Глава VII

Небеса рушатся

Как только дети прошли через золотые врата, странное гнетущее ощущение, вызывавшее неуютное чувство в голове, прошло. Взамен пришла удивительно ясная и приятная уверенность в том, что они стали гораздо умнее, чем раньше.

— Я могу теперь делать сложение без ошибок, — прошептал Бернард на ухо Кэтлин, а та, в свою очередь сообщила, что теперь может легко запоминать даты.

Мэйвис и Фрэнсис чувствовали себя так, будто до этого и не представляли себе, что значит «ясная голова». Они прошли сквозь золотую дверь, за ними последовал Рубен, а завершила процессию Русалка. Она держала ненужный теперь хвост, перекинув его через руку, как полотенце. Русалка закрыла ворота, и они громко и отчётливо защёлкнулись.

— Мы должны быть очень осторожны, — предупредила она. — Это из-за Книжных Людишек. Они живут в книгах, из которых сделана пещера, и постоянно пытаются из них вырваться. Некоторые из этих Людишек очень неприятные особы. Здесь есть, например, Миссис Фэйрчайлд; ох, и натерпелись мы с ней! Или персонаж по имени Миссис Маркхэм; она всех делает несчастными. К сожалению, многие люди считают этих персонажей смешными, но на самом деле они просто ужасны!

Компания тем временем шла по мягкой, поросшей травой тропинке между высокими, ровно подрезанными изгородями. По крайней мере, это выглядело так со стороны, но, стоило Мэйвис присмотреться, как она обнаружила, что это вовсе не обычная неподвижная изгородь, а мягкие водоросли.

— Так мы в воде или нет? — спросила Мэйвис, резко остановившись.

— Это зависит от того, что ты называешь водой. «В воде» — это когда люди не могут дышать, верно? Но ведь ты дышишь? Значит, это не может быть водой.

— Я понимаю, — кивнула девочка, — но мягкие водоросли не будут стоять в воздухе, а в воде они стоят.

— А, так ты заметила это? Тогда, наверное, это все же вода. Вот только, как ты видишь, этого не может быть. И так здесь везде, — добавила Русалка.

— Однажды ты сказала, что живёшь в воде и хочешь быть мокрой… — задумчиво сказала Мэйвис.

— Народ глубин не отвечает за слова, произнесённые в вашем мире. Я уже говорила вам об этом, — напомнила Русалка.

Скоро они подошли к небольшому коралловому мосту, перекинутому через спокойный глубокий поток.

— Если то, в чём мы находимся — вода, тогда что же это? — спросил Бернард, указывая на поток под мостом.

— Ты задал слишком сложный для меня вопрос, — отмахнулась Русалка, — а если бы я всё же собралась ответить на него, ответ был бы слишком сложен для вас. Пойдёмте, мы не должны опоздать на банкет.

— А что будет на банкете? — поинтересовался Бернард.

— Еда, — кратко ответила Русалка.

— А что мы будем пить?

— Это невозможно, — вздохнула она, — таким образом вы всё равно ничего не поймёте. Мы пьём… Ах, нет, вы всё равно не поймете!

Здесь травяная дорога расширилась, и они подошли к гладкой и сверкающей жемчужной террасе. Жемчужные же ступени вели вниз, туда, где перед ними открылся самый прекрасный в мире сад. Подобный, наверное, можно вообразить, только если представлять себе целый год и ещё один день самые замечательные картинки и иметь под рукой самые подробные книги по садоводству. Но самым удивительным было то, что когда позже они обсуждали этот сад, то не смогли прийти к общему мнению относительно формы клумб, направления тропинок, сортов цветов, их оттенков и прочих мелких деталей. Они сошлись лишь в одном — все единодушно решили, что более прекрасного сада нельзя было ни представить, ни придумать. Вдалеке, за линией деревьев, ребята увидели сверкающие дворцы и минареты изумительных строений. И где-то там, далеко, слышались звуки музыки. Это было настолько далеко, что вначале они слышали лишь отдельные ноты, не сплетающиеся в единую мелодию. Но вскоре звучание стало отчетливым и превратилось в самую чудесную музыку в мире.

— Ну и ну! — выдохнул Рубен. — Что же это играет? Не арфа, — тут же решительно добавил он.

— А теперь вы кое-что получите, — сообщила им Русалка, когда они дошли до деревьев.

— О, благодарим Вас, — произнесли все, но никто не решился спросить — что, хотя этот простой вопрос вертелся на языке у каждого. Наконец Рубен не выдержал и задал его.

— Овации, — кратко ответила ему Русалка.

— Это что-то связанное с производством яиц(прим. редактора: Кэтлин спутала "Ovations" с "Innovations". Egg Innovations — исследования, связанные с разработкой новых сортов яиц),я знаю, — произнесла Кэтлин, — так, во всяком случае, мне когда-то говорил отец.

— В этом случае яйца как раз не причём, — возразила Русалка. — Возможно, это покажется вам слегка утомительным, но зато, когда всё закончится, начнётся главное веселье! Не пугайся, Кэтлин. Мэйвис, не тереби волосы, здесь нельзя выглядеть неопрятной, ведь Вас будет благодарить сама Королева. Что, не ожидали? Но вы должны были подумать об этом раньше. Если уж совершаете такой благородный поступок, как спасение, то, наверное, вы должны ожидать ответной благодарности… Да, и не забудьте поклониться. И не бойтесь, здесь нет ничего страшного.

Они прошли мимо деревьев и вскоре вышли на открытую площадь перед дворцом, вымощенную золотом и мерцающим жемчугом. В центре площади на серебряном троне восседала самая прекрасная женщина в мире. Её голову венчала сверкающая корона, сама она была облачена в одежды изумрудного цвета, а на ногах её сияли золотые башмачки. Улыбка её была такой доброй и милой, что дети позабыли все свои страхи. Замер в воздухе последний аккорд сладостной мелодии, и поднялся небольшой переполох, среди которого детей мягко подтолкнули к подножию трона. Жемчужный постамент, на который они встали, тут же окружила толпа.

Королева поднялась и протянула в сторону детей скипетр, увенчанный сияющей звездой, наподобие тех, что украшали её чело.

— Добро пожаловать, — прозвучал её голос, показавшийся ребятам слаще любой музыки. — Добро пожаловать в наш Дом. Вы были добрыми и храбрыми, не искали личной выгоды, и теперь все мои поданные приветствуют вас.

Тут же толпа, окружавшая их, качнулась вперед, как камыш под ветром, и сама Королева сошла по ступеням трона и простерла руки к детям.

У ребят перехватило дыхание, и это ощущение стало почти невыносимым, когда её ласковые руки коснулись по очереди головы каждого из них. Затем толпа поднялась, и чей-то голос, похожий на звонкую трубу, закричал:

— Дети спасли одного из нас… Мы погибаем в неволе. Слава детям!!! Слава!!!

Поднялся громкий шум, будто волны разбивались о скалы. Всюду мелькали флаги или шарфы — нельзя было точно сказать. Тут раздался голос их Русалки:

— Ну вот, всё и закончилось. А теперь у нас будет банкет. Ведь так, мама?

— Да, дочь моя, — ответила Королева. Так значит, Русалка, которую они спасли, была королевской дочерью?!

— Я не знала, что ты Принцесса, — удивлялась чуть позже Мэйвис, когда они шли по коридору за Королевой.

— Думаю, именно поэтому они и устроили столько шума, — рассудительно заметил Бернард.

— О, нет, мы приветствуем так каждого, кто спасает одного из нас. Ведь нам нравится благодарить. Но такой шанс выпадает не столь часто; трудно устроить даже обычное празднество. К сожалению, люди очень суеверны, и их невероятно трудно привлечь сюда. Я бы вас никогда не увидела, если бы вам не посчастливилось найти ту пещеру. Я не смогла бы надежно обхватить Кэтлин на отмели. В пещере гораздо удобнее держаться на поверхности, чем в море. Я думаю, вы тоже заметили это.

Да, они заметили.

— Можно мы сядем рядом с тобой во время пира? — внезапно спросила Кэтлин. — Знаешь, всё это достаточно непривычно для нас…

— Конечно, моя дорогая, — улыбнулась морская леди.

— Гм, — произнес Бернард, — мне ужасно жаль, но нам нужно возвращаться домой.

— О, не говори так, вы же только пришли! — воскликнула Русалка.

Бернард пробормотал что-то о необходимости возвращения домой, чтобы успеть помыться перед чаем.

— У нас же будет куча времени! — сказал нетерпеливо Фрэнсис. — Не ной, и не порти всё.

— Я не ною, — ответил Бернард, как всегда спокойный. — Я никогда не ною. И все же мне кажется, что нам нужно подумать о том, как мы вернёмся домой.

— Вот ты и думай об этом! — парировал Фрэнсис и отвернулся, чтобы насладиться видом ярко красных цветов, которые гроздьями свисали с колонн галереи.

Пир был прекрасен, но после дети никак не могли вспомнить, что же они ели из серебряных блюд и пили из золотых кубков. Но при этом никто из ребят не забыл лакеев, одетых в плотно облегающие одежды из серебряных чешуек, такого же цвета перчатки без пальцев и в головные уборы наподобие шлемов. Все это, по справедливому замечанию Кэтлин, делало их похожими скорее на рыб, чем на людей

— Но это и есть рыбы, — возразила Принцесса, удивленно раскрывая свои прекрасные глаза, — Это Лососи-морентропы, а тот, что стоит за креслом матери — Великий Лосось-морентроп. Я слышала, в вашей стране есть Большие Мизантропы? А у нас, как видите, Большие Морентропы.

— Все ваши слуги — рыбы? — с интересом спросила Мэйвис.

— Конечно, — ответила Принцесса. — Но слуг мы используем лишь для больших мероприятий. Большую часть нашей работы выполняют меньшие существа — электрические угри, например. С их помощью мы получаем энергию для наших машин.

— А как вы это делаете? — живо спросил Бернард, представляя, что когда-нибудь будет известен, как человек, раскрывший коммерческую ценность энергии, вырабатываемой электрическими угрями.

— Мы держим их в большой ёмкости, — принялась объяснять Русалка, — вы просто поворачиваете рукояти — они соединяются с домами людей — и угри подключаются к вашим ткацким или токарным станкам или ещё к чему-то, что должно заработать. Получается постоянное движение, угри плавают кругами по течению, пока работа не будет сделана. Это потрясающе просто.

— Действительно, это просто потрясающе, — согласилась Мэйвис. — Я имею в виду всё это, — она повела рукой в сторону белых арок, сквозь которые была видна зелень садов и синева чего-то, напоминающего небо. — Неужели вы живете здесь внизу и весь день ничем не занимаетесь, кроме игр? Как это здорово!

— Вам скоро надоест играть, если вы больше ничем не будете заниматься, — мудро заметил Бернард. — Мне бы, во всяком случае, точно надоело. Вы когда-нибудь делали паровой двигатель? — спросил он Принцессу. — Это то, что я называю работой.

— Я бы тоже назвала это работой, — ответила она, — но знаешь ли ты, что работа — это то, что тебе надо сделать, хоть и нет желания? А игра — это всегда то, чем тебе хочется заниматься. Возьми ещё Ароматных Шутих.

Она сделала знак лососю, который появился с огромным блюдом фруктов. За небольшими столиками сидели компании по четыре, пять и шесть человек, как это обычно бывает в обеденных залах больших отелей, где собираются за едой проезжие путешественники. Ведь эти маленькие столики так удобны для бесед.

— Так что же вы делаете? — спросила Кэтлин.

— Мы должны заставлять все реки течь (я имею в виду все земные реки) и наблюдать, чтобы шёл дождь и снег. Мы должны следить за приливами, отливами и водоворотами, открывать сундуки с ветрами… Это не так легко — быть Принцессой в нашей стране, скажу я вам, как бы это ни было у вас. Вот скажите, что делают ваши Принцессы? Они открывают сундуки с ветрами?

— Мы… Мы не знаем, — растерялись дети. — Мы думаем, они только открывают благотворительные распродажи.

— Мама говорит, что они много работают, например, они посещают больных людей в госпиталях, — начала было Кэтлин, но в этот момент Королева поднялась с места, и так же поступили все остальные.

— Пойдёмте, — сказала Принцесса. — Мне нужно уходить — сейчас моя очередь следить за наполняемостью рек. Только Принцессы могут делать эту работу.

— А что самое тяжёлое из того, что ты должна делать? — поинтересовался Фрэнсис, когда они вошли в сад.

— Держать море вне нашего королевства, — последовал от неё ответ, — и бороться с Глубинным народом. Мы удерживаем море мысленно, обеими руками, но, конечно, без помощи небес мы бы не справились.

— А как вы боретесь с Глубинным народом? И, кстати, кто это? — вновь проявил любознательность Бернард.

— Это толстолобые, тяжёлые люди, живущие глубоко в море.

— Они отличаются от вас? — спросила Кэтлин.

— Милое дитя!

— Она имеет в виду, — поспешно пояснила Мэйвис, — мы не знали о том, что в море есть другие люди, кроме вас.

— Вы знаете намного меньше о нас, чем мы о вас, — пожала плечами Принцесса. — Конечно, существуют разные народы и племена, у которых различные обычаи, одежды и всё остальное. Но есть два племени, отличающихся от нас сильнее всего: Толстолобые и Тонкокожие. Мы сражаемся с обоими народами. Тонкокожие живут у поверхности воды, они фривольные создания, как наутилусы и летающие рыбы, милые, но бессердечные и легкомысленные. Им нельзя доверять. Толстолобые, напротив, живут в холодных и тёмных глубинах. Они отчаянные люди…

— А вы когда-нибудь спускались вниз?

Принцесса поёжилась.

— Нет, — убежденно ответила она, — но, к сожалению, это может случиться. Если вода придёт в наше королевство, Толстолобые атакуют нас, и мы должны будем прогнать их обратно в их владения. Так уже было однажды, во времена моего деда.

— Но каким же образом Вы смогли убрать воду из королевства? — полюбопытствовал Бернард.

— Мы не на земле, знаешь ли, — сказала Принцесса. — Киты выдували большие порции воды наружу, Касатки тоже делали всё, что могли, но им не хватало сил. Осьминожки заканчивали работу, всасывая воду присосками.

— У вас есть здесь кошки? — изумилась Кэтлин, чьё внимание переключилось только в тот момент, когда прозвучало слово, похожее на «кошки».

— Нет, только Осьминожки, — ответила Принцесса, — но они такие же милые, как ваши земные кошки, хоть у них и восемь ног.

Внимание Кэтлин тем временем привлекла высокая леди, стоящая на мраморном пьедестале, возвышавшемся в центре бассейна. Над головой она держала большую вазу, из которой лилась тонкая струйка воды. Она падала через арку, находящуюся напротив бассейна, и попадала в узкий туннель, высеченный в мраморе площади, на которой они сейчас стояли. Затем поток её пересекал и исчезал под темным сводом нависшей скалы.

— Вот мы и пришли, — произнесла Принцесса, останавливаясь.

— Что это? — спросил обычно молчаливый Рубен.

— Это исток Нила, а также всех других рек. Сейчас наступает моя очередь. Я не смогу говорить до тех пор, пока не закончится моё служение. Делайте, что хотите, ходите, куда пожелаете — все в вашем распоряжении. Только об одном прошу: ни в коем случае не дотрагивайтесь до небес. Если рука непосвящённого тронет край неба, весь свод рухнет.

Она пробежала несколько шагов, подпрыгнула и приземлилась на мраморном пьедестале, даже не коснувшись леди, которая уже стояла там. Затем, с невероятной осторожностью, так, что изогнутая арка воды не была потревожена или сбита, Принцесса приняла вазу в свои руки, а другая леди, в свою очередь, перепрыгнула через бассейн и оказалась перед детьми, приветствуя их ласковой улыбкой.

— Привет! Меня зовут Майя. Моя сестра рассказала мне, что вы сделали для неё. Кстати, это я вас тогда щипала за ноги, — сообщила леди, и по мере разговора ребята узнали тот голос, который сказал им тогда, среди покрытых водорослями скал Бичфилда: «Спасите её. Мы погибаем в неволе».

— Что вы собираетесь делать, пока моя сестра выполняет своё служение? — спросила Майя.

— Подождём, я думаю, — со свойственной ему рассудительностью ответил Бернард. — Знаете, мы очень хотели узнать, как нам попасть домой.

— А разве вы не назначили время, когда вас призовут домой? — удивленно спросила Майя. Когда же они ответили, что нет, её прекрасное лицо внезапно омрачилось.

— Кому вы оставили заклинание возврата?

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — ответил Бернард, — какое заклинание?

— То, которое позволило мне разговаривать с вами тогда, среди скал. Конечно, моя сестра объяснила вам, что заклинание, позволяющее нам приходить на ваш зов, единственное, с помощью которого вы сможете вернуться?

— Нет, она не объясняла нам этого, — покачала головой Мэйвис.

— Ах, она такая молодая и импульсивная! Но, наверное, она условилась с кем-нибудь, чтобы произнести заклинание и вызвать вас обратно?

— Нет. Она не знает других земных людей кроме нас. Во всяком случае, она мне так сказала, — ответила Кэтлин.

— Возможно, заклинание где-нибудь написано?

— Под картиной, — сказали дети, не зная, что оно есть также и в произведениях Мистера Джона Милтона.

— Тогда, я боюсь, вам придётся подождать, пока кто-нибудь не прочитает то, что написано под картиной, — мягко сказала Майя.

— Но дом заперт, там нет никого, кто мог бы прочитать это, — напомнил Бернард.

Повисла гнетущая тишина.

— Может, в дом залезут воры и прочитают надпись? — предположил Рубен. — В любом случае, какой смысл гадать? Я не понимаю, почему вы все так хотите вернуться. Я, например, не хочу. Здесь очень даже неплохо, лучше, чем в любом другом месте, где я был, и именно поэтому я собираюсь получить удовольствие и посмотреть здесь всё! Тем более что мисс сама нам сказала об этом…

— Хорошо сказано, — улыбнулась Майя, глядя в его искренние глаза, — вот истинный дух исследователя.

— Но мы не исследователи, — сердито возразила Мэйвис, — и, к тому же, мы не настолько эгоистичны, как вы могли подумать. Мама будет ужасно напугана, если мы не вернёмся домой к чаю. Она подумает, что мы утонули.

— Да, но ведь вы действительно утонули, — беспечно сказала Майя. — Именно это имеют в виду ваши земные люди, когда вы попадаете к нам под воду и не думаете о заклинании возврата.

— Это ужасно! O, Китти! — и Мэйвис крепко прижала к себе сестру.

— Но вам нет необходимости оставаться утонувшими, — попыталась успокоить их Принцесса, — так или иначе, но кто-нибудь произнесёт заклинание возврата. Я уверена, это обязательно произойдёт. И тогда вы окажетесь дома со скоростью угря.

И в глубине своей души они почувствовали, что это действительно так, и это их немного утешило. Вещи, которые чувствуешь так глубоко, всегда успокаивают.

— Но, что же будет с мамой? — обеспокоено спросила Мэйвис.

— Видимо, вы не так много знаете о магии, — с лёгким сожалением произнесла Майя. — Первый принцип волшебства: время, проведенное в других мирах, не считается в вашем собственном мире. Вы, я вижу, не поняли. Попробую объяснить ещё раз: у вас дома сейчас то же самое время, какое было, когда вы нырнули в водоём в пещере.

— Но это произошло много часов назад, — удивился Бернард.

— Я знаю. Но ваше время вовсе не похоже на наше время.

— В чём же разница?

— Я не могу объяснить, — вздохнула Принцесса. — Разное время можно сравнивать не более чем небесную звезду с морской звездой. Они совсем, совсем разные. А для вас главным остаётся то, что ваша мама не будет сердиться. Так что, почему бы вам не развлечься?

Во время их разговора другая Принцесса всё так же держала сосуд, который являлся источником всех рек мира.

— Разве она не устаёт? — спросил Рубен.

— Конечно, но вообрази, что все реки вдруг высохли, и она будет знать, как страдают люди — поверь, это гораздо тяжелее вынести, чем усталость. Взгляни в бассейн и увидишь, что она делает для мира.

Они посмотрели в бассейн, это оказалось похожим на цветное кино. Картины растворялись одна в другой, как старые диафильмы, нравившиеся детям ещё до того, как был придуман синематограф.

Ребята смотрели на красных индейцев, ставящих свои вигвамы по берегам великих рек, и бобров, строящих свои запруды. Они увидели смуглых людей, устанавливающих рыбные силки на берегах Нила, и темнокожих девушек, посылающих в плавание по Гангу золочёные любовные кораблики. Перед ними предстала неистовая красота Святого Лаврентия и пасторальный покой Мидвэя. Небольшие реки смешивались с солнечными лучами и тенью листвы. Тёмные и скрытые потоки пробивались сквозь каверны и тайные места подземного мира. Ребята увидели женщин, стирающих одежду в Сене, и мальчишек, пускающих кораблики на Серпантине. Голые дикари танцевали в масках у тропических рек, укрытых тенью странных деревьев и неизвестных цветов, а мужчины в фланелевых рубашках и девушки в розовых и синих платьях катались на лодках в заводях Темзы. Они увидели Ниагару и водопад Замбези. Всё это время поверхность водоёма была гладкой как зеркало, а поток воды, бывший источником всего того, что предстало перед ними, нетронутым изливался над их головами и обрушивался с мягким журчанием в небольшой мраморный сток.

Неизвестно, сколько времени они могли бы вот так стоять, опираясь локтями на холодный парапет, и смотреть вниз на меняющиеся картины, но внезапно зазвучала труба, загремели барабаны, и ребята начали оглядываться.

— Это смотр войска, — прокричала сквозь грохот барабанов Майя. — Как вы относитесь к солдатам?

— Хорошо! — прокричал Бернард в ответ. — Но я и не знал, что у вас есть солдаты!

— Мы очень гордимся нашим войском, — заверила его Принцесса. — Я — Полковник Батальона Лобстеров, а моя сестра командует Бригадой Ракообразных. Но сегодня мы не участвуем в параде.

Звук барабанов приближался.

— Этот путь ведёт к парадному плацу, — сказала Принцесса, указывая на дорогу.

Ребята смотрели на парад сквозь большую арку, и поэтому зрелище было похоже на громадный аквариум. Первое отделение, которое они увидели, оказалось 23-м Батальоном Лобстеров.

Если вы можете вообразить себе Лобстера величиной с настоящего солдата, причем достаточно крепкого солдата, то вы сможете составить представление о великолепном появлении этого подразделения (только не забудьте, что Лобстеры в своём естественном виде не красные). Бойцы были облачены в своеобразные синевато-стальные доспехи и имели при себе устрашающее оружие. Эти ребята из 23-го подразделения, внушавшие страх, маршировали с гордым и уверенным видом.

Следом шагал 16-ый полк Меч-рыб — в серебряных униформах и с обнажёнными мечами.

Морские Петухи, составлявшие личное войско Королевы, были великолепны в розовой с серебром униформе, в настоящих шлемах и колючих воротниках.

А вот и отряд разведчиков! «Морские ежи» — как их обычно называют — шли последними в пехоте.

Затем ехали всадники на дельфинах и коньках, и отряды всадников на китах — Китовые подразделения. Каждый кит тащил в упряжке артиллерийский дивизион.

— Они выглядят как большие трамваи, идущие один за другим, — заметил Фрэнсис.

Они действительно так и выглядели. Дети отметили, что пехота проходила, как и обычные солдаты — по земле, а войска кавалерии вместе с лошадьми, казалось, плыли где-то в футе над землёй.

— Это доказывает, что мы находимся в воде, — с умным видом заявил Бернард.

— Нет, не доказывает! — возразил Фрэнсис.

— Но кит, как ты мог заметить, не птица, — парировал Бернард.

— Есть множество других вещей между небом и землей, — ответил ему Фрэнсис.

Гвардейский отряд был, наверное, самым красивым. Великий Лосось-морентроп вёл своих серебряных солдат, и 100-й полк Палтусов выглядел так, что врагам оставалось только пожалеть, что они вообще появились на свет.

Бесспорно, это было великолепное зрелище! Когда оно закончилось, дети обнаружили, что почти позабыли о своём желании попасть обратно домой.

Но стоило лишь спине последнего Палтуса исчезнуть за водорослеподобными деревьями, как это стремление с новой силой охватило их. Принцесса Майя в суматохе исчезла, их собственная Принцесса скорее всего ещё выполняла своё служение… Внезапно всё стало их утомлять.

— Ох, как же мне хочется домой, — заныла Кэтлин, — не можем ли мы просто найти дверь и уйти отсюда?

— Мы можем, конечно, поискать дверь, — заметил Бернард, — но я не знаю, как мы сможем попасть обратно в ту пещеру.

— Как ты знаешь, мы неплохо плаваем, — напомнила Мэйвис.

— Мне кажется, это будет последнее свинство — уйти, не попрощавшись с Принцессой, — возразил им Фрэнсис, — но, я думаю, не будет ничего плохого в том, что мы просто поищем дверь.

И они поискали дверь. И не нашли её. Всё, что дети нашли — это стену, большую серую стену, построенную из солидного размера камней, а над ней ничего, кроме голубого неба.

— Интересно, что по другую сторону? — пробормотал Бернард. И в этот момент один из ребят, я не скажу вам кто, предложил:

— А давайте заберёмся наверх и посмотрим?

Карабкаться наверх было легко, большие камни были неровными по краям и неплотно прилегали друг к другу, образуя выемки, на которые можно было опереться ногой или ухватиться за них рукой. Через минуту или две ребята забрались наверх, но не смогли заглянуть по другую сторону стены, потому что та была целых восемь футов толщиной. Они дошли до противоположного края и снова ничего не увидели; подошли близко, к самому краю — и опять безрезультатно.

— Это вовсе не небо, — внезапно сказал Бернард. — Это что-то вроде крыши. Я не удивлюсь, если она жестяная и раскрашена так, чтобы походить на небо.

— Этого не может быть, — ответил кто-то из них.

— Нет, это так, — уверил его Бернард.

— Не может быть такой большой крыши, — опять сказал кто-то из них.

— Но это так и есть, — вновь возразил Бернард.

И тогда кто-то из них — я не скажу вам кто — вытянул вперёд руку и, забыв все предупреждения Принцессы, дотронулся до неба. Рука почувствовала что-то воздушно-неуловимое вроде мыльного пузыря, и внезапно это что-то разорвалось, и море хлынуло в страну Морского Народа.

— Ну вот, это твоя вина, — сказал один из тех, кому не принадлежала эта рука.

И в том, что в этом был виноват тот, чья это была рука, — не было никаких сомнений. Теперь всем было ясно, что-то, в чём они находились до этого, не было водой, а то, что наполняло пространство теперь — как раз ею и было. Первая волна была очень сильной, но через мгновение, когда целое королевство было затоплено, вода вновь стала чистой и спокойной.