– Да что ты за труп такой, вставай, живо!
      Так и не дождавшись положительной реакции, тюремщик потащил меня вверх по ступенькам. Их было семь, я констатировал этот незначительный факт, пока мое тело пересчитывало их. Потом был коридор… длинный коридор, выступающий порог…
      Наконец он оставил меня в покое, и я вновь оказался на полу.
      – И что, это все, что у тебя есть: три человека, драный орк и этот труп?
      Хороший же у тебя выбор, – ехидно произнес голос, показавшийся мне знакомым.
      Пока я пытался вспомнить, кто же это может быть, он продолжил: – И ты надеешься, что хоть кого-то из этой швали купят? Нет, ты мне серьезно ответь?
      – Я же не знал, что господин придет, а то бы прикупил экземплярчики получше.
      Просто у нас позавчера была распродажа… вот поэтому их пока так мало. Но ты не думай, они станут замечательными рабами. Посмотрите на этого – высокий, мускулистый, красивый – он может оказаться незаменимым охранником!
      Раздалось тихое позвякивание, после чего тот, кого называли господином, с презрением возразил:
      – Если доживет. Рак легких, между прочим, это не шутка. Только на его лечение придется потратить больше, чем он принесет дохода. К тому же он человек, а они долго вообще не живут. Сколько ему – сорок?
      – Ну, тогда взгляните на этого – молодой, способный, энергичный… -…симпатичный и слепой. Нет, такой мне не нужен, предложи его лучше хозяевам развлекательных заведений.
      – А этот…
      – Такими мутантами не интересуюсь. Предпочитаю однополых.
      – А чем Вам не нравиться орк? Посмотрите, какой здоровый. А цвет глаз – золотисто-салатный, это ведь большая редкость среди этой расы. Да и сам и молод и хорош…
      – Ну что ж, этот действительно не так плох. Я подумаю.
      – А взгляните на этого – отличный представитель моредхелов! Только взгляните на его лицо – он будет любимцем, как среди девочек, так и среди мальчиков!
      – Угу, только вот дохлый совсем.
      – Да что вы! Я просто напоил его сонным зельем, чтобы он не так нервничал…
      – Ага, и проткнул ему бок заодно, чтобы цену набить, надо полагать, – засмеялся покупатель.
      – Что?.. Ах, вот гады эти воры, подсунули труп, куда мне его теперь девать… разве что на мясо…
      – Много с него мяса. Кожа да кости. Ладно, даю пять за орка и рубль за дохляка.
      – Я заплатил за них двадцать!
      – Ври больше! Надоел уже. Или ты забыл, что ты у меня в долгу? Тогда напоминаю.
      Внимательно посмотри на меня, вспомни, кто я, и что делаю со злостными и дерзкими неплательщиками.
      Воцарилась тишина, нарушаемая лишь чьим-то сопением.
      – Ладно, господин, не надо. Вы, как всегда, правы. Забирайте их.
      – Ну вот, видишь, как нам легко договориться.
      – Господин… а давайте, я возвращу Вам долг…
      – Да нужны мне эти деньги… К тому же за последние пять лет там наросли такие проценты, что ты просто не в состоянии их выплатить, даже если продашь всю свою тюрьму. И еще – ты мне больше нравишься в виде должника.
      Раздался звон монет.
      – Так, орк, бери эту швабру и иди за мной. Ах да, чуть не забыл – и не пытайся сбежать, видишь этот милый амулет? Он настроен на тебя и обеспечит тебе долгую и мучительную смерть, если ты отойдешь от меня более чем на десять метров.
      Грубые руки подняли меня в воздух, и я вновь потерял сознание.
      Рыжий. Июль 5374 года – Значит, ты воровать не хотела? – с сомнением спросил я девченку-подростка, которая, после того как я освободил свою руку от ее зубов, с аппетитом жевала местный деликатес под названием джопа, хныкала и терла хитрющие зеленые глаза рукавом.
      – Я кушать хотела, – заныла она.
      – А кусаться-то зачем?
      – А вдруг бы ты меня в тюрьму сдал.
      – Не зверь же я, – покровительственно улыбнулся я. – Не бойся, я детей не обижаю. Тем более таких симпатичных.
      Девчонка действительно красивая. Большие раскосые глаза на заостренной мордашке придавали ей хитрый и одновременно невинный вид, а рыжая шевелюра еще красивее моей! Правда, на мой взгляд, она худовата и болячек многовато, но это, как известно, дело поправимое.
      – А чем ты занимаешься?
      – Ворую. И стриптиз танцую. Кстати, могу станцевать – такого стриптиза ты больше нигде не увидишь, – заговорщески наклонилась она ко мне. – Дело в том, что я мутант!
      – Ну, неудивительно, в таком-то городе!
      – И недорого возьму…
      – Слушай, ты вообще еще ребенок, рано тебе такими делами заниматься! Еще бы на панель пошла! – возмутился я.
      – Да покупателя хорошего никак не могу найти, – вздохнула она. – Целочку то порвать каждый хочет, а платить наоборот, никто. А разве я много прошу – сто рубликов, и это в полуморфной форме, а ведь это большая редкость…
      – Неужели нельзя зарабатывать по нормальному!
      – А разве я не по нормальному зарабатываю? – обиделась девчонка.
      – Присоединяйся к нам, – меня внезапно осенила идея. – Мы будем фирму организовывать: "Герои и подвиги", или что-то в этом роде.
      – А что мне надо будет делать? И сколько платить будешь?
      – Мы будем совершать геройства всякие. А доход делить на троих, пока Маня не найдется.
      – Давай. Только ты уверен, что твоя фирма принесет нам доход?
      – Уверен! – на самом деле я в этом сомневался, но если и это мне не удастся, то что это вообще за игруля такая?!
      – Идем, я вещи возьму, – предложила девчонка.
      – Кстати, а как тебя зовут? – спросил я по пути.
      – Лиса.
      – А ты часом не оборотень? А то я одного Волка знал, так он зенвергом был…
      – Да, я зенверг. К тому же мутант. Могу на любой стадии морфы остановиться.
      Например, частично обшерстенная и с хвостом.
      – Круто! Это надо будет использовать!
      – Вот и пришли. Подожди меня, я сейчас, – с этими словами Лиса смылась за кучу мусора.
      А я продолжал осваиваться в Торгограде. Скоро я понял, что если сильно толкаться, плеваться и громко матерно ругаться, то можно устоять на одном месте и даже идти туда, куда хочешь сам, а не окружающий народ. Только при этом надо учитывать, что есть те, кто тебя сильнее и толкаются так, что могут выбить весь дух: их приходиться обходить, пропускать или уворачиваться от локтей и пинков. Используя эти нехитрые приемы, я без труда вернулся на место встречи с моей новой спутницей.
      – А вот и я! – оповестила она, спускаясь с небольшим узелком. – Ну, куда пойдем?
      – Да мы в таверне остановились…
      – В какой?
      – В "Шито-крыто".
      – А, знаю, она недавно открылась. Но у тебя что, денег много? Она ведь не самая дешевая!
      – Так и по качеству не самая корявая.
      – Одна из самых корявых, – отрезала Лиса. – Просто она рядом с площадью стоит, поэтому и цены больше. А жратва корявая, да и комнаты тоже!
      – А ты знаешь, где получше и подешевле? – заинтересовался я.
      – Мне кажется, знаю. Но я там неделю назад была, может ее уже и закрыли.
      – За неделю-то? Коряво.
      – А у нас некоторые магазины всего пару дней существуют, – пояснила Лиса. – Знаешь, я в "Шито-крыто" питаться не буду, у меня мамаша была интеллигенткой, она мне внушила, что разумных есть нехорошо, черт бы ее побрал.
      – Что?
      – Ну, думаешь, какое мясо самое дешевое? Из падали всякой, в том числе и разумной.
      – А за что же ты свою мамку-то ругаешь? – меня начало подташнивать. Ни фига себе игруля!
      – Так комплексы привила ребенку! – сообщила Лиса. – Если б не они, я может, мясо бы гораздо чаще ела!
      – Слушай, а в той таверне, которую ты сватаешь, там людоедством не занимаются? – слабо спросил я.
      – Не-а. Там гарантирована только падаль животных! – радостно ответила девчонка.
      – Значит решено. Дожидаемся Джека и идем в другую таверну, – я перестал бороться со своим желудком и позволил себе оставить завтрак на придорожной куче мусора.
      – Бедный, да ты никак не знал…
      Маня. Июль 5374 года Однажды я обратила внимание на одну странность: иногда, когда я уединялась в туалете (а они в Торгограде были только в заведениях и все как на подбор по типу сортир), из очка раздавались странные звуки – шаги, ругательства, разговоры, а порой мелькал свет. Поэтому, в очередной раз прикрыв за собой дверь и заложив ее палкой, я просунула руку с факелом и голову в очко, решив осмотреть все пространство ямы, а не только кучу дерьма.
      Оказалось, что яма находится в тупиковом отвилке какого-то длинного коридора, на полу которого по щиколотку стояла жидкость… ну, сами понимаете, какая. Ее глубину я смогла определить потому, что в это время из-за поворота вышел грязный парень с факелом из какой-то трухлявой доски, которая гораздо больше дымила, чем светила, увидел меня и спросил:
      – Это что за место?
      – Стриптиз-клуб "Разврат", – поведала я.
      – Ага, спасибо. Значит я не заблудился, через три отвилка направо… – задумчиво сказал он.
      – Слушай, а что это за проход такой?
      – Канализация. Нижний уровень Торгограда, неужели не знаешь? Только через канализацию можно без помех достичь любой точки города.
      – Ух-ты! А можно, я пойду с тобой?
      – Угу. Спрыгивай, я тебя поймаю, – предложил он, раскрывая объятья.
      Раскачавшись, чтобы перемахнуть через местную кучу, я отпустила доски очка и свалилась на парня. Он, в свою очередь меня не удержал и мы вместе упали на пол.
      – Ниче, у меня тоже так вначале было, – сказал он, пытаясь отряхнуться, а на деле размазывая грязь по одежде и лицу. – Пара недель тренировки и ты станешь истинным торгоградцем! Ты ведь тут недавно, правда?
      – Да, а как ты узнал? По тому, что я о канализации не знаю?
      – Не только, но и по этому тоже. А еще ты выглядишь слишком уж здоровой. Кстати, что ты делаешь в "Разврате"? Работаешь?
      – Угу.
      – Тем более удивительно. Заведение то паршивое, венок нахватать только так можно.
      – Каких венок?
      – Венерических болезней.
      – А я еще со здешними не трахалась, – сообщила я.
      – Погоди, ты же говорила, что тут работаешь?
      – Ну да, стриптиз танцую. А трахаться я за деньги не буду, это у меня принцип такой. Буду только с теми, кто мне нравиться!
      – Сколько уже работаешь? – с интересом спросил парень.
      – Три недели. Одну правда проболела, заразу какую-то подхватила…
      – А по тебе и не скажешь – такая здоровенная!
      – Так уже поправилась.
      – Совсем? – тип покачал головой. – Слушай, и как тебя угораздило попасть в этот притон?
      – Сачек посоветовал. Ну, я его на улице встретила, еще только когда приехала.
      Друзья мои потерялись и найти я их не смогла, мешок срезали… ну а денег у меня все равно не было.
      – А ты больше слушай этих сутенеров, они еще и не такого насоветуют! Такая девка не должна пропадать! Давай, я тебя с одним моим другом познакомлю, он хозяин "Голубой мечты", это заведение куда лучше. Элитное. И венок нету, и платят больше. Да и посетители крутые, даже гильдийские заходят. Вот представь себе: закадришь какого-нибудь налогосборщика… круто ведь!
      – Можно. Только я должна предупредить хозяйку…
      – Да ну ее! Она сама сообразит, когда ты не придешь. И вообще, думаешь, ей есть до тебя дело?
      – Думаю, нет.
      – Вот и правильно! Так с чего вдруг тебя это колышет?
      – Ну, можно и не заходить…
      – Вещей ведь, как я понял, у тебя нет?
      – Угу.
      – Вот и славно! Мы как раз к этому моему знакомому и идем. Кстати, надеюсь, ты понимаешь, что за мои труды мне полагается твоя недельная зарплата?
      – Ладно.
      Пока мы бодро шлепали по вонючим лужам, я не переставала удивляться местной "канализации".
      В полумраке коридоров мы проходили мимо дремавших на возвышениях бомжей, шумных сборищ разного народа, торговцев, таверн, магазинов и других помещений… Причем, несмотря на кажущееся анархичность, все они гармонично вписывались в местный колорит.
      – Вот здесь, – показал на очередной отвилок мой спутник.
      Свернув, мы по сломанной приставной лесенке вылезли в очко какого-то туалета.
      – Прошу, – он церемонно открыл передо мной дверь.
      Мы очутились в большой пустой комнате. Меня поразило то, что пол в ней был относительно чистый, нет, даже действительно чистый, всего в несколько раз грязнее моей каюты на корабле.
      – Вонючки, нечего грязь разносить! – завопил какой-то мальчишка, демонстративно зажимая нос. – Сначала душ примите!
      – А, ну да, – смутился мой провожатый. – Мы сейчас.
      Вернувшись в туалет, он повернул какой-то рычаг и сверху на нас потекла грязная, как и везде в Торгограде, вода. Обмывшись, мы действительно стали вонять гораздо меньше, зато теперь везде оставляли за собой грязные лужи.
      – Вот так-то лучше! – прокомментировал мальчишка, шваброй размазывая стекающую с нас грязь по полу.
      – Явился – не запылился, – сказал, выходя, какой-то орк в черно-белой полосатой одежде, кроеной на манер тюремной робы. – Ну, когда долг отдавать будешь?
      – Да скоро уже, – заканючил мой спутник. – Я уже почти накопил… Да, я вот, смотри какую девчонку привел – прямо конфетка!
      – В принципе ничего, – осмотрев меня, согласился орк. – Только я не понимаю, причем здесь твой долг.
      – Он, наверное, собирается заплатить из моей первой недельной зарплаты, – пояснила я. – Мы так договорились, если меня возьмут, конечно.
      – Так… – орк повернулся к типу. – Это еще что за фокусы? Кстати, а ты знаешь, что у меня за заведение? – обратился он уже ко мне.
      – Да. Бордель.
      – Не только! – возмутился орк. – Еще я предоставляю богатеньким приятную компанию. Посидеть, выпить, потанцевать, погулять и так далее. Ясно?
      – Ясно. Так тем лучше, я сразу предупреждаю, что с кем попало трахаться не буду!
      Только с теми, кто мне понравится, – пояснила я в ответ на взгляд орка.
      – Ну, сначала я должен сам тебя проверить, а уж потом мы поговорим.
      Я недоумевала, чем является эта проверка, но орк всего лишь вытащил из кармана какой-то амулет на веревочке и велел мне его подержать. Ну, я и подержала.
      Амулет был ничего, симпатичный, сделанный в виде цветка с серединкой из какого-то зеленого камня.
      – Все в порядке, теперь можно поговорить и насчет работы, – прокомментировал орк, забирая у меня амулет.
      – А что ты проверял? – спросила я.
      – Да, болячки всякие.
      – А как?
      – Ну, если бы камень стал желтым, значит есть, но не особо заразные, а вот покраснение свидетельствует об весьма опасных заболеваниях. Понимаешь, в Торгограде необходима такая подстраховка.
      – Понимаю, – кивнула я.
      – Ладно, я прощаю тебе долг, – сообщил орк моему спутнику. – Но денег с этой девчонки ты не получишь, все ясно?
      – Так нечестно! Она за три дня больше заработает, чем весь мой долг, даже с процентами!
      – А ты не рыпайся, а-то хуже будет. У меня хорошие отношения с ниндзями, да и мои собственные вышибалы не дураки, – улыбнулся орк, взмахом руки подзывая симпатичного двухметрового шкафа с квадратной челюстью.
      – Ладно, ладно… Я согласен. Уже ухожу.
      Проводив паническое бегство моего спутника взглядом, орк обернулся ко мне.
      – Ну, во-первых, тебе надо помыться. По нормальному, а не в сортире. А потом поговорим. Ты ведь не будешь возражать, если я потребую отработать ванну?
      Велев мальчишке проводить меня наверх и обработать против внешних и внутренних паразитов, орк скрылся за той самой дверью, из которой вышел.
      Донгель. Июль 5374 года Пробуждение было резким и мучительным. Правда боль почти сразу стихла, но я лежал, не шевелясь, и старался вообще не подавать признаков жизни. К своему облегчению я почувствовал, что боль в ране стала гораздо слабее, а опухшее от побоев и укусов тело слегка онемело… но зато я практически не чувствовал этого кошмарного зуда и боли. Только пить хотелось по-прежнему.
      – Поднимайся, я ведь знаю, что ты пришел в себя, – приказал насмешливый голос.
      Я с трудом вспоминал, что со мной произошло… да, это же мой "хозяин". Ну, уж нет, рабом я не буду никогда! Я свободная, независимая личность, меня никто не сможет заставить… С этими мыслями я резко сел.
      Бунтарство тут же вылетело у меня из головы, она закружилась, в глазах потемнело, а к горлу подступил противный ком.
      – Не рвись сразу же в бой, мой прекрасный моредхел.
      Подождав, пока отступит головокружение, я медленно повернулся в сторону голоса.
      Теперь я вспомнил! Лоск, этот проклятый убийца, использовавший меня в своих гнусных целях, вот кто был моим покупателем! И теперь он восседал на изящном черном кресле с бокалом в руке, одетый в элегантный черный костюм в обтяжку, снабженный вышивкой в виде крылатого скелета какой-то змеи. Рядом стоял столик с кувшином прозрачной, чуть голубоватой жидкости.
      Заметив направление моего взгляда, Лоск снова рассмеялся.
      – Нет, это тебе пить еще рано, мой дорогой. Но, если хочешь, могу предложить простой воды, – с этими словами он достал еще один кувшин, наполненный прозрачной, кристальной, бриллиантовой влагой и протянул его мне.
      Вся моя решимость ничего не принимать из его рук тут же растаяла, я вцепился в кувшин как утопающий в соломинку и жадно припал к нему. Но после первого же глотка закашлялся, так что пролил половину драгоценной жидкости на пол. Поспешно допив остатки из кувшина, я нерешительно оглянулся на Лоска. Тот сидел и с легкой улыбкой наблюдал за моими действиями. Даже в полном кувшине воды было совсем немного, а я еще и разлил… Пол был чистый, я имею в виду действительно чистый, вода на нем сохранила свой первоначальный цвет и прозрачность. Она так тянула и манила…
      – Можно еще? – спросил я.
      – Нет, хватит. Не надо было устраивать потопа.
      После отказа лужа на полу приобрела еще большую привлекательность. В конце концов, вода в ней будет уж почище той, что на улице… и даже чище кипяченой из налогосборщиковской гильдии. С этой мыслью я склонился к ее поверхности…
      – Стоп! – Лоск оттащил меня от живительной влаги. – Мне казалось ты разумней, раз до сих пор не напился всякой дряни. Пол, между прочим, не стерильный. А мне не надо, чтоб ты подхватил всякую заразу. Эй, принеси еще воды и вытри лужу, а то этот болван все слакает, – бросил он куда-то в сторону.
      Через пару минут, показавшихся мне вечностью, я опять получил кувшин с водой.
      Теперь я пил аккуратнее и в результате не пролил ни капли. После этого мне стало гораздо легче, тошнота отступила, даже голова почти перестала кружиться.
      – Что теперь со мной будет? – обречено спросил я.
      – Ну, я думаю немного тебя подлечить и сплавить в публичный дом. Мой публичный дом. Ты симпатичный, если вспомнишь, я это уже говорил, и я думаю, что заказов на тебя будет немало… в том числе и мужских.
      – Я буду сопротивляться, – пригрозил я.
      – О, да так даже лучше, – усмехнулся Лоск. – Многие это любят.
      – Нет!
      – Что нет? Хотя… знаешь, я могу взять тебя в мои личные рабы. Будешь меня обслуживать, обед подавать и всякое такое… ну и все остальное, что придет ко мне в голову.
      – Я не извращенец, – всхлипнул я.
      – Хм… А ведь я тоже. Не бойся, я предпочитаю девочек. На тебя меня совсем не тянет.
      Я хмуро смотрел на этого изверга.
      – Ну, выбирай: в публичный дом или ко мне? Или я выберу за тебя… догадайся, что?
      – К вам, – с трудом ответил я, мне была противна сама мысль о рабстве. Ничего, вот поправлюсь и сбегу, будет знать.
      – Прекрасно! Знаешь, судя по твоей недовольной физиономии, тебе вовсе не нравиться эта идея. Что ж, придется подстраховаться, – с этими словами Лоск слегка прикоснулся к своему виску. – Но сначала я тебе кое-что объясню. Ты когда-нибудь слышал о мориоградцах?
      – Да.
      – Тогда ты знаешь об их бессердечности и жестокости. Так вот, у них конечно, много недостатков, но не меньше и достоинств, одним из которых являются, на мой взгляд, их обращение с пленниками и рабами. Я говорю только о некоторых сторонах…
      В том числе, мне очень нравятся способ, которым они получают гарантию того, что пленнику не вздумается вдруг покинуть гостеприимную тюрьму. Я имею в виду т'тага.
      Знаешь о таком?
      – Нет.
      – Так вот, т'таги делятся на маток и их личинок. Матка обладает достаточно хорошо развитым сознанием, что позволяет беспрепятственно с ней общаться, и, к тому же постоянно поддерживает связь со своими личинками, их еще называют воинами. Личинки же не достигают такого высокого развития, они лишь выполняют приказы… Единственное, на что они способны самостоятельно – так это убивать.
      Разумеется это происходит весьма медленно: сначала жертва ослепнет, затем, в течение пяти дней, оглохнет, параллельно у нее будут жуткие боли и начнется медленное самопереваривание организма… Причем это – необратимо. К тому же носитель личинки не может ее извлечь, ибо он погибнет. Аналогичное действо происходит при смерти матки.
      Начиная подозревать что-то очень нехорошее, я медленно отступал к двери.
      – Так вот, я являюсь носителем матки. И сейчас она снесла по моему приказу яичко милой, симпатичной личинки, предназначенной персонально для тебя.
      Одним прыжком Лоск настиг меня и прижал к стене, вынимая у себя из-за уха что-то продолговатое, величиной и формой как подсолнечная семечка, только с очень острым краем.
      – Нет! Лучше в публичный дом! – взмолился я.
      – А поздно, – усмехнулся Лоск, прижимая семечку к моему виску. Я почувствовал резкий укол… а потом была боль… и темнота.
 

Глава 10. Отъезд из Торгограда