Турецкий и Меркулов просматривали файлы, касавшиеся дел и заслуг покойного Артемова.
      — Ну что, — констатировал Меркулов. — Артемов — дважды судимый, он партнер и помощник депутата Кольчугина, вроде ничем особенно не отличался от разного рода проходимцев, числившихся в помощниках депутатов Думы.
      Они сидели в просторном кабинете зама генпрокурора Меркулова, перед ними стояли две остывшие чашки недопитого чая.
      — Но, согласись, три погибших помощника у одного депутата, причем за короткое время и, согласно баллистической экспертизе, из одной снайперской винтовки, — это уже перебор, — ответил Турецкий. — Даже для столь почтенного учреждения, как наша Дума, где помощников депутатов и убивают, и сажают, или они пропадают без вести.
      — И все трое застрелены ночью, — напомнил Меркулов.
      — Живым остался только Геннадий Афанасьев.
      — И тот уже второй год сидит за решеткой в темнице сырой, — буркнул Меркулов. — И Кольчугин опять ни при чем. Как с гуся вода. Неприкасаемый.
      — Как бы до того Геннадия тоже не добрались, — предположил Турецкий. — Только чем и как его спасешь?
      — Может, тебе или кому-то из вас съездить к нему туда и еще раз с ним поговорить? — предложил Меркулов. — А потом постараться перевезти сюда поближе, скажем в Бутырки?
      — С переводом, сам знаешь, будет много волокиты, — сказал Турецкий. — Кстати, и убили Артемова, когда я только-только собирался вызвать его к себе в качестве свидетеля… Хотя главное сейчас — понять, кто и что за всем этим стоит?
      — Неважно, о чем говорят, речь всегда идет о деньгах, — вспомнил Меркулов чье-то изречение. — Лучше напомни мне, кто таков сам Кольчугин?
      — Так… Вот его файл, — кивнул Александр Борисович. — Наш Кольчугин в недавнем прошлом — провинциальный директор не то свечного заводика, не то банно-прачечного комбината. Когда помер прежний депутат, Сорокин, причем какой-то странной смертью, Петра Авдеевича выдвинули и избрали подавляющим большинством голосов…
      — А кстати, кто его выдвинул?
      — Местная партия то ли любителей пива, то ли бормотухи. Ныне, как ты понимаешь, не существующая. Или еще как-то называлась. Есть фирмы-однодневки, а есть партии такого же сорта… Да это и неважно.
      — Спросим иначе, — кивнул Меркулов, — что-то ведь стоит за этой ныне не существующей партией… Кто?
      — Что-то, помнится, было… Костя, давай, чтоб не отнимать у тебя времени, я лучше посмотрю у себя, потом тебе доложу, ага?..
      У себя в кабинете Турецкий, теперь вместе с Германом Шестаковым, прошлись по файлам одновременно на двух компьютерах.
      — Есть, вот, местная фирма «Импекс» в Липецке, а глава ее Александр Козин и есть, или был, председатель партии любителей пива, — нашел Гера на своем компьютере. — И он же, слышь, Борисыч, финансовый директор этой же фирмы.
      — «Импекс» — значит, они что-то импортируют, что-то экспортируют, — пробормотал Турецкий. — Теперь надо бы поискать, что-то на эту фирму уже было…
      — Может, этой фирмы уже нет в природе? — предположил Гера. — Или всплыла под другим названием? А кстати, вот первый зам Козина, зовут его Соломин, а о нем мы уже где-то слышали… Ну да, вот он, Андрей Соломин, легок на помине. Тридцать один год, теперь он пресс-секретарь нашего дорогого депутата.
      — Молодой — это ни о чем пока не говорит, зато связи у него старые… — заметил Турецкий.
      Он набрал телефонный номер практикантки Зои Козыревой, работающей у него, и вызвал к себе.
      высокая, стройная шатенка в деловом костюмчике и модных узеньких и округлых очках вошла в кабинет.
      — Зоя, я просил тебя найти последнюю информацию по торговой фирме «Импекс», зарегистрированной, если не ошибаюсь, в городе Назрани, а ее адрес где-то в Липецке. Ты что-нибудь узнала? Она вообще сейчас существует?
      — Да, пока существует, у меня есть их адрес, а также адрес ее филиала в Москве.
      — Так надо было сказать мне это сразу! А мы-то ищем… Занеси мне эти адреса и, кстати, прихвати статью Игоря Залогина, помнишь, я тебе о ней говорил? Она была напечатана пару дней назад в его газете.
      — Вспоминаю, там речь шла о погибшем помощнике депутата Артемове…
      — Ты ее читала? — удивился Турецкий.
      Прежние практикантки, кстати менее привлекательные, чем Зоя (Александр Борисович обычно предпочитал тех, кто не отвлекал его от дела), читали нужные статьи только по его приказу. Инициативу, как правило, не проявляли. В этом плане Зоя была первой.
      — Ну да, Залогин — ваш знакомый, поэтому его статьи меня заинтересовали, — добавила Зоя, стрельнув взглядом в опять неженатого, с недавних пор, Геру, отчего тот заметно смутился.
      — Так… Значит, принеси мне статью и еще… — щелкнул пальцами, припоминая, Турецкий. — Что еще?.. Да, надо бы найти, где сейчас отбывает наказание Геннадий Афанасьев, бывший помощник депутата Госдумы Кольчугина.
      — Того самого депутата Кольчугина? — спросила она.
      — Да… Как всегда, место, статья, срок, режим отбывания. И как только что-то узнаешь, сразу доложи, но чтоб ни минуты задержки, как это получилось с адресом «Импекса». Все понятно?
      — Понятно, — сказала она несколько обиженно. — У вас ко мне все?
      — Скоро приедет Игорь Залогин, пусть идет сразу ко мне. Когда появится Кольчугин, отметь его пропуск — и тоже ко мне. А пока принеси газету.
      Когда она вышла, Турецкий откинулся в кресле, посмотрел в окно, побарабанил пальцами по столу.
      — Кстати, выпиши себе командировку в Архангельск, — сказал он Гере. — Тебе надо побывать в колонии ИТУ, где отбывает Афанасьев. Пока еще живой. Зоя сейчас принесет его точный адрес… Ну и реши на месте, как бы его перевести, от греха подальше, к нам, в Москву.
      — Думаете, здесь ему будет безопаснее? — хмыкнул Гера.
      Турецкий не ответил.
      Что и кто за всем этим стоит — вопрос вопросов, раздумывал он. Сначала считалось, что всеми темными делами, связанными с «Импексом», крутит сам Кольчугин, полагаясь на свой депутатский иммунитет. Теперь ясно, что у него где-то есть могущественный соперник или конкурент, который, похоже, ставит ему подножки. Но пока не доводит дело до конца — очередного громкого скандала или убийства. Как если бы сам Кольчугин ему был еще нужен. Или служил прикрытием. Ибо одно дело ухлопать пару-тройку помощников депутата, другое — самого депутата. Резонанс может получиться нежелательный… Но кто этот соперник, который отслеживает все ходы Кольчугина?
      Зоя вошла в кабинет и, не поднимая глаз, молча положила газету на стол. Обижена, не терпит резкого тона…
      — Извини… — он положил руку на ее узкое запястье. — И спасибо.
      Она подняла глаза, улыбнулась и так же молча вышла, чувствуя, как они смотрят ей вслед.
      Все-таки современная причуда обязательного присутствия красивых девушек в офисе как бы для престижа конторы, подумал Гера, пока шеф разворачивал газету, весьма эффективна. Вот и прокуратура решила не отставать от времени. Посетителей это, безусловно, обезоруживает, но и сам персонал отвлекает на посторонние мысли и чувства… И еще все время чувствуешь себя виноватым, если что-то не так ей скажешь или не так посмотришь…
      …Турецкий несколько раз перечитал один из абзацев в статье Залогина, потом жирно обвел его фломастером.
      "…Почему и как было развалено дело о похищении тринадцатилетней дочери Погодина, бывшего бухгалтера фирмы «Аспект» и важнейшего свидетеля обвинения в деле о незаконном вывозе нескольких десятков миллионов долларов за рубеж…»
      Стоп, эту историю он вроде помнит. Бухгалтер в суде отказался от показаний, и дочь ему сразу вернули… Но следствие городской прокуратуры оказалось довольно настырным. И по делу о похищении этой девочки проходил как раз Артемов. Как и почему оно развалилось? Придется все вспомнить.
      «По делу о похищении дочери Погодина проходил некто Сергей Артемов, ранее судимый. Я был на этом суде и видел, как съежилась и опустила взгляд дочка Погодина, когда увидела Артемова — всем довольного, скалящегося, посылающего привет кому-то из публики… Испуганная девочка так и не сказала ничего определенного, путалась, сбивалась. Чем превосходно воспользовались адвокаты. Разговоры на кассетах аудиозаписи, где, как утверждало обвинение, был зафиксирован голос Артемова, оказались с помехами, в результате эксперты отказались их идентифицировать».
      Это Турецкий хорошо помнил. Следователи утверждали, что запись сначала была чистой, но потом откуда-то появились шумы… Этот случай потом подробно разбирался экспертами, но саму историю скоренько замяли. Вернее, ее вскоре заглушили другие, более шумные и свежие скандалы… Шумы появляются только в сердце, их причина внутренняя, сказал по этому поводу генеральный, а в чистую аудиозапись их можно привнести только извне.
      Залогин появился ровно через минуту после того, как Турецкий закончил читать его статью.
      — Чай будете? — спросила Зоя, показавшись в дверях.
      — Непременно, и с бубликами, — весело сказал Игорь, проводив ее взглядом. — Почему-то у вас они самые вкусные. Уж не сами ли печете?
      — Нет, что вы! — Она обернулась уже в дверях и кокетливо улыбнулась. — Я их беру в соседней булочной.
      — Ну-ну! — сказал Игорь Турецкому, когда она вышла. — А ты растешь! Говорят, чем выше ноги практиканток, тем выше и положение, занимаемое их начальством.
      Игорь хотел развить эту мысль, но краем глаза заметил, как покраснело лицо Геры Шестакова, что было весьма неожиданно, и решил промолчать. В конце концов, Гера — молодой мужик, и красивые девушки, особенно после его недавнего развода, просто обязаны ему нравиться. С другой стороны, судя по всему, Гера до сих пор переживает. Но что он мог поделать со своей окаянной работой, отнимавшей все время и силы? Не каждая жена способна это понять.
      — Читаешь? — спросил Залогин у Турецкого, кивнув на газету.
      — Читаю… — рассеянно сказал Турецкий. — Значит, для тебя важнейшей уликой было поведение этой девочки на суде?
      — Странный вопрос для работника прокуратуры, оперирующего только фактами, — усмехнулся Игорь.
      — А я разговариваю не с коллегой, а с сочинителем, для которого собственные фантазии важнее фактов, — буркнул Турецкий, взглянув на часы. — Поэтому посерьезнее, пожалуйста.
      — А если серьезно, думаю, это могло быть важным не только для меня. Скажем, суд присяжных обязательно отметил бы состояние девочки. Она была напугана и растеряна, но, когда в зале появился Артемов, просто сжалась и побледнела до синевы. Такое красноречивее любых улик. Можно было подумать, будто она увидела Сатану из страшного сна.
      — Хочешь сказать, он заслужил такой смерти? — рассеянно спросил Турецкий, думая о своем.
      — А ты хочешь, чтобы я сказал, будто убийство Артемова — это месть за ее похищение?
      — У меня подобных версий… — Турецкий провел ребром ладони по горлу. — В том числе и эта. Все может быть. Я только стараюсь не забывать, что в основе всего лежит коллизия интересов, в конечном счете деньги, а все остальное — отвлекающие маневры.
      — Замечательно. Ты мне позволишь использовать твое выражение?
      — Валяй! — великодушно заявил Турецкий. — Тем более что оно принадлежит не мне. Один умный человек сказал, правда немного по-другому. Мол, неважно, о чем говорят, — речь-то всегда идет о деньгах.
      — А знаешь, с этим Артемовым, как и с другими помощниками Кольчугина, странно все складывается, — сказал Игорь, закуривая. — Он ведь и раньше был замешан в двойном убийстве. И тогда дело, по сути, спустили на тормозах.
      — Это знаю, — кивнул Турецкий.
      — Присяжные его отмазали, — подал голос Гера.
      — Именно так. Когда я собирал этот материал, — сказал Игорь, — узнал, что, будучи уже под следствием, Артемов женился на молоденькой девушке по имени Тамара, фамилию уже не помню…
      — Панкратова, — напомнил Турецкий. — Это и есть его нынешняя супруга. Чьи километровые ноги мы имели приятную возможность лицезреть, когда она садилась в джип убиенного супруга.
      — Возможно… — кивнул Игорь. — И как оказалось, она раньше подверглась групповому изнасилованию, но то дело было закрыто, поскольку ее мать неожиданно забрала свое заявление, а сама потерпевшая отказалась от своих показаний. Так вот, я выдвинул версию, будто жертвами этого двойного убийства были как раз ее насильники.
      — Я это помню. — Турецкий встал и заходил по кабинету. — Но я решил, что это твоя журналистская отсебятина, романтики ради. Как же, молодой человек отомстил насильникам любимой девушки, пошел под суд и в тюрьму, а она за это вышла за него замуж… Вот присяжные и растрогались. Я сам чуть не плакал, когда читал. Полагаешь, именно так все и было?
      — Обижаешь, начальник! — покачал головой Игорь. — Мне потом по секрету рассказали в районной прокуратуре, где вели это дело… Мол, следствием не доказано, но Панкратова сама к ним пришла и чистосердечно все рассказала, с условием, что без протокола. Уверен, это и повлияло на вердикт обрыдавшихся присяжных. И поэтому Артемову дали всего ничего… Меньше нижнего предела, так сказать.
      — Все может быть, — туманно сказал Турецкий. — Значит, это и была отомщенная жена Тамара? Слушай, но ведь она чуть ли не злорадствовала по поводу его гибели!
      — М-да, вот это не совсем понятно…
      — Сначала Артемов — благородный мститель, потом он же злодей-похититель, — снова встрял Гера. — Извините, но на Ромео и Джульетту эта история не очень-то тянет.
      — Но ведь красивая вдовушка, а? — подмигнул ему Игорь.
      — Ты чего, никак сватать его решил? — поднял брови Турецкий. — Так он еще после развода не отошел.
      — А куда он денется! — смеялся Игорь. — Отойдет, и, судя по всему, скорее, чем ты думаешь… Вон какая практиканточка! — и кивнул в сторону двери, за которой недавно скрылась Зоя. — С такой и забудется… Раньше у вас в прокуратуре, по-моему, такие девушки не водились?
      — Давайте ближе к делу, — недовольно поморщился Гера, чувствуя выступившую краску на лице и сердясь за это на себя.
      — Так что ты думаешь все-таки об Артемове?
      — Похожесть этих двух историй необъяснима, — сказал Игорь. — То девочку изнасиловали, то потом другую похитили… суть одна, только некоторое перераспределение главных ролей.
      — Это все слова, — сказал Александр Борисович. — Что для тебя, как литератора, вполне объяснимо. Однако нас это не приближает к разгадке дела ни на шаг. Насильники были убиты бог весть когда… Девочку похитили тоже не вчера. И если имеется какая-то связь, закономерен вопрос: чего так долго ждали? Нет, ребята, это все пустое… Хотя… Ладно, давайте закругляться. Все равно ни к чему не пришли. Извини, Игорь, что больше не могу уделить тебе времени. Скоро Кольчугин должен приехать. А до этого мне предстоит идти на ковер. — Он показал на потолок. — К Константину Дмитриевичу Меркулову с докладом о продвижении дела, которое ни на йоту не продвинулось… А ты, Гера, готовься к командировке.
      В это время в кабинет снова заглянула Зоя.
      — Александр Борисович, не помешаю? Вот данные о фирме «Импекс», а также о месте отбывания наказания Геннадием Афанасьевым, осужденном помощнике депутата Кольчугина. Это в Архангельской области, поселок…
      — Спасибо… — Турецкий ее прервал, не поднимая глаз, и кивнул на стол.
      Пожав прямыми, как у манекенщицы, плечами, она положила бумагу с информацией.
      — Да, еще вопрос, Игорь: что ты знаешь о делах некой фирмы «Импекс»? Если не ошибаюсь, ты и о ней что-то писал?
      — Не ошибаешься, — кивнул Игорь. — Я польщен тем, что светила нашего сыска в твоем лице читают мои публикации без напоминания.
      — В двух словах, если можно… — не обратил внимания на дружеское подкалывание Турецкий.
      — Обычные дела. Ее руководство подозревают в том, что они берут завышенные кредиты на закупки, которые на самом деле производятся по заниженным ценам. Разница — в карманы участников сделки, а возврат кредита за счет конечных покупателей, то есть нас с тобой, которые, естественно, все это оплачивают… Но этого пока еще никто не доказал.
      — Докажем, если потребуется, — кивнул Турецкий.
      Игорь улыбнулся, кивнул и вышел вместе с Герой и Зоей. Турецкий снова прошелся по кабинету. Где-то здесь и надо копать. Чтобы вывести эту публику на чистую воду, нужно определить круг участников. Похоже, весь вопрос в том, насколько велик этот круг. Ибо чем он шире и выше, тем и неуязвимее, но тем легче также найти и слабое звено. Словом, вопрос в том, кто входит в этот круг? Кольчугин, Соломин… Кто с ними и кто им противостоит?

      Ужин был необычно сытным, и Леха Корнеев понял, что этой ночью снова следует ожидать гостя. Опять повезут на дело. Что-то они зачастили… Врагов у них, что ли, все больше? И не успевают отстреливать? Возможно, придет тот же Михайлов, хотя он сегодня не дежурит. Но если он придет, значит, акция ожидается нешуточная. Раньше хоть давали отдохнуть. Кстати, судя по всему, в последний раз была тоже какая-то важная птица.
      Он не ошибся. Ночью за ним пришли, и пришел именно Михайлов. Корнеев лишних вопросов не задавал, хотя внутренне напрягся.
      — Далеко?
      — «Визин» получишь по прибытии, — сказал Михайлов. — Собирайся.
      В том же «уазике» его с двух сторон зажимали те же менты, с которыми Корнеев вежливо поздоровался, но они не ответили. Вид у них был сонный и недовольный. Хорошо, хоть не нагнули силком голову, когда подталкивали сзади в машину. Раньше вели себя повежливее.
      Видно, произошло нечто неординарное. Михайлов тоже сел в машину, на переднее сиденье, рядом с водителем. И всю дорогу поглядывал на Корнеева через зеркальце. Эта поездка явно отличалась от всех прочих…
      Подумав так, Корнеев беспокойно заерзал между ментами и, вытянув шею, поглядывал в окна, стараясь по каким-то внешним признакам определить, куда и зачем его везут.
      Михайлов молчал, менты тоже безмолвствовали. Главное, без паники, сказал себе Корнеев. Я им еще нужен, уговаривал он себя. Где еще найдут такого специалиста? Пистолет либо бомба под машину — опасно. Свидетели всегда найдутся. Или могут засечь. То ли дело — снайперская винтовка! Не слышно, не видно… Ни шума, ни пыли, ни свидетелей. Шел человек — и вдруг упал. Да и, что важно, с глазами жертвы не приходится встречаться, когда ее убиваешь. Вроде движущейся мишени в тире парка культуры, где он, Леха, сызмальства привык выигрывать любые призы. Так что хозяин как видел его издали, так сразу закрывался или просил: иди, мол, в другое место. Что ты ко мне пристал? Разоришь ведь. Сукин сын!..
      А так в зеленоватом и неверном свете прицела ночного видения видишь даже не человека, а точку на лбу цели, даже если половина лба загорожена головой телохранителя. И точно туда, в эту незащищенную точку, остается влепить пулю.
      Но весь вопрос в цене, продолжал размышлять Леха Корнеев. Что для заказчика важнее? Он — исполнитель, но он же и свидетель. А если последствия будут опасными, запросто могут решить, что от него дешевле избавиться. Правда, иди знай, каков будет следующий стрелок. Такой же или хуже? И не дороже ли себе обойдется?
      Взять последний случай. Сколько стоил его выстрел? Какая важная шишка могла выходить из ночного клуба среди ночи? Что она там делала, рискуя репутацией? Ведь этих «випов», мать их так, уже всех знают наперечет. За такими везде бегают журналисты, как их там, папарацци, что ли?.. Им бы опасаться, что их в любой момент засекут с девочками… Значит, он не из «випов»? А чего на него тогда пулю тратить? Пырнули бы в подъезде, всего и делов… Ан нет, снайпера подавай! Но что-то не слышно, чтобы все вокруг рыдали и были в отпаде от известия о чьей-то гибели. Траурные флаги на домах не висят. А по радио, которое ему позволяют слушать, ничего такого о трагической гибели и широком возмущении народных масс не говорилось. Но это еще ничего не значит! Важную персону, которая всем здесь вертит, страна может и не знать в лицо. И даже не догадываться о ее существовании и роли в истории.
      Куда ж его тогда везут? Если не в последний путь, то куда? И что за дело его ожидает, если «визин» может подождать?
      Они выехали за город, ехали какое-то время по узкому шоссе среди высоких темных елей.
      — Мне бы до ветру, — громко сказал Корнеев. — А то не выдержу.
      И встретился взглядом с Михайловым в зеркальце.
      — Раньше надо было думать, — проворчал сидевший рядом мент.
      — А кто мне сказал, сколько будем ехать и куда? — спросил Корнеев.
      Менты переглянулись. Похоже, им не нравилось это место. Лес, темно, ни зги не видно. Если что, и с собаками потом не найдешь.
      — Не мешало бы и нам отлить… — вполголоса сказал водитель Михайлову.
      — Ладно, останови, — сказал Михайлов. — Только быстро. А вы проследите.
      — Ген, может, брючный ремень с него снять? — спросил тот, что сидел слева.
      — Или ботинки? — отозвался тот, что справа.
      — И трусы на подтяжках… Обойдемся, — лениво произнес Михайлов. — Куда денется? Далеко не отходите. Времени и так в обрез.