Нет, это, наверное, сон! Скованы руки, нельзя протереть глаза. Не хочется просыпаться, а только смотреть и смотреть до тех пор, пока не появятся слезы от неустанного напряжения.
      Тысячи человеческих рук, сотни машин, экскаваторов строили наши каналы. Проходили годы, пока ринется вода в сухое, уже успевшее кое-где зарасти травой русло будущей реки. По нашим гигантским планам мы должны построить столько еще новых каналов, которые нужны сейчас, сегодня.
      Но вот перед тобой движется огромная машина, созданная трудами советских инженеров, и тянется за нею широкий канал. На капитанском мостике стоит человек - командир сухопутного корабля.
      Заметил Вадим и мостик и человека на нем, а внизу, под мостиком, широкий балкон. Он повис над всей машиной, над всем движущимся сооружением. На этой площадке стояло несколько человек, наверное, инженеры - строители корабля.
      Степной корабль сейчас находился так близко, что нетрудно было проследить, как работает эта машина, заменяющая собой тысячи и тысячи человек. Впереди движутся два соединенных вместе плоских щита, похожих на лопаты. С помощью вращающихся лент срезается верхний слой почвы, и лопаты приподнимают его вверх, слоено пироги на противнях.
      Вступают в строй мощные гидромониторы. Десятки прозрачно желтых, крепких, как алмазная сталь, водяных струй разрезают грунт впереди машины. Отваливаются огромные куски и падают на мощные транспортеры. По широким лентам они выносят на обе стороны русла мокрую, блестящую, как бы облитую глазурью, породу глину, песок, известняк.
      Берег становится холмистым, и течет среди этих холмов, только сегодня появившихся в степи, взбудораженная бурая река.
      Приподнятые гигантские лопаты медленно опускаются и деловито, как руками, укладывают на рыхлые холмы слой земли, покрытый зеленой травой еще не скошенного луга.
      "Мы бережно и ласково относимся к земле, - подумал Багрецов. - Плодородная почва снова ложится сверху. Мы не американцы, превращающие в пустыни тысячи квадратных километров когда-то богатой земли".
      Вспомнил Вадим, что видел он на плуге Тетеркина такие же заботливые руки, как и на машине Парамонова. Радостно защемило в сердце.
      Он повернулся к Ольге и только спросил:
      - Кузьма придумал?
      Но Ольга не слышала его. Она подняла Андрюшку на руки и, вытянув шею, смотрела на мостик, где стояли инженеры. Она искала среди них одного из строителей - колхозного механика. Он должен стоять с ними рядом.
      Машина приближалась. Двигались, пересекались и ломались стеклянные струи гидромониторов. Казалось, что человек умножил в миллионы раз силу медленно текущей реки и теперь она сама прогрызает себе дорогу. Человеку некогда ждать, он подгоняет ее, он торопит! Бездельница река тысячелетиями выискивала себе путь, она гнала свои воды по ненужным болотным пустыням, по тундре и тайге. Повернуть ее, заставить следовать по новому руслу - такова воля человека!
      "А сейчас, - как представлял себе Багрецов, - от большой реки отвели рукав и пустили его по засушливым местам среднерусской степи. Хватит на всех воды. Вешние ручьи понесут ее в новую реку; на будущий год она станет еще полноводнее и, может быть, потечет вровень с дюнами, выросшими у нее на обоих берегах".
      Люди смотрят на машину, на этот блеск водяных струй, на реку, где, казалось, выплескиваются из воды солнечные лучи. Смотрят и не жмурятся.
      На крыше своей "Победы" стоял застывший Буровлев. В сером костюме, тяжелый и огромный, он действительно напоминал каменную статую командора. А внизу примостилась Вороненок. Ее отросшие блестящие волосы синели, как вороново крыло. Девушка изредка поворачивала голову и поднимала вверх улыбающееся лицо.
      Машина неожиданно остановилась. Замолкли звенящие струи гидромониторов. Сейчас они, кашляя от попавшего в их горла песка, выплескивали раздробленные, мятые струи. Куда же девалась их упругость? Вадим однажды видел в горах на строительстве мощный гидромонитор, струю которого нельзя было перешибить железным ломом. Чудесную силу использовали инженеры для того, чтобы протащить за собой реку. Воду они везут не в цистернах, - целая река к их услугам. Никакие алмазные буры, или так называемые бары, угольных комбайнов, применяющиеся для проходки шахт, не смогут так ловко справиться с прокладкой русла. Водяная струя не тупится и не ломается.
      А впервые придумали использовать ее еще в тридцатых годах прошлого столетия русские инженеры. Тогда гидромониторы назывались "водометами". Думать нужно сейчас над сотнями машин для великих строек коммунизма. Нужны щиты Парамонова и шагающие экскаваторы, землесосы, бульдозеры и пока еще незнаемые, невиданные машины.
      ...Стекали обратно в реку уставшие струи.
      Вадим догадался, что заминка произошла потому, что капитан (наверное, сам Парамонов) вызвал к себе на верхний мостик всех инженеров.
      На лесенке показался первый инженер в сером светлом комбинезоне. На голове у него такого же цвета кепка. Инженер облокотился на поручни и кому-то улыбнулся. Белые ровные зубы блеснули на темном от загара лице.
      Ольга, бледная от волнения, высоко над головой подняла Андрюшку. Вадим только теперь узнал Кузьму. Вместе с товарищами - солидными, известными инженерами, - как равный, стоял Кузьма на капитанском мостике большого корабля, которому предстоит еще плавать по всем степям Советской страны.
      Вот он развернул карту. Кто знает, какие пути протянулись по пунктирам пока еще только намеченных каналов? Он смотрит на карту, что-то доказывает. Упрямый, как всегда, и, наверное, кажется Ольге, что в этот момент на виске у него прыгает такая родная беспокойная жилка.
      - Ну, изобретатели, догадываетесь, почему остановилась река? - неожиданно услышал Вадим голос Никифора Карповича.
      В белой фуражке, пощипывая короткий жесткий ус, стоял рядом со своими дорогими выдумщиками такой же, как и они, совсем молодой секретарь райкома. Казалось, что не было у него большего счастья на земле, чем в сегодняшний необыкновенный день. Он хотел снова увидеть зоркие, пытливые глаза своих юных друзей, прочесть в них радость и волнение. Сегодня их праздник. Торжество смелой и дерзкой мысли!
      Не успел Вадим ответить, как вокруг Васютина собрались чуть ли не все ребята из ОКБ. Видно, они следили не только за диковинной машиной, но и за белой фуражкой, которая мелькала среди гостей.
      - Я только что был на парамоновском щите, - рассказывал Никифор Карпович, оглядывая комсомольцев. - Ну, доложу я вам!.. Такой техники еще не знала ни одна страна в мире. Тридцатиметровый проходной щит казался многим совершенно недосягаемым чудом. Мы знаем щиты, которыми пользуются для проходки шахт в метро, но эта, правда, пока еще опытная машина не имеет себе равных. У нее собственная мощная электростанция, необычайное компрессорное устройство. Вы знаете, под каким давлением могут работать гидромониторы? - спросил он, останавливаясь взглядом на лицах ребят. Все молчали. - Так вот, скажу я вам: до тысячи атмосфер давления! Струя спокойно режет гранит. - Он помолчал, как бы наслаждаясь произведенным впечатлением. - Канал этот строится довольно глубоким, так что по нему смогут ходить большие волжские теплоходы, продолжал он. - Завтра новая река пересечет границу соседней с нами области и соединится с другой, уже существующей рекой, в которой уровень воды ниже.
      Никифор Карпович снова помолчал и затем с хитрой улыбкой покрутил ус.
      - Ну, а Кузьму видели? - спросил он, обращаясь сразу ко всем.
      Ольга вежливо потупилась. Антошечкина мило усмехнулась и, легонько толкнув подругу в бок, сказала:
      - Не хочу зря говорить, Оленька, но сдается мне, что быть тебе богатой. Мы Кузьму сначала нипочем не узнали. Ходит по мостику вроде профессора. А потом, думаем, бабушкины приметы тут ни к чему. От того, что не узнаешь человека, тот богатым не станет, а вот Кузьма вместе со всеми инженерами обязательно Сталинскую премию получит. Правда, Никифор Карпович?
      - Все возможно, - лаконично заметил Васютин. - Огромное счастье для советского человека получить эту премию, но дело не в богатстве. Я думаю, что ни Кузьма, ни Ольгушка личным богатством не очень интересуются. Все вы миллионеры. Будет у вас в колхозе "открытый счет". Можно ли о большем мечтать? Вы богаты еще и другим неоценимым богатством. Не только Герои Социалистического Труда - мастера колхозных полей вроде Стеши, Буровлева и других, не только ученые, агрономы, как Ольгушка, выросли в Особой комсомольской бригаде. Нет! Ваша бригада дала стране изобретателя Тетеркина. От первых неудачных опытов, от наивных тайн пришел колхозный механик к большой науке. Пришел на великие стройки коммунизма. Он по праву занял свое место на командном мостике вместе со столичными инженерами. Смотрите на него, - Никифор Карпович протянул руку. - Это наш товарищ, и сколько еще таких изобретателей придут завтра из разных колхозов в исследовательские институты, в конструкторские бюро!.. А ну, подойди ко мне, Сергей, - обратился Васютин к заведующему фермой. - Чего прячешься? Знаю и твою страсть. Скоро в наш район прилетят твои желанные геликоптеры. Один для опытной работы передадим вашему колхозу. Прочувствуешь машину, узнаешь, будешь каждый день во сне ее видеть, и не только видеть, но и наяву представлять будущее этой машины; тогда скажем тебе, дорогой Сергей: "Иди в город, учись строить еще лучшие аппараты. Стране нужны умельцы и таланты".
      Широко раскрытыми глазами смотрел бывший пастушок на Никифора Карповича и будто видел, как над его головой повис в воздухе новый, еще не виданный геликоптер, который построил он, Сергей Тетеркин.
      Фрося растерянно смотрела то на Сергея, то на Никифора Карповича.
      "Неужто на этот раз Сережку заберут в инженеры? - подумала она, и ее круглое лицо вытянулось. - В Москве инженеров много, а директор фермы у нас в Девичьей поляне один", - снова, как и три года тому назад, возмущалась она, но в глубине души чувствовала, что Васютин прав.
      - Петушок, ты опять бегаешь со своим приемником! - Никифор Карпович вытащил мальчугана из толпы. - Не знаю, что будет дальше, но видно Анне Егоровне придется проститься и с тобой.
      - Насчет чего это разговор завели, Никифор Карпович? - грубовато спросила властная хозяйка.
      Сегодня она приехала на праздник в парадной форме. Золотая звезда горела на отвороте ее темно-синего костюма. Вот только с белым платком она никак не могла расстаться. Привычка, что с ней поделаешь?!
      Никто до этого не видел председательницу, и вдруг она тут как тут, когда дело коснулось ее самых смышленых колхозников. "Новости какие! - недоумевала она. - Сам секретарь начинает сманивать ребят в город".
      - Да вот, Анна Егоровна, - мягко обратился к ней Васютин. - Беседуем мы тут помаленьку насчет будущего житья-бытья. Склонны мы думать, что коли талант какой у человека есть и если тесны ему будут колхозные поля, то в нашей большой стране дороги ему не заказаны.
      - Тут препятствий не будет, - согласилась председательница, подходя поближе и рукой придерживая звеневшие ордена и медали.
      Никифор Карпович весело подмигнул ребятам и оглядел слушателей долгим, внимательным взглядом.
      - Так-то, дорогие мои! - взволнованно произнес он. - Радуюсь я, будто за детей своих, что люди настоящие из вас вышли. Каждый выбрал себе светлую дорогу. В бригаде, что выдумала Ольгушка, - честь и хвала ей за это! - Никифор Карпович ласково посмотрел на Шульгину, - в бригаде у вас была одна цель, одна ясная и четкая задача: приблизить завтрашний день. Первыми увидеть то, что люди понимают под словом "коммунизм". Как маленькие ручьи бегут в одну большую реку, так и труды ваши; соединенные вместе, впадают единым потоком в широкое русло новой, еще никем не виданной реки... Вы знаете, почему сейчас остановился щит Парамонова? Почему все инженеры рассматривают карту? Почему они с таким вниманием слушают Тетеркина? А вот почему: Кузьма показывает им на карте подземную реку, найденную вами, ОКБ.
      Снова зашипели гидромониторы, моторы рассерженно заревели, захлюпали широкие ленты транспортеров, выбрасывая на берег мокрый грунт.
      Щит тронулся. Он шел медленно, как бы прощупывая дорогу, скрежетали зубчатые острые ленты, срезая почву впереди машины.
      Вадим посмотрел вдаль. Блестящая река, будто витка, тянулась за щитом, как за челноком, и казалось, что нет ей конца...
      Из-под воды, недалеко от щита, взметнулись наверх плотные прозрачные струи. Они расплывались по мутной желтой поверхности канала и пропадали.
      "Наша река. Мы ее нашли, - невольно подумал Багрецов. - Она вырвалась на простор, и теперь понесет свои холодные струи вместе с водами канала. Пройдет она дальше к Южно-Украинскому каналу или Северо-Крымскому. Может быть, далеко отсюда, за сотни километров, живительные струи девичьеполянской реки напоят иссохшую, жадную почву. Кто будет знать, что эту воду нашли ребята из ОКБ? Я тоже не узнаю, однако буду чувствовать, что в свежей, душистой груше, которую я принес из московского магазина "Крымские фрукты", может быть, есть капля девичьеполянской воды. Вот она течет, эта капля, превращенная землей и солнцем в сладкий сок, течет по желто-коричневой коже плода.
      Верно сказал Васютин о нашем труде. Бесчисленными ручейками труд миллионов людей вливается в государственную реку и оттуда по строгим правильным каналам растекается по всей стране.
      Радуюсь я
      это
      мой труд
      вливается
      в труд
      моей республики",
      как всегда, вспомнил Вадим Маяковского.
      Будто в ответ на эти мысли, снова заговорил Васютин:
      - Уверен, друзья мои, вы не зазнаетесь, если я скажу, что не будь таких, как вы, выдумщиков, героев и смелых, настойчивых новаторов, то неизвестно, когда бы мы увидели машину Парамонова. - Он привлек к себе стоявших ближе всего к нему ребят и задумчиво добавил: - Ручьи бегут в один канал!..
      Копытин все время молчал. Он держал в руках свернутую трубку чертежа и выискивал подходящий момент, чтобы обратиться с просьбой к Васютину. Наконец решился.
      - Никифор Карпович. Помните, в прошлый раз мы с вами говорили о новом занавесе для клуба?
      - А что? Придумал уже? Давай посмотрим.
      - Но только это я так, - смутился художник, - посоветоваться. Не нам, конечно, такие вещи решать.
      - Увидим, увидим! - Никифор Карпович взял лист и с помощью ребят растянул его перед собой.
      Из-за спины Васютина Вадим смотрел на знакомую карту. Зелеными полосами протянулись по стране лесонасаждения. Несколько лет тому назад такая карта была помещена в "Правде". Но это было не все. Голубым пунктиром смелая фантазия Копытина вычертила на листе новые полосы. Сетками каналов покрылась вся страна. Новые реки синели не только в степях Заволжья и южной Украины. От Дона побежали тонкие рукава в Сальские степи. Каналы тянулись к Днестру.
      И Ока, и Десна, и малые реки Среднерусской равнины - все были включены в сеть каналов колхозного мечтателя Бориса Копытина. Они как бы дополняли великий план преобразования природы.
      А москвич Багрецов, тоже мечтатель, как и Борис, видел на чертеже не только небывалую оросительную систему, но и дороги, голубые дороги, по которым мчатся скоростные глиссерные поезда.
      - Мне казалось, - заговорил Копытин, сквозь стекла очков следя за выражением лица Васютина, - думалось мне, что теперь, все это абсолютно выйдет. Скоро степи и пустыни получат воду по плану. А потом, наверное, и парамоновские щиты пойдут по стране.
      - Возможно, Борис, возможно, - согласился Васютин. Прищурившись, он все еще рассматривал карту. - Я надеюсь, что твоя мечта станет близкой действительностью. По великому сталинскому плану советские люди изменяют климат страны. И Волга и Днепр скоро понесут свои воды в сухие степи. Это только начало. И если будет нужно, соберутся вместе большие ученые, каждый из них многие годы изучал наши реки. Достанут они из шкафов карты подземных вод, подсчитают, столько осадков выпадает в разных районах, учтут тысячи разных обстоятельств, пригласят инженеров, изобретателей, затем доложат правительству. Наконец ранним утрам Копытин получает газету и видит похожую на эту карту. Только в ней все не так.
      Борис, видимо, оконфузился и опустил голову.
      Никифор Карпович с улыбкой взглянул на него.
      - Как говорят: мечта - это первый контур любого настоящего проекта. Вот и здесь она у тебя нарисована. - А мы - советский народ, особенный. Мы умеем мечтать и бороться за эту мечту.
      Васютин еще долго смотрел на карту.
      На плотный лист звонко упала капля дождя.
      Анна Егоровна взглянула на небо. Глаза ее сделались влажными. Она отвернулась, вытерла их кончиком платка и стала доставать из сумки прозрачную накидку.
      В репродукторе на радиомашине послышался мощный голос:
      - Внимание, товарищи! Через несколько минут начнется дождь. Приготовьте плащи, зонтики. Продолжаются опыты искусственного дождевания.
      Бабкин бесцеремонно снял с руки Вадима белый плащ и осторожно накинул его на плечи Стеши.
      Антошечкина благодарно и восхищенно взглянула на Тимофея Васильевича: "Вот это вежливость!"
      Вадим ничего не замечал. Он смотрел на Копытина и вспоминал о другой, уже вполне реальной карте, которую он видел при испытании дождевальной машины, Тогда карта района была покрыта находящими один на другой кружками. Сейчас вода из новой реки прольется сверху на поля. Вспомнил он и о дырчатых трубах Тетеркина, укрепленных на тракторе. Из них шел совсем крохотный дождь на узком участке в десятки метров. Однако и эти маленькие дела, выдумки колхозных ребят, спасли не одну сотню тонн хлеба! Эти тонны зерна, влившись в мощную реку, текущую на государственные элеваторы, дали возможность стране строить и каналы, и дождевальные машины и щиты Парамонова. "Ручьи бегут в один канал", правильно сказал Васютин.
      Хлынул теплый летний дождь. Серебряные нити повисли над лугом. А сквозь них, будто сквозь стеклянную пряжу, светило яркое горячее солнце.
      - Смотрите, радуга! - Никифор Карпович указал палкой на небо. - Это мы ее сделали - советские люди. Вспомните, ребята, историю. Раньше строили триумфальные ворота, арки Победы... Вот она, наша триумфальная арка, - знак победы над природой.
      Дождь затихал. На спокойной воде нового канала лопались пузыри.
      Щит Парамонова продолжал двигаться. Уже он прошел то место, где вливалась в канал подземная река ребят из ОКБ.
      Ольга сняла с плеча Андрюшку и вытерла на его лице капельки дождя.
      Мальчик схватил лопатку и, продолжая прерванное занятие, стал расчищать дорогу бегущему навстречу ручью.
      В небе горела радуга. Рожденная на советской земле, она как бы обнимала весь мир многоцветным радостным сиянием.
      1947-1950 гг.