...
      Сейчас в моей жизни, очевидно, наступил как раз такой период затишья. В данный момент я ехал спозаранку в Южное Бутово, чтобы устроить дела гражданки Рожкиной. Какой ерундой только не приходится заниматься хорошим специалистам, когда они состоят на государственной службе, не желая пускаться в свободное плавание по волнам частного предпринимательства!.. Муж, которого себе выбрала эта замечательная гражданка, изрядно ей надоел тем, что постоянно не просыхал. Она задумала развестись с ним, а заодно и разменяться. Совершенно естественное, я бы сказал, желание. Сложность тут была одна - гражданин Рожкин, поскольку никогда не просыхал, был практически недееспособен. Он не мог ни зайти с женой в паспортный стол, ни поставить подпись в бумагах. Жена утверждала, что трезвым его можно застать, разве если вломиться к нему в квартиру в семь утра. А так рано госучреждения не работают... А тут еще помимо этих проблем гражданин Рожкин решил заупрямиться и ни развода, ни размена жене не давать. "Будешь, говорит, - жить где жила". Кроме того, он желал компенсации за беспокойство. Что делать? Пришлось мне самому, по просьбе гражданки Рожкиной, уламывать ее бесполезного мужа. С этой целью я должен был наведаться к ним в квартиру с утра, так как несколько назначенных в более приемлемое время встреч с Рожкиным не состоялись, хотя он и клятвенно обещал. Но что-то каждый раз ему мешало...
      Сверяясь с адресом, я припарковался у одной из высоток, похожей как две капли воды на все остальные высотки района. Белые и голубые коробочки. Ну кто так строит?! Не люблю я эти новые районы. Во-первых, не понимаю, как жители тут ориентируются. Во-вторых, какую-то тоску на меня подобные пейзажи нагоняют... Нет, я бы так жить не стал. Пейзажик угнетает больше, чем у Достоевского. День живешь, два живешь, а на третий уже так и хочется кого-нибудь топором промеж глаз тяпнуть или самому на осине удавиться, если найдешь, конечно, осину в таком микрорайоне...
      Подъезд оказался замкнут, на двери висел новенький домофон. Вот еще одна новая московская мода. Толку в этих запорах... Разве что своих не пускать. А для того, кому надо проникнуть в дом, это не препятствие. Каждый дворовый мальчишка знает, как открыть магнитный замок.
      Нужная мне тридцать девятая квартира не отзывалась. Я звонил и звонил. Нет ответа... Это уже настораживало... Надеюсь, Рожкин просто не может проснуться. Пришлось звонить к соседям.
      - Кто там? - произнес противный женский голос.
      - Откройте, пожалуйста, - начал я вежливо, - я к вашим соседям, в тридцать девятую...
      - Вот туда и звоните, - отреагировала женщина сквозь хрип и сипение домофона и пропала.
      Я позвонил в другую, проклиная людскую подозрительность.
      - Кто?.. - На этот раз мужчина.
      - Милиция!
      - Я те щас покажу милицию! Повадились тут разные... Я всех милиционеров в районе знаю, я сам милиция! Вот я к тебе спущусь сейчас! пригрозил он и отключился. Это уже нехорошо. А вдруг и впрямь выйдет? Я, конечно, понимаю, что в таких районах озвереешь от однообразия и скукоты, но мне-то надо было, несмотря ни на что, попасть внутрь!
      На третий раз мне повезло - только я изготовился звонить, как дверь подъезда открылась и из дома вышел ребенок с ранцем на плече. Дверь он не захлопнул, - видимо, еще не научился по малолетству остерегаться всех и каждого... Я воспользовался этим обстоятельством, ловко просунув ботинок в зазор между дверью и косяком, и помешал двери закрыться.
      Подъезд нужного мне дома выглядел вполне прилично. Побелку еще не успели изгадить, даже ряды почтовых ящиков выглядели более-менее презентабельно. Искомый алкоголик жил на втором этаже. Я долго звонил и стучал в деревянную дверь. Казалось, я перебудил весь подъезд, и все соседи настороженно прильнули к своим дверным глазкам... Наконец за дверью послышались шаркающие шаги, что-то упало, зазвенело, раздались невнятные, но весьма злобные ругательства. Дверь открылась, и на меня уставилась синюшная физиономия, заросшая трехдневной щетиной.
      - Рожкин? - спросил я строго и официально.
      - Ну я-то, допустим, Рожкин, - отозвалась физиономия. - А вот ты кто?
      - Юрий Гордеев. Адвокат вашей жены. Мы с вами должны были встретиться.
      - А... Здорово. Заходи, адвокат!..
      Я зашел, опасливо озираясь. В квартире стоял удушливый, кислый запах позавчерашних щей.
      Хозяин проследовал на кухню, слышно было, как он там шумно пьет воду из-под крана.
      - Выпить хошь? - осведомился он громко.
      Я насторожился. В моих интересах было как раз никакой выпивки до подписания бумаг не допускать. Осторожно заглянув в комнату, я увидел там бардак и безобразие - скомканные газеты на полу и столе, тряпье на диване и кровати плюс какие-то не очухавшиеся еще со вчерашнего дня собутыльники. Сама жена Рожкина, приняв решение разводиться с мужем, съехала к родственникам, к матери кажется. Теперь Рожкин, видимо, вовсю наслаждался свободой.
      - А... Может, мы сначала по делу? - предложил я, проходя в кухню, где Рожкин уже чем-то деловито звенел. Ну так я и думал - наполняет стопки. Одну стопку он сунул мне в руку - граненую, толстого стекла, неприятно липкую и грязную.
      - Ну, - сказал он, - будем! - И потянулся чокнуться. Выпил, сморщившись, запустил пальцы в банку, где в мутном рассоле плавал последний огурец.
      - Жена солила, - поделился он со мной с гордостью. - Кончились все... Ты жену мою знаешь?
      Так, думаю. Приехали.
      - Я адвокат Гордеев. Пришел. К вам. По делу. С поручением от вашей жены. Вы ей обещали заявление подписать.
      - Да помню я, адвокат... Ты думаешь, я не понимаю ничего? А я все понимаю, - хитро прищурился Рожкин и покачал у меня перед лицом искривленным, заскорузлым пальцем. - Только ты зря приехал. Шиш ей выйдет с маслом. А где она сама шляется-то?
      Я почувствовал, что пора брать быка за рога, так как Рожкин, кажется, на одной стопке не собирался останавливаться.
      - Я приехал специально договориться, на каких условиях вы согласились бы с нами сотрудничать. Я со своей стороны мог бы позаботиться о защите ваших интересов, несмотря на то что я адвокат вашей жены.
      - Чего надо-то? - спросил Рожкин, жуя огурец.
      - Мне необходима пока только ваша подпись под заявлением... И еще несколькими бумагами. Собственно, по установленному порядку вы сами должны были бы пройти в ЖЭК и так далее, но я, зная, как вы заняты, договорился за вас, и они согласились принять документы без вашего личного присутствия.
      - Еще чего! - отреагировал Рожкин. - Никогда я бумаг не подписывал и не буду! Чего эта змея еще удумала? Чего ей не хватает? Сладкой жизни захотела? А без моего согласия, значит, никак? Так я ей своего согласия не даю. Я ей полный законный муж, и она от меня никуда-а не денется. Не ндравится ей, вишь... Как она со мной - так и я с ней.
      - У вас с женой совместная собственность. Она хочет разменяться, чтобы у каждого было по квартире. И вам хорошо будет, никто не будет мешать...
      - Еще чего. Никуда я отсюда не поеду. Мне и тут хорошо. А она где хочет, там пущай и живет. Вот вернется только - уж я ей покажу, где раки зимуют... вертихвостка. Я ради этой... паскуды и пальцем не пошевелю. Она меня кипятком обварила!
      - В каком смысле? - спросил я, несколько обалдев.
      - А так, схватила с плиты кастрюлю и плеснула в лицо, чуть глаза меня не лишила!..
      - За что это она вас?
      - А, я ее бить хотел... - пояснил Рожкин. - А что? Житейское дело... Нет, ты не думай, мы иногда и мирно жили... Ты чего не пьешь? - спросил он подозрительно. - Подпоить меня хочешь?.. Я трех таких, как ты, перепью! Думаете, Степан ничего не видит, не понимает, его можно вокруг пальца обвести! А что мне, к примеру, за это будет, если я вдруг да соглашусь? А?.. Отпущу бабу свою и по-христиански - живи, мол...
      Тут я понял, что формальности пора прекращать. Да и чего я хожу вокруг да около, как в первый раз, честное слово?
      - За причиненное вам беспокойство мы готовы выплатить соответствующую компенсацию, - сказал я, значительно заглядывая ему в глаза.
      Расчет оказался точен - в глазах Рожкина я заметил заинтересованность. Наверняка финансы его на исходе, а выпивать на что-то сегодня и завтра надо продолжать...
      - Взяток не беру, - предупредил он, борясь с собой.
      - Ну что вы, какая взятка. Вот если бы вы мне давали - вот это была бы взятка. Я при исполнении.
      - Беру только взаймы, - сказал щепетильный Рожкин. После чего стал неистово торговаться. Я основательно опустошил собственный карман - в обмен на долгожданную подпись. Эх, было бы дело чуть серьезней, не миновать бы мне судебного разбирательства...
      - Хорошо, - говорил Рожкин, пересчитывая послюненным пальцем бумажки. - Разве я не понимаю, что ж я, не человек... Вот и расстанемся по-хорошему, по-христиански, и пусть идет с миром... Вот эта бумажка почему рваная? Рваных мне не надо, у меня их в магазине не берут...
      Наконец, произведя подсчет, Рожкин изготовился выполнить свою часть устного договора. Однако на том мытарства мои не кончились. Руки у Рожкина, что совершенно понятно, изрядно дрожали, так что мне пришлось заставить его сперва долго тренироваться на куске газеты. Время от времени он порывался еще выпить, но я хватал его за рукав, грозил отобрать деньги. Рожкин пыхтел, выводя закорючки, отрабатывал гонорар.
      - Смотри-ка ты, как криво получается! - сам удивлялся он. - А ты думал! Посмотри на мои пальцы! - растопыривал пятерню. - Это рабочая рука, железная, стальная! Вишь, пальцы не гнутся! Это я на заводе работал, они у меня ручку тонюсенькую не держат...
      - Давай, я плюсик поставлю, - щедро предложил он мне наконец. - И тебе легче, и мне...
      - На плюсик пойти не могу, - строго сказал я. - Продолжайте...
      Продолжили... Руки у меня чесались самому подделать его подпись. Все равно потом не вспомнит... Хотя, может, и вспомнит. Все они любят для собственной пользы дурачками прикидываться, а на деле такие хитрованы...
      Через какое-то время залихватская подпись была-таки поставлена Рожкиным на нескольких документах. Собрав драгоценные бумаги, я аккуратно упрятал их в папочку.
      - Следовало бы накинуть, - заныл Рожкин, - я скоко с бумажками твоими провозился, такого уговору не было!
      - Больше не дам!
      - А вот я возьму да и скажу, что вы меня силком вынудили! - сказал, прикрывая один глаз, Рожкин.
      - Не дам больше. Нет у меня.
      - Да? Ну ладно... - сдался он. - А тогда за это дело - до дна! безапелляционно заявил Рожкин.
      - Я за рулем, - попытался я отмазаться. Во-первых, это было правдой, во-вторых, водку с утра я не могу.
      В дверях кухни замаячили страшного вида проснувшиеся рожкинские собутыльники.
      - Эт хто? - спросил один, длинноносый, хриплым со сна голосом.
      - Адвокат, - с гордостью произнес Рожкин. - Не пьет совсем!
      - Может, ты еврей? - угрожающе спросил второй, косматый.
      Все трое подозрительно уставились на меня.
      - Нехорошо так, - продолжал косматый, не по-христиански... Или ты иудей?
      - Надо выпить... - поддакнул длинноносый.
      Он злобно сверкнул полуоткрытым глазом. В мои планы не входило вступать в полемику. Поэтому я схватил липкую стопку и, зажмурившись, выпил, преодолев приступ тошноты. Водка последовательно обожгла язык, полость рта, глотку. Затем, чуть помедлив, нехотя проскользнула дальше...
      Под не слишком одобрительными, но уже невраждебными взглядами братии я выбрался из кухни в коридор, а потом и из квартиры. На лестнице мне чуть не стало плохо, я длинно и тягуче сплюнул и грустно побрел к машине. Как бы не отравиться, думал я, мучительно борясь с желанием очистить желудок. Наверняка они пьют страшную дрянь... Ладно, не будем думать об акцизных марках, о том, что именно разливают в эти бутылки, от этого только хуже...
      Бросив с таким трудом добытую папку на соседнее сиденье, я достал из бардачка "Антиполицай" и закинулся им на всякий случай. Потом завел машину и осторожно поехал. Ко всем моим расстройствам добавилось еще и то, что я спросонок забыл выключить в машине фары, и теперь неизвестно, насколько хватит моего аккумулятора...
      Бывают такие дни, когда все наперекосяк - их с самого утра опознать можно. Полоса такая... К счастью, я не попал в дорожную аварию, столкнувшись с другой машиной - только этого мне для послужного списка не хватает! - но я так аккуратно шаркнул днищем по предательски торчащей из земли трубе... Выругавшись, вышел посмотреть на повреждения, на всякий случай выключив зажигание; а когда хотел поехать снова, оказалось, что машина не заводится. Ну вот не заводится, и все!
      По этому поводу я предпринял несколько обычных действий: ругался, толкал ее сзади, просил помощи у других водителей... Поймав "Волгу" с сидевшей за рулем дамой, я уговорил ее меня дернуть. Привязывал трос еще, идиот... Дергала она меня несколько раз. Дотянула таким образом до угла. Ничего не помогало... (Скажу по секрету - теперь уже можно, - когда я спустя несколько дней выбрал-таки время заехать за починенной машиной, автомеханики чуть животики не надорвали. Оказывается, у меня просто элементарно кончился бензин, я, дурак, забыл с утра заправиться... Все-таки алкоголь - это яд. Даже в небольших количествах.)
      Ругаясь на чем свет стоит, я оттолкал машину к оказавшейся, по счастью, рядом мастерской, договорился с двумя хмурыми мужиками о ремонте, распростился со своим "жигуленком" и пошел ловить тачку.
      Что за гнусное место это Бутово, как можно жить там, куда метро еще не провели? Не все же тут с машинами...
      На мое счастье, Рожкин часть захваченных мною из дому денег все же мне оставил, поэтому я мог позволить себе поймать такси.
      Такси, как ни странно, подоспело почти мгновенно. Вот так не знаешь, за каким углом подстерегает тебя судьба... Таксист, усатый мужичок среднего возраста, включил счетчик, который сразу же принялся приятно и успокаивающе тикать, считая мои кровные денежки...
      - На Таганку, шеф, - сказал я. Таксист согласно кивнул.
      Мне показалось, что счетчик крутится что-то уж слишком быстро. Таксист, проследив за моим взглядом, подмигнул мне:
      - Ничего, не бойтесь, у нас все по-честному. Мы люди деловые...
      Я машинально покосился на удостоверение водителя, болтавшееся у меня перед носом. На нем был проставлен номер таксопарка.
      - Приватизировать хотим, - поделился словоохотливый водитель. - Такие сейчас времена. Все заработать стараются, и все можно. Что ж сидеть-то? Когда ремесло в руках. Шуршать надо.
      - А не боитесь? Приватизировать-то? Крыша есть у вас?
      - Крыша? - помрачнел почему-то водитель. - М-да... крыша, говорите... - И на этом наглухо замолчал. Уж не обидел ли я его чем, подумал я. Кто их там знает... И чего я лезу не в свое дело всегда. Проклятый профессионализм - сразу хочется из людей всю подноготную добыть. Вопросы начинаешь задавать первому встречному, и все с подковыркой, а люди настораживаются...
      Миновали мы отдаленные районы и уже начинали подъезжать к долгожданному центру. Я как раз радовался, что хоть одно дело провернул, но мне очень хотелось спать, и представить себе целый длинный рабочий день в учреждении было страшно... Ну не могу я рано вставать.
      - А вы во сколько на работу встаете? - решил я поинтересоваться у водителя.