Если гелий и водород еще куда ни шло, то радон – это тяжелый радиоактивный газ. Основной долгоживущий изотоп радона-222 (было бы правильнее назвать его 666) легко проникает в легкие и через кровь накапливается в жировой ткани. Но опасен даже не сам изотоп, а продукты его распада, в том числе висмут и полоний, имеющий высокую энергию гамма-излучения.

– На двух обследуемых зонах, – рассказывает кандидат геологических наук Владимир Бабак, были обнаружены аномально высокие концентрации радона, или, как мы говорим, пики, исходящие из недр земли.

Кстати, одна из таких зон находится в районе Осенней улицы, неподалеку от дома, где расположена квартира Президента России. Хорошо известно, что зоны с повышенной радиоактивностью отрицательно влияют на здоровье человека. Радон имеет обыкновение накапливаться в подвальных помещениях, на первых этажах домов, расположенных над зоной. Повышенная заболеваемость к таким зонам четко привязана. Особенно это касается раковых заболеваний. Жильцы, ничего не замечая, получают переизбыток радиоактивности. Быть может, именно поэтому, будучи лучше осведомленным, Борис Николаевич давно не появляется в своей квартире, предпочитая с семьей жить в загородных резиденциях?

Ко всему прочему, радоновые зоны влияют и на биосферу. Отмечается явление бифуркации – когда несколько деревьев растет из одной точки. Красивые березы превращаются в карликовые, скрюченные деревья. На других появляются наросты. Целое семейство новой карликовой породы можно обнаружить сегодня в лесопарковой зоне Крылатского. Правда, кроме ученых, к этому никто не присматривается. Пока. Кому это выгодно? Не знать – и жителям престижного района спокойнее, и местным властям ничего делать не надо.

Крылатское, впрочем, не исключение. Подобные неблагоприятные участки в последнее время обнаружены и в других районах Москвы. Неподалеку от Белорусского вокзала и «Динамо» как раз сейчас ведутся исследования, в центре Москвы и Химках. Кстати, разрушение в конце 1998 года двухэтажного дома на Пушкинской улице произошло на одной из таких четко выраженных зон. Дом стоял в точке повышенной проницаемости, в результате чего произошла просадка.

Организации, которые ведут строительство и проектирование, не заинтересованы в финансировании исследований. Главное – быстрее начать строительство. Бывает и так, что приезжают на объект специалисты, чтобы произвести съемку, а там уже фундамент стоит, работа вовсю кипит…

А между тем московское правительство еще в 1993 году предложило Институту геоэкологии заняться составлением карты Москвы и ближайшего Подмосковья (примерно 70 километров от МКАД), которая информировала бы о характеристиках геологических структур, медико-биологических показателях, болезнетворном воздействии геологической среды на природу и человека.

И что же? Из-за безденежья карты геологических опасностей Москвы, которая должна была стать настольным документом всех строительных организаций, до сих пор нет. А она пригодилась– бы и санэпидемстанции, и службе эпидемиологического надзора Москвы, и городскому правительству…

Впрочем, наверняка еще более интересна она была бы тем, кто хочет купить квартиру в городе или дом в Подмосковье. А то ученых института уже просто замучили звонками будущие дачники. Многие от кого-то слышали об этой карте. Вот и названивают с вопросами: покупать дом в том или ином месте или не покупать.

На карте геоопасных зон Москвы, помимо Хорошевской, в красный цвет чрезвычайной опасности окрашены зоны в районе Сабурово и Капотни, Поклонной горы и Фили-Кунцево, Коломенского и Воробьевых гор, значительная часть центра города, в том числе территория Кремля. И еще около трехсот мелких очагов потенциальных провалов – в долинах Москвы-реки и ее притоков. Все они поражены оползнями.

Но мы отправляемся в район гор, именуемых Воробьевыми – от бывшего одноименного села, известного еще с XV века. «Изумрудное ожерелье Москвы», или «зеленый венец стольного города», как называют их древние летописи, протянулись на несколько километров от устья Сетуни до Андреевского моста окружной железной дороги. На правом, высоком берегу Москвы-реки высота гор достигает 220 метров.

Противооползневые мероприятия время от времени здесь все-таки проводятся. Так, набережная была укреплена в своей излучине, в том месте, где река подмывает правый берег, еще больше увеличивая его крутизну. Правда, все это лишь замедлило оползневые подвижки, но полностью их не предотвратило. Смещения грунта продолжаются и сегодня.

Сейчас глубокие подвижки на Воробьевых горах отмечаются на протяжении 550-600 метров от бровки склона в сторону реки. Так что эта территория оценивается как потенциально неустойчивая.

На Воробьевых горах, в Филях-Кунцеве и Коломенском массовые оползневые проявления отмечаются с периодичностью в 9-11 лет. Так, их массовая активность отмечалась в 1962-1963, 1973-1976 и в 1983-1986 годах. Как раз на это время приходится разрушение лифтовой галереи на метромосте.

Нерегулируемая хозяйственная деятельность, накопленный на склонах и прилегающих участках хозяйственный мусор, сброс в овраги хозяйственных и атмосферных поверхностных вод, плохая закладка траншей для коммуникаций вблизи склонов в значительной степени влияют на оползневые проявления. По мнению ученых, стабилизировать крупные активные оползни возможно строительством массивных подпорных стенок на глубоких свайных основаниях, устройством дренажных канав, водоотводящих устройств, проведением работ по углублению русла Москвы-реки.

Причинами провалов в Москве кроме оползней и образования подземных пустот могут послужить крупные аварии водопроводных систем, когда вода вырывается из труб под большим давлением. Грунт размывается, и возникающие полости начинают обрушиваться.

Так, проезжая по Смоленской площади, ученые вспомнили, как в сентябре 1995 года здесь под землей сорвало чугунную задвижку на 70-сантиметровой трубе и три полосы Садового кольца рухнули в промоину шириной не менее пяти метров.

А на Сретенке, где в ночь на 4 августа 1997 года образовалась воронка шесть метров в длину и пять в ширину, а глубиной четыре с половиной метра, ливневая канализация не справилась с осадками.

Беда в том, что повторение подобных вроде бы локальных бедствий при нынешнем состоянии подземных коммуникаций возможно в любой точке города и в любое время. Позже работники Мосводоканала подтвердили, что подобные «коммунальные бедствия», многие из которых не предаются широкой огласке, случаются по нескольку раз в год.

Хуже всего, когда утечка мала, но постоянна. Провал подобного типа уже несколько лет возобновляется после засыпок у юго-восточного берега пруда возле Дворца пионеров на Воробьевых горах. В Москве, если присмотреться, можно увидеть много провалов и воронок над колодцами, линиями водных коммуникаций, опущенные и перекошенные бордюрные камни. Все это может стать предвестником приближающейся беды.

И все же самой распространенной причиной провалов в Москве были и остаются утечки из канализации. Канализационные коллекторы не проходят сквозь водоносные горизонты, но вода над ними все равно накапливается и просачивается через неплотные стыки и щели, увлекая за собой частицы грунта. В месте контакта грунта со щелью медленно, но неуклонно растет полость, пока процесс не завершится провалом. Его засыпают, поврежденный участок проезжей части или тротуара асфальтируют, и… процесс опять начинается сначала.

– О том, сколько заброшенных подземных сооружений находится в подземном пространстве центральной части Москвы, можно только догадываться, – размышляет Владимир Иванович Макаров. Это и колодцы, и погреба, и подземные переходы. О многих из них либо забыли, либо местоположение их неизвестно. При определенных же обстоятельствах погребенные пустоты могут послужить причиной образования провалов.

Так, в декабре 1974 года на газоне посреди Ленинского проспекта, недалеко от его пересечения с улицей Академика Зелинского, образовалась воронка диаметром чуть более двух метров и глубиной почти семь метров. Обследование показало, что ее возникновение связано с наличием старого колодца, который был перекрыт деревянными досками. Со временем доски сгнили, вышележащие грунты обрушились.

Многие возможные провалы прогнозировать довольно сложно. Часто они бывают неожиданными. Когда сооружался комплекс на Манеже, строители при вскрытии котлована натолкнулись на известняки, испещренные трещинами. Тогда пришлось дополнительно цементировать наименее прочные участки толщи, а уж потом возводить фундамент.

Многим старинным зданиям в центральной части города 150 и даже 200 лет. Они вполне могли бы простоять еще столько же, но из-за подтапливания грунтовыми водами их подвалы увлажнены, кишат комарами и другими насекомыми, а стены деформируются и разрушаются.

По оценкам специалистов Института геоэкологии, от потерь в водонесущих коммуникациях в грунт Москвы уходит от 20 до 40 процентов воды в сутки. Москва по сути – вторая Венеция. Только ее «водные красоты» скрыты от постороннего глаза. В свое время обсуждался вопрос о строительстве нового водохранилища в Москве – резервуара для снабжения города питьевой водой. Так, академик А. Л. Яншин подсчитал, что вместо строительства водохранилища и прокладки водных коммуникаций достаточно было бы просто починить все водопроводные краны в Москве – настолько велики масштабы утечек. Территорию уже можно считать подтопленной, если глубина грунтовых вод менее трех метров. Почти весь исторический центр столицы имеет такую «подмоченную» репутацию.

– Это чисто урбанистический процесс, – считает Макаров. – Когда возводятся сооружения, естественно, производится строительная планировка: засыпаются овражки, речушки, выравнивается площадь под строительство. Вот это и привело к тему, что половина древней речной сети на территории города засыпана, то есть уничтожено естественное водное древо. Искусственная же дренажная система несовершенна. В результате нарушается природный баланс стока подземных вод. Естественный рельеф понижается. Сейчас подземные воды уже просто не успевают стекать в открытые русла, идет подъем уровня грунтовых вод.

В Институте геоэкологии имеется карта подтопления Москвы грунтовыми водами. И вот что на ней видим.

В пределах МКАД сейчас подтоплено 40 процентов территории, 35 процентов подтоплено практически круглый год. Вода, что называется, хлюпает под фундаментами. Причем это очень грязная вода. Сюда стекаются тяжелые металлы, другие загрязнители. Отсюда ухудшение экологической обстановки в городе.

Идем дальше. Максимальное повышение уровня вод отмечается в районе пересечения Дмитровского шоссе с окружной железной дорогой, в районе Савеловского вокзала, на отдельных участках (Лужниковская излучина, Даниловское кладбище), в районе станции метро «Аэропорт».

Неблагоприятные участки в Северном и СевероВосточном округах (участки вокруг промышленных зон, расположенные вдоль Дмитровского шоссе, между рекой Яузой и Ярославским шоссе).

В Восточном округе – территория вокруг промзон вдоль Щелковского шоссе и шоссе Энтузиастов; Юго-Восточном – полоса левого берега Москвы-реки между Южным портом и Капотней. Неблагоприятный участок находится и вдоль границы Юго-Западного и Южного округов – практически вдоль всего отрезка Варшавского шоссе в границах города.

В Западном же округе такой участок располагается относительно узкой полоской между Можайским шоссе и Мичуринским проспектом.

В Северо-Западном – небольшой участок территории, заключенный в Мневниковской излучине Москвы-реки, который предназначен, кстати, для строительства Диснейленда.

Когда-то на Юго-Западе с его огромными оврагами и ложбинами проводились лыжные соревнования. Сейчас овраги засыпаны. То же самое произошло и в Теплом Стане и на многих других территориях. Так, один из корпусов старого здания МГУ был построен на месте засыпанного Успенского оврага, по дну которого протекал ручей. Грунтовой поток в течение многих лет выносил мелкие частицы из грунта, разрыхлял его, что и явилось причиной осадки здания и его деформации.

В древней Москве было около 140 ручьев, речушек и рек. Семьдесят впадало в Москву-реку, остальные – в ее притоки. На сегодня их сохранилось меньше половины…

Несчастья гарантированы, когда игнорируется геология города, не проводится достаточных исследований, применяется неправильная технология строительства. Несмотря на все трудности, у геологов есть достаточно предположений, как избежать принятия заведомо неправильных решений. Только вот к ним мало кто прислушивается. Или не хочет прислушиваться – авось пронесет.

Поэтому прогнозировать масштабы неприятностей, связанных с жилыми и промышленными зданиями, в Москве просто невозможно. Так было с коллектором на Малой Дмитровке. Котлован вырыли на месте погребенного оползня – русла древней реки. А если его побеспокоить, то есть создать условия для подвижки, бед не оберешься.

А ведь на это место была и карта со всей детализацией, и другая геологическая документация. Но она не понадобилась. К геологам просто не обратились, отсутствовал грамотный проект и организация работы.

Точно так же было и со станцией метро «Боровицкая».

По признанию ученых Института геоэкологии, большая часть информации, накопленная геологическими организациями, недоступна для дальнейшего исследования и обобщения из-за банального отсутствия денег. И пока геологам ничего не остается, как проводить наиболее важные исследования за свой счет. Из городского бюджета им перепадает сущий мизер. Впрочем, геологов плохо финансировали всегда. Результат лег на лицо города превратившимися в руины стенами зданий. Скандалы по этому поводу возникали, но ненадолго. После очередного провала все оставалось как было.

Настоящие фанаты своего дела, ученые с мировым именем на собственном транспорте колесят по Москве, постигая тайны московских недр, их происхождение и особенности, пытаясь своими силами отследить геодинамику плиты, на которой стоит город. Пытаются понять, как говорят сами геологи, каскадные процессы, их особенности, происходящие во времени. Многие из них абсолютно незаметны и недоступны для понимания простых москвичей. Но именно в этих каскадных процессах разгадки многих тайн подземной жизни Москвы. Именно в них кроется ответ, который пытаются получить геологи.

С чем, например, связаны подвижки грунта, пока, слава богу, незначительные, на Васильевском спуске? Может ли там все затрещать по швам вплоть до стен Кремля? Вопросов на порядок больше, чем ответов. Тем временем городские власти предпочитают ждать. Выезжать на происшествия с мигалками и при галстуках. Так красиво, так тебя могут эффектно снять телекамеры.

Вот только легче ли от этого жильцам домов, которые в любую секунду могут распрощаться не только с крышей над головой, но и с жизнью?

Впрочем, может, и легче. Наблюдать за происшествиями с экрана любят все. А об опасности для себя люди предпочитают не знать и даже не думать…