Сослагательное наклонение

Практически все основатели КПГ, соратники Либкнехта и Тельмана, не успевшие к тому времени отправиться в мир иной, предстали перед судом по обвинению в измене, заговорах, организации покушений, подготовке мятежей, диверсиях, шпионаже в пользу России и мировой буржуазии и т.д. и т.п. Обвинения были абсурдны, однако сами спектакли политических процессов разыграны были с размахом. Обвиняемые, сломленные пытками и обманутые лживыми посулами, показывали на себя и друг на друга. Практически все они были расстреляны; их родных и близких ждали концлагеря. Впрочем, вожди германских коммунистов лишь разделили ту участь, которой прежде по их вине подверглись миллионы простых людей. Русские большевики-иммигранты тоже в массе своей были осуждены как шпионы. Из видных фигур уцелел один Троцкий, который еще в конце двадцатых предусмотрительно бежал в Мексику. Однако и его в 1940 году достали длинные руки спецслужб — не выяснено только, германских или российских.

В России в это время тоже шла охота на шпионов и врагов нации. К последним, естественно, в первую очередь причислялись евреи. Их массовый отток из страны поначалу только радовал нацистов, несмотря на то, что Россия теряла таким образом немало видных ученых и деятелей культуры; однако вскоре фашисты забеспокоились, что «проклятые жиды» уходят от возмездия. Государственный антисемитизм обретал форму геноцида; на закрытых заседаниях уже звучали слова «окончательное решение еврейского вопроса». Впрочем, к этому времени официальная пропаганда уже не ограничивала список врагов евреями и коммунистами — весь «растленный Запад» считался их пособником. Постоянно звучали слова о «всемирно-исторической миссии России»; был принят новый гимн «Россия, Россия превыше всего». Любопытно, что главный ревнитель национальной идеи Салтин не был чисто русским: мать его происходила с Украины, и, хуже того, не миновало его проклятие всех выдающихся антисемитов, а именно — недоказанное, но и не опровергнутое подозрение в еврейских корнях. В условиях развернувшейся националистической вакханалии покинули страну многие честные люди, имевшие такую возможность; в их числе и генерал Деникин, уехавший в США в 1937 и заклейменный после этого на родине как предатель.

Первое, пока еще заочное столкновение вооруженных сил России и Германии произошло в 1936. Тогда в Испании вспыхнула гражданская война; военные под командованием генерала Франко выступили против левосоциалистического республиканского правительства. Официальной реакцией Запада был нейтралитет, но левые многих стран посылали добровольцев в помощь испанским республиканцам. Особенно активное участие в войне приняли германские и итальянские бригады; в свою очередь Россия направила свою поддержку франкистам. Немало бывших противников — белогвардейцев и красноэмигрантов — снова сошлись в бою. Война продолжалась три года и окончилась победой франкистов, которая, впрочем, никак не была победой русского оружия. Однако нацисты судили иначе; пропаганда кричала о несокрушимой мощи русского кулака, звучали призывы к «великому походу на Запад», к «освобождению Европы от жидо-коммунизма и гнилого либерализма». Тем временем в Германии от слов уже перешли к делу: 12 марта 1938 года в ходе молниеносной операции была захвачена Австрия. Официально это называлось «социалистическая революция в Австрии и оказание помощи братскому австрийскому народу». Европа не решилась вмешаться, как не решилась она и позже, в августе, когда аналогичная «братская помощь» была оказана Чехословакии. Вообще этот период характеризовался бурной дипломатической активностью, не давшей либеральному миру никаких положительных результатов. Попытки создания антикоммунистического блока провалились, поскольку Великобритания и Франция не смогли договориться с Россией. Трудно сказать, чья вина была больше — Россия выдвигала чрезмерные требования, но и политики Запада не слишком стремились к честной игре, предпочитая стравить фашистов с коммунистами, а самим остаться в стороне. В свою очередь Германия и Италия вели успешные переговоры с равно далекой от социализма и демократии Японией, у которой был свой интерес в Тихом океане и на Дальнем Востоке. Японские генералы с интересом прислушивались к звучавшим в фашистском парламенте речам о необходимости вернуть утраченное по Портсмутскому договору, полагая, по данным разведки, что, если русские опять полезут в драку, то и результат будет не хуже, чем в 1905 году.

Таким образом, Россия оказалась в недружественном окружении на Западе и на Востоке, и фашистское руководство, видя, что обстановка для экспансии на Запад под предлогом «крестового похода против коммунизма» неблагоприятна, пошло на прямые переговоры с красной Германией. 23 августа 1939 года в Москве был подписан Пакт о ненападении между Российской Империей и Германской Советской Федеративной Социалистической Республикой, интересный не столько открытой частью, сколько секретными приложениями, обусловливавшими раздел Европы между фашистами и коммунистами. Ни одна из сторон не собиралась исполнять Пакт; каждая рассчитывала выиграть время и напасть первой. Через неделю, 1 сентября, русские войска вторглись в Польшу; договор 1919 года, предоставлявший Польше независимость, был объявлен недействительным. Одновременно, в соответствии с положениями Пакта, Германия оккупировала западную часть Польши. Естественно, Россия не остановилась на достигнутом; следующей целью «воссоединения» была Финляндия. Однако финны прекрасно понимали, что их ждет, и сумели подготовиться к отражению агрессии. Хотя финская война 1939-1940 и закончилась победой России, но это была победа числом, а никак не умением. Потери русской армии оказались огромны в сравнении с потерями противника. Даже самые тупоголовые генералы Генштаба поняли, что дальше так воевать в Европе нельзя, и необходима существенная модернизация армии. Эта модернизация и перевооружение и дали Германии желанную отсрочку. В сороковом году при активной помощи «пятой колонны» — французских коммунистов — немцы оккупировали Францию. Реальная угроза создалась для Англии. Хильфе отчаянно не хотел идти на Восток; несмотря на все лозунги официальной пропаганды о неизбежности победы социализма и восстановления советской власти в России, он помнил, чем доселе оканчивались столкновения немецких войск с русскими, если только в тылу у последних не назревала революция; помнил он и слова Бисмарка о гибельности войны на два фронта. Тем не менее становилось все более ясно, что мира от Салтина ждать не приходится, и что надеяться можно только на первый удар и помощь большевистского подполья в России. Был разработан план «Энгельс», предусматривавший внезапное вторжение по всему фронту и молниеносную войну. Аналогичные планы разрабатывались и русским Генштабом. К лету 1941 года к российско-германской границе с обеих сторон стягивались огромные воинские контингенты, перебрасывалось оружие и ресурсы. Картина была почти симметричной; почти, потому что Германия несколько запаздывала. Было ясно видно, что стянуть все силы удастся лишь к середине июля, однако донесения разведки становились все более угрожающими. Наконец, когда на стол Хильфе легла точная дата русского нападения — 6 июля — стало ясно, что медлить больше нельзя.

22 июня 1941 года в 4 часа утра по московскому времени войска Германской Красной Армии пересекли границу Российской Империи.