– А как ты сама представляешь семейную жизнь с Россом? Только честно, – заулыбалась Юля.
      – Насчет Росса у меня вопросов нет, только насчет Игоря, – пояснила я свой вопрос.
      – А он женщинами не интересуется, – подняла холодные, как серый лед, глаза Лиля.
      – Впрочем, справедливости ради скажу, что и мужчинами тоже, – снисходительно добавила она, заметив мою растерянность.
      Все равно не понимаю! Такой хороший парень – и никому не нужен! Да будь я одного с ним вида, я бы…
      Украдкой покосившись на Лилю, я улыбнулась. Ей бы пару с зеленокожим составить.
      Он – хищник, она – жестокая снежная королева. Даже ее взгляд вызывает ощущения, схожие с теми, которые возникают при пристальном внимании желтых глаз Росса. От обоих мурашки по коже и желание сбежать подальше.
      Мы еще не успели приготовить ранний ужин, как черные тучи заволокли небо, и началась гроза. Около полуночи, когда дождь ненадолго стих, я вышла на связь с Аллой. И крепко с ней поссорилась из-за нежелания давать обещания, которые на собираюсь выполнять. Увидев, что уговоры на меня не действуют, Алла психанула и обвинила меня в сговоре с ее врагами, после чего удалила из своего списка контактов.
      На следующий день первое поколение личинок начало вылезать из все еще открытой раны пациента, поэтому, когда мы в очередной раз осматривали его, постарались выбрать самых крупных, чтобы они не расползались по всему плоту. Кроме двух ранее выявленных, остальные три вида патологического влияния, судя по всему, на больного не оказывали, и мы, в свою очередь, их не беспокоили, с умилением наблюдая, как бережно они убирают с открытых тканей кусочки гноя и отмершей плоти. Извлеченных из раны и покрывающего ее мха личинок все это время крутившийся вокруг физик тщательно собирал и подманивал ими рыбу. То ли из-за этого, то ли из-за чего другого, но улов в этот вечер оказался на редкость удачным: дюжина рыб почти полуметровой длины, по внешнему виду больше похожих на сплющенных с боков змей. 95 День 1 Года. Река – Джунгли – Река Я сидела на краю своего плота, болтая в воде ногами и наблюдала за группой из семи троллей, дружелюбно махающих проплывающему мимо каравану. За последние три дня я видела не меньше троллей, чем за все предыдущее проживание в лесу.
      Создается впечатление, что мы не удаляемся, а наоборот, приближаемся к эпицентру.
      Уже четвертый день плывем без остановок. Хочу в лес!
      А что, это идея! Если удастся выбраться на берег и залезть на дерево незаметно от троллей… Или даже проще: плюхнуться в воду и, когда последнее плавсредство скроется из виду, взлететь к кронам. Жаль, что наш плот идет ближе к середине, чем к концу каравана. Тем более, что позавчера русло реки сильно расширилось, обзаведясь вдобавок многочисленными рукавами и островками, соответственно, скорость течения уменьшилась, а, значит, я спокойно смогу обогнать плот по берегу. Осталось только выбрать подходящее место, желательно с берегом, поросшим густыми зарослями кустов. В зарослях тролли вряд ли бродят, а спрятаться и переждать, пока все отплывут подальше, – самое то.
      – Народ, можно я корзины позаимствую? – указала я на две облюбованные емкости.
      По качеству они показались мне на порядок лучше остальных, да и по размеру явно лидировали. Из общей массы самодельных корзин ярко выделялась только еще одна, остальные находились примерно на уровне моих.
      – Зачем, если не секрет? – поинтересовалась Юля.
      – Схожу по деревьям полазаю. Заодно, может, фруктов наберу. А то запасы уже кончаются.
      – Не боишься? – Игорь внимательно оглядел берег.
      Я пожала плечами.
      – Боюсь. Но на плоту сидеть уже не могу, – зеленокожий понимающе улыбнулся.
      – Пусть идет, если хочет. Она достаточно жила одна, чтобы реально оценивать свои шансы, – как же меня раздражает этот пристальный взгляд!
      – Ладно, бери, – кивнула Юля. – Но поосторожней там.
      Дождавшись густых зарослей на левом берегу, я спустилась в воду и бодро поплыла в ту сторону, толкая связанные корзины перед собой. Через несколько минут добралась до берега и, убедившись, что троллей не видно, залезла в кусты.
      Некоторое время тихо сидела, прислушиваясь, после чего, обнаружив, что нахожусь буквально в нескольких метрах от большого ствола, прокралась до него и поднялась в кроны. Если все уже знают о моем древолазаньи, незачем скрываться. Другое дело, если бы пришлось использовать флиграв, ведь показывать такие возможности – значит, подставлять себя под удар. Решив не терять времени даром, я немного удалилась от реки и, активно используя флиграв, поспешила вниз по течению, рассчитывая сильно обогнать плоты.
      Никогда не устану любоваться окружающей природой. Почти не останавливаясь, но и не слишком торопясь, я успевала перехватить где листик, где ягодку, а где и крупного древесного таракана. Грусть и щемящая тоска, со вчерашнего дня поселившаяся в сердце, отступила, и я снова чувствовала себя свободной, как и все вокруг. Хорошо здесь, высоко в кронах! Мир, я люблю тебя!
      Резко затормозив, я покрепче ухватилась за ветку и настороженно посмотрела на паукообразную обезьяну, сидящую на соседнем дереве. Та, в свою очередь, тоже не обделяла меня своим вниманием, скорее всего, не слишком довольная, что я чуть не прервала ее уединение. Ну мне-то не трудно сменить маршрут, лишь бы она не напала. Медленно, стараясь не делать резких движений, я подалась назад.
      Недовольно фыркнув, обезьяна поудобнее устроилась в гнезде, наподобие тех, которые строила я, когда ночевала в джунглях. Поняв, что на меня не собираются нападать, я успокоилась и, еще отступив, с любопытством посмотрела на древесного хищника. И только сейчас заметила два небольших живых комочка, вцепившихся в пышную гриву матери, которая, в свою очередь, с тихим ворчанием придерживала детенышей средними руками. Прямо семейная идиллия.
      Больше ничего особенно опасного на пути не встретилось, и через пару часов, посчитав, что обогнала караван достаточно, я приступила к наполнению корзин.
      Сначала набрала фруктов, потом промежутки между ними заполнила ягодами и костянками. Закупорив плотно набитые корзины, села перекусить, не преминув поохотиться на многочисленную мелкую живность крон.
      Шло время, а плоты на реке все не появлялись, и я забеспокоилась. Может с ними что-то случилось? Или, мало ли, они каким-то образом умудрились меня обогнать?
      Перетащив корзины поближе, устроилась на дереве, чья крона нависала над речным потоком и, чтобы не терять зря времени, приступила к ловле ящериц. Добычу привязала волосяной леской к крышке одной из корзин и задумалась, периодически поглядывая на реку.
      Наконец показался караван и, облегченно вздохнув, я перебралась на верхушку самой длинной из не слишком высоко нависающих над водой веток. Под моим с корзинами весом, на всякий случай несколько уменьшенным с помощью флиграва, побег погнулся, в результате чего я оказалась всего в трех метрах над водой.
      Висеть вниз головой, с двумя корзинами в руках и держась за ветку только ногами, оказалось не слишком удобно, причем большей частью именно из-за корзин, но лазить туда-сюда вряд ли лучше, поэтому я решила дождаться плавсредства ученых так, пообещав себе в следующий раз не спешить.
      Мимо меня медленно проплывали плоты, пассажиры которых не упускали возможности посмотреть на бесплатное представление, некоторые даже зазывали к себе. Наконец показалось знакомое плавсредство и… проплыло мимо на расстоянии добрых тридцати метров, прямо по центру реки. Не заметили они меня, что ли? Как вообще можно не заметить, я тут как флаг вишу, всеобщее внимание привлекаю! От возмущения я потеряла дар речи.
      – Эй, девушка, давай ко мне, – предложил Ясон, отклонив свой плот от прямого курса и приближающийся так, чтобы оказаться прямо подо мной. Недолго думая я воспользовалась приглашением, передав корзины золотоволосому, после чего соскочила сама.
      – Спасибо, – искренне поблагодарила я.
      – Не за что. У меня золотое сердце, – отмахнулся Ясон и я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Все-таки такие хвалебные оды самому себе, в устах любого мужчины звучат, как минимум, забавно.
      – Угощайтесь, – открыла одну из корзин.
      Кивнув, меднокожая женщина достала несколько фруктов.
      – Я Аня, – она выжидательно посмотрела на меня. После того, как я представилась, продолжила. – Пообедаешь с нами?
      – Угу, – сразу же согласилась я. – Не знаете, что с ними? – кивнула в сторону плота ученых.
      – Я их крики сегодня слышала. Ссорились, на всю реку орали, – заулыбалась Аня, быстро накрывая на стол. У меня аж слюнки потекли, несмотря на то, что совсем недавно поела. Обед состоял из рыбы, запеченной с папоротниковыми клубнями и зеленью. А к чаю из ароматных трав предложили фруктовую пастилу и полупрозрачные розоватые кристаллы в бамбуковой баночке. Увидев, с каким удовольствием Ясон с женой ими лакомятся, я решилась попробовать, разумеется, сначала проанализировав на ядовитость. Сахар! С небольшим привкусом "пьяных фруктов", как люди назвали упавшие с деревьев подбродившие перезрелые плоды, навроде тех, которые я встретила на второй день жизни в этом мире.
      – Очень вкусно, – одобрила я успехи пары.
      – У меня золотая жена, – похвастался Ясон. – И руки у нее золотые!
      Я кивнула, но "золотой мальчик" продолжал расписывать какое у него все "золотое".
      Вскоре я перестала его слушать. Понятно теперь, откуда у него такое прозвище.
      Потом попыталась перевести разговор на ученых, но из рассуждений золотоволосого вынесла совсем немного информации. Ясно одно: они опять пытались решить, кто возьмет управление. И, скорее всего, опять не пришли к согласию.
      – А как тебе Дет? – попыталась разузнать о потенциальном лидере я.
      – Дедок – ничего мужчина. Не золотой, но неплохой. Паук. Всегда поймает в свои сети то, что хочет поймать. Будет вашим, – категорично добавил Ясон.
      – То есть без вариантов? – с сомнением потянула я.
      – Если змею не потревожит, всего добьется, – уверенно кивнул золотоволосый, чем усилил мое недоумение.
      – Какую змею?
      – Посвященную, – снисходительно пояснил Ясон. Выходит, "змеей" кличут одного из ученых. Но кого?
      – А по имени можно?
      – Это Игорь, – улыбнулась Аня, и я чуть не рассмеялась. Как добытчик Ясон, может, и великолепен, но рассуждать не умеет. На мой взгляд, для Дета гораздо большую угрозу представляют Росс с Севой. А уж змеей математика называть – вообще глупость! Даже обидно за него.
      Наконец, золотоволосый успокоился и, пообещав скоро пересадить меня к ученым, перелез на другую сторону постройки, где располагались гребли.
      – Ну дает, Игорь и вдруг змея, – тихо пробурчала я себе под нос, но меня услышали.
      – Ясон считает, что змея очень умная и за счет ума победит любого врага, кроме дракона, – вполголоса пояснила Аня. – Ясончик вообще больше всего змеями и драконами восхищается. Так что это – похвала. И, знаешь, я понимаю, что с первого взгляда мой муж может показаться не слишком умным. Но не стоит его недооценивать. Поверь, он знает, что говорит.
      Я понимающе кивнула, но не поверила. Для любой влюбленной женщины ее мужчина самый умный. Но со стороны виднее.
      Вскоре мы достаточно приблизились, чтобы стало возможно передать корзины Севе, не уронив их в воду. Еще раз поблагодарив Ясона за помощь, а Аню – за вкусное угощение, я перебралась сама. Ссора уже стихла, но люди еще не успокоились. Нет, все-таки однозначно: Росс, и, особенно, Сева гораздо опасней. А на одном из берегов наш караван провожал заинтересованным взглядом очередной тролль. 97 День 1 Года. Река у селения – Люди! Впереди люди! – новость быстро охватила весь караван, и теперь мы, взволнованные предстоящей встречей, пытались разглядеть селение ниже по течению.
      Пока ничего такого не наблюдалось, скорее всего, потому что за эти дни наш караван растянулся на несколько километров, а наш плот плыл ближе к его концу.
      Встречу в том или ином виде ожидали уже достаточно давно, предполагая, что вместе с теми, кто превратился в троллей, поселили и нормальных людей. Вокруг места, времени и прочих атрибутов "первого контакта" ходили жаркие споры, и даже заключались пари.
      – А я говорил, что они выжили! – радостно воскликнул Сева, продолжая старый разговор.
      – Вопрос не в том, выжили или нет, а в том, насколько при этом остались разумными существами, – воодушевленно возразил химик.
      – Думаешь, морально опустились? Спорим, что они потеряли человеческое лицо сильнее, чем мы? – тут же предложил пари Маркус.
      – Я не о "человеческом лице" говорю, а о разуме, – снисходительно пояснил Илья, и я чуть не рассмеялась, как и каждый раз, когда низкорослый химик одарял остальных взглядом умудренного опытом учителя.
      – Ну тогда спорим, что они достигли меньшего, чем мы? – азартно попытался подстроиться под мысль собеседника физик.
      – Разум – это не просто достижения, а часто даже и вовсе не они.
      – А я спорю, – хлопнул по руке Маркуса зеленокожий.
      – Не думаю, что у нас достижений меньше, – возмущенно отрезал Сева.
      – Ну, чтобы что-то сделать, надо сначала где-то осесть, а не бегать отовсюду, чем занимаемся мы, – ехидно потянул Росс.
      – Скоро сами все увидите, – примирительно сказал Илья. – Лучше давайте до приезда все срочные дела завершим, чтобы потом не пришлось торопиться.
      Я посмотрела на Надю, она кивнула, тоже посчитав предложение химика здравым, и мы вернулись к обработке постепенно заживающей раны Таля. Из-за долгого беспамятства его тело сильно похудело и ослабло, но желание жить не пропало. Как только у больного появились силы говорить, он не упускал возможности пообщаться, заражая даже нас своим неиссякаемым оптимизмом. А ведь наверняка он до сих пор чувствует боль, и не слабую.
      – Ну, и как там мои червячки? Растут? – как всегда проявил любопытство Таль.
      – Растут, куда им деваться, – проворчала я, самодельным пинцетом извлекая вредоносную часть фауны пациента. – Еще и не только те, что надо, растут.
      – Девчонки, как думаете, когда пристанем, мне уже можно будет к своим вернуться?
      Чуть не выронив личинку, я пораженно уставилась на махаона. Еще не то чтобы встать, сесть сам не может, на бок повернуться не способен, даже кусок еды в руке удержать, а туда же – возвращаться он надумал!
      – Сдурел? – выразила я свои мысли вслух. – Конечно, нет!
      – Ну, а хотя бы увидеться?
      – Тоже нет, – покачала головой Надя, покосившись в сторону зеленокожего. – Наберись терпения.
      – Жаль, – потянул Таль и поспешил перевести разговор на селение.
      Закончив медицинские процедуры, я пошла к столу, перекусить. Несмотря на то, что я уже несколько дней питаюсь вместе с остальными, мне приходится устраивать несколько дополнительных "обедов". Окружающие люди, видимо, уже привыкли к моему аппетиту и не удивляются и даже не возмущаются тому, что я съедаю почти в четыре раза больше, чем любой из них. Только Росс никогда не упустит случая съехидничать, что я кормлю глистов, а не свое тело. И хотя такое его поведение мне не нравится, я никак не отвечаю и стараюсь не показывать виду, что обиделась и даже просто заметила шутку. Когда зеленокожий поймет, что так меня не пронять, он потеряет интерес (по крайней мере, на Земле такой способ часто срабатывал).
      Вот и сейчас никак не отреагировала на ехидные слова.
      Селение еще не показалось из-за прибрежных зарослей бамбука, когда я почувствовала его "аромат". Пахло дымом, но не обычным, а гораздо более едким, с горьким привкусом. Что у них творится? Пожар? Грандиозная выплавка металла? Я поежилась: предстоящая встреча перестала прятаться за розовыми стеклами, показавшись во всей своей сомнительной красе, и теперь я даже не знала, радоваться ей или огорчаться.
      – Эй, Пантера! – ехидно прервал мои мысли Росс. – Оторвись от подчищения наших запасов, к тебе ухажер плывет.
      Я удивленно оглянулась: действительно, к нашему плавсредству достаточно быстро приближался совсем маленький плотик, на котором сидел незнакомый мужчина, умело работающий веслом.
      – А с чего ты взял, что это ко мне?
      – Он сам сказал, – пояснил Сева и подозрительно поглядел на меня. – Рассказывай, какие дела у тебя с Сергеем и его группой?
      – Да вроде никаких.
      – Все равно узнаем, так что лучше расскажи сама, – попытался настоять инженер.
      Я пожала плечами и с нетерпением воззрилась на причалившего мужчину.
      – Здравствуй.
      – И тебе привет! У меня сообщение для Пантеры, – приветливо поздоровался он.
      – Да? – хором спросили мы с Севой.
      – Город уже совсем близко, поэтому тебе не рекомендуется входить в него и даже находиться на виду. Спрячься куда-нибудь, – я открыла рот, но вовремя успела остановить поток возмущенных возражений, вместо этого спросив:
      – Почему?
      – Местные воюют с такими, как ты. Поэтому тебе не безопасно показываться им на глаза – убить могут.
      Неожиданный и весьма весомый аргумент.
      – Ну удачи, – так же жизнерадостно попрощался посланец, как будто и вовсе не он принес плохую весть, и бодро поплыл вниз по течению.
      Сева молчал, больше не обвиняя меня в связях с Сергеем, и даже виновато отвел глаза, когда я на него посмотрела. Но почему-то от этого легче не стало. Сергей ведь не обязан был предупреждать меня. Живое воображение нарисовало неприятную картину того, что могло бы случиться, если бы я сошла на берег вместе с остальными, и я поежилась.
      – Ну что, нет худа без добра, – оптимистично заявил Маркус. – Зато не придется решать, кто останется дежурить на плоте!
      Я кинула на физика обиженный взгляд. Остается только надеяться, что наш караван задержится у этого селения ненадолго. А вот и оно. Укрывшись за стеной помещения, я прильнула к щели пошире.
      Селение, судя по всему, располагалось на полуострове или даже острове и представляло собой нечто, окруженное высоким, четырех-пяти метровым частоколом из заостренных к верху стеблей бамбука. Где-то за стеной в небо поднимались большие клубы густого темно-серого едкого дыма, который расползался вокруг жидким вонючим туманом. Небольшая пристань почти полностью скрывалась за уже приставшими плотами, из которых образовалась своеобразная площадка неправильной формы, поскольку новые плоты за неимением места прицеплялись к уже стоящим.
      – Ну мы на берег, – "обрадовали" меня ученые.
      После их ухода я заскучала, и в голову снова полезли нехорошие мысли по поводу живущих здесь людей и не лучше насчет моих сородичей. Чтобы отвлечься, я решила поделиться ими с тоже взгрустнувшим Талем.
      – К сожалению, это уже не в первый раз, – непонятно выразился он, а когда я попросила уточнить, добавил: – Мы ведь тоже сталкивались с похожими на тебя существами. Только гораздо более крупными. И тоже воевали.
      Мне сразу вспомнился труп сородича, найденный в лесу почти месяц назад.
      – Мужчины, – выразила я свои соображения вслух. – А из-за чего вы воевали?
      – Да, мужчины. А из-за чего… Я сам, к счастью, с ними не встречался, но судя по рассказам: с некоторыми подобные тебе общались совершенно нормально, а других – грабили. А иногда, при сопротивлении, и убивали.
      Я задумалась. Мертвый родич… при нем я не нашла никаких вещей, впрочем, это могло означать, что его убили такие же люди. Мужчина, который намного крупнее меня… Ограбления… Вещи… Болото… Отпечаток зубов…
      – А они забирали все подряд или что-то конкретное?
      – Сейчас подумаю, – Таль надолго замолчал. – Не помню, чтобы кто-то жаловался, что они воруют ножи, ведра или одежду. В основном что-то типа переносных электростанций, мобильников и даже машин. Наверное, будут свою сверх-цивилизацию строить, – обиженно добавил махаон.
      – Не будут, – уверенно возразила я, от возбуждения вскочив и пройдясь по комнате.
      – Не знаю, по какой причине они это делали, но точно не для своего обогащения, – перед глазами встало кладбище высоких технологий. Через некоторое время я поняла, что все равно не смогу сейчас найти ответ на вопрос, зачем могло потребоваться уничтожать технику, и попыталась успокоиться.
      – А почему тогда вы меня не выгнали и не убили? – спросила через некоторое время.
      – Когда ты только в лагерь пришла, насчет тебя целый совет собирался, – поведал Таль, и я удивленно захлопала глазами. – Сергей сказал, что если найдется хотя бы десять человек, готовых дать тебе шанс, ты не будешь изгнана.
      – Посвященные? – я не стала спрашивать, нашлось ли у меня достаточное количество защитников. Раз я здесь, значит нашлось.
      – Ну да, Илья, Юля, Надя и Игорь.
      Всего четверо.
      – Подожди, всего четверо? – я снова вскочила. – Но как же так, меня же больше никто не знал! А кто еще?
      – Еще Ясон, Захар, пара амазонок, одна семья, с которой я не знаком, и сам Сергей.
      Странно, с какой стати за меня вдруг проголосовал Ясон и другие, совершенно незнакомые мне люди? Ладно, положим, девушки могли просто из женской солидарности, но остальные? Не понимаю. Предположения одно фантастичней другого бродили в голове, и, чтобы хоть как-то отвлечься, я приступила к очистке и растиранию одного из фруктов в мягкую массу. Потом занялась кормлением пациента, решив, что не стоит сразу пытаться понять некоторые мотивы человеческих поступков, особенно если знаешь недостаточно. В конце концов, десять и даже одинадцать из тысячи – это совсем не много, даже, я бы сказала, мало. И меня гораздо больше задело небольшое количество проголосовавших "за" ученых, чем что-либо еще. Ведь, как они сами говорили до принятого решения, они знали меня уже неделю…
      Ученые вернулись уже в сумерках.
      – Есть будете? – спросила я и, не дожидаясь ответа, принялась выкатывать из очага свежеприготовленные клубни. Если не захотят, сама съем. Не сейчас, так позже.
      Илья кивнул и, удобно устроившись на подушке из мха, потянулся к уже давно остывшей печеной рыбе. Остальные с аппетитом набросились на горячие клубни, перебрасывая их с руки на руку и дуя, чтобы хоть немного остудить.
      – Ну и? – не выдержал Таль. Я благодарно кивнула ему, уже и сама готовая потребовать подробного рассказа.
      Химик не спеша обсосал рыбью кость и тяжело вздохнул.
      – Местные занимаются идиотизмом. Нет, на первый взгляд все более менее цивильно, но стоит копнуть поглубже – открывается гнилая сердцевина. Это селение нежизнеспособно. Они вымрут.
      – Ну не скажи, – недовольно возразил Сева. – Город у местных весьма на уровне.
      Есть арбалеты и другое оружие, хорошие укрепления и, к тому же, сохранены почти все изначальные вещи! И я бы сказал, что война с троллями продвигается весьма успешно.
      – Успешно? – язвительно потянул Росс, проглотив кусочек фрукта. – Они теряют одного-двух человек, пока убивают тролля! Это ты называешь "успешно"?
      – Но они хотя бы уменьшают количество троллей, нет? – не сдавался Сева.
      – Это не учитывая другие потери, – грустно добавил Илья. – Смотреть на такие вещи надо в динамике.
      – Поясни? – дружно обернулись к химику остальные.
      – Местные быстро объединились в группу и живут здесь уже давно. А тролли стали становиться такими примерно тогда же, когда и у нас.
      – Я тоже это знаю, и что? Только посмотри – они обошли нас по всем статьям! – горестно воскликнул инженер, выразительно взмахнув рукой с зажатой в ней папортофелиной.
      – Дослушай. Так вот, я говорил с людьми. В целом получается, что почти с самого начала местные теряют по четыре-пять человек в сутки. Можно сказать, что с первоначального количества их население сократилось почти наполовину. И сейчас эта тенденция не уменьшилась. Думаю, Сергей сможет найти здесь немало желающих присоединиться.
      – Чушь, – замотал головой зеленокожий. – Не верю. Не могло столько местных погибнуть. Даже у нас потери и то меньше!
      – Меньше, – согласился Илья. – Причем на порядок. Мы стояли лагерем больше месяца, и за все это время потеряли порядка пятидесяти человек, причем четверть пострадала от своих же, а половина понесла заслуженное наказание за нарушение закона. В начале сплава пропало четверо, один из которых точно жив, – кивнул химик на Таля. – А за десять дней пути мы потеряли семерых. Это конечно тоже большие цифры, но видна явная тенденция к их сокращению. А у местных ее нет. Я бы даже сказал, что относительные потери увеличиваются, поскольку общее количество народа становится меньше, а погибает примерно столько же, сколько и раньше.
      – Да, раненых и больных у них, конечно, больше, чем у нас, – задумчиво сказал Росс. – Да и общий уровень здоровья несколько меньше, но…
      – Меня, если честно, волнует еще кое-что, – вставил физик. – Заметили, что у них тоже нет ничего нового из глины, стекла и металлов?
      – Ну, металла здесь и не должно быть, – заверила его Вера.
      – Кстати, – не выдержала я. – А почему бы нам глиняную посуду не сделать? – эта мысль уже давно вертелась в голове, но как-то все время не удавалось ее высказать. – Поудобней уж будет, чем в колбах готовить.
      – Все не так просто, – усмехнулась геолог. – Чтобы что-то сделать из глины, ее сначала найти надо.
      – Но я не думаю, что это так сложно.
      – А зря не думаешь. Я искала. И, поверь, не только я. Неужели ты думаешь, что хоть кто-то не сделал бы посуды, если бы глину было так легко найти? – я виновато понурила голову, признавая справедливость Вериных аргументов. – Я ни разу не видела здесь глины. И песка тоже.
      – Но… А пляжи тогда?
      – Ну да, они как бы песчаные… Но это не кремниевый песок. Я не знаю, из чего он состоит, но он легче Земного. И не плавится, по крайней мере, при той температуре, которую нам удалось получить. И местный аналог глины, похоже, имеет тот же состав.
      – Я предполагаю, что это может быть каким-то органическим соединением, – продолжил Илья. – Так что с глиняной посудой неудача вышла.
      – Неужели ты правда думаешь, что мы бы до сих пор воду в драгоценных колбах кипятили, если бы нашли возможность их заменить? – обиженно добавила Юля.
      – Хуже другое, – пояснил свою мысль Маркус. – Мы-то все это добро почти на поверхности искали, а они ямы рыли, самая большая глубже шести метров… и все равно ничего.
      – А мне не нравится, что они воюют не только с троллями, а еще и с кабанами, змеями, пауками, многоножками и прочей живностью, – продолжил гнуть свою линию химик. – Ладно тролли, но вроде с другими ни у кого из наших особых проблем не было. Зачем задирать, например, тех же кабанов?
      – Ну частично тут ответ простой – голод, – решила вставить свои пять копеек Вероника. – Они совершили огромную ошибку, от которой, кстати, и мы не застрахованы, – убедившись, что все обратили свое внимание на нее, продолжила. – Ни у них, ни у нас нет ни животноводства, ни растениеводства, то есть кормятся все исключительно собирательством и охотой. Лес, конечно, легко прокормит группу из десяти человек. Пятьдесят тоже, думаю, выживут без особых проблем, если наметят план рационального природопользования. У сотни уже возникнут большие трудности. А если соберется вместе больше сотни, то они смогут пропитаться, разве что ведя кочевой образ жизни, как мы сейчас. Их здесь несколько сотен.
      Дальше думайте сами.
      – Да, мне тоже не понравилось, что у местных из еды одна рыба, и та не в избытке, – согласилась Юля, снимая закипевшую воду с огня.
      – А я рыбу люблю! И ту же папортошку можно запросто разводить. Вот и сельское хозяйство будет, – не согласился Сева.
      – Договорились, – кивнула агроном. – Расскажи мне тогда агротехнику выращивания папортошки, или, хотя бы сколько времени проходит от посадки до сбора урожая.
      Инженер только рукой махнул.
      – Тем не менее, местные многого достигли, и это никто отрицать не сможет, – упрямо сказал он.
      – И не меньше – потеряли, – Илья вытащил из корзины фрукт и повертел в руках. – Стоят ли их достижения таких жертв?
      – Тук-тук! – прервали наш разговор снаружи и в дом заглянул уже однажды виденный "царский посланец". – Пантера, тебя Сергей на ужин приглашает. Пойдешь?
      Сева нахмурился и снова окинул меня подозрительным взглядом, а я задумалась. Да, мне не безразлично, что об этом подумают ученые, но с другой стороны, Сергей, можно сказать, спас мне жизнь. И на плоту безвылазно сидеть, если честно, очень надоело. А расспросить своих всегда успею.
      – Пойду, – кивнула я.
      Сейчас, когда все плавсредства располагались почти вплотную, не было необходимости добираться по воде, и мы просто перескакивали с плота на плот, предварительно спрашивая у владельцев:
      – Мы пройдем? – отказа ни разу не последовало, да и агрессивных взглядов я не заметила, чему сильно порадовалась – ведь это означает, в том числе, и то, что меня уже не считают врагом. А недавний разговор с Талем показал, насколько важно избавляться от пагубной репутации. Даже если когда-нибудь я покину этих людей, лучше, если обо мне и моем народе останутся хорошие воспоминания, ведь исказить их всегда успеют.
      Под навесом Сергеевского плота горел костер, над которым, сдвинутый вбок от огня висел небольшой котел, распространяя приятный запах свежезаваренных трав.
      Поздоровавшись и получив приглашение садиться, я удобно устроилась на небольшой охапке мха и выжидательно посмотрела на "царя".
      – Угощайся чем хочешь, – он великодушно указал на заставленный едой бамбуковый столик, и я не преминула воспользоваться приглашением. – Честно говоря, большей частью здесь то, что не съели на общем ужине. Но есть и кое-что специально отложенное, – с этими словами Сергей пододвинул ко мне две небольших лепешки и налил в кружку фруктовый квас. Лепешки оказались кисловаты, но, несмотря на это, я долго смаковала их, наслаждаясь почти хлебным привкусом. Наконец, закончив с деликатесами и приступив к салату, начала разговор:
      – Спасибо за предупреждение и, конечно, за приглашение на ужин, но все же, если откровенно, без обид, – это коварная акция по переманиванию меня в вашу группу?
      Шатен тихо рассмеялся.
      – Не совсем, но и не без этого, конечно. Вообще-то я хотел тебе сказать, что мы остановимся здесь на несколько дней. А поскольку тебе опасно показываться местным, все необходимое для пропитания тебе выдадут из запасов, – Сергей кивнул на грубо сплетенные короба. Представив, что все это время мне придется скрываться, я недовольно поморщилась.