Муж Айтен

Через несколько недель после окончания медицинского факультета на вечеринке в доме приятеля я познакомился с Айтен. Я сразу же обратил на нее внимание. Да и она не осталась безразлична ко мне. Наше знакомство началось, как легкая интрижка. Но затем мы продолжали встречаться и оба не могли определить свое отношение друг к другу. Трудно сказать, что это было: просто флирт или любовь.

Как-то снова собралась компания в доме этого приятеля. У меня слегка кружилась голова от выпитого вина. Айтен была в веселом настроении. Мы танцевали.

– Айтен, пойдешь за меня замуж? – спросил я вдруг. В тот же миг Айтен перестала смеяться, покраснела, пристально глядя мне в глаза.

– Но я ничего обидного тебе не сказал, – промямлил я. – Ты можешь отвергнуть мое предложение…

Мы вышли на террасу, облокотились на перила.

– Чем я тебя обидел? – допытывался я.

– Ты знаешь мою семью? – спросила она.

– Нет…

– Ты знаешь, кто мой отец?

– Нет…

Казалось, она мне не верила.

– Ты правду говоришь? – спросила она с недоверием.

– Конечно, правду…

Я и сам удивился, как это я до сих пор не узнал, из какой она семьи.

На следующий день я стал наводить справки о ее семье. Когда мне назвали имя ее отца, я от изумления растерялся и почувствовал страх. Оказывается, Айтен была дочерью человека, который уже при жизни вошел в историю, человека, очень уважаемого и влиятельного, можно сказать, всемирно известного. Если бы я узнал раньше, что она дочь этого великого и богатого человека, то скорее бы умер, чем осмелился сделать ей предложение. Молодые люди из родовитых семей, как мотыльки, вились вокруг нее. Но она отклоняла все предложения, так как была уверена, что искатели руки хотят воспользоваться положением ее семьи, эксплуатировать славу ее отца.

Когда я все это узнал, меня охватило отчаяние. Я понял, что люблю Айтен, но должен выбросить из головы даже мысль о женитьбе на ней. Если бы ее родные и согласились на наш брак, то все бы решили, что я женился на Айтен, дабы влезть в эту богатую и влиятельную семью.

Я стал избегать Айтен, не бывал там, где мог ее встретить. Она несколько раз просила меня увидеться, но я находил предлог, чтобы не прийти. Как я ни старался, забыть Айтен не мог. Я решил уехать подальше от Стамбула, от этих мест, где встретил ее, решил отказаться от ординатуры и пойти в армию. Когда я складывал вещи, собираясь в дальний путь, в комнату вошла мать и сказала:

– Тебя просит какая-то девушка…

Передо мной стояла Айтен… Я не верил своим глазам.

Айтен уже не сдерживала своих слез…

– Если ты меня действительно любишь, то давай поженимся, – заявила она. – Я поеду за тобой куда угодно. Когда ты уезжаешь в армию? Возьми меня с собой. Устроимся в каком-нибудь неприметном городке, подальше от моих родственников, от громкого имени отца. Построим сами свою жизнь…

Я знал, что все это лишь слова романтически настроенной, избалованной девушки. Я не смогу ей обеспечить жизнь, к которой она привыкла, и поэтому наше счастье будет недолговечным. Но я так любил ее… Взяв ее руки в свои, я прошептал:

– Люблю…

Никому ничего не сказав, мы сочетались законным браком… Айтен делила со мной все невзгоды нашей семейной жизни. Мои опасения не оправдались… Но…

Мои несчастья начались со дня регистрации брака. На церемонию, как и полагается, мы пригласили в качестве свидетелей двух друзей, только двух. Больше не сообщили никому. Мой тесть проявил значительно больше понимания, чем я предполагал. Узнав, что мы не хотим никакой помощи, он принял это как само собой разумеющееся, а мать Айтен немного обиделась.

Когда мы расписывались в книге, мелькнули вспышки блицев. Это газетчики фотографировали нас, они, оказывается, пронюхали о нашей свадьбе. Не успели мы выйти на улицу, как нас окружила толпа поздравляющих. Какой-то человек в фуражке спрашивал, обращаясь к толпе:

– А кто супруг госпожи Айтен?

Мы быстро прошли к ожидавшему нас такси. Я слышал, как несколько человек из любопытствующих спрашивали что-то, указывая на меня. Ко мне пробился человек в фуражке:

– Мюмтаз-бей прислал свой автомобиль, я шофер. Я и машина в вашем полном распоряжении…

– Благодарю, нам не нужно… – резко оборвал я его и пошел к такси.

Я слышал, как за моей спиной полз шепоток: «Муж Айтен», «Вот муж Айтен». Ударение делалось на последнем слове.

– Этот Мюмтаз-бей – жалкий подхалим, – сказала жена, усаживаясь в такси. Взглянув на мое расстроенное лицо, она продолжала:

– Не обращай внимания, скоро мы уедем далеко отсюда, туда, где нас никто не знает.

На следующий день в газетах появились сообщения о нашей свадьбе и наши фотографии – разделы светских сплетен не обошли это событие молчанием. Но ни одна газетенка не назвала меня по имени, которым меня нарекли мои родители. Для них я был «мужем госпожи Айтен». «Муж госпожи Айтен действительно красивый молодой врач», «Муж госпожи Айтен своей элегантностью и изяществом доказал, что он достоин семьи, в которую вошел», «Желаем госпоже Айтен и мужу госпожи Айтен счастья в их совместной жизни».

Как-то утром, через несколько дней после того, как мы переехали в наш дом, моя мать сказала:

– Сын мой, по правде говоря, я никогда не думала, что твоя жена такая славная. Она сразу же приспособилась к нашей бедной жизни. Только…

– Что только…

– Наша семья испокон веков живет в этом квартале, и все называли нас нашим именем, а после твоей женитьбы соседи стали называть меня свекровью Айтен.

– Все это обойдется со временем, мама, – сказал я, чтобы кончить неприятный разговор.

Службу в армии я считал избавлением. В один из пограничных городков нужно было откомандировать военного врача. Я уже собирался отправиться в путь, как вдруг пришло распоряжение оставить меня в крупном военном госпитале. И все из-за того, что я—«муж госпожи Айтен». В одном из писем тестю я писал, что служба в госпитале совсем не то, о чем я мечтал, но просил его не пытаться помочь нам, просил оставить все, как есть. Мой тесть прислал очень душевный ответ: что одобряет мои поступки, гордится мною, что никого не просил, чтобы меня оставили в госпитале, но, если я хочу, он скажет кому нужно, и меня переведут в отдаленную войсковую часть. Разумеется, я этого не хотел. В госпитале, где я проходил военную службу, я, конечно, был известен только как «муж Айтен». Все искали со мной знакомства. Сестры, больные вслед мне шептали: «Вот муж Айтен!..» – и, полагая, что мне это льстит, старались, чтобы эти слова долетали до меня.

После того как я ушел из армии, Айтен сказала, чтобы я ехал специализироваться в Европу. Я вообще-то тоже этого хотел, но сказал ей так: «Если я поеду в Европу, все решат, что этому способствовал твой отец. Я никуда не поеду, мы отправимся с тобой в отдаленный район».

Так я стал государственным служащим – врачом в маленьком городке на востоке страны. Мы отправились туда поездом.

Во время остановки в ближайшем от нашей станции губернском городе мы увидели несколько человек с цветами и пакетами в руках – они бегали по платформе и кого-то искали, заглядывая в окна вагонов. Человек, шедший впереди, спросил у бригадира поезда: «Муж Айтен должен ехать этим поездом, вы его не знаете?» Бригадир показал на меня – мы стояли у окна. Нам протянули подарки и цветы. Сам губернатор приехал нас поздравить и встретить! Это он заглядывал в вагоны… «Добро пожаловать. Страна очень нуждается в таких самоотверженных врачах, как вы…» «Всех врачей, прибывших сюда по назначению, вы встречаете так?» – спросил я. Губернатор и сопровождающие его люди смутились. Я тоже смутился, потому что, если бы я не был «мужем Айтен», я бы не посмел так разговаривать с губернатором. «Дано указание сделать все для обеспечения вашего покоя и отдыха. Мы подготовили… Если у вас будет нужда в чем-нибудь, прошу, звоните мне лично по телефону. С вашего позволения я буду вас навещать», – сказал губернатор. А когда поезд тронулся, он махнул нам рукой и сказал: «Возможности наши скромные, не взыщите». Толпа, пришедшая на станцию, чтобы увидеть «мужа Айтен», махала нам руками.

В уезде, еще до нашего прибытия, стало известно, что едет врач, «муж Айтен». Я ничего не мог поделать, чтобы вновь стать доктором Метин-беем. Жена моя была удручена больше, чем я, и со своей стороны пыталась защитить мое достоинство. Бывая в обществе, она очень часто называла мое имя и говорила: «Метин-бей мне сказал, что…», «Метин сделал так», «Метин сделал этак», она хотела, чтобы и другие называли меня моим именем. Я понимал, что мы становились смешными.

Жена моя постоянно была в подавленном состоянии. Как-то ночью она проснулась в слезах и говорит: «Метин, давай уедем в Америку, убежим отсюда…» Недолго думая, упаковали мы вещи и отправились на другой материк. Я решил добиваться славы, чтобы молва заговорила обо мне, о Метин-бее, забыв, что я «муж Айтен». Эта мысль овладела мной. И когда однажды Айтен заговорила со мной об этом, я сказал:

– Айтен, я не создан для великих дел. Я желал бы жить спокойной жизнью. Я не готовил себя для роскоши, но сделаю все, чтобы мы были счастливы. Я хочу, чтобы ты была «супругой Метина». Вот увидишь, я добьюсь, я буду очень много работать…

Никто лучше меня не знал, каково это добиться славы человеку, не обладающему достаточным честолюбием и особыми талантами. Но я превратил ночь в день, работал, не жалея сил. Как трудно мне было получить в Америке звание профессора медицины и кафедру в университете. Мои исследования, научные труды печатались в медицинских журналах, но под ними после моего имени не забывали добавить в скобках «муж Айтен»; меня все равно звали «профессор Айтен». Сообщение о присуждении мне за работу медали научного общества появилось в газете под заголовком: «Успехи мужа Айтен». У меня начался нервный припадок.

В то время правительство Конго приглашало на работу врачей из других стран. Жена сказала: «Дорогой мой, если хочешь, поедем в Конго. Ты устал. Может быть, в Африке ты отдохнешь…» Моя жена, человек в высшей степени чуткий и любящий, полагала, что в Конго нам удастся спокойно пожить среди людей, не знающих, кто мы. Я был согласен отправиться хоть на полюс к эскимосам, к пингвинам, туда, где мы с женой и сыном могли бы жить счастливо.

Когда наш самолет опустился на землю Конго и сам министр здравоохранения приветствовал нас словами «Добро пожаловать, мадам Айтен», а затем «Добро пожаловать, профессор Айтен» и пожал нам руки, мне сделалось дурно. Жена с трудом довела меня до автомобиля. Первым же самолетом мы вылетели из Конго.

Мы вернулись в Турцию. Через несколько недель на балу какой-то господин спросил у своего соседа, указывая на меня:

«Кто это?» Я чуть не рехнулся, когда сосед ответил громко, чтобы все слышали: «Муж Айтен, разве ты его не знаешь?» Не забыли…

– Айтен, – сказал я, – у меня больше нет сил, мы должны расстаться.

Айтен – самая лучшая женщина на свете!.. Она бросилась мне на шею и заплакала, но не сказала: не надо разводиться.

– Как ты хочешь, пусть так и будет, мой любимый. Я всегда буду твоей женой, только твоей, – сказала она.

Обливаясь слезами, мы развелись по решению суда. Газеты даже об этом в разделе светской хроники сообщили так: «Муж Айтен развелся со своей женой».

Шесть лет я жил холостяком. Теперь меня стали называть «бывший муж Айтен». Даже такой ценой я не смог обрести своего имени. А что если я снова женюсь? Это могло бы избавить меня от титула «бывший муж Айтен». Кто бы знал, сколько я выстрадал. Я любил только Айтен, но женился еще раз. Я отклонил любовь двух девушек, потому что одну звали Айпери, а другую Гюльтен – боялся, что их начнут путать с Айтен. Женился я на бедной девушке по имени Фатма. Теперь уже никто не мог меня называть «мужем Фатмы». Зато звали «бывший муж Айтен».

Скажите, что мне делать? Я ничего не могу изменить: «Муж Айтен», и все тут! Я пошел к Айтен и стал ее умолять выйти замуж. Тогда бы ее новый муж стал «мужем Айтен». Бедная Айтен залилась слезами:

– Выйти замуж для меня страшнее смерти. Но я знаю, почему ты хочешь, чтобы я вышла замуж. Ради твоего спокойствия я готова перенести и эту пытку.

Вскоре она вышла замуж. Ее новый муж сразу же получил, что ему причиталось: «муж Айтен», но меня не забыли: я теперь стал «первый муж Айтен».

Смерть Айтен была самым тяжелым для меня ударом. Бедная моя, возлюбленная моя жена! Я знаю, что она умерла не своей смертью, она убила себя, чтобы освободить меня. Сейчас я могу признаться, что где-то в глубине души я даже почувствовал облегчение. Прости меня, дорогая Айтен! Ах, беда, но даже ее смерть не освободила меня. Минуло три года после ее кончины, а меня все окликали «бедный первый муж Айтен»… Я бы сказал даже, что смерть еще больше способствовала популярности «бедного бывшего первого мужа Айтен».

Теперь вам понятно, почему я должен покончить жизнь самоубийством? Вы не будете меня об… об… об… обви… нять. Дорогие мои ма-ма… отец, прощайте!.. Простите меня… Прощай, любимый с…с…сынок мой! Прощай, пре-пре-прекрасный м…м…ми…мир…

…Когда я писал письмо, я после каждого слова глотал снотворную пилюлю. Я надеялся, что, подписывая свое имя под последним словом, я погружусь в вечный сон. Рука моя отяжелела, движения замедлились, я с большим трудом выводил буквы. Комната окуталась туманом, затем из тумана выплыла женщина: Айтен предстала передо мной, она улыбалась.

– Дорогой, самоубийство тебя не избавит… – сказала она.

– Как?

– Ты даже не умрешь под собственным именем! Завтра утром газеты напишут: «Бедный первый муж Айтен покончил жизнь самоубийством». Ты зря себя убиваешь…

– Уже поздно, Айтен, я принял много снотворного, я не смогу проснуться от этого смертоносного сна…

– Тебя спасут!.. Подойди ко мне, мой любимый…

С трудом я поднялся, шатаясь, сделал шаг и рухнул на пол. Моя жена Фатма прибежала на шум, увидела, что я при смерти, и отправила в больницу. Мне промыли желудок и вот спасли.

Время все стирает. Теперь никто не называет меня «бедный первый муж Айтен». Но как я сожалею, что «муж Айтен» уже забыт! Мне только и осталось с гордостью подписать эти строки.

Муж Айтен.

Дружественные отношения

Зал заседаний совета министров государства Тораканси.

Премьер-министр Тораканси, министр иностранных дел, начальник генерального штаба, министр по делам религиозных культов и другие.

Министр иностраных дел:

– Мой уважаемый премьер-министр, заканчивая свой доклад, я хочу особенно подчеркнуть следующее: король Хопан-томола продолжает подстрекательскую деятельность против нашей страны. Мы получили сведения, что в прилежащих к нашим границам районах концентрируются войска. Нет никаких сомнений в том, что извечный враг Тораканси – король Хопанто-мола замышляет что-то против нас. Премьер-министр:

– Ах, скотина!.. Я знаю, он зарится на наши земли!..

Министр иностранных дел:

– Да, зарится.

Премьер-министр:

– Чтоб он ослеп!

Министр иностранных дел:

– Чтоб он ослеп!

Премьер-министр:

– Какие принимаются меры? Что думает на этот счет начальник генерального штаба?

Начальник генерального штаба:

– Мы усиливаем укрепления вдоль наших границ.

Премьер-министр:

– Хорошо. Что еще?

Начальник генерального штаба:

– Перебросили к границам войска из центра.

Премьер-министр:

– Хорошо. А еще?

Начальник генерального штаба:

– Призвали под ружье два возраста.

Премьер-министр:

– Хорошо. А какие приняты политические меры?

Министр иностранных дел:

– Мой премьер, с вашего разрешения доложу я. Мы думаем принять в высшей степени серьезные меры. Король Хопанто-мола…

Премьер-министр:

– Чтоб он пропал!..

Министр по делам религиозных культов:

– Ами-и-инь! Дай бог, чтобы он поскорее сдох… Ами-инь!

Премьер-министр:

– Хорошо. Так что с этим подлецом?

Министр иностранных дел:

– Королю Хопантомола через три дня исполняется восемьдесят четыре года.

Премьер-министр:

– Зажился негодяй на этом свете. Никак не подохнет!

Министр иностранных дел:

– Мы полагаем, что в соответствии с правилами межгосударственного протокола следует направить поздравительную телеграмму. Это будет весьма уместно. Представляю свое предложение на ваше рассмотрение, мой премьер-министр.

Премьер-министр:

– Прекрасно! Уместное мероприятие…

Министр иностранных дел:

– Текст телеграммы подготовлен, сударь мой… (читает). «Его Высочеству Мадрагану Четвертому, королю Хопантомола. В связи с восемьдесят четвертой годовщиной счастливого появления Вашего высочества на свет…»

Премьер-министр:

– «С несчастливым» было бы правильнее…

Министр по делам религиозных культов:

– Воистину…

Министр иностранных дел (читает):

– «…поздравляю от себя лично и от имени государства То-раканси, премьер-министром которого я являюсь, с этим радостным для обеих наших дружественных и братских стран…»

Премьер-министр:

– Добавить «от души». Так будет лучше.

Министр иностранных дел (читает):

– «…поздравляя от души, желаю процветания вашему высочеству и народу Хопантомола…»

Премьер-министр:

– Добавьте: «дружественному народу».

Министр иностранных дел:

– Слушаюсь! (Читает.) «…дружественному народу Хопантомола вечного счастья. Прошу соблаговолить принять по этому поводу мои чувства высочайшего уважения. Премьер-министр Тораканси Фосика».

Премьер-министр:

– Прекрасно! Проверили, нет ли грамматических ошибок?

Министр иностранных дел:

– Сударь мой, я показывал своему сыну, говорит, что нет. Мой сын перешел в следующий класс с отличием по грамматике.

Премьер-министр:

– И точки и запятые на месте?..

Министр иностранных дел:

– Все на месте, не беспокойтесь…

Премьер-министр:

– Ну, тогда я подпишу (подписывает). Вы считаете, этого будет достаточно?

Министр иностранных дел:

– Для того, чтобы уничтожить короля Хопантомола?..

Премьер-министр:

– Добавьте: «поганого!»

Министр иностранных дел:

– Да, для того чтобы уничтожить поганого короля, мы провели необходимую подготовку…

Премьер-министр:

– Рад слышать, рад слышать.

Зал в королевском дворце государства Хопантомола. Король, министр иностранных дел, военный министр, министр по делам религиозных культов и другие.

Министр иностранных дел:

– Как я уже ранее докладывал вашему величеству, государство Тораканси наращивает военные силы. Сведения о враждебной политике премьер-министра Тораканси подтвердились.

Король Хопантомола:

– Ах, предатель, ах, проходимец, вскормленный испорченным молоком ослицы!..

Министр по делам религиозных культов:

– Да, государь наш…

Король:

– Что «да»?

Министр по делам религиозных культов:

– Все так, как вы изволили сказать, ваше величество!

Король:

– Какие приняты меры?

Министр иностранных дел:

– Разрешите доложить, ваше величество. Прежде всего мы подготовили ответ на поздравительную телеграмму премьер-министра Тораканси в связи с вашим восьмидесятичетырехлетием. С вашего высочайшего разрешения, государь, я ее прочитаю…

Король:

– Читайте!

Министр иностранных дел:

– Слушаюсь, государь наш… (Читает.) «Его Превосходительству Фосике, премьер-министру Тораканси. Я весьма тронут посланием, которое вы соизволили направить по случаю моего дня рождения…»

Король:

– Добавьте: «очень любезным»!

Министр иностранных дел (читает):

– «От всего сердца поддерживаю пожелание продолжения братства и общности судеб…»

Король:

– Нужно добавить «исторического».

Министр иностранных дел (читает):

– «…исторического братства и общности наших стран…»

Король:

– Добавьте еще «дружественных».

Министр иностранных дел (читает):

– «…дружественных стран, преисполнен удовлетворения моими усилиями, направленными на укрепление добрососедских отношений между нашими народами, и, воспользовавшись счастливым поводом, имею честь выразить вам и в вашем лице народу Тораканси, самым выдающимся представителем которого вы являетесь, чувства благодарности».

Король:

– «Глубокой, глубокой!» Добавьте… Чувства благодарности всегда бывают глубокими!

Министр иностранных дел:

– Слушаюсь, ваше величество. (Читает.) «…чувства глубокой благодарности. Король Хопантомола Мадраган Четвертый».

Король:

– Дайте, подпишу. Вы считаете это мероприятие достаточным?

Министр иностранных дел:

– Через две недели двадцатилетие освобождения Тораканси.

Король:

– Лучше, если бы они никогда не освобождались.

Министр иностранных дел:

– В связи с этим мы подготовили поздравительное послание, государь наш.

Король:

– Прекрасно. В послании, конечно, говорится о моих «искренних» чувствах, о «неоценимом вкладе в дело мира» этих подлецов из Тораканси?

Министр иностранных дел:

– Конечно, государь наш…

Король:

– Прочитайте только конец!

Министр иностранных дел (читает):

– «Его Превосходительству Фосика. В связи с годовщиной освобождения братской Тораканси примите от моего имени и от имени моего народа заверения в искренних чувствах».

Король:

– Хватит, ясно… Если этот Фосика попадет в мои руки, живьем изрежу подлеца!

Министр по делам религиозных культов:

– С благосклонной помощью Аллаха он попадется в руки вашего величества, и вы достигнете своих целей, государь наш… Мы все будем молить об этом Аллаха…

Король:

– Прекрасно, прекрасно! Теперь… Вы, военный министр, что вы сделали?

Военный министр:

– Винтовки и пушки начищены и смазаны, государь наш. Отменены все отпуска. Солдаты восемь месяцев находятся в полной боевой готовности и ждут сигнала, государь наш.

Король:

– Чего они ждут?

Военный министр:

– Вашей королевской воли, ваше величество…

Король:

– Прекрасно!.. Пусть ждут.

Зал заседаний совета министров государства Тораканси. Премьер-министр, министр иностранных дел, министр внутренних дел, начальник генерального штаба и другие.

Премьер-министр:

– Есть ли новые сведения о нашем враге?

Начальник генерального штаба:

– К сожалению, пока ничего утешительного нет. Король Хопантомола издал указ о мобилизации трех возрастов.

Премьер-министр:

– Ах, негодяй!.. Пусть только попадет он в мои руки, я выпью его кровь каплю за каплей!..

Министр по делам религиозных культов:

– Да будет так… А-а-а-а-ми-и-инь.

Премьер-министр:

– Хорошо, а какие меры вы приняли?

Начальник генерального штаба:

– Мы кое-что предприняли, затем…

Премьер-министр:

– Я не спрашиваю о военных мероприятиях, специалисты, конечно, сделают все, что необходимо. Меня интересуют политические меры.

Министр иностранных дел:

– Наши отношения носят исключительно дружественный характер. Как вам известно, в прошлом месяце мы обменялись девятью дружественными посланиями.

Премьер-министр:

– Очень хорошо.

Министр иностранных дел:

– Мы направили поздравительное послание и пожелание счастья в связи с женитьбой сына короля Хопантомола. Премьер-министр:

– Очень хорошо. А еще?

Министр иностранных дел:

– Направлено поздравительное послание в связи с годовщиной вступления короля Хопантомола на трон.

Премьер-министр:

– Хорошо. Дай бог, чтоб трон рухнул и проломил череп этой старой собаке…

Министр по делам религиозных культов:

– Ами-и-инь…

Премьер-министр:

– Хорошо, а какие другие политические меры вы намерены провести?

Министр иностранных дел:

– Мы думаем, мой премьер, но пока еще не нашли нового повода.

Премьер-министр:

– Должны найти. Главная задача министерства иностранных дел – всегда находить новые поводы.

Министр иностранных дел:

– Само собой разумеется, мой премьер. Поверьте, до настоящего момента было найдено немало различных поводов.

Премьер-министр:

– Враги наши не сидят сложа руки. Вот недавно в связи со смертью моей тещи король Хопантомола прислал послание с выражением соболезнования и подтвердил свою дружбу. Подлец, даже мою тещу, будь она неладна, использует в своих целях!

Начальник генерального штаба:

– В тот день, когда они прислали эту телеграмму, три самолета Хопантомола нарушили наше воздушное пространство.

Министр иностранных дел:

– А в тот день, когда мы направили королю Хопантомола поздравительную телеграмму по случаю рождения его внука, они схватили целую группу наших разведчиков.

Премьер-министр:

– Когда мы последний раз направляли королю Хопантомола послание о дружбе?

Министр иностранных дел:

– Недели еще не прошло. Премьер-министр:

– Так нельзя… Столько времени не проявлять дружественных чувств – бестактно. Это может вызвать подозрение. Почему зевает наше министерство иностранных дел? Необходимо найти повод и направить послание. Давайте думать все вместе. Например, хотя бы…

Начальник генерального штаба (прохаживаясь):