И вот уже гости сидят в тени деревьев за полотном, уставленным яствами, и молча насыщаются. Авраам же, стоя рядом, наблюдает за ними [1].
      И спросили вестники Авраама, где жена его Сарра.
      - В шатре, - ответил Авраам. И тогда один из вестников обратился к нему со словами:
      - Я опять буду у тебя в то же время следующего года, и будет сын у Сарры, жены твоей.
      Услышала эти слова Сарра, стоявшая у входа в шатер, и внутренне рассмеялась, подумав, что стара для того, чтобы иметь сына.
      И заметил это Бог, хотя вход в шатер был позади него, и обратился к Аврааму с упреком:
      - Чему это рассмеялась жена твоя Сарра, подумав, что стара для того, чтобы родить? Разве есть что-либо трудное для Бога?
      Услышала Сарра слова, обращенные к мужу, и, испугавшись, не созналась в своем неверии.
      - Я не смеялась! - проговорила она.
      - Нет, ты смеялась! - произнес Бог, вставая. Вслед за ним поднялись и остальные мужи и пошли по дороге, ведущей в Содом. Авраам провожал их, не смея спросить, какое они выполняют поручение.
      Тогда Бог, решивший, что Авраам достоин узнать тайну, скрываемую от остальных, сказал:
      - Тяжел, велик грех Содома и Гоморры, громогласен будет и их вопль.
      И понял Авраам, что посланники идут вершить над Содомом и Гоморрой кару Господню. И хотя он презирал нечестивых жителей этих городов и уже успел высказать им свое презрение, он вспомнил о трех содомцах, людях храбрых и честных, которые помогали ему отбить из рук врагов племянника его Лота, попавшего в беду. И из уст его вырвались слова:
      - Господи! Неужели ты погубишь праведного вместе с нечестивым? Должно же быть в этом городе хотя бы пятьдесят праведников?! Разве нельзя пощадить город ради них? Неужели Судья всей земли поступит вопреки правосудию?
      - Если я найду в Содоме пятьдесят праведников, не трону город.
      Промолчать бы Аврааму и отойти, но его обуяла отвага, граничащая с дерзостью.
      - Владыка! Я прах, я пепел под твоими стопами, но разреши мне спросить: "А если в Содоме будет сорок пять праведников? Неужели все погибнут из-за недостающих пяти?"
      - Нет, не погибнут! - ответил Бог.
      - А если их будет сорок? - не унимался Авраам.
      - Я оставлю жизнь остальным ради сорока, - сказал Бог.
      - А если двадцать? Если десять? - продолжал спрашивать Авраам.
      - Не истреблю ради десяти, - отозвался Бог.
      - А если...
      Авраам хотел сказать три, имея в виду тех содомцев, которых он знал. Но Бог, утомленный его назойливостью, уже ему не внимал. И, поняв это, Авраам вернулся к своему шатру и молча сел, обратив взор на восток.
      Посланцы между тем достигли шатров Лота, которые были разбиты за городской стеной Содома. Уже стемнело, и Лот не различил в прохожих вестников Бога, приняв их за обычных людей, но встал им навстречу, поклонился незнакомцам и сказал:
      - Зайдите в мой шатер, рабыни дадут вам воды для омовения ног и постелят постель, а утром отправитесь в свой путь.
      - Нет, - отозвались вестники. - Мы привыкли ночевать под открытым небом.
      Но так как Лот настаивал, они зашли в его шатер, омыли ноги и приняли угощение, поставленное на стол.
      Жители Содома, узрев с городской стены незнакомцев, вошедших в шатер Лота, высыпали из ворот и, окружив шатер, стали требовать, чтобы Лот выдал им своих гостей для наслаждения их плотью.
      Вышел Лот наружу и сказал, обращаясь к неистовствующей толпе:
      - Братья мои! Не делайте мерзости. Выдать гостя, взятого в дом, великий грех. Хотите, я дам вам двух своих дочерей, не познавших мужа, вместо этих юношей?
      Но они не слушали его и приблизились, чтобы ворваться в шатер силой.
      И тут почувствовал Лот руки на своих плечах. Это гости втянули его в шатер. И сразу после этого снаружи послышались вопли и стенания:
      - Что со мной? Я ничего не вижу! Дай мне руку!
      Это слепотой были поражены все нечестивцы, окружавшие шатер. И они долго ещё кричали и плакали, пока не разбрелись кто куда.
      И объявили вестники Лоту, что посланы уничтожить это место за грехи жителей его. И спросили они Лота;
      - Кто из близких есть у тебя здесь или в горах? Сыновья ли, дочери ли, или зятья, или ещё кто-то, кто дорог тебе в этом городе? Выведи их отсюда.
      Вышел Лот из шатра и передал зятьям своим слова вестников. Но они не поверили, полагая, что он шутит.
      Между тем занималась заря, и вестники стали торопить Лота:
      - Встань! Возьми жену свою и обеих дочерей своих, которых мы видим здесь, чтобы не погибнуть вам за беззакония города.
      И так как медлил он, вестники вывели за руки Лота, жену его и двух дочерей и повлекли подальше от Содома.
      Один из вестников сказал:
      - Идите вперед, не останавливайтесь и не оглядывайтесь, чтобы не погибнуть.
      Лот и две дочери его сделали так, как им было велено. И не видели они, как Бог пролил на Содом и Гоморру серу и огнь с небес, как перевернул все жилища людей, как истребил растительность и уничтожил всех жителей до единого. Жена же Лота, будучи по-женски любопытной, оглянулась и превратилась в соляной столп [2]. Оставшись без жены, Лот жил вместе с дочерьми в пещере. В пьяном виде отец сожительствовал с ними как с женами и родились тогда враги Израиля Моав и Аммон [3].
      Авраам встал утром и пошел на место, где стоял перед лицом Бога, и, взглянув на восток, увидел, что дым поднимается с земли, как от печи.
      1. Выраженная в этом сюжете идея типична для фольклора ряда народов: боги (или посланцы богов) посещают местность, где им оказывают гостеприимство благородные люди, избегающие благодаря этому всеобщей гибели или награждаемые долголетием. (Сравн. греческий миф о Филемоне и Бавкиде). Поиски Содома и Гоморры археологами пока не дали результатов, но в реальности геологической катастрофы, в результате которой появилось Мертвое море, наука не сомневается. Разрушение Содома и Гоморры - это один из вариантов уничтоженная человечества, подобный версии о потопе с той же мотивацией - испорченность людей.
      2. Здесь используется местная легенда о происхождении соляных столбов в юго-западной части Мертвого моря. Народная этимология объясняет также происхождение имен Моав и Аммон сожительством Лота со своими дочерьми.
      3. Моав - семитская народность, обитавшая между Мертвым морем и Сирийской пустыней. Аммон - родственная моаву народность, обитавшая к востоку от Иордана. Легенда о происхождении моавитян и аммонитян отражает вражду к ним евреев в эпоху написания книги "Бытия".
      Агарь в пустыне
      В одном шатре вас Авраам родил
      И вывел под один шатер небесный.
      Зачем же, Исаак и Измаил,
      Столетьями вас разделяет бездна?
      И почему ликует сатана,
      Святую землю наполняя страхом,
      Когда и кровь у вас течет одна,
      И имена от Йахве и Аллаха?
      Снял Авраам шатры свои и двинулся вместе с людьми и скотом к югу, подальше от места, испепеленного гневом Господним. Поселился он между Кадешем и Цуром в землях Герары [1].
      В этой земле и произошло то, что обещал Бог Аврааму. В назначенный Богом час у Сарры родился сын, и дано ему было имя Исаак.
      Вражда между Саррой и Агарью разгорелась с новой силой. Ведь Измаил был первенцем Авраама. Когда же на свет появился Исаак, Сарра потребовала, чтобы права первородства принадлежали ему. К тому же, ей показалось, что Измаил насмехается над её новорожденным. И она приказала Агари убираться вон.
      Всю ночь ворочался Авраам на ложе, не зная, как поступить. Не желал он зла своему первенцу, но, помня, что Бог обещал произвести от него великий народ, не опасался за его судьбу и не стал спорить с Саррой из-за Агари и Измаила: чтобы не было в шатре раздоров, он решил отпустить Агарь со своим первенцем.
      Поднялся на заре Авраам, взял мех с водою и повесил его на плечо Агари, дал ей хлеба в руки, нежно простился с сыном. И двинулись они в Беер-Шебу. В тот день был сильный ветер, и занесло песком все тропы. Женщина заблудилась. Вскоре кончился хлеб и иссякла вода. Уложила Агарь сына, ослабевшего от голода и жажды, под куст и побрела, чтобы не видеть его страданий. Отойдя на расстояние полета стрелы, распростерлась она на земле и подняла вопль, как при погребении. Залился плачем и Измаил. Не имея сил подняться, призывал он криками мать. Не услышала Агарь. Но услышал Бог и отправил с неба вестника. Приблизившись к женщине, вестник сказал:
      - Что с тобою, Агарь? Что напугало тебя? Услышал Бог голос сына твоего. Иди к нему и сохрани его, ибо произведет от него Бог великий народ.
      И открылись глаза Агари. Увидела она, что сидит у колодца, доверху наполненного водой. Набрала она воду в мех и пошла к кусту, где оставила Измаила, чтобы напоить его.
      С той поры Бог все время пребывал с Измаилом, и он вырос в пустыне и сделался метким стрелком из лука. Мать взяла ему жену из Египта, и родила египтянка Измаилу двенадцать сыновей. И дали они свои имена племенам, кочевавшим от Хавилы до Цура, что по пути к Ассирии, ибо были вождями этих племен [2].
      1. Герара - местность на юго-западе Палестины, занятая в XII в. до н. э. филистимлянами.
      2. Двенадцать на Востоке считалось священным числом, угодным богам. Деление года на двенадцать знаков зодиака, равно как и народа на двенадцать колен (городов), было принято также у народов эгейско-анатолийского региона.
      Жертвоприношение Исаака
      Немало лет было прожито Авраамом в земле Ханаанской, когда решил Бог испытать его:
      - Вот я! - сказал он ему. - Возьми своего сына Исаака, и пойди в землю Мориа, и принеси его там во всесожжение на горе [1], которую покажу.
      Дрогнуло сердце родителя, ибо он любил Исаака больше жизни своей. Но не посмел Авраам ослушаться Бога. Оседлал он своего осла, взял с собою двух слуг и отрока Исаака, нарубил дров для всесожжения и отправился туда, куда ему было приказано.
      На третий день пути Авраам поднял голову, и глазам его предстал холм, где он должен был принести в жертву сына. Обратившись к слугам, он приказал им остаться с ослом, передал сыну вязанку дров, взял огонь и нож, и пошли они вместе. Они ещё не поднялись на холм, как отрок сказал отцу:
      - Вот огонь, нож и дрова. Где же овен для всесожжения?
      - Бог сам усмотрит себе овна, - ответил Авраам, не останавливаясь.
      На вершине холма Авраам разложил дрова так, чтобы они лучше горели, связал отрока и положил его поверх дров. Затем он поднял нож, чтобы заколоть сына [2]. И в это мгновение, когда он собирался опустить нож, послышался голос Бога:
      - Авраам! Авраам! Не простирай руки на сына твоего, ибо я убедился в твоем страхе и послушании.
      И сразу же послышался шум за спиною Авраама. Оглянувшись, он увидел барана, запутавшегося рогами в кустах. Взял он его и принес в жертву Богу вместо сына своего. И нарек он это место именем "Бог усмотрит".
      И вновь услышал Авраам голос, прозвучавший с небес:
      - Не пожалел ты для меня сына своего единственного, и за это благословлю я тебя потомством бесчисленным, как морской песок. И овладеет оно вратами врагов своих. И благословятся в твоем потомстве все народы земли за то, что ты послушал меня.
      Шли годы. Кочевал Авраам со своими стадами и отарами по земле Ханаанской. И умерла на земле этой, в Хевроне, его жена Сарра в возрасте ста двадцати лет. И, оплакав её, пошел Авраам к хеттеям, обитателям этой земли, и сказал им:
      - Пришелец я, осевший у вас. Дайте мне участок для погребения моей покойницы.
      И согласились хеттеи из уважения к Богу Авраамову продать лучшее из погребальных мест для его жены - пещеру и поле Эфроново при ней, напротив Мамре [3], что в земле Ханаанской. И стали это поле и пещера погребальным уделом Авраама в земле хеттеев.
      1. Упоминание холма или горы как места жертвоприношений указывает на влияние религии хананеев, почитавших горы своей страны. Из библейской традиции известно, что это влияние достаточно долго сохранялось у израильско-иудейского населения Палестины: религиозная реформа Иосии (621 г. до н. э.) содержала специально оговоренный запрет совершать воскурения на высотах "воинству небесному".
      2. Обрекая своего сына на заклание, Авраам действовал согласно господствовавшей в те времена сакральной практике принесения в жертву детей, удостоверенной у первоначальных обитателей Ханаана и финикийских колонистов как письменными, так и археологическими памятниками. Более того, эта практика пережила эпоху патриархов и сохранилась у потомков хананеев, в то время как у греков, римлян и даже этрусков от неё отказались. Библейский автор заставил своего героя поступать в соответствии с уже осужденным иудейским монотеизмом обычаем, чтобы показать отличие бога Израиля от других богов, требующих кровавых человеческих жертв. Жертвоприношение, отмененное в данном эпизоде Богом таким же образом, как в греческом мифе было остановлено жертвоприношение дочери Агамемнона Ифигении, явилось своего рода прецедентом отмены человеческих жертвоприношений, хотя последние, как это явствует из рассказа о принесении Иефаем в жертву дочери, продолжали совершаться.
      3. Топоним Мамре созвучен арамейскому "мамра" - слово. Видимо, поэтому этот участок назван местом погребения человека, услышавшего Слово Господне.
      Женитьба Исаака
      И величавый, смуглолицый
      Степных просторов вольный сын,
      Идет за стройной вереницей
      Своих верблюдов бедуин.
      То в мирной и счастливой сени
      Случайной рощицы олив
      Верблюды спят, склонив колени,
      Пока не будит их призыв.
      Самуил Маршак
      Будучи в преклонных годах, Авраам призвал раба, старшего в доме и управляющего всем имуществом, и приказал ему отыскать для сына своего Исаака жену, но не из хананеянок и хеттеянок, не в той земле, где он состарился, а в той, из которой вышел, где оставил могилу отца своего и свой род.
      - А если, - спросил раб, - женщина той земли не пожелает идти со мною, не возвратить ли сына твоего в страну, из которой ты вышел?
      - Поостерегись, - воскликнул Авраам, - возвращать сына моего земле, из которой я вышел! Если женщина не захочет идти с тобою, возвращайся, и не будет на тебя гнева моего.
      Поклялся раб, что поступит так, как ему было велено, взял у господина десять верблюдов, нагрузил их сокровищами и отправился в Месопотамию (Арам-Наараим), в город Нахора [1].
      Прибыв под стены города, раб связал верблюдам задние ноги и стал дожидаться вечерней прохлады, когда женщины выходят черпать воду. А чтобы узнать ту женщину, которая подходит сыну господина его, решил он попросить у Бога знамения и обратился к нему:
      - Господин господина моего, сотвори милость! Сделай так, чтобы дева, которую назначишь ему в невестки, согласилась зачерпнуть воды для меня и моих верблюдов. Иначе как мне её узнать?
      И едва он произнес эти слова, как из ворот вышла дева с кувшином на плече, по одеянию и внешности не похожая на хананеянок и хеттеянок. Наполнив кувшин, она стала подниматься к воротам. Опомнившись, посланец Авраама побежал ей навстречу и, поклонившись, сказал:
      - Разреши мне, красавица, испить из твоего кувшина.
      Ласково улыбнувшись, дева опустила кувшин, и раб припал к нему. Вода была холодной и сладкой, словно из горного источника.
      - Мы пришли издалека, - молвил раб, вытирая губы тыльной частью ладони. - Верблюды господина моего изнемогают от жажды.
      - Я их напою! - с готовностью подхватила девушка и бросилась к источнику, чтобы наполнить лохань.
      Пока верблюды со свойственной им величавой неторопливостью тянули толстыми губами сквозь редкие желтые зубы воду, раб любовался девой.
      - Скажи, как тебя зовут? - спросил он. - Из какого ты рода?
      - Я Ревекка (Ривка), - ответила дева [2], легко вскидывая кувшин на плечо. - Отец мой Бетуэл, рожденный Милкой для Нахора.
      - О Боже! - ликующе воскликнул раб. - Да ведь Нахор брат моего господина Авраама, пославшего меня за невестой для своего сына! Он дал мне украшения не для продажи, а чтобы я одарил ими ту, которая достойна их носить.
      С этими словами он выхватил из заплечной сумки носовое кольцо и вдел в ноздри девушки.
      Растерявшись, Ревекка побежала к воротам, расплескивая воду.
      Дома Ревекку встретил её брат Лаван [3]. Увидев сверкавшее на солнце кольцо и узнав, откуда оно, Лаван поспешил к источнику, где увидел незнакомца, сидевшего на колоде.
      - Зачем ты здесь? - обратился он к нему. - В доме моего отца найдется место для тебя, твоих верблюдов и их погонщиков.
      Пока одни рабы омывали посланцу Авраама ноги, другие накрывали стол. Но, сев за него, гость не стал есть, а попросил себя выслушать. И рассказал он о рабах и рабынях своего господина, о его верблюдах и верблюдицах, об ослах и ослицах, о его золоте и серебре. И только после того, как Лаван успел утомиться от перечня всего, чем наградил Бог Авраама, сказал, что супруга его господина Сарра родила в возрасте девяноста лет сына, которого назвали Исааком, и что он достиг возраста, когда женятся, и что господин не хочет иметь невесткой хананеянку или хеттеянку.
      Услышав все это, Лаван сказал:
      - От Господа пришло это дело. Я согласен отпустить сестру свою Ревекку через десять месяцев. Пусть она ещё побудет со мной и с матерью.
      - Сжалься! - взмолился раб. - Авраам уже не молод, и каждый день Бог может послать за ним.
      - Будет так, как пожелает сама Ревекка, - ответил Лаван и послал за сестрой.
      - Пойдешь ли ты сразу с этим человеком? - спросил он.
      - Пойду! - ответила Ревекка без колебаний [4].
      Как-то вечером, до наступления прохлады, Исаак прогуливался по полю и увидел лениво бредущих верблюдов, а рядом с ними раба и деву с золотым кольцом, сверкавшим в ноздрях.
      Ревекка, увидев Исаака, спросила у своего провожатого:
      - Что это за муж, идущий нам навстречу?
      - Это Исаак, сын господина моего, - ответил раб.
      И взяла дева покрывало и накрыла им голову.
      Ввел Исаак Ревекку в шатер матери своей Сарры и сделал её женой, возлюбил её и не стал более горевать о своей матери [5]. И было тогда Исааку сорок лет.
      Женился и Авраам, и шесть сыновей было у него от нового брака, и не только десятерым внукам успел он порадоваться, но и двум правнукам. Законным же сыном своим, однако, считал Авраам одного только Исаака и ему одному отдал все, что было у него, а остальных сыновей с их потомством отослал в земли восточные.
      Скончался Авраам в старости доброй, насыщенный жизнью, в возрасте ста семидесяти пяти лет. И похоронили его Исаак и Измаил в Хевроне, в пещере, что против Мамрая, где незадолго до него была похоронена Сарра в земле хеттея Эфрона.
      1. Нахор - город Верхней Месопотамии по соседству с Харраном.
      2. Имя Ревекка не поддается истолкованию.
      3. Слово "Лаван" ("Лбн") часто встречается в памятниках II тысячелетия до н. э. как название местностей, но как личное имя не засвидетельствовано.
      4. Брак между Исааком и Ревеккой принадлежит к тому типу, который известен в брачных документах середины II тысячелетия из Нузи под названием "ахатуту". Ревекка выдается замуж не отцом, а братом, не обладающим властью отца, могущего выдать дочь замуж за кого угодно без её согласия. В случае с Ревеккой требуется согласие невесты, и Ревекка его дает.
      Близнецы [1]
      Минуло двадцать лет после того, как Исаак ввел Ревекку в шатер, а детей у них не было. Возносила Ревекка Богу мольбы о потомстве, а он словно бы не слышал. Лишь на двадцать первый год брака ощутила она в чреве своем сильные толчки и пошла вопросить Бога, что это может значить. И сказал ей Бог: "Два народа в чреве твоем, выйдут они из утробы и разойдутся. И один народ станет сильнее другого. И старший будет служить младшему".
      Так оно и оказалось. Сначала появился первый младенец - мохнатый, как плащ из шерсти, и красный, как перец. Ему дали имя Исав [2]. Второй вышел из чрева, держась за пятку первого. Его назвали Иаковом [3].
      Выросли мальчики непохожими друг на друга. Все тело Исава было покрыто волосами. Был он человеком степи, искусным в звероловстве. Иаков же был кротким и изнеженным обитателем шатров. Исав был любимцем Исаака: приносимая им дичь была по его вкусу. Ревекка же больше любила Иакова, и он всегда находился при ней.
      Однажды Исав явился с охоты усталый и голодный, и в ноздри ему ударил соблазнительный запах чечевицы. Иаков, сидя у костра на корточках, помешивал варево палочкой, делая вид, что не слышит шагов.
      Тогда Исав сказал:
      - Я долго гонялся за дичью, голоден и устал. Не дашь ли ты мне поесть вот этого красного?
      - Хорошо, - ответил Иаков. - Только не даром. Отдай мне за миску похлебки первородство.
      - Бери! - с готовностью отозвался Исав. - К чему мне мое первородство, если я подыхаю с голода?
      Протягивая брату миску дымящейся похлебки, Иаков сказал:
      - Поклянись же, что первородство теперь мое!
      - Клянусь, - отмахнулся Исав, хватая миску.
      И он ел и пил, и пренебрег первородством.
      Поев, Исав встал и пошел в степь, радуясь прожитому дню.
      1. Предание о братьях-близнецах Исаве и Иакове, так же как широко известная римская легенда о Ромуле и Реме, принадлежит к числу близнечных мифов и служит дал объяснения существовавшей в эпоху создания предания вражды и соперничества между потомками братьев-близнецов. Конфликт, начавшийся уже в материнском чреве, раскрывается в столкновении различных природных задатков и связанным с характерами братьев образом их жизни. Исав выбрал близкую ему по душе вольную жизнь охотника, дающую удовлетворение, но не всегда приносящую средства к существованию.
      Занятие скотоводством, любезное "человеку шатров" Иакову, напротив, приносило верный доход, а при хитрости, которой Иаков был наделен сверх меры, могло служить и источником обогащения. Для развития конфликта библейский автор вносит дополнительный мотив - первородство. Первенец пользовался не только большой любовью родителей, но и обладал правом преимущественного наследования семейного имущества. В библейском сюжете дело осложняется тем, что первенец был любимцем отца, а второй сын любимцем матери, которая оказывает ему поддержку в его противозаконном стремлении стать наследником Исаака. Осуществлению планов последнего способствует и характер Исава. Занятие охотой сделало Исава равнодушным к собственности. Богатство не было его самоцелью, и он с легкостью отказывается от первородства в момент голода, в обмен на миску чечевичной похлебки.
      2. Исав (Эйсав) - "Косматый".
      3. Иаков - одно из древнейших семитских имен, засвидетельствованное впервые в надписи вавилонского царя Хаммурапи в форме "Иакибула". Один из захваченных египетским фараоном городов страны Ханаан назывался Иаков-эль.
      Пять колодцев Исаака
      И пришел на землю голод - такой же, как во дни Авраама. И откочевал Исаак в Герар, к царю Авимелеху, рассчитывая оттуда двинуться в Египет. Явился ему Господь с таким словом:
      - Не ходи в Египет. Будь пришельцем в этой земле. Я благословлю тебя и исполню клятву, которую дал Аврааму.
      И поселился Исаак в Гераре, засеял там землю и получил урожай сторицей. И стал он богат. Были у него стада мелкого и крупного скота и много пахотных земель.
      И филистимлян одолела зависть. И засыпали они землей все колодцы, вырытые ещё во времена Авраама. И вновь выкопали рабы Исаака колодец в долине, и вода там была пресной.
      И повздорили пастухи Герары с пастухами Исаака, говоря: "Это наша вода". И он назвал колодец "Есик", потому что они спорили с ним. И выкопали рабы Исаака другой колодец, и о нем был спор. И назвал Исаак колодец "Ситна". Затем выкопал Исаак ещё один колодец и дал ему имя "Рехнон", потому что был там простор.
      После этого он перешел в Беер-Шебу и жил там. И явился ему там Господь, который сказал:
      - Я бог Авраама, отца твоего. Не бойся, потому что я с тобой и благословляю тебя и умножу потомство твое.
      И устроил Исаак жертвенник и раскинул близ него шатер, и принялись там рабы копать колодец.
      И тогда пришел к нему из Герары Авимелех с другом своим Ахузафом и Фихолом, военачальником.
      И спросил Исаак:
      - Для чего вы ко мне пришли? Ведь раньше вы меня возненавидели.
      Они же сказали:
      - Мы увидели, что Господь с тобою и пришли заключить с тобой договор, чтобы ты не делал нам зла и мы делали тебе одно добро.
      И устроил Исаак им пир. Они ели и пили и, встав рано утром, дали друг другу клятву. И отпустил их Исаак с миром.
      И в тот же день рабы возвестили Исааку, что в колодце, который они выкопали, была вода. И назвал Исаак этот колодец "Шива"
      Исаву было в то время сорок лет. И взял он себе в жены двух хеттеянок. И они были в тягость Исааку и Ревекке.
      Прошло много лет. Исаак стал совсем стар и потерял зрение. Он по-прежнему любил Исава больше, чем Иакова, хотя первенец и огорчил его, приведя в шатер двух жен-хеттеянок. Чувствуя приближение смертного часа, старец попросил Исава взять свой лук и колчан и отправиться в степь, чтобы добыть дичи и приготовить из неё кушанье, которое ему нравилось более всего, ибо хотелось ему набраться сил, чтобы благословить первенца.
      Разговор происходил при Ревекке, и, как только Исав удалился, она немедленно отыскала Иакова.
      - Сын мой! - проговорила она торопливо. - Немедленно отправляйся к стаду и заколи двух козлят. Я приготовлю блюдо, которое любит твой отец, а ты поднесешь его ему, чтобы он благословил тебя перед кончиной.
      - Что ты такое говоришь, мать?! - удивился Иаков. - Отец слеп, но он может меня ощупать. Я же человек гладкий, а брат мой - косматый. Не благословит меня отец, а проклянет, как обманщика.
      - Пусть на меня падет проклятие, если отец не благословит тебя, воскликнула Ревекка.
      Сварив козлят и обильно приправив их горькими травами, Ревекка взяла одежды Исава и одела в них Иакова. Затем она обложила руки и шею любимца кожей козлят. Вошел переодетый Иаков к отцу и сказал:
      - Поешь дичи моей и благослови меня.
      - Как скоро ты возвратился, Исав, - удивился Исаак.
      - Бог быстро послал мне дичь, - объяснил хитрец.
      - Подойди, я тебя ощупаю, - приказал отец. - Ты ли сын мой Исав?
      Потрогав сына руками, Исаак пробормотал:
      - Голос - голос Иакова, а руки - руки Исава.
      Поев и выпив вина, старец попросил сына поцеловать его. Ощутив любимые Господом запахи пота и поля, Исаак благословил мнимого Исава:
      - Даст тебе Бог от небесной росы и от тука земли вдоволь хлеба и вина! Да послужат тебе народы и да поклонятся тебе племена, да будешь ты господином над братьями! И да поклонятся они тебе!
      Едва Исаак благословил Иакова, как с охоты вернулся Исав. Подготовил он любимое отцом кушанье и, войдя к старцу, сказал:
      - Поешь, отец, дичи и укрепи силы свои.
      - Кто ты? - спросил отец.
      - Я твой первенец Исав.
      - Кто же тогда принес мне дичи и накормил до тебя? - заволновался Исаак. - Кого же я благословил?
      - Думаю, что это брат мой Иаков, - отозвался не сразу Исав. - Однажды он уже купил мое первородство, а теперь хитростью выманил отцовское благословение. Неужели для меня ничего не осталось?
      Услышав эти слова, Исаак возопил воплем великим:
      - Не дается дважды благословение. Тебе придется самому добывать хлеб мечом и служить брату. Но, когда вознегодуешь, свергнешь его иго со своей шеи.
      И проговорил Исав в сердцах:
      - Убью я Иакова, брата моего, ибо он обманом похитил отцовское благословение. Убью, как только придет день оплакивания отца нашего.
      Услышав эту угрозу, Ревекка отыскала Иакова и сказала ему:
      - Беги к брату моему Лавану в Харран. Ибо Исав грозит убить тебя. Вернешься, когда утолится ярость его и он позабудет о своем обещании.
      Исааку же Ревекка сказала:
      - У Лавана, брата моего, найдет себе Иаков невесту из племени нашего, ибо я страдаю от хеттеянок, приведенных Исавом. Если и Иаков женится на хеттеянке, к чему мне тогда и жизнь?
      Иаков в Харране
      И отправился Иаков в Харран [1]. По пути, когда зашло солнце, взял он один из камней, подложил себе под голову и забылся сном.
      И увидел он во сне лестницу, отвесно стоящую на земле и касающуюся небесной тверди. Сновали по этой лестнице вестники Бога туда и сюда. Бог же обратился к спящему:
      - Я Господь! Бог Авраама и отца твоего Исаака. Землю, служащую ложем, тебе отдам я и потомству твоему. И будет оно неисчислимо, как песок морской. И распространишься ты на все четыре стороны света. И я буду всюду с тобою, куда бы ты ни пошел. И верну я тебя в эту землю, тебе обещанную.
      И пробудился Иаков от сна своего. Небо было прозрачным. Парили птицы. Но в памяти Иакова стояла лестница до самого неба, и слышал он слова Бога. Стало страшно ему, ибо он ощутил присутствие Божье. Взял он камень из-под головы, и поставил его памятником, и облил елеем [2]. Решив, что место это должно быть навеки священным, он назвал его Бэт-Элом - домом Божьим, потому что здесь ему открылись врата небесные. Господу же он дал обет, сказав ему:
      - Если ты будешь со мною и сохранишь меня в пути, которым я иду, если дашь мне пищу и одежду и вернусь я невредимым в дом отца моего, если будешь Богом моим, то камень, что поставил я памятником, будет домом твоим, а из всего, что даруешь мне, отдам тебе десятую часть.
      Двинувшись на восток, увидел Иаков в степи колодец, а вокруг стада овец и пастухов.
      - Братья мои! - обратился он к ним. - Откуда вы?
      - Мы из Харрана, - ответили пастухи.
      - А не знаете ли вы Лавана?
      - Как не знать! - оживились пастухи. - А вот идет сюда Рахиль, дочь его.
      Увидев Рахиль, Иаков помог напоить ей овец, а затем стал целовать девушку, мешая поцелуи со слезами. Рахиль, вспыхнув, оттолкнула незнакомца, но Иаков стал ей объяснять, что целует по-родственному, ибо он - сын Ревекки, родной сестры её отца.
      Быстрыми стопами помчалась Рахиль к Лавану, чтобы обрадовать отца появлением родственника. Лаван, оглядев Иакова, приветствовал его и предложил зайти в шатер. Наутро он поручил племяннику пасти своих овец, ибо у него было мало пастухов [3].