— Что думаешь, Вячеслав Иваныч?
      Грязнов пожал плечами:
      — Не знаю, что и сказать.
      Сальников прищурил серые глаза.
      — Помнишь, что говорил Мургалиев? — спросил он.
      Грязнов кивнул — еще бы не знать. Министр МВД Ахмет Мургалиев на каждом оперативном совещании твердил о профилактике и предотвращении преступлений. Более того, именно профилактику преступлений, а не их раскрытие министр считал первоочередной задачей Министерства внутренних дел.
      — Представляешь, что будет, если мы допустим в Москве еще одно громкое убийство? — сухо спросил Сальников. — И это при том, что нас предупреждали заранее.
      — Да уж, — мрачно кивнул Вячеслав Иванович. — Как минимум, обвинят в халатности, в бездействии, в связях с преступным миром и еще черт знает в чем! — Он еще раз пробежал взглядом по листку с донесением и задумчиво сказал: — Думаю, что фактик стоит проверить. Штурман сотрудничает с нами давно. И не в его правилах гнать пургу.
      Сальников пожал плечами:
      — Не исключено, что просто хочет подзаработать.
      — Да нет, непохоже, — возразил Грязнов. — К тому же, если Штурман не соврал и если нам повезет, мы сможем единым махом прихлопнуть банду арбатских. У меня давно уже чешутся руки это сделать.
      Сальников посмотрел на Вячеслава Ивановича и слегка усмехнулся.
      — В этом наши с вами желания сходятся на сто процентов, — сказал он.
      Руководителям уголовного розыска давно было известно, что в Москве действует глубоко законспирированная сеть наемных убийц, берущая заказы на огромные суммы «от солидных, проверенных клиентов» на устранение соперников, недоброжелателей и врагов. В эту сеть входили отборные бандиты-киллеры из трех группировок: курганской, тамбовской и ореховской. В оперативных кругах этой ячейке присвоили условное название «арбатская группировка».
      Несмотря на долгую и кропотливую работу, прижать к ногтю группировку не удавалось.
      — Так вот, Вячеслав Иванович, нужно хорошенько потрясти Штурмана и взять арбатских киллеров в разработку. По мелочи эти парни не работают. После каждой их операции у нас появляется свежеиспеченный высокопоставленный труп!
      Грязнов поморщился от неприятной метафоры. Сальников заметил его гримасу и, нахмурившись, сказал:
      — Этим делом должны заняться опера из первого отдела. Ваши подчиненные, Вячеслав Иванович. Кого вы можете порекомендовать?
      Грязнов задумался. Дело было сложным и опасным. Поручать его новичкам, конечно, не следовало, а почти все опытные оперативники были заняты на других делах. (От года к году нехватка опытных, квалифицированных кадров сказывалась на работе угро все сильнее и сильнее.) Вот вроде бы Галя Романова сейчас не слишком загружена, позавчера она сдала сразу два дела, и сейчас…
      — Так кого вы порекомендуете? — повторил вопрос генерал-лейтенант Сальников.
      — Я бы порекомендовал капитана Романову, — ответил Грязнов.
      Сальников вскинул бровь:
      — Племянница Александры Романовой?
      — Да.
      Сальников одобрительно кивнул. Галя считалась одним из лучших оперативников первого отдела.
      — Кого еще? — спросил Сальников.
      «Легко ему спрашивать», — недовольно подумал Вячеслав Иванович, прокручивая в голове список сотрудников. И тут перед его мысленным взором возникла улыбающаяся физиономия Володи Яковлева. Если генерал-лейтенант Сальников был идеальным начальником департамента, то майор Владимир Яковлев был идеальным оперативником. На его счету числилось несколько десятков успешно раскрытых дел. Конечно, Яковлев сейчас загружен работой, что называется, по самое горло, но зато его энергичности и выносливости хватит на двоих. Единственное, что могло подкосить Володю Яковлева, это бумажная работа, во всем остальном он был профессионалом высочайшего класса.
      — Если уж речь зашла о милицейских династиях… я бы порекомендовал майора Яковлева, — сказал Грязнов.
      Сальников улыбнулся:
      — Что ж, я не против. Замечательный тандем.
      2
      Часом позже старшие оперуполномоченные капитан Романова и майор Яковлев были у Грязнова в кабинете. Прежде чем приступить к беседе, Вячеслав Иванович, с большой теплотой относившийся к обоим молодым людям, напоил их жасминным чаем. У Гали было усталое, слегка побледневшее лицо. Чашку она держала тонкими, длинными пальцами как-то нервно и неуверенно.
      — Ты, случаем, не болеешь? — осведомился Грязнов, внимательно ее рассматривая.
      Галя мотнула головой:
      — Нет.
      Однако Вячеслав Иванович не успокоился.
      — Прости за бесцеремонность, но выглядишь ты не очень, — упрямо сказал он.
      — Критические дни, — спокойно объяснила Галя, помешивая ложечкой жасминный чай.
      Грязнов слегка смутился. Откровенность юного поколения часто его коробила.
      — Понятно, — конфузливо проговорил Грязнов и повернулся к Володе Яковлеву — Ну а ты, Володь?
      Яковлев хмыкнул.
      — Если вы намекаете на «критические дни», то у меня их нет, — с веселой иронией произнес он.
      Галя Романова улыбнулась, а щеки Вячеслава Ивановича снова порозовели.
      — Будешь смеяться над старшими по званию — наложу взыскание, — с притворной строгостью сказал он.
      — Виноват, товарищ генерал-майор.
      — То-то же. Итак, господа офицеры, задача у вас будет непростая. Вы должна взять в проработку всю таинственную троицу: заказчицу убийства, будущую жертву и киллера.
      — Да уж, задачка и впрямь не из легких, — подтвердил Володя Яковлев. — Особенно если учесть, что никто из троих нам пока неизвестен.
      — Были бы известны, я бы поручил это дело новичкам, — сказал Грязнов. — Начните со Штурмана. Прижмите его как следует, но только действуйте аккуратно. Я слышал, что этот парень очень самолюбив. Узнайте, с кем из наших оперов он контактирует.
      — Вячеслав Иванович, а как насчет финансов? — задал актуальный вопрос Яковлев. — В наше время агент за бутылку водки не особенно усердно станет трудиться.
      Грязнов недовольно поморщился. Замечание Яковлева попало в самую точку. В последнее время агентурная сеть обходилась МУРу очень дорого. Нынешние агенты, насмотревшиеся детективных сериалов, знали себе цену и порою заламывали за информацию такую цену, что у оперативников челюсти отваливались от удивления. На смену агентам-забулдыгам, требования которых редко поднимались выше сакраментального «двух пузырей и чего-нибудь на закуску», нынешние агенты все чаще баловались наркотиками; а потому и запросы у них были гораздо выше, чем у «родных, советских алкашей» былых десятилетий.
      — Финансы будут. Но особо не транжирьте, — строго сказал Вячеслав Иванович. — Мы должны собрать материалы обо всех заказных убийствах в Москве за последние два года, проанализировать их и выявить профессиональных киллеров, действующих в Москве. Это задача-максимум. С сегодняшнего дня вы партнеры, — добавил Вячеслав Иванович и не удержался от улыбки.
      Галя и Володя переглянулись. Парой они и впрямь были забавной. Галя — высокая, атлетически сложенная девушка с густой гривой каштановых волос и пронзительно синими глазами. В прошлом она была кандидатом в мастера спорта по теннису, ей даже пророчили большое спортивное будущее, однако Романова, будучи девушкой строптивой и склонной к экстравагантным поступкам, предпочла теннису милицейскую работу, — видимо, сказались гены.
      Володя Яковлев, напротив, был невысок и худощав. Про таких, как он, обычно говорят — миниатюрный молодой человек. Зато он был умен, хитер и предусмотрителен — настоящая «дипломатическая лиса».
      Яковлев перевел взгляд на Грязнова и сказал:
      — Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться?
      — Обращайся.
      — Я бы хотел подключиться к расследованию сразу, как только доведу до ума дело мошенника Туманова.
      — Ты говорил, оно у тебя на подходе?
      — Да. Но нужно еще дня два. Думаю, послезавтра приду к вам с полным отчетом.
      Вячеслав Иванович пригладил рукой волосы и сказал:
      — Хорошо. Но постарайся не затягивать. — Он повернулся к Романовой: — Галя, придется тебе начать одной. Завтра, прямо с утра.
      — Слушаюсь, товарищ генерал-майор.
      — Еще чаю хотите?
      Оперативники покрутили головами.
      — В таком случае — с Богом!
      Завтракал генерал-майор Грязнов в своем любимом кафе неподалеку от дома. В это утро компанию ему составил «важняк» из генпрокуратуры Александр Борисович Турецкий. Вид у того был мрачный. Мало того что на работе дел было невпроворот, так тут еще жена Ирина устроила очередной скандал. Ей, видите ли, показалось, что от Александра Борисовича пахнет дорогими духами. Запах и впрямь был. За час до возвращения домой Турецкому пришлось посетить один известный московский бордель — по делам службы, естественно. Опасаясь сказать жене правду, Турецкий сочинил в свое оправдание целую легенду. Однако Ирина, научившаяся за долгие годы распознавать в словах мужа фальшь, сразу почувствовала неладное. Одним словом, ситуация стала только хуже.
      — Ну и как она к утру? Отошла? — поинтересовался Вячеслав Иванович, переживающий за старого друга.
      — Да где там. Ты же знаешь Ирку.
      — Я и тебя неплохо знаю. Нашла коса на камень, да?
      Турецкий сжал в пальцах чашку с таким остервенением, словно собирался ее раздавить.
      — Какая, к черту, коса! Говорили мне много лун тому назад умные люди: не женись, — тихо прорычал он. — Дурак был, что не послушал.
      Грязнов насмешливо посмотрел на друга:
      — Ну ты тоже не утрируй. Я же знаю, как ты ее любишь. А в бордель мог послать кого-нибудь из следственной группы. Куда тебе на старости лет по борделям-то шляться? Тут и до инфаркта недалеко.
      Турецкий сердито сверкнул глазами:
      — И ты туда же?
      — Шучу-шучу. Что хоть за дело-то?
      — Да, понимаешь, паренек демобилизовался из армии, а его невеста за время отсутствия жениха переквалифицировалась из секретарш в проститутки. Сам знаешь, как нынешние девчонки рассуждают: работы поменьше, денег побольше. И называется красиво — «жрица любви». Вот и пошла двадцатилетняя дуреха в «жрицы». Паренек ее отыскал — друзья-доброхоты навели. Устроил скандал, порезал клиента, кинулся с ножом на сутенершу. Тут к делу подключились охранники борделя. Взяли парня в оборот, да только сил не рассчитали.
      — Убили?
      Турецкий кивнул.
      — Угу. А потом и девчонку — чтобы не разболтала.
      Грязнов поморщился:
      — Подонки.
      — Да уж. Теперь они не скоро на свободу выйдут. Уж я об этом позабочусь.
      Турецкий яростно вмял окурок в пепельницу и тут же зашарил в пачке в поисках второй. В кармане у Грязнова зазвонил мобильник.
      — Товарищ генерал-майор, — услышал он в трубке бодрый голос Гали Романовой, — я выяснила насчет этого Штурмана. Его связной — старший оперуполномоченный МУРа майор Осипов.
      — Ты с ним встретилась?
      — Нет пока. Тут есть… — Галя на мгновение замялась, — один нюанс.
      — Что еще за нюанс?
      — У майора Осипова большие неприятности. Он проходил свидетелем по делу об «оборотнях в погонах». На него и самого заводили дело, но… — Галя сглотнула слюну. — Ему через полтора года на пенсию. В общем, как бывает в таких случаях, у следствия не хватило улик. Я звонила Осипову, но, как вы сами понимаете, он уже не очень-то интересуется текущими делами. В том числе и сообщением Штурмана. К тому же Осипов сейчас за городом — он взял два дня за свой счет, чтобы отвезти внука в санаторий.
      — Понятно. Ты договорилась с ним о встрече?
      — Да. Как раз сейчас собираюсь ехать.
      — Давай. Особо на него не дави, но если заартачится — изобрази фурию и сошлись на меня. Если хорошего разговора не получится, звони мне, я с ним сам побеседую. Расклад ясен?
      — Так точно.
      — Действуй.
      Вячеслав Иванович положил трубку.
      — Что, новое дело? — равнодушно поинтересовался Турецкий.
      — Да. Намечается одна громкая заказуха. Пытаемся предотвратить.
      — Было бы неплохо. Только это почти никогда не удается. Источник-то хоть стоящий?
      Грязнов поморщился и повертел в воздухе растопыренной ладонью: дескать, пятьдесят на пятьдесят.
      Турецкий кивнул, взял со стола сигарету и сказал, закуривая:
      — Никак арбатские опять зашевелились?
      — Пока неизвестно, — сдержанно ответил Грязнов.
      Александр Борисович вздохнул:
      — Брось, Слава. Ты не хуже меня знаешь, что в Москве ни одна солидная заказуха мимо них не проходит. Они залетных киллеров мигом вычисляют. У них агентурная сеть не хуже вашей, ментовской.
      — А то и лучше, — мрачно заметил Вячеслав Иванович. — Уже два года за ними гоняемся, а толку никакого. Прошлой зимой взяли двоих с поличным, но они ушли в глухую несознанку.
      — Их можно понять, — заметил Александр Борисович. — Для арбатских развязать язык — подписать себе смертный приговор.
      — Кажется, эти ребята проходили по одному из твоих недавних дел? — осторожно закинул удочку Вячеслав Иванович.
      — Нет. Наводка была ложной, и ты об этом прекрасно знаешь.
      Турецкий усмехнулся и посмотрел на часы:
      — Мне пора. Дел невпроворот, увидимся, наверно, не скоро.
      — Привет жене.
      Турецкий нахмурился, но кивнул:
      — Передам.
      На том они и распрощались.
      Оставшись один, Грязнов заказал еще чашку кофе. Честно говоря, вытаскивая Турецкого в кафе, он надеялся заинтересовать «важняка» делом арбатских киллеров и устроить что-то вроде маленького совета в Филях. В последние дни у Вячеслава Ивановича голова шла кругом из-за обилия дел, и ему бы не помешала помощь старого друга. Однако, сообразив, что Грязнов имеет свой интерес, Турецкий предпочел уйти от разговора.
      Что поделаешь, у Турецкого своих проблем пруд пруди. А, как известно, следователи не любят вникать в чужие дела и занимаются только теми, которые находятся у них в производстве.
      Размышляя об этих невеселых вещах, Грязнов допил кофе и, бросив на стол деньги, покинул кафе.
      3
      Встретиться договорились рядом с санаторской спортплощадкой. Накануне вечером Осипов привез сюда внука, да решил и сам задержаться на пару дней, чтобы дать возможность мальчику освоиться. По крайней мере, так он объяснил Гале по телефону.
      Галина увидела Осипова издалека. Он стоял, прислонившись плечом к железной балке турника, и смотрел на покачивающиеся от ветра кроны деревьев. Он был лысоват и невысок, однако широкоплеч и кряжист.
      — Василий Петрович, здравствуйте! — окликнула его, подходя, Романова. — Я Галина Романова.
      Осипов обернулся. Глаза у него были усталые и красные, словно после бессонной ночи. Впалые щеки поросли двухдневной щетиной. Пиджак слегка помят, рубашка несвежая. Галя протянула Осипову руку, и тот безо всякого энтузиазма ее пожал.
      — Мы с вами, кажется, виделись, — сказал он скрипучим, хрипловатым голосом, слегка прищурив небольшие карие глаза с опухшими веками.
      — Да, на задержании бандита Симонова, в прошлом году.
      Осипов кивнул:
      — Помню. Славное было время. Хотите присесть или прогуляемся? — Он кивнул в сторону деревянной скамейки, стоящей под густым каштаном.
      — Я не против, — ответила Галина.
      Они сели. Осипов достал из кармана небольшую трубку и пакетик табака. Принялся неторопливо ее набивать, уминая табак большим пальцем. Майор выглядел старше своих лет. Возможно, его так состарили последние события. Вид у Осипова был неприветливый, и Галина не знала, с чего начать разговор.
      — Я слышала, вы скоро уходите на пенсию? — сказала она наконец.
      — Да. Ухожу, — сказал Осипов. И, подумав, добавил: — И слава богу.
      — Что так?
      Осипов бросил на нее быстрый, неприязненный взгляд:
      — А то вы не знаете. Отдал работе всю жизнь — и что взамен? Хорошо, хоть не вытолкали с позором, а дали дослужить.
      «Сами виноваты», — чуть не сорвалось с языка Галины, но она вовремя остановилась.
      — Я слышала про ваше дело, — сказала Галина и тут же быстро поправилась: — Вернее, про дело, по которому вы проходили свидетелем.
      — «Свидетелем», — с усмешкой повторил Осипов. — Ну да, свидетелем. Только сначала меня два месяца трясли за шиворот и тыкали мордой в грязь, как напакостившего котенка.
      Галю стал раздражать этот бессмысленный разговор. Непонятно почему, но она вдруг почувствовала себя виноватой в бедах, которые свалились на лысеющую голову старого майора Осипова. «Чего это я, собственно, так напрягаюсь?» — с неудовольствием подумала Романова. А вслух сказала:
      — Честно говоря, подробностей этого дела я не знаю. А сюда приехала совсем по другому поводу.
      Осипов набил наконец свою проклятую трубку и теперь раскуривал ее от длинной спички, заслоняя огонек ладонью от ветра. Раскурил, выпустил несколько клубов белого дыма и искоса посмотрел на Галину:
      — Вы хотели узнать про Штурмана?
      Галина кивнула:
      — Да.
      — Гм… — Осипов задумчиво пососал трубочку. — Знаете, это очень недоверчивый и подозрительный парень. Я хожу у него в кумовьях уже четыре года.
      Кумовьями платные осведомители называли оперативников МУРа, которым сообщали сведения и слухи.
      — И что, его информация всегда подтверждалась? — спросила Галя.
      — Почти. А если не подтверждалась, то не по его вине. Парень очень ответственно относится к делу. Дай бог каждому оперу так радеть за свое дело, как он. Шкурой своей рискует, между прочим.
      Гале было неприятно слушать душевные излияния Осипова, которые он произносил скрипучим, недовольным голоском, словно продолжал упрекать Романову в том, чего она не делала и не могла сделать.
      — Когда он в последний раз выходил на связь? — спросила Галя.
      Осипов подумал и ответил:
      — Три дня назад. Мы с ним встречались в пивном баре на «Белорусской».
      — Это постоянное место встречи?
      Осипов покачал головой:
      — Нет. В основном встречаемся в Сокольниках, неподалеку от павильона, где выставляют кошек. — Он насмешливо прищурился: — Я вижу, вы серьезно решили его проработать, раз за дело взялся сам Грязнов. К сожалению, я взял отпуск за свой счет и намереваюсь ближайшие несколько дней провести здесь, в санатории.
      — Я могу встретиться с ним и сама.
      — Вы? — Осипов окинул Галину насмешливым взглядом. — Вы хотите, чтобы я связал вас со Штурманом?
      — Да.
      Майор пожал плечами:
      — Но он не станет с вами говорить. Я же сказал: он очень осторожен и вот уже четыре года не меняет кума.
      — Ну когда-нибудь же надо начинать, — небрежно ответила на это Романова. — К тому же вы скоро уходите на пенсию. Вот и передайте его мне. Я стану его кумушкой.
      Осипов криво улыбнулся:
      — Я, конечно, могу попробовать. Но ничего не обещаю. Штурман сложный человек, очень сложный. У него, что называется, не все дома. Он даже в психушке пару раз лежал. Один раз с заточкой на меня бросился — не признал в темноте. Чуть не зарезал. А вы… — Он вновь окинул взглядом ладную фигурку Гали Романовой. — Вы все-таки женщина. Не знаю, как он отреагирует.
      — Это уже моя забота, — сказала Галина. — Вы, главное, нас познакомьте. Много времени это у вас не займет. Пару часов — не больше. А потом можете возвращаться в санаторий и продолжать отдых.
      4
      На этот раз встречу устроили в конспиративной квартире на проспекте Мира. Квартира была хорошо, можно даже сказать, шикарно обставлена. Едва переступив порог гостиной и кивнув Гале, Штурман зыркнул глазами по стенам, по мебели и удивленно посмотрел на майора Осипова.
      — Почему здесь? — спросил он.
      — Потому что я так захотела, — ответила за майора Галя Романова.
      Штурман пристально на нее уставился. Это был мужчина средних лет, невысокий и худой. В его сухом, остроносом лице, равно как и в черных, бегающих глазках, было что-то крысиное (так, по крайней мере, показалось Гале). Одет он был в потертую кожаную куртку, на ногах — джинсы и кроссовки. Волосы черные, стриженные щеточкой и топорщившиеся во все стороны. Одним словом, личность была крайне неприятная.
      — Познакомься, это Галина Романова. — Осипов сделал рукой широкий жест. — Она капитан милиции. Теперь ты будешь работать с ней.
      Майор Осипов проговорил эти слова с легким оттенком язвительности. Штурман пристально посмотрел на Галю черными глазами-бусинками и сморщил желтое лицо.
      — Я предпочитаю работать с мужчинами, — сказал он гнусавым (под стать внешности) голосом.
      — Да ну? — усмехнулась Галина. — Значит, и у вас есть свои принципы?
      Штурман перевел взгляд на Осипова.
      — Что она имеет в виду? — быстро спросил он.
      — Она… — начал Осипов, но Галя его сухо перебила:
      — Она имеет в виду, что вы будете сотрудничать с тем, с кем вам скажут. — Вы не на детской площадке и не в казаков-разбойников играете.
      — Я не хотел…
      — Вот именно, — резко сказала Галя, сверля Штурмана холодными глазами. — Вы не хотели идти со мной на конфликт. И никакого конфликта нет. — Она слегка прищурила глаза и добавила ледяным голосом: — И в ваших же интересах, чтобы его не было в дальнейшем. Иначе…
      Романова оставила фразу недоговоренной.
      Штурман слегка поежился, а Осипов посмотрел на Галю с удивлением.
      — Значит, вы капитан милиции, — проговорил Штурман, отводя взгляд, и в голосе его на этот раз не было никакого вызова. — Понятно.
      Осипов хмыкнул. Затем криво усмехнулся и сказал:
      — Ну вот и познакомились. Может, мы наконец присядем?
      Как только сыщики и платный агент расселись вокруг журнального столика, Осипов достал из кармана трубку и принялся неспешно набивать ее табаком, всем своим видом показывая, что он здесь простой наблюдатель.
      Некоторое время Галя и Штурман изучающе смотрели друг на друга. Когда Осипов закурил трубку и пыхнул дымом, Штурман поморщился, достал из кармана упаковку антиникотиновых жевательных таблеток, забросил одну в рот и принялся методично жевать.
      — Бросаете курить? — поинтересовалась Галя.
      Штурман кивнул:
      — Да. Забыл спросить: вас не раздражают жующие мужчины?
      Он улыбнулся, но Галя покачала головой и ответила без тени улыбки:
      — Нет. Жуйте на здоровье.
      — Спасибо. — Штурман откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. Прищурился и продолжил: — Вижу, вы девушка строгая. Но я не хочу, чтобы у вас сложилось мнение, что я вас боюсь. Так вот, я вас не боюсь. Но не хочу, чтобы вы осложняли мне жизнь. Она у меня и без того непростая. И еще: я не люблю, когда со мной говорят грубо. Это не потому, что я такое нежное создание. Просто нам ни к чему грубить друг другу. Пожалуйста, воспринимайте меня как своего коллегу, который… ничем не хуже и не лучше вас. Извините за дидактический тон, но вы должны это запомнить.
      Галя была слегка удивлена таким поворотом дел, но ничем не выказала своего удивления.
      — Хорошо. Я это запомню, — спокойно ответила она.
      И замолчала, давая Штурману возможность выговориться. Прежде всего нужно понять, что за человек сидит перед ней. А человек, судя по всему, и впрямь был непростой.
      Штурман удовлетворенно кивнул. Взгляд его так и говорил: кажется с ней можно иметь дело.
      — Итак, — продолжил он после паузы, — теперь вы будете моим связным. Я знал, что это должно произойти, ведь майор уходит на пенсию. Но, признаться, не ожидал, что моим новым кумом станет женщина. Да еще такая красивая, как вы. Поэтому слегка растерялся. Но теперь взял себя в руки. Если вы не против, я буду звать вас просто Галиной.
      Галя спокойно согласилась:
      — Я не против.
      — Хорошо, Галина. — Штурман улыбнулся узкими, сухими губами. — Итак, что вас интересует?
      — Меня интересует ваше последнее донесение, — сказала Галя. — О том, что в Москве готовится убийство крупного чиновника или бизнесмена.
      Штурман кивнул:
      — Да, это так. Я слышал об этом от одного знакомого. Но конечно же он мог слегка приврать. Сами понимаете, никто от этого не застрахован.
      — Расскажите об этом подробнее.
      Штурман мельком глянул на майора Осипова, тот едва заметно кивнул.
      — Дело было несколько дней назад. Если быть совсем точным, то в минувшее воскресенье…

Глава третья