Надо сказать, заработать на приличную жизнь в сыскном агентстве последнее время стало делом непростым. Бархатный сезон слежки за неверными жена и мужьями канул в небытие. Страховые компании еще не успели хорошенько ошпариться на недобросовестных клиентах. Детальная проверка коммерческих партнеров от взаимного недоверия к друг другу — работа хлопотная и не всегда рентабельная по затрачиваемым финансовым и моральным ресурсам. Так и вышло, что единственный, более-менее, постоянный заработок в последние два месяца, который Денис предоставлял своим людям, был, когда хозяева какого-нибудь супермаркета или рынка убеждались в необходимости отлова магазинных воров. Гораздо более значительные, но все же редкие деньги приносили скрытное наблюдение за госчиновниками, которое Денису иногда предлагали вести в приватном порядке, а также сопровождение или перевозка конфидециальных, а значит ценных грузов.
Сейчас предстояло нечто подобное. Макс уже выяснил, что их заказчиком является некий Роберт Клифланд или его люди. Да, тот самый Клифланд, третий по счету и единственный наследником мультимедийного магната. Наследник уже много лет имеет в России собственный и процветающий бизнес.
Денис набрал телефон московского офиса американца.
На том конце провода заиграла «Маленькая ночная серенада» Моцарта и бархатный, женский голос убедительно произнес.
— Вы соединились с компанией «Директ инвестменст», нам нужен ваш звонок, поэтому, пожалуйста, дождитесь ответа оператора или наберите ноль, а после сигнала — добавочный номер в тоновом режиме.
Денис Грязнов прослушал сообщение еще два раза, наконец серенаду прервали.
— Гуд монин, спик плиз. Ту ю лисен.
Особа, поднявшая трубк, у явно гордилась своим произношением, но разговаривать с явно русской девицей по-английски Денису было не с руки, и он сунул трубку Щербаку. Коля, натренированный как овчарка, мгновенно уловил задачу по однозначному жесту Дениса: продолжительное движение указательного пальца против часовой стрелки.
— Здравствуйте, барышня, подождите минуточку, сейчас с вами будут говорить, — произнес он таинственным, гипнотизирующим баском.
Все стали ждать.
На излете сорокпятой секунды пошевелился Демидыч. Денис прикрыл микрофон рукой и произнес с отработанным кавказким акцентом:
— Алло!
Через минуту разговора он знал, что шеф в отпуске, вернется через неделю, что никакой груз в свой адрес они не ждут, но что в компании есть люди, которые могут принять посылку. Развеселившаяся секретарша игриво заметила.
— Если это не бомба, конечно!
«Кавказец» хотел промолчать, но не смог.
— Нэт, дарагая! Бомбы кончилыс, осталыс толко розы!
И Денис дал отбой.
Макс протянул ему распечатанное сообщение, присланное три минуты назад. Увидев первые строки, Денис, почувствовал, что отлегло. До этого момента никто в такие легкие деньги не верил.
«Ваше согласие большая удача для меня, —
начал переводить вслух Денис.
— Надеюсь, полученный вами аванс, даст возможность легко выполнить мое поручение. Как я уже сообщал, мои друзья не будут заезжать в столицу, поэтому вам предстоит встретиться с ними недалеко от города. Место, время и остальные условия встречи они сообщат вам через электронную почту. Вторую часть гонорара, — семь тысяч долларов, —
эти цифры Денис не произнес, дабы не волновать коллектив, —
немедленно перечислят на ваш счет, как только с любого компьютера в моем офисе будет отправлено сообщение: груз дома. Если вас интересует содержание моей посылки, то это — охотничьи трофеи. Заранее благодарю за работу. Ваш Роберт».
Вышедший из сна Владимир Афанасьевич Демидов уловил только последнюю фразу и выразился первым.
— Это он получается браконьер, а Денис Андреич?
Денис решил подождать, чтобы высказались все. Следующим загудел вопрос Щербака:
— А сам-то он где?
— Кажется, на Кавказе. Может, в горах. Макс раскрутил, — ответил Денис.
— Подстрелил снежного человека. Вот и решил забрать на память. Не выкидывать же трофей, — мудро пояснил молчавший до того Агеев.
— Ты, Филя, особо не фантазируй, — поморщился Демидыч. — Там в горах кроме людей зверья всякого хватает. Медведи, лисицы, олени. Может, он благородного оленя уложил. А у него рога знаешь, какие бывают?
Заядлый охотник (поболее даже заядлый, чем сам Грязнов-старший) Демидыч был родом из Архангельской области. Вместе с Филей Агеевым воевал в Афганистане. Был женат, но разошелся, квартиру по широте душевной оставил жене и дочери, а сам жил в Заветах Ильича, что по Ярославской дороге, в отличном деревенском доме, который когда-то приобрел по настоянию экс-супруги. Кстати, все тот же Вячеслав Иванович Грязнов в бытность свою директором-основателем «Глории» очень любил париться у Демидыча в баньке, построенной собственными того руками. И даже уже заработав в «Глории» приличные деньги, Демидыч упрямо не хотел покупать себе квартиру в городе. Говорил, что деревенский воздух отлично прочищает мозги. Хотя, чего греха таить, не за интеллектуальные таланты, его пригласили работать в частное сыскное агентство.
— Владимир Афанасьевич, ты тоже начал… Тормози. Говорить только по существу.
Денис знал, что если не удержать Демидыча, то разговоров об охоте хватит еще на два часа. Демидыч поджал губу. Слегка за сорок, выглядел он как борец-классик, причем заматеревший тяжеловес. Не так устрашающе, как допустим, Александр Карелин, но все равно впечатляюще. И при немалом весе и внешней тяжеловатости Демидыч ничуть не утратил быстроты реакции и по-прежнему был отменным оперативником.
— По существу, дело пахнет керосином, — заключил Щербак.
— Ты, Макс, что скажешь?
Грязнов-младший сейчас остро нуждался в стороннем советчике. Хакер плохо вставал на это место, но все же, в их компании, он оставался вечным новичком. Макс, в первый раз оторвался от монитора и благодарно закивал головой за предоставленное слово.
— Контакты продуманы очень толково. Вариант, что нас кинут, исключать не стоит. Но так, как аванс у нас на руках, и забрать его уже не смогут…
«Московский комсомолец»,
хроника происшествий.
Вчера в Северном Бутово были арестованы двое молодых мужчин, оказавшихся соответственно директором частного сыскного агентства «Глория» Денисом Грязновым и оперативным сотрудником того же агентства Николаем Щербаком. Господин Грязнов, находившийся за рулем, принадлежавшего ему джипа «форд», нарушая правила дорожного движения, агрессивно преследовал микроавтобус «Газель», двигавшийся в сторону Московской области. А господин Щербак при этом беспрерывно стрелял в воздух. Насмерть перепуганного водителя «Газели» от распоясовшихся «суперагентов» спасли только случившиеся рядом сотрудники ГИБДД.
После чего под задним сидением «форда» был обнаружен расчленный женский труп. По поводу происхождения которого были даны какие-то невнятные и нелепые «объяснения».
У «доблестных» сыщиков взяли анализы на алкоголь и наркотики, результаты которых нашему источнику, к сожалению, пока неизвестны.
Родственник Дениса Грязнова высокопоставленный милицейский генерал Вячеслав Грязнов от комментариев воздержался.
«Коммерсантъ»,
криминал.
Вчера в Западном Бирюлево был задержан директор детективного агентства «Глория» Д. Грязнов и его сотрудник Н. Щербак, получавшие груз для фельдегерской доставки.
Как выяснилось позже, во время снятия предварительных показаний, водитель «газели», некто Костюкевич П.П. был простым курьером, не имевшим понятия, что он везет. Некое лицо кавказской национальности (предположительно чеченец), вступившее с ним в сделку, заплатило Костюкевичу пятьдесят долларов за то, что он подвезет к условленному месту ящик и передаст его из рук в руки частному детективу Грязнову. Но Костюкевича, очевидно, бес попутал. Легко заработав полсотни «зеленых», он, возможно, вообразил, что в запечатанном ящике лежат сокровища гораздо более несметные, и решился его вскрыть.
Вскрыв же, обнаружил отрезанную мужскую голову.
Отвезти ящик в милицию Костюкевич почему-то не решился (испугался чеченца?), а вместо этого, заколотил крышку обратно и повез груз по договоренности на место встречи с частным сыщиком Грязновым. Но, передавая груз, он так нервничал и так стремился поскорей уехать, что Грязнов, не знавший, что Костюкевич тоже выполняет роль курьера и не может его никуда привести, что-то заподозрил и решил проследить его путь.
Шоссе было пустынным. Костюкевич слежку заметил, психанул, надавил на газ, и слежка тут же превратилась в погоню. Которую, спустя десять километров, пресекли сотрудники ГИБДД. Они проверили документы у обеих сторон и, обнаружив в машине сыщиков деревянный ящик, немедленно вызвали саперов.
Спустя час ящик был вскрыт. В нем оказалась отрезанная мужская голова, еще совсем недавно принадлежавшая американскому предпринимателю Роберту Клифланду, президенту компании «Директ инвестменст». Той самой компании, куда охранники из «Глории» и должны были доставить ценную посылку. Причем Грязнов утверждает, что и заказ перевезти в офис «Директ инвестменст» охотничьи трофеи (а именно так был назван груз) исходил непосредственно от Роберта Клифланда.
На время следствия с Дениса Грязнова взята подписка о невыезде.
Грязновы
Денис играл в «дум». Потом завалил всех монстров и, пройдя все уровни, переключился на «квэйк». Там мерзавцы были покруче, но и с ними директор «Глории» справился без особых проблем. Увидев, как шеф вышел на самого свирепого страшилу, плюющегося электрическими разрядами, с одним топором и завалил его тремя ударами, даже многоопытный Макс почесал затылок и сообщил остальным сотрудникам:
— Сегодня его лучше не трогать.
Денис сидел в своей любимой позе: ноги покоились на блоке полуторолитровых бутылок минеральной воды. Которые все убывали и убывали. Когда у Дениса был стресс, он накачивался минералкой. К телефону не подходил. Сотовый отключил. Поэтому трубку ему принес добряк Демидыч.
Звонил Грязнов-старший.
— Денис, — сказал он неожиданно веселым голосом, — на этот раз ты отвертелся от электрического стула. На ящике нашли отпечатки пальцев одного чеченского деятеля, который действительно головы режет. По кличке Татарин.
— Чеченец-Татарин? — недоверчиво переспросил Денис.
— Ага. Чего в жизни не бывает. Так что все проверили и подписку о невыезде с тебя сняли. А это что значит?
— Что, дядя Слава?
— Вали из города к чертовой матери! — зарычал на непонятливого племянника начальник МУРа. — Отдохни недельку другую. Переседи всю эту суету. Пусть пыль уляжется, и Татарина за жабры возьмут. Не дай бог он что-то против тебя лично имеет. Уловил?
Филя Агеев
Объяснить ему это было просто невозможно. Ну в самом деле! Прожженный детектив, в прошлом — опер угро, но упрямая скотина, Колька Щербак, уперся рогом и — обиделся, вообразил, что мы с Демидычем зажали его заработок и грубо отпихнули от общей кормушки… А на самом-то деле — все наоборот! Но все по порядку.
Дело было так. У Дениса в кои-то веки объявилась богатая клиентка. Собственно, это была клиентка Юрца Гордеева, адвоката, который вел ее бракоразводный процесс. Вел-то он его вел, да только начать никак не мог. По причине наличия отсутствия ответчика, мужа то бишь, ее, богатой клиентки. И короче, насоветовал он ей нанять частного детектива, чтобы мужа поскорей найти, силком притащить в суд и там с ним, с болезным, немедленно развестись. Та, значит, лопухи от такой радужной перспективы развесила и тут же согласилась. А Юрка, не дурак, уже ей Дениса подсовывает. Из чувства корпоративной с нами, безработными, солидарности. Не живого Дениса, конечно, а фигурально то есть, наше агенство предлагает. Вот, дескать, «Глория» — первейшее заведение по розыску пропавших супружников. Ну баба-то не возражает, зато Денис — в амбицию. Открытым текстом не говорит, но я-то вижу, по хитрой его грязновской роже читаю: дескать, как это я такой из себя интеллектуал буду свои извилины распрямлять об супружеские дрязги?! Может так он и подумал, да сказать — ничего не говорил, поскольку, чего греха таить, дела нашей «Глории» последнее время были не шибко хороши, и срубить деньжат нам бы не помешало. А как Гордеев фамилию клиентки назвал, Денис и вовсе побледнел, да и у Демидыча со Щербаком челюсти поотвисали: пропавший муж оказывается… что говорить, кто ж про него не слышал. Короче гонорар наклевывался неслабый.
Все это так, если бы не одно обстоятельство, довольно таки тухлое. Нельзя сейчас Денису высовывать ни в какую — после этого скандала с головой американца газеты никак не успокоятся. Даже дядя его, который там был ни сном не духом, чуть из своего генеральского кресла не вылетел. (Хотя «ни сном ни духом» — конечно, относительно, поскольку именно Вячеслав Иваныч-то в свое время и был отцом-учредителем нашей «Глории»). Вот и насоветовал Грязнов-старший племяннику пока что тише воды ниже травы себя вести. А еще лучше — укатить из города, даром, что подписку о невыезде в Генпрокуратуре у него не брали: «важняк», можно сказать, совсем свой попался, Турецкий ему фамилия. Да Денис и сам квелый ходил. Сам не мог понять, чего хочет. А как это дельце подвернулось, сразу понял — что уж не вкалывать хочет, это точно. Ну, Денис — парень не бедный, шмотки собрал и в аэропорт. А нам, значит, халтурку оставил. И правильно, не маленькие, сами разберемся.
Остались мы втроем в конторе: я, да Щербак с Демидычем. Макс — не в счет. Он — мозга, компьютерный гений, ему не положено задницу от стула даже на миллиметр отрывать. Есть в «Глории» еще кое-кто, но на службу им как нам, детективам-оперативникам, каждый день являться не обязательно. В общем, мы с Демидычем посмотрели на Щербака, потом — друг на друга и говорим ему: ты мол Коля, съезди на рыбалку, отдохни, ты же любишь подледный лов, а мы уж тут сами как-нибудь разберемся. Тот в момент распсиховался. Мы даже с Демидычем не ожидали такой реакции. А я еще добавил: «Ты мол, Колян хоть и оперативник опытный, о все ж таки мент — до мозга костей, а здесь нужна наша косточка, афганская». В общем, какую-то такую чушь спорол. А что было делать? Не говорить же прямым текстом: «Извини, Колян, у тебя же день рожденья через неделю, а мы в конторе никак бабки тебе на новую тачку не соберем. И даже на неновую — тоже. Уже и присмотрели джипец, какой ты хотел — „зубару“, да все равно не хватает, уже и Денис с Максом свою долю внесли, а все равно — никак. Так что подожди, дай нам возможность спокойно заработать и получишь на день рожденья себе джипец»?!
Или все-таки надо было сказать? Не сказали, короче. Щербак, ушел, дверью хлопнул. Все кричал: «Не могу в такое поверить! Ну вы и куркули!»
Да, фиг с ним, порыбачит, отойдет. А нам за работу пора.
Денис Грязнов
Денис сбросил куртку, плюхнулся в кресло и вытянул ноги, насколько позволяло тесное пространство. Суета в аэропорту, прохождение таможни и бесцельное ожидание объявления на посадку, — все это порядочно изматывало. Слава богу, на этот раз он едет отдыхать, а не работать. По прибытии в свой отель Денис планировал просто поваляться от души, поплевать в потолок. Конечно, большинство туристов кинется смотреть на море и прочие достопримечательности, но сувенирные лавки никуда не убегут. Ему лично активной жизни и в Москве хватает.
Он с интересом, хотя скорее, по профессиональной привычке оглядел салон самолета. Публика как публика. Люди едут отдыхать. Конечно, Канары не Крым, но и не Ницца, так что миллионеров навскидку не обнаружилось. Правда, вряд ли человек скромного достатка может позволить себе провести недельку-другую на Тенерифе. Было несколько семей с детьми. Это огорчало. Против детей Денис, собственно, ничего не имел, но шум в самолете совсем не располагал к расслаблению.
— Мама, мама, можно я сяду у окна? — громко верещал мальчишка лет восьми. — Можно я сяду у окна? Можно я сяду у окна? Можно я сяду у окна?
— Делай, что хочешь, только не морочь мне голову, — услышал Денис его мамашу.
Ага, мамаше лет тридцать пять, типичная женушка при состоятельном муже. Она пыталась пристроить свою сумку, и ей было не до сына.
— Мам, почему всегда он! Я тоже хочу! Почему ему у окна, а я? — Тут же раскричалась сестрица, на вид чуть постарше.
Тут же разгорелся семейный скандал, но Денис уже отключился. Его внимание привлек мужчина средних лет, у которого в руках вместо классических спортивных и туристических сумок был строгий кейс, а через руку — переброшенный кожаный плащ. Он проплыл по проходу, оставив после себя волну дорогого одеколона. В сопровождении стюардессы он прошел в хвост, в отделение для курящих.
«Кто бы это мог быть? — Денис по привычке анализировл окружающих. — Явно тип летит по делам, иначе бы не надел офисный темно-серый костюм. Интересно, какие дела могут быть на Канарах? Прилететь из московской зимы к морю и не затем, чтобы искупаться — хуже и придумать нельзя…»
— Молодой человек, может вы нас наконец пропустите?!
Денис поднял глаза. Две девушки нетерпеливо постукивали пальчиками по спинке кресла.
— Наши места у окна, — зачем-то объяснила ему брюнетка. Про себя Денис тут же окрестил ее «Кристиной». Почему-то именно это имя приходило ему в голову, глядя на подобных девиц — стройная, с мальчишеской фигурой, очень короткой стильной стрижкой. Явно знает себе цену, очень уверенна.
Денис встал, пропуская их к окну. Его кресло было рядом с проходом, но он, в отличие от мальчика-соседа, совсем не рвался любоваться облаками. К самому окну села вторая барышня. Она его заинтересовала: длинные русые волосы, голубые глаза, отменная фигура, но никаких сравнений с мальчиком на ум не приходит. Как говорится, кто скажет, что это мальчик, пусть первый бросит камень. Только странно она себя ведет, будто сильно нервничает. Когда-то Денис прочитал, что все люди делятся на «динамиков» и «статиков». «Статики спокойные, как сядут, или лягут — так и замрут. Почти не жестикулируют, предметы и собеседников не трогают. И есть их полная противоположность — динамики». Людям такого типа надо постоянно двигаться в пространстве. Они то дергают ногой, то ерзают на стуле, то хватают все, что подвернется под руку, крутят пуговицы, волосы и кольца. Эта девица совсем не походила на «динамика». Ее лицо было совершенно неподвижно, слегка надменно, сонное выражение глаз… И только руки не могли лежать спокойно. Она то барабанила по подлокотникам, то дергала себя за пальцы, как будто проверяла их на прочность. И при этом сидела совершенно неподвижно.
Денис так засмотрелся на ее руки, что сначала не услышал голоса «Кристины»:
— Вы не поставите мою сумку наверх?
Он снова встал, поднял довольно-таки тяжелую сумку, нашел наверху свободное место и затолкал ее.
— Вы боитесь летать? Или мне так кажется? — спросил Денис у второй девушки. Обычная беседа, лететь долго, тем более, они легко могут оказаться в одном с ним отеле. Грех терять такую возможность.
Но девица просто посмотрела сквозь него и ничего не сказала. Вообще. Ни «да», ни «нет». Посмотрела и отвернулась. Зато «Кристина» улыбнулась, словно извиняясь за поведение подруги, и раскрыла какой-то женский журнал.
Ясно дают понять, что общаться не желают. Хотя обычно барышни, отправляющиеся отдыхать без мужского сопровождения, знакомятся довольно легко. Но, собственно, нам-то что за дело? Нет — и не надо…
Проснулся он, когда стюардессы сновали по проходу. Вообще-то, есть еще не очень хотелось, но лететь еще очень долго. Потом добираться из аэропорта до отеля. И не бежать же сразу в ресторан. Он поневоле прислушался к диалогу.
— И что у тебя есть? Не, этой пукалки не надо… Так, еще чего? Ага. Давай это… пива.
— Извините, пива нет.
— Нет пива? — изумился голос. — Да ты че!
Денис выглянул в проход. Ну ясно, толстая шея, золотая цепь. Просто герой комиксов. Денис частенько прикидывал, как через несколько лет появятся мультики, где вместо бетмэнов и мистеров плохих будут действовать новые русские персонажи. А что, у Бэтмена маска — у новых русских черные очки. У тех плащ, у наших — малиновый пиджак. Ну а цепь — это всегда, это обязательный атрибут. НРБ (новый русский бандит) без золотой цепи — все равно что Бэтмен — без нагрудного мышиного знака.
Интересно, что у него за спутница. Не один же этот хмырь едет отдыхать. Одиночества эти хмыри не любят. С денисова места спутницу НРБ было не разглядеть, только лишь мелькнули темные волосы. Из-за бритой головы протянулась тонкая рука с длинными ногтями, покрашенными в черный цвет, рука взяла стакан с соком из рук проводницы. Наверное, какая-то моделька. Нынче НРБ и начинающая модель — такая же неразлучная парочка, как Дед Мороз и Снегурочка.
Денис опять задремал и, как выяснилось, не дремал, а изрядно проспал, поскольку проснулся на этот раз от дружного «Ура!». Пассажиры радовались благополучному приземлению. Все-таки боятся люди высоты, и ничего удивительного, особенно для фанатов телевизора. Авиакатастрофа уже не воспринимается как чрезвычайное событие, а значит, может произойти в любой момент.
Филя Агеев
Закопавшись по горло в песок, я ждал рассвета.
Бесконечно огромный бархан медленно просыпался. Попискивали тушканчики, суетились в поисках пищи песчанки, проворно сновали по еще прохладной поверхности ящерки. Пустынная мелочь радовалась, что пережила самое страшное для себя время — ночь, когда кобры и гюрзы, песчаные удавчики и прочие гады ищут добычу. Само собой, будет очередной закат, а за ним опять ночь. Но счастливая мелкая живность об этом не думает, вволю наслаждаясь относительной безопасностью длинного дня.
«Все-таки надо было уходить ночью, — думал я. — Плевать, что каждый шаг здесь слышно за километр. А то и два… Догнать меня они бы не смогли, открыли бы на шум пальбу, только боезапас истратили». И тут же сам себя опроверг. Каких бы размеров ни была пустыня, она — неподходящее место для ночных бросков. Особенно, если учесть плотность проживающих опасных гадов.
Когда я, наконец, выбрался из едва теплой серой массы, то сразу озяб. Песок все же защищал от ветра, хоты и заметно охладился за ночь. Распластавшись, как лягушка, я ползком двинулся к кромке бархана. Осторожно выглянул. Там, внизу, наплевав на все существующие правила маскировки и просто на здравый смысл, всю ночь курили и гоготали преследователи. Их было шестеро. Некоторые приводили в порядок одежду и оружие: «калаши» и маленькие самодельные «борзы» (автоматы чеченского производства), у одного был армейский карабин. Другие готовились выполнить намаз, совершали омовение.
«Метров двести-двести пятьдесят, — прикинул я. — А где же седьмой? Если рыщет вокруг… Хреново…»
Я снял с предохранителя свой АКМ, с откидным, десантного типа, прикладом, придвинул почти под себя. Сзади тихонько хрустнула колючка, возмущенно чирикнув, взлетели воробьи. Я обернулся. И вовремя. На него в упор смотрело напряженное лицо с прищуренными по-волчьи глазами. Рядом, над соседней, нависающей кромкой песка. Человек поднимался, одновременно вскидывая висящий на плече автомат. Ствол угрожающе шел вверх, в моем направлении. Заросший трехдневной щетиной рот оскалился. Уголки губ сжимали тлеющую папиросу. Пахнуло анашой.
«Первая дневная, — мелькнула мысль. — Возможно, последняя…»
В следующий миг я стремительно подбросил тело вверх и метнулся вперед. Рука противника потянулась к затвору. Раздался щелчок. Зловещий и однозначный в своем звуке. В прыжке я выставил АКМ стволом вперед, словно хотел колоть штыком. Но штыка не было.
Я резко ударил стволом под челюсть. Стальная трубка разорвала кожу и глубоко вошла в человеческую плоть. Раздался хруст, голова мужчины откинулась назад, роняя изо рта папиросу. Ноги, словно были сделаны из ваты, подкосились, и он безвольным кулем грохнулся на песок. Не издав ни звука.
«Так вот ты какой, седьмой».
Я опять распластался, выглянул из-за кромки.
Развернувшись в редкую цепь, преследователи двигались в его сторону. Шесть озверевших от затянувшейся погони «воинов ислама».
И я огромными прыжками понесся вниз, проламывал верхний слой слежавшегося песка, оставляя на чистом склоне видимые издалека следы. Нужно было как можно быстрее укрыться за очередным барханом, прежде чем преследователи доберутся до господствующей высоты, позволяющей вести огонь на поражение.
Оставалось метров двадцать до спасительного места, когда сзади затрещали автоматные очереди. Гулкое эхо наполнило изгибы и складки песчаного рельефа. Но свиста пуль слышно не было. Это говорило о неправильном прицеле: трудно определить расстояние и выбрать соответственно точку наводки, если нет привычных ориентиров. Я завернул за подножие бархана.
«Теперь наверх! Не останавливаться. Они не ждут встречи, надо подпортить гадам настроение».
Бегом, ползком, на четвереньках по осыпающемуся, скользящему из-под пальцев песку я устремился к вершине. Достигнув, повалился, приводя в норму дыхание.
«Воины ислама» подтянулись к подошве бархана.
Я взял гранату, глянул вниз. Преследователи бежали, громко переговариваясь, оставляя за собой глубоко взрыхленный песок, будто тут проскакал табун сайгаков. Бегут дурни вперед напролом, как стая волков, уверенная в себе и мало что соображающая в военной тактике. Все как на ладони…
Я выдернул кольцо и метнул металлическое яйцо через голову. Темный предмет упал под ноги долговязому верзиле, находившемуся в центре.
Черно-желтый столб песка взметнулся вверх, рассыпался смертельным дождем, пополз серой массой пыли вокруг.
Я высунулся, оценивая причиненный ущерб. Нога, голова и бесформенная масса, бывшая когда-то туловищем, разбросаны вокруг дымящейся воронки. Остальные части лихого «воина» полетели, видимо, на службу к Аллаху. Рядом ползал толстый коротышка и жалобно скулил, лицо — сплошное кровавое месиво.
«Уже не боец», — решил я и тут же отпрянул.
По кромке песка защелкали пули. Оставшиеся боевики залегли и открыли ответный огонь, не позволяя поднять голову, не говоря уже о том, чтобы прицелиться.
Наконец, стрельба ослабела. Расстреляв магазины, «воины ислама» перезаряжали оружие. Я перевел автомат на одиночные выстрелы, поудобнее устроился, выбирая цель. Один из преследователей приподнялся на коленях, пытаясь дотянуться до отлетевшего в сторону магазина. Попасть в него оказалось легче, чем в лежащих.
И я вновь растянулся на песке. И… проснулся от нехватки воздуха…
Разлепил глаза и ничего не увидел. Наконец, сообразил, что с головой укрыт одеялом. Рывком сбросил его и тут же получил приличную дозу яркого утреннего света. Зажмурился, а когда опять, но уже не спеша, постепенно привыкая к заливающим комнату солнечным зайцам, приподнял веки, сразу же захотел вернуть их обратно… Перед ним стоял маленький злобный клоун, густо, а поэтому безобразно размалеванный красной, фиолетовой и голубой красками. Он протягивал ко мне ручки с короткими темно-зелеными ногтями и говорил голосом дочки:
— Папа, просыпайся. Мама пошла за молоком. А я уже есть хочу. Ну же, вставай же, пап, вставай, вставай, вставай!
Теперь я окончательно пришел в себя.
— У нас сегодня бал-маскарад?
Дочь заморгала большущими, как у Барби, ресницами.
— Меня Вовик пригласил в гости.
Вовик был белобрысым соседским шкетом. И имел способность приводить Настю в неописуемый восторг.
— Я думаю, он тебя не узнает. А мама очень-очень рассердится. А я хочу спать.
— Так что мне делать? — она выглядела поникшей и растерянной.
— Все просто. Умыться.
— Да-а?!
— И побыстрее. Пока она не вернулась.
Дочь умчалась, громко шлепая босыми ногами по полу.
Я сидел на постели и вспоминал сон. Шевельнулось какое-то внутреннее чувство, холодком обожгло живот…
Ничего не бывает просто так.
Канарские острова. Денис Грязнов
Воздух Тенерифе накрыл его горячей волной. На взлетно-посадочных полосах он таял и мерцал. Большинство пассажиров, кому не посчастливилось сдать свои теплые куртки и пальто провожающим, смотрелись странно с зимней одеждой в руках. Организм перестраивался к новому климату.
Паспортный контроль Денис прошел быстро, но багаж пришлось подождать. Ну, багаж, конечно, громко сказано. Он не привык таскать с собой много вещей, но средних размеров сумка получилась.
На выходе увидел девушку с табличкой в руках. Около нее уже собрался народ. Тут же скакал шумный мальчик из самолета. Они с сестрой устроили скачки с препятствиями: с разбегу прыгали через сумки и чемоданы. Его соседки по самолету были тут же. «Кристина» разглядывала табло прилетов, а ее подруга сидела на сумке. Руки у нее больше не дергались.
Чуть в стороне стоял НРБ. Он пожевывал потухшую сигарету и что-то рассказывал своей спутнице. Денис с интересом ее рассмотрел: черные волосы, ярко накрашенные губы, в тонких пальцах тоже незажженная сигарета. Эффектно. Жаль только, черные очки закрывают пол-лица. Откуда-то выскочил юркий молодой человек и повел всех к автобусу.
«По такой жаре без кондиционера коньки отбросишь», — с тоской подумал Денис, забираясь в прохладный салон автобуса.
— Дамы и господа, размещайтесь, пожалуйста, нам придется немного подождать тех, кто задерживается, — жизнерадостно объявил молодой человек-гид. — Не беспокойтесь, через 15 минут поедем. — И он ускакал в сторону аэропорта.
Подруга бандита сидела наискосок от Дениса, и он любовался ее экономичными плавными движениями. «Похожа на кошку», — подумал он, и в этот момент она повернула голову и в упор уставилась на него. Некоторое время темные стекла очков безразлично фиксировали его, Дениса, ничтожное существование, потом она отвернулась.
