Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации Константин Дмитриевич Меркулов взглянул на вошедшего Александра Борисовича Турецкого и мрачным кивком пригласил присаживаться.
      – Привет, – сказал Александр. – Явился, вашество, не запылился.
      – Привет, – буркнул Меркулов. – Про убийство в «Метрополе» слышал?
      – А кого замочили?
      – Фи! – поморщился Меркулов, он терпеть не мог уголовной фени, особенно от своих сотрудников. – Значит, не слышал. Убили известного тебе предпринимателя Левона Вартановича Аракеляна. Вспомнил такого?
      – Та-ак, – протянул Александр. – Теперь понятно.
      – Что тебе понятно?
      – И мне понятно, и ежу понятно, что дело ты вешаешь на меня.
      – А вот теперь угадал.
      Турецкий неопределенно пожал плечами, скривился, изображая великое неудовольствие. Меркулов выжидательно наблюдал за ним.
      – Ну что, в самом деле? – резюмировал свою игру Турецкий. – Небось очередная разборка... Биография-то известна. А я все-таки «важняк», Костя! Уровень-то... как-то...
      – Именно поэтому я и позвал тебя.
      Меркулов достал из большого желтого конверта несколько фотографий убитого, разложил на столе веером.
      – Ну что? – снова пожал плечами Александр, разглядывая фотографии. – Убийство, похоже, ритуальное. Что еще? Исполнители – мусульмане – исчезли бесследно. Так? Свидетелей тоже нет. Я прав?
      – Сразу уж и мусульмане!.. Башку отрезать, Саня, дело нехитрое. Наловчились и православные... Однако не исключен и мусульманский след, тут ты, возможно, прав. А теперь взгляни сюда.
      Меркулов вытащил из ящика стола шкатулку затейливой работы, открыл. На черном бархате лежала диадема, усыпанная бриллиантами и украшенная крупным рубином.
      Турецкий взял диадему, покачал на ладони.
      – Такая вещица вообще-то должна лежать вовсе не в твоем столе.
      – А где же?
      – Ну... в Алмазном фонде. В Гохране... В сейфе какого-нибудь миллиардера.
      – Она и лежала в Гохране. Может быть, не эта, по поводу которой ты...
      – Неужели подделка? – изумился Турецкий.
      – Опять угадал, – улыбнулся Меркулов. – Она самая.
      – Ах вон что! Значит, сработал подделку братишка-близнец покойного Левона Жоржик Аракелян... – не то спросил, не то уточнил Турецкий. – Великий, однако, мастер!
      – Ну вот ты сам и определил одну из своих задач.
      – Ты мне, Костя, другое скажи: лежит или уже не лежит в сейфе Гохрана подлинник? Где сейчас настоящая диадема?
      Константин Дмитриевич поднялся, прошел в угол кабинета, где на круглом столике находились чайные принадлежности. Медленно разлил по стаканам в подстаканниках свежезаваренный чай, жестом пригласил Александра и подвинул к нему вазочку с печеньем.
      – Угощайся, Саня.
      – Благодарю покорно, – хмыкнул Турецкий, нюхая чай. – «А куму не сенца, хотелось бы мясного...» – процитировал известную басню.
      – Обойдешься... – Меркулов вернулся к письменному столу. – Из Гохрана, Саня, исчезла не только золотая диадема графа Демидова – так она числится по каталогу, но и другие уникальные ювелирные изделия, а также прочие драгоценности на сумму в общей сложности более двухсот миллионов долларов.
      – То есть как исчезли? Из Гохрана?! Да туда ж не только мышь, таракан не проползет! – Турецкий снова уселся напротив, попивая чай.
      – Увы... История эта началась не вчера. Драгоценности были вывезены за границу путем вполне официальным и при этом с огромными радостными надеждами, – усмехнулся Меркулов. – Не тебе объяснять, что мы давно побирушничаем... Так вот, после того как доходы от продажи нефти и газа резко снизились, взоры нашей чиновничьей братии обратились к алмазодобывающей промышленности... Тебе приходилось бывать в Мирном?
      – Пролетал однажды. На высоте десять тысяч метров. Может, чуть пониже, а что?
      – С такой высоты, конечно, самые твердые и дорогие камушки на земле не разглядишь. А в Мирном их много. Очень много! Куда там Южной Африке!
      – Понял, – кивнул Турецкий.
      – Что ты понял?
      – В Южной Африке процветает самый мощный в мире концерн по обработке алмазов. И процветает он не в последнюю очередь благодаря алмазному сырью из Мирного. Скупают по дешевке, превращают в бриллианты и продают в сотни раз дороже. Это мы уже проходили.
      – Верно, – удовлетворенно улыбнулся Меркулов. – Все-то ты помнишь. Пойдем дальше. Вообще-то, если по правде, чиновники, и прежде всего председатель Гохрана Виталий Евгеньевич Пучков, которого за глаза именуют Пучком, замыслили дело нужное, большое, и, если бы оно выгорело, кредиты потекли бы к нам широкой рекой. А замыслили они следующее. Чтоб самим перерабатывать алмазное сырье и получать гигантскую прибыль от продажи бриллиантов, мастеров у нас конечно же достаточно. Скажем, хватает. Но вот кредитора, который вложил бы свои деньги в развитие нашей алмазообрабатывающей промышленности, мы не имели. Однако нашелся и кредитор – один весьма солидный американский банк. Но прежде чем дать кредит, американцы, как это они теперь постоянно делают в отношениях с нами, потребовали залоговое обеспечение. Гарантии им твердые нужны. А что у нас нынче можно заложить? Да ничего! Говорю же – побирушничаем!.. И тогда Пучок потянул свои грабки к царским драгоценностям... Он-то, будем считать, руководствовался благими намерениями. Ведь по завершении кредитной сделки и по окончании взаиморасчетов, драгоценности должны были вернуться обратно, в Гохран. Но вышло – цитирую отставного премьера Черномырдина – «как всегда».
      – «Хотели, как лучше, а вышло, как всегда», – поправил Турецкий.
      – Вот именно.
      – Неужели один человек, пусть даже он и председатель Гохрана, имеет право распоряжаться национальным достоянием страны?
      – Зришь в корень! В том-то и дело, что завязаны в этой истории люди очень большие, включая, я так думаю, даже первое лицо. А вот за границу драгоценности ушли за подписью только двух человек: министра финансов и председателя Гохрана. Но с разрешения премьера и президента.
      – Они, надо полагать, благословили идею в устном виде?
      – Разумеется! Но ушла, к сожалению, не идея, ушли огромные материальные ценности.
      – «Материальные!» – хмыкнул Турецкий. – Да ведь подлинная диадема графа Демидова не имеет цены! Она уникальна!
      – Это уж само собой...
      – Но насколько мне известно, Костя, американские банки, да, впрочем, и любые другие, работают с фирмами?
      – Не волнуйся, фирма нашлась. Название – «Голден».
      – Тоже американская?
      – Естественно. И за ней стояли люди, очень уважаемые в финансовых кругах Соединенных Штатов. Но вернемся к истории. Итак, залог отправлен, и отправители стали ожидать вожделенного кредита пятьсот миллионов долларов. Время идет, а банк никаких признаков жизни не подает. Наши вежливо поинтересовались причиной задержки. И тут руководство американского банка сообщает, что никаких драгоценностей из России они не получали. Что же касается фирмы «Голден», то да, действительно одно время переговоры с ней велись, однако ничего конкретного так и не было задокументировано. Все, так сказать, из области рассуждений о намерениях. Наш Пучок немедленно вылетает в Штаты, чтобы найти и вернуть на родину залоговые ценности. Но ни руководителей фирмы «Голден», ни даже вывески на здании, где она должна была располагаться, он не смог отыскать! Когда обо всем доложили наверх, самому, тот, говорят, рвал и метал, собирался тут же отдать всех под суд, однако одумался или кто-то сумел ему объяснить, что вина-то ведь и на нем лежит немалая. Словом, все как бы ушло в песок. – Меркулов достал еще одну фотографию. – Приглядись, Саня, может, мелькало когда-нибудь перед тобой сие симпатичное изображение?
      С фотографии глядел красивый парень – светловолосый, с прямым точеным носом, белозубой улыбкой и туманными, с поволокой, глазами, не выражающими ничего, кроме довольства жизнью.
      – Не имел чести. – Турецкий вернул фотографию. – А кто таков?
      – Валерий Михайлович Комар.
      – Смахивает на первого, – рассмеялся Турецкий.
      – Ну уж а с этим мужчиной, надеюсь, ты знаком? – спросил Меркулов, протягивая другую фотографию.
      – Бояров Николай Андреевич – мульти-мульти-мульти... А он с какого боку припека?
      – Объясняю. Я уже упоминал об очень уважаемых американских финансистах, поддержавших фирму «Голден»?
      – Так точно, шеф.
      – Так вот, господин Бояров побывал в Штатах дважды до того, как вся эта история развернулась. И только после его поездок Пучок положил на стол министра финансов документы фирмы «Голден», в которых и упоминались имена тех самых известных финансовых воротил, активно поддержавших перед американским банком российскую затею. Могу предположить, что, наслушавшись Боярова, они и в самом деле были откровенны. Однако почему-то подписей своих под документами не поставили.
      – Так за чьей же подписью пришли документы?
      – Мистера Дондероу, исполнительного директора фирмы «Голден».
      – Он что, тоже из финансовых воротил?
      – Я же сказал: исполнительный директор... Ты чего усмехаешься?
      – Ну и где он теперь, этот исполнительный директор?
      Меркулов исподлобья взглянул на Турецкого и саркастически крякнул:
      – А ты, случаем, не проходил практику у Джуны?
      – Автомобильная катастрофа? Утонул во время купания? Выпал с восьмидесятого этажа небоскреба? Еще варианты?
      – Нет, не проходил, – скептически заметил Меркулов. – А вот Джуна наверняка угадала бы. Просто пристрелили.
      Турецкий вытащил у Меркулова из-под локтя фотографию Комара, посмотрел и так и этак.
      – С одним картинка ясна. А что за птица этот Комар?
      – Тридцать четыре года. Холост. Окончил Плехановский, работал бухгалтером в НИИ, откуда перешел на завод «Кристалл». Кстати, на этом заводе во время приватизации испарились сто двадцать миллионов рублей. Сам же Комар через короткое время стал советником председателя Гохрана, то бишь Пучка. После чего побывал в Италии, Франции, Голландии, Бельгии... Достаточно?
      – А где он теперь?
      – Пропал. Растворился на Диком Западе среди фешенебельных ресторанов и казино.
      – Он имеет отношение к исчезновению драгоценностей?
      – Самое прямое. Полагаю, что эту аферу и задумал-то именно он. Ну и осуществил.
      – При поддержке господина Боярова?
      – Конечно! Кто такой бухгалтер Комар для американских финансистов? Никто. Пустое место. Они б его даже и не приняли. Но они не могли не выслушать крупного, даже по их меркам, предпринимателя-олигарха господина Боярова.
      – А братья Аракеляны, по-моему, уже давно проживают в Штатах. Чем они там занимаются?
      – Ну если быть справедливым, то теперь там проживает только один брат – Жорж Вартанович, – как бы напомнил Меркулов. – А на что живут? Фирма у них. Называлась «Голден».
      – Вот с этого, Костя, и надо было начинать, – наставительно заметил Турецкий. – А то рассказываешь мне... истории. Так чего ж тогда потянуло Левона в Москву?
      – Этим вопросом сейчас занимается Грязнов. Возможно, что-то и накопает.
      – Славка, конечно, накопает, но тут нужен более узкий специалист.
      – У тебя есть такой на примете? – прищурился Меркулов.
      – Есть, разумеется, однако...
      – Ну что, не тяни!
      – Этот вопрос в твоей компетенции. Без указания свыше частный сыск я к работе привлекать не могу, карман пустой. А по дружбе если просить, то я тоже всем порядком надоел. Так я думаю!
      – Короче, Саня.
      – Крот здесь требуется.
      – Алексей Петрович Кротов? – удивился Меркулов. – А почему именно он?
      – Начнем с того, что он хорошо знал обоих братцев. Если помнишь, дело о фальшивом ордене Андрея Первозванного распутал именно он. Так что встречаться с подделками ему не впервой. Но задействовать «Глорию» целиком или по частям – это не моя прерогатива. Я слишком уважаю Дениса и его людей, чтобы постоянно выступать в роли нищего просителя.
      – Значит, эту роль ты отводишь мне? – усмехнулся Меркулов.
      – Кость, ну чего мы приседаем друг перед другом? Задействовать в расследовании подобного рода, где все концы тянутся на Запад, частную сыскную фирму может себе позволить даже и не «важняк» Турецкий, а замгенпрокурора Меркулов или какой-нибудь сошедший с ума олигарх.
      – Интересно, какая связь?..
      – Между тобой и олигархом? – засмеялся Турецкий. – Ну второму, как известно, девать денег некуда. А у тебя помимо самых нежных, почти родственных чувств к молодому Денису Грязнову есть также возможность провести финансирование по своим особстатьям, ввиду государственной необходимости, или же уговорить Грязнова-старшего расщедриться из его фонда на спецоперации. На работу агентуры то есть. В отличие от вас, я могу действовать методом убеждения либо слезными мольбами. И то и другое в моем возрасте и при моем чине просто непозволительно несолидно!
      – Ишь как сформулировал! – Костя покачал головой. – Ладно, считай, уговорил, позвоню Алексею Петровичу. И с Дениской согласую. Раз надо для дела... К сожалению, как показала практика, со дня пропажи наших ценностей ни ФСБ, ни МВД, ни СВР даже и не чухнулись. Или им не велели. Поэтому, скорее всего, они с этой задачей теперь и не справятся. Нужен Кротов. Он, по моим сведениям, уже занимался этой проблемой. Ну что, тогда все? Или еще вопросы имеешь?
      – Пожалуй, один, последний.
      – Валяй, спрашивай.
      – Для чего все-таки олигарху, миллиардеру, как о нем говорят, Боярову нужно было влезать в эту грязную историю?
      – Ну начать с того, что денег не хватает. Кому на хлеб, а кому на ту же диадему с бриллиантами. Может быть, скажем, для любимой супруги.
      – Даже так?
      Меркулов пожал плечами.
      – Все, говорю, может быть... А потом, я не уверен, что и наши простофили чиновники, да и тот же Бояров, ожидали подобного развития событий... Далее, а почему бы и в самом деле не положить в карман кругленькую сумму наличными, если возникла такая возможность? Бояров же не бесплатно работает! Ну и наконец, слышал, с наличностью у нашего олигарха в последнее время появились некие затруднения. Что также могло повлиять на его положительное решение в этом вопросе. Видишь, сколько позиций!
      – Ты сказал о затруднениях?
      – Но не о том, что не было на хлеб с маслом. У богатых, как известно, свои причуды.
      – Ага, богатые тоже плачут. Причем постоянно. А что, у нашего Боярова хорошие связи с верхними людьми?
      – Ну не могу сказать, что он открывает кремлевские двери ногой, но, к примеру, на последнем совещании промышленников и финансистов у президента он присутствовал. А всего их там, если не ошибаюсь, сидело что-то чуть больше дюжины...
      – Чертова дюжина, – подсказал Турецкий.
      – Тебе видней. Вот и кумекай. Известно также, что и министры к нему заезжают. Не он к ним, а они к нему.
      – Ты давно был в курсе того, о чем здесь рассказал мне?
      – Знал... Но сообщить смог тебе лишь сегодня.
      – После соответствующего звоночка сверху? Или беседа была?
      – Была беседа, – сознался Меркулов. – С генералом Федоскиным.
      – О! Департамент экономической безопасности!
      – Он начальник Управления по контрразведывательному обеспечению кредитно-финансовой сферы.
      – И где ж он был раньше?..
      Меркулов развел руками.
      – Понял. Вопрос в пустоту. Значит, проснулись наконец?
      – С тобой, Саня, очень просто. Ты сам задаешь вопросы, сам же на них и отвечаешь.
      – Но хоть правильно отвечаю?
      – У тебя опыт...
      – Ладно. Но если ФСБ раскачалось, зачем же мне ей мешать? Пусть бы сами и пахали?
      – Лично тебе, господин «важняк», поручается расследование убийства. А что ты там вообще накопаешь, одному Богу известно...
      – ФСБ будет мешать или помогать?
      – Все будет зависеть исключительно от тебя. От твоей работы.
      – А почему же, Костя, газеты не шумят? Почему молчит телевидение? Тут, понимаешь, исчезло национальное достояние, а кругом тишина, как в могиле!
      – Представь себе: если ты, «важняк», услышал об этом только что и от меня, то какие могут быть статьи в газетах?
      – Не то говоришь, уважаемый шеф, ох не то! – не поверил собственному начальству Турецкий. – Я так думаю, что до сих пор не поступало команды «фас». Вот и вся петрушка! Не поверю я, что газетчики могли пропустить факт убийства исполнительного директора фирмы «Голден» господина Дондероу!
      – Почему же? – возразил Меркулов. – Была, помнится, заметочка в «Московском комсомольце». Ну и что с того? Да, директоров убивают, и не только у нас – с завидным, кстати, постоянством, – но и в Штатах.
      – Не приметил, – помолчав, сказал Турецкий.
      – А я как-то не приметил, что ты с утра до вечера изучаешь газеты. Ну хорошо, а если бы приметил? Наверняка не обратил бы внимания... – Меркулов улыбнулся и, надев очки, в упор посмотрел на Александра. – Все, наконец? Тогда приступайте к делу, господин старший следователь.
      – Можно взять фотик этого красавца?
      – Забирай. На всякий случай – деталь. Этот красавец был в Афгане.
      – При штабе, разумеется?
      – Точно. У тебя, Александр Борисович, глаз-ватерпас.
      – А поконкретнее нельзя?
      – При штабе девятнадцатого танкового корпуса. В котором, между прочим, служил тогда и подполковник Николай Андреевич Бояров. – Костя улыбнулся хитровато.
      – И тоже при штабе?
      – Нет. Этот боевой офицер.
      – Выходит, Бояров и Комар – старые знакомые?
      – А вот уж чего не знаю, того не знаю.
      – Я пошел?
      – Шагай, шагай... Денька через два – максимум три буду ожидать тебя с нетерпением.
      В дверях Александр обернулся:
      – В каких пределах я могу сообщить своей команде суть нашего с тобой разговора?
      – В пределах нормы.
      – А Кроту?
      – Ну начнем с того, что его еще надо достать. А потом, Кроту... Тьфу, будь ты неладен! Я не исключаю, что Кротов может знать куда больше моего.
      – Почему?
      – Ты же только что сам сказал, что он хорошо знает братьев Аракелянов! Или ты уже забыл о своем задании? Напомнить?
      Турецкий улыбнулся, махнул рукой и закрыл за собой дверь...

      Начальника МУРа Вячеслава Ивановича Грязнова на месте не оказалось. Секретарша его Людмила Ивановна сказала лишь доверительно – она-то знала о приятельских отношениях своего шефа с Турецким, – что Вячеслава Ивановича нынче словно ветром сдуло: улетел, ничего не сказал, видать, где-то чепэ.
      Александр поблагодарил, положил трубку и подумал, что, по идее, и ему самому следовало бы прямо сейчас смотаться в «Метрополь». Но с другой стороны, там уже Славка, а он ничего стоящего внимания не пропустит.
      Кроме того, надо было обдумать разговор с Костей. А для этой цели, то бишь процесса обдумывания, Александр включил электрочайник. После Костиного чая захотелось привычного крепчайшего кофе. Вот и кружка большая и чистая под рукой, и «Нескафе-классик» в красивой дорогой банке. Но едва зашумела вода, зазвонил телефон. Турецкий чертыхнулся, однако трубку поднял.
      – Добрый день, Александр Борисович!
      – О, старый друг! – обрадовался Турецкий. – Здравствуй Алексей Петрович, дорогой! Какими судьбами?
      – Мне позвонил Константин Дмитриевич.
      – Сказал, что по моей просьбе? – засмеялся Турецкий.
      – Не сказал, но я и сам понял, когда услышал, о ком речь. А ты сам не мог позвонить, что ли?
      – Ты, Алексей Петрович, человек занятой, а дело серьезное, да и замгенпрокурора – все-таки замгенпрокурора! – засмеялся Турецкий.
      – Но тебе же известно, что для тебя у меня всегда найдется свободная минутка. Тем более что я в настоящий момент в отпуске.
      – Прекрасно! Так, может, мы...
      – Подъезжай ко мне. Адрес, надеюсь, не забыл?
      – Когда удобно?
      – Да прямо хоть сейчас... Нижний код – сто шестьдесят три.
      Обдумывать разговор пришлось по дороге.
      Как понял Турецкий, лишь убийство Левона Аракеляна – причем, довольно странное все-таки: туловище отдельно, голова сбоку – дало повод генералу Федеральной службы безопасности Сергею Ивановичу Федоскину раскрыть все карты до конца перед заместителем генерального прокурора. А если взглянуть глубже, то не только перед Меркуловым, но и перед следователем – «важняком» Турецким. Конечно же с Костей генерал наверняка говорил не раз, они старые приятели. Может быть, даже Федоскин и предложил Косте привлечь к делу именно Александра, зная твердо, что Турецкий обязательно доведет дело до конца. Докопается до истины.