- У вас не работает отопление?
      - Работает, солнце мое! У нас все работает, но мне жарко! У меня все тело горит, - она взяла Николая за руку и повела в комнату, где было широко растворено окно, мокрый ветер шевелил штору. - Я ждала тебя, изнывала от любовного огня. Я сейчас умру.
      Женщина прильнула к нему, обвила руками шею, закрыв глаза, ждала его поцелуя. А он резко освободился из ее объятий, усадил в кресло, крикнул:
      - Прекратить сексуальную истерику! Я из милиции!
      - Да? - изумилась она. - А разве милиционеры не любят женщин? Ты не прав, душа моя. У меня уже был один капитан милиции, и он меня очень обожал, невзирая на то что имел жену.
      - Ну, а я пока старший лейтенант. Значит, есть перспектива. Гражданка Суркова, вы вчера приносили передачу вашей сестре Бережковой?
      - Да, сладкий мой. Я приносила ей передачу. А через месяц опять понесу. Алла - замечательный человек, я ее люблю, всех люблю, только меня никто не любит, - она захныкала, по-детски вытирая глаза кулаком.
      - Вы употребляете наркотики?
      - Это не наркотик, это порошочек от головной боли.
      - А где вы его берете?
      Она вдруг испуганно взглянула на Саватеева и спросила:
      - А ты правда из милиции?
      - Да.
      - И ты меня арестуешь за этого порошочек?
      - Нет. Зачем же? Это, наверно, лекарство, коль вам так хорошо помогает. У меня тоже бывают адские головные боли. Скажите, где вы его покупаете?
      - У Мирека. Он мне дает по большому блату.
      - А вы, Марина Демьяновна, могли бы познакомить меня с ним?
      - Могу, но ведь ты, душа моя, не любишь меня, - она кокетливо улыбнулась. - А ты знаешь, я умру без твоей любви.
      Глаза ее снова засветились страстным огнем желания. В мгновение ока она кошкой повисла на шее Саватеева и впилась в его губы. Он едва оторвал от себя женщину и не без труда вернул ее в кресло.
      - Гражданка Суркова, давайте сначала все обговорим, а потом уж будем объясняться в любви. Вам не холодно? Может, окно закрыть?
      - После порошочка мне жарко, я хочу раздеться, ты мне поможешь? Ну пожалуйста!
      Она стала торопливо расстегивать блузку. Николай чертыхнулся, появилось желание отхлестать ее по щекам, привести в чувство, но он понимал, что это ему не под силу, следует как можно скорее вызвать бригаду из психоневрологического диспансера. Он же медлил, надеясь еще хоть что-нибудь узнать о наркотике и Бережковой.
      - Марина Демьяновна, ответьте мне еще на несколько вопросов, а потом я сделаю для вас все, что пожелаете.
      - Ты полюбишь меня, ангел мой? - страстно спросила она. - Полюбишь? Да?
      - Разумеется. Но - позже, как в капитаны произведут. Скажите мне, вы собственноручно готовили передачу?
      - Передачу готовил Вовочка Козлов, Алкин любовник.
      - Разве у нее есть любовник?
      - Да, но это секрет, никому нельзя говорить, - женщина приложила палец к губам.- Никому и никогда.
      - А чем этот ваш Вовочка занимается?
      - Он бизнесмен, у него магазин, дома, пароходы... Не знаю, не пытайте. Прежде он работал с Алкой, а потом, когда банк лопнул, он занялся собственным делом. Но Алку любит. Так любит! Интересуется, заботится. Я ему говорю: пока она в тюрьме, полюби меня. А он смеется, он все время смеется...
      - А каким образом погиб муж Бережковой?
      - Я не знаю... У него, наверно, что-то было с сердцем, уснул и не проснулся. Хороший был человек, царство ему небесное.
      - Марина Демьяновна, а как мне разыскать Мирека, чтобы порошочка у него купить от головной боли?
      - У меня есть телефончик, душа моя. Но ты меня уже достал своими вопросами, - капризно сказала она, протягивая ему записную книжку. - Я сейчас тебя, мой сладенький, проглочу.
      - Минуточку, Марина Демьяновна, один звонок Миреку - и я в вашем распоряжении.
      - Хорошо, я воды попью и вернусь, а ты готовься.
      Николай быстро набрал номер Грязнова, сказал:
      - Я у Сурковой, она наглоталась наркотиков. Гоните сюда медицину. Я пока заговариваю ей зубы.
      - Жди меня, - ответил Вячеслав.
      Женщина повисла у Николая на шее сзади, ладони ее с силой сжали его горло, он локтем ударил ей в живот, и она упала на пол.
      - Мерзкий, мерзкий мальчишка! Зачем ты меня бьешь?
      Он помог женщине подняться:
      - Простите, Марина Демьяновна, я боюсь щекотки. Вы же набросились на меня, как сиамская кошка.
      - Это ты хорошо сказал, мой козленочек. Я кошечка, маленькая, ласковая, погладь меня. Пожалуйста, пожалей маленькую Маринку...
      Саватеев усадил женщину на диван, сам сел рядом, стал гладить ее по голове, и она затихла, притаилась под мужской рукой. Время тянулось медленно, он с нетерпением ждал, когда же появится бригада врачей, когда приедет начальник. Оставаться одному с обезумевшей женщиной было невыносимо.
      От резкого звонка в дверь женщина чуть не подпрыгнула, испуганно огляделась, но, увидев Николая, слабо улыбнулась, сказала:
      - Мне было с тобой замечательно. У нас все, все было!
      - Вам это приснилось, Марина Демьяновна. Позвольте, я открою дверь.
      - Нет, не надо. Нам помешают. Я еще хочу любить тебя.
      - Гражданка Суркова, успокойтесь.
      Саватеев быстро пошел к двери, она вцепилась в его руку, пытаясь удержать.
      Когда на пороге возникли трое в белых халатах, а вслед за ними вошел Грязнов, Марина Демьяновна захлопала в ладоши, захохотала, приглашая в дом:
      - Ангелы белые! Господи! Сколько мужчин! У меня никогда столько не было! Ангелы белые.
      Санитары без лишних слов надели на пациентку смирительную рубашку, а врач записал данные больной, и все четверо покинули квартиру.
      Глядя на растерянного Саватеева, Грязнов засмеялся:
      - Попал в переплет?
      - Как кур в ощип!
      - Что узнал?
      - У Бережковой был любовник, некто Вовочка Козлов. Так сказала Суркова.
      - Интересное сообщение, передашь Турецкому.
      Грязнов закрыл окно, проверил, выключен ли на кухне газ. Саватеев бегло осмотрел квартиру, возле постели нашел завернутую в бумажку щепотку белого порошка.
      - Смотрите, Вячеслав Иванович, уж не это ли вещество употребляла Суркова?
      - Не исключено. Передай его на биологическую экспертизу в наше ЭКУ -Э К У - Экспертно-криминалистическое управление ГУВД.>.
      Они вышли из квартиры, щелкнув автоматическим замком.
      Грязнов и Саватеев заехали во двор Петровки, 38, но тут им навстречу выбежала дежурная следственно-оперативная бригада во главе со следователем Мосгорпрокуратуры Олегом Величко.
      - Ты куда, Олежка?
      - Что-то случилось на Красной площади. Голые бабы! Спешим.
      - Все бабы в Москве сегодня посходили с ума? - недоуменно спросил Грязнов. - Просто наваждение какое-то. Николай, смотайся с ними. Что-то все это мне очень не нравится.
      Оперативный микроавтобус помчался в сторону Кремля.
      На Красной площади было многолюдно, толпа полукольцом обступила двух обнаженных девиц с распущенными длинными волосами и горящими глазами.
      - Одержимые бесом! - крестилась набожная старушка и крестила несчастных срамниц.
      Олег Величко выскочил из автобуса, стянул с себя плащ, набросил на первую попавшуюся девушку, повел к автобусу, а она и не сопротивлялась, обнимала оперативника, ласкалась к нему. Другую укрыл Саватеев казенным одеялом.
      Девицы оказались совершенно невменяемыми, ничего не помнили, несли какую-то чушь и требовали немедленной любви.
      "Похоже, они употребляют тот же наркотик, что и Суркова", - подумал Николай.
      - В клинику! - приказал Величко шоферу.
      Девица сбросила с себя его плащ, закричала:
      - Мне жарко, я горю! Отпустите меня! Дайте воды!
      Николай, имея уже кое-какой опыт общения с наркоманкой, снова укутал девушку плащом, сел рядом, стал гладить по голове. Олег, взглянув на него, таким же манером стал успокаивать другую фурию.
      Психоневрологическая клиника приняла двух пациенток. Дежурная следственно-оперативная бригада вернулась на Петровку, 38, уже затемно. Николай отправился к начальству докладывать о странном совпадении реакций Сурковой и двух ошалелых девиц с Красной площади, которые, скорее всего, жертвы одного и того же странного наркотика.
      Выслушав Саватеева, Грязнов решил позвонить Турецкому. Тот оказался на месте.
      - ...В общем, она употребляет этот порошок от головной боли, потом, как понял Николай, у нее начинается сильнейший прилив энергии, она жаждет любви, прямо сгорает от страсти, и он едва отбился от нее. Честно.
      - Сочувствую, - хмыкнул Турецкий.
      - Зелье это она добывает у какого-то Мирека. Мы прихватили ее записную книжку.
      - С Миреком мы, конечно, разберемся, - сказал Турецкий. - Вы мне теперь расскажите еще раз о любовнике Бережковой.
      - Он прежде работал в банке, а потом занялся собственным делом. Передачи Бережковой готовил собственноручно. Это узнал Николай.
      - Молодец, спасибо передай, что устоял перед безумной женщиной, усмирил ее и раздобыл хорошую информацию, а теперь было бы неплохо все это как следует проверить. Завтра же нужно узнать максимум о Миреке и любовнике. Но при этом надо быть предельно осторожными. Не спугнуть птичек и не демонстрировать своего пристального внимания. А то и их уберут. Дай-ка мне номер телефона этого Мирека.
      Грязнов полистал чужую записную книжку, нашел нужную страницу. По номеру телефона в спецсправочном без труда определили адрес и фамилию Мирека.
      - Ну как, может, сегодня нанести визит Мирославу Демидовичу Шайбакову? - спросил Грязнов. - У него, скорее всего, этот порошочек и обнаружится. Вот и спросить: где раздобыл, кому продавал?
      - А если не спешить? Завтра приведут в чувство девиц, которых мы доставили в клинику. Побеседуем с ними. Вдруг и они действительно пользуются тем же самым источником, что и Суркова. Хотя, конечно, в Москве хватает наркодельцов, - задумчиво сказал Турецкий. - Но действие этого наркотика, похоже, весьма специфично, он резко повышает половую возбудимость.
      - Ладно, давай оставим свидание на завтра.
      - Меня интересуют подробности о любовнике Бережковой.
      - Зовут, повторяю, Владимир Козлов, бизнесмен, владеет магазинами, вот и все.
      - Хорошо. Установим этого деятеля и допросим с пристрастием о Бережковой. Выясним: употребляла ли она наркотики? Он ведь пока единственный известный нам человек, который был приближен к руководству банка. Я имею в виду еще живых лиц.
      - Я дам задание отыскать его, - пообещал Грязнов.
      Утром, не заезжая в прокуратуру, Турецкий отправился в психоневрологическую клинику. В приемном покое медсестра предупредила следователя, что у девушек начался период ломки и с ними трудно общаться. Однако это его не остановило, тогда медсестра провела его в палату Ольги Синяковой.
      - Доброе утро, Ольга, - поздоровался Турецкий.
      - Какого черта?! О, я сейчас издохну! Вы врач?!
      - А кого вы ждете?
      - Мирека, мне нужна доза! Сейчас же! Господи, спасите же меня!
      - Хорошо, я найду вашего Мирека, только скажите, где его искать, назовите фамилию и полное имя.
      - Достал! Ну кто не знает Мирека? Позови, слышишь! Будьте вы прокляты! Все! Провалитесь вы в тартарары! Ненавижу! Я хочу умереть! Умереть! Убейте меня! - Девушка забилась в истерике.
      - Ольга, прошу вас, успокойтесь. Как мне найти вашего Мирека? Я сейчас же позвоню ему, - пообещал Турецкий.
      Девушка назвала телефон. Сомнения исчезли: источник продажи наркотика был тот же, что и у Марины Сурковой. Однако Турецкий дотошно выспрашивал:
      - Скажите, Оля, а ваша подруга, Таня Юркина, тоже покупала наркотики у Мирека?
      - Да, да, ну, иди же скорей! Ты обманул меня! Я так и знала! - Девушка вцепилась в одежду Турецкого, начала неистово его трясти и выкрикивать проклятия.
      На крик прибежала медсестра, помогла оторвать пациентку от следователя, уложила ее в постель, дала успокоительное.
      - Что еще вам угодно? - сдержанно спросила медсестра в приемном покое, отдавая должное его высокому чину, как-никак, а название "Генеральная прокуратура" звучит.
      - Мне необходимо побеседовать и с Мариной Сурковой.
      - Ну, эта не такая буйная, с нею, пожалуй, можно, - согласилась медсестра. - Но, пожалуй, будет лучше, если я приведу ее сюда. Там в палате несколько больных женщин.
      - Ведите, - согласился Турецкий.
      Суркова вошла, опустила голову, словно боялась, что ее кто-то узнает. На вид ей было лет сорок, невзрачная, серая женщина, с мутными от пережитой тяжелой ночи глазами, с сильной отечностью на лице.
      - Здравствуйте, Марина Демьяновна, - поздоровался Турецкий.
      Женщина со страхом подняла глаза, но, увидев незнакомца, успокоилась, ответила на приветствие.
      - Я - из Генеральной прокуратуры, зовут меня Александр Борисович Турецкий. Я хотел бы расспросить вас о вашей сестре Бережковой Алле Демьяновне.
      - Да что говорить? Хорошая она, только судьба ей досталась такая, что бросает из огня да в полымя.
      - Она, как и вы, употребляла наркотики?
      - Алка? Да нет, никогда! Она и мне не разрешала! Сильно ругала, когда узнала.
      - А вы давно употребляете наркотики?
      - Как-то попробовала, но Алка из меня эту дурь выбила. А вот теперь, когда она в тюрьме, я осталась совсем одна, семьи у меня нет. Вот от тоски и... сами понимаете...
      - У кого берете наркотики?
      - Я не могу его назвать, поймите, человек делает мне добро, и я не буду его закладывать.
      - Человек этот делает зло. Давайте называть вещи своими именами! Вы помните, что говорили старшему лейтенанту милиции, который приходил к вам вчера вечером?
      - Ничего не помню, - недоуменно посмотрела на Турецкого женщина. Честное слово. Я думала, что меня на улице подобрали. А какой же лейтенант? Откуда?
      - Вы рассказали ему, что у Аллы Бережковой есть друг Владимир Козлов, который подготовил передачу, а вы ее отнесли. Было такое?
      - Было. Но Вовочка не любит, чтобы это афишировалось, поэтому я и не хотела, чтобы эти сведения шли от меня.
      - Хорошо. Это можно сохранить в тайне. А как давно они знакомы?
      - Это давняя дружба, собственно, он дружил с покойным мужем Аллы, работал в банке, его уважали. Теперь у него несколько магазинов. Вот и все...
      - Он сам готовил передачу Бережковой?
      - Да. А я отнесла.
      - Там были наркотики?
      - Нет, что вы! Только фрукты, пирожные, конфеты. Алка любит сладкое. Ну, мыло, зубная паста, прочая мелочь...
      Турецкий колебался: может ли он сказать сейчас правду о смерти сестры Марине Сурковой. Она больна. Однако и не сказать было бы подлостью.
      - Я выражаю вам свои соболезнования, - издалека начал следователь, но вынужден сообщить очень печальное известие. Ваша сестра Алла Демьяновна Бережкова скончалась в тюрьме от передозировки наркотика.
      - Нет! Нет! Этого не может быть! - закричала Суркова. - Она никогда не употребляла наркотики! Она была сильная! Она не могла так умереть! Я уверена, ее убили!
      - Кто? - резко спросил Турецкий.
      - Не знаю, - вытирая слезы, произнесла Суркова. - Ведь ей многие завидовали. Она была такая красивая, умела одеваться, держалась королевой... Вы меня обманываете!
      - Нет, Марина Демьяновна. Разве такими вещами можно шутить?
      - Скажите, пожалуйста, а как же... дальше как быть?
      - Я вам потом скажу, куда надо будет обратиться. Тело усопшей находится в морге. После вскрытия родственники могут его забрать и похоронить.
      - Господи! Что же это такое?! - снова зарыдала Суркова. - Почему у нее такая судьба? Из-за денег! Все из-за этих проклятых денег!
      - Марина Демьяновна, я понимаю, что вам тяжело. Ответьте мне на последний вопрос: Владимир Козлов знаком с Миреком Шайбаковым?
      - Да, конечно. Мирек тоже работал в банке, но потом ушел. Не знаю, чем он сейчас занимается.
      Турецкий записал показания свидетельницы и попросил ее расписаться в нужных местах протокола.
      Медсестра сочувственно смотрела на Марину Суркову. Она слышала весь разговор Турецкого с больной. Следователь посчитал своим долгом замолвить словечко за женщину.
      - Помогите, сестричка, этой женщине. У нее горе. Надо будет отпустить ее похоронить сестру. Я понимаю, что существует курс лечения и прочие формальности, но все мы люди смертные, и никто не застрахован он несчастья.
      - А что я решаю? Это только главврач может дать такое разрешение!
      - Понял, - сказал, поднимаясь, Турецкий. - Я сейчас же зайду к нему.
      Суркова с надеждой смотрела ему вслед.
      Эксперты-химики ЭКУ выдали заключение о том, что вещество, найденное в квартире у Марины Сурковой, и то, чем была отравлена Алла Бережкова, идентичны. Это первитин, наркотический стимулятор. Производится он по сложной методике.
      Первый экземпляр акта эксперты направили Турецкому, а с копией ознакомили Грязнова. Турецкий тут же позвонил Грязнову. Слава был искренне удивлен:
      - Никогда не слышал о таком наркотике!
      - Я тоже. Ну и что из этого? О Миреке что-нибудь узнать удалось?
      - Да, конечно. Шайбаков Мирослав Демидович, безработный, промышляет наркотиками, но взять его с поличным никому не удавалось.
      - Любопытно.
      - Вот и я думаю, Саня, что это очень любопытно. Именно поэтому его и надо брать тепленьким! - загорелся Грязнов. - А для этого окружить таким вниманием, какое ему и не снилось.
      - А зачем тянуть? Нагрянуть домой да сделать обыск. Неужели ничего не найдем?
      - Трудно сказать. Коль этот наркотик производится по сложной методике, то, возможно, Шайбаков получает его готовым. Не исключено, что он прячет вещество вне квартиры. Почему прежде не удавалось взять его с поличным?
      - Короче, Слава, что ты предлагаешь?
      - Я думаю, надо за ним последить, проверить его контакты, курьеров и прочих людей, кто с ним связан.
      - Но ведь на это уйдет уйма времени, - сокрушенно сказал Турецкий. - А мы с тобой и так уже зашиваемся со всеми этими мокрыми делами.
      - Другого выхода просто нет.
      - Ну, нет так нет. В конце концов, у тебя народ опытный. А что Козлов? Отыскали?
      - Секретарша Козлова сказала, что он вчера улетел в Англию.
      - Ах, опять мы опоздали! - с сожалением воскликнул Турецкий. - И сколько он там пробудет?
      - Она сказала, что должен вернуться через месяц.
      - А вот за этим субъектом следить надо обязательно. И как только появится, сразу же брать. Не зря он в Англию лыжи навострил! Возможно, именно там и хранятся деньги банка "Ресурс", которые он похитил вместе с Аллой Бережковой. Да и недвижимость, пожалуй, найдется, которую мы, к сожалению, очень плохо ищем.
      - Интересно, что это за первитин такой? - вернулся Грязнов к заключению экспертов.
      - Ты же сам видел вчера его действие!
      - А что, те девицы с Красной площади тоже клиентки Шайбакова?
      - Конечно же! Ольга Синякова то проклинала весь мир, то требовала привезти от Мирека дозу.
      - Дела, - протяжно произнес Грязнов. - А наши химики ничего больше не знают о первитине?
      - Позвони Семену Семеновичу, он наверняка слышал что-нибудь об этой отраве.
      - О, идея! - обрадовался Слава. - Подожди, не клади трубку, - и стал набирать по другому телефону номер Моисеева.
      Турецкий ждал. Моисеев оказался дома и, видно, обрадовался звонку, потому что и Грязнов радостно затараторил в трубку:
      - Семен Семеныч, дорогой, зашиваемся! Спасай! - Слава включил громкую связь, и Турецкий мог теперь слышать их диалог.
      - Тонете в море информации? - сочувственно спросил Моисеев.
      - В самую цель попал!
      - Рассказывай, что стряслось?
      - Один тип торгует первитином. Слышал о такой отраве?
      - Первитином? Чудеса! Конечно, слышал. Этот наркотик когда-то входил в аптечку военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки и английской разведки.
      - Не может быть! - изумился Грязнов. - Что же дальше?
      - Этот наркотик обладал превосходным стимулирующим действием, но из-за быстрого привыкания к нему от первитина отказались. Это все, что хранит моя дряхлеющая память.
      - Семен Семеныч, не прибедняйся! Ты же у нас просто ходячая энциклопедия! Цены тебе нет!
      - Спасибо на добром слове. Заходите, ребята. Всегда рад видеть вас.
      - Спасибо, будь здоров, Семеныч, как немного освободимся, обязательно с Саней нагрянем.
      Грязнов отключил громкую связь и вздохнул:
      - Вот такие пироги, Александр Борисович! Ломай теперь голову, откуда у Мирека могут быть наркотики, которые когда-то использовались в американских ВВС и британской разведке? Вот это задачка!
      - Да. Но не будем отчаиваться, Слава, а примемся за дело. Бери любой нужный тебе народ и садись на хвост Шайбакову, а я оформляю постановление на обыск в его квартире и на арест этого наркодельца и беру санкцию у Меркулова. Ну распоясались! Честное слово, у меня такое впечатление, что преступники нас в упор не видят!
      У Турецкого зазвонил внутренний телефон. Он поднял трубку, сказал "иду" и положил ее.
      - Ну вот, на ловца и зверь бежит, Слава, - сказал Грязнову. - Меркулов вызывает. Успехов тебе!
      Меркулов держал во рту леденец, отчего на щеке у него вздулась шишка.
      - Присаживайся, Саша, - пригласил он.
      Турецкий сел, намереваясь сначала выслушать Меркулова, а потом уже решать свои проблемы.
      - Мне Казанский поведал, как идет расследование дела, касающегося банка "Ресурс", но я хотел бы непосредственно от тебя услышать, что там и как.
      Александр рассказал о смерти Бережковой, о Козлове, отбывшем в Англию, о Долгалеве, скрывшемся в день гибели своего бухгалтера.
      Меркулов внимательно выслушал, покачал головой, сказал:
      - Поломаешь голову, пока развяжешь, но я тебе немного помогу, посмотри эту бумагу.
      Перед Турецким лег документ, именуемый "О результатах проверки указов и распоряжений по вопросам формирования Госфонда драгоценных металлов и камней...". Он сосредоточился, вчитываясь в текст, в котором говорилось, что в июле 1997 года учредителями корпорации "Голден-мерри" В. Акчуриным и Н. Бартеневым при участии директора Северобанка А. Геранина, председателя Роскомдрагмета И. Ростикова и заведующего отделом финансов, бюджета и денежного обращения М. Афанасьева были незаконно изъяты из Гохрана бриллианты, ювелирные изделия, золотые и серебряные монеты, бытовое серебро на сумму девяносто четыре миллиона долларов и под видом сырья переправлены в Англию. Корпорация с российской стороной не рассчиталась, так как вскоре распалась".
      - Как тебе этот документик?
      - Интересная тема для разговора с господином Козловым, находящимся в настоящий момент в Англии, - весело сказал Турецкий. - У меня есть все основания предполагать, что это именно он убрал Бережкову за то, что она заговорила на допросе у следователя Арбузова. А когда я ей сказал, что Арбузов погиб, она очень испугалась, заявив, что всему виной деньги, которые убивают людей. Тут вообще связка пока непонятная: "Ресурс" Акчурин - Бережкова - и каким-то образом Арбузов.
      - А что с расследованием смерти Арбузова?
      - Пока ничего нового. Но дело определенно связано с банком "Ресурс". У меня две версии: первая - Арбузова убрали из-за того, что он прикоснулся к тайнам банка. Вторая - его принудили к самоубийству, пригрозив уничтожить семью.
      - Какая у него была семья?
      - В общем, обыкновенная. Разве что жена была старше лет на пять, но он ее обожал. Так говорят.
      - Хреновая наша жизнь, Саша. Крутишься, спешишь, планируешь, а тут является косая - и все.
      - Чего нам, Костя, прибедняться? Как сказал незабвенный Твардовский, "пожили, водочки попили", хватит уже за глаза. Проживем, сколько сможем, и уйдем, уступив место другим.
      - Это ты так рассуждаешь, пока молод, а как старость взглянет на тебя из зеркала твоим собственным лицом, ужаснешься, а деваться уже некуда.
      - А кто этот Бартенев? Я что-то прежде не встречал такую фамилию, спросил Турецкий, опять бросив взгляд на документ.
      - Есть такой бизнесмен и депутат, я думаю, ты в своих томах эту фамилию еще встретишь. И возможно, не раз. Все эти люди давно и тесно связаны. Их хобби - казнокрадство. Но я тебе этот документ даю в связи с упоминанием в нем Акчурина. Видишь, куда следы деятельности этого банкира ведут? Подумай, не здесь ли причина и его гибели, и прочих неприятностей с "Ресурсом"?
      Турецкий поднялся, собираясь уходить, но Меркулов явно не хотел с ним расставаться, спросил:
      - Как твое семейство, Саша?
      - Спасибо, все хорошо. Дочка растет, мы с женой стареем.
      - Чтобы зря не стареть, вам бы сына завести.
      - Да я бы, Костя, не возражал, но Ирка сопротивляется, у нее музыка, творчество и прочая чепуха.
      - И с этим надо считаться, - вздохнул Меркулов.
      Турецкий давно заметил, что у него хронически не хватает времени: чем активнее он работает, тем больше новой работы наваливается на него. И когда уже невмоготу тянуть, хочется напиться, чтобы хоть на несколько часов отключиться от забот.
      Вот, к примеру, и сейчас неплохо бы немного расслабиться, но как раз из проходной доложили, что к нему явился по повестке некто Крохин. Александр вспомнил, что сам же вызвал отца погибшего бухгалтера! Убрал материалы и пошел встретить старика - так он предполагал. И не ошибся: Матвей Романович был уже немолод, а горе еще более состарило его.
      - Чем могу быть полезен? - спросил он, усаживаясь в кабинете следователя.
      - Я веду расследование обстоятельств смерти вашего сына. Как вы думаете, почему это могло произойти?
      - Я уверен, что его убили сослуживцы, - горько ответил старик. - Они ему угрожали, а потом... Не могу себе простить, что не сумел помочь ему.
      - Почему вы так считаете?
      - Это долго рассказывать, Александр Борисович...
      - Матвей Романович, я специально для этого попросил вас приехать.
      - Мой сын был слаб здоровьем, с детства мучили бронхи, но имел от природы замечательные способности...
      Из дальнейшего рассказа старика Турецкий понял, что Женя Крохин с отличием окончил Плехановский институт, считался первоклассным экономистом, собирал материалы для диссертации. Работал ведущим на радиостанции "Резонанс". Но наступили рыночные времена, и научную работу ему пришлось отложить: он собирался жениться, нужно было содержать семью, а зарплата журналиста была слишком маленькой. Поиски работы привели в фирму Долгалева. Официально фирма занималась проектированием и продажей кирпичных заводов, а на самом деле являлась полулегальной конторой, которая под очень высоким прикрытием вывозила из России драгоценности и стратегическое сырье.
      Старику было тяжело говорить, он попросил воды. Турецкий налил ему стакан боржоми.
      - У меня сахарный диабет, жажда мучит, - сказал он. - Да. Так вот я и говорю. Женя быстро разобрался, чем пахнет это дело. Решил было пойти на попятную, однако в фирме ему разъяснили, что просто так от них никто не уходит, и посоветовали работать дальше и помалкивать, если жизнь дорога. Но у моего сына был такой характер, что не мог он терпеть никакой лжи.
      - Скажите, а сколько ему платили? - спросил Турецкий.
      - Немного. Около миллиона, но пообещали в конце года помочь купить квартиру и машину. Он согласился - ловушка захлопнулась.
      - Простите за то, что перебил вас. Вы говорили, что Женя не мог терпеть лжи.
      - Он понимал, что не сможет долго продержаться в этой фирме, и стал готовить свое увольнение, тайно собирая материалы о преступной деятельности фирмы.
      - Вам известно о каких-либо конкретных фактах?
      - Однажды Женя принес домой "дипломат", полный документов и компьютерных дисков и сказал, что ему велели отмыть "грязные деньги", но что он на это не пойдет.
      - А как вел себя ваш сын в тот последний день?
      - Он не пошел на работу. Позвонила секретарша, спросила, что случилось. Потом кто-то из сотрудников вызвал его, сказав, что не могут сами решить какую-то проблему. И он уехал. Почему, почему я не задержал его?
      Губы Крохина-старшего задрожали, лицо сморщилось, из глаз потекли слезы.
      - Скажите, пожалуйста, Матвей Романович, вы могли бы показать мне документы, принесенные вашим сыном?
      - Нет, не могу. Вчера явились какие-то люди в милицейской одежде, вооруженные, и все унесли.
      Турецкий понял свою ошибку: следовало еще вчера съездить к старику самому, а не вызывать его повесткой. А теперь Долгалев и компания обошли его, и придется хорошо попотеть, прежде чем удастся доказать их вину. Александр жалел, что не послушался Грязнова и по горячим следам не допросил отца потерпевшего. Тогда в его руках были бы доказательства, а теперь нет ничего.
      - Что ж, Матвей Романович, простите великодушно, что я растревожил вас. Буду искать убийц вашего сына, а вы, если что-то новое вспомните, позвоните. Вот, - и Турецкий протянул старику свою визитку.
      Оперуполномоченный МУРа старший лейтенант милиции Николай Саватеев целый день пас Мирослава Шайбакова, а вернее, мучился бездельем, так как объект после ночного загула проспал до обеда, потом ходил в гастроном и только вечером выехал на машине на Тверскую, где, взяв двух девиц, направился в "Софию". Сюда же, по звонку Николая, быстро подъехал и Грязнов, благо было совсем рядом.
      Народу в ресторане было еще немного, и муровцы, сунув нахальному швейцару под нос удостоверения, прошли в зал, где Николай сразу отыскал взглядом Мирека с девками и указал на него Грязнову.
      - Давай сядем поближе, - предложил Грязнов, видя множество еще свободных столиков.
      - А вдруг заподозрит? - засомневался Саватеев.
      - Его проблема! - засмеялся Грязнов.
      Они сели за соседний с Шайбаковым стол, так что могли не только видеть каждое движение Мирослава, но даже слушать анекдоты, которые тот травил достаточно симпатичным девицам, профессия которых, впрочем, читалась на их лицах.
      Неторопливый официант взял заказ у посетителей за обоими столами. Нудно потянулось время. Грязнов искоса наблюдал за поднадзорным: хотел понять, каким образом этот некрасивый мужик "снимает" девиц? Что они в нем находят?