Когда Высокий Конь заполз в типи, он так разволновался, что слышал биение своего сердца. Ему казалось - оно колотится так сильно, что непременно разбудит стариков. Однако все было спокойно. Он принялся перерезать ремни. Каждый раз ремень лопался с шумом, который пугал его до полусмерти. Все шло хорошо, и он уже обрезал все ремни, дойдя до самых ног девушки. Но тут он так сильно разволновался, что нечаянно кольнул ножом девушку. Та громко вскрикнула. Старик тут же вскочил и стал кричать. Однако Высокий Конь был уже снаружи и вместе с Красным Оленем они бросились бежать, словно антилопы. Старик и соседи преследовали юношей, но те скрылись в темноте, и никто не узнал, кто это был.
      Если тебе когда-нибудь доводилось влюбляться, ты хорошо поймешь, как горевал Высокий Конь. Ему было очень плохо. Казалось, если он не умрет от горя, то погибнет от голода.
      Красный Олень все думал о том, как помочь другу? Через несколько дней он пришел к Высокому Коню и сказал: "Брат, мужайся! Я придумал еще один план, и уверен, что если ты настоящий мужчина, то на сей раз нам удастся похитить ее". На эти слова влюбленный юноша ответил: "Я сделаю все, что угодно, только бы добиться этой девушки".
      Вот что они предприняли.
      Они отошли подальше от деревни, и Красный Олень заставил своего товарища раздеться донага. Затем он выкрасил его в белый цвет, а после разрисовал черными полосами, обведя глазницы черными кругами. Теперь Высокого Коня было не узнать. Он был так страшен, что Красный Олень, закончив работу, посмотрел - и сам немного испугался.
      "Теперь, если тебя застигнут снова, то так испугаются, что подумают ты злой дух и побоятся тебя преследовать", - заметил Красный Олень.
      И вот, когда ночь уже состарилась, и все давно заснули, они тайком подкрались к типи девушки. Как и в первый раз, Высокий Конь заполз внутрь с ножом в руке, а друга оставил снаружи.
      Влюбленный подобрался к постели девушки и начал перерезать ремни. Из головы у него не выходила мысль: "Если меня обнаружат, то просто застрелят из-за этого ужасного вида". Девушка спала беспокойно, постоянно ворочалась, и Высокий Конь работал очень медленно и осторожно.
      Видимо, он все же наделал шуму, потому что старуха-мать проснулась и сказала мужу: "Старик, проснись! В типи кто-то есть!" Но муж крепко спал и не желал, чтобы его тревожили. "Ну, ясное дело, есть! Мы тут все в типи. Спи, не беспокой меня" - пробормотал старик и захрапел снова.
      Высокий Конь так испугался, что всем телом приник к земле и лежал тихо-тихо. Понимаешь, в последнее время он почти не спал, постоянно тоскуя по любимой. И теперь, поджидая, пока наконец уснет старуха, он сам заснул, забыв обо всем на свете, и даже о красоте девушки. Красный Олень, дожидаясь его снаружи, терялся в догадках - что же там произошло, однако окликнуть друга он не решался.
      Спустя некоторое время забрезжил рассвет, и Красному Оленю с двумя пони, которых он приготовил для Высокого Коня и его невесты, пришлось уйти, иначе его бы увидели проснувшиеся соседи. Он и ушел.
      А в типи, где спала девушка, становилось все светлее и светлее. Девушка проснулась, и первым, что она увидела, было какое-то ужасное животное, все белое в черных полосах, спавшее у ее постели. Она закричала от страха, и тут же отчаянно завопила старуха, а за ней и старик. Напугавшись до смерти, Высокий Конь вскочил и так стремительно вылетел из типи, что чуть не снес его совсем.
      Отовсюду - с ружьями, луками, топорами - сбегались люди и все вопили, что было мочи.
      Высокий Конь бежал быстро-быстро, едва касаясь земли, и со стороны выглядел таким страшным, что люди, оказывавшиеся у него на пути, разбегались. Несколько храбрецов хотели выстрелить в него, но остальные предостерегли их - может, это какое-нибудь священное существо, и если убить его, их племя постигнет беда.
      Высокий Конь добежал до протекавшей неподалеку речки, отыскал среди кустов дерево с дуплом и забрался в него. Некоторое время спустя совсем рядом с ним прошли несколько воинов, и он даже слышал, как они говорили друг другу, что это какой-то злой дух вышел из воды, а потом вернулся назад.
      В то утро вожди решили перенести лагерь отсюда в другое место. Люди уехали, а Высокий Конь продолжал прятаться в дупле.
      Красный Олень наблюдал за всей суматохой из своего типи и притворился, будто он тоже удивлен и перепуган, как и остальные. Когда же лагерь перенесли, он вернулся назад. Спустившись в заросли кустарника у реки, он окликнул товарища. Высокий Конь узнал голос друга и отозвался. Красный Олень помог ему смыть с себя краску, и они вдвоем уселись на берегу, чтобы поговорить о своих злоключениях.
      Высокий Конь сказал, что теперь уже больше никогда не вернется назад, к племени. И все, что с ним теперь будет - ему уже безразлично. Он решил, что в одиночку вступит на тропу войны. Тут Красный Олень ответил: "Нет, брат, ты не пойдешь один на тропу войны, с тобой буду я".
      Красный Олень приготовил для похода все, что нужно, и ночью они вдвоем отправились на тропу войны. Несколько дней спустя, незадолго до захода солнца они добрались до лагеря кроу, и когда стемнело, подкрались к их пасущимся лошадям. Вдвоем они убили ничего не подозревавшего сторожа - тот спал считая, что все лакота слишком далеко - и угнали около сотни коней.
      Остальные лошади кроу бросились врассыпную, и кроу лишь к утру удалось переловить их. А двое друзей к этому времени были уде далеко. Три дня и три ночи Красный Олень и Высокий Конь без устали мчались домой. Словно на крыльях пронеслись они по лагерю и подогнали свой табун прямо к типи, где жила девушка. Высокий Конь окликнул старика, и когда тот вышел, спросил его, достаточно ли лошадей он пригнал за его дочь? На сей раз старик не отмахнулся. Да и не лошади ему были нужны. Ему просто хотелось иметь такого зятя, который был бы настоящим мужчиной.
      Вот так Высокий Конь в конце концов получил свою невесту. Думаю, он заслужил ее любовь.
      VII. ВАСИЧУ В ЧЕРНЫХ ХОЛМАХ
      На следующее лето, когда мне исполнилось 11 лет (1874 год), мы увидели первые признаки новой беды. Тогда наш клан стоял лагерем на ручье Сломанный Палец в Черных Холмах. Оттуда мы перебрались к Весеннему Ручью, а потом на Быстрый Ручей, в то место, где он выходит на открытую прерию. Однажды вечером, незадолго до захода солнца, на западе показалась большая грозовая туча. Не успел подуть ветер, как в небе закружились стаи ласточек. Все это напомнило мне часть моего видения, и снова начала кружиться голова. Мальчики пытались сбить ласточек, швыряя в них камнями. Мне больно было видеть это, но я не мог ничего сказать им. Я тоже взял камень и сделал вид, будто собираюсь кидать. Ласточки казались мне священными. Никто из ребят не попал ни в одну из птиц, и когда я подумал об этом, то понял - иначе и быть не могло, ведь ласточки священны.
      На следующий день несколько человек принялись сооружать палатку для потения [Палатка для потения - куполообразная палатка из ивовых ветвей, крытая бизоньими шкурами и предназначенная для обряда паровой бани или "инипи". У многих степных племен этот обряд служил задачам очищения от всего вредоносного и чуждого, мог совершаться сам по себе или в виде предваряющей церемонии. В палатку, плотно закрытую шкурами, через узкий проход, выходящий на восток, закатывали раскаленные камни. На них затем брызгалась вода. Находившийся снаружи "Хранитель огня" передавал внутрь трубку, которая раскуривалась сидящими внутри. Дальнейший ход церемонии в общих чертах описан в тексте.] знахарю по имени Щепа. Он собирался совершить какой-то обряд, перед которым нужно было подвергнуться самоочищению. Говорят, он был первым, кто изготовил священное украшение для нашего великого вождя Бешенного Коня. Пока раскаляли камни для палатки, где будет потеть знахарь, ребята позвали меня на охоту за белками. Я согласился и пошел вместе с ними, и когда уже собирался подстрелить одну из них, то вновь почувствовал себя очень странно. Я сел на землю и удивился - что это опять со мной. Тут я услышал голос, который воззвал ко мне: "Немедленно уходите отсюда. Спешите домой!" Я сказал ребятам, что надо немедленно уходить, и все заспешили в лагерь. Когда мы вернулись, кругом царило возбуждение, разбирались типи, ловили лошадей, грузили поклажу. Мне рассказали, что во время потения Щепы явился голос, который сообщил, что нам немедля надо спасаться бегством, потому что здесь непременно что-то должно случиться.
      Незадолго до захода солнца мы пустились в путь и шли всю ночь назад, в направлении Весеннего Ручья, а потом спустились вниз по этому ручью к южному рукаву Доброй реки. Большую часть ночи я ехал на волокуше, так как не мог усидеть на лошади, засыпая на ходу. Утром мы остановились на Доброй реке только для того, чтобы позавтракать. А потом вновь пустились в путь, и так шли весь день, пока не достигли устья Лошадиного ручья. Мы, было, собрались разбить здесь лагерь, однако вернулись разведчики и сообщили, что Черные Холмы наводнили солдаты. Вот что, оказывается, предсказывал Щепа. Поэтому, не останавливаясь ночью, мы заспешили к реке Дымная Земля (Уайт-Ривер). Когда добрались до нее, уже рассвело и я проснулся. Мы опять сделали короткий привал, чтобы подкрепиться, и пошли вверх по реке, дважды становясь лагерем, к Робинсону.
      Позже я узнал, что это Пахуска [Пахуска, "Желтые Волосы" - прозвище генерала Дж. А. Кастера, известного своими жестокими экспедициями против степных индейцев и погибшего в битве при Литтл Биг-Хорн. В 1875 г. Кастер в нарушение договора 1868 г. возглавил экспедицию в Черные Холмы, в результате которой были получены данные о месторождениях золота в этом районе. В Черные Холмы ринулись белые золотоискатели. Правительство США поначалу направило войска, якобы для того, чтобы оградить индейцев от белых, на самом же деле - для обеспечения безопасности золотоискателей. Одновременно правительство предложило индейцам продать Черные Холмы. Такова предыстория индейской войны, развернувшейся на северных равнинах в 1876-1877 гг.] привел своих солдат в Черные Холмы тем летом - на разведку. Он не имел никакого права вторгаться туда, ведь вся эта страна принадлежала нам. Кроме того, васичу заключили с Красным Облаком договор (1868 г.), в котором говорилось, что эта земля будет нашей до тех пор, пока растет трава и текут реки. Потом я узнал также, что в Черных Холмах Пахуска обнаружил много желтого металла, от которого васичу сходят с ума. Именно этот металл и принес с собой огромные несчастья, как уже однажды случилось, когда были убиты сто солдат.
      Наш народ давно уже знал, что в тех местах встречаются мелкие камешки желтого металла. Но людей это нисколько не беспокоило - ведь он ни на что не годился.
      Зиму мы прожили в городке солдат, поскольку боялись тех васичу, что ринулись в наши холмы. А между тем беда все надвигалась - и вот весной прошел слух, что в Черные Холмы с Миссури нагрянули другие васичу, чтобы добывать там желтый металл, ведь Пахуска широко разнес весть о нем - при помощи голоса, который доходит повсюду. Позже он и был за это наказан.
      Целую зиму люди только и говорили об этом. Бешенный Конь находился тогда в стране Паудер-Ривер, а Сидящий бык [Сидящий Бык (1834-1890) или Татанка Йотанка - вождь Хункапа, знахарь и лидер лакотов во время войны 1876- 1877 гг. Был предводителем военного братства "Твердых сердец". Наряду с Бешенным Конем сыграл видную роль в битве при Литтл Биг-Хорн (обеспечивая своей магией победу и вдохновляя воинов). Он накануне и предсказал поражение Кастера. Прославился бескомпромиссной борьбой с белыми американцами, занимавшими земли индейцев. Спасаясь от преследования, бежал в Канаду, где и прожил с соплеменниками до 1883 г., затем сдался американским властям и поселился в резервации Стэндинг Рок. Не оставляя надежд на освобождение индейцев от белых колонизаторов, принял участие в "пляске духов" во время которой был застрелен соплеменником, пошедшим на службу к американцам.] жил где-то к северу от Черных Холмов. Те лакота, что жили в городке солдат, считали - надо объединиться и что-то предпринять. Люди Красного Облака, наоборот, утверждали, что солдаты пришли для того, чтобы не пустить золотоискателей в Черные Холмы. Но мы не верили этому, и называли людей Красного Облака "попрошайками". Говорили, что они продались васичу, и что если мы не предпримем что-либо, то навсегда потеряем Черные Холмы. Весной, когда мне уже было 12 лет (1875), из городка солдат к устью реки Ларами пришли еще солдаты с большим числом фургонов, и вторглись в Холмы.
      Все лето не ослабевали многочисленные пересуды. В месяц, когда нагуливают жир (июнь) около городка солдат была устроена Пляска Солнца [Пляска Солнца - важнейший религиозный обряд у племен степей, совершавшийся, как правило, летом и длившийся до 8 дней. Основным моментом обряда было самоистязание заранее готовившихся к этому воинов. Различные формы самоистязаний служили жертвами Великому Духу. В целом же обряд Пляски Солнца выполнял роль обновления духовной силы всех соплеменников. Иногда для его проведения сходились вместе несколько племен.], чтобы придать народу сил. Но приняли в ней участие немногие, возможно из-за того, что все были возбуждены разговорами о судьбе Черных Холмов. Вспоминаются двое мужчин, танцевавших на этой пляске бок о бок. Один потерял ногу в битве "Ста убитых", а другой лишился глаза во время атаки на фургоны. Пока шла Пляска Солнца, мы, мальчики, спустились к ручью и нарвали там листьев вяза. Пожевав, мы обкидывали ими пляшущих, которые были одеты в самые лучшие одежды. Не щадили мы даже и пожилых людей, однако никто не сердился. Во время пляски во что бы то ни стало надо было показать свое терпение. Поэтому взрослые помимо всего прочего вынуждены были сносить нашу шалость. Попозже я расскажу тебе об одной Пляске Солнца, когда мы дойдем до того.
      В месяц, когда телята покрываются шерстью (сентябрь) на реке Дымная Земля, в устье ручья Белая Глина состоялся большой совет с васичу. Сам совет я помню, но тогда еще не понимал многого из того, о чем там говорилось. На совет съехались лакоты, а также шайены и голубые облака. Однако Бешенный Конь и Сидящий Бык отказались присутствовать на нем. В центре площадки натянули полог из парусины. Под ним уселись участники совета и принялись говорить. А вокруг них собралась большая толпа пеших и конных людей. Целыми днями на совете только говорили и говорили. В конце-концов все это стало похоже на простое сотрясение воздуха. Я спросил отца, о чем они там столько говорят. Он ответил, что Великий Отец в Вашингтоне выразил желание арендовать у нас Черные Холмы для того, чтобы васичу могли добывать там желтый металл, и что начальник солдат заявил если мы не отдадим Холмы, то они все равно уплывут от нас, словно талый снег сквозь пальцы, так как васичу в любом случае завладеют нашей страной.
      Слушая все это, я расстроился. Так хорошо было играть в тех местах; людям всегда было там хорошо. Вспомнил я и о своем видении, о том как духи показали мне дорогу в Черные Холмы - центр мира.
      По окончании совета до нас дошли вести, что васичу, проникавшие до этого в Черные Холмы маленьким ручейком, теперь потекли туда рекой, и что они уже возводят там свои городки. Все предвещало большую беду. Поэтому наш клан снялся всем лагерем и отправился на Паудер-Ривер к Бешенному Коню. Первый привал мы сделали на ручье Лошадиная Голова. Потом пересекли старую дорогу васичу, ту самую, что принесла с собой беды и привела к сражению "Ста убитых". Теперь она вся заросла травой. Мы разбили лагерь неподалеку от нее на ручье Военный Головной Убор. Затем поочередно делали остановки у ручьев Шалфея, Бобра, Плавника и вновь пришли на равнину Сосновых Деревьев к самым отрогам Черных Холмов.
      Ночи стояли длинные, но дни были ясные и погожие. Пока мы жили здесь, я ходил один к Черным Холмам и подолгу сидел под каким-нибудь деревом. Может быть, видение снова вернется - думал я - и покажет, как сохранить эту страну для моего народа. Однако все было напрасно, видение не повторялось.
      Все это сильно печалило меня. Но через несколько дней случилось событие, которое заставило меня чуть воспрянуть духом. Вся наша группа перебралась к ручью под названием Там-Где-У-Кроу-Захватили-Лошадей. В этих местах нам встретилось много бизонов, и мы запасли на зиму много мяса и шкур. Жил у нас в лагере человек по прозвищу Толстяк, который то и дело рассказывал, какая у него быстрая лошадь. Однажды я заявил Толстяку, что моя лошадь бегает быстрее, чем его. В ответ он засмеялся и сказал, что лишь ворон да койот могут думать, будто моя лошадь чего-нибудь стоит. Тогда я спросил его, - что он даст мне, если я обгоню его. Он предложил черное лекарство [Кофе.]. Мы устроили с ним скачки, и я выиграл. Все время, пока мы скакали, я думал о белом крыле ветра, что подарил мне Второй Предок из моего видения. Быть может, это его сила влилась в ноги моей лошади.
      На ручье Самоубийцы мы заготовили еще мяса и шкур, и решили присоединиться к лагерю Бешенного Коня на Паудер-Ривер. Вместе с нами было несколько "попрошаек", которые, узнав, что мы собираемся примкнуть к Бешенному Коню, сразу же откололись и направились назад, к городку солдат. Они боялись каких-нибудь беспорядков, потому что знали: Бешенный Конь будет сражаться, и поэтому в случае опасности им хотелось быть рядом с васичу. Мы недолюбливали этих "попрошаек".
      Так как наша группа была маленькой, у нас не было советников, и при переездах не соблюдался обычный строгий порядок. Мы, мальчики, могли ехать, где заблагорассудится. Раз, когда мы направлялись к Паудер-Ривер, я ехал впереди вместе со своим сверстником по имени Крадет Лошадей. Вдруг мы увидели следы, уходящие в сторону от тропы. Мы двинулись по ним, и у ручья наткнулись на небольшой бугорок, где лежал старик-лакота. Спешившись, мы подобрались ближе. Он был мертв. Звали его Корень Хвоста, шел он к реке Язык, чтобы повидаться со своими родственниками. Был он очень старый и знал, что скоро умрет. Поэтому, когда почувствовал, что дни его сочтены, он просто лег на землю и умер, так и не повидав родных.
      Через некоторое время мы добрались до лагеря на Паудер-Ривер и разбили свои типи ниже по течению. К этому времени я уже подрос и очень ждал своей новой встречи с Бешенным Конем, моим родичем. Надвигалась беда, и все свои надежды люди возлагали на него, поэтому Бешенный Конь казался великим как никогда.
      Конечно, я изредка видел его еще в свои ранние годы и слышал рассказы о его славных делах. Помню одну историю о том, как на них с братом напала большая группа кроу, и как им пришлось спасаться бегством. Они скакали во весь опор, а кроу неотступно следовали по пятам. Вдруг Бешенный Конь услышал сзади крик и, оглянувшись, увидел, что лошадь его брата упала, а кроу уже рядом с ним. Рассказывают, что тогда Бешенный Конь развернулся, на скаку врезался в толпу кроу и сразился с ними, имея с собой лишь лук и стрелы, подобрал брата, усадил его позади себя и ускакал. Кроу оробели перед священной силой, которой обладал Бешенный Конь. Люди говорят, что он все свое время проводил с одним лакота по имени Горб. Горб уже в то время был старым и знаменитым воином, может быть, самым знаменитым из всех в те давние времена. Люди удивлялись - отчего мальчик и старик настолько неразлучны друг с другом. Я же думаю, Горб знал, что Бешенный Конь станет великим вождем и поэтому хотел обучить его всему, что знал сам.
      Отец Бешенного Коня приходился моему отцу двоюродным братом. Среди всей нашей родни до Бешенного Коня никогда не было вождей, были лишь знахари. Он стал вождем благодаря силе, которую получил во время своего видения будучи еще мальчиком. Когда я стал уже взрослым, отец рассказал мне кое-что об этом видении. Конечно, он не мог знать всего, но говорил, что Бешенный Конь во время сновидений попал в мир, в котором живут только души всех окружающих нас вещей. За нашим миром находится подлинный, реальный мир. И все, что мы видим здесь наяву, лишь тень, отражение того мира духов - Бешенный Конь вместе со своим конем побывал в том потустороннем мире и все вокруг него - лошадь, он сам, деревья, травы и камни, были сотворены из духа. Ничто не имело ясных очертаний, казалось, все кругом расплывается и парит. А лошадь его стояла спокойно и в то же время плясала, будучи сотворенной из духа. От этого он и получил свое имя, которое означает не то, что лошадь его была дикой и необъезженной, а то, что она плясала таким странным образом.
      Именно это видение дало ему великую силу. Когда Бешенный Конь шел сражаться, то всеми своими мыслями он погружался в потусторонний мир и попадал в него. Вот почему он бросался в самую гущу и отовсюду уходил невредимым. До того, как васичу убили его в городке солдат, что на Белой реке, его ранили только дважды, да и то свои же лакоты, когда он не ожидал опасности и не мог погрузиться в тот мир. Первый раз его ранили просто случайно - ему было 15 лет, а в другой раз ему нанес рану человек, который ревновал к нему свою жену.
      Говорили также, что он носит с собой священный камень, похожий на тот, что привиделся ему во сне. Когда ему грозила опасность, камень тяжелел и каким-то образом охранял его. Люди утверждали, что как раз из-за этого камня сам он оставался невредимым, а лошади долго под ним не держались. Не могу точно сказать, может так только казалось людям, однако он и вправду часто менял лошадей взамен павших. Я же думаю - великим его сделала сила видения.
      Он порой обращал на меня внимание и, бывало, разговаривал со мной. Несколько раз он присылал за мной глашатая и звал меня в свое типи поесть. Во время этих встреч он слегка поддразнивал меня, а я сидел и молчал, потому что, мне кажется, я немного побаивался его. Нет, я боялся не того, что он обидит меня, просто вдруг нападала робость. Все другие испытывали к нему то же самое, поскольку был он человеком странным; обычно ходил по лагерю, не замечая людей, и всегда молчал. В своем же типи он был весел и разговорчив. Шутил он и тогда, когда выходил на военную тропу с небольшим военным отрядом и старался ободрить людей. В самом же лагере он мало с кем общался, кроме маленьких детей. Все лакота любят петь и танцевать. Он же никогда не танцевал и, кажется, никто не слышал, как он поет. Несмотря на это, все любили его, исполняли все его желания и шли туда, куда он прикажет. В сравнении с другими лакота ростом он был невысок, и на вид щуплый. Лицо его было худощавым, а глаза словно пронизывали то, на что он смотрел. Казалось, он постоянно думал о чем-то. Лично для себя довольствовался малым, не владел табунами лошадей, как подобает вождю. Говорят, когда дичи было мало, и народ начинал голодать, он вообще ничего не ел. Странный был человек. Возможно, он все время жил наполовину в мире своего видения. Это был величайший из людей. Если бы васичу тогда не убили его, может быть, мы бы до сих пор владели Черными Холмами и жили счастливо. И не в битве погиб он. Васичу предательством заманили его к себе и убили. Когда он погиб, ему было только под тридцать.
      Однажды, в то самое время, когда мы стояли лагерем на Паудер-Ривер, я пошел навестить его. Но типи его оказалось пустым - наверное, он уехал куда-то, или, может быть, пошел с военным отрядом против кроу, ведь мы находились тогда совсем близко от их владений и должны были все время наблюдать за ними. Некоторое время спустя мне все же довелось увидеть его. Подойдя ко мне, он положил свою руку мне на плечо и повел в свое типи. Я не помню, что он тогда говорил, однако сказал он немного, и на этот раз уже не поддразнивал меня. Может быть, он думал о надвигающихся бедах.
      Наша группа пробыла там совсем недолго, вскоре мы разошлись и стали лагерями в разных местах, так чтобы и пони было достаточно пищи. Бешенный Конь со своими людьми остался на Паудер-Ривер, а мы переселились на реку Язык. Здесь построили загон для лошадей и все время держали их там. Предосторожность эта не была и излишней: соседи кроу слыли искусными конокрадами. Женщины днем рубили тополя, сдирали с них кору и клали ее на ночь лошадям и они быстро становились сытыми, упитанными.
      У входа в загон стояло сторожевое типи. Однажды ночью там ночевал Вороний Нос со своей женой. В типи была прорезана дыра для наблюдения. Посторожив какое-то время, Вороний Нос почувствовал, что очень хочет спать. Он разбудил жену и попросил ее понаблюдать, пока он немного отдохнет. Не успел он заснуть, как жена увидела, как что-то темное медленно передвигается по снегу. Она разбудила мужа и прошептала: "Старик, вставай, мне кажется, кого-то вижу". Вороний Нос встал, выглянул и увидел человека, который осторожно передвигался по загону, выбирая при свете звезд самую лучшую лошадь. Вороний Нос наказал жене последить за врагом через дыру и дать ему знать, когда человек будет выходить с лошадью. А сам он залег, просунув ствол ружья через вход наружу. Вскоре они услышали, как отодвинули засов загона. Жена тихонько коснулась плеча мужа. Вороний Нос высунул голову и увидел человека: тот готовился вскочить на лошадь и ускакать. Его ясно было видно на фоне неба, и Вороний Нос сразу застрелил его. Выстрел разбудил весь лагерь - со всех сторон с ружьями и жезлами для подвигов сбегались люди. Желтая Рубаха первым коснулся убитого врага [Первым коснулся врага - у индейцев степей самым почетным подвигом считалось не убить врага и не снять скальп, а прикоснуться к вооруженному врагу, особенно в бою, специальной тростью или жезлом, изогнутым на конце, т. е. "жезлом для подвигов".], за ним многие другие. По обычаю тот, кто убил врага, не должен был касаться его, поскольку он уже совершил свой подвиг. Когда я подошел посмотреть, около убитого кроу лежала целая куча жезлов. Женщины разрубили мертвое тело топорами и разбросали его части. Это было ужасное зрелище. Потом прямо там, где лежал поверженный кроу, люди разожгли костер и начали плясать танец победы. Мужчины, женщины и дети танцевали прямо среди ночи. Все пели песни, в которых славили Вороньего Носа и Желтую Рубаху.
      Наконец рассвело и глашатай объявил, что лагерь переносится в то место, где умер Корень Хвоста. Вороний Нос облачился в военный наряд, раскрасил лицо черной краской и поехал верхом на той лошади, которую пытались украсть. Если мужчина покрывает свое лицо черной краской - все женщины издают крики высоким голосом. Это значит, что их мужья собираются в поход на врагов.
      Когда мы вновь стали лагерем, к нам пришел один из людей Красного Облака, из той самой группы "попрошаек", что ушла тогда от нас, опасаясь неприятностей. Он рассказал, что ночью, когда они спали, сделав привал на пути к городку солдат, кроу напали на них и всех перебили. Лишь ему одному удалось спастись, и то потому, что он вышел из лагеря на разведку.
      Этой зимой прибыли гонцы от васичу. Они сказали, что всем нам надо немедленно идти в городок солдат, иначе будет очень плохо. Большей глупости нельзя было и придумать - ведь стояли сильные холода, многие наши люди и лошади наверняка замерзли бы. Кроме того, мы жили дружно в своей родной стране и никому не причиняли вреда.
      В самом конце месяца, когда шерсть на телятах становится темно-красной, наступила сильная оттепель, и наша небольшая группа направилась к городку солдат. Однако, прежде чем мы добрались туда, в пути нас снова настигли сильные холода. Бешенный Конь, несмотря ни на что, остался со своими людьми на Паудере и в самый разгар месяца снежной слепоты там случилась беда. День только начинал заниматься. Вокруг бушевал снежный буран, было очень холодно, все люди спали. Вдруг со всех сторон зазвучали выстрелы и послышался топот копыт. Это была кавалерия васичу. Они громко кричали, стреляли и наскакивали на типи. Застигнутые врасплох люди бросились врассыпную. Все были напуганы, народ бежал к обрыву у реки, стараясь там укрыться. Солдаты убивали всех подряд: мужчин, женщин, детей. Потом они перенесли огонь на типи, поражая не успевших выбежать. Когда люди спустились вниз по обрыву, Бешенный Конь сказал что-то, все воины сразу затянули песню смерти и бросились на солдат. Солдаты стали отступать, гоня перед собой захваченных пони. Весь день Бешенный Конь с группой воинов преследовал их, назад в лагерь.
      Эти лакота жили в своей родной стране и никому не мешали. Они только хотели, чтобы их оставили в покое. Обо всем, что случилось на Паудере, мы услышали лишь некоторое время спустя, однако услышанного было достаточно, чтобы раскрасить лица черной краской.
      VIII. СРАЖЕНИЕ С "ТРЕМЯ ЗВЕЗДАМИ"
      Здесь, в городке солдат, мы прожили до тех пор, пока трава не стала наливаться соками, в месяц, когда линяют пони [Май]. А потом отец сказал, что мы уходим обратно к Бешенному Коню и отныне будем сражаться с васичу, ибо нет другого пути удержать нашу страну. Отец сказал еще, что Красное Облако ничего не стоит, - он, как видно, хочет запродать Черные Холмы васичу; Крапчатый Хвост и другие - тоже не годятся в вожди, а "попрошайки" из форта полностью продались врагу. Моя тетя, которая жила вместе с нами в городке солдат, наверное, думала то же самое - когда мы собирались уезжать, она подарила мне настоящий шестизарядный револьвер, какой носят солдаты. Протягивая его мне, она сказала, что теперь я настоящий мужчина. Хотя мне было тринадцать лет и ростом я был невысок - я тем не менее был с нею согласен. Мы, мальчики, часто испытывали друг друга на выносливость, все были хорошими наездниками. К тому же я хорошо стрелял из лука и из ружья.
      Ночью небольшой группой мы вышли из городка и как можно быстрее пошли прочь. На пути к ручью Военный Головной Убор к нам присоединились шайела (шайенны). Как и мы, они были сильно разгневаны на васичу и тоже шли к Бешенному Коню. Позже я узнал, что многие небольшие группы сливаются вместе и стекаются отовсюду.
      Не успели мы разбить лагерь на ручье Военный Головной Убор, как возвратились разведчики и рассказали, что видели вереницу фургонов васичу, которая движется по той старой дороге, что принесла с собой много бед. Эти люди были частью потока васичу, который наводнял Черные Холмы. Их фургоны тянули быки. Васичу открыли стрельбу по нашим разведчикам, и мы решили атаковать их. Когда готовили военный отряд, я подумал, что как я ни мал, тоже способен с честью погибнуть в бою, защищая свой народ, и если это действительно случится, я, может быть, прославлюсь. Я сказал об этом своему товарищу, моему сверстнику по имени Прыгающий Конь. Друг ответил, что согласен со мной. И вот с третьим нашим товарищем Крабом и несколькими другими ребятами мы присоединились к взрослым.