Моравец не зря вспомнил о «Красном принце», которого МОССАДу все же удалось ликвидировать: небольшая оперативная группа въехала в Ливан с канадскими паспортами, они запарковали автомобиль, начиненный взрывчаткой, на обочине дороги в Бейруте и взорвали его в тот момент, когда мимо проезжал «Красный принц».

Яков вспоминал и проводил недвусмысленные аналогии, которые никак не могли дойти до Ильясова: неплохой конспиратор, мастер отрываться от погони, которого все же опознали, но ликвидировали совсем другого человека. Недвусмысленный намек на еще одну «горькую ночь». По-русски. Или по-чеченски.

Когда Ильясов понял, что именно предлагает ему капитан Моравец, то спросил, с обычным прищуром глядя ему в глаза:

– Сколько я тебе должен?

– Нам, Бадран, – поправил чеченца Яков. – Пять бойцов плюс руководитель операции. По полтиннику на брата. За триста штук я сделаю работу чисто, комар носа не подточит. А на тебе поставят крест. Или повесят полумесяц, – рассмеялся капитан.

Ильясов пропустил мимо ушей тяжелую шутку спецназовца. О деньгах он думал меньше всего, больше его волновало недосказанное, стоявшее в чуть насмешливом, чуть напряженном взгляде командира «Гранита»: «Как много осталось несказанного!» За бывшего рэкетира, на совести которого десятки трупов, и действующего финансиста незаконных вооруженных формирований взялись всерьез и ликвидируют его если не сейчас, то немного позже, как «Красного принца». Его уберут если не руками капитана Моравеца, то любыми другими, лишь бы они были «чистыми».

Капитан давал ему шанс не только остаться в живых, но и надолго заставить забыть о себе. Это действительно стоило денег – тех, что запросил Яков, тем паче не такие они и большие. Подобные услуги порой стоят на порядок дороже, и инициатива чаще всего идет от заказчика.

Что касается денег, они у Бадрана были. И наличными он мог набрать требуемую сумму. Однако Моравецу сказал, что с налом у него сейчас напряженка.

Яков, не пряча насмешки, процитировал данные, полученные от подполковника Виталия Козырина:

– «Из Банка Дуглас Кредит, Мехико, переведены один миллион шестнадцать тысяч долларов на счет фирмы Алана КУСУЕВА, предприятие FKB ZARJA, а также один миллион сто тысяч долларов на фирму Бадрана Ильясова БАДР-ИЛЬ за посредничество с FKB ZARJA». Далее, Бадран. Из одного миллиона ста тысяч ты успел обналичить сотню, оставив в банке ровно «лимон». Вот его ты и переведешь на счет, который я тебе укажу. Кроме руководителя операции, у меня есть еще хозяин, – внес ясность Моравец.

– Откуда у тебя эти сведения? Алан Кусуев раскололся?! – Ильясов стукнул кулаком по столу.

– На вопрос «откуда?» в детстве мы говорили «от верблюда».

Капитан протянул Ильясову листок бумаги и пояснил:

– Переведи деньги на этот счет сегодня до полудня. Успокойся тем, что эти деньги достались тебе даром.

Это был счет консультационно-адвокатской фирмы Bombay Consulting Pvt. Ltd. О том, что через эту фирму некогда отмывались деньги военно-морской разведки, знали сенатор Воеводин и его помощник, но не знал капитан Моравец.

– Дальше, – продолжил Яков. – Вечером пригласи на яхту знакомого – азербайджанца или чеченца, не важно, желательно – твоей комплекции и возраста. Ровно в двенадцать тридцать уходи с яхты: остальное – это наша забота. Но если денег на счету не окажется, о двойнике можешь не беспокоиться. Равно как и о своей жене и детях – с этой минуты они под надежной опекой. В Катаре сейчас прекрасная погода, Бадран. Мы знаем не только свое дело, но и его продолжение.

В последних словах капитана прозвучала угроза.

– Как я могу верить тебе, шакал, после всего этого?! – вздыбился чеченец.

– А ты можешь не верить, дело твое, – спокойно ответил капитан. – Да, вот еще что, – добавил Моравец, – будешь уходить, оставь в ахтерпике^[7] свою куртку с документами и хотя бы твою печатку.

Капитан Моравец, войдя во вкус, делал деньги.

8

Командир группы заранее распределил роли, и в помещения яхты проникли трое диверсантов: Саша Маленький и Крекер – через люки, расположенные перед кокпитами, и сам Моравец – через светлый форлюк, который имел достаточную площадь для подачи парусов из парусной кладовой на палубу.

В основном диверсанты работали ножами, стараясь не шуметь. Саша Большой убрал двух чеченцев из охраны Ильясова на палубе до вторжения группы в помещения яхты. Еще с одним, оказавшимся в каюте, сейчас разбирался Крекер. Диверсант всадил в живот Саиду двадцатисантиметровый клинок и на нем, помогая себе свободной рукой, чуть приподнял охранника. Ноги чеченца снова коснулись палубы, когда в животе у него образовалась огромная рана, а клинок коснулся ребер.

И все же один выстрел прозвучал. Саша Маленький не совладал с огромным «шкафом» своего роста и веса, поднаторевшим на татами. Дзюдоист, выбив нож из руки нападавшего, сбил его с ног передней подсечкой. Больше он ничего сделать не успел. Из положения лежа Саша Маленький исправил свою ошибку: пуля из «глока-19», которыми также вооружены польские боевые пловцы, попала борцу в переносицу.

В этом коротком поединке спецназовец продемонстрировал лучшие качества бойца. Он ни на йоту не сомневался в своем превосходстве, даже когда противник обезоружил и отправил его на пол каюты. Саша Маленький еще не успел приземлиться, а уже знал, что произойдет дальше. Когда его плечо коснулось пола, он уже сжимал в руке пистолет.

Человек, которого Ильясов собирался использовать как своего двойника, был родом из Венгрии и владельцем небольшого портового ресторана. Бизнес в Баку не приносил Николасу Лайошу сверхприбылей, но ему хватало денег на то, чтобы отсылать значительную часть в Дебрецен – небольшой город на востоке его родной страны, где осталась взрослая дочь с ребенком. Жена Лайоша помогала ему здесь, в этой богатой нефтью республике.

Лайош ничего не понял, когда захлопали створки люков, а через них (ему показалось – на веревках) в кают-компанию разом проникли несколько человек, чьи лица скрывали маски. Венгерский предприниматель и чеченский бандит, как в известной песне Валерия Леонтьева про югославского матроса и его интердружка, некоторое время смотрели глаза в глаза. Один из них понял все, другой – ничего.

Командир группы диверсантов, выбив из-под Ильясова стул, припечатал чеченца лицом к полу. Надавив коленом в середину позвоночника, Чех тихо, но внятно спросил:

– Ну и кого ты хотел принести в жертву? Кто этот человек?

Вместо Ильясова ответил сам Лайош, которого в чувство привело слово «жертва». Работая в Баку, он тем не менее на азербайджанском мог лишь поздороваться, попрощаться, сказать «спасибо» и «пожалуйста». Почти все в порту общались на русском. Сейчас из его уст вылетала жуткая смесь русского и английского:

– I…m hungarian. Из Дебрецена, – отрывисто говорил Николас. – Я не очень хорошь знаю господина Ильясов. He is just one of my clients. Я прошу…

Венгра перебил Крекер, появившийся из спального помещения. Через шерстяную маску голос диверсанта прозвучал глухо:

– Get out!

Когда Лайош, не попадая на ступеньки, выскочил наружу, Яков поторопил товарища:

– Так, Терминатор, приготовься открыть шкатулку с призовыми. – Он сильнее надавил на спину чеченца. – Я буду считать до пяти. На счет «шесть» мы всей дружной компанией узнаем, какого цвета у тебя мозги.

– Final countdown, pal^[8], – снова вставил Крекер.

«Шкатулка» оказалась в парусной кладовой, в левом дальнем углу. Завернутые в тряпку, там лежали триста восемьдесят тысяч долларов наличными и восемь якутских бриллиантов стоимостью на порядок больше всех найденных в кладовой наличных: все то, что Ильясов намеревался прихватить с собой. Плюс миллион безналичных; куда и на чей счет пошли эти деньги, команду Моравеца не беспокоило. Они делали свою работу и имели на ней свой интерес.

А пока что Бадран Ильясов опознал свою рыжевато-пепельную куртку, которую он заблаговременно положил на условленное место в ахтерпике, свою печатку из черного золота с небольшим якутским алмазом.

На придушенного чеченца надели куртку; его безымянный палец снова венчал приметный перстень. Его тело подняли на палубу через форлюк и оставили там.

Взрыв прогремел в час ночи. Как и рассчитывал капитан Моравец, лицо Ильясова не пострадало, и тело чеченца опознали наутро.

А к одному из понтонов прибило еще одно разбухшее тело. Некогда оно принадлежало Кямалу Муртазину. Теперь о встрече командира «Гранита» и Бадрана Ильясова не знал никто.

Кроме двух человек по крайней мере. Но ни сенатор, ни его помощник не догадывались, что капитан Моравец поимел на своей жертве больше миллиона долларов. Более того, за успешно проведенную работу капитана ждала «сенаторская стипендия»: пятьдесят тысяч долларов.

Глава 4

Человек за бортом

9

Москва

На сегодняшнем заседании Комитета, посвященном участившимся терактам в российской части Северного Кавказа, Воеводин чувствовал себя как рыба в воде. Перед решающим разговором с контр-адмиралом Бушуевым он буквально черпал вдохновение из его морской души. На вопрос одного из членов Комитета, любившего порассуждать на тему «А что скажет президент?», сенатор взорвался:

– Он разгонит нас к чертовой матери, если мы начнем задавать такие вопросы! Нам нужно подготовить рекомендации президенту для принятия оперативных решений по предотвращению конкретной ситуации – это раз. По преодолению последствий – это два. Нам нужен грамотно составленный документ. Босс подмахнет его, не глядя.

Вообще, сегодня речи главы сенаторского Комитета были слишком длинны, но он не собирался сокращать их. «Сжать можно пар, но не горячий воздух». Так, кажется, отреагировала на словоблудие будущего шефа ФБР Джона Эдгара Гувера его школьная учительница.

После заседания Воеводин попросил Бушуева остаться. Он буднично сообщил адмиралу, что располагает информацией о готовящемся «саммите», на который приглашены российские правозащитники из так называемой «Стокгольмской группы»…

Секретный материал, которым манипулировал сенатор, как бы перестал быть таковым. Прелюбодей Петров из разведуправления ВМФ отослал донесения Турка в разработку в первом часу дня. Но спустя девять дней. Как раз в то время, когда адмирал находился на заседании Комитета.

Сенатор, глядя на Бушуева, ухмыльнулся: «Да, он все же мягкотелый».

У контр-адмирала Бушуева много чего не было. Например, достаточных средств для нормального функционирования своего аппарата. Но у него была такая голова на плечах, которая сумела удержаться вместе с фуражкой в течение восьми лет, что он руководил флотской разведкой. Он редко появлялся в кругу политиков и госчиновников, но его появление всегда сопровождалось словами: «Это не Шамиль Тарпищев? Надо же, как похож!»

Бушуев не любил недомолвок, сам мог предугадать ход противника и нанести удар первым. Однако нутром почуял, что карта у соперника очень сильная. Копии донесений может опубликовать пресса – все зависит от сенатора (самое досадное то, что контр-адмирал не сможет ответить сенатору, что тот обнародовал материалы с грифом «секретно» и «для служебного пользования»). И множество людей зададутся вопросом: как работает военно-морская разведка в частности и органы внешней разведки Минобороны в общем, если секретные документы свободно гуляют не только по Главку.

Это было похоже на конец карьеры адмирала Бушуева.

Он на секунду прикрыл глаза, напряженно анализируя.

Первое: просроченные шифровки.

Второе, вытекающее из первого: информация, затрагивающая жизненно важные интересы государства, не доведена до сведения президента вовремя, то есть сразу же после ее получения. («… на „саммите“ возможны обсуждения деталей готовящегося теракта. Как это произошло на встрече, организованной одним из руководителей „Аль-Кайды“, где отшлифовывались детали теракта, совершенного в США 11 сентября 2001 года…»

«В дополнительной информации на Али-Шарифа содержится доказательная база о финансовой поддержке шейхом Али-Шарифом чеченских незаконных вооруженных формирований…»

«На „саммит“ приглашены российские правозащитники… известные как защитники лидеров чеченских НВФ… Для защиты прав своих клиентов им не хватает легальных источников финансирования и они ищут поддержки в „шейхорате“ Ирана и Саудовской Аравии».)

Неделя прошла, а никто и пальцем не пошевелил. Кроме Воеводина. Откуда у него эти шифровки? Он мог сказать, что получил их по факсу от доброжелателя. То есть не все так плохо, в военно-морской разведке есть доброжелатели.

А вообще, похоже на заговор против руководства флотской разведки. Либо поджевывают снизу, либо сверху.

– Вы чего-то хотите от меня? – спросил контр-адмирал.

Воеводин махнул рукой и как бы продолжил:

– А я хочу чего-то от вас. Классика, господин Бушуев.

– Не называйте меня господином. Я сам себе на хлеб зарабатываю.

Сенатор выпятил губу: «Ну надо же!»

– Я хочу сказать следующее, – продолжил он. – Террористы могут встречаться в открытую, их встречи фиксируются спецслужбами – вами в том числе, и только. Для меня главное – это подтверждение факта переговоров российских правозащитников с арабскими финансистами. Это поможет очистить парламент от государственных преступников – это именно то, что не позволит вам работать в рамках договоренностей с той же британской МИ-6, к примеру. Все мы играем на одном поле, только в разное время и с разными болельщиками. Ответьте на вопрос: вы проводите спецоперации, не ставя президента в известность?

– Я не играю в такие игры. – Контр-адмирал встал и, одернув китель, повернулся к двери.

– Торжественно обещаю, – остановил его чиновник, – что на завтрашнем Комитете будет принято обращение к президенту о проведении спецмероприятия силами КВФ и под контролем госкомитета Совфеда.

Что означало следующее: неважно, какое подразделение будет выполнять задачу и кто отдаст приказ, важно то, кто будет курировать его работу. «Знаете, президент не доверяет безответственным людям», – мог сказать Воеводин. Уже имел право высказаться в таком духе.

Какой интерес он имеет на этом, гадать не надо. На грядущем заседании он наберет столько очков, сколько не набрал за всю политическую карьеру. Он сам получил информацию, сам вынес острый вопрос на обсуждение и свил из адмирала не веревку, а хороший причальный канат. Одним словом, действовал на манер военного руководителя какой-нибудь латиноамериканской страны. Однако Бушуев засомневался: президент вряд ли уступит сенатскому давлению и даст добро на проведение спецоперации, носящей сомнительный оттенок. А если уступит, то Воеводин, что бы ни случилось после, останется вне игры: он курировал подотчетный ему орган, а с работой не справилось определенное подразделение. У него был беспроигрышный вариант.

– А если операция сорвется? – спросил адмирал, забегая вперед. Он отдавал себе отчет в том, что даже в вопросе проведения спецоперации он потерял инициативу. Теперь всем верховодил этот сморчок.

– Нам нужно думать о том, чтобы она не сорвалась. Если мы договоримся, мне придется задействовать одно из ваших подразделений.

– Как вы собираетесь наладить контакт с ним?

Сенатор использовал нэповскую тактику – сделал шаг назад, чтобы прыгнуть на два вперед.

– Я не виноват, что материал попал ко мне в руки. Будем исходить из худшего – мы не договорились. Но у вас остается один-единственный шанс разрядить обстановку: еще до принятия решения президентом предпринять кое-какие шаги по подготовке к операции. Проявите инициативу.