- Нет, медицинскую экспертизу не сделали еще, - досадливо поморщился Артур, - тянут, как обычно. Да тут и без экспертизы можно все представить. Ждал гостя, стол накрыл. Посидели недолго, выпили всего по бокалу. Да еще и вина легенького, сухого. А потом, стало быть, разговор между ними произошел. Не знаю, чего не поделили - то ли бабу, то ли деньги. Нервничали оба - пепельница окурков полна, затушены все неровно. Ну а потом Инсаров кинулся на гостя и убил. Больше никого в квартире не было. Так что дело ясное, не знаю, на что ты рассчитываешь, если честно. Или тебе так и так заплатят? Квартира в крови, брызги крови у Инсарова на рукаве, отпечатки пальцев повсюду его, да ведь он его чем - он его утюгом! Взял и шарахнул... Известное дело. Но если бы спьяну... А то трезвый же был!
      - Не знаю, - с сомнением протянул я, - это же не разборка супругов на коммунальной кухне... Интеллигентный человек ни с того ни с сего... Должна быть серьезная причина.
      - А по мне один хрен - люди везде одинаковые. Чуть что не так - сразу за нож или что под руку попадет... Кстати, не шарахнуть ли нам за знакомство, а?
      - Вот что, мне разрешение на посещение нужно, - сказал я, вставая, - я его хочу сегодня навестить.
      - А... ну-ну, - сказал Герасимов. - Служебное рвение? Понимаю, при ваших гонорарах и я бы побегал...
      Завидует, подумал я, и этот туда же. Знал бы ты о моей "зря-плате"... Ну да, этот конфликт у нас с работниками правоохранительных органов давно цветет пышным цветом. Помимо юрисконсультации я иногда бываю связан с частным охранным агентством, которое возглавляет мой приятель Денис Грязнов, племянник начальника МУРа Грязнова, частный детектив. Ну никак не могут люди привыкнуть к законам рынка... Аудитория у нас со следователями разная, делить нечего, к нам как раз те клиенты частным порядком обращаются, которые у государства поддержку найти не могут.
      Вообще-то людям приятнее работать с нами, потому что тогда справедливость... персонифицирована. Надежнее, когда твоим делом занимается конкретный человек, например адвокат Гордеев, а не просто чиновник, который в тебе не заинтересован и функционирует как автомат: этого посадить, того отпустить. Личная денежная заинтересованность - гарантия успеха, это люди очень хорошо понимают. И для нас каждое дело - штучная работа. Не поставлено на конвейер. Есть возможность, при меньшей загруженности, войти в детали дела...
      Так думал я, перебирая документы уголовного дела Инсарова в тоненькой папке.
      Утюгом... А потом - ножичком, ножичком, хотя жертва уже испустила дух...
      - Ну что ж, спасибо, - сказал я, вставая, - желаю удачи в работе. Только дело это не такое простое, как показалось вам с первого взгляда...
      Следователь Герасимов смотрел мне вслед насупившись и что-то невразумительно пробормотал.
      В "Матросскую тишину" я давно вхожу, как в дом родной. Хотя и не скажу, что с большой охотой. Сегодня оказаться внутри было даже приятно от бетонных стен веяло прохладой, как из погреба.
      Честно говоря, входил я под эти своды полный уверенности, что мне удастся разговорить Инсарова. Выходил слегка помятый, и самооценка моя резко упала, как барометр перед грозой.
      Предъявив в проходной документы, я попросил дежурного, чтобы Инсарова привели ко мне для разговора.
      Игорь Инсаров оказался худым брюнетом лет тридцати с небольшим. На узком носу его поблескивали очки, сильно увеличивающие глаза. В распахнутом вороте куртки виднелась тощая, как у цыпленка, грудь с редкими темными волосками. Игорь крутил на пальце обрывок суровой нитки и сердито сопел. Смотреть он на меня то ли не хотел, то ли не решался, глядел в сторону, в пол.
      - Я ваш защитник, фамилия моя Гордеев, - провозгласил я, вставая со стула.
      Инсаров, мой единственно верный будущий заработок, даже не глянул в мою сторону, хоть и вздрогнул беспокойно.
      - Ваша жена передавала вам привет, - мягко начал я, присаживаясь. Она очень беспокоится о вас. Именно она заключила со мной соглашение на вашу защиту.
      Инсаров пошевелил бровями, но ничего не ответил.
      - Позвольте еще раз представиться - Юрий Гордеев, ваш новый адвокат. Игорь, в ваших интересах рассказать мне все. Не беспокойтесь, тут нас никто не сможет услышать, и ничто из того, что вы мне сообщите, не будет использовано против вас, наоборот, в ваших - и моих - интересах сделать все возможное для скорейшего вашего освобождения. Вы меня понимаете?
      Инсаров вздохнул тяжело и перевел взгляд слева направо.
      - Гарантирую вам... э-э... полную тайну! В сущности, если вы убили Дударова, можете не признаваться мне в этом. Адвокат - это не борец за правду. Моя функция - защитить вас, моего клиента. Нам вместе нужно выработать тактику защиты. Договориться с вами, что вы будете говорить на допросах... На всей стадии предварительного расследования...
      Кто его поймет, что у него на уме, - смотрит на меня исподлобья, как на средневекового палача, можно подумать, я его истязать горячими клещами пришел. Я должен заявить ходатайство о проведении стационарной судебно-психиатрической экспертизы.
      Не каждый может утюгом махать. Известное дело, человек, пусть даже и убил этого Дударова в состоянии аффекта, может, к жене взревновал или что. А потом увидел дело рук своих, и... готовый пациент психиатрической лечебницы.
      Стоп... Вырисовывалась определенная линия защиты. Эх, жаль, что нет суда присяжных, то-то бы я там разошелся...
      - Что ж, Игорь, - вздохнул я тяжело. - Молчать - ваше право. Имейте в виду, что дело ваше очень серьезное. Тягчайшее преступление. Совершенно. Смертная казнь у нас в стране отменена... Но сроки за такие преступления очень значительны.
      А может, он правда того? Версию насчет жены, кстати, не худо бы и проверить. На всякий случай. Так, Гордеев, давай думай... Только информации, как ни крути, пока мало.
      - Хорошо, - сказал я. - Даю вам время подумать. У нас с вами еще... я взглянул на часы, - двадцать пять минут. После чего встаю и ухожу. А вас отводят обратно в камеру. В следующий раз я приду не скоро... Вы должны понять, что я - защитник, а не следователь. Я же хочу вытащить вас из этого дерьма. Поймите, у меня же есть и другие дела... А вы тут в молчанку играете.
      И я, положив на стол часы так, чтобы и Инсарову было видно, замолчал. Молчал и Инсаров. Никогда я еще не оказывался в такой странной ситуации: сижу в каменном мешке, напротив меня чужой мне человек, подозреваемый в зверском убийстве, оба мы тяжело молчим, как подростки на первом свидании, и шарим глазами по сторонам. Инсаров несколько раз лишь тяжело вздохнул. Стало скучно. От нечего делать я принялся следить за солнечным зайчиком, вяло переползающим от окна на противоположную стену.
      Наконец двадцать пять минут истекли, и затянувшееся молчание кончилось.
      - Игорь, - вздохнул я, - хорошо, что мы понимаем друг друга без слов... Ну вы хоть намекните, слышите вы меня или нет. А потом можете хоть чернильницами закусывать или мыльные пузыри пускать. Может, я тут зря перед вами распинаюсь? А? Обет молчания вы дали, что ли?
      Наконец-то я его расшевелил: Инсаров поднял голову и посмотрел прямо на меня. Его губы дрогнули, словно собирался что-то сказать, но потом усилием воли он вновь заставил себя смолчать, и на лице появилось решительное и упрямое выражение, какое я видел на мордах не желающих везти повозку ослов.
      - Ну что ж, - вежливо сказал я, вставая, - благодарен вам, Игорь, за самые тихие полчаса в моей жизни. Буду к вам заглядывать, время до суда еще есть. Имейте в виду: я добрый, очень умный, хороший и очень настырный. А гонорар свой я привык отрабатывать.
      Нажал на кнопку звонка, дождался контролера и вышел. Не стал смотреть, как Инсарова отводили обратно в камеру, - интересно, он и с уголовниками в молчанку играет?
      Появилась у меня одна мысль...
      А мысль вот какая: заеду-ка я в университет. Погляжу, с кем работал человек, коллег порасспрашиваю, может, что и выясню. Особенно если у него коллеги - пожилые женщины. Особенно если мне повезет и они знакомы с его женой. Тогда весь набор сплетен мне обеспечен...
      Не знаю, кому как, а мне здание МГУ еще со студенческих лет напоминает бутылку. Большую, вместительную бутылку популярного в годы моей молодости египетского напитка под экзотическим названием "Абу-Симбел". В годы учебы мы его нередко пили в этом самом здании...
      Я припарковался прямо на территории и неспешно побрел к нужному мне корпусу. Нахлынули ностальгические воспоминания о волшебной поре юности... Эх, не так бы сюда приехать, не по делу, а просто для удовольствия. Сходить на смотровую площадку, на город полюбоваться, познакомиться с замечательной девушкой с романо-германского факультета, например, попить вина... Ну ничего... Выберусь еще. А теперь - работа.
      На кафедре, вопреки ожиданию, я застал только административную даму в возрасте и двух девочек-студенток на подхвате. Лаборанток или аспиранток. Педагоги были нарасхват, подрабатывали помимо основного вуза в новомодных колледжах и периодических изданиях.
      - Да, слышали... Такое несчастье... - сказала дама, звали ее Нина Андреевна Здравая, и внешность у нее была соответствующая... На лице ясно читалась радость от собственной причастности к тайне.
      Студентки стреляли в мою сторону глазками, но в разговор вступить не решались.
      Здравая отвела меня в уголок, к подоконнику. Видимо, новость про скандальный арест преподавателя считалась в университете секретной, хотя наверняка это был секрет полишинеля.
      После всех этих предосторожностей я услышал то, что и так знал. Биографию Инсарова со студенческих времен, впрочем, еще не слышал, но вряд ли она могла мне помочь. Полезного в речи секретаря кафедры не содержалось ничего.
      И здесь неудача, подумал я, выходя из кабинета. Сегодня день неудач! Совершенно не за что уцепиться. А я так рассчитывал на визит в университет... Неужели это тупик?
      Я медлил уходить. Заложив руки за спину, стал прохаживаться вдоль стендов с объявлениями, расписанием занятий и прочей ерундой. Объявления попадались интересные, хотя, сколько я мог судить, студенческая жизнь со времен моей молодости нисколько не изменилась. Те же поиски работы, перепродажа оборудования, дискотеки и языковые курсы...
      На одной из колонн меня заинтересовал наклеенный листок с плохой печатью, на котором было синей краской символически изображено солнце с расходящимися лучами, под ним какая-то бездарная речевка плюс приглашение большими буквами: "ВЫ ХОТИТЕ ПОЗНАТЬ СЕБЯ? ПОСЕТИТЕ НАШ СЕМИНАР". И телефоны. Странно, что такое допускается в стенах уважающего себя вуза...
      - Послушай, друг, - прихватил я за рукав бегущего мимо студента, зажигалки не будет?
      Парень вытащил зажигалку и протянул мне. Я рассмотрел его, пока прикуривал.
      - Это что у вас тут? - кивнул я на листовку. - Хаббардисты? Дианетика?
      - Интересуетесь? - спросил парень. - Нет, это очередная секта. Дремучее Средневековье... Смесь языческих верований и христианства. Солнце, свет, Бог, радость и плодородие. Вегетарианцы... В целом ничего интересного. Но многие ходят...
      - А вы?
      - А мне на лекциях достаточно мозги пудрят, чтобы еще в свободное время всякой чушью забивать...
      - Вы на каком факультете?
      - Атмосферник я. А что?
      - Физик, значит? А я юрист...
      - Не поздновато вам учиться? - скептически окинул меня взглядом парень.
      - Да я уж давно оттрубил свое, сюда так, по старой памяти... Скажи, а такой Инсаров Игорь у вас преподавал?
      - Странно, что вы спросили. Нет, но он с нашего факультета вообще-то.
      - А чего же странного?
      - Да нет, просто он тоже, - парень покрутил пальцем у виска, имея в виду плакат, - из этих... солнцепоклонников.
      Меня так и подбросило. Я почувствовал, что из этого что-то можно извлечь.
      - Ты... вы... ты имеешь в виду, что профессор Инсаров интересовался какой-то там сектой?
      - Ха, интересовался! Да он у них чуть не в правлении состоял. Не знаю, с чего это он вдруг, вообще-то раньше нормальный мужик был, без подпрыгиваний, вы бы слышали, как он о политике рассуждал... Может, у него несчастье какое в жизни случилось, от этого люди обычно в религию ударяются. Жена со студентом изменила или умер кто...
      - А ты откуда все в таких подробностях знаешь?
      - Я ходил к ним пару раз на семинар, - признался парень, - из любопытства... Да это пол-университета знает. Разве тут что-нибудь спрячешь...
      - Тебя как звать?
      - Костик.
      - Ну бывай, Костик, - пожал я ему руку с чувством, - спасибо тебе.
      - Не за что, - пожал плечами парень и удалился.
      Я же смотрел ему вслед с умилением. Ай да Костик! Ну до чего симпатичный малый! Побольше бы таких студентов!
      В приступе эйфории я достал мобильный и тут же набрал телефон Эльзиной матери, оставленный мне Инсаровой. Эльза, к счастью, оказалась дома.
      - Скажите, Эльза, вы наведывались уже в свою квартиру?
      - Нет, в квартире я с тех пор ни разу не была. Не могу себя заставить, - живо отозвалась она. Видимо, первое потрясение уже миновало. Там, во-первых, следственные мероприятия были, опечатали сначала, потом кровь... Я домработнице ключи оставляла... Можно возвращаться, только страшно мне теперь там будет. Даже вещей никаких не собрала, не успела...
      - Эльза, у меня к вам предложение. Сейчас мы едем к вам на квартиру, чтобы вам было не страшно, я осматриваю, что мне нужно, а вы в это время собираете свои вещи. Хорошо?
      - А что вы, собственно, хотите найти?
      Я помолчал, посмотрел на плакат, подумал и решил пока ничего Инсаровой не сообщать.
      - М-м... мне пришла в голову мысль... Возможно, стоит осмотреть бумаги вашего мужа, там может содержаться что-то полезное... Вы позволите?
      - Да, хорошо, конечно...
      - Договорились. Я за вами заеду.
      - Вы видели его? - спросила запыхавшаяся Эльза, садясь ко мне в машину.
      - Видел, - неохотно процедил я.
      - Ну и как?
      Я пожал плечами.
      - Ничего не понимаю... Какой ему толк молчать? Он что, с ума сошел?
      - Это нам скажут психиатры. Буду ставить вопрос об экспертизе, мрачно пообещал я, после чего Эльза испуганно смолкла и не разговаривала до самого дома.
      Бумаги Инсарова содержались в относительном порядке в кабинете. Практически сразу мне удалось обнаружить в ящиках стола переложенные другими бумажками несколько листовок, брошюрку и даже газету, выпускаемые организацией, высокопарно и безвкусно именующей себя "Орденом Солнечного Храма". Все с большой буквы, с претензией на исключительность...
      Эльза Инсарова, судя по всему, была образцовой женой: она ни разу не заглядывала в бумаги мужа, о секте ничего не слышала и очень удивилась, когда я предъявил ей найденные доказательства.
      - Первый раз слышу, - сказала она, брезгливо поморщившись и держа листовку на вытянутой руке. - Может, на улице где дали?
      - Да нет, секта довольно прочно обосновалась в университете, ее основатель проводит там утренние семинары...
      - Значит, там всучили... Странно, что он ее не выбросил. Забыл, наверное. Я же говорю - рассеянный...
      - Судя по всему, не забыл, а специально прихватил с собой и хранил среди важных бумаг. Не знаете, что именно его могло заинтересовать в этой листовке?
      - Да нет, не могу себе представить. Агитка, таких сейчас много. Игорь же ученый, он не интересовался подобной ерундой.
      - Скажите, а Игорь верующий человек?
      - Да нет, я бы не сказала. Он интересовался разными восточными философиями, кармой, дао и так далее... Но это носило характер увлечения. Мы никогда не говорили с ним на подобные темы. Мне кажется, он атеист... Но не уверена.
      - Простите за нескромность, а вы сами?
      - Пожалуй, тоже атеистка. Знаете, мы привыкли иметь дело с реальными фактами и... А почему это вас интересует?
      - Извините, Эльза, мне кажется, что вы плохо знали своего мужа, сказал я.
      Я, словно следователь, с удовольствием взялся распутывать новую ниточку, которая должна была привести меня к разгадке. Знать бы заранее, куда меня заведет этот клубок версий...
      После посещения квартиры Инсарова мне оставалось сделать следующий логичный ход - поехать в консерваторию и разузнать что-то о Дударове.
      В консерватории я не бывал еще со школьных лет... Хотя вру, ходил как-то на концерт с одной знакомой девушкой-студенткой, она была любительница классики... В этом храме музыки я не имел связей, не знал ни одной контролерши или буфетчицы и рассчитывать мог только на себя.
      Не имея никакого плана, решил импровизировать. Впрочем, все оказалось довольно просто.
      - Здравствуйте, разрешите к вам обратиться, - сказал я, вежливо кланяясь грозной билетерше, протягивая ей одну из листовок "Ордена Солнечного Храма". - Я к вам вот по какому вопросу...
      Реакция превзошла все мои ожидания. Грузная дама выхватила листовку, смяла ее и пошла прямо на меня. Она трясла рукой с зажатой в кулаке листовкой, словно библейский пророк. Я думал, что она меня проклянет или, того хуже, звезданет промеж глаз. Ее искаженное от гнева лицо покраснело:
      - Убирайтесь вон, молодой человек, и не смейте больше сюда являться! И этому вашему передайте, если он еще раз рискнет показаться мне на глаза, я не посмотрю на то, что он воображает себя мессией... Так и передайте. Это же надо, какой человек из-за вас пропал!
      - Простите... - пролепетал я.
      Дама смерила меня взглядом.
      - Не прощу! Этот ваш ловец душ шиш что получит в нашей консерватории! - сказала она и, сложив большую дулю, помахала у меня перед носом. - Достаточно, один спятил! За новенькими явились? Совести у вас нет, вот что.
      - Да послушайте же! - взмолился я. - Произошла ошибка! Я вам все объясню, поверьте, я не имею никакого отношения к этой секте, а сейчас умоляю, скажите, о ком вы сейчас говорили. Вы знаете кого-то, вступившего в члены "ОСХ"? Это не... Дударов?
      - Ясное дело, - сказала билетерша. - Слушайте, что вы дурака валяете, молодой человек.
      Со вздохом облегчения я опустился на ступеньку.
      Жена Дударова Марина, как сообщили мне в прокуратуре, проживала в трехкомнатной квартире на Цветном бульваре. В адресном столе мне выдали ее телефон беспрекословно. Когда я звонил договариваться о встрече, понимал, что мое положение шатко и мне вполне могут отказать в беседе: в конце концов, я лицо неофициальное, да еще адвокат убийцы ее мужа, явился к ней, как несложно догадаться, за добыванием доказательств его невиновности или хотя бы смягчающих обстоятельств... Так что я был готов к холодной встрече.
      Тем не менее по телефону Марина Дударова была вполне любезна и согласилась встретиться тут же, не сходя с места, так как через два часа в срочном порядке куда-то уезжала, и вообще, как она мне сообщила, время у нее на всю оставшуюся неделю расписано по секундам. Она довольно толково продиктовала мне адрес, деловито осведомившись:
      - Вы на машине?
      По ее тону я понял, что если бы был не на машине, то сильно упал бы в ее глазах.
      Пришлось мне ни свет ни заря вылезать из дому и мчаться на встречу не позавтракав. Каждый раз, проводя расследование, мечтаю о том, как можно будет отоспаться и отъесться... Чуть позже. Причем это позже никогда не наступает...
      В эту пору машин на бульварах было еще не очень много. Если б я выехал чуть позже, наверняка застрял бы в пробке. Сверившись с картой, припарковал машину в обсаженном липами дворе. Живут же люди... Мне бы комнату в таком доме, в центре... Сколько лет живу, а на такое не заработал. Опостылели мне эти съемные квартиры с чужой мебелью. Старею, наверное...
      Я нажал на белую кнопку звонка, раздались сладкие мелодичные трели, и дверь мне открыла невысокая тридцатилетняя коротко стриженная блондинка с большими глазами.
      - Юрий Петрович, - представился я.
      - А... Заходите, - сказала Марина и сразу исчезла где-то в глубине квартиры. Как понял, я застал ее в процессе нанесения макияжа.
      - Только, как я говорила, скоро ухожу... - предупредила она меня. - У меня плановая тренировка в спортзале... Чаю хотите?
      Я прошел за ней на кухню. Изнутри квартира тоже была ничего - тут не бедствовали. Мебель из "Икеи", но не самая дешевая. А вот общий дизайн... Марина была из тех женщин, что предпочитают яркие цвета и искусственные фрукты - зеленая клеенка на столе пестрела крупными красными яблоками, от которых у меня сразу зарябило в глазах, а шторы на окнах были белые с крупным черным рисунком - крестики-нолики, что складывалось во фразу, вполне соответствующую положению дел: "охо-хо-хо-хо"...
      - Проходите, - покивала мне Марина, - садитесь, наливайте вот сами себе... - Она в быстром темпе выстроила передо мной батарею бутылок, сахар, чай и кофе. Сама Марина пила сок - типичная современная женщина с достатком, старающаяся держать себя в форме для мужа, который этот достаток обеспечивает.
      - Скоро муж за мной должен заехать, - сказала Марина, придирчиво глядя на себя в небольшое зеркало, установленное на подоконнике.
      Я подавился горячим чаем.
      - Второй, - уточнила Марина. - Разве вы не знали, что с первым мужем мы расстались?
      - Нет, - развел я руками, - всеведение не входит в мою компетенцию. А позвольте спросить - давно?
      - Да года два уже как...
      - Все-таки позвольте мне выразить вам свои соболезнования.
      - Да... Ничего. Спасибо, но не стоит - я не расстроена. Скорее довольна.
      Встав, эта поразительная женщина прошлась по кухне, заглядывая в шкафчики, а я думал: почему это женщины сначала говорят, а потом думают?
      - Первый раз за всю свою долгую практику вижу, - признался я, - чтобы кто-то был рад убийству.
      - Ах, нет, - спохватилась Марина, приложив руку к щеке, - я не так выразилась... Что вы глупости говорите! - рассердилась она. - За кого вы меня принимаете? Конечно, это все ужасно, просто ужасно. Никому такой смерти не пожелаю. Но что я хочу сказать? Я, собственно, так и думала, что чем-то вроде этого все закончится, криминалом каким-то... И очень рада, что мне удалось этого благополучно избежать. Жалко его, конечно... Но отношения у нас в последнее время были не очень хорошие, так что, если вы рассчитывали встретить убитую горем вдову... Я, в общем, давно вычеркнула его из памяти... Большой, между нами, был сволочуга.
      - А могу я спросить, что послужило поводом для таких мыслей? Почему все это, как вы говорите, должно было плохо кончиться? И что, собственно, это?
      - Ну, все его делишки... Извините, ничего, если я пойду в ванную, дверь закрывать не буду, оттуда все слышно, а мне нужно волосы подкрутить...
      Она прошла в ванну, что-то напевая себе под нос. Я встал и подошел к дверному проему кухни.
      - Да, так вы говорите, - сказал я, повышая голос, - темные делишки?
      - Вот именно. Хотя я не говорила "темные". Нет, ну я понимаю, когда бизнес... Но это был не бизнес, а бог знает что. Деньги, конечно, были, жили мы нормально, ничего не скажешь... После развода вот он и квартиру мне оставил... Это у него не отнять, нам он всегда деньги давал, не жадничал. Но когда от родной жены человек скрывает, чем он занят, где, куда поехал... Это наводит на мысли. Я лично считаю, что вправе знать. Мы, в конце концов, общей жизнью живем. Я люблю деньги, да и кто их не любит, но когда живешь на деньги, заработанные сомнительным путем, это не может не беспокоить. А дом, я считаю, такое место, в котором должно быть комфортно и спокойно, ты должен быть в нем защищен... Какая это семья, когда беспокоишься за себя, за ребенка, за свою жизнь... А тут - вот, убийство... Бр-р, какой кошмар!..
      - А долго вы жили в браке с Дударовым?
      - Четырнадцать лет.
      - И что же, все эти годы он занимался своими темными, как вы говорите, делишками?
      Я думал, Марина обидится, но она только рассмеялась.
      - Понимаю, на что вы намекаете... Нет, сперва-то у него вовсе не было никаких денег. Во-первых, оба мы с ним приезжие, не москвичи, так сказать... Он - из Ташкента, я - из Казани... Познакомились мы, когда учились вместе в консерватории. В общежитии вместе жили, в одной комнате, когда расписались... Поженились мы на первом курсе, сразу почти как познакомились. Он видный такой мужчина был, высокий, темный... Вот они чем кончаются, ранние браки... А я глупая была, двадцати еще не было, мне одной страшно было в чужом городе, теперь, конечно, привыкла... Ну что теперь говорить. Что-то, конечно, и хорошее было. Особенно сначала, когда музыка, занятия... друзья, пили вино по вечерам... Я совсем была темная, в Казани больше дома сидела, такая необкатанная провинциалка, одеться не умела хорошо, да и не на что... А тут - компании, разговоры всякие... Хорошее, одним словом, время. Потом, как консерваторию окончили, вместе устраиваться стали... На гастроли ездили по глухим уголкам нашей родины. Романтика. Только потом быстро я эту музыку забросила. Сперва не знала, чем занять себя, работать пошла не по специальности, занялась домашним хозяйством, ребенка родила... Он сейчас у бабушки... Нет у меня особенного таланта к музыке, знаете ли. Я бы не прославилась. А он прославился... Стал зарабатывать и по заграницам ездить. Ну, ездил бы, и ладно. Но, поездив и посмотрев, как люди живут, он тоже так захотел - и пошла эта гонка безумная по зарабатыванию денег. Целыми днями человек на работе, приходит усталый, а потом и вовсе в командировки стал ездить, причем не позвони ему, не спроси, как дела, - раздражается... Толку, короче, от мужа никакого, ни я, ни ребенок его не видим, а когда видим - так лучше б не видели... хмурый, злой. Вечно какие-то звонки, мужчины ему звонили, все с акцентом...
      - А в какой области был этот его бизнес?
      - Не могу вам сказать. Одно знаю - он требовал длительных поездок. Собственно, из-за этих поездок у нас все и... Один раз нашла у него билет в Ташкент в кармане. Я, говорит, ездил навестить больную бабушку или еще какую-то ерунду. Что ж ты мне, милый, не сказал сразу, говорю, я бы не волновалась... Наши родственники... А потом взяла и позвонила в Ташкент его матери - как, мол, здоровье, дела? Так она даже не знала, что сын ее в Ташкенте был! Ну вот что это такое? Когда к родной матери не заходил, хотя сто лет ее не видел? Что это могут быть за дела? Избави бог от таких дел. Да вы у кого из знакомых с той стороны лучше спросите, может, там кто знает или слышал что, это ведь они с Игорем вашим Инсаровым что-то мутили вместе. Нашли друг друга два одиночества... А кстати, это что, действительно Игорь его убил?
      - Я не исключаю такой возможности, - пришлось мне сознаться скрепя сердце.
      - Ну, не знаю... Стало быть, деньги не поделили? А это не могло быть предупреждение от какого-то третьего лица, как вы считаете? Странно, такой тихий был этот Игорь. Что деньги-то с людьми делают...
      - Да, так, говорите, вы в конце концов развелись?
      - Еще бы! Стану я так жить? Сами видите - я молодая, красивая, неглупая в общем-то женщина. Мой нынешний муж во мне души не чает, тоже, между прочим, бизнесмен, и ничего, времени на все хватает... У него интернет-магазин. Если хотите, можете с ним познакомиться, если подождете. Поговорите, но он-то совсем ни сном ни духом, я ему о первом муже-то особо не рассказываю. Зачем? Неинтересно это.
      - Да нет, вроде бы ни к чему, хотя за приглашение спасибо.
      - Вся молодость насмарку, хоть теперь пожить нормально. Это же надо убийство!.. Сыну что я скажу, когда подрастет? Надеюсь, он не в папочку пошел. А как-то с этим жить надо. И перед друзьями неудобно... Нет, как хотите, а даже и жалко мне его не особо. Ему больно было?
      - Гм... На этот вопрос не могу вам ответить, - сказал я, - я не судмедэксперт, но думаю, что все произошло очень быстро.
      - Ага... Ну вот... Ладно, о мертвых, как говорят... Вот, все сказала, что знала, ничем больше помочь не могу. А вы к его любовнице сходите, любовнице обычно больше рассказывают, чем жене, хотя, боюсь, что не в этом случае... Этот вообще с женщинами не очень разговаривал, считал, что они не для этого созданы... Восточный человек, одним словом.
      Я вторично подавился чаем, на этот раз, правда, уже остывшим.
      - Простите, если я правильно понял, у вашего мужа была любовница? И вы об этом знали?
      - Ну да, а что такого? Все вы, мужчины, хороши. Нашел себе бабу помоложе - я и сама еще вроде не старуха, а вот поди ж ты. Длинную такую, сухую как жердь. Скрипачку у себя из оркестра. Вот они чем чреваты, все эти отлучки из дому по работе на месяц. Нет, я понимаю, ему ж на гастролях надо было с кем-то спать, а денег на девок небось жалко, да и подцепить что-нибудь можно... Но ведь у них серьезный роман был, он чуть ли не жил на той квартире, то на той, то на этой - ну и выгнала я его, что я, терпеть буду? Отношения - это уже не разовая измена, на это глаза не закроешь. Хоть у нас и ребенок. Но мне не жалко - я бы и так с ним рассталась, просто это все ускорило. Подумаешь, тоже мне подарок... Вот к ней и поезжайте, обрадовалась Марина, - хорошо, что я вспомнила... Людмила Заречная, скрипачка, да вы в консерватории спросите, в его оркестре работает. Не знаю, где живет сейчас. У меня был, конечно, старый номер ее телефона, раздобыла его на всякий случай - я ведь такой человек, без лишних сантиментов... Но куда-то она переезжала...
      И спохватившись, она глянула на часы и хлопотливо стала меня выпроваживать.
      - Последний вопрос, - сказал я на пороге, обернувшись. - Ваш муж, насколько я знаю, принадлежал к секте "Орден Солнечного Храма"...
      - Ой, бросьте вы, - Марина, сморщившись, махнула рукой. - И ваши вот тоже милицейские меня все спрашивали... Ну к какой секте? Да он ни в бога, ни в черта не верил! Если б сектантом был, неужели я не знала б? Мясо ел, баб заводил... В этом смысле все было в порядке. Никакой религии. Один голый бизнес...
      Бизнес... Это интересно. Но пока целой картины у меня в голове не складывалось. Бессмыслица какая-то... Действительно, можно ли в наше время заработать на религиозной деятельности? Хотя почему бы и нет?
      Выйдя на улицу, я решил пешком прогуляться до консерватории, благо погода была чудная, и по раннему времени еще не очень пекло. Купил себе по дороге банку пива, не удержался. Голова сразу отчетливо заработала.