Лето нынче выдалось плохое: холодное, ветреное и дождливое. Вот и меда нет, и пчелы злые – уже всю деревню покусали.
      Иваныч поставил новый сот в гнездо и закрыл улей. Вышел из закутка огорода, приспособленного под любительскую пасеку, снял сетку и задумчиво взлохматил волосы.
      – Иваныч! – зычный бас тракториста Алексеича заставил его поморщиться. Покоя он не видел и когда был завхозом, а нынче он – лейтенант милиции, так все деревенские к нему косяками ходят. – Иваныч, к тебе труп!
      – Иди, похмелись! – посоветовал лейтенант Алексеичу, самому отъявленному пьянице и дебоширу Лодурвая.
      – Иваныч, я по делу, тебя труп ждет! – упрямо повторил тот, добравшись до ограды и оперевшись на нее.
      – Ну, чего тебе?
      – К тебе труп. Академик зовет. Он там, с трупом…
      – Где? – вздохнул лейтенант. В труп не верилось. Но к Александрычу, которого все называли Академиком, он все равно собирался зайти.
      – У диких пчел. Иваныч, у тебя настоечки не осталось?
      Отделаться от Алексеича Иванычу удалось, только подарив поллитру.
      Землей диких пчел местные жители называли заброшенную пасеку недалеко от деревни.
      После смерти хозяина предприимчивые жители попытались растащить добро, благо наследников не осталось. Но не тут-то было. Конечно, земли северные, пчелы и так кусачие, но пасечные побили все рекорды. После того, как двух пчеловодов-любителей пришлось везти в районную больницу, желающих перетащить ульи к себе не стало. Да и вообще к "диким пчелам" уже вот лет пять заходят только академик да Алексеич, причем последний в основном по пьянке. И как его еще не закусали?
      Труп лежал не на пасеке, а на тропинке, ведущей к ней. Причем труп был не один.
      – Труп, друг трупа, любовница трупа, любовница друга трупа, – перечислил себе под нос лейтенант. Остановился и потряс головой. Трупы не желали пропадать и даже уменьшаться в количестве.
      – Академик, где ты столько трупов выкопал?
      – Здесь, – огрызнулся Александрыч, пожилой мужчина, одетый в пчеловодческий комбинезон. – Будто сам не понимаешь.
      – Ты того, ничего тут не трогал? – Иваныч внезапно вспомнил все просмотренные им детективы.
      – Только трупы выкапывал!
      – Да что ты сегодня такой злой? – Иваныч нагнулся к главному трупу. Главному – потому, что его владелец являлся братком нового русского, построившего неподалеку от деревни коттедж. Тела погибших были опухшими, лица покрыты дулями, кожа даже сейчас еще натянута, с синеватым оттенком и торчащими из нее мелкими колючками. Выковыряв одну из них ногтем, лейтенант прищурился. Жало. Нет, разумеется, из района пришлют своих "специалистов", но уже сейчас он знал, от чего умерли все четверо. – А, черт! – невольно выругался он, когда ему в лоб врезалась мелкая убийца. – Дьявол их побери, что там творится?!
      Только сейчас Иваныч заметил, что на пасеке неспокойно. Пчелы не то роились, не то еще что похуже. Но на спокойную работу точно не похоже. Тучи работниц клубились над высокой травой.
      – Академик, идем отсюда, поговорить надо! – лейтенант, не дожидаясь ответа, поспешил отойти в безопасное место. Пчелы отстали лишь на расстоянии порядка трехсот метров от пасеки. – Что они так взбесились?
      – Какой-то идиот перевернул ульи!
      – Угу. Черт, придется, как кретину, в сетке трупы ворочать…
      – Придется, – кивнул Академик. – Помочь?
      – Я одного не понимаю: на кой они туда поперлись? – предался размышлениям Иваныч после окончания грязной работы, сидя в саду и потягивая горячий чай. – Виталий, конечно, не шибко умный, но тупым его тоже трудно назвать…
      – Может, они решили, что сами с пчелами справятся, и за медом пошли, – предположил Петька, сын Иваныча, студент, приехавший из города на каникулы.
      – Не такие они идиоты, – упрямо покачал головой Иваныч. Виталия в деревне не любили. Особенно после того, как он устроил скандал из-за кражи всеми электричества с его участка. А как хорошо было…
      – И еще я не понимаю, что они так быстро померли. Вон, других тоже кусали, так ведь до деревни-то все доходили.
      – Они задохнулись. Это я вам как пчеловод говорю. Шеи изжалены, опухоль закрыла дыхательные пути и… – Вмешался Академик.
      – Надо осмотреть ульи. Не сами же они упали, – решил лейтенант. – Поможешь, Академик?
      Тот молча кивнул. Академик Иванычу нравился. Не слишком общительный, но обычно корректный, не задирается, в скандалы не ввязывается и друг хороший.
      Единственный человек в деревне с ученой степенью. И дочка Тамарка у него девчонка редкой красоты и ума. Если б только вот не нагуляла она где-то на мальчонку, знатная была б невестка. Даже теперь Иваныч не возражал против ее связи с Петькой.
      – Я с вами, – вмешался последний. – Когда еще на настоящее расследование попаду!
      – С одним условием: одолжи костюм у Алексеича, – не терпящим возражения тоном потребовал Иваныч. – Я-то в зимний закутаюсь.
      Настоящие защитные комбинезоны были только у Академика и Алексеича, причем если у первого – законно, то второй выпросил у Иваныча, которому в свою очередь, подарил костюм Академик. Только вот размер не рассчитал, и чувствовал себя Иваныч в нем, как кот в мешке. Пришлось подарить Алексеичу. Зато к Василисе, жене Алексеича, стало можно приходить не таясь – будто и не к ней вовсе!
      Земля диких пчел за последние годы густо поросла крапивой, лопухами да лебедой.
      К ульям вели почти незаметные тропочки. А вот рядом с летками сорняки были выполоты, причем уже давно.
      – Эй, Академик, это ты траву повыдрал? – указал Иваныч на ульи. – Зачем?
      – Перед летком должно быть чисто. Пчелы, может, и злые, но хорошие. В породу бы таких… – вздохнул тот.
      – Ни фига себе попадали! – восхитился Петька, указывая на длинный ряд ульев, которые раньше стояли на одном помосте. Помост был сломан, ульев рухнул добрый десяток, лишь два устояли, да и те покренились. – Па, я думаю, их и опрокидывать не пришлось – смотри, дерево все уже гнилое. – Скоро вся пасека на землю осыплется.
      – Нет, Петька, ты не прав. Посмотри, какие следы, – указал Иваныч. – Тут кто-то шлялся. И явно не Академик, в каждый след он обеими ногами поместится.
      – Я думаю, они сами пришли, наследили и ульи потолкали, вот и поплатились.
      Несчастный случай. Облом нам с расследованием…
      – А вот и не облом. На Виталике с дружками – полуботинки, а тут – следы сапог.
      Но насчет "ульи подтолкнуть", мне тоже кажется, что этого вполне достаточно.
      – Всех пчел сгубили, – констатировал Академик.
      После осмотра двух устоявших ульев Иваныч повернулся к Академику.
      – Что-то я ни одной матки не вижу. Ты их не заметил?
      – Нет. Наверное, погибли, а новые не оплодотворились. Расплода тоже мало и весь – от трутневок.
      – Вот и еще одна причина озлобленности пчел… Однако мед у них есть, хоть и год плохой…
      – Па, а давай я пройдусь по деревне и расспрошу соседей, – предложил Петька, когда они покинули пасеку и расстались с Академиком.
      – Давай-давай, – кивнул лейтенант с усмешкой наблюдая за удаляющимся юным сыщиком. Потом завернул за угол и направился прямо к Алексеичу.
      – Алексеич, ты что об этих трупах знаешь? – вопросил он, разглядывая валяющиеся у порога грязные сапоги, размер которых соответствовал следам у ульев.
      – Ниче! – тракторист уже был навеселе.
      – А где ты вчера был?
      – Дома! – Алексеич икнул. – Погоди, щас пчельную достану…
      Иваныч кивнул. Пчельной местные называли настойку на пчелах – личное изобретение Алексеича.
      – Ты точно вчера дома был?
      – Точно! Ты че, меня подставить хочешь?! – Алексеич побагровел.
      – Я потому спрашиваю, что рядом с дикими пчелами следы остались. На твои похожи.
      И кстати, один из погибших – Виталий, твой дружок, – лейтенант говорил уже с порога. Связываться с разъяренным Алексеичем ему не хотелось. Поэтому, едва договорив, он захлопнул за собой дверь, защищаясь от летящей бутылки, и поспешил удалиться. По дороге встретил Василису и жестом подозвал ее к себе.
      – Любимая, твой бесится.
      – Он узнал? – в голосе прозвучал такой неподдельный ужас, что Иваныч поспешил возразить.
      – Нет, он ничего не знает. Виталия с дружками мертвыми нашли. А рядом я обнаружил следы от сапог Алексеича.
      – Ужас… И ты ему это сказал? Он же теперь всех поубивает!
      – Тихо, дорогая, успокойся. Просто забери детей и иди к сестре, договорились?
      – Ладно, я так и сделаю. Но ты уверен, что прав?
      – Я сейчас действую по методу Коломбо. Преступник начнет нервничать и выдаст себя. Кстати, твой вчера никуда не уходил?
      – Уходил. К Виталию, на вечеринку. Ушел вечером, а вернулся только под утро.
      Пьяный, как всегда.
      – Итак, что у нас есть? Начнем по-порядку. Угрожали Виталику я, Алексеич, Академик и еще пол-деревни.
      – Алексеич к тому же иногда ходит к диким.
      – Зато он в деревне единственный, кто водит кампанию с Виталиком. И ссорился только по пьянке, – возразил Иваныч.
      – Вот именно! Алексеич дружил с ним, а значит, мог узнать что-то такое, что не понравилось Виталику.
      – Угу, и поэтому Алексеич решил того прибить?
      Петька покраснел и задумался.
      – Давай лучше посмотрим, у кого хороший мотив был.
      – У тебя, – Петька посмотрел прямо в глаза отцу. – Ты покрываешь беззаконие, творящееся в деревне. Виталик мог узнать и…
      – Ерунда, – отмахнулся Иваныч. – У нас не беззаконие. А их сюда никто не звал.
      – Поэтому их имущество можно разворовывать?
      – Они сами его наворовали! Слушай, Петька, не убивал я Виталия! Как я, по-твоему, заманил его к пасеке? Я бы уж другой какой способ выбрал.
      – Мне баба Маня рассказывала, что Виталик с Алексеичем из-за подруг ссорились, – припомнил студент.
      – Хорошо…
      – А еще Виталик угрожал деду Марату, потому что тот постоянно качает из бака его мерседеса бензин.
      – Не, Марат не мог.
      – Па, у меня такое впечатление, что ты на Алексеича бочку катишь. Почему?
      – Я с Василисой говорил. В день перед убийством он пошел к Виталию со своей самогонкой.
      – Тебе просто не нравится Алексеич.
      – Не нравиться. Буянит и Василиску с детьми чуть что колотит. Вот только это не при чем. Алексеич иногда по пьянке ходит к диким, мед воровать. Может, он пошел и своих дружков повел, похвастаться?
      – Ты с ним уже говорил?
      – Угу. Он утверждает, что к Виталию не ходил. Подозрительно.
      – Я бы тоже стал так утверждать, если бы на меня убийство вешали! – воскликнул Петька.
      – Завтра еще раз поговорю. А теперь давай спать.
      Наутро лейтенанта разбудил стук в окно.
      – Иваныч! Иваныч! Хватит дрыхнуть! Алексеич повесился!
      В избе у Алексеича все было перевернуто вверх дном. Пахло тяжелым перегаром, так что Петька даже закашлялся.
      – Вот тебе и методы Коломбо.
      – Василиса, ты что плачешь? Тебе радоваться надо! Хорошо, что эта мразь повесилась, теперь тебя никто бить не будет. Больше никогда. Я любому руки повыдираю…
      – Не сейчас, Иваныч, – грустно отозвалась Василиса. – Все-таки он моим мужем был…
      – Па, смотри, тут записка! – Петька, в отличие от отца, деловито осматривал место преступления.
      – И всех нас в ней посылают матом. Ладно, давай снимать труп.
      – Картина кристально ясна. Алексеич выпивал с Виталиком, потом повел его на пасеку, медом угостить, оставил рядом, был пьян, шатался, оперся об улей, помост не выдержал и…
      Районный следователь подтвердил теорию Иваныча, и дело было закрыто.
      – И никакого тебе детектива, – расстроился Петька.- Па, а если предположить, что это не Алексеич?
      – На кой тогда он вешался? – резонно заметил Иваныч. – И следы-то его. Хватит выдумывать, айда лучше наших пчел посмотрим.
      Лето подходило к концу. Товарного меда семьи так и не собрали, но хоть себе немного на зиму заготовили.
      – Ах, черт, да что же вы такие сердитые! – прошипел Иваныч, спеша закончить осмотр и отойти от улья.
      – Слушай, па, а наши-то действительно гораздо злей стали, – сказал Петька, обдымляя изжаленную руку. – Может у них матки старые, менять пора?
      – Да нет, в этом году менял. Это из-за погоды, наверное.
      – Па, ты же говорил, что матки не оплодотворяются?
      – Мне Академик дал. У него вечно запас есть. Он же профессионал. Он и свою пасеку расширил.
      – В такой год? Па, а давно он тебе маток дал?
      – Почти месяц. Петька, куда ты?
      – Книжку почитать!
      Через несколько дней Иваныч застал сына ломающим сырые гнилушки.
      – Ты что делаешь?
      – Па, мы были неправы. Теперь я знаю, кто виновен в смерти Виталика.
      – Алексеич. Кто же еще?
      – Нет, па, Академик.
      – Петька, ты в своем уме?
      – Да. Ты меня сначала выслушай. Академик пчел любит? Любит. Значит, на него падет меньше подозрений. Чтобы семьи погибли, ему жалко. Вот он и вытащил у них маток и себе забрал. А потом пару тебе подарил. От них-то наши пчелы такими злыми и стали. Это раз. Я разузнал у Василисы, Алексеич незадолго до убийства с Академиком разговаривал и тот как бы между прочим сообщил, что у диких пчел мед есть. Поэтому Алексеич туда и пошел. Это два. Три – костюм защитный у Алексеича откуда? От Академика. Что, если он специально тебе такой большой подарил, зная, что ты с Василисой встречаешься? А четыре – ножки у помоста расковыряны были. Я пару подобрал. Вот, посмотри.
      – Сломанные. Ничего подозрительного не вижу.
      – Сломанные? Лучше гляди! Я уже второй день пытаюсь так сломать! И не получается.
      – Ладно, ты меня убедил. Так что теперь, арестовывать Академика, что ли? Дело-то закрыто.
      – Нет. Па, я бы тебя очень попросил поговорить с ним. Дело в том, что мы с Тамаркой решили пожениться… Только если у нее отец – маньяк, я не могу…
      – Я поговорю. Прямо сейчас и пойду.
      – Здорово, – заходя в калитку поприветствовал лейтенант Академика.
      – Здравствуй, Иваныч, – пчеловод наващивал рамки. – Присаживайся. Вон, сок стоит.
      – Академик, можно тебе вопрос задать? Личный.
      – Давай.
      – Это ведь ты подстроил с Виталием? У тебя ж и мотивов нормальных не было.
      – Арестовывать будешь? – в глазах Академика мелькнуло упрямство, он гордо выпрямился, сразу помолодев на несколько лет.
      – Да нет, что ты. Дело закрыто, подозреваемый мертв…
      – Тогда зачем тебе?
      – Не только мне. Петька тоже понял, что это ты. А мы не хотим, чтоб сват маньяком каким оказался…
      – Петька? Решился все-таки?
      Иваныч смущенно пожал плечами:
      – Вроде да.
      – А ребенок?
      – Да уж пусть будет. Что с малыша-то спрашивать.
      – Ладно, Иваныч. Но ты смотри, чтобы никому. Виталий с дружками изнасиловал мою дочь. Алексеич там тоже был. Пьяный, – голос Академика понизился почти до шепота.
      – Когда?
      – Уже почти два года.
      – Так значит ребенок…
      – Да. Не передумаете?
      – Нет, Академик. Я думаю, тебя б никто не осудил. Так я зайду попозже, вместе с Петькой?
      – Конечно.
      Шел дождь. Иваныч поднял воротник куртки и зябко поежился, шагая прямо по лужам.
      Он вернется. Он и Петька. И он надеялся, что свадьба будет не одна. Иваныч снял сапоги и тихо поднялся по потемневшим от времени ступеням. Прислушался к голосам Василисы с детьми, улыбнулся и постучал.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

24.10.2008