Фридрих Евсеевич Незнанский
      Серия "МАРШ ТУРЕЦКОГО"
      Криминальные прогулки
      (2002)
      Когда часы пробили полдень, Инга наконец очнулась от тяжелой дремоты. Она открыла слипшиеся глаза и осторожно пошевелилась. Вставать с кровати не было сил. "Буду лежать вот так и смотреть в потолок..." - решила она. Но тут же вспомнила, что и это ей не удастся. В последнее время по утрам потолок приобрел странное свойство: стоило Инге, проснувшись, взглянуть на него, как он начинал медленно опускаться, угрожая раздавить ее, и поднимался назад только тогда, когда она в ужасе сваливалась на пол и обхватывала голову руками. "Надо закрыть глаза и попытаться снова забыться..." - мелькнула единственно возможная в этой ситуации мысль. Инга опустила веки и сразу увидела перед собой лохматого и рогатого черта. Черт скалился кривым ртом и тянул к ней длинные руки со скрюченными когтистыми пальцами. "Просто беда какая-то..." - вздохнула девушка и снова открыла глаза.
      Потолок тут же пополз вниз.
      - А-а! - вскрикнула Инга и рухнула с кровати на ковер.
      Пролежав так несколько минут, она почувствовала, что ей смертельно хочется пить. Приподнявшись на локтях, девушка бросила полный надежды взгляд в сторону журнального столика, где обычно стоял графин с минеральной водой, и тут только обнаружила, что в комнате царит полный разгром. Перевернутый столик задрал вверх коротенькие кривые ножки, как упавший на спину жук, пустой графин валялся рядом в пропитавшей ковер лужице, повсюду были разбросаны книги из сваленного на пол шкафа, а сверху все это дело накрывала сорванная с окна занавеска.
      - Нормально... - пробурчала Инга.
      Она сглотнула пересохшим горлом и медленно поднялась на ноги. Стоять было трудно. Инга шагнула к стене и, опираясь на нее, дошла до винтовой лестницы, ведущей на первый этаж. Держась за перила, спустилась в кухню и бухнулась на стоящий у обеденного стола стул. Взяла открытый пакет яблочного сока и выпила все, что было внутри. Потом поставила пакет обратно, вытерла обветренные губы и икнула.
      Муж, не оборачиваясь, мыл посуду. Инга посмотрела на него, собралась было что-то сказать, но передумала и мрачно уставилась в окно. Двор их коттеджа был сплошь усажен розами, гвоздиками и жасмином, сейчас они распустились пышным июльским цветом, и было даже странно - как можно взирать на все это великолепие с таким тоскливым равнодушием...
      - Ты помнишь, во сколько пришла вчера? - все так же не оборачиваясь, спросил муж.
      Инга не ответила. Она оторвалась от окна, взяла лежащую на столе пачку "Данхилла" и вытащила сигарету.
      - В четыре утра! - сказал муж.
      Инга щелкнула зажигалкой и закурила.
      - И сразу начала буянить! - продолжал муж. - Бить все, переворачивать...
      Инга сделала глубокую затяжку и вдруг, поперхнувшись, закашлялась. Муж наконец обернулся. Его глаза были полны страданием.
      - Ну зачем все это? - спросил он. - Разве тебе чего-то не хватает? Ну скажи, что тебе нужно? Ну что?
      Инга резко перестала кашлять и пристально посмотрела на него:
      - Доза, Игорь. Мне нужна доза. У меня начинается ломка.
      Игорь снял клеенчатый фартук, повесил на крючок и очень твердо сказал:
      - И думать об этом забудь!
      Роман Аркадьевич встал из-за письменного стола, заложив руки за спину, прошелся по кабинету и возвратился к стоящей под настольной лампой фотографии дочери.
      - Эхе-хе... - вздохнул он и поджал губы.
      В последнее время он очень беспокоился за Ингу. Наркотический омут затягивал ее все глубже, и ни одна из протянутых ей с твердой почвы рук уже не дотягивалась до утопающей дочери.
      - Может, снова свозить ее в Америку? - пробормотал он. - В клинику Вейцмана?
      Впрочем, там она лечилась уже дважды. Но, увы, безрезультатно. Вернее, не то чтобы совсем безрезультатно - первые недели все шло нормально, но потом с неумолимой неотвратимостью Инга снова принималась за старое. С некоторых пор Роман Аркадьевич даже перестал давать ей деньги. Тем не менее она все равно где-то находила их и тратила на свой проклятый героин, которого ей с каждым разом нужно было все больше и больше...
      "Это Игорь! - с ненавистью подумал Роман Аркадьевич о зяте. - Это он сделал ее такой!"
      Однако данное утверждение никак нельзя было назвать справедливым. Впервые Инга попробовала наркотики в каком-то ночном клубе еще до знакомства с Игорем и продолжала употреблять их втайне от родителей года два. К моменту замужества ее болезнь вступила в такую стадию, что скрывать ее было уже невозможно, и, когда вскоре после свадьбы Игорь нашел в ванной пустой шприц, Инга просто сказала:
      - Я без этого не могу.
      И обреченно улыбнулась.
      После этого пошли бесконечные стационарные лечения, консультации у лучших специалистов, оплаченные отцом выезды в иностранные клиники, но ничего не помогало.
      - Есть некоторый процент людей, которые поддаются лечению от наркозависимости гораздо тяжелее, чем остальные. Можно сказать - почти совсем не поддаются... - сказал отцу усталый профессор Вейцман. - Ваша дочь - в их числе... Скорее всего, ей не поможет уже ничто...
      Это заключение что-то сломало в Романе Аркадьевиче. Боль, поселившаяся в нем, когда он впервые узнал о пагубном пристрастии дочери, усилилась настолько, что мозг в целях защиты организма стал искать какие-то формы трансформации ее во что-то иное и нашел только одну такую форму ненависть. Постоянную, страшную и совершенно несправедливую ненависть к мужу Инги - Игорю.
      Роман Аркадьевич взял фотографию дочери, провел по ней рукой и поставил на место. Потом решительно снял трубку находящегося рядом телефона и принялся набирать номер.
      - Дай мне денег! - закричала Инга. - Дай мне денег!
      Игорь умоляюще дернулся к ней:
      - Тебе надо лечиться! Прошу тебя, согласись пройти еще один курс!
      Жена словно не слышала его:
      - Если ты не дашь мне двести долларов, я продам драгоценности!
      Это была пустая угроза. Все свои драгоценности Инга уже продала. Как продала несколько картин, старинное столовое серебро и набор коллекционного фарфора.
      - Инга, ну я прошу тебя... - Игорь схватил табуретку и уселся рядом с женой. Он взял ее ладонь в свои руки и стал гладить, как бы успокаивая, хотя на самом деле его вкрадчивые движения раздражали ее еще больше.
      - Нет! - взвизгнула она и выдернула руку. - Нет!
      Она попыталась встать, но Игорь перехватил ее за локоть и удержал на стуле.
      - Отпусти! - стала вырываться Инга.
      - Ну успокойся... ну пожалуйста...
      В этот момент висящий на стене телефон затренькал музыкальным звонком. Мелодия его была довольно веселой, даже легкомысленной, что совершенно не соответствовало ситуации.
      Игорь протянул руку и снял трубку:
      - Алло!
      Воспользовавшись моментом, Инга сделала резкое движение и освободилась от удерживавшей ее локоть руки мужа. Затем она встала и, отшвырнув стул в сторону, направилась к выходу из кухни. Однако далеко она не ушла.
      - Это тебя... - окликнул Игорь. И как-то тускло добавил: - Роман Аркадьевич...
      Инга остановилась, как бы раздумывая, подходить или нет. С недавних пор Игорь стал отмечать в ее поведении одну особенность. Когда отношения в их семье налаживались, она старалась поменьше контактировать со своим отцом, словно опасаясь, что тот может разрушить установившийся между ней и Игорем мир. Инга переставала ездить к отцу, не звонила ему, а на его звонки отвечала либо односложно - быстро, либо вообще не подходила к телефону, заставляя Игоря врать, что она, например, в ванной. Отец был человек занятой, часто звонить не мог, и таким образом можно было протянуть недели две. До новой крупной ссоры.
      - Так что? - спросил Игорь. - Подойдешь? Или... - Тут в его взгляде мелькнула надежда. - Или сказать, что ты еще спишь?
      Инга подумала еще секунду, а потом как-то зло усмехнулась и молча направилась к телефону.
      - Да, папа... - сказала она, почти вырвав у Игоря трубку.
      - Как ты себя чувствуешь? - не поздоровавшись, спросил Роман Аркадьевич.
      - Нормально, - солгала Инга. Хотя, с другой стороны, услышав сейчас голос отца, она как будто бы действительно стала чувствовать себя лучше. Появившаяся возможность пообщаться с близким человеком не только обещала некоторое облегчение, но даже сама по себе была облегчением.
      Однако отец не дал ей выговориться. Он взял просто-таки с места в карьер:
      - Уходи от своего мужа!
      - Что? - не поняла Инга и рассеянно опустилась на стул.
      - Я говорю: уходи от своего мужа и приезжай ко мне.
      Инга опешила. Отец всегда был настроен против Игоря, но чтобы так... Она посмотрела на мужа. Тот сидел боком к ней, наклонив голову и бессильно опустив руки на колени.
      - Папа, я как-то не вполне тебя... - растерялась Инга. - Прямо сейчас, что ли?
      - Прямо сейчас! - Голос Романа Аркадьевича звучал властно, и любые возражения могли, казалось, только усилить эту властность, но никак не поколебать ее.
      - Гм-м... - протянула Инга, не зная, что ответить.
      В этот момент Игорь полуобернулся на своей табуретке и посмотрел прямо в глаза жене.
      "Он что, слышал?" - обожгло ее.
      - Ну так как? - нетерпеливо спросил отец.
      - Я... я не знаю... - тихо проговорила Инга.
      На другом конце послышалось сопение. Отец всегда сопит, когда достает из кармана свои любимые серебряные часы на цепочке. Качественный микрофон его дорогого телефона уловил и передал по проводу в не менее дорогой телефон Инги щелчок их открывшейся крышки.
      - Я опаздываю на совещание... - сказал отец. - Буду поздно. Но ты все равно приезжай!
      - Но я не...
      Договорить она не успела - послышались короткие гудки. Инга еще некоторое время повертела трубку в руках и наконец повесила ее на место. Затем задумчиво потерла переносицу и покосилась на Игоря. Тот все так же, не отрываясь, смотрел на нее.
      - Что?.. - Она не нашла ничего лучшего, как задать ему этот дурацкий вопрос.
      Игорь опустил глаза:
      - Ничего...
      "Он что, и правда все слышал?" - снова подумала Инга. Впрочем, теперь уже не с волнением, а с каким-то безразличием. Подступающая ломка опять дала о себе знать, но на этот раз не жаждой, а легким покалыванием в позвоночнике, и Инга непроизвольно выпрямила спину. Игорь, наоборот, согнулся еще больше, прямо навис сутулой спиной над своими коленями, и все его тело теперь представляло собой большой вопросительный знак - "так что ты решишь?".
      Они просидели так несколько минут, не обмолвившись ни словом. Между тем их мыслительные процессы шли с убыстренной силой, и, когда результаты этих процессов были сформированы, они оба почти одновременно заговорили. Правда, оказалось, что ничего нового никто из них так и не придумал.
      - Прошу тебя, согласись на лечение еще раз! - сказал Игорь.
      - Дай двести долларов! - сказала Инга.
      Каждому стало ясно, что дело зашло в тупик.
      - Давай так, - попробовал было исправить положение Игорь. - Мы вызовем на дом специалиста из клиники...
      - Отстань! - перебила Инга.
      Игорь снова коснулся ее руки и очень нежно произнес:
      - Нет. Я же твой муж. Я должен спасти тебя от наркотиков...
      Он опять погладил ее ладонь, и в сочетании со сказанной им фразой это опять страшно ее разозлило:
      - А меня не надо от них спасать! Не надо! Они мне нужны! - Инга моментально вскипела, вырвала ладонь и шлепнула ею по столу. - Ты не представляешь, как они мне нужны! Они нужны мне больше, чем... чем... - Она очень разозлилась, и следующие ее слова прозвучали так страшно, что Игорь отдал бы все на свете за одну только уверенность, что сказаны они в запале и на самом деле являются пустым сотрясением воздуха, не имеющим за собой ничего серьезного. - Они нужны мне больше, чем ты! - вот какие это были слова.
      Игорь выдержал некоторую паузу и осторожно спросил ее, заглядывая в глаза и даже наклоняя голову, чтобы вглядеться в самую их глубину, дабы уж наверняка знать, правду она говорит или нет:
      - Это ведь не так, да?
      Она отвела взгляд и промолчала.
      Странно, но он вздохнул с облегчением.
      Оказалось, рано.
      - Я уезжаю! - решительно сказала Инга и встала из-за стола.
      - Куда? - встрепенулся Игорь.
      - К отцу!
      Игорь закусил губу, а потом медленно произнес:
      - В гости?
      Инга посмотрела на него сверху вниз и так же медленно (ему даже показалось - с некоторым сладострастием) сказала:
      - Нет. Совсем. Я ухожу от тебя!
      - А? - Щека Игоря как-то странно дернулась, потом еще и еще, и он даже прикоснулся к ней пальцами, словно пытаясь усмирить.
      - Бэ! - совершенно уже по-дурацки огрызнулась Инга и пошла прочь из кухни.
      Игорь чувствовал, что рано или поздно это произойдет. Но все равно оказался не готов к подобному повороту. Он растерянно смотрел вслед жене, не зная, как быть, потом вдруг спохватился и протянул в сторону Инги руку, словно вспомнив, что нужно сказать, но тут же у него снова пробился тик и он возвратил руку обратно, чтобы прижать ею непокорную щеку.
      Инга тоже остановилась, как будто опомнилась. У Игоря появилась надежда.
      - Инга... - начал он.
      Но тут она вдруг резко выгнула спину и каким-то отчаянным движением закрыла ладонями уши:
      - Не надо! Не говори ничего! Не надо!
      Игорь осекся.
      - И вообще, уйди куда-нибудь! Уйди! - сорвалась она на крик.
      Инга стояла в смежной с кухней комнате, где в шкафу находились ее вещи. Ей нужно было переодеться, а Игорь мешал - своим умоляющим взглядом и дергающейся щекой.
      Он вздохнул, потом молча встал и тихо вышел на крыльцо кухни. Закрыл за собой дверь и сел на верхнюю ступеньку.
      И вот в этот-то момент в кухне снова раздалась глупая трель телефона. Игорь вздрогнул, но подниматься не стал. "Наверное, опять отец..." подумал он.
      И ошибся.
      - Мне Ингу... - донесся до снявшей трубку жены хрипловатый мужской голос.
      - Это я.
      - Я по объявлению...
      Инга не сразу сообразила, в чем дело, но потом вдруг что-то вспомнила и быстро сказала:
      - Ага, ага, слушаю! - С минуту она непонятно общалась с невидимым собеседником: - Да... синий... да... кожа... нет... родные... - При этом она старалась говорить тихо, и по ее позе, устремленной в сторону от двери, куда только что вышел Игорь, можно было догадаться, что она боится, как бы он ее не услышал.
      Впрочем, это было излишней предосторожностью. Погруженный в свои мысли, Игорь не прислушивался к доносившемуся из кухни голосу жены. Зачем? И так все ясно... После этой тяжелой сцены, после "они нужны мне больше, чем ты!", после идиотского "бэ"...
      - Бэ... - растерянно повторил он. - Всего одна буква, а все сразу понятно...
      Через несколько минут Инга вышла во двор и быстро направилась к гаражу. Она набрала на кодовом замке нужную комбинацию цифр, и автоматические ворота бесшумно поднялись, явив на свет стоящий внутри красавец джип "гранд-чероки".
      - Ты что, собираешься садиться за руль? - подал наконец голос вышедший за ней Игорь.
      - Нет, толкать буду... - огрызнулась она.
      Игорь чуть помедлил и предложил:
      - Давай я сам тебя отвезу, что ли...
      И тут же поразился, насколько странно прозвучали его слова. Он муж! - собирается увезти жену - любимую жену! - из дома, потакая ей в ее решении бросить его!
      Инга тоже почувствовала всю нелепость ситуации и криво усмехнулась:
      - А ты сможешь?
      - А ты сможешь? - Игорь вложил в те же слова другое значение. - После вчерашнего? После наркотиков?
      Услышав про наркотики, Инга мгновенно нахмурилась и в очередной раз выпрямила спину.
      - Смогу... - буркнула она.
      И в ее глазах мелькнула какая-то особая уверенность, что она действительно сможет довести машину безо всяких эксцессов. Причем почему-то именно эту машину и именно сейчас.
      - Смогу! - повторила Инга, после чего влезла в джип, завела его и уехала.
      Корнев пристегнул мобильник к ремню своих шорт и сел на корточки, выплюнув дотлевший до фильтра окурок в пыльную траву обочины. Он договорился встретиться с Ингой здесь - на двадцать пятом километре Симферопольского шоссе у придорожной кафешки.
      Рядом тут же тормознул старенький "жигуленок".
      - Слышь, парень! - высунулся из него морщинистый дедок. - До деревни Кусковки правильно еду?
      Корнев сонно глянул на вопрошающего и очень внятно проскрипел своим хрипловатым голосом:
      - Исчезни, гнида!
      Дедок ошеломленно заморгал, но предпочел не ввязываться в ссору и действительно исчез вместе со своим "жигуленком", так, впрочем, и не выяснив, в правильном направлении едет или нет.
      - Козел... - проводил его взглядом Корнев. Ему не нравилось, когда его отвлекали.
      "Соглашусь на любую ее цену... - возвратился он к своим размышлениям. - Клюнет, никуда не денется..."
      Сегодня утром Корнев прочел в рекламной газете объявление о том, что "продается джип "гранд-чероки", синий, почти новый, коробка автоматическая, салон кожаный, все электрическое, центральный замок, магнитола "Альпина". Далее следовал номер телефона и категоричная приписка: "Обращаться только к Инге".
      Корнев так и сделал и теперь вот ждал встречи с обладательницей того осторожного голоса, который недавно слышал в своем мобильнике.
      Объявление о продаже машины Инга подала в газету недели две назад, но напечатали его только сегодня. За это время она уже успела подзабыть о том своем поступке, на который ее толкнуло конечно же желание раздобыть денег на героин. При приеме объявления ее сразу предупредили, что у них очередь и публикацию придется ждать, но Инга все равно оставила заполненный бланк, потому что другого выхода не было. В тот раз она, правда, выкрутилась загнала малознакомому коллекционеру снятый со стены спальни пейзажик, страшно, впрочем, продешевив, ибо, как потом уже выяснилось, это оказался Зверев и стоил он раз в двадцать дороже полученной Ингой суммы. Но тех денег ей все равно хватило на две недели, и лишь сегодня Инге снова пришлось задуматься, на что покупать очередную дозу. Так что объявление подоспело как раз вовремя.
      Инга остановилась на светофоре и вдруг поняла, что совершенно не думает об Игоре, о том, что бросила его, о том, что теперь будет жить у отца, а в смысле безденежья это еще хлеще, потому что у него из дома ничего не вынесешь и не продашь - за всем есть догляд.
      "Но ведь теперь у меня будут деньги! - тут же возразила она себе. Дешево я мою ласточку не отдам..."
      Инга старалась не думать, что и вырученные за машину грошики тоже со временем кончатся: героин требовал многого... Она просто решила, что потом придумает еще что-нибудь...
      Зажегся зеленый, она нажала на газ и устремилась к неведомому покупателю, назвавшемуся Витей и обрисовавшему себя так: "Высокий, худощавый, красная рубашка, черные шорты".
      "Лох! - решила Инга. - Кто же еще может так одеваться! Только лохи!"
      Это заключение ее очень обнадежило. С лоха ведь и стрясти можно побольше! Ей вдруг стало весело и легко на душе. И, включив магнитолу, веселая и беззаботная наркоманка, только что бросившая мужа, принялась подпевать в такт знакомой мелодии:
      - А-а нам все равно, а-а нам все равно...
      Корнев попытался представить себе женщину, которая ехала сейчас к нему в своем джипе. "Блондинка или брюнетка?" - гадал он. В конце концов Корнев решил, что Инга непременно должна оказаться склонной к полноте блондинкой именно такой тип женщин привлекал его больше всего. Именно таких он высматривал в толпе, именно такие составляли предмет его холостяцких грез. Впрочем, грезы его сильно отличались от обычных любовных...
      И еще Корнева очень интересовало, одна приедет Инга или нет. И любопытство его было далеко не праздным. От количества прибывших зависело, сколько человек ему придется сегодня убить - только лишь хозяйку машины или еще кого-то.
      Через несколько минут после того, как Инга уехала, Игорь наконец опомнился.
      - Что же я наделал... - простонал он. - Как же я мог ее отпустить?!
      Он вскочил со ступеньки и выбежал за ворота дома. Джипа, конечно, уже и след простыл, но их элитный поселок соединен с Москвой единственной дорогой - Симферопольским шоссе, и ехать по нему до кольцевой минут двадцать - так что не все потеряно...
      "Я ее догоню! - решил Игорь и бросился к гаражу, где стоял еще один автомобиль - породистый трехсотый "мерседес". - Догоню и уговорю вернуться! У меня получится! Получится!"
      Очень скоро "мерин" взревел мощным нутром, как будто заржал, потом чуть не встал на дыбы и вылетел за ворота, словно дикий. Создавалось впечатление, что Игорь еле сдерживает его, хотя на самом деле он и спровоцировал буйное поведение машины, потому что нажал на педаль газа с такой силой, что, если бы не надежный немецкий кузов, она продавила бы пол и вошла еще на полноги в асфальт.
      ...Инга заметила погоню сразу. Да ее и невозможно было не заметить черная машина Игоря и в самом деле неслась по дороге, как необузданный жеребец, обгоняя всех подряд, а сам наездник сидел вытаращив глаза и бил рукой по пластиковой гашетке клаксона:
      - Дорогу! Дорогу!
      "Мерседес" страшно гудел и вызывал в адрес хозяина шквальный огонь критики со стороны владельцев шарахавшихся вправо-влево попутных транспортных средств:
      - Совсем сдурел, что ли? Идиот!
      Но Игорь не обращал на это никакого внимания. Он впился глазами в маячащий далеко впереди "гранд-чероки" Инги и всеми силами стремился сократить разделявшее их расстояние.
      Инга же хотела обратного - увеличить его. Перспектива беседы с Игорем совершенно ее не радовала. Она, конечно, поняла, что он спохватился и попытается теперь уговорить ее остаться, и снова будет тяжелая сцена, и снова будет скандал... Инга всего этого не хотела. Тем более сейчас, когда у нее назначена встреча с покупателем!
      "Фиг ты меня догонишь!" - зло шептала она и увеличивала скорость. За это ей тоже доставалось по полной программе.
      - Проститутка! - кричал ей вслед толстый дядька на "Волге". - Ездить научись!
      - Вот овца! - брызгал слюной из окна "Москвича" парень-таксист. Купила права, села в иномарку - и думает, что все можно! - И, подумав, присоединился к мнению дядьки на "Волге": - Проститутка!
      За Ингу тут же мстил Игорь, от которого всем приходилось уворачиваться еще резче. В него летела очередная порция ругательств, хотя Ингу все равно поносили больше - за то, что баба.
      Так они и ехали, пока впереди не показался пост ГИБДД. Удивительно, но Ингу краснолицый дежурный инспектор прошляпил, - дожевывая бутерброд, наклонился к стоящему на полу термосу, в котором булькал налитый заботливой женой кисель. А когда снова поднял голову, то тут же и увидел, что на такого удачливого ловца, как он, бежит неумный зверь.
      Из свистка инспектора раздалась трель, когда, подтягивая на ходу ослабленную портупею, он выбежал из своей будки.
      - Стоять! - И его рука с зажатым в ней полосатым жезлом вытянулась в сторону "мерседеса".
      - Вот черт... - буркнул Игорь и остановил машину.
      Николай Степанович Кудряшов безуспешно пытался разыскать деревню Кусковку, где, по имеющейся у него информации, можно было купить отменное козье молоко. Дело в том, что Николай Степанович был легочником и козье молоко требовалось ему для лечения.
      Но решительно никто не мог помочь ему в его поисках.
      - А хрен его знает, где эта Кусковка! - отвечали люди на расспросы Кудряшова.
      А один гусь так и вообще гнидой обозвал.
      И мотался Николай Степанович на своем "жигуленке" по окрестностям Симферопольского шоссе взад-вперед и все никак не мог разыскать нужную ему деревеньку.
      - Да где ж она?.. - бормотал он, в который уж раз проезжая по одним и тем же местам. - Ни тебе указателей... ни схем...
      Наконец он совсем отчаялся и решил повернуть домой, в Москву. Проезжая мимо притулившейся на противоположной стороне придорожной кафешки "Двадцать пятый километр", Николай Степанович снова увидел возле нее того самого красно-черного парня, который некоторое время назад так грубо повел себя с ним.
      "Даже смотреть в его сторону не хочется..." - подумал Кудряшов. Он прибавил газку, чтобы поскорей миновать неприятное для себя место, и вдруг двигатель его видавшего виды автомобильчика не выдержал этой последней перегрузки и заглох.
      - Ну что ты будешь делать! - расстроился Николай Степанович и вырулил "жигуль" к обочине.
      Инспектор покрутил права Игоря и просто сказал:
      - Пятьдесят.
      В другое время Игорь бы притворился, что не понял, переспросил бы: "Что - пятьдесят?" - или просто возмутился бы, сказал: "Вы чего, вообще уже обнаглели?" - но сейчас он просто достал бумажник, вытащил банкноту и протянул ее гибэдэдэшнику:
      - Возьмите!
      - Это что? - Тот сделал круглые глаза.
      - Пятьдесят долларов, естественно! - раздраженно сказал Игорь. - Не видите, что ли?
      - Да вот именно, что вижу! - нахмурился милиционер. - Зачем вы мне их суете?
      Игорь окончательно разозлился. Он все еще надеялся на то, что сумеет догнать Ингу, а этот баклан начинает тут дурака валять и из-за него приходится терять драгоценные минуты.
      - Вы же сами сказали! - почти выкрикнул Игорь.
      - Я? - совершенно искренне удивился гибэдэдэшник.
      "Может, он пьяный?" - мелькнуло у Игоря.
      И вдруг до милиционера доперло.
      - Ах вот вы о чем! - воскликнул он и расхохотался. - Так я ж не про то! Когда я сказал "пятьдесят", то имел в виду, что у вас превышение скорости на пятьдесят километров! Там же ограничительный знак! - И он махнул рукой в сторону, откуда приехал "мерседес".
      Игорь даже не обернулся.
      - Так что теперь? - нетерпеливо спросил он.
      Милиционер посерьезнел:
      - Сейчас составим протокол...
      - А может, так договоримся? - перебил его Игорь. - Возьмите эти пятьдесят долларов, и я поеду. А? Согласны?
      - Я человек честный! - оскорбился инспектор. - Взяток не беру! Так что пройдемте в дежурку, где я и оформлю все как полагается! - Он развернулся и, помахивая правами Игоря, зашагал в свою будку.
      Игорь с тоской посмотрел в сторону, куда скрылась Инга, вздохнул и поплелся за ним.
      Николай Степанович открыл капот и склонился над двигателем. Потом неопределенно хмыкнул, поковырялся отверткой в каких-то узлах, что-то отвинтил, что-то привинтил, снова сел за баранку и повернул ключ.
      Никакого эффекта.
      Он опять вышел, почесал бороду, дернулся было со своей отверткой к карбюратору, потом передумал и занялся бензонасосом. Пропыхтел над ним какое-то время, возвратился в салон и еще раз попытался завести "жигуль".
      Куда там! Бесполезно.
      Пенсионер плюнул и вдруг, почувствовав что-то неприятное, покосился в сторону сидевшего через дорогу красно-черного. Тот смотрел на Кудряшова недобрыми глазами, и только проносившиеся между ними машины сбивали флюиды ненависти, вылетавшие из зрачков красно-черного в сторону Николая Степановича, не давая им разнести пенсионера в пух и прах.
      - Странный какой-то... - буркнул Кудряшов и снова пошел ковыряться в двигателе.
      ...Лоха Инга увидела издалека. Он блестел своей красной рубашкой и слегка покачивался на корточках, как морской буй в спокойную погоду.
      "Сейчас я его ошеломлю!" - решила Инга.
      Дело в том, что лох сидел на обочине противоположной стороны шоссе, и, для того чтобы подъехать к нему, нужно было развернуться на светофоре, который находился метрах в пятистах впереди. Но Инге было невтерпеж. Она притормозила у двух сплошных линий, быстро поймала момент, когда встречный поток ослаб, и лихо крутанула руль влево.
      "Пусть просечет, что я типа крутая!" - неожиданно для себя подумала она "новыми русскими" словами, которые часто слышала от разных наркодилеров.
      Джип быстро и плавно перекатился через полосы встречного движения и встал правым боком к лоху, как будто был не тяжеленной, большущей машиной, а каким-нибудь вертким офисным креслом на колесиках, привычно передвигаемым от стола к столу.
      - Это вы - Витя? - крикнула из глубины автомобиля Инга.
      Лох медленно поднялся с корточек и кивнул.
      Игорь все еще не терял надежды догнать Ингу.
      - Вы скоро? - торопил он заполнявшего за столом протокол инспектора.
      Тот сурово смотрел на обнаглевшего нарушителя и наставительно поднимал палец вверх.
      - Наличие дорогой машины не дает вам права на особое отношение, гражданин... - тут гибэдэдэшник быстро возвращался к началу протокола и читал указанную там фамилию, - гражданин Липатов!
      Гражданин Липатов вздыхал и смирялся.
      Наконец все было готово.
      - Распишитесь вот тут, тут и тут! - скомандовал инспектор.
      Игорь молниеносно перехватил протянутую ему ручку и так рьяно принялся ставить свои закорюки, что неосторожно смахнул бланк протокола со стола, и тот спланировал на бившей из окна в дверь струе сквозняка к ногам инспектора.
      - Ох ты... - вздохнул тот и наклонился, чтобы поднять бланк.
      Но Игорь и тут проявил резвость и тоже ринулся к листку. Где-то на полуметровой высоте их лбы стукнулись друг о друга с неожиданным для этой ситуации звоном. Очевидно, у обоих так сильно зазвенело внутри, что это стало слышно и снаружи.
      - Вот блин! - воскликнул инспектор и топнул от злости ногой. От сотрясения пола стоящий рядом с ним открытый термос упал, и из него на бланк протокола тягучей массой полился темный сливовый кисель.
      - Ай! - крикнул Игорь и быстро схватил листок, но было уже поздно. Прямо на середине его красовалось громадное неровное пятно, похожее на карту Московской области.
      - Доигрались? - спросил инспектор с очевидной досадой. Двумя пальцами он поднимал почти пустой теперь термос, и было непонятно, чем в большей степени вызвано его сожаление - испорченным протоколом или загубленным обедом. - Теперь все по новой заполнять надо! - сказал наконец он, но при этом, однако, так и не оторвал глаз от термоса.
      - Вот блин! - повторил его недавние слова Игорь и снова в отчаянье взглянул в сторону Москвы.