- Не торопитесь, - спокойно ответил Крот, словно бы не заметив обращения на "ты", которого он никому не позволял. - Вначале подумайте.
      - Мне думать нечего! - хлопнул по уставу Грязнов. - Каждая вторая организация - криминальная, а директора - ворье!
      - Именно потому, что каждая вторая, а не все подряд, я и советую вам не торопиться.
      - В этом что-то есть, - задумчиво произнес Турецкий. - Не горячись, Слава...
      - И ты туда же, - укоризненно проговорил Грязнов.
      - Не могу понять, какие силы не дают генеральному передать "Пантере" дела об убийствах трех кандидатов в губернаторы края и прежнего губернатора Погаляева, но уверен, что это время придет. И здесь-то, Слава, будет где разгуляться твоим архаровцам!
      - У них работы и без того хватает, - пробурчал Грязнов, закурив. - У меня же не торговая фирма, а Московский уголовный розыск! Они, я имею в виду авторитетов, не дураки, не полные идиоты, чтобы к своему корыту подпускать легавых. Отлично знают, кого ловлю, кого сажаю, а кого отправляю к Богу в рай...
      - Особой тайны в создании новой партии нет. Правда, особо никто и не шумит. Но, поверьте, после съезда, когда будет принято решение о создании партии, будут подключены все средства массовой информации. И не только наши, российские, но и зарубежные. Запад ждет от России глобальных изменений как в политике, так и в экономике, - произнес вдруг небольшую речь Алексей Петрович Кротов.
      - Политика меня не интересует, - заметил Турецкий.
      - Очень жаль.
      - Мне тоже жаль, но у меня другая профессия. Вот поручили мне расследовать дело о похищении Супруна, и я доведу его до конца. Поручат другие, тоже буду стараться... Ты что надумал, Слава?
      - Не могу же я тебя одного оставить в таком месте, где убивают кандидатов в губернаторы... И что вы советуете, Алексей Петрович? Включиться в вашу секретную операцию?
      - Поначалу написать заявление о согласии поддержать благородное дело о создании партии.
      - Напишу, и дальше?
      - Отвезете в гостиницу "Славянская", где располагается штаб по организации РПДП.
      - В "Славянскую"? Да, не бедные люди занимаются созданием партии... А если от ворот поворот?
      - Этого не будет. Вас примут если и не с радостью, то с большим уважением. Вы не читали устав, Вячеслав Иванович. А там написано, что любой гражданин и любая организация, внесшая посильную лепту в создание партии, имеют право на подпись под уставом. Точнее, под призывом широко включаться в деятельность партии. Этим, видимо, подчеркивается вся народность будущей партии, - улыбнулся Крот.
      - Что-то не вижу я здесь подписей простых граждан, - развернул устав Турецкий.
      - Я же сказал, что о создании партии особо никто не шумит. И потом, посильная лепта хотя и невелика, но все же с шестью ноликами...
      - Я еще должен платить?! - возмутился Слава.
      - Двести долларов, - "обрадовал" Крот. - Я заплачу за вас.
      - Подписываюсь! Но, чур, согласовать мое участие с министром.
      - Думаю, министр не станет возражать. Ведь проценты пойдут в кассу МВД.
      - Какие еще проценты? - насторожился Слава.
      - Те самые, что пойдут после подписания устава.
      - И кто будет платить?
      - Полагаю, что устроители съезда. Участие МУРа будет оценено по достоинству.
      - МУР должен работать на них? - помолчав, спросил Грязнов. - Никогда в жизни!
      - Работать вы будете, как и всегда работали, на благо родины, - тонко улыбнулся Крот.
      - Отличная идея! - подхватил Турецкий. - Над этим стоит подумать. Мы можем глубоко внедриться в эту политико-криминальную структуру.
      - Кто меня туда подпустит? Знают как облупленного!
      - Тебя знают, но ты же не один в МУРе, - возразил Александр.
      - Люди меняются. Особенно в наше интересное время, - сказал Крот. - Я могу поработать с вами в актерском плане.
      - В актеры я не гожусь.
      - А если за хорошие деньги? Тем более не в собственный карман, а в доход государства...
      - Если за хорошие, то можно и покумекать, - хитровато улыбнулся Грязнов.
      Запищал зуммер телефона.
      - Грязнов слушает! У меня. Даю. - Слава протянул трубку Турецкому. Меркулов.
      - Да, я весь внимание! Прямо сейчас бежать? Может, через часик? Понятно. Еду. - Александр положил трубку и оглядел друзей. - Торопит Константин Дмитриевич.
      - После разговора с секретарем Совбеза заторопишься, - усмехнулся Грязнов. - Махни, и вперед!
      - Так я и сделаю.
      - Машина есть?
      - Доберусь.
      - Я довезу, - поднялся Крот.
      - Ты же хотел дать мне уроки актерского мастерства, - напомнил Слава.
      - После того, как вы подпишете устав.
      Возле Прокуратуры Российской Федерации, пожимая на прощание руку Александру, Крот сказал:
      - Обратите внимание, Александр Борисович, на участившиеся поездки господина Потапова в Ставропольский край.
      - Господин Потапов довольно часто ездит и в другие края и области...
      - Да, но там, в других краях, не убивали кандидатов в губернаторы.
      - Убийства происходили после его приездов?
      - Спустя несколько дней.
      - Спасибо, Алексей Петрович.
      - До встречи.
      - До свидания.
      Меркулов уже поджидал Турецкого в своем кабинете и с ходу протянул ему лист бумаги:
      - Читай.
      То было собственноручное постановление Генерального прокурора России о назначении Александра Турецкого руководителем следственно-оперативной группы по расследованию четырех убийств: губернатора Погаляева и трех кандидатов в губернаторы края. Полномочия руководителя были велики. В подчинение Турецкого поступали не только сотрудники московского ФСБ и МВД, но и сотрудники краевых управлений этих ведомств, включая их начальников. Турецкий имел право принимать самостоятельные решения, вплоть до самых крайних, с применением оружия.
      - Доволен? - улыбнулся Меркулов.
      - Радости немного, но дело-то делать надо, - уклончиво ответил Турецкий. - Смотрю, моментально созрел генеральный...
      - Созреешь, - усмехнулся Константин Дмитриевич. - После такой баньки можно и перезреть. А перезрелый плод, как известно, падает.
      - И баньку ему устроил секретарь Совета Безопасности...
      - А то кто же? Круто взялся.
      - Белая ворона в черной стае.
      - Так-так, - усмехнулся Меркулов. - Осмелели... дальше некуда! Черная стая... Кто в стае-то?
      - Буду считать, язык устанет!
      - Сказал бы такие словечки лет десять назад, далеко бы тебя сплавили... В любопытное время мы живем.
      - Времечко что надо. Ходи и оглядывайся. Чуть недоглядел, пуля в живот или кирпич на голову!
      - Ну под пулей ты и в прежние времена хаживал...
      - Хаживал, - согласился Турецкий. - Но в прежние времена за убийство милиционера вся кодла под вышку пошла бы! А теперь отстреливают нас, как кроликов, и ничего - сходит с рук.
      - Не всегда. И ты это знаешь не хуже меня.
      - Помнится, говорил ты, Костя, что основной силой существования общества является закон...
      - Точно. Но на данный момент, когда законы не выполняются, в силу вступает другой закон.
      - Джунглей?
      - Закон возмездия.
      - Понял.
      - Между прочим, в деле с "королем казино" ты применил этот закон на практике - и получилось неплохо. Где они, шефы "короля"? Очень далеко. Там, где мы тоже будем, но позднее и уйдем не с таким позором, как они.
      - Не все, Костя, не все. Иные греют задницы на курортах Италии, и плевать они хотели на тебя, на меня и на всю нашу жизнь!
      - Дай срок, Саша, дай срок. Придет и к ним возмездие. А насчет черной стаи скажу так. Что Бог ни делает, все к лучшему.
      - Бог-то Бог, да и сам не будь плох! - улыбнулся Турецкий. - Эта пословица мне как-то ближе.
      - Ну а коли так, то вернемся к нашим баранам. Дело тебе дали, полномочия огромны. Работай.
      - А я только и делаю, что работаю. Есть убитые, значит, должны быть и убийцы. Будем искать, но помяни мое слово, Меркулов, раскрутим дело, будет удача, на крупную рыбу выйдем, но она уйдет. Вернее, ей помогут уйти.
      - А ты сделай так, чтобы не ушла. Сеточку покрепче поставь.
      - Поставить можно и такую, что и белуга не порвет, но с другой стороны помощнички найдутся. Полоснут ножичком, и поминай, как звали!
      - Пока в черной стае кружит белый ворон, работай спокойно.
      - Заклюют и не подавятся.
      - Время есть. А ты поспеши.
      - И когда ехать?
      - А какие у тебя дела в Москве?
      - Делов хватает. Ты сам знаешь: в производстве семь следственных дел!
      - Дело у тебя сейчас одно - Ставрополье. Вот я и спрашиваю, сколько тебе нужно времени в Москве, чтобы передать эти семь дел другим следователям - об этом я уже распорядился.
      - Между прочим, Кроту очень не нравится господин Потапов. По-моему, он его на дух не переносит. Так вот, начальник отдела внутренней разведки МВД Кротов сообщил мне, что все эти убийства, как правило, совершались после отбытия из Ставрополя господина Потапова.
      - Сообщаю тебе, тоже между прочим, что Юрий Андреевич Потапов, после того как попал в президентскую команду, хотя официально и оставил деятельность бизнесмена, но на самом деле является негласным шефом фирмы "Сибирское золото". Кроме этого, он давно уже держит в руках КАКТ, Краевую акционерную компанию товаропроизводителей Ставрополья. И здесь, в Москве, поддерживает тесные связи с представителем КАКТа.
      - Господином Асатряном Гургеном Акоповичем, - уточнил Турецкий. Колесниченко, приезжая в Москву, первым делом спешит не в какой-то там "Президент-отель", а прямиком к Гургену Акоповичу.
      - И где окопался этот Акопович?
      - По Горьковской дороге. Возле Медвежьих озер стоит особняк. Разумеется, из красного кирпича и при охране. По документам учреждение деловое, официальное, но официозом там и не пахнет. Гуляет народец!
      - Быстренько развернулся ты, Саша, - похвалил друга Меркулов. - Денька три назад я тебе про КАКТ шепнул, а ты вон как маханул! Молодец...
      - Наконец-то похвалил, - улыбнулся Александр. - Работаем, Костя. Ты приказал, мы работаем. Я же оперативные службы подключил. И ГУВД, и МВД, у них информация огромная.
      - Считаю, что при таких темпах работы пяти дней в Москве тебе будет от пуза! И на передачу дел, и на сбор информации о ставропольском губернаторе.
      - Срок нормальный, - подумав, ответил Александр. - Правда, хотел я прищучить "фармацевта" Рыкалова...
      - Следуя приказу секретаря Совбеза, спешишь выявить источник его небывалого богатства? - усмехнулся Меркулов.
      - Так точно, Константин Дмитриевич!
      - По-моему, Рыкаловым занималась Лиля Федотова?
      - И занимается.
      - Вот пусть и продолжает в том же духе. У тебя одна задача Ставропольский край. И дай Бог, если распутаешь хотя бы одно убийство...
      - Обижаешь, Костя, - улыбнулся Турецкий. - Незачем тогда и ехать за тысячу верст киселя хлебать!
      - С кого же начнешь здесь, в столице?
      - Ты же сказал, что Супрун здесь. С него и начну. Сейчас звякну и поеду.
      - Завтра утром, - решил Меркулов. - Дай отдохнуть человеку. Он, конечно, держится, но, видно, пережил немало.
      - Автоматик разрешишь взять с собой в Ставрополь?
      - Заберешь.
      - По пути к тебе, в коридоре, Чиркова встретил. Ты что, раньше меня ему сообщил о моих полномочиях?
      - О полномочиях ничего ему не говорил, а вот о твоей командировке... впрочем, нет. Он первым поинтересовался, не могу ли я посодействовать, чтобы ты взял его к себе в команду. Точно. Так и было.
      - Откуда он вызнал?
      - Вот и я думаю - откуда? - задумчиво произнес зампрокурора страны. Хотя он как зональный прокурор курирует Ставропольский край и, вероятно, имеет свои каналы...
      - Через кого?
      - Мало ли начальников управления и старших помощников у генерального...
      - Секретарь пригласил к себе Генерального или позвонил?
      - Позвонил. По своему характеру секретарь Совбеза мог бы, конечно, и вытащить к себе нашего шефа, но не думаю, чтобы он так вот подхватил фуражку и побежал. Однако телефонный разговор был жестким, даже грубым.
      - Словом, нахамил секретарь генеральному?
      - Можно сказать и так.
      - И ты думаешь, генеральный после такого жесткого разговорчика поплакался в жилетку своим помощникам? Ветерок дует со стороны кабинета секретаря. Нашлись доброхоты. Говорю тебе: белая ворона в черной стае!
      - Доброхотов хватает. И не только у секретаря, - согласился Меркулов.
      - Оформляй Чиркова, - сказал Александр.
      - Хорошо подумал?
      - Обо мне тоже говорят, что взятки беру. Валютой.
      - О тебе не слыхал, а вот с Чирковым сложнее...
      - Оформляй, - повторил Турецкий. - Я не только для проформы Чиркова возьму, я его, голубчика, своим ближайшим помощником сделаю.
      - Далеко смотришь, - помолчав, ответил Меркулов. - Но дело это, как говорится, пахнет керосином... Не подкинет тебе Грязнов парочку своих архаровцев?
      - Он и сам нагрянет, коли горячо будет. Вот Кротов Алексей Петрович точно приедет. На съезд. Для выполнения указаний своего министра.
      - На съезд РПДП?
      - Точно.
      - Он-то что там забыл?
      - Делегат. Я же сказал, по приказу министра.
      - Красиво живет Алексей Петрович!
      - Я ему по-хорошему завидую! Вот приеду я в Ставрополь, и каждая собака будет знать, что прибыл "важняк". А заявится Крот, и все шито-крыто. Везде у него друзья-товарищи, да не среди нашего брата, а среди того мира, куда нам вход заказан. Рассказал как-то он мне, что с самим Крестом на брудершафт выпивал!
      - Загнул небось? - не поверил Константин Дмитриевич.
      - Крот зря слова не выплюнет. Говорит, выпивал, значит, так и было.
      - До завтра, Саша, - попрощался Меркулов. - После разговора с Супруном загляни.
      - Загляну.
      По пути в свой кабинет Турецкий встретил зонального прокурора следственного управления Чиркова Валерия Викторовича, который словно бы поджидал его, покуривая возле окна.
      - Порядок, Валера. Едешь. Шагай к помощнику Меркулова, а потом в бухгалтерию оформляйся.
      - Спасибо, Александр Борисович!
      - Не за что. Не на прогулку беру. И вот что, подготовь мне статистический отчет о ставропольских делах. Убийства, бандитские нападения, иные тяжкие преступления... Учить тебя, думаю, не надо. Ты же зональный - на этом собаку съел.
      - Слушаюсь.
      - Ты из военных, что ли, Валера?
      - Раньше работал в ГРУ.
      - А заканчивал тоже военную академию?
      - Военно-юридический институт.
      - Выезжаем через пять дней. Будь здоров! - закончил Александр.
      Много слушков ходило в коридорах Прокуратуры России о старшем прокуроре следственного управления Валерии Викторовиче Чиркове, и, надо сказать, слухи были отнюдь не из приятных. Чиркова подозревали и в получении взяток, и в причастности к утечке секретных материалов, и в знакомстве с людьми, имеющими проблемы с уголовным кодексом, однако прямых улик, порочащих его честь, не было. Что касается его знакомств с людьми, нарушающими закон, можно было сказать одно: а какой прокурор или следователь не имеет в наше время подобных знакомств, работа заставляет. Правда, знакомство знакомству рознь. Одно дело беседовать в служебном кабинете, и совсем другое - сидеть за одним столом в дорогом ресторане с подозреваемым в особо опасном преступлении. А Чирков сиживал, и не раз. С другой стороны, а разве Турецкий не сидел? Бывало, и тоже не раз, и не два. Опять же, работа такая. Судя по всему, жил Чирков явно не по средствам. Турецкий особо не интересовался, но краем уха слышал, что Чирков имеет шикарную квартиру в Крылатском, добротную дачу, две машины.
      Войдя в кабинет, Александр увидел свою ученицу - следователя Лилию Федотову. Когда-то у них были близкие отношения, однако давно они закончились - и поводом стало, на первый взгляд, событие вроде бы незначительное. Однажды Лилия встретила Турецкого на Тверском бульваре. Он гулял с дочкой. "Папа! - кричала Нина. - Смотри, какие цветочки! Можно сорву?!" "Нельзя, малыш. Растут себе - и пускай растут. Ты сорвешь, другая тоже захочет, и что получится?" - терпеливо и ласково внушал дочке Турецкий. "Не будет цветочков", - ответила девочка. "Правильно, малыш. Не будет". Александр не заметил Федотову, и Лилия была этому рада. Она спряталась за деревом и долго смотрела, как уходят все дальше Турецкий и его дочка, и вдруг что-то кольнуло ее в самое сердце. Она впервые подумала о том, что Турецкий человек семейный, что у него есть своя жизнь, свои заботы, что он, в конце концов, женат и не раз говорил, что любит свою жену. Вообще-то Лилия и не строила каких-то планов насчет руководителя следственной бригады, в состав которой она тогда входила. Нет, она была женщиной свободных нравов, без предрассудков, но теперь, глядя на девочку, ей вдруг подумалось, что и ей пора иметь детей, скоро стукнет тридцать, пора и остепениться.
      - Слушай, Лиля, скажи, пожалуйста, на какие такие барыши приобрел зональный прокурор Чирков хату, дачу и пару иномарок? - с ходу спросил Турецкий.
      - Скажу. Об этом все знают. Кроме тебя, разумеется.
      - И на какие же?
      - На зарплату жены.
      - Это какая же должна быть зарплата, если одна иномарка стоит около двадцати тысяч баксов?
      - Бери выше - тридцать пять. У Чиркова ведь джип.
      - Тем более... И где же она работает?
      - Теперь не важно где, куда важнее - у кого.
      - Ну и у кого?
      - У Гургена Акоповича Асатряна.
      - Значит, в КАКТе. Любопытно... И кем?
      - Вообще-то у Елизаветы Максимовны, как и у мужа, юридическое образование. Числится она юрисконсультом фирмы на договорной основе.
      - Что значит числится?
      - Это значит, что зарплаты как таковой она не получает, а согласно контракту платят ей проценты от сделок. И набегает прилично.
      - Ну, не на джип же!
      - А кто его знает? Смотря какая сделка.
      - Конечно же криминальная.
      - Толковый ты следователь, Александр Борисович, можно сказать с искрой Божьей, а все-таки сидит в тебе "совок", - усмехнулась Лилия. - Не обижайся. Чуть что, и сразу криминал. Тогда привлекай негласного нашего правителя. Он одних налогов заплатил сам знаешь сколько.
      - Я бы привлек, да руки коротки!
      - А что это ты Чирковым заинтересовался?
      - С собой беру в группу, в Ставрополь. Да, ты же еще не знаешь...
      - Коли в Ставрополь, то нетрудно и догадаться, о чем речь. По убийствам кандидатов?
      - Да, Лилечка, да! Еду. Говорят, казачки там - конфетки!
      - Подведут тебя когда-нибудь бабы, Турецкий. Помяни мое слово!
      - Типун тебе на язык!
      - А Чиркова брать не советую.
      - Почему?
      - У меня сердце вещун. Беду чует. Смотрю на тебя теперь и чую - не миновать беды.
      - Три дня назад сосед по подъезду помер. Расскажу от чего - не поверишь, - помолчав, вдруг сказал Турецкий.
      - Почему же? - возразила Лилия. - Поверю.
      - Вышел он на улицу собаку выгуливать. Кругом воробьи порхают, голубки летают. Загляделся сосед на голубей, открыл рот, и... поперхнулся, захрипел, упал и умер.
      - И что ему в рот попало?
      - Я же говорю, голубки летали! Что, не догадываешься?
      - В моем скверике тоже летают.
      - Смотреть на голубков можешь, но рот не открывай, Лиля, - серьезно сказал Турецкий. - Попал соседу в рот голубиный помет, да не в то горло. Ну, и задохся.
      - Вре-ошь! - рассмеялась Лилия.
      Она внимательно посмотрела на Турецкого, стараясь распознать, говорит он серьезно или все-таки шутит.
      - И для чего ты это мне рассказал?
      - К тому, чтобы сердце у тебя не вещало. Помереть и от голубиного помета можно, особенно если держать рот открытым. А я, Лилечка, постараюсь рот держать на замке.
      - Ты бессмертен, Турецкий, - помедлив, ответила Лилия.
      - Это уже лучше, - улыбнулся Александр. - И еще вот что, дорогая. Дело по "фармацевту" Рыкалову придется тебе вести самостоятельно. Я от твоей бригады отключаюсь и перехожу в другую, в ставропольскую.
      - Тебя конкретно что интересует?
      - Фирма Рыкалова больше интересует не меня, а секретаря Совета Безопасности Хвостова. Она у него по выявлению источников доходов стоит в первом десятке.
      - Доходы зависят от торговли. Они велики. Другое дело, как распределяются эти самые доходы. Здесь есть вопросы. Налоги Рыкалов выплачивает аккуратно.
      - Фармацевтика дело тонкое. Скляночки, порошочки, таблеточки... А может, в пакетиках, вместо аспирина, лежит тоже что-то белое, но со специфическим вкусом и запахом?
      - Насколько мне известно, наркотиками Рыкалов не балуется.
      - Сам Рыкалов, может, и не балуется, а вот маленькие "рыкалята" по всей матушке России могут соблазниться.
      - Не потяну, Александр Борисович, - улыбнулась Лилия. - Велика матушка Россия!
      - Тебе помогут, Лиля.
      - И к кому обратиться за помощью?
      - Позвонят. И весьма вероятно, что даже сегодня.
      В десять утра Турецкий подъехал к дому в Лаврушинском переулке, где остановился Федор Степанович Супрун.
      - Федор Степанович? - спросил Александр у мужчины, открывшего на звонок.
      - Он самый. А вы Александр Борисович? От Кости?
      - Угадали. Здравствуйте.
      - Здравствуйте. Проходите.
      Квартира была трехкомнатная, с просторным холлом, оборудованная на современный лад: обшитые деревом стены, мягкая, уютная мебель, музыкальная аппаратура.
      - Давно хотелось побывать в этом доме, - признался Турецкий. - И вот довелось. Вы знаете, здесь жили почти все известные писатели - Фадеев, Паустовский, Федин, Асеев...
      - Именно в этой квартире, как мне сообщили, и жил Александр Фадеев! Точно не знаю, но так сказал Юрий Игоревич... Дружок мой, землячок, пояснил Супрун, приметив вопросительный взгляд гостя. - Директор фирмы "Машук". Не рассказывал Костя?
      - Я вообще-то люблю получать информацию из первых рук, - улыбнулся Александр.
      - Тогда прошу за стол! - пригласил Супрун.
      - Н-да, - только и смог произнести Турецкий, оглядев стол, заставленный блюдами со всевозможными деликатесами. - На десятерых?
      - Зачем? - удивился Супрун. - Обычная казацкая еда. На двоих.
      - Богато живут казаки, - усмехнулся Александр.
      - С голоду не мрут. Но дело не только в этом. Набить брюхо можно. А вот с душой посложнее... Да что базары разводить! Садитесь. Вина, наливочки, коньячку? Нашего, ставропольского?
      - Можно, - согласился Александр.
      Мало-помалу они разговорились. Александр узнал, что у Супруна двое детей, жена, брат Иван, у которого и живет теперь его семья. Подробно рассказал Федор Степанович и о своем похищении, о побеге и разговоре с Меркуловым. Говорил Супрун складно, без боязни, чувствовалось, что мужик он крепкий и далеко не робкого десятка. Незаметно в разговоре они перешли на "ты".
      - Не дрожат коленки, Федор Степаныч? - спросил Турецкий.
      - С чего это?
      - Они ведь не отстанут. Шакалы.
      - Там, на моей родине, не тронут. Да и братишка уже шорох навел. Он пока конкретно ничего не знает, а коли узнает... Гляди! Ничего кулачок? потряс кулачищем Супрун.
      - Жуть!
      - А у Ивана кувалда!
      - Так ведь пуля - дура...
      - Не посмеют. А коли посмеют, уложат их казачки. Как траву покосят.
      - А есть из чего косить-то?
      - Найдется. Поначалу я тоже сомневался. А после разговора с Костей понял - нет, не посмеют. И впрямь охранять будут. Сам говоришь, шакалы, а это звери трусливые.
      - Не скажи. Оборзели. В том смысле, что шакалы уж слишком настырны. Четыре убийства. Наглые, откровенные и профессиональные.
      - Это ты знаешь только о четырех. О тех, что в газетах печатают, а на самом деле их больше. Свидетелей тоже убирают. Да и исполнителей тоже. Соколова, что Погаляева на куски разорвал, в речке нашли. И все шито-крыто. Такие дела-делишки, Александр Борисович...
      - Потому и еду. Будем разбираться.
      - Ты где раньше-то был? Я, конечно, не профессионал, но и дураку ясно, разбираться-то надо было сразу после убийств, по горячим следам!
      - Ваши краевые управления УВД и ФСБ на хорошем счету. Тем более что их начальники получили строжайшие приказы от своих шефов.
      - Президент тоже приказывает немедленно выплатить тем же шахтерам зарплату!
      - И выплачивают. Разве нет?
      - Кость бросают. Как собакам! А кость откуда берут? Думаешь, из своего кармана? Отбирают у пенсионеров, учителей, инженеров, ученых! Нет, парень, неладное творится в государстве Российском.
      - А ты народу подобное говорил?
      - Конечно!
      - И что слышал в ответ?
      - Ничего не слышал. Молчат. Кузбасс далеко, Воркута далеко, там холодно, а у нас теплынь, земля такая - палку воткни, через год дерево вырастет! А может, не верят. Старик один, помню, хорошо сказал. Не дошел, говорит, еще народ до кондиции... голодный человек - зверь. Терпят, значит, не озверели. Я, говорит, поверю тогда, когда услышу, что начальников-миллионеров те же шахтеры на куски разорвали!
      - Они, может, и разорвали бы, да человек с ружьем мешает...
      - О чем ты говоришь?! Какой человек с ружьем... Всех сомнут.
      - Ты что-то хотел сказать или мне показалось? - спросил Турецкий и, уловив вопросительный взгляд собеседника, добавил: - Насчет полученных приказов?
      - Слыхал я о приказах министра ФСБ и министра УВД, - неохотно ответил Супрун. - Пропускали по рюмке-другой и с начальником УВД, и с начальником ФСБ, и с самим Колесниченко. Ну и прокурор не отставал... Смотрю, хочешь ты из меня что-то выдавить, а я и не знаю что. Задавай лучше конкретные вопросы - отвечу. Я, между прочим, документы по убийству Васильева проглядывал.
      - Документы по всем четырем убийствам я изучу в Ставрополе. Меня больше интересуют личные качества потерпевших. Ты был с ними знаком, Степаныч?
      - Всех четверых знал. С Погаляевым общался лишь по делам служебным. Губернатор... Ближе всех знал Васильева Григория Ефремовича. Он был, пожалуй, самым сильным конкурентом Колесниченко. Доктор технических наук. Вел кафедру в институте. Да и по количеству народа на похоронах можно было судить. Много людей пришло на кладбище...
      - Сколько ему лет было?
      - Пятьдесят четвертый повалил.
      - Дети остались, значит...
      - Трое. Два сына и дочь. Сыновья взрослые, Григорий и Артем. Работают, кстати, в Федеральной службе безопасности.
      - Офицеры?
      - Григорий подполковника недавно получил, Артем - капитан.
      - А дочь?
      - Школьница. Восьмой класс. Дашенькой зовут. С моей старшей дружит, Ольгой.
      - А что сыновья? Как и народ, молчат?
      - Беседовал я с ними. Благо, искать не надо, в одном доме живем. На вид они спокойны, но я чую в них нечто такое, что словами не выразишь. Понял я, Саша, сыновья не простят.
      - В раскрытии убийства отца они участвовали? - помолчав, спросил Турецкий.
      - Олег Владимирович не разрешил.
      - Макеев? Начальник ФСБ?
      - Он самый. Одного включил в группу по убийству Скачко, второго по убийству Приходько.
      - Формально он прав. Уголовно-процессуальный закон не разрешает. Не положено. А по-человечески... Тут уж Бог ему судья, - сказал Александр. Что за люди были Скачко и Приходько?
      - О Приходько я говорил Меркулову...
      - Охранник застрелил. На даче, в собственном бассейне. Рассказывал.
      - Какой еще охранник? - вопросительно уставился на Турецкого Супрун. Впервые слышу.
      Поняв, что сболтнул лишнее, Александр постарался вывернуться.
      - А разве такого слушка не было в городе?
      Супрун внимательно поглядел на следователя, закурил, выпустив облачко дыма.
      Сведения о причастности к убийству охранника передал Турецкому Крот, но откуда он их добыл, не сообщил.
      - Впрочем, это одна из рабочих версий, - пояснил Александр. - В самом деле, кто же мог пристрелить хозяина в собственном доме? Вывод напрашивается сам собой. Человек приближенный, которому хозяин доверял...
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.