КИТАЙ: Начал. Херомантия сплошная.

ГИТЛЕР: Да ну, какая там херомантия. Не живи прошлым, не живи будущим, живи сейчас. Правильная книга.

КИТАЙ: Я так всю жизнь живу, без этого цыгана.

ГИТЛЕР: Он не цыган, он брахман. Вон они, подъехали.

По набережной едет машина Андрея, останавливается, из нее выходят Андрей и Кабан.

КАБАН: Привет, пацаны!

ГИТЛЕР: Привет.

Китай и Гитлер медленно встают с парапета, здороваются.

КАБАН: Это Коля.

Андрей здоровается с Китаем и Гитлером.

КИТАЙ: Витя.

ГИТЛЕР: Вася.

КАБАН: Как дела, босота?

ГИТЛЕР: Блестяще.

Смеются.

Чего маяковал? Проигранные не кроятся?

КАБАН: Не, Вася, не угадал. Серьезная делюга.

* * *

Дом на улице Мемзера, Люба, Ксения и молодой человек, огненно-рыжий, по кличке Чижик. Ксения и Чижик пьяны, сидят за столом, допивают остатки водки.

КСЕНИЯ: Ты, рыжий, не гони, понял? Ты меня еще не знаешь.

ЧИЖИК: Да знаю я тебя. Чем больше узнаю, тем больше кумарит. Вон, с ней побазарь, она тебя еще не знает.

КСЕНИЯ (Любе): Чего лыбишься, ты? Я, блядь, вижу! Ты на моего засматриваешься, курица. Смотри, коза, допрыгаешься.

ЛЮБА: Ксюша, попустись.

КСЕНИЯ: Чего? Ты кому это говоришь, ты, ложкомойка? (Хватает со стола вилку.) Я тебе сейчас…

ЛЮБА: Ксюша, попустись, я мужиками не интересуюсь.

ЧИЖИК (смеется): Опа! А кем же, а? Кем интересуешься?

ЛЮБА: Пацанами, молодыми. Только ты чахлый, а я сильных люблю.

КСЕНИЯ: Да хорош тут, ты, тварь! (Встает, теряет равновесие, падает на стул.)

ЛЮБА: Слушайте, пошли спать, что ли? А то со стульев попадаете, поломаете себе.

Люба привстает со своего стула, делает руками странное движение, как будто собирает что-то рассыпанное со стола, невидимую крупу, потом это «рассыпанное» толкает в сторону Ксении.

КСЕНИЯ:Че ты машешь, а? Че ты…

Внезапно Ксения падает назад вместе со стулом и остается лежать в таком положении.

ЧИЖИК: Ха, у Ксюхи автостоп сработал. Так и будет до утра втыкать.

ЛЮБА: Чижик, отнеси ее в комнату и сам спать ложись, я пока уберусь.

* * *

Набережная, ночь, Гитлер, Китай, Андрей и Кабан сидят на корточках в каркасе, оставшемся от летнего кафе, в свете фар машины. Гитлер забивает папиросу травой, действует автоматически, не отвлекаясь от беседы.

КИТАЙ: Я в такие подарки не верю.

АНДРЕЙ: А кто сказал, что подарок?

ГИТЛЕР: Какой там подарок… Торба.

КАБАН: Чего ты так думаешь?

ГИТЛЕР: Ездил уже когда-то в Питер получать… Всемером уехали, вернулись вдвоем.

АНДРЕЙ: Бывает и так. Я тоже ездил получал и живым возвращался.

КАБАН: Ну да… Как вспомню, чего творили, не знаю, смеяться или плакать.

ГИТЛЕР: Смейся, раз живой.

АНДРЕЙ: Вижу, не доверяете мне. Что напрягает?

КИТАЙ: Ну, посуди сам, братуха. Приезжаешь на пылесосе (мотает головой в сторону машины Андрея), говоришь о лямах каких-то космических. Лямы в Москве, непонятно у кого, получить нереально, нужно по разгону выступать.

ГИТЛЕР: По разбою можно и здесь кого-нибудь обуть, в се зон жирные клопы заезжают.

АНДРЕЙ: Ладно, урки, еще раз жевану, сначала. Я сам из Москвы, жизнь ту знаю. С малолетки в движухе, в Европе работал, в Польше, в Венгрии, в Чехии, в Португалии. Вижу, делюга живая. У терпил средства есть, и заявлений, если чисто делать, не будет. Одного сделаем, остальные сами бабло отдадут. Принять лавэ есть кому, целая контора, так что нам всего и делов – одного закошмарить. А и заявят – не беда, рванем и свалим, пока мусора выяснять будут, кто да что. Глушить никого не будем, пуганем только.

КИТАЙ: Ну… А говоришь, стволы нужны боевые. Может, пугачи возьмем? Раз только закошмарить?

ГИТЛЕР: Скажи, Коля, а на расходы деньги есть или за свои все?

АНДРЕЙ: Есть.

ГИТЛЕР: Тоже в Москве?

Андрей смеется, затем достает из кармана пачку долларов, показывает и снова прячет в карман.

Уже ближе.

АНДРЕЙ: Если согласны, дам по десятке, прямо сейчас. Не пролезет в Москве – значит, расход. Соскочите по ходу – придется вернуть.

ГИТЛЕР: Коля, ты не понимаешь. Мы не соскочим. Непонятно, если возьмем этот космос, миллиарды, когда и как расчет будет?

КАБАН: Пацаны, вы ж со мной работали раньше. Были вопросы?

КИТАЙ: Мы с тобой работали как? Не платят тебе выигрыш, мы барыгу штормим. И суммы… Штука, редко – две.

КАБАН: Че-то я тебя не понимаю, Витек. Давно для пацана сумма роль играет? Что штука, что лимон – слово есть слово.

ГИТЛЕР: Саня, хорош за понятия растирать. Всякое видели, и мы, и вы. Вон, половина при понятиях в депутатах сейчас, а вторую половину крабы доедают.

АНДРЕЙ: Ну, вы согласны или нет? Если согласны – кричите, не согласны – поедем с Саней дальше.

КИТАЙ: Я согласен, просто понять нужно, с кем и во что ныряем.

КАБАН: Давно Колька знаю. Куда угодно с ним впишусь.

ГИТЛЕР: Я так же за Китая могу сказать. Дело в том, Саня, что тебя-то мы мало знаем.

АНДРЕЙ: Я за себя могу намек дать. Года три назад в Москве увалили некоторых, особо мурчащих. Слышали?

ГИТЛЕР: До нас, бывает, не доходят московские новости.

АНДРЕЙ: Такого Васю Копейку – слышал?

ГИТЛЕР: Допустим.

АНДРЕЙ: Мирзу Усоева?

ГИТЛЕР: Ну.

АНДРЕЙ: Ну и, до кучи, Русика Ростовского.

КИТАЙ: Вроде, их Петеля увалил. Мстил за какие-то дела, чуть ли не за бабу.

АНДРЕЙ: Не за бабу – за беспредел и блядство. Я с ним работал, с Андрюхой. После этого жизни не стало, пришлось сюда, на Украину, перебираться. Без делов, без маз, в федеральном розыске.

КИТАЙ: Известная канитель, не думал, что жизнь сведет… А сам Андрюха?

АНДРЕЙ: Потерялся. Говорят, мусора увалили и в лесу каком-то прикопали.

ГИТЛЕР: Я так понимаю, ты только исполнял? А без стрельбы работал?

КАБАН: Пацаны, говорю вам, знаю я его. Работали вместе, у Толи Магадана, тогда еще. Я подсел на червонец, потерял из виду, а вот встретил случайно.

АНДРЕЙ: Хватит порожняки гонять. Нужны стволы. Короткие, рабочие, с патронами. Неделю здесь будем готовиться. А может, и больше – посмотрим. Потом в Рос сию валим. Наша половина, что получим – все дерибаним сразу. С нами еще телка будет.

ГИТЛЕР: На хуя телка? Как махновцы, с гармошкой и бабами?

АНДРЕЙ: Надо так, оставить не с кем. По-другому не будет. Доберемся до Москвы – посмотрим, что делать. Может, ничего делать и не будем, на месте решим. Согласны?

КИТАЙ: Вписываюсь.

ГИТЛЕР: Согласен.

АНДРЕЙ: Тогда сразу и поехали, заберем девчонку и за стволами. Есть у вас, где недельку пожить, чтоб никого рядом не было?

КИТАЙ: Есть. В горах, там сторож сидит, на поле. Место тихое, раньше лагеря были, чечены тренировались.

АНДРЕЙ: А сейчас куда подевались?

ГИТЛЕР: А чего им здесь делать, война кончилась. В Одессу свалили или к вам, в Москву.

* * *

Автомобиль, в нем Андрей и Кабан.

АНДРЕЙ: Тяжелые они какие-то. Заднюю не включат в Москве?

КАБАН: Не включат, уверен. Делали вещи. Должен мне там был один хозяин салона, в прошлом году, отказался выигрыш платить…

* * *

Пустынная бухта, глубокая осень или зима, ветер, волны.

По тропинке спускаются три человека, Гитлер, за ним Потерпевший, замыкает процессию Китай, в руке у Китая деревенские вилы без черенка, как только Потерпевший останавливается на крутой тропинке в скалах, Китай несильно колет его вилами, тот идет вперед.

У Гитлера в руках спасательный круг с надписью «Эсфирь-2».

Подведя Потерпевшего к берегу, Гитлер надевает на него спасательный круг, после чего Китай дает пинка, Потерпевший падает в воду и барахтается, пытаясь выбраться из воды на скользкие камни.

Гитлер и Китай собирают небольшие камешки и швыряют в Потерпевшего. Тот плывет от берега, волны прибивают его обратно.

ГИТЛЕР (кричит): Ну что, хуйло, кроиться будешь?

ПОТЕРПЕВШИЙ: Буду!

ГИТЛЕР: Плыви сюда!

ПОТЕРПЕВШИЙ: Ноги свело, не могу!!!

Китай раздевается, прыгает в воду, подплывает к посиневшему от холода Потерпевшему и буксирует его к берегу…

* * *

Автомобиль, Андрей и Кабан. Андрей смеется.

КАБАН: Это их сумма убила, давно забыли, когда больше трешки в руках держали. Идейные, откуда сейчас у идейных бабло?

АНДРЕЙ: С приколом работают. Со скуки?

КАБАН: Ну да. Вася этот, Гитлер, он больше придумать (открывает бутылку пива, делает глоток). А Китай – исполнить. С детства кенты, подельники и все такое.

АНДРЕЙ: Пиво на хуй.

КАБАН: Чего это?