Фридрих Евсеевич Незнанский
      Серия "МАРШ ТУРЕЦКОГО"
      Картель правосудия
      (1998)
      "ВАЖНЯК" ТУРЕЦКИЙ
      13 февраля, утро
      Он готов был поступить как шекспировские герои, тем более что в мозги назойливо лезла классическая строчка: "В тесной комнатушке они расквитались по-крупному". Главное было - удержаться и не чихнуть. В носу уже чесалось не на шутку. Насморк мучил его уже почти неделю. Турецкий бесшумно ступил сначала на пятки, постепенно перенося вес тела на всю ступню. Итак, час расплаты настал. Хотя, если соответствовать истине, на часах было 11.17. Но от избытка чувств Турецкий готов был перевести их на ноль, учредив тем самым свой личный часовой пояс. Только бы не чихнуть.
      "В тесной комнатушке..." Турецкий остановился за углом, затаил дыхание и оставался недвижим. Оружия он не доставал. Только бы не чихнуть. В течение минуты у него не дрогнула ни одна мышца, и он не сомневался: Тот, за кем он охотился всю последнюю неделю, даже близко не подозревает, что они находятся на расстоянии вытянутой руки. А Турецкий почти чувствовал его запах. Ну что же, на этот раз с Ним будет покончено!
      Вдруг и совсем не вовремя Турецкий припомнил, что подобный психофизический прием существует в спорте. В парных гонках на велотреке он называется "сюрпляс". Там речь идет не о рекордном времени, а единственно о том, кто придет к финишу первым. (Черт побери, как это нам близко, подумал Турецкий, облизнув высохшие губы.) И часто возникает совершенно поразительная картина: велосипедисты, потихоньку сбрасывая темп, вдруг останавливаются вообще и буквально прилипают к одному месту, не продвигаясь вперед ни на йоту, внимательно наблюдая друг за другом, на расстоянии буквально нескольких шагов! Они пытаются усыпить бдительность, но в то же время не пропустить рывка соперника! И могут простаивать так, в этой засаде в метре друг от друга, по пять минут, в то время как до финиша - просто рукой подать! Изюминка заключается в том, что стартовый рывок, так сказать, первоначальный импульс, может оказаться мощнее финишного спурта...
      Только бы не чихнуть. Турецкий улыбнулся про себя. У него было давно забытое ощущение двух семерок в прикупе для мизера. У него было ощущение удачи. У него был кураж! Ну что ж, пора все расставить по своим местам. Этот гад позволил себе слишком много и теперь должен расплатиться. Он переступил черту. Он перешагнул Рубикон. Он перелез грань дозволенного, этот мерзкий, вонючий ублюдок! Об этом деле не знал никто, кроме них двоих, оно не фигурировало ни в каких процессуальным бумагах, это было только между ними, и так оно и останется, черт возьми!
      ...А возможно, тот, кто первый придумал сюрпляс, просто насмотрелся вестернов, когда ленивый ковбой с мужественным, обветренным лицом тянется к своему кольту или "смит-и-вессону". Его рука вдруг замирает в сантиметре от кобуры, он, немного нервно шевеля пальцами, пристально вглядывается в лицо непримиримого врага, зеркально совершающего все те же телодвижения. И вот, они стоят так и стоят, на разных концах улицы, сверля друг друга взглядами, и именно это есть истинная дуэль, а последующая за этим стремительно-легкая вибрация воздуха и роковой выстрел - лишь логическая точка.
      Только бы не чихнуть... И Турецкий молча вынырнул из-за угла, справедливо надеясь застать Его врасплох. И... судорожно глотнул воздух, еще не вполне понимая, что был в очередной раз обманут.
      Не тут-то было. Противник уже почти скрывался из виду.
      Турецкий, почувствовав, что сердце куда-то неудержимо проваливается, не застряв даже в пятках, отчаянно бросился наперерез, понимая, что если Тому удастся преодолеть последнее препятствие, то это - все, поминай как звали. Допустить же такой поворот событий было никак не возможно. Слишком уж долго он охотился за Ним, за этим мерзким, вонючим ублюдком!
      И тут случилось непоправимое. Произошло то, от чего Турецкий просто оторопел, даже не сразу сообразив, насколько это было оскорбительно. Этот ублюдок... он... он нарушил правила игры. Он забрался на стену...
      Огромный черный таракан быстро пересек ее и позорно удрал под плинтус. Да, под плинтус. От чего тот, кажется, еще больше отошел от стены. Причем даже со скрипом.
      Турецкий был просто уничтожен. Он плюхнулся в свое кресло, сильно подозревая, что после такого фиаско вряд ли уже на что сегодня будет способен. Почти неделю он охотился за этим громадным черным насекомым, после того как оно, проявляя поразительные тактические качества, два дня подряд купалось в его черном кофе (две ложки Chibo, полторы - сахара на сто пятьдесят граммов воды, горячей, кипяченой, но не кипящей), едва лишь Турецкий выходил из кабинета, и удирало, оставляя по ходу движения характерные следы на обоях. И вот. Vae victis... vae victoribus - горе побежденным... горе победителям.
      Турецкий с остервенением чихнул несколько раз подряд, но это не принесло ожидаемого облегчения. Насморк изводил его уже почти неделю. И по всем теоретическим выкладкам должен быть на исходе. Ан нет. Они боролись на равных: Турецкий, в отличие от тараканов, не применял запрещенных приемов: никаких капель, отваров, примочек! Знакомый доктор в ведомственной поликлинике (по слухам, личный врач самого Парламентария) пару дней назад объяснил ему, что сам собой насморк проходит за десять дней, а подгоняемый всяческими разными каплями - за семь-восемь. Так какая разница?!
      - Отчего он вообще возникает? - чисто из вежливости поинтересовался тогда Турецкий, загнанный на медицинскую территорию исключительно усилиями любящей супруги Ирины Генриховны. "Перегриппую, перегриппую. Как бы дочь не заразил!"
      - Вот-вот, - неожиданно занервничал эскулап. - В самую точку.
      - Что - в точку? - не понял Турецкий.
      - Никто! Понимаете? Никто не может уразуметь, отчего он возникает, откуда берется, почему происходит, для чего существует! Причина неизвестна. И это - просто чудовищно! Это - катастрофично! - Он вытащил смятый платок и промокнул моментально вспотевшее лицо и протер очки. - Это нелепо, но это факт! Ничтожнейшие сопли просто текут себе, и все тут! Но почему, почему?! - взвыл доктор. - Это как рак, это как СПИД. Причины возникновения - тоже неизвестны. А значит, и методы лечения - в совершеннейших потемках... Короче, - резюмировал он с полным отчаянием в голосе. - Это - ужасная болезнь. Она неизлечима. И когда-нибудь она приведет человечество к гибели.
      - Есть разные болезни, друг Горацио, что и не снились нашим мудрецам, - съязвил Турецкий.
      - Вот именно, именно, - оживился доктор. - Вот, например, ваш генеральный прокурор. Вот что с ним такое может быть?
      - Генеральный болен, - хладнокровно ответил Турецкий, отметив про себя, что ничего иного он бы не смог сказать ни святой инквизиции, ни под пытками в гестапо, ни на допросе первой степени в ФБР. Возможно, просто потому, что это было правдой. Отсутствие генерального в последний месяц стало уже притчей во языцех.
      - Болезнь генерального, по-видимому, довольно деликатного свойства. Доктор запустил еще один пробный шар. Но Турецкий только пожал плечами.
      Из поликлиники он уехал с твердым решением даже близко не подходить к аптечным киоскам и на корню отверг все последующие атаки жены с целью домашнего самолечения.
      И тем не менее пора было возвращаться к своим баранам. То есть к своим сафронам. Турецкий достал из шикарной зеленой кожаной папки (подарок секретарши, питавшей несомненную слабость к кожаным вещам) пару листов со своими каракулями. Из которых любой нормальный, далекий от почерковедческой экспертизы человек смог бы вычитать только одно слово: Сафронов. (Оно было жирно подчеркнуто два раза. Турецкий секунду подумал и подчеркнул еще раз.) Впрочем, гомо сапиенс, обладающий зачатками интуиции, после нечеловеческого напряжения, возможно, перевел бы и следующую фразу: "Начальник следственного отдела УВД Центрального административного округа". В общем-то это фигура. Конечно, не бог весть какой номенклатурный пост, но не стоит забывать, что ведь - в Центральном округе. Любая уголовщина, происходящая в пределах Бульварного, а тем более Садового кольца, приобретает сильное звучание. Ну а если речь идет о вещах более тонких, об "авторитетах", о заказных убийствах... Надо полагать, в сфере определенных вопросов этот человек может быть всесильным. Он сам себе РУОП. Понятно, что далеко не на все "дела" он в состоянии повлиять, но как источник информации и как "стрелочник" может оказывать чрезвычайные услуги.
      Что же есть реально на этого Е. П.? Только мертвый свидетель неизвестно чего, по фамилии... по фамилии Сагайдак, по званию старший лейтенант. И поросшее мхом гипотетическое предположение, что сей достойный милицейский муж (Сафронов Е. П.) берет взятки. Причем, видимо, давно. И если да, то делает это регулярно и с удовольствием.
      Старший лейтенант Сагайдак в то время был капитаном (как это?!), квалифицированным милицейским экспертом из Северо-Восточного округа и непосредственно с Е. П. либо под его чутким руководством никогда не трудился. Их пути пересеклись лишь однажды. Так в чем тут дело?
      Турецкий полистал жиденькую папку...
      Ага, в следующем. Сагайдак находился в составе оперативно-следственной группы, исследовавшей все то, что осталось после взрыва в 48-м троллейбусе. Занимался составлением диаграммы последствий взрыва. Фотографировал тела погибших. Проверял содержимое их сумок и карманов... Стоп-стоп-стоп! Если все вокруг разнесло в клочья, то как можно было понять, что где находилось до взрыва, в каких карманах и сумках?..
      А на следующий день после взрыва, когда все средства массовой информации, как водится, завопили о "чеченском следе", мэр города пообещал крупную денежную награду за раскрытие преступления, установление мотивов и поимку организаторов и исполнителей теракта. Турецкий помнил, что это дело, как и многие другие, спустили на тормозах, ничего и никого не нашли. Как будто... Или нет?
      Мертвый ныне свидетель по фамилии Сагайдак утверждал, что уже через два часа после выступления мэра в лабораторию окружного морга с толстым портфелем неожиданно прибыл полковник Сафронов Е. П. Он потряс воздух распоряжением замминистра МВД, выставил всех вон и засучив рукава принялся за дело! А еще через час последовало полуофициальное заявление, что в клочьях одежды погибших были найдены другие клочья, которые удалось идентифицировать как обрывки писем и документов, принадлежащих лицам несомненно чеченской национальности! Фантастика... А вывод, соответственно следуя логике Сафронова Е. П., надо было делать такой. Террористы сами ехали в троллейбусе, но поскольку, пока что чеченский "патриотизм" еще не доходил до состояния камикадзе, то, значит, взрыв случился незапланированно. Допустим, кто-то выронил взрывчатку себе под ноги.
      Сагайдак утверждает (вернее, утверждал), что Е. П. сфальсифицировал улики. И делал это на том основании, что... что... Турецкий поискал в деле эти самые основания и ничего не нашел. Да какие, к дьяволу, основания?! Он прекрасно понимал, что имел в виду Сагайдак. Они, эти основания, опытному криминалисту были не нужны. Он занимался останками погибших двое суток и все проверил и изучил досконально. Не было никакого "чеченского следа" в виде записок и документов. Не было, хоть ты тресни! Но произошла необъяснимая вещь. Первая, самая подробная, детальная опись вещдоков со всеми диаграммами взрыва мистическим образом исчезла. Что и дало замечательную возможность неутомимому Сафронову приобщить к делу свои ценные находки. Аплодисменты, дамы и господа.
      Итак, закладка No 1. Чтобы получить доступ к "работе", Е. П. запасся личным распоряжением замминистра.
      Если Сафронов нечист на руку и при этом сребролюбив, то вполне логично, что, презрев свои серые будничные дела, бумагомарательство и прочую милицейскую дребедень, он рванул раскрывать свеженькое преступление. А если по-другому? По-другому это называется служебным рвением.
      У Турецкого зачесалось в носу.
      Что же было дальше?.. Сагайдак немедленно доложил по инстанции о своих наблюдениях. Была организована новая следственная группа, занявшаяся дополнительным расследованием (кусочки "исполнителей" ведь находились в морозильных камерах). Руководителем бригады оказался... сам Сафронов Е. П.! Ну ни фига себе... Вот тут-то он и прищучил не в меру ретивого капитана. Того понизили в звании, в должности, в зарплате и в чем только можно. Наверное, если бы Сафронов смог, он сделал бы Сагайдака ниже ростом и уменьшил суточную норму кислорода. Впрочем, вскоре это и произошло. Но, как пишут в скверных детективах, не будем забегать вперед. Турецкий чихнул.
      Что касается взяточничества, то первые "сигналы" на Е. П. были еще шесть лет назад, в бытность его простым советским следователем. И - не подтвердились. Затем еще через два года. И - снова не подтвердились. Теперь появилась еще одна, косвенная, правда, улика.
      Сегодня ночью на Каширском шоссе после недолгой перестрелки разбились две машины. Шестерка "Жигули", за рулем которой сидел Сагайдак, и темно-синий "БМВ 2022 МНО", c неопознанным пока что молодым человеком. Ровно по шесть пулевых отверстий в каждой машине. Оба водителя погибли. Свидетелей нет. Среди личных вещей неизвестного владельца иномарки был обнаружен конверт с 750 долларами и инициалами Сафронова. По заключению баллистической экспертизы, выстрелы производились из трех пистолетов. Значит, был еще кто-то, покинувший поле брани, оставив на нем деньги, если он о них, конечно, знал. И на чьей он был стороне, этот третий? Может, на своей собственной?
      Можно справедливо предположить, что Сагайдак выслеживал темно-синий "БMВ", а тот обнаружил слежку. Но ведь сей туманный факт свидетельствует лишь о том, что, возможно, вероятно, предположительно, ему собирались эти деньги за что-то вручить. И еще неизвестно, взял ли бы он их. А может быть, он занимал. В долг. Под проценты. С оформлением всех соответствующих бумаг. Или под честное слово. Или под залог. Кто знает?
      По иронии судьбы оба факта компромата на Е. П. выяснились по схожему алгоритму. Вещдоки были обнаружены у людей, уже погибших в транспорте. Совпадение это или случайность, как говорит Меркулов?
      Закладка No 2. Совсем не сыщик, а скорее эксперт-криминалист, то есть научный работник, экс-капитан Сагайдак следил за Е. П. И уж наверняка - за людьми, входящими с Е. П. во внеслужебный и неформальный контакт.
      Турецкий пытался рассуждать логично. Хорошо, допустим, Сафронов берет взятки. Ладно, пусть он действительно их берет. А кто, собственно, этого не делает? Тот, кому не предлагают. Логично? Очень логично. А еще кто не берет? Ну кто? "Я, - вдруг вспомнил Турецкий. - Я не беру. А почему, кстати сказать?"
      Что есть взятка, если разобраться? Неформальная компенсация за неформальный подход к работе. Но с одним нюансом - компенсация, выданная авансом! Вот что удивительно. Да... Внутреннее расследование - самая отвратительная вещь. После насморка.
      Щелкнул репродуктор внутреннего телефона, и секретарша следственного отдела проворковала:
      - Александр Борисович, информация на Сафронова уже у вас в компьютере.
      Турецкий, не так давно прошедший компьютерный ликбез, тяжело вздохнул и, неловко ткнув пальцами, набрал несколько комбинаций на клавиатуре. Ввел личный код допуска, соответствующий уровню секретности запрошенной утром и только сейчас полученной информации...
      Что касается ставшего уже привычным отсутствия генерального на трудовом посту, то тут действительно есть о чем задуматься. Чиновники подобного ранга бесследно не исчезают. А между тем никто не может авторитетно заявить (включая Костю Меркулова, как раз временно и исполняющего обязанности Генерального прокурора Российской Федерации!), что за последний месяц лично видел его, хотя бы в замочную скважину.
      Хотя лично Турецкий от этого никакого вреда, кроме пользы, не чувствовал. Когда еще ему предоставится подобная свобода действий, как в то время, когда его ближайший кореш не без успеха изображает генпрокурора? Ну, может, разве когда Грязнов дотянет до министра МВД? Но это уже, наверное, будет в другой жизни. С другой стороны, как назло, никаких особых преимуществ из нынешней вседозволенности сделать пока не удалось. Взять хоть это дело с Сафроновым.
      В правом верхнем углу экрана появилось четыре фотографии Сафронова Е. П. На одной он был в форме полковника милиции, на другой, несмотря на немалый живот, оказался увековечен в лихом прыжке на теннисном корте, на третьей - прогуливался по Новому Арбату с коренастым ротвейлером на металлическом ошейнике с шипами, одна лишь мускулистая шея которого, видимо, навела ужас на шарахнувшихся в стороны прохожих, что и запечатлел неизвестный фотограф. А на последней оказался на каком-то светском рауте рядом с мэром города. Е. П. смотрел со всех снимков открыто, прямо, весело, даже несколько дерзко, вызывающе, что ли. Взгляд этот выражал, казалось, одну-единственную фразу: какого, собственно, хрена?! Его круглая лысая голова была посажена на короткой шее, под стать конституции собственной собаки. Большие уши, может, когда-то и оттопыривались, но щеки со временем настолько округлились, что это совершенно нивелировало лопоухость. Одним словом, вполне приятный нахальный мужичок-боровичок.
      Итак, полковнику Сафронову Е. П. сорок пять лет, русский, женат во второй раз, от первого брака - двое детей, от второго - столько же. Е. П. прошел всю мыслимую должностную лестницу, начинал больше двадцати лет назад в подмосковном Звенигороде банальным постовым. "Легковые - налево, грузовые - направо, пешеходы - прямо", - мысленно скомандовал Турецкий. Так... В тридцать три года заочно закончил юридический институт. (Правда, работа в органах - занятие потомственное. Сафронов-старший доблестно трудился еще в ГПУ, потом, среди прочих славных кампаний, участвовал в "деле врачей" и прищучивании "безродных космополитов". Сейчас - на заслуженном отдыхе.) Во время проведения московской Олимпиады отличался особым рвением. В чем, черт возьми?! В толкании ядра? Так... С 1981 по 1985 год работал в различных криминалистических группах, подчинявшихся непосредственно МВД, которые постоянно курировал нынешний заместитель министра. Отлично, эта связка становится ясна. С восемьдесят пятого Е. П. на оперативной работе. С 1990 года - в следственном отделе Центрального административного округа. Собран и целеустремлен в решениях конкретных задач, которые решает с уникальной, хм, так и написано... с уникальной быстротой. Сторонник силовых методов воздействия на подследственных. Хм... Командировки в Таджикистан, Чечню. Принимал участие в планировании совместных операций с ФСБ. В своей нынешней должности пребывает чуть более двух лет. Е. П. имеет пять правительственных наград, и все - юбилейные. Но зато за последние полгода - личная благодарность мэра Лужкова за раскрытие "чеченского следа" по делу взрыва в троллейбусе на маршруте No 48... Ну еще бы! (Правда, никакой денежной награды.) И ведь никто не задается вопросом: какое отношение имеет следователь из Центрального округа, пусть и самый основной, к взрыву возле метро "Алексеевская", пусть и на проспекте Мира?! Так...
      Заломило голову. Турецкий потер виски.
      На экране замигало: "Подарок от фирмы. Подарок от фирмы. Подарок от фирмы. Подарок от фирмы. Подарок от фирмы...
      Приложение No 1. Нажмите любую кнопку для продолжения".
      Турецкий ткнул еще раз. Но следующая фраза вообще заставила его разинуть рот. Черным по белому (вернее, учитывая цвета экрана, зеленым по голубому) в справке на Е. П. значилось:
      "Только для служебного пользования.
      Пресс-релиз САГ "Аист",
      выполненный по стандартным критериям
      и в иерархическо-анонимном порядке.
      Бюллетень No 17-s.
      Согласно последнему рейтинг-листу, составленному по N. Wolf-системе, оценивающему практический (результативный) профессионализм следователей всех уровней следственного аппарата Москвы, но за исключением следственного управления ФСБ (эксклюзивный код доступа разряда 9799 FG), полковник милиции Сафронов Е. П. занимает 7-е место с личным коэффициентом: 23195 (9-е - по итогам предыдущей недели).
      Для ознакомления с Приложением No 2 нажмите любую кнопку..."
      - Вот тебе и подарок от фирмы. - Турецкий помотал головой и снова глянул на дисплей. Да нет, конечно, ему не померещилось, все так и было. Рейтинг для следователей?! Вот именно... Как для шахматистов или теннисистов?! Да что же это такое, черт возьми?! Кому он мог понадобиться? То есть нет... но кто его делает?! И каким образом? Что это за N. Wolf-система? Что за загадочный САГ "Аист" со своим пресс-релизом?
      "Для ознакомления с Приложением No 2 нажмите любую кнопку..."
      - Ах да... - Турецкий машинально нажал кнопку.
      "Для ознакомления с Бюллетенем No 18 введите эксклюзивный код доступа разряда 9799 FG)..."
      Ну еще бы! До эфэсбэшников так просто не доберешься. Турецкий без малейшей веры в успех ввел свой личный код допуска, подождал несколько секунд, но тут компьютер банально завис. Турецкий нажал три свои любимые кнопки: Ctrl и Alt+Del. Компьютер перезагрузился, и Турецкий повторил всю операцию снова, но и результат был тот же! Это могло значить следующее.
      1. Возможно, у него есть код доступа к какой-то информации о ФСБ, о чем он, старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ старший советник юстиции Турецкий А. Б., нет, лучше - А. Б. Турецкий, на пару с большим черным тараканом, сидя в своем идиотском кабинете на четвертом этаже 15-го дома по Большой Дмитровке, даже ни сном ни духом.
      2. Компьютер мог тривиально давать сбой. Тем более под его, старшего советника юстиции, корявыми пальцами. Эффект присутствия мастера, знаете ли.
      3. Сетевая информация, которой он сейчас пытался воспользоваться, является чем-то вроде бесплатной рекламы, как "Экстра М" или "Центр Плюс", которые щедро разбрасывают по почтовым ящикам.
      4. А что, собственно, - 4?! Только то, что все три предыдущие пункта могли как исключать один другой, так и банально мирно сосуществовать.
      - Соединяю с начальником МУРа, - снова раздался голосок секретарши.
      - Привет, Слава. - Турецкий взял трубку. - Как дела?
      - Жизнь безусловно кончена, - проскрипел Грязнов. - Но в остальном все прекрасно. Что еще желаешь узнать?
      - У меня плохие новости, - признался Турецкий.
      - У тебя плохие новости? - занервничал Грязнов. - Я ненавижу плохие новости.
      - Все не любят плохие новости, - резонно откликнулся Турецкий.
      - Все - не любят, - подчеркнул Грязнов. - А я их - ненавижу!
      - Ну так слушай. Мы все "под колпаком" у Мюллера. То есть, я хочу сказать, что всех столичных следователей взяли на учет и регулярно выставляют оценки. Как тебе это нравится?
      - А родителей не вызывают? - с опаской поинтересовался Грязнов.
      - Тебя что, это совсем не трогает?
      - Ну почему же. Я вроде слышал об этой лабуде. Но и только. А кто ей занимается? И для кого? И потом, как "они" "это" подсчитывают?
      - Пока что сам не пойму. Если будет свободное время в конце дня, приезжай, в моем сейфе для тебя найдется кое-что любопытное. Кроме того, посмотрим, какие баллы эти эксперты вшивые нам с тобой нарисовали.
      - Мысль, - одобрил Грязнов. - Тогда до вечера.
      - Подожди, это все?! Это же ты мне звонил, - напомнил Турецкий.
      - Ах да. Ну ладно. Так вот. Меня отправили на пенсию.
      - Вечного врио начальника МУРа?! - возмутился Турецкий. - Никогда не поверю.
      - Придется. Я теперь семейными склоками занимаюсь. Буду отмазывать какого-то престарелого банкира от убийства собственной тещи-долгожительницы. - И, видимо заглянув в бумаги, он добавил: - В целях сосредоточения оперативной работы в одном ведомстве.
      - Ух ты! Скажи еще что-нибудь умное, - искренне попросил Турецкий.
      - Как там ваш генеральный? - риторически брякнул Грязнов и повесил трубку.
      А действительно, как генеральный? Генеральный - болен. Не долго думая, Турецкий снова протянул руку к телефону и набрал прямой номер Меркулова, который существовал лишь для немногих посвященных.
      - Константин Дмитрич? Как здоровье? Ну, слава богу. В общем, крепись. Мне нужна санкция на прослушивание Е. П.
      - Кого-кого? - удивился Меркулов.
      - Ах да, - спохватился Турецкий, которым вдруг овладела страсть к сокращениям, - эта аббревиатура еще не стала достоянием общественности. Мне нужна санкция на прослушивание полковника Сафронова, занимающего должность НСО ЦАО МВД.
      - Есть серьезные основания? Ты что, уже установил личность убийцы этого криминалиста? Сагай... дака?
      - Да, - вдохновенно соврал Турецкий, надеясь, что скоро так и будет. В этот момент он интуитивно, даже не отдавая себе отчета, дернул ногой и под его черным английско-турецким ботинком "Trasta" (сорок второй размер, триста семьдесят тысяч, пардон, рублей, на рынке "Динамо") хрустнул большой черный таракан, мерзкий, вонючий ублюдок, опрометчиво пересекавший комнату!
      Час расплаты пробил. Враг был уничтожен. Турецкий удовлетворенно чихнул.
      ВРИО НАЧАЛЬНИКА МУРа
      13 февраля, утро
      Грязнов ошибался.
      Престарелый банкир оказался энергичным мужчиной сорока двух лет. А его покойная теща была и того моложе: Валерия Ильинична Ширинбаева умерла в свой сорок первый день рождения. Что было неприятнее всего.
      Собственно, Грязнову было на это плевать. Но впервые за последние полгода (что в отечественных ритмах смены чиновников просто эпическая протяженность) он получил абсолютно конкретную команду непосредственно из аппарата министра МВД - работать с этим делом лично и персонально в единственном числе. Естественно, оно находилось в ведении городской прокуратуры. Ну а задача МУРа была классической - вычислить и взять преступника.
      Виктор Эммануилович Лозинский, президент "Артельбанка", производил на собеседника интенсивное впечатление. Примерно как гамма-лучи. (По-другому Грязнов назвать бы это не смог.) Среднего роста, стройный, худощавый, пожалуй, даже несколько субтильный, словом, как говорят американцы, ни капли лишнего жира. Чуть вытянутые, но правильные черты загорелого лица и пронзительные голубые глаза. Ни одного седого волоса в черной шевелюре, зато заметный шрам на лбу. Шерстяной пиджак в темно-зеленую клетку и синие джинсы сидели на нем свободно, но не болтались.
      Грязнов любил наблюдать за тем, как посетители входят в кабинет начальника МУРа. Пусть даже и врио. Обычно люди неоправданно много суетятся, придавая слишком большое внимание дверям. То посетители неловко поворачиваются задом к хозяину, чтобы поскорее их притворить. То бестолково пытаются закрыть двери у себя за спиной, неизбежно выворачивая руки. То забывают закрыть вовсе, а то нахально хлопают и сами же этого пугаются. Они спотыкаются на двух квадратных метрах и не знают, куда девать руки. Как будто только что с той стороны двери они кого-то придушили.
      В общем, "покажи мне, как ты закрываешь дверь, и я скажу, кто ты".
      Лозинский вошел в кабинет как-то незаметно, вдруг, и дверь за ним закрылась как-то сама. Он держал руки в карманах и не собирался их оттуда вынимать. И теперь Лозинский сидел на стуле совершенно прямо, но расслабленно, отлично владея своим скоординированным телом. Выглядел встревоженным, но не паникующим. Походил, пожалуй, на русского аристократа в Париже времен первой волны эмиграции. У тех была бездна достоинства и обаяния и дыры в карманах. А этот - процветающий банкир. Правда, прикончивший родную тещу. Возможно, прикончивший справедливости ради, уточнил про себя Грязнов.
      Диалог с Лозинским напоминал партию в пинг-понг. Он давал ответы четкие и односложные. Подбрасывая лишь изредка ироничные детали, не выставлявшие, впрочем, никого из участников событий в невыгодном свете. Казалось, он ждал от Грязнова помощи и полагал, что вправе на нее рассчитывать.
      - Сколько лет вашей супруге?
      - Двадцать один. Это... был и ее день рождения.
      - О чем вы? - не понял Грязнов.
      - Она родилась в день рождения своей матери.
      - А теперь получается, и в день смерти? Хорошенькая память останется на всю оставшуюся жизнь. Как же она будет праздновать?
      - Вы меня смущаете, - с каменным лицом сказал Лозинский. Он скрестил руки на груди, и на узком запястье левой Грязнов увидел запаянный в один корпус с браслетом хронограф Rolex стального цвета, на безымянном пальце правой - изящное обручальное кольцо. Настолько тонкое, что Грязнов невольно напряг зрение: уж не померещилось ли оно вообще?
      - Чем занимается ваша жена?
      - Спортом. Фигурным катанием.
      - У вас есть дети?
      - Сыну полтора года.
      - Надеюсь, хоть он-то родился в другой день. Вы приехали с охраной?
      - Простите?
      Грязнов не стал повторять вопрос. Он остановил магнитофон в ящике стола. Чуть отмотал запись назад и нажал на "воспроизведение".
      - Вы приехали с охраной? - глухо прозвучал на пленке его голос.
      Лозинский оценил этот жест.
      - У меня нет охраны, - спокойно сказал он.
      - Вы действительно никого не боитесь?
      - До вчерашнего дня так и было.
      - Кому же нужно было убивать вашу тещу?
      - Надо полагать, никому.
      - То есть хотели убрать не ее, а вас? Лозинского Виктора Эммануиловича?
      - Это вы сказали, а не я, - подчеркнул Лозинский.
      - Но вы-то сами ее не убивали?
      - Шутите?
      - Да.
      - Потрясающее чувство юмора. Не теряйте его, - посоветовал Лозинский.
      Грязнову вдруг захотелось послать все к чертовой матери.
      - Хорошо бы сейчас в лес, - неожиданно сказал он. - Завтра рвану-таки на охоту, решено. В Яковлевский лес!
      - Вы не про Калужский, случайно, говорите? - поинтересовался Лозинский. - Ну надо же какое совпадение, я тоже люблю там постреливать!
      - А вы любите рыбалку? Знаете что, если хотели прикончить именно вас, то, вполне возможно, попробуют снова. Возможно, даже тем же способом. Чем черт не шутит? Мой вам дружеский совет - устраивайте побольше банкетов. Авось тогда они себя обнаружат. Мы будем ловить гадов на живца, вот как мы сделаем, - подытожил Грязнов.
      Лозинский слегка нахмурился. От этого движения шрам на лбу немного побагровел и резче выделился на загорелом лице.
      - Значит, надо полагать, вы хотите просто подождать, пока меня прикончат? - переформулировал он.