Но это еще не конец нашей истории.
       Через полтора года после приобретения гостиницы Виктор Олегович Мохов открыл на ее территории казино «Рука фортуны». И опять-таки злые языки поговаривают, что совладельцами казино были тогдашние криминальные авторитеты, с которыми Мохов совместно парился в сауне. (Вполне вероятно, что секрет заклинившей двери, погубившей делового партнера Виктора Олеговича, имеет к этим гражданам самое прямое отношение, но не будем гадать.)
       Итак, в середине 90-х господин Мохов — владелец нескольких автомастерских и автомоек, хозяин гостиницы и совладелец клуба-казино «Рука фортуны».
       Тут всплывает еще один поразительный факт. Некий журналист Ильин, который попытался приоткрыть завесу тайны над прошлым Мохова, пошел на прием к Мохову и… пропал. В прямом смысле этого слова. Через неделю Ильина вытащили из озера. Следов насилия на теле журналиста не нашли, а посему сделали вывод — «утонул по неосторожности». И дело с концом.
       Погибли несколько человек, а Виктор Олегович продолжает свой триумфальный путь по головам, путь на вершину, прямиком в кресло президента республики.
       Не пришло ли время остановить разбойника и убийцу? Возможно, пришло. Но Мохов крепкий орешек, и найдется ли человек, способный его «раскусить»?
       Мы такого человека знаем. Он предпочитает не афишировать своего имени, но он задался целью наказать убийцу и отправить его туда, где ему давно полагается… сидеть».
      — Ой, ё! — протянул Толян и поскреб в затылке. — Это ж надо, какая канитель. Надо пацанам показать.
      Он снова посмотрел на фотографию, хмыкнул и покачал головой:
      — А с виду правильный мужик. Вот пацаны удивятся.
      Толян почувствовал что-то вроде душевного зуда от желания поскорее поделиться новостью с коллегами. У него даже зубы заныли (у Толяна всегда ныли зубы, когда он с нетерпением чего-нибудь ожидал).
      Наконец за спиной у Толяна скрипнула дверь, и в офис ввалились парни. Толян обернулся и криво усмехнулся.
      — А, приперлись! — громко сказал он. — Между прочим, я…
      — Не бузи, пехота, — оборвал его один из парней, швыряя сумку на стеллаж.
      — А ничего выглядишь, — иронично заметил второй. — Мы-то думали, ты тут с голоду пухнешь. А ты — свежачок. Хватай, мелочь!
      Коллега бросил на стол Толяну чизбургер. Толян посмотрел на чизбургер и почувствовал голодную судорогу в желудке.
      — За какие заслуги? — осведомился он.
      — Ни за какие. Считай, что это просто любовь, малыш.
      Юморист обнял Толяна за плечи и сделал вид, что хочет его поцеловать. Толян сморщился и оттолкнул насмешника. Парни заржали.
      — Не хочешь, как хочешь, — весело сказал коллега. — Кстати, чизбургер я заберу. Ты его не заслуживаешь.
      Не успел Толян моргнуть, как насмешник смел со стола чизбургер и принялся бойко его поедать.
      — Ничего, малыш, будет и на твоей улице праздник, — с набитым ртом проговорил коллега.
      — Пошли вы… — огрызнулся Толян и обиженно отвернулся к компьютеру. И тут взгляд его снова упал на портрет Хозяина. Виктор Олегович Мохов по-прежнему глядел на Толяна с мерцающего монитора — глядел хмуро и неприязненно.
      — О, черт! — воскликнул Толян и хлопнул себя по лбу ладонью. — Чуть не забыл!
      — Что случилось, малыш? Ты передумал и решил ответить мне взаимностью?
      — Не отдавайся ему за чизбургер, парень! Требуй два!
      — Три!
      — Ведро гамбургеров!
      — Да заткнитесь вы! — гаркнул на развеселившихся коллег Толян.
      Парни, успевшие рассесться за своими компьютерами, весело переглянулись.
      — Ого!
      — А наш малыш-то с гонором!
      — Тише, парни! — осадил компанию начальник отдела, молодой еще мужчина с черной как смоль бородкой и большими залысинами на выпуклом лбу. — Хватит потешаться над малышом. Вы и сами были новичками. Говори, Толя. Что ты хотел сказать?
      Толян хотел обидеться и замолчать, но новость, которую он хотел сообщить, слишком сильно жгла ему гортань. И он не выдержал.
      — Короче, парни, тут такая фигня. Посмотрите!
      Толян отъехал от экрана монитора вместе с креслом.
      — Что там такое? — поинтересовался начальник отдела.
      — Фьюить… — присвистнул кто-то. — Да ведь это Хозяин!
      — Ну и что? — пожал плечами начальник отдела. — И что с того? Какое-нибудь очередное интервью?
      — Ага, интервью, — усмехнулся Толян. — А разоблачение не хотите? Тут написано, что Виктор Мохов убил человека.
      — Да ладно заливать.
      — Не гони, малец. И за базаром следи. Ту, конечно, стукачей нет, но все равно.
      — Да точно вам говорю! Не верите — почитайте. Тут черным по белому написано: убил.
      — Ага. Убил и в землю закопал, — откликнулся один из насмешников.
      Тем не менее парни встали с мест и принялись обступать стол Толяна. Толян торжествовал. Наконец-то он оказался в центре внимания, и не как объект для шуток, а как полноправный член коллектива. Равный среди равных.
      — Читайте, олухи! — задорно сказал Толян, поворачивая монитор так, чтобы парням было лучше видно.
      Все-таки чертовски приятно было чувствовать себя этаким «ньюс-мейкером». Ну, пусть не «ньюс-мейкером», но кем-то вроде этого. Теперь статью будут обсуждать до самого вечера, а если повезет — то и на следующий день. И главным в этом обсуждении будет он, Толян Азизов, потому что именно он первым открыл эту страницу.
      — Не слабо, парни, да? У нашего Витюши-то рыльце в пушку. Отличился, блин!
      — Тише ты, — осадил его начальник отдела Марк Сковородников.
      Вопреки ожиданиям Толяна, никто из парней не веселился. Напротив, все смотрели на экран мрачно и серьезно.
      — Ни хрена себе, — сказал один. — У Хозяина теперь точно инфаркт будет.
      — Угу. Уже второй.
      Толян недоуменно оглядел парней.
      — Мужики, да вы что? Это же прикол? Мало ли чего в Сети вывешивают.
      — Для тебя прикол, а для него… — Начальник отдела Сковородников вздохнул. — Ты Хозяина не знаешь…

7

      Хозяин держал перед глазами распечатанные листы, и пальцы его мелко подрагивали. На широком лбу блестели капли пота. Лицо побагровело, и даже глаза заволокло какой-то мутной, красноватой пленкой.
      — «Погибло несколько человек, а Виктор Олегович продолжает свой триумфальный путь по головам, путь на вершину, прямиком в кресло президента республики. Не пришло ли время остановить разбойника и убийцу?» — процитировал он глуховатым, неровным голосом, отвел взгляд от листа и посмотрел на Долгова поверх стеклышек очков. — Что скажешь?
      Голос его на этот раз прозвучал резковато и зло, почти истерично. «Начинается, — подумал Долгов. — Вот дерьмо».
      — Ну? — снова рявкнул на него Мохов. — Чего молчишь? Нечего сказать?
      — Я не… — начал было Долгов, но Хозяин не дал ему договорить.
      Он весь подался вперед, навалившись грудью на край стола так, что, казалось, еще немного, и стол треснет пополам и развалится, и Хозяин всем своим грузным телом рухнет на пол.
      — Кто это сделал? — рявкнул он. — Кто это написал, я тебя спрашиваю?
      «Спокойно, Андрюша. Спокойно». Долгов сдвинул брови и ответил спокойным, рассудительным голосом:
      — Виктор Олегович, пока ничего нельзя сказать наверняка. Нужно время, чтобы все выяснить.
      — Время? — Глаза Хозяина хищно сощурились. — И сколько тебе нужно времени? Полгода? Год? Или, по-твоему, я тебе плачу за то, что ты тут фланируешь по офису и вертишь передо мной своим тощим задом?
      Упоминание про «тощий зад» (что было, то было) задело Долгова, и он слегка ощетинился.
      — Виктор Олегович, вы, главное, не волнуйтесь, — с легкой ноткой язвительности произнес он. — Ситуация поганая, но нужно оставаться спокойными.
      Мохов широко расставил руки и еще больше навалился на стол.
      — Не учи меня спокойствию! — грозно пророкотал он. — Черт! Да я спокойней всех вас, вместе взятых! Что ты намерен делать? Быстро говори!
      Долгов кашлянул в кулак и ответил:
      — Я подниму на уши ребят из главка. Дайте мне пару дней.
      — Пару дней? Работнички! Никто ни хрена не хочет делать. За пару дней можно в Китай и обратно на велосипеде съездить. На кой хрен я вообще вас держу?
      — Виктор Олегович…
      — Что «Виктор Олегович»? Сорок три года «Виктор Олегович»! Своей головой нужно думать, Андрюша, своей!
      Последняя реплика не только была несправедлива, но и не имела никакого смысла. Долгов почувствовал, как в душе его вскипает ярость.
      — Я найду мерзавца, — сухо сказал он.
      — Ясное дело, найдешь, — кивнул Долгов. — Иначе я не ему, а тебе башку оторву. Выброшу тебя на улицу, как вонючую шавку. Туда, откуда подобрал, — на помойку!
      Долгов молчал, пристально глядя на Мохова. Несколько секунд слуга и Хозяин молча глядели друг другу в глаза, затем последний отвел взгляд.
      — Вытаращился… Дырку на мне хочешь просмотреть? — пробормотал Мохов и снова взял стола распечатку статьи. Он пробежал взглядом по строкам, затем тряхнул листом и сказал: — Кто-то скрупулезно покопался в моей биографии. Кто-то, у кого есть выходы на источники. Я чувствую, что этот стервец должен быть где-то рядом. Рядом со мной.
      — Если он где-то рядом, значит, мы его знаем, — сказал Долгов. — Нужно проработать всех. Хотя…
      — Что? — быстро спросил Мохов.
      — Чтобы найти мерзавца, мы должны знать…
      Долгов снова оставил реплику недоговоренной.
      — Да что знать-то? — вновь вспылил Мохов. — Что за идиотская манера подвешивать фразы. Что ты хочешь знать?
      Долгов отвел взгляд и понизил голос:
      — Знать — есть ли в этой писанине хоть доля правды?
      — Что-о? — Лицо Хозяина потемнело. — Ты что, в самом деле, думаешь, что я убийца?
      — Не обязательно. Но вы могли быть причастны к этому де…
      — Заткнись! — рявкнул Мохов.
      Долгов пожал плечами:
      — Я просто предположил.
      — Даже предполагать не смей!
      — Как скажете-с.
      — И перестань «сыкать»! Говори, как мужик, а не как лакей! И вообще, уйди с моих глаз, Андрей, — внезапно «потух» Виктор Олегович. — Я хочу побыть один, понимаешь? Один.
      Долгов поднялся с кресла.
      — Хотите, я зайду через час? — спросил он.
      Виктор Олегович покачал круглой головой:
      — Нет. Зайдешь, когда я позову.
      Долгов кивнул, повернулся и молча вышел из кабинета.
      Завидев Долгова, Татьяна отвлеклась от компьютера и тревожно на него посмотрела
      — Как он? — тихо спросила она.
      — Держится, — лаконично ответил Долгов.
      — Да, — протянула Татьяна. — Надо же, как все не вовремя.
      — Смотря для кого, — возразил Долгов. — Для Хозяина не вовремя, а для наших врагов — самое оно. У тебя есть сигарета?
      — Только тонкие. Дать?
      — Оставь себе.
      Долгов двинулся к двери, но на полпути остановился, повернул голову и сказал:
      — В ближайшие полчаса к нему не суйся. И никого с ним не соединяй. Иначе он наломает дров.
      — Хорошо, — ответила Татьяна тихим, испуганным голосом.

8

      Андрей заглянул в офис компьютерщиков, кивнул парням, встретился взглядом с начальником отдела Сковородниковым и сказал:
      — Марк, можно тебя на пару слов?
      Тот поднялся из-за стола и направился к двери. В коридоре Андрей протянул компьютерщику руку и приветливо сказал:
      — Привет, старик!
      — Здравствуйте, Андрей Маратович, — ответил компьютерщик, пожимая протянутую руку.
      Андрей улыбнулся:
      — Чего так официально? Мы же вроде были с тобой на «ты».
      — Слишком давно не общались, — пожал плечами Марк.
      — Да, брат… Всё дела. — Андрей вздохнул. — Бегаешь с утра до вечера, как лошадь, весь в мыле… С приятелями пообщаться некогда. Надо будет как-нибудь посидеть в баре, попить пивка. Ты как?
      — Да я-то, в сущности, не против.
      — Вот и хорошо, — кивнул Андрей. — Кстати, как твоя жена? Она ведь, кажется, болела?
      Компьютерщик посмотрел на Андрея странным, слегка удивленным взглядом.
      — Жена давно выздоровела, — сказал он. — Я, кстати, так и не поблагодарил вас за лекарства. Не было возможности.
      — А, чепуха, — небрежно проговорил Андрей. — Если понадобится еще — обращайся. Слушай, дружище, тут такое дело. В Интернете появилась мерзкая статейка… — Андрей криво ухмыльнулся. — «Валун, покрытый мохом» — так она называется. Читал?
      — Я? — опешил Сковородников.
      — Ты.
      Компьютерщик нахмурился.
      — Вообще-то да, — неохотно признался он. — Статья действительно неприятная. Прямо не статья, а разоблачение.
      — Ты веришь в то, что там написано? — быстро спросил Андрей.
      Компьютерщик подумал и отрицательно покачал головой:
      — Нет, не верю. Думаю, статью заказали враги Виктора Олеговича. Кстати, как он себя чувствует?
      Андрей вздохнул и грустно ответил:
      — Не скажу, что хорошо. Вся эта предвыборная гонка здорово его вымотала. А тут еще это.
      — Понимаю, — кивнул компьютерщик. Он внимательно посмотрел на Андрея и спросил: — Могу я чем-нибудь помочь?
      — Я к тебе по этому вопросу и пришел. Предвыборная кампания в разгаре, и мерзавец, который разместил статью в Интернете, на этом не остановится. Есть способ его как-нибудь вычислить?
      — В принципе, попробовать можно. По ай-пи адресу. Если, конечно, он не смоется к другому провайдеру.
      — Займешься этим?
      — Можно, но у меня сегодня много работы. Не знаю, успею ли.
      — Плюнь на работу. Работа подождет. Сперва найди мне этого мерзавца. И займись этим сейчас же, хорошо?
      — Хорошо, Андрей Маратович, сделаю.
      — Если что — звони мне прямо на мобильный. У тебя есть мой номер?
      — Откуда?
      — Запиши. — Андрей продиктовал компьютерщику номер своего мобильника. — Записал? Ну, значит, договорились. Жду твоего звонка, Марк. Привет жене!

9

      Долгов волновался не зря. Едва за ним закрылась дверь, как Виктор Олегович Мохов потянулся к ящику стола и достал оттуда початую бутылку джина. Первый глоток он сделал прямо из горлышка — слишком уж сильно у Хозяина «горели трубы».
      Сбив первую оскомину, Мохов достал широкий стакан и наполнил его джином наполовину. Закуски не было, да Мохов в ней и не нуждался. Он пил джин неразбавленным, маленькими глотками, поморщиваясь при каждом глотке.
      …
       Найдется ли человек, способный его «раскусить»? Мы такого человека знаем. Он предпочитает не афишировать своего имени, но он задался целью наказать убийцу и отправить его туда, где ему давно полагается… сидеть».
      Мохов залпом допил джин и брякнул стаканом об стол. Это ж надо, а! Обвинить его в двух убийствах — и все это черным по белому, на виду достопочтенной публики. Любой кретин может щелкнуть на «иконку» и прочесть о приключениях страшного убийцы Мохова. Черт знает что такое! И что это за «человек» такой? Какой-нибудь поганый журналист? А может, фигура покрупнее? Кто-нибудь из конкурентов?… Вполне может быть… Сволочи! Найду и закопаю!
      Мохов плеснул в стакан еще джина. В это время в дверь постучали.
      — Виктор Олегович, можно? — услышал он голос Татьяны.
      — Нет, — угрюмо ответил Мохов. Помедлил секунду и все-таки уточнил: — Что там у тебя?
      Дверь приоткрылась, и в проеме показалось личико Татьяны.
      — Виктор Олегович, принесли письмо. На конверте написано «срочно».
      — Давай.
      Татьяна вошла в кабинет, прошла к столу, положила на него конверт, повернулась и направилась к двери. Глядя на ее крепкие ягодицы, Мохов на мгновение забыл о свалившейся на него беде, но стоило Татьяне выйти из кабинета, как реальность снова вторглась в его опьяненный джином разум.
      Виктор Олегович рассеянно посмотрел на письмо. На нем и впрямь было выведено большими красными буквами «СРОЧНО!». В душе у Мохова зашевелилось неприятное предчувствие.
      «Еще не слава богу», — подумал он и взял конверт.
      Пальцы после двух стаканов джина слушались плохо, и, прежде чем добраться до содержимого конверта, Виктор Олегович разорвал конверт чуть ли не пополам. Подрагивающими пальцами он достал пачку цветных фотографий. Затем, не сводя с верхнего снимка взгляда, нашарил на столе очки и водрузил их на нос.
      Несколько минут Виктор Олегович разглядывал фотографии. На его посеревших скулах отчетливо проступили красные пятна. Лицо стало потным и неприятным. Наконец он выпустил фотографии из пальцев, открыл верхний ящик стола и смахнул их туда. Затем посмотрел на дверь.
      «ТАТЬЯНА!» — пульсировало у него в мозгу. Некоторое время он размышлял, затем мотнул тяжелой, круглой головой: «Нет, она здесь ни при чем. Она такая же жертва, как и я. Но как я мог влипнуть? Попался, как мальчишка».
      В груди у Мохова сдавило, он сморщил лицо и приложил к груди ладонь. Посидел в этой позе с полминуты, дожидаясь, пока отпустит. Затем, почувствовав себя чуть лучше, протянул руку и снял телефонную трубку. Тут взгляд его упал на разорванный конверт.
      «Ах да, — опомнился Виктор Олегович. — Про главное забыл».
      Он горько усмехнулся, убрал руку с телефона и вытащил из конверта белый листок бумаги, сложенный вдвое. Раскрыл его и прочел:
      …
       $10 000. Место и время укажем позже. Ведите себя хорошо.
      Фраза была набита на компьютере и распечатана на лазерном принтере. Ничего примечательного — заурядный листок.
      У Виктора Олеговича снова заболело сердце. Лицо его стало пергаментным, губы посинели.
      — Черт… — выговорил он, сжимая пятерней грудь.
      Пискнул зуммер коммутатора. Мохов нажал на кнопку.
      — Виктор Олегович, — заворковал динамик голосом Татьяны, — к вам Долгов. Вы можете его принять?
      — Скажи, пусть подождет минуту.
      — Хорошо, Виктор Олегович.
      Коммутатор пискнул и отключился.
      — Вовремя… — прошептал Мохов, морщась от боли. — Задницей чует, стервец, когда нужен.
      Дождавшись, пока боль утихнет, Мохов налил себе еще джина и быстро выпил. Боль окончательно отпустила. Виктор Олегович достал из кармана платок, вытер потное лицо, затем нажал на кнопку коммутатора и коротко приказал:
      — Впусти Долгова.

10

      Когда Андрей пошел в кабинет, Виктор Олегович сидел в кресле со стаканом в руке и читал нараспев:
       Здесь лежит купец из Азии, толковым
       был купцом он. Деловит, а незаметен.
       Умер быстро: лихорадка. По торговым
       он делам сюда приплыл, а не за этим…
      — Бродский, — сказал Андрей, подходя к столу.
      — Угадал. — Мохов отхлебнул из стакана.
      Долгов знал, что у Хозяина есть манера — читать вслух стихи, когда ему особенно паршиво. Что-то вроде психотерапии. Что ж, каждый спасается от депрессии по-своему. Однако, чтобы угодить Хозяину, Андрей года полтора назад тоже взялся за стихи. Каждый вечер перед сном он учил наизусть по четверостишию и уже через несколько месяцев мог заткнуть за пояс любого профессионального чтеца с его хваленой профессиональной памятью.
      Андрей сел на стул и закинул ногу на ногу.
      — Татьяна сказала мне, что принесла вам письмо, — негромко произнес он, стараясь говорить спокойно и хоть немного успокоить Хозяина монотонной просодией своего голоса. (Прием этот часто срабатывал.)
      — Да, есть такое.
      — Это из-за него вы такой бледный?
      Мохов прищурился:
      — А я бледный?
      — Слегка, — ответил Андрей.
      Виктор Олегович отхлебнул джина и засмеялся:
      — Ты всегда был наблюдателен. А я было думал тебя обмануть. Ладно, ты прав. Мне чертовски плохо.
      — Сердце? — прищурил черные глаза Андрей.
      Мохов кивнул:
      — И оно тоже.
      — Если хотите, я вызову «скорую», — предложил Андрей.
      Виктор Олегович покачал головой:
      — Нет. Никаких врачей. По крайней мере, сегодня. — Он снова отхлебнул джина. Андрей с неодобрением посмотрел на стакан. Мохов перехватил его взгляд и усмехнулся. — Алкоголь меня не убьет. Это мое горючее, ты ведь знаешь.
      — Это ваша жизнь, — почти равнодушно заметил Андрей. — Что это было за письмо? Ведь вы хотите со мной о нем поговорить.
      — Да, хочу. Мной серьезно занялись, приятель. Кто-то хочет сжить меня со свету.
      Андрей слегка приподнял тонкую, черную бровь.
      — Вы про эту дурацкую статью в Интернете? — поинтересовался он.
      — Не только. На меня объявили охоту, Андрей, — уныло проговорил Мохов.
      Андрею была знакома эта интонация. Она подтверждала, что Хозяин впал в глубокую депрессию.
      — Меня загнали в угол, — продолжил Мохов тем же упавшим голосом. — Хотят ударить по самому дорогому — по семье.
      — Но в статье не было ничего сказано про семью, — возразил Андрей.
      Виктор Олегович поднял на Андрея пустые глаза и глухо произнес:
      — Ну, значит, я говорю не о статье.
      — Не о статье? — удивился Андрей. — Тогда о чем?
      Хозяин выдвинул верхний ящик стола, достал из него желтый кодаковский конверт и швырнул на стол.
      — Вот, полюбуйся, — со вздохом сказал он. — Надеюсь, тебя это не слишком шокирует.
      Андрей взял конверт, достал из него пачку фотографий и принялся неторопливо их разглядывать.
      — Ну, как? Нравятся? — с мрачной иронией осведомился Хозяин.
      Андрей запихал пачку обратно в конверт и сказал:
      — Сколько они за это хотят?
      — Десять тысяч долларов, — ответил Мохов, устало откидываясь на спинку кресла. — Иначе грозятся разместить фотографии в Интернете. Я им отдам десять тысяч, они мне — негативы.
      — Не так уж и много, — заметил Андрей.
      Мохов поморщился:
      — Дело не в этом. Откуда я могу знать, что фотографии не появятся в Сети?
      — Можно объявить это фотомонтажом.
      — Можно. Но, боюсь, он на этом не остановится. Пока негативы у него, он чувствует себя хозяином положения.
      Андрей обдумал все, что сказал Хозяин, потом спросил, чуть понизив голос:
      — С Татьяной уже говорили?
      — Нет, — мрачно ответил Виктор Олегович. — Уверен, что она здесь ни при чем.
      — Но поговорить все равно надо. На снимках именно она. Она может быть связана с…
      — Нет, — грубо оборвал Мохов. — Выброси это из головы. И не расстраивай девчонку.
      Андрей едва заметно усмехнулся.
      — Вы в ней так уверены? — тихо поинтересовался он.
      — Не меньше, чем в тебе, — сухо ответил Виктор Олегович. — К тому же она слишком умна, чтобы пойти на это. Она бы не стала подставляться.
      — Как знать, — недоверчиво произнес Андрей. — Я бы не прочь с ней побеседовать, но раз вы говорите, что она…
      — Дай слово, что не будешь к ней лезть, — потребовал Виктор Олегович.
      — Даю, — совершенно спокойно ответил Андрей.
      Мохов взял бутылку и наполнил стакан наполовину. Хотел отхлебнуть, но вдруг передумал и поставил стакан перед Андреем.
      — Пей, — сказал он.
      Андрей взял стакан и отхлебнул.
      — Ну как? — осведомился Виктор Олегович.
      — Как всегда, — ответил Андрей. — Дерьмо.
      Мохов засмеялся.
      — Ты единственный трезвенник, которого я знаю, — весело сказал он.
      Веселье Хозяина попахивало истерикой, и Андрей отлично это понимал, однако вежливо улыбнулся и сказал — спокойно, почти бесстрастно:
      — Насчет этих фотографий, босс… Я бы не загадывал заранее. Нужно все основательно проверить. Возможно, публикация в Интернете и эти снимки никак между собой не связаны.
      Мохов надменно дернул губой.
      — Ты веришь в такие совпадения?
      — Вполне, — ответил Андрей. — Скоро выборы. Врагов у вас множество, и многие из них готовы дорого заплатить, лишь бы не допустить вас к власти.
      Мохов с полминуты молчал. Затем пристально посмотрел на Андрея и сказал:
      — Ты займешься этим?
      — Да, — спокойно ответил тот. — Думаю, с нашими связями найти врага не будет большой проблемой.
      — Мне озаботить милицию?
      — Не стоит. Попробую обойтись своими силами. Если не получится, тогда можно будет подключать тяжелую артиллерию.
      Виктор Олегович кивнул и потянулся за бутылкой.

11

      За грубым, сколоченным из мореных дубовых досок столом сидел сухой, небритый мужчина лет сорока. Короткая стрижка, шрам, рассекающий левую бровь, колючий водянистый взгляд и синие наколки на пальцах выдавали в нем человека, которого следует если не уважать и бояться, то по крайней мере опасаться.
      Он потягивал из кружки пиво и лениво поглядывал по сторонам, время от времени наклоняясь и сплевывая в пепельницу сквозь зубы, словно все, что он видел, вызывало в нем отвращение. Изредка он прикрывал набрякшие веки и будто бы дремал или чем-то грезил. Посидев так несколько секунд, он неожиданно выходил из своей странной дремы и снова принимался за свое пиво.
      Когда небритый мужчина в очередной раз открыл глаза, он увидел, что за столиком, прямо напротив него, сидит человек. Как тот сумел так тихо усесться за стол, было непонятно. Человек этот был относительно молод и худ. Желтое лицо, черные, слегка раскосые, как у татарина, глаза, острые скулы.
      Небритый мужчина вгляделся в лицо незнакомца, но желтая физиономия того не показалась ему знакомой. Между тем незваный гость улыбнулся и тихо сказал:
      — Привет, бродяга.
      Небритый окинул незваного гостя изучающим и неприязненным взглядом.
      — Я тебя знаю? — сухо спросил он.
      Незнакомец чуть склонил голову набок, внимательно разглядывая собеседника, и ответил — абсолютно спокойно:
      — Достаточно того, что я тебя знаю. Ты Гиря.
      Небритый откинулся на спинку стула и небрежно сказал:
      — Я-то Гиря, а ты что за ком с горы?
      — Я друг Сержа Чубарого. Можешь звать меня Андрей Маратович.
      Гиря подумал, подвигал толстыми надбровными дугами, оттопырил нижнюю губу и задумчиво произнес:
      — Чубарый авторитет. А вот тебя, паря, я в первый раз вижу. Откуда я знаю — друг ты ему или нет.
      Незнакомец усмехнулся:
      — Тебе нужны доказательства? Пожалуйста. Две недели назад ты с корешами взял кассу продуктового магазина «Лакомка». Кореша твои сидят на нарах, а тебя отмазали. Хочешь знать, кто именно тебя отмазал? Майор Коренев. А хочешь знать, кто его попросил майора Коренева тебя отмазать?
      Незнакомец замолчал, иронично поглядывая на Гирю. Гиря облизнул пересохшие губы, прищурился и сказал:
      — Вон ты куда клонишь…
      В голове у него был сумбур. С одной стороны, желтолицый незнакомец (Андрей Маратович, как он просил себя называть) выглядел, как полный фраер. С другой — он знал Сержа Чубарого. И еще этот майор Коренев… И «Лакомка»…
      Гиря сглотнул слюну. Фраер оставался непроясненным, и Гиря начинал не на шутку тревожиться.
      — Итак, — снова заговорил незнакомец (Андрей Маратович), — ты готов к разговору? Или хочешь, чтобы мы сидели и пялились друг на друга еще полчаса.
      Гиря наклонился и сплюнул в пепельницу. Затем снова откинулся на спинку стула и криво усмехнулся.
      — Говори, если есть что сказать, — вальяжно проговорил он. — А если нечего — проваливай. Вон Бог, а вон порог.
      — Мне есть что сказать, — спокойно сказал Андрей Маратович. — Но сперва скажи ты, Гиря. Ты готов вернуться на нары?
      — Ты пугать меня, что ли, думаешь, братишка? — с добродушной улыбкой проговорил Гиря. — Так не трудись. Я не боюсь ни тебя, ни майора Коренева, ни черта с рогами. Если у тебя ко мне дело, так давай — излагай. А вздумаешь мне угрожать…
      Некоторое время мужчины смотрели друг другу в глаза. Затем усмехнулись — одновременно.
      — Ты мне нравишься, — выдохнул Гиря. (Пристально изучив физиономию Андрея Маратовича, он пришел к выводу, что этого фраера лучше не обижать. В раскосых глазах незваного гостя, на самом их дне, таилось что-то мертвенно-спокойное, холодное, что-то от дикого, хищного зверя, который сидит в засаде и выслеживает добычу.) — Ты мне нравишься, — повторил Гиря. — И я верю, что ты знаешь Чубарого. Угостить тебя пивом?
      — Нет, — ответил Андрей Маратович. — Но за предложение спасибо. Я вижу, ты неплохо разбираешься в людях. А дело у меня к тебе следующее, Гиря…

12

      Максим Воронов выбрался из машины и с наслаждением вдохнул свежий, влажный воздух улицы. В ресторане он малость перебрал, и теперь его немного мутило.
      — Дверцу захлопни, — попросил таксист.
      — Ах да. Извини, брателла.
      Максим захлопнул дверцу такси. Машина тронулась и, развернувшись, покатила прочь со двора. Проводив ее взглядом, Максим достал из кармана сигареты и закурил. Захлопнув крышечку зажигалки, он вдруг втянул ноздрями воздух, затем поднес рукав к носу, понюхал его и поморщился.
      «Опять духи, — с отвращением подумал он. — Всюду эти проклятые духи… Лучше бы от меня воняло машинным маслом или бензином».
      Домой идти Максиму хотелось. Там та же вонь, только еще гуще и гаже. И кто только придумал эти духи! Но с другой стороны, бог знает, каким дерьмом воняло бы от этих старых кошелок, если бы они не поливали себя «Шанелью».
      Максим усмехнулся своим мыслям, задумчиво посмотрел на кончик сигареты, вздохнул и тихо проговорил:
      — Что за жизнь… С утра до вечера одни бабы. С друзьями пообщаться некогда.
      — Завидую тебе, братан, — услышал он у себя за спиной чей-то негромкий, хрипловатый голос.
      Максим вздрогнул и от неожиданности чуть не выронил сигарету. Обернувшись, он увидел перед собой невысокого, коренастого мужчину в темном свитере. В сгущающихся сумерках Максим не смог разглядеть его лица.
      — Чего тебе? — резко спросил Максим.
      — Мне-то? Да ничего. А тебе?
      Максим был на полголовы выше незнакомца и шире его в плечах, поэтому решил не церемониться с прохожим и послать его по известному всем адресу.
      — Слушай, мужик, шел бы ты на…
      — Ц-ц-ц, — тихо проговорил незнакомец и покачал головой. — Тише, фраерок. Не надо выражаться. У людей открыты окна, а возле окон могут быть дети.
      — Да срать я хотел на тебя и на твоих детей, — презрительно проговорил Максим. — Чего ты ко мне прицепился, мудак? Иди куда шел.
      — Значит, я мудак? — задумчиво уточнил незнакомец. — Я мудак, да? Ну-ка, повтори, чего сказал.
      Максим снова смерил взглядом коренастую, сухопарую фигуру незнакомца. Мужик был явно слабее его, а значит, опасаться было нечего. Однако на всякий случай Максим решил чуть сбавить обороты. Проблемы ему были не нужны.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.