Изучив берег, я поняла, почему люди остановились именно здесь – на не слишком удобном болотистом месте. Большую часть мелководья на несколько километров вверх и вплоть до места впадения притока вниз по течению покрывали густые заросли высоких, достигающих двух и более дюжин метров в высоту растений очень похожих на бамбук, только с пурпурно-красными стеблями и длинными пальчатыми темно-зелеными листьями с красными прожилками. Они-то и использовались как основной строительный материал.
      Деревянистые стебли оказались необычайно твердыми и на удивление легкими, что я обнаружила, превратив мой нож в острейшее мачете и срубив один из них. Полый внутри, он достаточно густо разделялся непротекающими перемычками, сильно повышая свою грузоподъемность за счет таких своеобразных воздушных подушек. Я приступила к постройке на пару километров выше по течению, чем основная часть людей, рассчитывая в случае опасности скрыться в кронах или, если кто-то отрежет этот путь к отступлению, просто улететь. Работа шла споро, так что вначале я даже удивилась, почему у других возникают с этим такие трудности, но потом вспомнила, что их режуще-рубящие инструменты не идут ни в какое сравнение с моим ножом, ведь он даже "весил" аж восемь счастливых слотов, каждый из которых в десять раз больше обычного. Так что такой инструмент могли взять очень немногие, да и то им бы при этом пришлось отказаться от многих других вещей. Я и сама долго жалела, что выбрала именно такое наследство. Но с каждым проходящим днем все меньше. Мой нож, флиграв, компьютер и кольцо-анализатор – вот мое богатство.
      Настоящее богатство, и оно стоит такой цены. Я все больше убеждалась, что керели не схалтурили и я получила вещи высочайшего качества. Можно сказать, артефакты.
      И никому их не отдам. Ну и пусть у меня ни одежды, ни котелка – это наживное. А от керел стоило взять то, что так просто не сделать. И я совершила правильный выбор.
      Собирать плот на воде оказалось неудобно, а если перенести постройку на берег, то, как я потом собираюсь выводить его на чистую воду через заросли бамбука?
      Поэтому пришлось мириться с неудобством постройки прямо в реке. Ко всему прочему, после нарезки достаточного количества стеблей дело застопорилось, поскольку возникла проблема их соединения в единое целое. Некоторое время я раздумывала, как же лучше справиться с этой проблемой, после чего решила оставлять на концах стеблей примерно половину междоузлий, в твердой древесине которых вырезать взаимные выемки, с таким расчетом, чтобы они плотно входили друг в друга. Стены таким образом соединились нормально, но настилать дно не получилось. А если для дна вырезать выемку только в верхнем слое, а потом плотно закрепить положенными сверху по бокам стеблями? Когда днище плота разъехалось в третий раз, я сдалась и пошла подсматривать, как соединяют конструкцию другие. После многих попыток мне с помощью вырезок, забиваемых отрезком стебля клиньев и длинной косички из гибких прутьев тех же кустов, из которых плела корзины, удалось закрепить дно настолько, что оно не разъезжалось, даже если я каталась и прыгала по нему.
      Плот получился небольшим, но и не маленьким, почти три моих роста в длину и два в ширину. На одном краю плота я сделала комнатку во всю ширину и длиной в один мой рост. Над всей поверхностью плота возвела односкатный навес от непрекращающихся дождей. Крышу выложила разполовиненными вдоль стеблями, постелив их двумя слоями: нижний вогнутой стороной вверх, а верхний на стыки между нижними, выпуклой вверх. Некоторое время после этого я только совершенствовала и укрепляла плот, но вскоре, утром, когда тучи разошлись, а солнце еще не выглянуло из-за почти касающейся горизонта луны, мне вдруг подумалось: вот от дождя я защитилась, от солнца выходит тоже, а позагорать? В результате с открытой стороны плот удлинился почти на полтора метра, точнее говоря, к нему я просто привязала еще один – помельче. 86 День 1 Года. Человеческий лагерь в джунглях.
      Через несколько дней я поняла, что если продолжу тянуть с вступлением в первый контакт, то все просто уплывут, а я, вместе со своим плотом, останусь. Поэтому, спустившись на землю за пределами внешнего круга охраны, я решительно направилась к нему… для того чтобы с таким же решительным видом пройти мимо в пределах видимости. К этому времени я уже настолько насмотрелась на людей в костюмах Адама и Евы, которых здесь больше половины, что совсем перестала стесняться своего обнаженного тела. Гордо удалившись в заросли кустов, я остановилась и осторожно выглянула. Так пока все в порядке, никакой особой реакции на мое появление у дежурных не заметно. Решившись, я еще раз прошла мимо, на сей раз немного поближе и помедленней. Ноль внимания. Значит пора.
      Сделав вид, что занята какими то своими проблемами, я пошла к границе охраняемой территории и пересекла ее совсем неподалеку от дежурных, после чего облегченно вздохнула. Все-таки небольшие опасения, что меня остановят и завернут, оставались. Итак, теперь я в лагере. Поежилась. Больше всего хотелось сейчас сбежать подальше в лес. Но если я позволю себе такой поступок, вернуться будет еще труднее, в первую очередь, морально. Несколько раз глубоко вздохнув, попыталась успокоиться. Я ведь хотела проверить, как реагируют на меня люди, так?
      Выбрав более-менее свободные кусты, я принялась расчищать рядом с ним кусочек земли для кострища. Как же здесь все-таки неспокойно. Везде люди, все время кто-нибудь да проходит мимо… хорошо хоть внимания особо не обращают. Хотя…
      – Привет, – остановился рядом со мной сероглазый блондин. – Мне сказали, ты тут новенькая?
      Вот так-то, может дежурные мне ничего и не сказали, а вот кому-то, похоже, все доложили. Я недовольно глянула на незваного визитера, но он смотрел куда-то вбок и даже не соизволил встретиться со мной взглядом.
      – Будь здоров, – буркнула я. – Что-нибудь надо?
      – Меня зовут Алекс Дет, а точнее просто Дет, – не подходя слишком близко, он устроился на выступающем изо мха корне, удобно прислонившись спиной к стволу дерева и наблюдая за проходящими мимо людьми. – Удобнее, конечно, продолжать разговор, если и ты представишься. Не соизволишь? – мне показалось, что последние слова произнесены с легкой усмешкой.
      – Ну Пантера, и что из этого? – я решила сохранить прозвище, данное мне Дмитрием, как последнюю память о нем прежнем. Дет промолчал, а я, подумав, что не слишком разумно начинать первый контакт с конфликта, попыталась исправить негативное впечатление о себе. – Ты что-то хотел?
      Вздохнув, блондин ответил на кивок проходящего мимо мужчины.
      – Да, – подтвердил он, так и не обернувшись ко мне. – Я тут пока, так сказать, исполняю обязанности просветителя. Поэтому прихожу к каждому новичку и объясняю что здесь и как.
      Я внимательно слушала, ожидая продолжения, которое не замедлило последовать.
      – Ну, во-первых, самое главное: на территории этого лагеря запрещено грабить, воровать и брать чужие вещи без спроса. Наказание у нас одно, причем мягким его назвать сложно, поскольку это – смерть. Есть еще правило, но думаю, что тебе как девушке оно не актуально: здесь непозволительно сексуальное насилие. Разумеется, драки и прочее тоже наказуемы, но не в такой степени, – Дет глубоко задумался.
      Как и ожидалось, люди не идеальны. Тихо вздохнув, я отодрала еще пучок мха. Жаль, что я не ошиблась. Иногда так хочется чего-то лучшего.
      – И много здесь такого происходит? – с тоской спросила я. – То есть, часто ли преступление совершаются, если не секрет? – на мгновение мне показалось, что он все-таки посмотрит на меня, но его взгляд остановился на расчищенной площадке.
      – Нет. Сейчас здесь практически безопасно, возможно именно из-за жестоких правил.
      А если сама не совершишь преступления, тебе и дружины опасаться нет необходимости. Ладно, хватит об этом, – резко встряхнулся Дет, заставив меня насторожится. – Мы собрались здесь, чтобы сплавиться вниз по течению до тех мест, где не встречается троллей. Плыть придется достаточно долго, поэтому рекомендую позаботиться о плавсредстве. Вообще-то у тебя есть выбор, – блондин, поджав ногу, слегка изменил позу, по-прежнему изучая оголенный клочок земли. – Ты можешь присоединиться к группе Сергея, он объединил под своим началом большую часть собравшихся. В случае, если решишь так, о плавсредстве для тебя позаботятся, но придется работать наравне с остальными и не факт, что там, где хочется. Второй вариант: попробовать присоединиться к одной из нескольких других небольших групп.
      Еще можно остаться одиночкой или организовывать собственную группу. Или, если даже самые общие правила не устраивают – уйти из этого лагеря.
      Дет замолчал, а я не спешила комментировать его слова. Через несколько минут, поняв, что это все, негромко поинтересовалась:
      – А ты с Сергеем?
      – Я? Нет, – блондин усмехнулся. – У меня есть своя группа, – оторвав пучок мха, размял его в пальцах. – Хотя она еще и не знает, что я ее лидер.
      – Если не секрет, что это за группа?
      – Придет время, узнаешь, а пока не хочу болтать лишнего, – покачал головой Дет.
      – Вопросы по существу есть?
      Я задумалась. Не спеша, перебрала в уме все, что знала и поняла, что пока мне по сути нечего спросить. Да и вообще остался только один незаданный вопрос.
      – Спасибо. Только… Дет, почему ты избегаешь смотреть мне в глаза? – не выдержала я.
      Он улыбнулся, вставая.
      – Это тоже узнаешь в свое время. Не стоит спешить. Удачи тебе и верного решения.
      Я провожала блондина взглядом, пока он не скрылся из вида. А он высокий для человека. Дмитрий, конечно, был выше, но ведь он относится к другому виду. Меня же и Дет превышает больше, чем на голову. Я вздохнула. На Земле я обладала вполне нормальным средним ростом. Неприятно чувствовать себя такой… низкой.
      Создается впечатление, что Дет говорит меньше, чем знает. Или делает вид, что знает больше, чем говорит. Но все же почему он так избегает встречаться со мной взглядом? Я противно выгляжу? Найдя подходящую лужу, рассмотрела свое отражение.
      Вроде нормально. Нет, конечно, отличаюсь от большинства женщин, но не такая страшная, чтобы отворачиваться от отвращения. Или дело как раз в моих отличиях?
      Пройдя мимо нескольких людей, я убедилась, что они не избегают встречаться со мной взглядом. Не понимаю.
      Наскоро устроив лежанку, больше для вида, чем по надобности, я некоторое время ходила по охраняемой земле, наблюдая за другими людьми, но к собственной радости так и не обнаружила признаков особой агрессии. А значит, можно попытаться присоединиться к тем, ради кого и затевалось это путешествие по земле.
      Я решительно направилась к лагерю Свинтуса, немного поплутав по пути – все-таки снизу дорога выглядела несколько иначе, чем с крон. Наконец обнаружив стоянку ученых, ненадолго замедлилась и, несколько секунд поколебавшись, вышла к костру.
      Заметив, что на меня обратили внимание, начала разговор.
      – Здравствуйте, мне нужно поговорить с вашим лидером, – зеленокожий усмехнулся и кивнул в сторону Свинтуса.
      – Привет и тебе, – как всегда встрепанный Свинтус жестом пригласил присесть. – Я лидер.
      – Может, отойдем? – помявшись, предложила я, поежившись от нежеланного внимания зеленокожего. Будто мало мне одного Свинтуса. Ученые в ответ на мою реплику обменялись многозначительными взглядами. – Хотя бы к реке, например.
      – Можно, отчего же нельзя, – мужчина неспешно поднялся и направился к воде. Я пошла следом, а сзади увязался зеленокожий, что снова заставило меня занервничать. – Это Росс. Мы полностью доверяем друг другу. А меня здесь обычно называют Свинтусом, – преувеличенно доброжелательным тоном представился лидер.
      Мужчины расположились в паре метров от воды, и Росс принялся следить за мной своими неприятными ядовито-желтыми глазами. Я не смогла перебороть себя и устроилась чуть сбоку, защитив спину стволом дерева. Чтобы отвлечься от пристального внимания зеленокожего, оторвала отслаивающийся кусочек коры и повертела в руках.
      – Пантера. Я бы хотела присоединиться к вам, – вспомнив, что однажды я застала конец разговора о каких-то правилах в группе, поспешно добавила. – Только у вас вроде какие-то условия есть.
      – Есть, – Свинтус бросил в воду кусочек мха. – Мы ученые, поэтому главное наше правило – заниматься наукой. Кроме того, после некоторых событий мы решили стать закрытой группой, то есть принимаем не всех, да и уйти так просто не получится.
      Научные открытия и достижения – тайные сведенья и не должны выносится за пределы ордена Видящих, как мы назвали наше объединение, без решения совета, в который входят все старые члены группы. Так же не могут использоваться для личного обогащения чужие открытия и достижения или открытия, сделанные с использованием чужих трудов. Финансами также заведует совет. Но все-таки главное – заниматься интеллектуальным трудом. Ты все еще просишь рассмотреть твою кандидатуру?
      Я глубоко задумалась, кроша кору на мелкие кусочки. Потом швырнула остаток в реку и некоторое время смотрела, как он качается на беспокойных волнах, часто попадая под тонкие струйки воды, стекающей с листьев деревьев. Перебрав все варианты, решила сказать правду, хотя и не слишком лестную для меня.
      – Кое-что я могу… постараюсь гарантировать. А именно – сохранять в тайне общие открытия и достижения, не использовать их для обогащения, хотя если честно, скорее всего, буду ими пользоваться для себя и своей семьи, если она у меня появится. Работа головой меня не страшит и даже радует. Но вот насколько я задержусь в вашей группе, совершенно не представляю. Хотя даже после выхода постараюсь не разглашать ваши тайны. Если вы согласитесь принять меня на таких условиях – хорошо, нет – разойдемся с миром, – я вздохнула. Посидев и послушав журчание воды, Свинтус оборвал еще кусочек мха и автоматически принялся скатывать его в шарик. Росс переменил позу, моргнул и как бы между прочим спросил:
      – Какое у тебя было образование там, на Старой Земле? – я заморгала, не ожидая вопроса. Мне казалось, они принимают решение.
      – Высшее. Биолог. Специализация – экология животных, энтомология, – добавила я, подумав.
      – Где работала? Должность, степень? – едко продолжил допрос зеленокожий.
      – В НИИ сельского хозяйства. Научный сотрудник. Почти кандидат наук.
      – Почему почти? – заулыбался Росс.
      – Сюда попала. А здесь почему-то подходящей комиссии не нашлось, – не выдержав давления, ехидно-агрессивно поведала я. – Да и тематика работы тут заинтересует разве что историков. В этом мире многое отличается. И начинать исследования приходится с нуля. Мне, например, гораздо больше пригодились высоко теоретические знания, общие законы, а не частные случаи из практики на Земле.
      Хотя и они совсем небесполезны, – меня охватила ностальгия. Все-таки Земля – это родное, и ее природа – потерянное богатство.
      – Ладно, а с кем жила и как выживала в этом мире? – я снова насторожилась. Да что надо этому зеленокожему?
      – Одна жила. А как выживала, это все-таки в первую очередь мое личное дело. И я не собираюсь делиться этими сведеньями.
      – Тогда, может, соизволишь сообщить хотя бы самый минимум? Ты убивала? Грабила или воровала? Хотя о чем я спрашиваю, – решив, что я не отвечу, Росс безнадежно махнул рукой и отвернулся. Однако в этом вопросе я решила не скрывать правду, лучше сказать и уйти, чем солгать и завязнуть в болоте лжи.
      – Не грабила и не воровала, – он язвительно улыбнулся и не ожидая иного. – Но убивала. Два раза – с гарантией, один – почти, – я заставила себя замолчать, осознав, что в голосе проскользнули истеричные нотки. Мужчины вздрогнули и переглянулись. – Но о причинах и самом процессе предпочитаю пока не распространяться, – пытаясь выдержать спокойный тон, продолжила я. – Еще вопросы?
      Или допрос окончен, и вы соизволите таки открыть мне свое решение? – в конце голос снова сорвался.
      – Мы должны посовещаться с остальными, – вставая, произнес Свинтус. – Можешь подождать здесь, как только мы определимся, тебе сообщат, – снисходительно бросил он, и они удалились, а я разозлилась на себя. Зачем нагрубила? В следующий раз надо лучше сдерживаться. Они ведь интересовались вполне естественными вещами, действительно такое лучше знать до того, как принимать или прогонять. Теперь, остынув, я поняла, что мне не светит место в группе. А чего я хотела: приперлась чужая тетка и хочет, чтобы ее мало того, что приняли, так еще и на ее условиях. Не жирно? Вздохнув, я подобрала еще кусок коры. Все-таки стоит дождаться ответа. Хотя бы чтобы просто уважать себя.
      Где-то через полчаса к воде вышел зеленокожий. Присел рядом и долго смотрел на разбегающиеся от капель круги.
      – Знаешь, мы обсудили твою кандидатуру и решили… – я обреченно вздохнула. – Что тебе стоит дать шанс. Так что мы принимаем тебя. И даже на твоих условиях, – я возбужденно вскочила. Не понимаю. Они же должны были прислать отказ?
      – Но почему? Я ведь вам никто и никаким боком! Вы приняли неправильное решение… в смысле я не понимаю, с какой стати… – я замолчала, испугавшись, что сейчас сама все испорчу. – Почему все-таки вы решили именно так?
      – Мой ответ зависит от того, что ты хочешь услышать: горькую правду или сладкую ложь? – Росс прищурился, и я поежилась под пронзительным взглядом желтых глаз.
      Только сейчас я обратила внимание, какое у него хищное, ястребиное выражение лица. Нервно сглотнула. Почему-то хотелось согласиться на сладкую ложь. Но если я так поступлю, то потом все равно не успокоюсь и стану докапываться до истины.
      – Давай лучше правду, – тихо сказала я, глядя на водную рябь. Он медленно моргнул, снова приковывая внимание к своим глазам.
      – В твою пользу мы нашли несколько аргументов. Первое – ты хочешь присоединиться сейчас, когда мы, мягко выражаясь, не на коне. Во вторых, посовещавшись, мы решили, что скорее всего ты ответила на вопросы честно. На те, на которые соизволила ответить, разумеется. И, наконец, в-третьих, ты нам не так чужда, как хочешь это представить… таинственная незнакомка. Негласно мы общаемся уже неделю, – я смутилась: меня выследили, а я-то считала, что хорошо пряталась. – Мы, может, и не лучшие следопыты, но и не слепые. Хорошо лазаешь, кстати, – у меня начало закрадываться нехорошее подозрение, зачем меня приняли, но Росс продолжил, пытаясь снять камень с моей души. – Но никто не обязывает тебя и дальше нас кормить. Это сугубо твое дело и мы можем договариваться об этом только в личном порядке. Орден занимается наукой, и от тебя мы требуем соблюдать наши правила. Мы даже согласились принять тебя на особых условиях. Ну что идем к остальным? – он протянул мне ладонь, но я, вспомнив, что произошло в мой прошлый контакт, поспешно спрятала свои руки за спину, напряженно прислушиваясь к ощущениям. Не найдя даже намека на сексуальное возбуждение осторожно коснулась его пальцев. Все в норме. Или страсть у меня бывает припадками, как "жор", или меня притягивает только к тому виду, а с этим гормоны не совместимы. Улыбнувшись моей внезапной неуверенности, Росс ободряюще сжал мою кисть и повел к остальным.
      Меня охватила эйфория. Меня приняли! Приняли! Я больше не одна!
      – Вот знакомьтесь, это наш загадочный древолаз по имени Пантера, – представил меня ученым. – По профессии, как вы уже знаете – биолог. Наш лидер Свинтус, на Земле занимался юриспруденцией, это, – указал на вечно улыбающегося рыжего парня.
      – Маркус, наш физик, это Илья, химик по профессии, – кивнул на шатена, который когда-то предлагал готовить мох. – Игорь – математик, Сева – инженер, и конечно представительницы прекрасной половины человечества: Юля – астроном, Вера – геолог, агроном – тоже Вера, но мы чаще называем ее Вероникой, экономисты – Лиля и Света и, наконец, Надя – врач, – я вопросительно посмотрела на него. – Ах да, я тоже врач.
      – Добро пожаловать в общество гнилой интеллигенции, – с изрядной долей самоиронии поздравила Юля, самая высокая из девушек в группе. Впрочем, даже из мужчин выше нее только Росс и то совсем незначительно. – А почему именно Пантера?
      – В память одного человека. А почему именно Свинтус? – радостно отпарировала я, тут же смутилась своего поведения, но лидер только рассмеялся.
      – Прилипло ко мне это прозвище, еще в самом начале. Вот и решил возвести его в ранг имени. Угощайся, – мне протянули колбу со своеобразной ухой. Я отхлебнула прямо из горла, как все, и закатила глаза от наслаждения. Люблю супы. Просто обожаю, особенно хорошие.
      – Что, неужели так плохо? – почему-то обиделась Вера.
      – Наоборот – очень вкусно. Просто понимаешь, последний раз я ела что-то вареное на четвертый день после того, как попала сюда, – пояснила я.
      – А как же ты питалась? – с подозрением поинтересовалась Надя. – И чем, если не секрет?
      – Чаще всего занималась сыроядением, иногда запекала еду в золе или поджаривала, но редко. А чем… фруктами, ягодами, листьями, орехами и семенами, почками, клубнями папоротников – это из растений, а еще – насекомыми, червями, улитками, ящерицами, лягушками, змеями и рыбой.
      Врачи многозначительно переглянулись, после чего Росс подбросил в костер веток и корректно спросил:
      – А ты не думала, что так питаться, не слишком гигиенично? – я рассмеялась.
      – Думала. Но мой желудок думал, что ему очень хочется есть, причем неважно, что и в каком виде. И его аргументы оказались сильнее.
      – Глистов, наверное, нахватала, – задумчиво потянул Росс, с интересом ученого-патологоанатома посмотрев на мой живот. Я поспешно прикрыла его руками, и мне показалось, что внутри что-то шевелится. Глисты или… Да нет, я точно знаю, что на сей раз у меня ни с кем не было сексуального контакта. Я отмела тяжелые мысли, прислушалась к ощущениям – все равно подозрительные и пару раз повторила для себя: "глисты, глисты".
      – Мне пока не мешают, – на всякий случай заверила зеленокожего. – Но вполне вероятно, даже, скорее всего, глисты есть.
      – О нет, биологи, врачи имейте же, наконец, совесть, – взмолился Игорь. – Не за едой! Не портите аппетит.
      Это прозвучало так по-домашнему, что я невольно заулыбалась и вернулась к еде, инстинктивно стараясь прикрыть живот от задумчивых хищных глаз Росса.
      Вечер 86 – Утро 87 Дня 1 Года. Человеческий лагерь в джунглях.
      – Кстати ты, наверное, знаешь, но все же: мы собираемся спускаться вниз по течению, а для этого нужен плот, – я кивнула. – Мы уже давно строим для нашей группы, точнее строили несколько, но остался только один на всех, – вздохнул Сева, тщательно расчесывая мелкие черные кудряшки своей густой окладистой бороды.
      – Почему-то мне кажется, что плыть придется гораздо дольше, чем пока запланировано. Так что крепкое и достаточно большое плавучее средство просто необходимо.
      – Я уже думала над этим вопросом и собираюсь сплавляться отдельно. Без обид, но так безопаснее и для меня и для вас, – Росс скептически поднял бровь, но комментировать не стал. И на том спасибо.
      – А успеешь одна? – С сомнением потянул инженер. Я уверенно кивнула.
      – По нашим сведеньям сплав начинается завтра к полудню, – сообщил математик. – Уверена, что успеешь? Может, помочь?
      – Уверена, – кивнула я. – А как дела у вас: – они недоуменно переглянулись. – Ну, с плотом-то что, достраиваете уже?
      Росс рассмеялся.
      – У нас уже все готово. Сева, покажешь свою гордость?
      – Покажу, а как же иначе, – отложив кривую расческу, инженер радостно сверкнул фиолетовыми глазами из-под густых бровей и повел меня к плоту. Следом увязались зеленокожий с математиком. Ладно, последний, но Росс-то что ко мне пристал, как банный лист?!
      Плот ученых находился совсем близко, к нему по мелководью, через заросли бамбука вел узкий настил из обрезков их стеблей. Добравшись до открытой воды, я пораженно замерла, уже второй раз поняв, что сильно недооценила ученых. Может они и не смогли выдержать жестокой конкуренции за пищу, но плот… Даже его внешний облик поколебал мою уверенность в том, что я соответствую их уровню.
      Длинный и широкий, с толстым дном, удобными бортиками по краям, отступив от которых на небольшое, но достаточное для комфортного перемещения одного человека, расстояние возвышались ровные стены внутренней комнаты. Над всей площадью днища раскинулась шикарная четырехскатная крыша, застеленная крупными листьями одного из прибрежного растений. У края плота в трех местах (по крайней мере, с видимой стороны) находились какие-то хитрые конструкции из бамбука и дерева. Вдоль бортиков лежали три длинных, почти в десять метров, весла оригинальной формы.
      – А… э?.. – маловразумительно спросила я у наслаждающихся моим шоком людей, показывая на заинтересовавшие меня приспособления.
      – Это? Это подгребицы с наклонными подголовниками. И гребли, – кивнул на весла Сева. Мне эти слова ничего не прояснили, что явно отразилось на моем лице, поскольку инженер снисходительно пояснил. – Подставки для весел и сами весла, чтобы плыть поперечно течению реки. Понимаешь?
      Я задумалась, после чего неуверенно кивнула.
      – Разве шеста не хватит? – голос прозвучал жалобно. Я все еще надеялась обойтись без вникания в тонкости этих высоких технологий.
      Математик залился веселым смехом, Росс с ехидной улыбкой отрицательно повел головой, а Сева фыркнул:
      – Я тоже раньше в плотах не разбирался. Но нужда заставила, как говорится. Кое-что вспомнил Игорь, – инженер кивнул на математика. – Кое-что узнал у людей, которые на Земле туризмом увлекались…
      – Угу, – вставил зеленокожий. – Только почему-то больше теоретически. Ни одного настоящего!.. -…ну а остальное пришлось рассчитывать и на моделях испытывать, – скромно пожал плечами Сева. – Шесты годятся только для рек с малой глубиной. А в этой реке она больше трех метров. Так что шест здесь не годится.
      Я тяжело вздохнула.
      – Да ты залазь на него, внутри посмотри, – гордо предложил инженер.
      У стен в качестве постелей возвышались аккуратные стожки подсушенного красного мха, в центре виднелся сложенный из нескольких стеблей бамбука в виде невысокого сруба и засыпанный землей очаг, по бокам невысокие столики, даже что-то похожее на шкаф или навесные полки. Несколько натянутых между толстыми бамбуковыми колоннами плетеных веревок. И две бамбуковые лестницы, ведущие на второй этаж. Я смотрела на все это великолепие и молчала. У меня просто не было слов, чтобы выразить эмоции. Моя поделка будет выглядеть на этом фоне, как лачуга рядом с дворцом.
      – Это мы делали уже из обрезков, – пояснил Сева, показывая на мебель. – Не пропадать же трудам. Осталось только дров побольше насобирать, да если найдется какая-нибудь еда, ее тоже. Здесь и тебе место найдется, если передумаешь, – с намеком добавил он. Я смутилась.
      – Это просто замечательный плот… Я такого никогда не видела, – честно призналась я. – Даже и не знаю, как сказать… – я помолчала, но все же не смогла удержать вырвавшийся вопрос. – А он крепкий?
      – Еще бы! Все проверено и рассчитано, с тройным запасом прочности. И на крышу не смотри, по ней ходить спокойно можно и не протекает, – хвастливо поведал он. – Пришлось, конечно, потрудиться, но результат стоит того. Ну что, не передумала?
      Какой соблазн! Я поспешно замотала головой.
      – Нет, нет, я отдельно. Только… Сев, а можно тебя попросить посмотреть мой плот? – ко всему прочему, увидев этот шедевр инженерного искусства, я испытала неуверенность: а вдруг моя поделка развалится в первый же день сплава, как первая корзина? К моей радости, Сева сразу согласился, но, к огорчению, двое его спутников выразили настойчивое желание составить инженеру компанию.
      По пути я вспомнила, что у меня нет удобной тропы к плавсредству, а если они будут добираться пешком, то рискуют стать жертвами прожорливых пираний. К моему удивлению, их ничуть не смутило мое предупреждение и, добравшись до места, они достаточно ловко и с явным опытом преодолели бамбуковые заросли, цепляясь руками и ногами за стебли, даже не замочив ног.
      Мы все вчетвером забрались на пошатнувшийся под нашей тяжестью плот. Росс с Игорем удобно устроились по краям, а Сева принялся осматривать и ощупывать, чуть ли не обнюхивать каждый стебель и соединение, беспрестанно комментируя непонятными мне терминами, рыская то туда, то сюда и постоянно перегоняя остальных с место на место. Периодически он прекращал свое исследование и обращался к математику с просьбой произвести какие-то расчеты, после чего снова продолжал исследование. К моему удивлению, Игорь проявил себя ходячим калькулятором, запросто перемножая и деля в уме многозначные числа. На Земле я была знакома с математиками, но чтоб они показывали такие фокусы…
      – Как у тебя получается? – тихо, чтобы не мешать инженеру, спросила я у Игоря.
      – Все просто, – так же тихо ответил он. – У меня здесь был друг, который недавно погиб, – математик вздохнул, но потом резко встряхнул головой, отгоняя грустные воспоминания. – Так вот, мы когда на добычу с ним ходили, чтоб не скучно было, играли в вычисления. Вот и натренировались. Он, кстати, еще лучше меня умножал.
      А делил я лучше, – гордо добавил Игорь.
      Эх, а я, вместо того, чтобы самосовершенствоваться, тратила свободное время на прыжки по деревьям, лазанье по Интернету и праздное ничегонеделанье. Стыд мне и позор.
      Наконец, Сева закончил и ошарашил меня длинной малопонятной тирадой, после чего счастливо замолк, похоже, ожидая моей оценки его знаниям. Почесав в голове, я еще раз попыталась вникнуть в суть фразы и, разумеется, потерпела неудачу.
      Вздохнув, честно призналась:
      – Понимаешь Сева, я не инженер и вообще от этих строительно-конструкторских дел достаточно далека, поэтому почти ничего не поняла, кроме того, что многое сделала плохо. Можно перевод для неспециалистов?
      – Ладно уж, – покровительственно произнес он. – Но я не говорил, что многое сделано плохо, я даже достаточно высоко оценил твою работу… для новичка. Но все же, если подправить и укрепить некоторые детали, добавить кое-что и сместить центр равновесия, то твоя плавучая крепость станет гораздо устойчивей и надежней, – и он принялся описывать, что и как следовало бы изменить, в конце немного грустно добавив. – Только на это может не хватить времени.