Саид давно забыл, что безумная любовь к Севим привела его на футбольное поле. Ему теперь казалось, что желание стать футболистом родилось в нем от отчаяния - он хотел выздороветь, побороть свою застенчивость, физическую немощь. И, когда чудо это свершилось, он забыл и о невесте и о любви. Остался только футбол, который сделал из него человека.
      После того как Аркан затащил Саида на годичное собрание ПыС'а, тому впервые представилась вся закулисная сторона профессионального спорта. Прозрение это было неожиданным для Саида, вера его в футбольные авторитеты поколебалась. Но сама игра - чувство радости от игры, от спортивного азарта, ощущение собственной физической силы и ловкости, жажда победы в достойной борьбе, - словом, игра, называемая футболом, была для Саида священна.
      Дружба с Томпсоном оторвала Саида от ПыС'а, и, когда англичанин перешел тренером в ГВН, Саид ушел вслед за любимым тренером. Томпсон, который умел из ничего делать шедевры и за свою жизнь открыл не одну футбольную звезду, был неразлучен с Саид ом, проводя с ним многие часы на футбольном поле.
      Для Саида началась новая жизнь. Шли зональные отборочные игры. Англичанин все чаще выпускал Саида в основном составе, и имя его все чаще попадало в спортивную хронику. Большая пресса обратила внимание на Саида. И, как уже не раз бывало, разгорелся спор: где играть Саиду. Тренер ставил его на правый фланг нападения ГВН. Но там до сих пор играл Хайдар, за мощный удар прозванный «Дыроколом», - клуб (не надо забывать!) выложил за него немалые денежки.
      Хотя сезон еще только начался, ГВН делал ставку на победу - он метил в чемпионы страны. Томпсону надо было срочно выбирать: Хайдар или Саид? На помощь тренеру пришел Аркан. За три дня до отборочного матча он заарканил Хайдара и не расставался с ним ни днем, ни ночью: они пили, веселились, танцевали, таскаясь по ресторанам, барам и казино.
      Чтобы определить, кому отдать предпочтение, тренер в первом тайме выпустил Хайдара, а во втором должен был играть Саид.
      Знаменитый Хайдар Дырокол оказался не в форме. Он не успевал за мячом: бессонные ночи взяли свое - мяч не шел на ногу, а сетка в воротах противника так и не узнала силу пушечного удара Хайдара Дырокола. В завязавшейся схватке у ворот Хайдар умудрился разорвать на себе трусы и, окруженный товарищами, покинул поле.
      Когда Саид вышел на поле, заменив Хайдара, его подташнивало. Он понимал: надо идти ва-банк! Еще Шекспир сказал: «Быть или не быть?» Сыграет он сейчас хорошо, быть ему первым нападающим в команде, а значит, играть во всех матчах и бороться за звание чемпиона… Даже мастер Томпсон, всегда такой уравновешенный, и то не мог справиться с волнением, ведь успех Саида - это его тренерская победа!…
      Игра началась, и чувство страха уходило, уступая место уверенности в победе над собой, - Саид научился справляться со своими чувствами. И чем напряженнее становилась борьба на футбольном поле, тем увереннее играл Саид. Усилия мистера Томпсона не пропали даром, Саид блеснул красивой темпераментной игрой, он неустрашимо рвался к воротам, бил из любого положения, и зрители все чаще и чаще награждали его аплодисментами.
      В этом матче Саиду удалось забить единственный победный гол. Восторгу зрителей не было конца. Товарищи по команде на руках унесли Саида с поля. Место правого крайнего в нападении ГВН осталось за Саидом!
      Впрочем, тут надо напомнить, что победе Саида над Хайдаром во многом способствовал самый беспристрастный комментатор Эрол Аркан. Хорошо, что все эти хитрости не были известны Саиду, иначе вряд ли он испытал бы истинную радость от своей победы.
      Когда Томпсон пришел в раздевалку, чтобы поздравить своего питомца, вид у него был далеко не счастливый: около раздевалки Саида встретила Айсель, поздравила и при всех расцеловала героя матча. Саида мучило угрызение совести: он не только перестал ей писать из Америки, но и после возвращения ни разу не навестил свою «спасительницу». И от сознания своей вины Саид вел себя совсем как напроказивший мальчишка-школьник. Ему было невдомек, что Айсель пришла, чтобы присутствовать при рождении новой звезды, открытой ею, Испанкой Айсель!…
      Саид не помнил, как оказался рядом с нею в машине. Но все, кто видел это, поняли: раз Испанка Айсель увозит Саида в своей машине, значит, взошла его звезда…
      Айсель была, как уже говорилось, полной противоположностью Севим: ей и в голову не пришло звонить Саиду или разыскивать его, когда он вернулся из Америки.
      - Ну как ты? - спросила она, будто рассталась с ним только вчера. - Ты прекрасно сыграл сегодня…
      - Ты была на стадионе?
      - Могла ли я,. милый, пропустить твой первый матч? Тем более такой важный для тебя… Разве не я первая предсказала твое будущее?
      И опять Саид чувствовал себя счастливым и спокойным около этой очаровательной женщины. Он не догадывался, что спор между Айсель и Севим Грифон еще не окончен, и не понимал, что за славу надо расплачиваться…
      Утренние газеты в своих отчетах о матче очень лестно отозвались об игре Саида. А Аркан даже написал: «На футбольном небосклоне взошла новая звезда!…»
 

 
      Футбольная карьера Саида началась стремительно: в первый же сезон он стал знаменитостью. Ежедневно на страницах газет печатались статьи о Саиде, интервью с ним и фотографии, фотографии, фотографии. Больше всех старался изобретательный Аркан - уж он не упускал случая похвалить Саида. У каждого прославленного футболиста должно быть прозвище, - самый объективный и справедливый спортивный комментатор Эрол Аркан-бей назвал Саида «Саид Офсайд». Когда в первом матче между ПыС'ом и ГВН Саид забил первый гол, «Столбешники» окружили судью с криками: «Офсайд!…» Но никакого офсайда не было, Саид забил гол по всем правилам. Такова была тактика Саида, - недаром футбольные специалисты назвали ее «игрой на грани офсайда». (Правый крайний ГВН плел свои кружева вокруг защитников противника, умело выбирая позицию для прорыва, предлагая себя, чтобы, получив пас на выход, рвануться вперед, навстречу вратарю, мечущемуся в своих воротах.)
      За один сезон Саид трижды играл за национальную сборную, тогда как Ахмед, которого еще недавно называли становым хребтом сборной и королем футбола, защищал честь страны всего один раз.
      Ахмед постарел; хотя корона его еще сияла отблеском былой славы, он с трудом нес на своих плечах королевскую мантию…
      Это понимала даже Севим, которая, несмотря на прежнюю привязанность, не жаловала дряхлеющих коронованных особ. Ее мысли занимал только Саид. Севим Грифон не могла себе простить, что выпустила из когтей такую добычу. Она не могла простить этого и своим родителям, для которых Саид давно уже перестал быть женихом их единственной дочери. Они не признавали банкротов. Разорившийся аристократ - не пара для наследницы фирмы «Хасип Ферфейерверк. Дамское белье».
      И чем выше восходила звезда Саида, тем отчетливее понимала Севим, кого она потеряла; ей казалось, что она сходит с ума от любви, и она даже открылась Ахмеду, что любит только Саида. Севим так трогательно говорила о своих чувствах и из глаз ее так умилительно струились слезы, что бедняга Ахмед расчувствовался и тоже прослезился.
      В порыве искренности он признался Севим, что бессилен теперь против этого белобрысого парня, которого раньше и за человека не считал. Поражение ПыС'а в последнем матче с ГВН было прежде всего поражением самого Ахмеда, - некогда непроходимый защитник ничего не мог противопоставить прекрасной игре нападающего Саида. «Когда волк стареет, - вспомнил Ахмед пословицу, - над ним даже собаки смеются».
      Последние два года Ахмед играл через силу, хоть и старался скрыть это, страшась насмешек молодых партнеров по команде. Мало кто догадывался об истинной причине его плохой игры, по привычке все еще говорили: «Опять Ахмед не в форме…» Давно прошли те времена, когда он играл в полную мощь и его называли «королем футбола», «позвоночным столбом» и даже «профессором футбола». Товарищи, с которыми он начинал играть, давно оставили футбол, каждый пристроился к какому-нибудь делу: один стал тренером, другой занялся коммерцией, третий выгодно женился. О них теперь мало кто помнил. У Ахмеда водились большие деньги, ему много перепадало при переходах из одного клуба в другой, и он привык думать, что деньги у него будут всегда. Но дни былой славы миновали, а деньги он давно промотал, как, впрочем, и свою молодость.
      Пока Севим плакала, положив голову ему на колени, Ахмед думал о себе, о ней, и ему было жалко и себя и ее. Ведь у него никогда никого не было, кроме Севим, но разве к ней он относился когда-нибудь серьезно? Почему же он не женился на ней, ведь она была так предана ему все эти годы? Что ждет его впереди? На следующий год проводят с помпой, - и иди себе на все четыре стороны!… Эх, надо было вовремя уходить, пока слава его гремела по всей Турции. Как жестоки, безжалостны болельщики! Когда-то кричали: «Давай, Ахмед! Давай!» А теперь при малейшей оплошности только и слышно: «На мыло!»
      На глаза его навернулись слезы… Кого он больше жалеет: себя или Севим?… Ему хотелось утешить ее, обнять, погладить, как маленькую, по головке, но он подавил это непривычное для себя сентиментальное желание и даже прикрикнул:
      - Хватит! Нашла из-за кого реветь!
      - Что со мной теперь будет? - всхлипывала Севим. - Ведь мы с ним помолвлены… Как я буду людям в глаза смотреть?
      - Прекрати сейчас же! Можно подумать, капитал потеряла!
      - Ах, дорогой, капитал не капитал, но мне-то каково? Какая мне цена после этого? - невесело пошутила она и сама испугалась своей шутки, так ей стало горько и обидно. - Если бы ты поговорил с Саидом… Ведь вы друзья!…
      Ахмед поморщился. Он вспомнил уроки турецкого футбола, и ему стало не по себе. Глупые вопросы Севим заставили его подумать о том, чего же стоит теперь он, Ахмед, прозванный некогда «стеной», «профессором футбольных наук» и «королем футбола». Неужели кончилось его царствование, и ему на смену пришел другой король?…
      Ахмед схватил Севим за руки, притянул к себе.
      - Перестань глупить! Заладила одно: цена, цена! Дураков полно на свете, найдем другого… Такой товар не залежится…
      Они замолчали. Каждый думал о своем.
      - Послушай! - быстро заговорила вдруг Севим. - У меня идея! Это будет здорово!…
      - Еще что придумала?
      - У белобрысого все равно денег нет…
      - Уж не хочешь ли ты попросить своего папашу дать ему в долг?
      - Вот и глупо, я говорю серьезно. Что, если переманить Саида в наш ПыС? А? Что скажешь? Дюндар с ума спятит от радости?! Да, да, так мы и сделаем, вот увидишь. При безденежье Саида это прекрасный способ заработать…
      Ахмед мрачно молчал. Его душила злая обида: кому она собирается услужить? Дюндару, Саиду или ему, Ахмеду? «Как я мог пожалеть ее?» - подумал Ахмед и встал.
      - Чего это ты вдруг?
      - Дело есть, - пробурчал он и вышел.
      Дюндар Болтун-бей и впрямь был в восторге от ее идеи: она должна, не теряя ни минуты, начать действовать; это будет ее самая большая услуга ПыС'у. Если прямо сейчас начать внушать Саиду мысль о необходимости перехода в следующем сезоне в ПыС, он пока перестанет забивать им голы. Болтун-бей уже чуял, что не успеет сезон кончиться, как за Саидом сразу начнется охота. Да, тут ПыС'у придется раскошелиться, потому что ГВН ни за что не захочет расставаться с Саидом…
      - Как могло случиться, что мы упустили этого парня? - задумчиво произнес Болтун-бей. - Впрочем, кто знал, что из такого растяпы выйдет толк!… Да, я вот поседел, трудясь на футбольном поприще, но не припомню в своей практике такого головокружительного взлета. Всякое было, но чтобы так вдруг… И уж совсем не понимаю, как ты могла ему позволить играть за ГВН? (Он наивно полагал, что Севим еще имеет влияние на Саида.)
      - Это всему виной англичанин, его происки, - ответила Севим.
      - Если у тебя ничего не выйдет, мы его похитим! - решительно сказал Дюндар Болтун-бей. - Помнишь, как ты тогда помогла с Ахмедом? Да, кстати, мы собираемся предложить его какому-нибудь провинциальному клубу. Сама видишь, толку от него совсем мало: чем хуже играет, тем больше грубит на поле… Мы его загоним и торговаться не будем…
      У Севим все оборвалось внутри. «Король умер!» - пронеслось у нее в голове. Она не попыталась даже заступиться за старого друга, не проронила ни слова, боясь, что не выдержит и разрыдается.
 

 
      Встреча ПыС'а и ГВН должна была все решить. Кто выиграет, тот станет чемпионом страны!…
      В этом матче решалась судьба еще одного первенства: кто будет лучшим бомбардиром сезона, кто получит титул «Король футбола». На этот титул было три претендента, в том числе и Саид Рыжисын, правый крайний нападения ГВН. И чтобы стать «Королем футбола», Саиду надо было забить хотя бы один гол в ворота ПыС'а. Победа ГВН определит судьбу чемпионата и его, Саида, судьбу, ознаменует победу Саида над самим собой, над своим прошлым.
      Об этом историческом матче писали и говорили везде и всюду. Газеты называли его крупнейшим событием года, матчем века. Лихорадило не только Стамбул, вся страна ходила ходуном: болельщики обеих команд жили во всех уголках Турции. Время от времени в газетах появлялись сообщения о столкновениях между болельщиками. Возникали не только споры, но и драки и поножовщина. Общественное мнение было возбуждено до предела…
      Учитывая огромный интерес к матчу, организаторы объявили по радио и телевидению, что приняты самые строгие, самые беспощадные меры против спекуляции билетами. И тотчас же после этого стоимость билетов на черном рынке подскочила до невиданных размеров. Хотя ни один билет еще не поступал в кассы, барышники продавали их уже не дешевле двухсот лир. Полиции пришлось наложить арест на типографию, в которой печатались билеты на футбольный матч.
      Министр по делам спорта заявил на пресс-конференции, что испытывает чувство глубочайшего удовлетворения от того, что турецкий народ так самозабвенно отдает себя делу спорта. Напомнив о том, что только в здоровом теле может быть здоровый дух, он сообщил, что в ближайшие годы в Стамбуле будет построено еще два стадиона на сто тысяч мест каждый.
      Заявление министра вызвало многочисленные отклики прессы. Так, один журналист в своем комментарии остроумно заметил, что столице нужны не два стадиона, а двадцать и чтобы каждый из них вмещал не менее ста тысяч человек, кроме этого он предложил грандиозный проект стадионизации Стамбула, для чего следует окружить город трибунным поясом, который будет способен вместить не только жителей города, но и всю страну, удовлетворив потребность масс в зрелищах.
      Один писатель, известный своими левыми взглядами, робко возразил, что глупо думать о таких больших стадионах, когда не хватает школ и больниц, в городах нет канализации, а в деревнях - электричества.
      В ответ на это бойкий спортивный обозреватель, побывавший во многих европейских столицах, разразился статьей, в которой писал: «Я проехал по всей Европе, побывал на многих международных, межконтинентальных, мировых и олимпийских матчах и видел, как нужен народам футбол. Не надо смешивать канализацию со спортом!» - гневно заключил он свою статью.
      Страсти вокруг матча разгорались. Болельщики заключали пари от пяти до пяти тысяч лир. В газетах появлялись то и дело все новые сообщения: «Если выиграет наш ПыС, сапожники Стамбула подарят по паре обуви не только членам своей любимой команды, но и членам их семей…»
      «Владелец ресторана заявил: если победит ГВН, он будет кормить всю команду бесплатно целый месяц…»
      «Ответственный сотрудник стамбульского муниципалитета авторитетно сообщил, что, если победу одержит ПыС, футболистам клуба будет разрешено бесплатно ходить в места общественного пользования города…»
      Что касается Болтун-бея, то он обещал своим ребятам по шесть тысяч лир, если они выиграют, конечно…
      Эрол Аркан напечатал в своей газете фотографию девушки в бикини с такой надписью: «Верная болельщица ГВН Нуртен заявила: «Если моя команда проиграет, я сожгу себя на площади Таксим!…»
      А сколько было семейных ссор и даже разводов из-за предстоящего матча…
      Знаменитые люди были нарасхват: каждый день им приходилось отвечать на вопрос: «Кто, по-вашему, будет чемпионом?» Не забыли при этом и Севим; когда ей задали этот вопрос, она сказала:
      - Начну с того, что мяч круглый. Кто будет чемпионом, сейчас сказать трудно. Делать прогнозы - занятие неблагородное, особенно когда речь идет о таких командах. Если ПыС техничен, то ГВН в лучшей форме. Если трудно удержать Саида Офсайда, то так же трудно пройти Ахмеда Стену.
      Журналист поставил вопрос ребром:
      - Вы болеете, конечно, за Пыс?
      - С вашего позволения, я воздержусь от ответа… Однако беседа на этом не кончилась: пройдоха
      журналист выпросил у Севим несколько фотографий.
      - Вы позволите?… Я хотел бы опубликовать…
      - Не знаю… Как хотите…
      В газете появилась фотография, где Севим была снята на пляже в обнимку с Ахмедом.
      Когда вопрос о будущем чемпионе был задан Айсель, она, в отличие от Севим, не стала ходить вокруг да около, а сказала прямо:
      - Чемпионом будет ГВН!…
      Но читателя не интересовало мнение Айсель. Он любил рассматривать ее фотографии, благо у Испанки было на что поглядеть. Газеты покупают не только для того, чтобы читать там разные статьи да заявления. Газета должна быть наглядной, особенно если это касается женщин… Все, что есть в женщине привлекательного, все должно быть открыто для газет. Турок не жалует худых женщин. Поэтому Севим Грифон не могла угнаться за Испанкой Айсель. Пышные формы Испанки радовали турецкий глаз, потому газеты с фотографиями Айсель выходили двойным тиражом…
      Накануне великого дня обе команды должны были уехать из Стамбула на отдых.
      Незадолго до отъезда Саид решил привести в порядок домашние дела, показав на собственном примере, что в здоровом теле - здоровый дух. Надо сказать, что он все чаще задумывался о вопросах, которыми раньше вообще не интересовался. Например: как жить дальше? Чем заниматься? Как зарабатывать на жизнь?… Он решил принять проект строительных фирм, распроститься с фамильным особняком и на его месте построить четыре дома; в одном они могут поселиться с тетушкой и мадам Анжелой, другие сдать в аренду. Но все равно его намерение работать - непоколебимо!
      Самым трудным оказалось убедить тетушку в необходимости такого решения. Как только старая женщина услышала, что особняк, в котором она выросла и прожила всю жизнь, пойдет на слом, она лишилась дара речи, а когда пришла в себя, сказала дрожащим голосом:
      - Ты родился в этом доме, вырос!… Как же ты смеешь поднимать руку на эту святыню? Нет, Саид, ты так не поступишь!…
      - Но, тетушка, поймите, того требует жизнь. Много ли осталось в нашем городе старинных особняков? Все они давно сломаны, а на их месте построены современные дома.
      - Ну и что хорошего? Гробы, а не дома! Нет, нет, ты меня не уговаривай, я не могу, я не хочу жить в современном доме!… Раз ты со мной не хочешь считаться, я уйду в дом для престарелых! - Беррин-ханымэфенди проявила необыкновенное упрямство.
      - И я тоже, - вздохнула мадам Анжела. - Я не гасстанусь с моей госпожой.
      - Тетушка, да поймите, в один прекрасный день наш особняк сам развалится от старости!…
      - Аллах не допустит, чтобы я до этого дожила…
      Все кончилось тем, что Саид заплакал вместе е тетушкой и мадам Анжелой.
      - Неужели вы думаете, - всхлипывая, говорил он, - что мне самому хочется покидать наш дом?
      Как ни странно, но Саидовы слезы сразу же привели тетушку в чувство. Она вытерла глаза, прижала племянника к своей груди и стала уговаривать так, словно он был маленьким:
      - Ну ладно, сын мой, успокойся. Хорошо, бог в ним, с домом. Он действительно старый, и жить в нем неудобно. Ну перестань…
      Переезд на другую квартиру прошел тяжело: тетуш» ка желала вывезти из особняка все вещи, не в силах отказаться даже от самой пустячной вещички.
      - Ах, тетушка, ну куда мы все это денем? Квартира же меньше дома.
      - Я умру, если расстанусь со своими вещами, - решительно заявила она…
      Через два дня Саид вместе с товарищами по команде уехал из Стамбула.
 
      Долгожданный день матча наступил. В городе замерла деловая жизнь, все ринулись на стадион. Стамбул опустел…
      Перед матчем ПыС во главе с Болтун-беем отправился в мечеть Эйюбсултан, чтобы совершить намаз.
      Севим несколько недель безуспешно разыскивала Саида: адреса дома, в котором он теперь жил, она не знала; пойти в клуб ГВН не решалась. Все надежды она возлагала на этот день: перед началом игры она встретится с Саидом и скажет, что ПыС предлагает ему перейти в их клуб, разумеется, за большие деньги. Он, конечно, тотчас же согласится, а после матча они вместе поедут к ней домой. Сегодня он должен увидеть и понять, как она любит его. Она сделает все, чтобы понравиться Саиду, будет с ним нежна и ласкова, как никогда! Не будь она Севим Грифон!… Сегодня она страстно желала поражения своему родному ПыС'у…
      Люди сплошным потоком двигались по городским улицам в сторону стадиона. Те, у кого не было билетов, штурмовали стены стадиона, как в далекие века их предки штурмовали стены столицы Византии. Окажись перед ними Китайская стена, даже она не остановила бы их…
      Все места на трибунах были заняты за четыре часа до начала матча. Зрители пришли сюда, запасись провизией, прихватив с собой нарды, кости, карты, не забыв бутылки с вином и ракы.
      Севим собиралась на матч, как на бал. Она надела самое красивое платье, навешала на себя украшения, не забыла надеть обручальное кольцо. Когда она шла к двери, мать давала ей последние наставления:
      - Доченька, мужчинам ни в коем случае нельзя показывать свою благосклонность, иначе они сразу же садятся на голову! Будь умницей, доче…
      - Хватит меня учить! - взорвалась Севим. - Я не собираюсь больше спрашивать у тебя, что мне делать и как вести себя! Я сама знаю не хуже тебя!
      - Ах ты негодная! - закричала Мехджуре-ханым. - Полюбуйтесь на эту неблагодарную! Я ее родила, вскормила, вспоила, и она мне, матери, говорит такие дерзости!… Да как ты смеешь?
      - Смею! Смею! Смею! - Голос Севим перешел в визг. - Ты во всем виновата!… «Ах, не тот цвет, ах, не тот стиль!»
      - На помощь!… Умираю!… - завопила на весь дом Мехджуре-ханым, закатывая глаза и падая в кресло.
      Севим даже бровью не повела, с невозмутимым спокойствием вышла, громко хлопнув дверью.
      - Чтоб ты ослепла, подлая! - плюнула вслед ей родная мать.
      Севим никак не могла решить, куда ей отправиться: к ребятам из ПыС'а или в отель, где разместилась команда ГВН. «Надо побывать, пожалуй, и там и там», - мудро рассудила она и направилась к «Столбам».
      - Пусть все черти будут с вами, мальчики! - с напускной веселостью вскричала она вместо приветствия.
      Но мальчики даже не шелохнулись при ее появлении. Кто-то нехотя поднял голову и пробормотал:
      - О! Прибыла наша честь и совесть…
      - Ну как вы, мальчики? - Голос Севим потускнел. Ахмед повернулся к ней, но не встал.
      - Как видишь. Вчера мы посетили почтеннейшего покровителя нашего Эйюбсултана и сегодня, с помощью Аллаха, рассчитываем обыграть «Нуждарей».
      Его слова вызвали смех.
      - А ты, сладкая, посиди со мной рядышком, чтобы я играл удачливо…
      Севим подсела к Ахмеду, но скоро почувствовала себя одинокой: никто ею не интересовался, как прежде, никто с ней не разговаривал. Она встала и тихонько вышла.
      Поймав на улице такси, Севим примчалась в другой отель, где остановились ребята из ГВН. Портье не пустил ее дальше холла.
      - Как?! - возмутилась Севим. - Почему это нельзя пройти? Что значит запрещено? Откуда такие порядки?
      - Вам придется подождать, пока сообщим о вашем приходе Томпсону-эфенди.
      - А кто он здесь такой?
      - Тренер команды.
      - С каких это пор тренер лезет во все дела команды? Пусть командует футболистами на футбольном поле, а не здесь.
      Эти слова услышал Томпсон и, подойдя к ней, произнес:
      - Здравствуйте! Вы прав, я командуй всюду… Вы желаете увидеть Саид?
      - Да.
      - Я разрешай вам его видеть, но прошу недолго: мы скоро уезжаем на стадион. Прошу на втором этаж, малая гостиная.
      Войдя в гостиную, Севим застыла на месте: Саид и Айсель сидели за столом и пили чай. Увидев ее, Саид встал и протянул руку.
      - Здравствуй, Севим…
      - И на том спасибо, что не забыл еще имени, - язвительно ответила она.
      Саид промолчал. Севим окинула взглядом Айсель.
      - Я, кажется, вам помешала?
      - Нет, что ты… Садись с нами, прошу тебя…
      - А где ж твои очки? - вдруг ни с того ни с сего спросила она.
      Саид улыбнулся.
      - Благодаря тебе в них больше нет необходимости. Ношу только на улице, когда яркое солнце…
      Желая переменить тему разговора, он поспешил представить женщин друг другу:
      - Простите, пожалуйста, я не познакомил вас…
      - О Аллах, кто же не знает Испанку Айсель? Та насмешливо улыбнулась.
      - Что с вами случилось, Севим? В такой день, когда вам полагается вдохновлять своих мальчиков, вы пожаловали сюда? Уж не ошиблись ли вы адресом? ПыС остановился в другом отеле…
      Вне себя от ярости, Севим Грифон бросилась на Айсель, норовя вцепиться ей в волосы. Словно ожидавшая нападения, Айсель ловко увернулась и, в свою очередь, схватила Севим за руки. На женский визг сбежались футболисты, но никто не кинулся разнимать соперниц. Здоровые парни покатывались со смеху, подуськивая и подзадоривая их: