- А вообще секретарь комсомольской организации должен интересоваться настроением комсомольцев, - так, между прочим, заметил Васютин.
      Ольга промолчала, наблюдая, как постепенно наполняется озеро.
      Бурлила желтая вода. В стороне от трубы уже понемногу успокаивались маленькие волны. На поверхности нового озера расползались белые кружева пены.
      - По-моему, тебе ясно, Ольгушка, что для твоих ребят из ОКБ за все эти годы не было большего праздника, - сказал Васютин и ласково посмотрел Ольге в глаза. - Пусть это только первые испытания комсомольской оросительной системы, но вы ее сами выдумали и сами сделали.
      - Багрецову принадлежит идея, - уточнила Ольга.
      - А он разве не комсомолец? Кузьма у нас сегодня тоже один из именинников. Мне говорили в городе, что в его машине для рытья каналов есть одно очень дельное изобретение. Теперь посмотри на него самого, - Васютин кивком головы указал на Тетеркина, - похож он на именинника?
      - Но что я могу сделать? - Ольга досадливо повела плечами.
      - Поговори, узнай...
      Перепрыгивая через трубы, лопаты, носилки, к Васютину мчался "главный инженер".
      - Никифор Карпович, через два часа озеро наполнится до половины, - одним духом выпалил Вадим. - Через два часа, - повторил он. - Тогда можно будет открыть шлюз магистрального канала... чтобы пустить в него воду.
      - Значит, пригодилась задачка с бассейном? В одну трубу вливается столько-то, а из другой... выливается... на колхозные поля. С этих полей, Вадим Сергеевич, придет к нам изобилие. Видно, не зря мечтает наша молодежь об "открытом счете"...
      Васютин обнял Багрецова и долго так стоял, смотря на темные линии каналов, перерезающих пожелтевшие хлеба.
      Здесь, на этом холме, на том месте, где осыпался и провалился последний дзот, появилось озеро. Кончилась война, а враги все-таки остались. Много их бродит в большом, пока еще не устроенном мире. Но есть и другие враги, от которых мы защищаемся не пушками и не пулеметами. Враги эти рядом с нами. Они часто приходят на наши поля. Они жгут наши посевы. Засуха, страшные суховеи вот еще не покоренные враги.
      Васютин видел на желтых квадратах зеленые рамки. Они скоро станут оберегать хлеба от горячих ветров, сохранять влагу на полях. Поднимается надежная защита наших богатств... Враги постепенно оставляют свои позиции.
      Сегодня, в четырнадцать часов ноль-ноль минут, отсюда с холма начнется новое наступление. Вода пойдет на поля!
      Все выше и выше поднимается она в бассейне. Полдень. Солнце повисло над головой. Ярким, слепящим светом оно отражается в новом водоеме.
      Больно смотреть. Глаза устали, но никто не в силах оторвать взгляда от зеркала воды...
      Вадим глядит на свое отражение. Оно прыгает и дрожит. Похоже на то, что "главный инженер" пустился в пляс от радости.
      А кругом? Кругом по всему высокому берегу озера стояли люди. Они молча смотрели в воду, ничем не выдавая своего волнения.
      "Пусть навсегда сохранится в памяти этот чудесный день", - думал Вадим. Не было раньше в жизни Багрецова такого неизъяснимого ликования души. Все пойдет именно так, как он хотел. Смотрите, как весело плещется вода и как ярко светит солнце! Оглянитесь кругом. Посмотрите на лица. Молчаливый Ваня Буровлев сейчас ораторствует перед Симочкой. Никитка весело болтает ногами в воде.
      Васютин взял Вадима за руку и, будто случайно, обернулся назад.
      Внизу, у края высокого бруствера, сидел Тетеркин и вертел в руках ненужное уже теперь долото. Он терпеливо дожидался того часа, когда вода пойдет по распределительным каналам.
      И, странное дело, "главный инженер", так же как и Васютин, сразу заметил непорядок.
      Почему начальник механизации, товарищ Тетеркин, не принимает участия в общем торжестве? Кто ему разрешил идти на первые испытания в таком неподходящем для праздника виде? О нет, "главный инженер" был далек от мысли, чтобы заподозрить Тетеркина в том, что он не совсем трезвый. Нет, наоборот, Кузьма был слишком трезв, тогда как все ребята из ОКБ чувствовали себя так, словно выпили по стакану доброго вина. Будто не вода, а холодное игристое вино било из подземных подвалов. Казалось, что от одного взгляда на эту пенистую струю сразу становишься веселым.
      А что с Тетеркиным? Он-то должен больше всех радоваться...
      Его замечательная машина для рытья магистральных каналов скоро пойдет по полям многих колхозов района. Изобретение трактора-автомата рассматривается в Москве. К Тетеркину уже приезжали специалисты из города. Слава бежит впереди...
      Нет, не может Вадим в этот радостный день чувствовать, что кого-то, да не "кого-то", а товарища его, обделили и не дали до конца выпить вместе со всеми из пенящейся чаши счастья. Знал теперь Багрецов, очень хорошо знал, почему не сходит тень с лица механика. И как он об этом раньше не догадался?
      "Главный инженер" вздохнул и спустился вниз по насыпи. Как трудно всех людей сделать счастливыми!.. Но если ты можешь заставить улыбнуться угрюмого товарища - сделай это поскорей! Он ждет тебя!
      Увидев Багрецова, механик встал и, вынув из кармана замасленного комбинезона тряпку, не спеша начал вытирать руки. Он равнодушно смотрел на Вадима.
      Васютин со стороны наблюдал за ними. Вот "главный инженер" что-то сказал, затем отвел Тетеркина в сторону. Тот нехотя повиновался.
      Многое рассказал Кузьме Багрецов и, главное, поведал ему о том, что встретил Ольгу с заплаканными глазами после спектакля. Нет, конечно, Ольгу не Моцарт растрогал... Мокрые глаза Димка заметил после ее встречи с Кузьмой... О нет, он, конечно, не следил. Он только сейчас об этом вспомнил.
      Все, что думал и знал, выложил Вадим перед товарищем. Искренне и чистосердечно рассказал. Он только так и умел...
      Издалека же казалось, что Багрецов вел с механиком обыкновенный технический разговор. Быть может, он в этот момент доказывал необходимость продолжения работы насоса, даже когда будет открыта труба, подающая воду в магистральный канал. Все вероятно!
      Васютин, так же как и другие, не слышал их разговора, но почему-то не мог сдержать улыбки, когда через некоторое время Тетеркин начал разыскивать глазами Ольгу.
      "Ну что с ними сделаешь? - вздохнув, подумал Никифор Карпович. Молодежь!"
      Он заметил ребятишек, столпившихся у водоема. С высоты насыпи ребята жадно смотрели вниз. Редко им выпадало счастье искупаться. До Камышовки далеко! Может, за все лето только раза два и можно позволить себе это ни с чем не сравнимое удовольствие.
      - А ну, ребятки! Марш в воду! - весело крикнул Васютин.
      Они этого только и ждали. В трусиках, в рубашках ребятишки попрыгали с насыпи. Взметнулась вода и закипела... Белобрысые, сразу потемневшие головенки, как брошенные в воду маленькие дыни, запрыгали на волнах.
      Ожил бассейн. Визг, хохот. Брызги выплескивались на песок и, будто маленькие Кедровые орешки, катились по склону вниз.
      Радужная водяная пыль повисла над водоемом.
      * * * * * * * * * *
      Анна Егоровна деловито и, как подобает ей, придирчиво, по-хозяйски осматривала водяной аккумулятор. Она видела маленькую заслонку, которую ребята называли "шлюзом". Сквозь боковые щели заслонки сочилась вода и оставляла на дне сухой канавы темные извилистые полосы. Скоро сюда ринется водопад.
      На склоне Кудряшова заметила небольшую будку. Председатель колхоза вздохнула, вспомнив, что эта маленькая будочка "влетела ей в копеечку". Комсомольцы потребовали, чтобы турбину и генератор установить наилучшим образом: по последнему слову техники! Чего они там сделали, она еще толком не знает, но проводов привезли из города столько, что всю деревню можно опутать.
      - А ну, инженер, расскажи мне по-ученому, как вы с проводами распорядились, - остановила она проходившего мимо Багрецова.
      Вадим смутился. Он еще пока не инженер, а техник! Правда, временно исполняющий обязанности главного инженера, но подобное обращение к нему хозяйки колхоза было, конечно, очень лестным.
      Будто собираясь прочитать Анне Егоровне целую лекцию о телемеханике, Багрецов поправил галстук, откашлялся, но тут же вспомнил, как однажды читал ей лекцию о погоде. Смешно и нелепо все это тогда получилось.
      - Анна Егоровна, вы не подумайте, что мы зря провода потратили. Вот, честное слово, не зря, - почему-то стал оправдываться "главный инженер", видимо не совсем уверенный в необходимости телемеханики. Может, и вправду зря его на это дело Копытин подбил...
      - Идемте, я вам все покажу, - решил он доказывать фактами и, вежливо, как полагается, подхватив под руку полную улыбающуюся женщину, осторожно спустился с ней к будке.
      Вадим порылся у себя в карманах и среди проводов, каких-то гаек и винтов нашел ключ. Открывая дверь, "главный инженер" с поклоном обратился к Анне Егоровне.
      - Прошу!
      - Нет уж, милок, уволь. Я в этом курятнике и не умещусь. Чего же такую конуру сделали, нешто я бы вам лесу не дала побольше? Моя Симочка и то сюда не влезет. Даром, что маленькая. К тому же, - ворчала она, - совестно человека в ящик сажать.
      - Да здесь никого и не будет, - сказал Вадим, переламываясь, как складной метр, и пролезая в маленькую дверь. - Сюда нужно заходить только для проверки генератора.
      - А начальник-то где поместится? Небось, генератор-то ваш надо включать, выключать, когда требуется?
      - В деревне будет сидеть начальник.
      - И за это трудодни ему начислять? Нет, инженер, - Кудряшова усмехнулась, - слава богу, у нас в колхозе пока бездельников не было.
      "Главный инженер" слегка растерялся. Он не мог понять, шутит или совершенно серьезно говорит ему об этом Анна Егоровна.
      - Вот смотрите, - старался он на деле доказать преимущества телемеханики. - Сюда, к этому щитку, подходят провода от шлюзовой заслонки, от мотора насоса, от ветростанции. С этой стороны включены провода, идущие в Девичью поляну, на диспетчерский пункт.
      Багрецов дотрагивался до разноцветных проводов, указывал на кожуха самодельных реле, похлопывал по чугунной станине генератора.
      Он чувствовал себя хозяином всех этих вещей. Они ему близки и дороги, он знает их характер и капризы. Тут же вспомнил он, сколько огорчений ему доставила заслонка, которую никак не удавалось приподнять даже мощным соленоидом, и только опыт Тетеркина со своими автоматическими переключателями помог ребятам добиться четкой работы всего устройства.
      - Никифор Карпович поставил перед нами задачу, - рассказывал "главный инженер": - ни одного лишнего человека! Мы подсчитали, что если бы не применять управления на расстоянии, то пришлось бы сюда сажать двух техников, они бы дежурили в три смены. Значит, шесть человек...
      - А на поле кто будет работать? - снова заворчала Анна Егоровна. Выдумщики! Эдак у меня 6м лее колхозники начальниками сделались.
      - Вот в том-то и дело, - обрадованно воскликнул Багрецов. - Мы тогда решили, особенно Копытин настаивал, что управлять всем этим хозяйством будет один человек - диспетчер.
      - По проводам, что ль? - догадалась Анна Егоровна. Она уже научилась разбираться в затеях ребят из ОКБ.
      Техник с уважением поглядел на нее.
      - Ну, конечно, это очень просто. Причем, вы заметили, что мы эти дополнительные провода подвесили на тех же столбах, где проходит электросеть... Значит, все получается таким образом... - Вадим вылез из будки и, размахивая руками, стал пояснять: - На узле у диспетчера мы сделали щиток с кнопками. Нажмет он красную кнопку, включится мотор насоса, через вон то реле в жестяной коробке. - Он указал в глубину будки. - После этого станет наполняться водоем. Нужно диспетчеру воду дать на поля? Нажмет он желтую кнопку - откроется у бассейна заслонка. Видели ее, наверное?..
      Анна Егоровна молча кивнула головой.
      - ...Вода побежит вниз, закрутится турбина, а от нее и генератор. Ну, а там в деревне эту электроэнергию распределяйте, как хотите...
      - Найдем ей дело, не беспокойся... - Хозяйка улыбнулась каким-то своим мыслям и спросила: - А скоро там на узле желтую кнопку нажмут?
      Багрецов приподнял крышечку у щитка и взглянул на медленно движущуюся по зубчатой гребенке контактную пружинку.
      - На узел сейчас Копытин поехал. Ему по прибору будет виден уровень воды в бассейне. - Вадим сосчитал контактики на гребенке и добавил: - Как будто бы скоро откроется шлюз.
      - Ну, пойдем, коли так! - Анна Егоровна быстрым движением подтянула узел платка. - Спасибо тебе, сынок!..
      Обратно поднимались медленно. Непоседливый "главный инженер" хотел было мигом взбежать на холм, но ему казалось неудобным оставить Анну Егоровну одну.
      - Беги, милок, беги, - сказала она, видя нетерпение москвича. - Чего тебе старую бабу дожидаться? Вишь, грузна стала, а все машина виновата... Раньше бывало пешечком ходила на поля, а теперь время, ох, как дорого стало. Без машины за день много ли осмотришь?
      Техник убежал, подпрыгивая на своих длинных ногах. Анна Егоровна проводила его взглядом, затем вытащила из кармана широкой юбки коробку с папиросами и с наслаждением закурила.
      Внизу, где проходил главный канал, она заметила ребятишек. Маленькие пловцы только что вылезли из бассейна и сейчас готовили для себя новое развлечение. Из коры и щепок они мастерили мощный флот. Прилаживались паруса, устанавливались трубы на паровых судах, выводились химическим карандашом названия на бортах. Скоро флот отправится в дальнее плавание по каналам среди полей.
      Анна Егоровна докурила папиросу, вытерла платком замутившиеся вдруг глаза и поднялась вверх, к водоему.
      ГЛАВА 14
      НЕОТЛОЖНЫЕ ДЕЛА "ГЛАВНОГО ИНЖЕНЕРА"
      Флоты - и то стекаются в гавани.
      Поезд - итак вокзалу гонит.
      Ну, а меня к тебе и подавши
      - я же люблю
      тянет и клонит.
      В. Маяковский
      - Никифор Карпович! - закричал Петушок, на бегу приглаживая топорщившиеся вихры. - Копытин передал по радио, что у него все в порядке. Спрашивает, можно ли пустить воду в канал? Ждет команды.
      - А я тут при чем? - Васютин взял радиста за подбородок. Тот смотрел на него немигающими зеленоватыми глазами и ничего не понимал. - У тебя же есть бригадир.
      Петушок покраснел, сдернул наушники и, громыхая сапогами, побежал разыскивать Ольгу.
      Бригадир ОКБ осматривала квадраты дерна и тут же отдавала распоряжения девчатам об укладке его поверх насыпи. Багрецов стоял рядом, пытаясь у нее что-то спросить, но Ольга была столь увлечена своим делом, что даже не замечала его.
      - Оля, Копытин спрашивает: можно ли пустить воду? - выпалил радист.
      Шульгина подняла голову и пожала плечами.
      - Такие вопросы решает главный инженер.
      - Да что вы, Оля? - искренне возмутился Багрецов. - Команда должна быть ваша... Я только гость. Или... вот что: пусть командует Кузьма, он же делал все каналы.
      Ольга поправила растрепавшиеся от ветра волосы и ничего не сказала.
      - Попроси сюда Тетеркина, - приказал Багрецов радисту.
      Петушок шмыгнул носом и побежал за механиком. Он никак не мог понять, чего это они все друг на друга сваливают. Хитрость какая, подать команду! Кнопку только нажать. Ясное дело, Кузьма сейчас прикажет. Его канавы, он в них и воду должен пускать.
      Однако вышло совсем иначе, чем думал Петушок. Кузьма тоже заартачился:
      - Если бригадир ОКБ считает, что не она должна подать сигнал, и главный инженер тоже отказывается, - говорил Тетеркин, стараясь не смотреть на Ольгу, - то, конечно. Бабкин достоин этой чести. Он придумал, как найти воду...
      Радист сбился с ног. Бабкин заявил, что он тут ни при чем. Если все члены ОКБ отказываются и скромничают, то, конечно, нужно просить. Анну Егоровну хозяйку - взять на себя эту честь.
      Кудряшова и слушать не захотела. "Сами придумали, сами построили, сами и пускайте. Я в этих делах не разбираюсь. Сами ваши кнопки нажимайте".
      Так и метался радист от одного к другому. Просил бригадира Шмакова, но тот только удивленно развел руками. Он-то при чем?
      Может быть, наконец, кто-нибудь и поборол бы свою скромность, но Копытин не мог больше ждать. У него на приборе стрелка подходила к последней красной черте. Бассейн полный, вода вот-вот хлынет через край.
      Копытин нажал кнопку. Из колхоза по проводам побежал ток, мгновенно взобрался на холм, закружился в катушке соленоида; сердечник потянул за собой заслонку. Тяжелая мутная струя вырвалась на свободу и, ударяясь о стенки канала, помчалась вниз.
      Багрецов подумал, что, вероятно, так льется расплавленный металл. Каким ослепительно ярким светом горит на солнце вода!
      Вот она уже домчалась вниз, влетела в широкую трубу и ударила по лопастям турбины...
      Лохматая, с клочьями пены, струя вырвалась из трубы и, уже успокоенная, тихо потекла по главному каналу.
      Взглянув на Тетеркина, Вадим почувствовал, что Кузьма, так же как и "главный инженер", ждет не дождется, когда поток, разветвляясь в стороны, поползет по распределительным каналам. Всякое может быть... А вдруг напор недостаточен, чтобы преодолеть наклон у первого поля? Или неожиданно осядет и обвалится земля в середине главной магистрали?
      Механик нервно мял в руках замасленную тряпку.
      Как тонкая ртутная полоска в градуснике, бежала вода по каналу. Казалось, что здесь, на холме, ее подогревает радость и нетерпение людей. Но вот она доползла до первого разветвления, на мгновение задержалась и потекла в разные стороны.
      Кузьма облегченно вздохнул и повернулся к Ольге. Она смотрела на него строго и выжидательно. Тетеркин смутился. Но вот губы Ольги дрогнули, и счастливая улыбка побежала по ее лицу. Так утром тает стеклянная корочка на весенних лужицах...
      Взяв Ольгу за руку, Кузьма что-то хотел сказать ей, но увидел "главного инженера" и постеснялся.
      - Оля, - обратился к ней Вадим, в задумчивости потирая лоб и стараясь, чтобы она не заметила краски на лице. - Что-то мне еще нужно было сделать?.. Ах да! - Он сделал вид, что вспомнил, и, размахивая руками, обежал с насыпи.
      Обогнув бассейн, юноша остановился. "Все хорошо... Очень хорошо. Так и должно быть!"
      Нет, даже перед самим собой не хотел сознаться Багрецов, что совсем недавно писал он Ольге стихи и тут же рвал на мелкие клочки, пуская по ветру.
      Мимо прошел Кузьма. Он смотрел себе под ноги и чему-то улыбался. За ним ребята тащили дырявые трубы.
      Вадим глубоко вздохнул и посмотрел вверх. Люди стояли вокруг водоема. В глазах рябило от пестроты девичьих нарядов.
      Среди них любимое зеленое платье Стеши. Над головой девушка держала веточку тополя, защищаясь ею, словно зонтиком, от солнца. Антошечкина, как всегда, боялась загореть.
      Вспомнил тут Багрецов, что к обязанностям "главного инженера" прибавились еще новые дела, совсем уже не касающиеся техники. Ему во что бы то ни стало нужно помирить Бабкина и Стешу. На самом деле, куда это годится? Оглянитесь вокруг. Солнце не сходит с радостных лиц!
      Даже Макаркина, прищурив свои птичьи глаза, смотрит на бегущую в каналах воду. Кажется, она совсем позабыла, что около нее стоят люди, которые на днях "прорабатывали" ее на собрании. Там она переругалась со всеми и хотела было навсегда уехать из Девичьей поляны, но вовремя спохватилась и пришла в правление с повинной. Кто знает, о чем сейчас думала Макаркина, но Вадим был уверен, что в ее сознании, как опухоль давних лет, постепенно рассасывалась тупая и нелепая злость.
      Может быть, радостнее чувство, которым до краев был наполнен мечтатель Багрецов, или присущая ему некоторая сентиментальность заставили его увидеть в Макаркиной что-то очень приятное. Она показалась ему довольно симпатичной женщиной. И вообще ей очень к лицу это ярко-синее платье с белым горошком.
      Поднявшись вверх, Вадим остановился возле Макаркиной. Она вежливо подвинулась. Юноше хотелось сказать ей что-нибудь хорошее. В этот замечательный день он искренне желал всем большого и настоящего счастья. Он был уверен, что эта вечно чем-то недовольная женщина тоже понимает его и, может быть, впервые видит мир совсем иными глазами.
      Но что ей сказать? Почему-то не находилось слов.
      - Вы извините нас, пожалуйста, что мы тогда... ваш бочонок взяли без разрешения, - наконец проговорил "главный инженер".
      Макаркина медленно повернулась к нему. Этот москвич, кажется, начинает насмешничать? Она готова была ответить ему, как полагается, но, заметив его смущенный вид, смягчилась.
      Вадим смотрел на нее совсем по-детски, с застывшей улыбкой, в глазах светилось живое участие и ничем не прикрытая радость. Еще бы, день-то, день-то какой сегодня!
      И тут рассмеялась Макаркина. Люди, стоявшие рядом, обернулись. Пожалуй, никогда еще колхозники не слышали настоящего смеха этой нелюдимой, озлобленной женщины.
      - Чего это вы, милый, вспомнили про такую несуразность? - все еще продолжая смеяться, сказала Макаркина. - Небось, Сережка нажаловался?
      - Ну что вы! - возразил Багрецов, стараясь оградить помощника от возможных неприятностей.
      - Да я не к тому. Вот вы человек образованный. Чуть не каждый день, гляжу я, чего-то записываете в своей тетрадке...
      Тут Вадим слегка покраснел. Даже она знает, что он ведет дневник. Проклятая неосторожность!
      - Так вот и прошу я, - с заметным волнением продолжала Макаркина. - Не пишите, товарищ москвич, насчет бочонка... Мне самой совестно... - Она посмотрела по сторонам и, понизив голос, добавила: - Вообще про меня ничего не пишите... Мало ли чего почудится глупой бабе... Совестно, в книжках пропечатают...
      В это время подошла Фрося и осторожно дотронулась до рукава Багрецова.
      - Вадим Сергеевич, вы когда уезжаете? - спросила она, нетерпеливо теребя большую блестящую брошку на груди.
      - Послезавтра.
      Фрося недовольно взглянула на Макаркину, решительно тряхнула темными кудряшками и отвела "главного инженера" в сторону.
      - Бабкин Сережку забирает в Москву! - выпалила она одним духом. Ее и без того красное лицо покрылось темно-малиновыми пятнами. - Нам это никак невозможно. Сережка сам хвастался, что из него Бабкин инженера сделает. Нехорошо сманивать, не по-комсомольски. У вас в Москве инженеров много, а у нас в Девичьей поляне пастух один. Да еще какой! Лучше его во всей округе нет. Мы вчера на комсомольском собрании насчет животноводства до полночи говорили... Бабкин тоже выступал, распинался, что, мол, и городские комсомольцы могут помочь "второму цеху". Второй цех, второй цех, передразнила она Тимофея. - А сам пастухов сманивает...
      Фрося замолчала. Вадим слышал, как она часто дышала. Даже ее маленький нос-кнопка дергался от возмущения.
      - Поди-ка сюда, Сергей, - спокойно подозвал Багрецов пастушка.
      Младший Тетеркин стоял неподалеку и, поглядывая на "глупую Фроську", хлопал себя стальным прутиком антенны по голенищу. "Нацепила на себя брошку и задается, - думал Сережка. - Небось, опять на меня наговаривает".
      - Ну чего? - недовольно спросил он, косясь на Фроську.
      - Не "ну чего", а отвечай как следует, - поправил его "главный инженер". Значит, в наш институт поступаешь?
      - Чего я там не видел? - Сергей был недоволен этим допросом в присутствии насмешницы-девчонки. Он до сих пор не может простить ее выходки у книжного магазина.
      - Ну, брат, ты, конечно, там многого не видел, - усмехнулся Вадим. - Но вот твой товарищ утверждает, что ты все бросаешь и едешь?
      - Какой такой товарищ? - хмуро спросил Сережка.
      - Фрося.
      - Она? - Сергей взглянул на девушку и снисходительно улыбнулся. - Мало ли чего она придумает.
      - Погоди. - Фрося обиделась на такую несправедливость. - Ты же сам говорил, что Бабкин из тебя инженера сделает?
      - Ну и что ж, говорил.
      - Вот видите, - Фрося повернулась к Багрецову, - уезжает!
      - Понимать как следует надо, - солидно заметил Сережка. - Я и здесь инженером могу сделаться. Про то разговор шел. Тимофей Васильевич обещал мне книжки высылать.
      - Зря беспокоилась, Фрося. - Вадим ласково взглянул на смущенную девушку. - Ну, а ты, Сергей, - похлопал он его по плечу, - каким же инженером будешь? Наверное, машинами займешься по примеру брата?
      - Нет. Я так думаю, что буду инженером "второго цеха". У вас в городе на заводах в каждом цеху инженеры. Правда?
      - Да, но... - Вадим почему-то не мот представить себе достаточно ясно будущую профессию пастушка. - Значит, ты станешь "инженером по млекопитающим"? - Вадим вспомнил пристрастие Сережки к научным терминам.
      - А что? Захочу и буду. - Сергей победоносно взглянул на Фроську и погрозил ей пальцем. - Тогда ты поймешь у меня, что значит электричество. До сих пор путаешь аккумулятор с трансформатором.
      Девушка надменно подняла бровь, что выражало у нее высшую степень пренебрежения и, придерживая внизу раздувавшееся от ветра легкое платье, побежала к подругам. Она была очень рада, что все обошлось так благополучно, "второй цех" может быть спокоен. Видный специалист, каким считался Сережка Тетеркин, не переводится в столицу.
      - Испугалась, - кивнул головой Сергей в сторону убежавшей Фроськи. Он сорвал листок подорожника и, приложив его к губам, с наслаждением звонко щелкнул. Увидев улыбающееся лицо Багрецова, Сережка вспыхнул: "Не пристало будущему инженеру заниматься такими глупостями. Это простительно разве только Никитке".
      * * * * * * * * * *
      Вода в бассейне постепенно убывала, разбегаясь по каналам.
      Багрецов стал мысленно прикидывать, какое время потребуется для того, чтобы бассейн совсем освободился, но вдруг вспомнил, что он еще не все сделал. О чем-то он позабыл?
      "Может быть, составить график подачи воды? Нет, этим уже займется Копытин!.. Ах да, Стеша!"
      Только сейчас он думал о ней и вдруг забыл. Надо поговорить с Бабкиным. Что они между собой не поделили? Дуются друг на друга, и главное - без всякой видимой причины. Вадим вспомнил, как Стеша отозвалась о Бабкине: "Важный стал, через губы не плюнет".
      Но и Стеша - девушка с норовом. Она по-серьезному обиделась в тот вечер на Тимку, когда он обратился к ней через окно насчет бочонка. Потом недоразумение выяснилось, но тут уже Тимофей был обижен на Стешу за то, что она, не разобравшись, в чем дело, на другой день демонстративно не замечала его. У Бабкина тоже своя гордость есть.
      Впрочем, кто из них виноват, Вадим не пытался выяснять. Важно только одно, что все их ссоры, как говорится, "не по существу".
      "Однако неспроста они так ревниво относятся друг к другу", - думал озадаченный "главный инженер", наблюдая за Стешей.
      Она стояла на противоположной стороне озера под "зонтиком" и о чем-то шепталась с веселой подружкой - Фросей. Изредка Стеша с напускным равнодушием поглядывала на Бабкина. А он действительно сегодня казался особенно важным.
      Не понимал его Вадим. "Уж если он в эти годы начал солидность на себя напускать, то что же с ним будет через несколько лет? Хорошо, что его не назначили здесь главным инженером, а то бы он надулся, как мыльный пузырь. Эх, Тимка, друг ты мой дорогой, и зачем это только тебе надо!.."
      "Главный инженер" осмотрел свой костюм, поправил галстук и направился к Антошечкиной.
      В небе ни облачка, оно чисто и ясно. И пусть лукавая Стеша не закрывает своего лица. "Главный инженер" не хочет видеть тени на небе. Насытятся поля влагой живой и без грозовых туч, так пусть же светлым, как небо, будет милое девичье лицо.
      С замиранием сердца шел он к Антошечкиной. Гордая, самолюбивая девчонка! Как ее помирить с Тимофеем? "Мы уезжаем с Тимкой и хотим, чтобы о нас остались только самые лучшие воспоминания", - скажет он сейчас Стеше.
      "Главный инженер" сдает свой объект без последующих доделок и исправлений. Все вычищено и вылизано до сориночки. Не должно оставаться ненужного сора и в душе у Стеши. Никогда не потускнеют блестящие приборы в будке управления, и пусть также не тускнеет память у нее и всех девичьеполянцев о двух "комсомольцах из лаборатории No 9".
      Расчувствовался Вадим. Ему до боли, до слез не хотелось уезжать из Девичьей поляны. Теперь у "главного инженера" осталось только одно дело, и к тому же совершенно не относящееся к технике!
      - Растолкуй, инженер, - с этими словами преградила Вадиму путь Анна Егоровна. Она смотрела на москвича влажными голубыми глазами. - У нас тут с инструктором спор небольшой вышел.
      Никифор Карпович улыбался, пощипывая седоватые усы.
      - Душа сердобольная у товарища Васютина, - с чуть заметной досадой говорила Анна Егоровна. Она шарила в кармане сборчатой юбки, видимо искала папиросы. В этот момент хозяйка готова была закурить на виду у всех. - Не успели еще свои поля напоить, как он уже думает воду чужим отдать.
      - Ну, это ты зря, - Васютин иронически прищурился. - У нас чужих нету. А по-соседски почему и не поделиться? Помогали же мы "Партизану"? Сейчас разговор о другом: хлеба дергачевских колхозников рядом с нашими. Им тоже нужна вода.
      - Всем нужна, - возразила Анна Егоровна, досадливо дергая концы белого платка. - Мы еще пока не объединились, а на всех добрых соседей не наготовишься. Погодят, пока плотину не построим.
      - Какую плотину? - удивился "главный инженер". - Я не слыхал.
      - Строительство третьей очереди. Но это уже со всеми соседями. Новому городу нужна мощная электростанция. Помните; я вам говорил на спектакле?
      Никифор Карпович помедлил и, указывая палкой на левый край Девичьей поляны, сказал:
      - В овраг подземную реку выведем. Знаете тот, что у молочной фермы? Кроме этого, есть еще проект: Камышовку запрудить. Плотина, гидростанция - все это будет. Не может жить целый город на таком голодном пайке, какой дают ветрогенератор и ваша турбинка.
      Вадим заметно сник. Что же получается? Он придумывал, мучился, считал себя и ребят из ОКБ чуть ли не спасителями колхоза, и вдруг... Голодный паек... Мало Васютину, все мало!.. Удивительный он человек!
      Васютин почувствовал перемену в настроении Багрецова. Он привлек юношу к себе и, мягко поглаживая его по плечу, говорил:
      - Вода уже на полях... Бригадир Шмаков считает, что урожай спасен, даже если все лето не будет дождей. Теперь нечего бояться случайностей. Всегда девичьеполянские колхозники будут помнить, как помогли им два комсомольца из Москвы.