Осенью 1240 года вместе с ливонскими союзниками из датчан, дерптцев и ливонских рыцарей Ярослав Владимирович занимает Изборск. От Пскова до Изборска всего тридцать километров – один дневной переход. Но когда псковское ополчение подоспело на помощь, Изборск уже был в руках ливонцев.
      ЛРХ об этих событиях сообщает: «В это время Дерптский епископ Герман начал враждовать с русскими. Долго он это терпел, пока не попросил помощи у братьев-рыцарей. Магистр прибыл к нему немедленно. К ним присоединился значительный отряд датчан.
      С этим войском они двинулись тогда на Русь. Дела союзников пошли успешно. Они подошли к Изборску. Город решил оказать сопротивление. Союзники пошли на приступ и захватили замок».
      По ЛРХ выходит, что Изборск оказал серьезное сопротивление: его жители «не возрадовались их приходу» и ливонцы «пошли на них приступом и захватили замок», а «кто защищался, тот был взят в плен или убит». Но в действительности автор Хроники выдает желаемое за действительное: серьезного сопротивления, так же как и в 1233 году, не было. Если бы жители Изборска действительно не «возрадовались» приходу Ярослава Владимировича, то они затворили бы городские ворота и приготовились отражать нападение. Союзникам пришлось бы стать лагерем и начать подготовку к штурму. Даже в самом лучшем случае на это ушло несколько дней. За это время на помощь Изборску могли прийти не только псковичи, но и новгородцы. Поскольку к приходу псковского войска город был уже в руках Ярослава Владимировича и его союзников, никакого штурма Изборска не было. Он сдался без боя, потому что большинство встречало войско союзников не как захватчиков, а как освободителей от татарского ига в лице его верного вассала Великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича. По этому же поводу новгородский летописец пишет: «Медвежане, юрьевцы, вильяндцы (т. е. эсты, дерптцы и ливонские рыцари. – Авт.) с князем Ярославом Владимировичем взяли Изборск» (НПЛ).
      История падения Изборска вызывает много вопросов. Как Ярославу Владимировичу и его союзникам удалось с ходу захватить одну из лучших крепостей Древней Руси? Почему псковичи, получив известие о падении Изборска, попытались отбить его своими силами, не дожидаясь подмоги из Новгорода? Почему, когда ливонцы подошли к Пскову, городу на помощь не пришел «старший брат» Господин Великий Новгород? Наконец, самый важный вопрос: где в это время был гений форсированных маршей и внезапных ударов Александр Ярославич?
      По традиции все поражения на «Западном фронте» историки объясняют так: внезапность вражеского нападения, превосходство противника в численности и вооружении, предательство, неготовность к войне. Именно так поднаторевшие в подтасовке исторических фактов шулеры скрывают истинные причины поражений Красной Армии летом 1941 года. Набившие руку в фальсификации истории «ученые» с таким же успехом используют этот прием для объяснения событий XIII века. Возьмем, к примеру, одну из самых последних биографий Александра Невского, изданную в серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ) в 2003 году. Ее автор, Юрий Бегунов, названный в предисловии «известным петербургским ученым», «действительным членом нескольких академий наук», который «сюжетами, связанными с именем Александра Невского, занимается вот уже более полувека» (указ. соч., с. 10). Вот как этот «академик» объясняет причины падения одной из лучших крепостей Древней Руси – Изборска: «Первый удар немецкое крестоносное войско нанесло по псковской пограничной крепости Изборск. Жители и воины не ждали нападения. Сил у них было мало. Деревянные стены и ров не стали преградой для рыцарей и кнехтов. И хотя жители отбили несколько приступов, Изборск пал» (указ. соч., с. 75).
      Таким образом, по версии Бегунова, Изборск стал легкой добычей «немецкого крестоносного войска», потому что его окружали деревянные стены. То, что войско было не «немецким», как утверждает академик, а если быть точным, русско-эстонско-датско-немецким, – это так, мелочи. Маленькая ложь. А вот насчет деревянных стен Изборска – это уже большое вранье. Изборск – каменная крепость, известная как «Труворово городище», по имени ее легендарного основателя. Это городище подробно изучили археологи еще в начале 70-х годов прошлого века.
      Согласно реконструкции Г. Борисевича (Древнерусское градостроительство X—XV веков, с. 162—164), Изборск был каменной крепостью (а не деревянной, как утверждает академик), построенной в полном соответствии с требованиями фортификационного искусства того времени. Крепость расположена на высоком мысу, который с двух сторон омывает река Смолка. Еще в XI веке (т. е. лет за двести до описываемых событий) тыловую часть крепости обнесли каменной стеной шириной более трех метров. На стрелке мыса была возведена каменная башня, которая, как считают исследователи, стала образцом для подобной башни в псковском Кроме. Таким образом, каменные фортификационные сооружения в Изборске появились даже раньше, чем в Пскове, который считается одной из древнейших каменных крепостей Руси. К XIII веку Изборск был уже со всех сторон окружен каменными стенами, а число башен достигло трех. В двух башнях находились ворота. Они были защищены захабом – коридором, в котором противник оказывался под перекрестным обстрелом защитников крепости. По данным реконструкции, перед воротами над крепостным рвом был мост, который легко разбирался (или поджигался) в случае угрозы нападения. Такая система обороны делала практически невозможным захват города путем внезапного нападения. Данные археологических раскопок и сделанная на их основе реконструкция Труворова городища позволяет сделать вывод, что при том уровне развития, которого достигла осадная техника в XIII веке, взять эту крепость приступом было практически невозможно.
      Впрочем, для того чтобы удостовериться в том, что Изборск действительно каменная крепость, не обязательно изучать научные труды: остатки каменных стен и одной из башен Старого Изборска можно увидеть и пощупать собственными руками и сегодня. Член многих академий Бегунов, даже если он никогда не покидал свой кабинет и не видел развалин Труворова городища, должен знать о данных, введенных в научный оборот его коллегами тридцать лет назад. Если не знает, то грош цена таким академикам и их «научным» трудам.
      Насколько это принципиально – деревянная крепость Изборск или каменная? Стоит ли из-за этого спорить? Стоит. О том, как ливонцы вели осаду крепостей, хорошо известно по описанию штурма Дерпта в 1224 году в Хронике Генриха Латынга. Только на подготовку осадных орудий и проведение подготовительных инженерных работ союзникам Ярослава Владимировича потребовалось бы не меньше недели. Сколько раз за это время псковичи могли прийти на выручку осажденному Изборску?
      Впрочем, даже если бы Изборск действительно окружали деревянные стены и ров, то это не означает, что этой крепостью было легко овладеть. Легендарный Козельск тоже был окружен деревянными стенами и рвом. И размерами своими этот городок от Изборска не сильно отличался. И что? Он не стал преградой для всего монгольского войска? Так вот, позвольте напомнить, Батый простоял под деревянными стенами Козельска семь недель!!! А ведь монголы имели колоссальный опыт взятия укрепленных городов. Более того, благодаря китайским инженерам, в этом Орда намного превосходила Западную Европу. Да и численность войск, осаждавших Козельск, была больше, чем самые фантастические предположения о численности ливонского войска. Так что не надо все валить на численное превосходство врага и слабость крепостных стен. Стены не преграда для тех, перед кем открыты ворота. В Пскове нашлись влиятельные силы, которые выступили против Ярослава Владимировича. Они собрали огромное ополчение (Бегунов говорит о пяти тысячах воинов) и двинулись к стенам Изборска. О том, что произошло дальше, известно из сообщения ЛРХ: «Псковичи поспешили на помощь. Среди них было много закованных в броню и стрелков. Союзники в конном строю атаковали русских. 800 человек было убито, остальные обратились в бегство. Союзники преследовали их по пятам».
      Новгородский летописец о поражении псковичей под Изборском написал: «Получив весть о взятии Изборска, вышли все псковичи биться с ними, и были разбиты. Был убит воевода Гаврила Гориславович, псковичей гнали, многих убили, а иных взяли в плен». Почему ливонцы, вместо того чтобы укрыться за стенами Изборска, вышли из крепости и атаковали противника? Что заставило их пойти на такой риск? Во-первых, к псковичам могла подойти подмога из Новгорода и Владимиро-Суздальского княжества. Поэтому надо было воспользоваться возможностью разбить войска противника поодиночке. Во-вторых, Ярослав Владимирович знал, что псковичи не хотят воевать ни с ним, их бывшим князем, ни с ливонцами, которые пришли Пскову на помощь в 1228 году и с которыми псковичи плечом к плечу сражались против литовцев в битве при Сауле в 1236 году. Так оно и вышло. Сражаться стали только несколько сотен, а остальные обратились в бегство, а большинство сдались в плен (присоединились к Ярославу Владимировичу).
      По версии Бегунова, причины поражения псковского войска под Изборском другие: «псковичи не знали, что рыцарское войско по численности превосходит в два раза псковское, а про вооружение нечего было и говорить. Топор и рогатина – слабые аргументы против закованного в броню конного рыцаря» (Указ. соч., с. 76). Следовательно, если псковичей было пять тысяч, то, по Бегунову, выходит, что им противостояло десять тысяч закованных в броню конных рыцарей! Да во всей Западной Европе в XIII веке не было такого количества рыцарей. Даже если бы случилось чудо, и под знамена Ярослава Владимировича встала вся Ливония, то вместе с русскими, датчанами и чудью, пилигримами из Европы, войско союзников не превышало бы десять тысяч человек. Но и в этом случае «закованных в броню» конных рыцарей среди них было бы всего несколько десятков. Остальные воины были вооружены не лучше чем псковичи, а туземные союзники, составляющие основную массу войска, – даже хуже.
      Лжет господин Бегунов и о том, что псковичи не знали о численности «немецкого» войска. Разве можно поверить в то, что неоднократно совершавшие нападения на Ливонию и воевавшие вместе с ливонцами против Литвы жители Пскова не знали о том, какое по численности войско могут выставить их соседи? Да и как ливонцам удалось скрыть от псковичей размеры своего войска? Неужели никто не сообщил в Псков о численности войска, взявшего Изборск? А как тогда в Пскове вообще узнали о том, что Изборск захвачен врагом? Наоборот, псковский воевода повел дружину на выручку Изборску, не дожидаясь подмоги из Новгорода, именно потому, что был уверен в численном превосходстве над противником. В Пскове было прекрасно известно о том, что основные силы Ордена в это время вели войну далеко от псковских границ. Именно поэтому противники Ярослава Владимировича были уверены в том, что у них достаточно сил для того, чтобы так же, как в 1233 году, отбить Изборск. Но почему же тогда псковичи в этот раз потерпели сокрушительное поражение? Потому что большинство из них не хотели воевать против Ярослава Владимировича.
      Остатки псковского войска в панике бегут к спасительным стенам Пскова. Ливонцы преследуют отступающих до самого города. Но овладеть Псковом с ходу им не удалось. Тогда союзники осадили город. Штурмовать стены псковского Кремля они не пытались, но разгромили посад и окрестные села. Псковичи, в свою очередь, воевать не хотели и предложили перемирие, выдав в качестве знака доброй воли заложников. Затем последовали мирные переговоры, завершившиеся заключением союза с ливонцами.
      Вот как описывает эти события новгородский летописец: «Преследовали отступающих псковичей до города, сожгли посад и опустошили много сел. Простояли под городом неделю, но город не взяли. Взяв в заложников детей у добрых мужей, отошли без мира. Псковичи вступили с немцами в переговоры и Твердило Иванкович с иными стал владеть Псковом с немцами, воюя села новгородские, а иные псковичи бежали в Новгород с женами и детьми» (НПЛ).
      Итак, в результате успешно проведенной Ярославом Владимировичем операции власть в Пскове перешла к посаднику, «немцам» и «иным». Под «иными» новгородский летописец шифрует псковских бояр, противников Великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича и сторонников мира с Ливонией. Это те самые люди, которые отказались в 1228 году пустить Ярослава Всеволодовича в Псков. Именно их он требовал ему выдать на расправу. Интересно, что называя имя посадника, к которому перешла власть, – Твердило Иванкович, летопись не упоминает имени князя Ярослава Владимировича, который, собственно говоря, и привел ливонцев в Псков. Князь тоже проходит под многозначительным грифом «иные».
      По свидетельству НПЛ, противники Ярослава Владимировича покинули Псков со своими семьями. Следовательно, никто им в этом не препятствовал, то есть никаких гонений на сторонников владимирского князя и «пронемецкой» партии в Пскове не было. Не говоря уже о том, что никто не обращал псковичей в католичество. Не меньше двух лет «немцы» «хозяйничали» в Пскове. И что? Православные храмы домонгольской постройки стоят там в целости и сохранности по сей день, а вот костелов нет.
      После того, как псковичи заключили с ливонцами мир, Ярослав Владимирович отблагодарил своих союзников. По сообщению ЛРХ, Орден смог оставить в Пскове «гарнизон» из «двух орденских братьев с небольшим числом людей». При этом ливонский хронист, блюдя честь мундира, пишет, выдавая желаемое за действительное, что мир с русскими был заключен «на таких условиях, что Герпольт (Ярослав Владимирович. – Авт.), который был их князем, по своей доброй воле оставил замки и хорошие земли в руках братьев-тевтонцев, чтобы ими управлял магистр». При этом ЛРХ вовсе не упоминает о каких-либо стараниях обратить псковичей в католическую веру.
      Что касается душещипательного эпизода сжигания рыцарями «христианских младенцев» в фильме Эйзенштейна, то это художественный вымысел. Если бы для удержания своей власти в Пскове ливонцам пришлось прибегать к таким зверствам, то они бы ни за что не осмелились оставить в городе всего двух рыцарей. Можно было бы сказать, что власть ливонцев в Пскове держалась не на мечах, а на поддержке местных жителей. Только никакой реальной властью они и не обладали: народ подчиняется силе, а у ливонцев ее не было.

      С момента падения Изборска до сдачи Пскова «немцам» прошло не менее двух недель. За это время на помощь Пскову могли успеть подойти не только новгородцы, но и дружины Великого князя владимирского. Выручать Псков они не пришли. Может быть, противники Ярослава Владимировича не обратились за помощью к Новгороду? Вряд ли. Летопись сохранила забавную историю, свидетельствующую о том, что даже непроверенные слухи о поражении псковского войска заставляли псковичей бежать в Новгород за поддержкой.
      В 1343 году псковское войско, возвращавшееся с добычей после набега в Ливонию, было настигнуто «немцами». «Была сеча большая, и бог помог псковичам: побили они немцев и стали на костях, потерявши 15 человек убитыми; кроме того, некоторые из них обеспамятели от бессонницы (перед этим псковичи без отдыха грабили ливонцев целых пять суток. – Авт.) и погибли, блуждая по лесу; иные, впрочем, вышли после рати. Между тем еще при самом начале битвы Руда, священник борисоглебский, пригнал в Изборск и распустил лихую весть, что всех псковичей и изборян немцы побили; ту же весть перенес и во Псков. Здесь поднялся плач и вопль, какого никогда прежде не бывало; отрядили гонцом в Новгород Фому, старосту поповского, сказать там: «Псковичи все побиты, а вы, новгородцы, братья наши, ступайте скорее, чтоб немцы не взяли прежде вас города». Опамятовавшись, однако, немного, послали проведать, точно ли правду сказал Руда, и нашли, что псковичи, которых считали мертвыми, спокойно спят в стане под Изборском» (Соловьев, СС, т. 2, с. 248).
      А что же Господин Великий Новгород делал целую неделю, пока под стенами Пскова топтались ливонские друзья Ярослава? Да и до этого? Пока они взяли Изборск, пока разбили псковскую рать, пока подошли к городу – времени выступить хотя бы малыми силами, как за полгода до этого против шведов, было предостаточно. И если бы новгородцы так и поступили, то ливонцы наверняка ушли бы от Пскова, не рискнув сражаться на два фронта, как это всегда случалось и до и после этого. Например, всего через десять лет, в 1253 году, ливонцы осадили Псков и сожгли городской посад. Но как только они узнали о приближении новгородцев, немедленно бежали: «и пошли новгородцы полком к ним из Новгорода и они побежали прочь» (НПЛ).
      Значит, Псков заключил мир с «немцами» и согласился на размещение в городе символического ливонского гарнизона совсем не потому, что «бояре-изменники» сдали город врагам, как об этом пишут в учебниках истории, а потому, что осажденному городу не пришла помощь из Новгорода. Псковичи, убедившись что «старший брат» бросил их на произвол судьбы, вынуждены были стать «переветниками».
      Может быть, новгородцы не пришли им на помощь потому, что были уверены в том, что у псковичей достаточно сил для того, чтобы отстоять свой город? Действительно, до этого никому не удавалось взять стены псковского Крома. Но тогда непонятно, почему, узнав о падении Пскова, новгородцы не попытались его освободить? Очень странно ведет себя Новгород. Вместо того чтобы немедленно нанести удар по захватчикам, как это сделали псковичи, узнав о падении Изборска, Новгород бездействует. Бездействует, пока враги жгут псковские посады. Бездействует и после того, как Псков сдался на милость победителю. Впрочем, не бездействует, а прогоняет ставленника «низовой земли» сына Великого князя владимирского и киевского князя Александра Ярославича. Еще более странным выглядит поведение новгородского князя. «Невская битва» свидетельствует о том, что Александр не нуждался в поддержке новгородцев и вполне успешно действовал самостоятельно, полагаясь только на свою «малую дружину». Так что даже если новгородцы трусливо выжидали, то их бесстрашный и решительный князь не из таких. По аналогии с «Невской битвой» он должен был появиться под стенами Изборска чуть ли не раньше, чем псковичи. И уж совсем непонятно, почему новгородский князь бездействовал, когда враги осадили второй по значению город Новгородской земли? Действуй он под Псковом так же, как против шведов, победа ему была бы обеспечена: неожиданный удар в тыл ливонскому войску гарантированно принес бы Александру новую громкую победу. Глядишь, вошел бы он в историю под прозвищем «Псковский». Но выдающийся полководец этим реальным шансом разгромить врага почему-то не воспользовался. Наоборот, вместо того чтобы прийти на помощь псковичам, он покинул Новгород со всей своей семьей и дружиной. О чем повествует продолжение рассказа летописи о событиях 1240 года: «В то же лето, той же зимы выйде князь Александр из Новгорода к отцу в Переславль с матерью и женой и со всем двором своим» (НПЛ). О причине, по которой Александр оставил Новгород, летописец пишет коротко – рассорился («роспревся») с новгородцами. Что не поделил с ними Александр? Может быть, захваченную у шведов добычу?
      Впрочем, причины конфликта не имеют значения. Гораздо важнее то, что Александр фактически бросил Новгород на произвол судьбы в тот момент, когда город больше всего нуждался в князе. Что это, шантаж или предательство? Может быть, герой «Невской битвы» так же, как его отец, в панике сбежавший с поля Липецкой битвы, тоже испугался и убежал? Или были другие причины, заставившие Александра Ярославича в очередной раз покинуть Новгород?
      Может быть, «Житие» объясняет причину, по которой Александр бежит из Новгорода? Нет. Первоначальные редакции «Жития» попросту игнорируют сам факт того, что Александр покинул город, доверивший ему свою оборону, в тот самый момент, когда пали важнейшие крепости Новгородской земли.
      Получается, что в то время, когда «немцы» захватили Изборск и Псков, построили «город» на земле вожан, новгородский князь был на своем посту, но по каким-то причинам бездействовал. Следовательно, Александр несет полную ответственность за то, что новгородцы не пришли псковичам на помощь, и, следовательно, именно он главный виновник захвата «немцами» Изборска и Пскова и последующей потери Новгородом водьских земель. Более поздние редакции «Жития» этот недочет, бросающий тень на Александра, исправили. В них нападение врагов происходит в то время, когда князь отсутствовал по уважительной причине: Александр был вынужден отъехать из Новгорода в Переславль по очень важному делу. Оказывается, «он там (в Переславле. – Авт.) хотел утешить народ и помочь ему». Что за напасти случились в Переславле, и как Александр помог народу – «Житие» умалчивает. Хотя из летописи известно, что утешал князь народ весьма своеобразно: отрезанием носов и повешением.
      Вот этот фрагмент «Жития»: «На следующий год после возвращения князя Александра с победой (т. е. в 1241 г. – Авт.) пришли опять те же (опять шведы?! – Авт.) от Западной страны и построили город на земли Александровой – Копорье. Когда Александр уехал в Суздальскую землю, в Переславль, то он там хотел утешить народ и помочь ему, но вынужденный приехать в Новгород, вышел немедля на немцев с новгородцами, срыл город их до основания, а самих избил, а других с собою повел, а иных, помиловав, отпустил, ибо был он милостив свыше меры. А вожан и чудинов, изменников, перевешал и отъехал на Русь».
      Но эта ремарка «Жития» не объясняет причины бездействия Александра во время нападения врага на Изборск и Псков. Проблему алиби Александра Ярославича автор «Жития» решил просто: он прибег к элементарной фальсификации. В выше приведенном отрывке он пишет о том, что враги построили город Копорье. Из летописи известно, что это случилось уже после падения Пскова. А по версии «Жития», Псков «немцы» взяли не в 1240 году, а два года спустя, уже после того, как Копорье было разрушено. Александр, разумеется, и в этот раз не смог помешать супостатам, так как в Новгороде его опять не было: после освобождения Копорья, казнив изменников, он сразу же уехал на Русь. По каким, интересно, делам? «Житие» на этот вопрос ответа не дает: «А в это время «на третий год после победы Александра над королем (1242 год. – Авт.) в зимнее время собрались немецкой той страны и пришли на новгородский город на Плесков (Псков), и плесковский полк победили, и судей своих посадили в Плескове. И услышав об этом, Александр сильно оскорбился за кровь христианскую, и не замедлив нимало, взяв с собой братьев своих и мужей своих, пришел в Новгород». О том, что Александр рассорился с новгородцами и был вынужден покинуть Новгород, «Житие» умалчивает.
      По распространенной в литературе версии князя выгнали сами новгородцы. Только почему они решили отказаться от услуг победителя шведов в тот самый момент, когда он был им нужен? С точки зрения здравого смысла, в условиях, когда границы Новгорода оказались под угрозой, новгородцы должны были действовать совсем по-другому. Им бы надо посылать к Великому князю владимирскому и просить его, чтобы он прислал на помощь Александру его брата Андрея, а еще лучше, сам пришел в Новгород во главе владимиро-суздальских войск. Вместо этого новгородцы не только отказываются от услуг самой боеспособной силы своего войска – княжеской дружины, но бросают вызов Великому князю: изгнание из Новгорода его жены и сына равносильно объявлению войны с «низовой землей». К примеру, когда в 1255 году новгородцы попросили сына Александра Ярославича Василия и пригласили вместо него на княжение одного из младших братьев Александра – Ярослава Ярославича, то Александр, ставший к тому времени Великим князем владимирским, немедленно пошел войной на Новгород. А в 1240 году новгородцы нанесли Ярославу Всеволодовичу еще большее оскорбление: выгнав его сына, они даже не обратились к нему с просьбой дать им другого князя.
      Из этого можно сделать вывод о том, что изгнание Александра Ярославича означало, что в Новгороде вспыхнул очередной мятеж против Владимиро-Суздальской земли и лично Ярослава Всеволодовича. Это и объясняет причины, по которым Александр покинул Новгород, а новгородцы не пришли на помощь Пскову и не стали воевать с Ярославом Владимировичем и его ливонскими союзниками.
      На такой отчаянный шаг, как война с «низовой землей», новгородцы могли пойти только в том случае, если они были абсолютно уверены в том, что смогут повторить успех Липицкой битвы. Для этого им нужен был князь, равный по масштабу Мстиславу Удалому. На это место напрашивается только одна кандидатура – племянник Мстислава – Ярослав Владимирович.
      Почему новгородцы решили поставить на Ярослава Владимировича против Ярослава Всеволодовича?
      Уже несколько десятилетий выбор князя в Новгороде зависел от результата борьбы двух партий. Одна поддерживала кандидатов из Владимиро-Суздальской земли. В основном это были бояре с «Прусской улицы». Их противники ориентировалась на князей из рода Ростислава Смоленского. Интересы этой партии выражал, к примеру, Мстислав Удалой. Нашествие Батыя и последовавшее за ним, неожиданное для всех, восшествие Ярослава Всеволодовича на великокняжеский трон разрушило исторически сложившийся баланс сил на Руси. Впервые за долгие годы после распада Киевской Руси один из князей сконцентрировал в своих руках такую большую власть. И этим князем оказался человек, с которым Новгород имел давние счеты. В Новгороде, где не понаслышке знали «человеколюбивый» нрав Ярослава Всеволодовича, возникли опасения, что он воспользуется ситуацией, чтобы расправиться со своими противниками. Первый поступок Ярослава в роли Великого князя – нападение на Киевское княжество, сделанное в целях сведения личных счетов с Михаилом, которого новгородцы в свое время пригласили на княжение вместо него, подтверждал эти опасения. Поэтому усиление власти Ярослава Всеволодовича вызвало в Новгороде обратный эффект – ослабление Владимиро-Суздальской партии. Однако до нового конфликта с «низовой землей» дело так и не дошло. Всего через несколько месяцев новгородцы посылают к Ярославу Всеволодовичу с просьбой дать им князя.