К 30 августа 1750 года - празднику перенесения мощей Александра Невского - по высочайшему повелению был закончен саркофаг с крышкой. Он весил 19 пудов 29 фунтов 53 золотника. Детали высокой пятиярусной пирамиды собрали на деревянный каркас в 1752 году, но саркофаг к этому времени успел потускнеть, и мастера вынуждены были срочно заняться его реставрацией. К 1752 году были готовы и серебряные подсвечники весом 1 пуд 20 фунтов 32 золотника и один пуд 31 фунт и 6 золотников другой. При установке пирамиды выяснилось, что стихотворная надпись не видна «чего ради ея императорское величество указать изволила к большой, назади раки стоящей пирамиде приделать два ангела со щитами, на которых надпись вновь назначить, дабы она от всякого видна была».9 Поэтому в 1753 году были отлиты фигуры ангелов со щитами в руках по модели Альберто и Джамбатиста Джани. Ангелы весили 19 пудов 36 фунтов 44 золотника.
      К 30 августа 1753 года огромное мемориальное сооружение было завершено. В общей сложности рака Александра Невского весила 89 пудов 22 фунта 1 с третью золотника. Она обошлась казне в 80244 рубля 62 копейки, пуд серебра в работе стоил 906 рублей 56 копеек.10 В работе принимали участие следующие мастера-серебряники: Эрик Апельрот, Самуэль Зильгерштейн, Лоренцо Зильгерштейн, Георг Берг, Иоганн Окман, Герман Янн, Марк Бренер, Петер Лесс, Карл Дальберг, Фридрих Гемикинс, Карл Фридрих Весгрен, Георг Койн, Фридрих Ремерс. Чеканными работами занимались русские мастера: Иван Евлампиев, Демид Михайлов, Петр Андреев, Гавриил Плотников, Андрей Афанасьев, Ерофей Еремеев, Василий Пономарев, Андрей Попов, Иван Соболев.
      Став одним из чудес молодой столицы, рака Александра Невского постоянно упоминалась во всех книгах по Петербургу. Так одним из первых описал ее Г. Богданов: «Честная рака святых мощей, которая тщанием августейшей монархини государыни императрицы Елисавет Петровны сооружена вся серебряная. Она делана была через многие годы и в первых на празднике была поставлена одна рака, потом после пирамида, а в 1753 году и со всеми во окончании приведена. Всея же сия святыя раки начало и окончание на серебряных двух щитах держимых двумя ангелами находятся надписи, сочиненные господином Ломоносовым».11 Ему вторил И. Георги: «Можно сказать, что сия рака единственная в Своем роде. Гроб, герб, балдахин, пирамиды, оружие, знамена - все весьма хорошо выработанное из кованого и литого серебра».12 Огромное впечатление гробница Александра Невского произвела на аббата Жоржеля, посетившего Петербург в конце XVIII столетия.13
      Историки Петербурга XIX века также не обходили своим вниманием замечательное сооружение. П. Свиньин отмечал: «Приношение истинное царское и христианское - посвятить первые плоды богатств земных источнику всех благ».14 И. Пушкарев, М. Пыляев, В. Михневич обязательно упоминали о нем в своих книгах по истории города.
      В настоящее время рака Александра Невского экспонируется в Концертном зале Зимнего Дворца. Она состоит из семи частей: малого ковчега, исполненного московскими мастерами в 1695 году (инв. № ЭРО-7325, вые. 1,1 м), саркофага с крышкой (инв. № ЭРО-7319, вые. 1,68 м), большой пятиярусной пирамиды (инв. № ЭРО-7320 вые. 5,0 м), двух пьедесталов с трофеями (инв. № ЭРО-7321, 7322, вые. 2,4 м), двух подсвечников (инв. № ЭРО-7323, 7324, вые. 1,32 м).
      На лицевой стороне саркофага, которая в настоящее время обращена к зрителю, изображены три рельефа в пышных картушах: битва с ливонскими рыцарями, вступление во Псков, битва на Неве при устье Ижоры. Далее на боковой стенке - прибытие князя из Золотой Орды в Богородицкий монастырь. На следующей стенке - среди цветов, ветвей и эмблем - в медальоне эпитафия.
      Святый и храбрый князь здесь телом почивает, Но духом от небес на град сей призирает И на брега, где он противных побеждал И где невидимо Петру споспешетвовал. Являя дщерь его усердие святое, Сему защитнику воздвигла раку в честь От первого сребра, что недро ей земное Открыло, как на трон благоволила сесть.
      Лета Господня 1750, государствования своего 9 августа 30 в Санктпетербурге.
      28 февраля 1750 года кабинет ее императорского величества потребовал надписи на гробницу. Их авторами были поэт В. Тредиаковский, Я. Штелин и М. Ломоносов. Кабинетом были одобрены надписи, сочиненные Ломоносовым.
      "' Последнее изображение: смерть и погребение Александра Невского. На крышке саркофага - великокняжеская корона на подушке и литые изображения херувимов.
      За ракой стоит пятиярусная пирамида, украшенная накладными литыми прочеканенными ветвями, цветами, листьями. В середине второго яруса - чеканное изображение князя Александра Невского со знаменем и его супруги Александры княгини Полоцкой с крестом. Над изображением - накладной шлем с плюмажем. По обе стороны третьего яруса - две литые фигуры ангелов, держащие в руках щиты неправильной формы с надписями, сочиненными также Ломоносовым. На правом щите: Богу всемогущему / и Его угоднику / Благоверному и великому князю / Александру Невскому / Россов усердному защитнику / презревшему пре-щение мучителя / тварь боготворить повелевшаго / укротившему варварство на Востоке / низложившему зависть на Западе / по земном княжении в вечное царство / переселенному в лето 1263. / Усердием / Петра Великаго / на месте древных и новых побед / перенесенному / 1724 года.
      На левом щите: Державнейшая / Елизавета / отеческаго ко святым почитания / подражательница / к нему / благочестием усердствуя / сию / мужества и святости / его делами / украшенную раку / из первообретенного / при ея / благословейной державе / серебра / сооружить благоволила / в лето 1750.
      Выше ангелов, на серебряной порфире, поясное изображение Александра Невского в короне. Над изображением князя сияние из облаков и лучей, в середине вензель АН. По обеим сторонам раки, на серебряных пьедесталах, литые из серебра арматурные группы с воинскими доспехами и оружием: знамя, копье, шлем, латы, булава, бердыш. Завершают композицию два напольных подсвечника на фигурном причудливом стояне.
      Гробница Александра Невского является ярким памятником стиля барокко в русском ювелирном искусстве. Многоярусная пирамида напоминает архитектурное сооружение, монументальное и представительное. В ней преобладают ассимметричные формы и практически нет прямых горизонтальных линий. Мастера активно использовали скульптурные мотивы - как круглую скульптуру - фигуры ангелов, пьедесталы с трофеями, так и барельеф - выполненные в технике высокой чеканки рельефы на саркофаге и на пирамиде. Все сооружение удивительно динамично, и пластическое начало здесь явно преобладает над тектоническим. Все чеканные изображения заключены в фантазийные картуши, высокая чеканка рельефа создает дополнительную игру света и тени.
      В 1774 году был заложен храм святой Троицы, построенный по проекту Старова только к 1790 году. Туда из Благовещенской церкви была торжественно перенесена рака с мощами небесного покровителя Петербурга великого князя Александра Невского. С 1790 по 1922 год великолепный памятник ювелирного искусства середины XVIII столетия находился в соборе, там и видели его почти все авторы восхищенных описаний.
      В 1922 году в Эрмитаже, в комнатах III этажа, проходила выставка «В помощь голодающим». В ее состав вошли практически все наиболее ценные в художественном и материальном отношении иконы и церковная утварь из соборов и церквей Петербурга. Сразу же после выставки почти все экспонаты были проданы за границу. Многие из них ранее были опубликованы в журнале «Художественные сокровища России», в каталоге выставки «Русская церковная старина» в 1915 году. В 1920-е годы на страницах журналов и газет шла острая полемика о том, как относиться к памятникам церковного искусства - видеть в них только материальную ценность или позволить и им стать памятниками духовной культуры. К сожалению, тогда победила первая точка зрения, и многие церковные предметы безжалостно уничтожались, особенно это касалось произведений середины и второй половины XIX века.
      Незавидная судьба была уготована и бесценной раке Александра Невского. Ее, как и многие другие памятники церковного искусства XVII, XVIII, XIX столетий, хотели переплавить. 10 мая 1922 года в Москву председателю ВЦИКа Калинину и Троцкой была послана отчаянная телеграмма: «Государственный Эрмитаж Русский музей просят срочного распоряжения приостановить разрушение иконостаса Казанского собора и раки Невской лавры - памятников мирового художественного значения. Подписали телеграмму Тройницкий - директор Эрмитажа, Сычов - директор Русского музея и Александр Бенуа».15
      Иконостас Казанского собора отстоять не удалось, а рака 19 мая 1922 года была передана в Эрмитаж. Она была выставлена в галерее серебра, которая тогда располагалась в нынешнем зале майолики, известном по акварели Гау как зал камней. В галерее серебра рака простояла почти двадцать лет. Известно, что в 1930-е годы и музей не был надежной защитой для своих сокровищ. В 1930 году кто-то опять вспомнил, что почти полторы тонны серебра стоят в залах напрасно. И опять писались гневные и слезные письма в Москву, и опять раку удалось отстоять.
      В 1941 году в июле уникальный музейный экспонат был упакован в 10 ящиков, для секретности пронумерованных вразнобой, и отправлен вглубь страны, на Урал, в Свердловск. В залах Свердловского художественного музея хранились все наиболее ценные экспонаты из фондов Государственного Эрмитажа. В 1945 году все экспонаты вернулись, была начата работа по реставрации раки. Все детали были промыты, почищены, закреплены. Пятиярусная пирамида была собрана на новый деревянный каркас. В 1948 году гробница была собрана в Концертном зале Зимнего дворца и позже стала одним из самых важных экспонатов выставки «Русское художественное серебро».
      Гробница Александра Невского - интереснейший памятник русской истории, русской культуры, ювелирного искусства. В мире нет подобного монументального сооружения из серебра. После реставрации Большого собора Зимнего дворца там предполагается устроить экспозицию церковного искусства, и одним из самых интересных экспонатов должна стать рака Александра Невского.
      1 Полностью надписи в медальонах (тумбах) воспроизведены. Рункевич С. Г. Александро-Невская лавра 1733-1913. СПб., 1913, с. 266-268.
      2 The Monastery of St. Catherine on Mount Sinai 1985, 84.
      3 Рункевич С. Г. Александро-Невская лавра, с. 268.
      4 РГАДА, ф. 18, д. 135, л. 11.
      5 Там же, л. 12.
      6 Там же, л. 14.
      7 Там же, л. 75.
      8 Там же, л. 171.
      9 Пекарский П. «История императорской Академии наук», СПб., 1870-73, с. 479.
      10 РГАДА, ф. 18, д. 135, л. 510.
      "Богданов Г. Описание Санкт-Петербурга. СПб., 1779, с. 366. 12 Г е о р г и И. Описание столичного города Санкт-Петербурга. СПб., 1794, с. 129.
      13 Путешествие в Петербург аббата Жоржеля в царствование императора Павла I. M., 1913, с. 132.
      14 Свиньин П. Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей, 1816-1818. Ч. 2, с. 10.
      16 Архив ГЭ, ф. 1, оп. V, д. 238, л. 3.
      Святой Александр Невский в русской церковно-монументальной живописи второй половины 19 - начала 20 века
      (Семирадский, Васнецов, Нестеров)
      П. Ю. Климов
      В XVIII-XIX вв. Св. Александр Невский становится одним из наиболее почитаемых в России национальных святых. Нетрудно заметить, что сильный культ этого святого, занимавшего, безусловно, важное место в исторической памяти народа, имел постоянную и сильную поддержку со стороны государства. Это был как бы православно-государственный культ.
      Превращение Святого Александра Невского в покровителя государства началось в начале XVIII века. Петр I, заложивший новую столицу страны, Санкт-Петербург, на отвоеванных у шведов землях, усмотрел определенный символический смысл в том, что город был основан вблизи места, где в 1240 году новгородский князь Александр Ярославич разгромил тех же шведов. Отныне в небесном покровительстве Св. Александра Невского виделся залог будущей окончательной победы России над ее давним историческим врагом.
      В 1713 году на левом берегу Невы была основана Свято-Троицкая Александро-Невская обитель (с 1797 г. - лавра). 30 августа 1724 г., в день трехлетней годовщины заключения Ништадтского мира, Петр I лично внес мощи Св. Александра Невского, прибывшие по воде из Владимира, в построенную на территории обители церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. Специальным указом от 2-го сентября того же года он повелел впредь справлять праздничную службу святому не 23-го ноября, как было ранее, а 30-го августа.1 Таким образом, связав имя Св. Александра Невского с важнейшей в истории России датой, подписанием мирного договора со шведами, Петр I придал его культу государственный и политический характер. Уже после смерти императора, в 1725 году, выполняя волю покойного супруга, Екатерина I учредила орден в честь Св. Александра Невского, ставший одной из высших и почетнейших российских наград. В XIX в. три русских императора были соименны Св. Александру Невскому и тем самым усилилась его роль как покровителя царствующего дома. Последнее во многом предопределило, почему во имя Св. Александра Невского были освящены десятки, если не сотни, церквей, почему многие храмы имели посвященные ему приделы.
      Иконография Св. Александра Невского, созданная русскими художниками-монументалистами во вт. пол. XIX - нач. XX вв. слишком обширна, чтобы сделать в короткой статье достаточно полный ее обзор. Мы ограничимся творчеством лишь трех наиболее крупных мастеров - Г. И. Семирадского, В. М. Васнецова и М. В. Нестерова - и на их примере попытаемся показать эволюцию в подходе к художественному решению образа Св. Александра Невского, обусловленную как закономерностями развития искусства, так и изменениями в общественном сознании.
      Как известно, секуляризация культуры, осуществленная Петром I, вызвала глубокий кризис традиционного религиозного искусства. Писание икон ушло на периферию и сосредоточилось в руках кустарей, которые объединялись в артели и мастерские, работавшие на основе мануфактурного принципа. Находившиеся в церквях работы средневековых мастеров, потемневшие от времени, безжалостно «поновлялись» или просто записывались в новом европейском стиле. Храмы, по выражению А. Н. Бенуа, наводнил «болонский маскарад»2 в исполнении профессоров и учеников императорской Академии Художеств.
      Важный перелом в развитие русской культуры был внесен победой в войне с Наполеоном и вызванным ею патриотическим подъемом. Русская общественная мысль обратилась к центральной для всего XIX века проблеме - проблеме народности, к обсуждению и выяснению исконных начал русской нации. Неудивительно, что культовые здания - церкви - вновь обрели роль носителей идей народности и национальности. Оживленные дискуссии о возможности появления истинно национального искусства вели тогда и славянофилы, и западники. Славянофилы высшим воплощением православного духа и нравственных народных устоев объявили храм, а идеалом живописи - иконопись. Недооценка на том этапе средневекового отечественного искусства, рассмотрение его как простого производного от византийского привели к созданию русско-византийского стиля в архитектуре. В этом явлении культуры сквозь внешний романтизм хорошо просматривались его классицистическая и академическая сущность, определяемая догмами и установками предшествовавшего времени. И поэтому недаром подавляющее число храмов, выстроенных в русско-византийском стиле, расписали в традиционной академической манере, свободной от какой-либо стилизации в средневековом духе.
      Одним из главных памятников русско-византийского стиля был храм Христа Спасителя в Москве, построенный по проекту архитектора К. А. Тона в память победы русской армии над Наполеоном.3 При составлении плана живописного убранства создатели храма руководствовались двумя главными идеями: идеей божественного творения мира и прихода в падший мир Спасителя и идеей тесной связи многих священных событий с судьбой Российского государства. Соответственно этим представлениям центральное пространство храма по традиции было расписано изображениями из ветхозаветной и новозаветной истории. Основное же своеобразие иконографии росписей составляла живопись приделов. Северный придел храма был посвящен Св. Александру Невскому, небесному покровителю сразу трех русских императоров: Александра I, давшего обет воздвигнуть в Москве храм Христу Спасителю, Александра II, завершившего построение храма, и Александра III, в царствование которого произошло его освящение.
      В 1875 г. Г. И. Семирадский, в то время еще недавний ученик Петербургской Академии художеств, а в будущем - один из главных столпов европейского академизма, получил задание написать четыре картины из жития Св. Александра Невского на северной стене посвященного этому святому придела. В Русском музее хранятся эскизы,4 дающие хорошее представление об этих утраченных ныне работах.
      Известно, что раннее творчество Семирадского формировалось во многом под влиянием немецкого художника Карла, фон Пилоти, автора многофигурных исторических полотен. В мюнхенской мастерской Пилоти Семирадский занимался в первый год своего пребывания за границей в качестве пенсионера Петербургской Академии. Эффектность композиции, живописность, мастерское изображение антуража и исторических деталей - все эти главные качества полотен Пилоти можно найти и в произведениях его русского ученика. Вместе с тем некоторыми своими чертами произведения Семирадского остались прочно связанными с традициями отечественной академической школы.
      Для воплощения на стене храма специальной Комиссией были отобраны четыре эпизода из жития Св. Александра Невского, признанные ключевыми: посещение князем Александром Ярославичем, одержавшим победу в Невской битве, ставки хана Батыя в Орде; прием князем папских послов Гальда и Ремонта; кончина Александра Невского в Город-це после пострижения в монахи под именем Алексия; чудо при погребении князя в Рождественской церкви во Владимире. Лишь в двух картинах - «Св. Александр Невский в Орде» и «Св. Александр Невский принимает папских легатов» - святой князь выступает центральным действующим лицом, сосредоточивающим на себе все внимание зрителя. Александр Невский у Семирадского - молодой, энергичный, волевой воин и государственный деятель, в облике которого святость может только угадываться. По сути, художник написал не иконы, а исторические композиции, более подходящие для академических выставок, чем для храма. Современниками это было замечено. Особые нарекания вызвала картина «Св. Александр Невский принимает папских легатов». Осенью 1877 года «Санкт-Петербургские ведомости» писали о ней: «Фигура князя необыкновенно толста и антипатична; руки с короткими пальцами, жирные. Своею откинутою назад позою и дюжестью фигуры он напоминает типы: «нраву моему не препятствуй»… Окружающие князя большей частью столь же уродливы и карикатурны в отношении рисунка. Лица не имеют решительно никакого выражения; каждая фигура представляется смотрящей куда ей угодно… Ни одного типа, изображенного сколько-нибудь приличным для картины религиозного содержания и предназначенного для храма, стало быть, для поклонения верующих и молящихся. Зато, взамен, в глаза бросаются целые массы золота, серебра, бархату, драгоценных каменьев и прочей мишуры… Св. Александр Невский представлен утопающим в роскоши, как Нерон в картине «Светочи христианства».5 Действительно, в эскизе, а затем и в картине Семирадский воссоздал довольно малопривлекательный образ упоенного властью государя, демонстрирующего перед прибывшими к нему папскими послами скорее материальную силу, нежели силу своего православно-христианского духа.
      Живопись Семирадского, блестящая и эффектная по исполнению, конечно, мало соответствовала задачам православной церковной живописи, призванной, в том числе, создавать у молящихся определенное настроение. Этот недостаток строгости формы и колорита, свойственный вообще большинству росписей храма Христа Спасителя, был в свое время сурово раскритикован. Потребность возрождения пришедшей в глубокий упадок церковной живописи послужила появлению самобытной индивидуальности В. М. Васнецова, выполнившего в 1880-е гг. основную работу по росписи Владимирского собора в Киеве.
      Творческая личность Васнецова, сформировавшаяся в среде передвижников, под сильным влиянием идей Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого, счастливо соединяла в себе гуманизм и глубокую религиозность. Поэтому не случайно, что именно на долю этого художника выпала задача внести решающий вклад в дело возрождения русской церковно-мону-ментальной живописи. Позитивистски настроенные живописцы последней трети XIX века видели в заказах для церкви всего лишь возможность хорошо заработать. И насколько честнее и нравственнее была позиция Васнецова. «Я крепко верю в силу идей своего дела, - писал он В. Д. Поленову, - я верю, что нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела - как украшение храма - это уже поистине и дело народное, и дело высочайшего искусства… Я не отвергаю искусство вне церкви - искусство должно служить всей жизни, всем лучшим сторонам человеческого духа - где оно может - но в храме художник соприкасается с самой положительной стороной человеческого духа - с человеческим идеалом».6
      Росписи Владимирского собора в Киеве стали воплощением давнишней славянофильской мечты. Их примерную программу изложил М. П. Погодин в журнале «Московитянин» еще в 1842 году. Он писал: «Думал о построении такой русской церкви, где собраны были бы изображения всех русских святых, начиная с равноапостольного Владимира и Ольги, денницы и зари нашего спасения, и Бориса и Глеба. Тут бы увидел я и Александра Невского, и московских чудотворцев Петра, Алексея, Иону и Филиппа, и печерских Антония и Феодосия, и соловецких Зосиму и Савватия, и преподобного Нестера, и Св. Сергия и Дмитрия Ростовского, и Митрофания, всех молитвенников земли русской, коими держалась и держится она, с их деяниями и чудесами. В,таком святом соборе русское сердце забилось бы подчас сильнее».7 Святые подвижники Руси, согласно славянофилам, тот нравственный и духовный идеал, которому, должен следовать русский человек. И Васнецов принял в сердце эту идею. Как и славянофилы, в составлении «пантеона» национальных святых он увидел возможность создать собирательный образ России и русского народа, показать его во времени, с эпическим размахом, насытить реальными археологическими подробностями. Хотя такой подход не во всем удовлетворял задачам монументальной живописи, но он вполне соответствовал историзму мышления эпохи. К тому же он позволил Васнецову создать галерею психологически выразительных, конкретных национальных характеров, что само по себе для такого художника-реалиста имело первостепенное значение. Трактовка Васнецовым образа Св. Александра Невского значительно отличалась от типично академической. Как истинный представитель и один из основоположников так называемого «русского стиля», Васнецов внес в образ черты былинно-сказочной поэтики, народного фольклора. Во внешнем облике Св. князя художник акцентировал его славянство, изобразив русоволосого, кудрявого и бородатого богатыря. Композиционными и пластическими средствами, через максимальное придвижение фигуры к переднему плану, низко взятый горизонт, строгость и лаконичность рисунка, Васнецов усилил значительность и монументальность образа. Здесь чувствуется обращение Васнецова к традициям средневековой церковной живописи. Впрочем, сам художник позднее говорил так: «Не могу согласиться, хотя мне это и приписывали, что я хотел в соборе повторить византийские каноны красоты… Я стремился в своих писаниях идти от жизни, от привлекавших меня в ней людей, но одевал их, конечно, в соответствующие по времени одежды. Припоминая волнующие меня образы прошлого, я всегда учитывал, что творю в канун двадцатого века».8
      На стенах Владимирского собора вместе с Васнецовым работал М. В. Нестеров, принадлежавший уже к следующему поколению русских художников. В произведениях Нестерова, как, например, и в произведениях И. И. Левитана, В. А. Серова, стремившихся отойти от ортодоксального передвижничества, нарастали субъективистские настроения, преобладало неповторимо-личностное начало, В отличие от Васнецова, Нестеров в церковной живописи выступил не как эпик, а как лирик. Святых на иконах Васнецова отличают страстность, мощь не только духовная, но и телесная. Облик васнецовских персонажей внушителен и монументален. Святым Нестерова этой монументальности недостает, зато их образы наполнены молитвенным сосредоточением, тихостью, искренним сердечным чувством.
      По протекции Васнецова, видевшего в Нестерове своего ученика, последний получил в 1892 году заказ на исполнение образов для строившегося в Петербурге по проекту архитектора А. А. Парланда храма Воскресения Христова на месте гибели императора Александра II. В частности, Нестерову был заказан образ Св. Александра Невского для иконостаса. На эскизе9 к этому образу, позднее воплощенному в мозаике, Св. Александр Невский изображен молящимся накануне Невской битвы. В облике Св. князя Нестеров акцентирует не воинскую доблесть, не богатырство, а его смирение перед волей Божией, готовность к покорному исполнению возложенного на него долга. Спустя несколько лет после завершения работы над иконами и композициями храма Воскресения, Нестеров снова обратился к этой теме, когда расписывал церковь Св. Александра Невского в Абасту-мани.
      Церковь Св. Александра Невского в Абастумани была построена в 1890-х гг. прошлого столетия по проекту архитектора Отто Симансона для наследника престола, великого князя Георгия Александровича, жившего подолгу на этом высокогорном курорте в Южной Грузии по причине прогрессирующего туберкулеза. С 1902 по 1904 годы Нестеров исполнил в церкви более 50-ти композиций.10 Естественно, что несколько из них были посвящены Св. Александру Невскому, во имя которого эта церковь возводилась.
      В иконе «Св. Александр Невский», размещенной на одном из пилонов, Нестеров, по существу, повторил свою прежнюю трактовку этого образа, несколько изменив детали. Гораздо интереснее сравнить его стенную композицию «Успение Св. Александра Невского» с работой Семирадского на тот же сюжет, исполненной за четверть века до того для храма Христа Спасителя. Какой большой путь прошло за этот отрезок времени русское монументальное искусство! Картина Семирадского по своей стилистике была типичным академическим, произведением, совершенно лишенным идейных и формальных качеств, необходимых для православной церковной живописи. В работе же Нестерова наблюдается преодоление академизма, выработка на основе внимательного изучения средневекового и народного искусства нового художественного языка, более способного удовлетворить современным задачам.
      Св. Александр Невский был одним из небесных покровителей великого князя Георгия Александровича. Другим небесным покровителем великого князя был Св. Георгий Победоносец. Эти двое святых - ключевые образы для понимания одной из сторон идейного замысла росписей. У Нестерова Св. Георгий Победоносец - чернобровый, смуглый грузин; Св. Александр Невский - типичный славянин. Подчеркивая в ликах небесных покровителей заказчика различную этническую принадлежность, художник через это сопоставление утверждает идею братства и равенства русского и грузинского народов. Недаром, покидающий храм, последней заметит ликующую композицию «Христос во Славе» на западной стене над входной дверью. Здесь восседающему на троне Христу предстоят Св. Александр Невский и Св. Георгий Победоносец, символизируя единение России и Грузии.
      Подводя краткий итог, заметим, что эволюция образа Св. Александра Невского в русской церковной живописи вт. пол. XIX - нач. XX вв. протекала в направлении от достаточно приземленной его трактовки к более поэтичной, с акцентированием черт конкретной национальной и религиозной принадлежности. Это вполне соответствовало наблюдавшемуся в русской культуре движению от позитивизма 1860-х-1870-х гг. к духовному ренессансу «серебряного века».
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

10.09.2008