ПОВЕСТЬ

 
      ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ

      Хотя ты и старше героини этой повести, все-таки не откладывай книгу в сторону. Познакомься с девочкой из Анголы, из африканской страны, где акации цветут красными цветами, где людей заковывают в цепи и где еще никогда не бывал ни один советский человек.
      Ты спросишь: а как же я смогла написать эту книгу, если я там не была?
      Мои ангольские друзья много рассказывали мне о своей прекрасной, страдающей родине, и я поняла, что мой долг рассказать тебе все то, что узнала я. И ты должен ненавидеть жестокую несправедливость, которая еще существует на свете, и ты должен уважать мужественных людей, которые сражаются за независимость родины. И ты, мой читатель, от всей души пожелай ангольскому народу как можно скорее завоевать свободу и счастье.
      Надеюсь, что мои африканские друзья, прочитав эту повесть, еще раз почувствуют искренность нашей дружбы, тепло русских сердец.
      Автор

У КОГО РУКА ТЕМНЕЕ?

 
      Вот теперь, наконец, понятно, почему солнышко осенью греет не так жарко, как летом! Да просто-напросто потому, что все летние месяцы оно изо всех сил старается подрумянивать и взрослых людей и ребят! Куда бы вы ни посмотрели летом, везде вы увидите повернутые к солнцу носы, подставленные солнцу спины и плечи, протянутые к солнцу руки - маленькие, большие, короткие и длинные. Руки с огрубевшими пальцами, крохотные ручонки с тоненькими пальчиками; курносые носы, прямые носы, носы с веснушками и без них, носы с горбинками; плечи и спины - и худые, и сутулые, и могучие, и богатырские. Всякие, всякие!
      Щеки надо подрумянить, плечи и спины поджарить до приятного бронзового цвета, а у кого и посильнее, до темно-коричневого… Так как же солнышку не остыть после такой работы? Ну вот к осени и растрачивается на все эти плечи, спины и носы запас солнечного тепла.
      И уже в конце августа уставшее солнышко, не поднимаясь высоко на небо, из-за леса или из-за домов поглядывает на свою работу, проделанную за лето. Помогло солнышко людям! Хорошо помогло летом! Грело, золотило поля, освещало сады, огороды, луга… И еще столько носов поджарило, столько спин подрумянило! Любо-дорого посмотреть на ребят, вернувшихся после летнего отдыха!
      Спасибо тебе, солнышко!
      В первый день сентября, когда бывалые школьники приходят по давно знакомой дороге в свою любимую школу, когда новички-первоклассники с замирающими сердцами впервые идут по незнакомой дороге и новенькие их портфели почти касаются земли, солнышко старается светить поярче, чтобы ребята могли рассмотреть получше, кто как загорел, у кого облез нос, у кого темнее всех руки.
      - Смотри-ка! У Саши даже веснушек не видно!
      - Теперь он весь стал как веснушка!
      - А Таня-то! Таня!.. Смотри-ка, какая стала! Совсем коричневая!
      - А у меня два раза с носа вся кожа слезала и два раза со спины!
      - Значит, ты теперь весь совсем новенький?
      - Глядите-ка, у Андрея какие коленки! Совсем черные!
      - Да он их просто не помыл!
      - Ну да, не помыл! Это я у моря загорал. Бегал целые дни в одних трусиках… Ничего удивительного нет! Там, знаешь, как солнышко жарит?
      - А я еще чернее! И ни у какого моря я не был! Просто в лагере под Москвой.
      И ребята вытягивают загорелые руки, прикладывают одну к другой, сравнивают, у кого темнее…
      - Я самый черный!
      - Нет, я!
      - Да нет! У Оли самая черная рука!
      И вдруг становится тихо-тихо, потому что к ребятам подходит их учительница Анна Ивановна и держит за руку девочку… совсем шоколадную, черноглазую, худенькую, с черными-пречерными курчавыми волосами. Все ребята замолкают, и все руки опускаются, и всем становится ясно, что даже самая загорелая Оля по сравнению с этой девочкой просто Снегурочка!
      - Здравствуйте, ребята! - говорит Анна Ивановна. - Здравствуйте, мои дорогие второклассники!
      Тут все ребята бросаются к Анне Ивановне, хватают за руки, обнимают ее… Анна Ивановна на минутку выпускает шоколадную руку девочки и обнимает своих второклассников, с которыми в прошлом году она учила азбуку, и начинала устный счет, и решала первые задачи. Ребята обнимают Анну Ивановну, а кое-кто поглядывает на шоколадную девочку. Она стоит молча, чуть нагнув курчавую голову, и с любопытством рассматривает ребят.
      - Ну, довольно, довольно! - говорит Анна Ивановна и приглаживает растрепавшиеся волосы. - Познакомьтесь с новой ученицей. Она будет учиться в нашем интернате, в нашем классе.
      И вдруг выскакивает откуда ни возьмись Алеша. Руки в боки, нос кверху, чубчик торчком…
      - Она негр? Да, Анна Ивановна? Негр?
      Шоколадная девочка опускает голову совсем низко и больше не смотрит на ребят.
      - Нет! - строго говорит Анна Ивановна. - Нет! Она не негр. Она африканка. Негр - обидное слово. Мы никогда не должны так называть наших друзей. Негр - значит "черный". Так когда-то называли африканцев их враги, те люди, которые приехали в Африку, чтобы грабить и убивать. А мы с вами друзья африканцев! Мы никогда не будем называть их неграми. Познакомьтесь с нашей новой ученицей!
      - А как же мы с ней будем разговаривать?
      - Она нас не поймет!
      - Мы не знаем, на каком языке она разговаривает!
      И вдруг шоколадная девочка поднимает голову и, весело сверкнув глазами, обращается к ребятам:
      - А я умею говорить по-русски!
      Вот так-так! Шоколадная девочка говорит по-русски! Слыхали вы что-нибудь подобное? Как попала к нам эта девочка? Как ее зовут? Как она научилась говорить по-русски? Откуда она приехала? Из какой страны? С кем?
      - Вы хотите все это узнать? - спрашивает Анна Ивановна. Сегодня на одном из уроков Нбна вам расскажет о себе. А я ей помогу. Потому что она все-таки еще не совсем хорошо говорит по-русски! Ей трудно будет самой все рассказать о себе… Правда, Нана?
      Шоколадная девочка смотрит в глаза нагнувшейся к ней Анне Ивановне, берет ее руку и прижимается к этой руке щекой… А Оля потихоньку подходит с другой стороны и незаметно придвигает свою загорелую руку к руке девочки… Ей все еще хочется думать, что она самая загорелая… Но шоколадная рука девочки Наны гораздо темнее. Нет, видно, солнышко греет в Африке куда сильнее, чем у нас!
      Нана замечает руку Оли около своей руки, улыбается и быстрым движением протягивает Оле ладошку… А ладошка у Наны розовая, такая же розовая, как у Оли, как у всех других ребят! Оля смотрит внимательно на протянутую ей ладошку, подпрыгивает, громко смеется и хлопает ладошкой по ладони Наны… Одна ладошка на другой… Одна рука крепко пожимает другую… И все ребята бросаются пожимать руки шоколадной девочки. К ней протягивается много рук, загорелых, тонких, добрых… А у Наны только две руки,, только две руки с розовыми ладонями и круглыми розовыми ногтями… Никогда еще не пожимала она сразу так много рук! Никогда еще не было у нее так много друзей!
      Дует теплый ветер, несет по спортивной площадке желтые листья… Развеваются белые фартуки девочек… Звучит веселый смех…
      И вдруг раздается звонок. Его голос, громкий, радостный, как будто отдохнувший за лето и набравшийся сил, зовет ребят в класс. И все по парам поднимаются по лестнице. В первой паре - Нана и Оля. Две коричневые руки крепко держатся друг за друга, одна рука немножко темнее другой.

О ЧЕМ ВСПОМИНАЛА НАНА

 
      На самом краю города - маленький белый дом. Около него садик и дворик. Посередине дворика высокий столб. На верхушке столба прибит деревянный домик. В нем живет Коку - серая обезьяна. Если во двор входит кто-нибудь чужой, Коку быстро спускается по столбу вниз и сердито скалит зубы. Он может даже укусить, как собака…
 

 
      Нана стоит в дверях и держит в руке банан, желтый, душистый. Коку выглядывает из своего домика и, увидев Нану, быстро-быстро, цепляясь лапами за столб, спускается на землю. Он больше всего любит бананы и прекрасно знает, что, если Нана утром выходит во двор с бананом в руке, это для него, для Коку! Куры и цыплята бросаются врассыпную, убегая подальше. Они уже изучили характер Коку. Ведь это он выщипал перья из хвоста у самой важной, самой старой пестрой курицы… Ох, и попало тогда Коку от бабушки Жозефы! Получив шлепки, он целый день сидел в своем домике, даже носа не показывал.
      Нана звала его: "Коку, Коку, иди сюда, бабушки нет дома. Иди сюда, вот тебе банан…" Но Коку только одним глазом посматривал на Нану. Так и не вылез из домика в тот день…
      Что-то сейчас делает Коку?
      Нана стоит в садике около дерева акации. Красные душистые цветы рассыпаны по его веткам. Нана смотрит на птицу, прилетевшую из соседнего сада, и слушает, как она поет. Как она хорошо поет!
      - Марианна! - слышится из дома голос бабушки Жозефы.
      - Нандунду! - слышится голос мамы.
      Можно подумать, что они зовут двух разных девочек. А на самом деле бабушка и мама зовут Нану. Просто бабушка Жозефа называет Нану одним именем, а мама - другим. Бабушка Жозефа хочет, чтобы Нану звали по-европейски: "Пусть у нее будет имя, как у белой девочки!" А мама хочет, чтобы Нану звали по-африкански: "Нет, пусть у нее будет имя моей бабушки. Наше, настоящее африканское имя!"
      Мамина бабушка, бабушка Нандунду, живет далеко от города. К ней нужно долго ехать по дороге на машине, а потом еще идти по тропинке, через густые заросли высокой травы. Там, где живет бабушка Нандунду, нет высоких каменных домов, нет тротуаров, нет магазинов. Это не город. Среди зарослей травы, такой высокой, что даже взрослого человека скрывают с головой ее стебли, стоит несколько огромных деревьев. Под ними ровная большая поляна. Земля на ней утоптана, выровнена. А вокруг стоят хижины, сделанные из веток и сухой травы. В них полутемно и прохладно даже в самый жаркий день.
      Около хижин женщины толкут в деревянных ступках кукурузу, плетут циновки и корзины, играют дети.
      В одну сторону, через лес, идет дорога к реке, а в другую далеко-далеко тянутся возделанные поля, на которых растут кусты кофе. Красные сочные ягоды рядом с белыми душистыми цветами. Круглый год цветут кофейные кусты. Круглый год созревают на них ягоды. Круглый год работают люди: разрыхляют землю, собирают ягоды, сушат их, очищают зеленые зерна и увозят в город. Но здесь никто не пьет кофе. Кофе пьют только белые хозяева этих плантаций. Они живут в городе.
      А бабушка Нандунду ни разу в жизни не ездила в город, никогда не надевала такого платья, какие носят в городе, никогда не говорила ни одного слова по-португальски. Бабушка Нандунду ходит одетая в темные ткани, сотканные руками африканских женщин. Бабушка Нандунду никогда не ест ничего привезенного из города.
      - Бабушка, я привезла тебе вкусную конфету! - говорит Нана.
      А мама машет на нее руками.
      - Молчи, молчи, Нана! Бабушка Нандунду не ест конфет! Молчи, моя девочка!
      Бабушка Нандунду строго молча смотрит на Нану, потом чуть-чуть улыбается и говорит на родном африканском языке:
      - Девочка маленькая, глупая еще… Вырастет - поймет! - и гладит Нану по курчавой голове.
      Если кто-нибудь приезжает к бабушке Нандунду из города купить белый хлопок, или зеленые зерна кофе, или душистый мед диких пчел, собранный в лесу, или воск, скатанный в большие шары, бабушка не выходит сама к городским торговцам. Она посылает своего слугу разговаривать с ними.
      - А где старая хозяйка? - спрашивает торговец-португалец.
      - Ее нет дома, - отвечает слуга.
      - Никогда ее нет дома! - сердито ворчит португалец. Передай старухе, что сеньор Фернанду не будет у нее больше ничего покупать…
      Слуга только молча наклоняет голову.
      Когда африканцы встречают бабушку Нандунду на дороге или видят сидящей около хижины, они все низко-низко ей кланяются.
      Бабушка Нандунду была женой вождя. Его убили португальцы за то, что он не хотел им подчиниться. Это было давно-давно, когда бабушка Нандунду была совсем молодая. Теперь она седая и старенькая. Но все знают: бабушка Нандунду - жена великого вождя, жена великого собы. А мама - внучка вождя…
      Что-то сейчас делает бабушка Нандунду?
      Вот Нана идет в школу… Она первый раз надела белый халатик школьницы; мама ее поцеловала и проводила немножко. Мама Наны раньше была учительницей. Но папа не хочет, чтобы она работала в школе. Не хочет, чтобы она вообще работала.

      - Я уже инженер, - говорит папа. - Посмотри-ка, разве много у нас инженеров-африканцев? А я инженер. Мне помогли белые начальники… Сеньор Морейра и сеньор Диаш… И даже сам господин директор - господин Смит - говорит, что он доволен моей работой…
      Папа всегда так низко кланяется всем белым. И португальцам и американцам…
      - Я не хочу, чтобы ты работала! И незачем тебе дальше учиться. Что тебе еще нужно? Ты всем обеспечена…
      Такие разговоры часто происходят по вечерам… Но мама хочет уехать учиться куда-нибудь в Европу. Ведь у них в стране нет университета. Мама хочет уехать и взять с собой Нану.
      - Никуда не поедешь! - говорит папа.
      Мама плачет…
      И вот в первый раз Нана входит в школу. За партами сидят мальчики и девочки. Почти все белые. Только Нана и еще два мальчика - африканцы. Они сидят на задних партах. Учитель начинает урок.
      - Бог сделал людей из земли, - говорит он. - Сначала все были одинаковые. Все были темные, цвета земли. Потом бог велел людям пойти вымыться. Те, которые добежали раньше всех к реке, самые быстрые, самые сильные, вымылись хорошо и стали белыми. Те, которые прибежали позднее, вымылись хуже и остались темными. Те, которые прибежали позже всех, самые ленивые, остались совсем черными. Они только намочили в воде подошвы и ладони. Эти люди остались совсем черными…

      Белые мальчики и девочки смотрят на Нану и на мальчиков-африканцев. "Значит, я самая ленивая… я самая грязная", - думает Нана и рассматривает свои розовые ладони. Белые мальчики и девочки смеются.
      - Я не хочу сидеть с ним рядом! - говорит белая девочка, сердито глядя на маленького Себастьяна, и отодвигается от него.
      А Себастьян такой худой, и ноги у него кривые. И даже белого халатика у него нет. Ему сшила халатик мама Наны. Маленький Себастьян - сын прачки Накалулы - плачет.
      Учитель не обращает никакого внимания на Себастьяна. Он пишет на доске.
      - Это буква "а". Это буква "б"… Это буква "ц"…
      А Нана уже давно знает все буквы. Ведь ее мама учительница! "Разве я самая ленивая? - думает Нана. - Ведь я знаю все буквы!"
      Однажды, в день рождения учителя, все дети принесли ему подарки. Белые мальчики и девочки, и Нана, и африканские мальчики. Даже маленький Себастьян. Он долго стоял в стороне, не решаясь подойти к учителю, строгому и высокому. Он принес свой маленький подарок, завернутый в банановый лист. Издали он протянул этот зеленый сверток учителю, боясь подойти поближе. Руки у него дрожали. Он был такой худой…
      Что-то сейчас делает маленький Себастьян? Он ведь был очень болен, когда Нана уезжала. Что-то сейчас делает маленький Себастьян?
      - Нана! О чем ты, девочка, задумалась? - слышится ласковый голос Анны Ивановны.
      Нана встряхивает головой. Смотрит кругом. Широкие светлые окна, белые высокие стены, за окнами сад с желтеющими деревьями. Ветер врывается в открытую форточку. Московский прохладный ветер. Кругом сидят мальчики и девочки, московские ребята, и рядом с Наной сидит ее новая подруга, русская девочка Оля…
      - О чем ты задумалась, девочка? - переспрашивает Анна Ивановна.
      Нана опускает голову. Ей стыдно. Она задумалась на уроке и не слыхала, что объясняла Анна Ивановна. Но как рассказать Анне Ивановне и ребятам о том, что она вспоминала, о чем задумалась? Ей еще трудно говорить по-русски. Ведь прошло только несколько месяцев с того дня, как в московском аэропорту приземлился самолет, на котором Нана прилетела из Африки.
      Только несколько месяцев Нана живет в Москве. Только несколько месяцев слушает она русскую речь. В первый же день, сразу после своего приезда Нана выучила русское слово "здравствуй". Все говорили ей это слово! И какие-то люди в аэропорту и шофер машины, на которой Нана с мамой и ее друзьями ехали по городу. И мамины товарищи - африканские студенты из разных стран - и мамины учителя. И продавщицы в магазине, куда они пошли с мамой, чтобы купить Нане пальто, ботинки и теплое платье…
      На улицах Москвы деревья стояли почти совсем голые, как баобабы в Африке, но только не такие большие. На них еле-еле начинали раскрываться маленькие зеленые листики. Мама сказала: "В Москве сейчас весна. Скоро у меня начнутся экзамены…"
      Утром мама уходила на лекции, а Нана гуляла в садике около общежития. На асфальте и на песчаных дорожках она писала буквы, которые ей показывала мама.

      Мама училась, и Нана училась. Училась говорить, и писать, и читать по-русски.
      Потом деревья на улицах стали совсем зелеными. В садике около общежития на больших кустах расцвели светло-лиловые душистые цветы. У мамы начались экзамены. А Нана уже разговаривала с мальчиками и девочками, которые приходили играть в садике. Оказалось, что и в Москве дети играют в такие же самые игры. Так же прыгают через веревочку и скачут на одной ноге по земле, прутиком начертив на ней "классы"…
      Русские буквы… Русские слова… В книгах, на улице, на больших вывесках…
      - Мы с тобой должны пройти весь букварь! - сказала мама, сдав экзамены. - Я перешла на второй курс, и ты в сентябре поступишь во второй класс в русскую школу.
      И вот, наконец, когда листья на деревьях начали желтеть, когда, золотые и красные, они с тихим шелестом падали на дорожки, Нана подошла к большому дому, на котором было написано: "Школа-интернат № 21".

А КАК У ВАС, В АФРИКЕ?

 
      Когда в спальне гаснет свет и старшая девочка Зина, которая спит вместе с девочками из второго класса, говорит: "Тише! Спать!" - Нана никак не может заснуть сразу. Она лежит на спине и думает. Лежит очень тихо, чтобы Зина не догадалась о том, что она не спит. Зина ведь тут, совсем близко… Нана не шевелится и думает об интернате, о московских ребятах, о Москве, обо всем новом, что она увидела. Потом она засыпает, и во сне ей снится Африка, родная, горячая и светлая Африка.
      Здесь, в Москве, Нане все время холодно. Ребята бегают без пальто, в носках, без шапок, а Нана надевает теплый свитер и лыжные теплые штаны.
      - Ты у нас как медведь! - говорит Анна Ивановна. - Ведь сейчас еще совсем тепло! А когда пойдет снег, что мы будем с тобой делать?.. Ну, ничего! Привыкнешь.
      Снег… Какой он? На картинках, в книгах Нана видела снег. А вот какой он на самом деле?
      - Когда уже будет снег? - потихоньку спрашивает Нана у Оли.
      Оля смеется.
      - Снег будет, когда настанут холода!
      Хорошо говорить Оле: "Когда настанут холода!" Для Наны холода уже настали. Когда второй класс идет гулять, Нана надевает теплую шапку, шарф, шерстяные перчатки, теплые рейтузы, теплое пальто… и все-таки дрожит от холода.
      Почему смеются ребята? Ведь они никогда не были в Африке и не знают, как там тепло…
      - А как у вас в Африке? У вас в Африке жарко, как в Крыму? - спрашивают ребята у Наны.
      - А что такое Крым? - удивляется Нана.
      Ребята опять смеются.
      - Ничего смешного нет! - сердито говорит Нана.
      Она не любит, когда ребята смеются над ней. Она недовольна тем, что не понимает еще многих слов. Да что там слова! Трудно даже понять, что такое "мягкий знак". Анна Ивановна так долго объясняла Нане, что Оля успела сочинить стишок:
 
Не могу понять никак,
Что такое "мягкий знак".
 
      Хорошо Оле, хорошо другим ребятам. В первом классе они уже выучили все буквы, научились читать, а Нана должна сейчас их догонять… У них, в Африке, в школе буквы были другие. Та буква, которая по-русски называется "в", там была "б"; которая по-русски "п", там была "н". А та, которая называлась в Африке "п", здесь "р". Вот и попробуй запомни!
      После уроков Анна Ивановна занимается с Наной отдельно.
      И Нана очень старается. Она ни за что не хочет получать тройки. Пока что в ее тетрадках стоят только красивые круглые пятерки и гордые пряменькие четверки. Ведь считает Нана очень хорошо. Недаром она уже училась в школе… там, в Африке. Цифры ведь везде одинаковые. Во всех странах. Не то что буквы. Особенно этот непонятный "мягкий знак"! До чего же трудно правильно писать русские слова! Но Нана так старается, что иногда у нее бывают вымазаны чернилами не только руки, но даже лицо. Что ж поделаешь… Пишешь, пишешь, и вдруг в это время щека зачешется… а на пальцах чернила…
      Анна Ивановна качает головой и говорит:
      - Опять у нас сегодня на первой парте сидит не шоколадная, а лиловая девочка!
      Ребята смеются, и Нана смеется. Что ж поделаешь! Ведь русские слова так трудно писать! И еще вдобавок когда так холодно!
      В Африке такого холода никогда не бывает! Там всегда жарко. Можно ходить в одних трусиках, в одном легком платьице или в белом халатике. Не надо надевать никаких теплых чулок и ботинок. Чтобы не было горячо ходить по песку, можно надеть легонькие сандалии…
      И зимой и летом в Африке всегда одинаково жарко. Вообще там нет зимы и лета. Есть сухое время. Есть время дождей. Когда в сентябре начинаются дожди, Коку из своего домика переселяется на веранду, обвитую вьющимися цветами. Он не любит дождя. Тогда по улицам и по дорогам несутся реки воды. Маленькая речка, которая во время засухи совсем пропадает и только, как блестящая ниточка, вьется в глубине оврага, в это время становится огромной, шумной рекой. Она несется, пенистая и грязная, в ту сторону, где протекает другая, большая река Кванза… Вода размывает красную землю и сама становится красной и мутной… В это время нельзя проехать к бабушке Нандунду. Все дороги размыты, все мосты снесены и залиты водой. С неба льется вода, с крыши льется вода, на земле вода… Это называется время дождей.
      Зато потом, в мае месяце, наступает сухое время. Солнце ослепительно сияет на безоблачном небе, и даже хочется, чтобы хоть маленькая тучка на минутку его закрыла! Но тучек нет, облаков нет, и солнце сияет весь день. Оно стоит над головой, и цветы на деревьях начинают вянуть, а куры бабушки Жозефы ходят по двору, разинув клювы. В такое время по вечерам выползают змеи. Они ищут воду…

      Однажды Нана стояла на веранде и вдруг услыхала какой-то странный свист. Тихий, но очень страшный. Нана повернула голову к двери и увидела, что на пороге лежит змея. Она высоко подняла маленькую треугольную голову и злыми глазами смотрела на Нану. Блестящее тело змеи переливалось при свете заходящего солнца. Нана не могла двинуться, не могла крикнуть. Она застыла от страха. Змея стала раскачивать длинную шею, тонкий раздвоенный язычок то исчезал, то появлялся из пасти. Все туже скручивались кольца змеиного тела, все сильнее вытягивала она блестящую, переливающуюся шею. Ее злые круглые глазки, не мигая, пристально смотрели на Нану. Сейчас она поднимется на хвосте и бросится…
      И вдруг Нана почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили ее на воздух и перенесли в другой конец веранды.
      - Не бойся, Нандунду!
      И Нана увидала, как бешено извивается огромная змея, стараясь вырвать голову, прижатую к полу тяжелой мотыгой… Это Сабалу спас Нану!
      Сабалу… Хороший, добрый Сабалу! Это он когда-то сделал на столбе домик для Коку, это он приносит Нане привезенные им с берега океана раковины и высохших морских коньков. Сабалу - шофер маленького грузовичка. Он работает в той конторе, где служит дедушка Наны. Обычно на его машине Нана с мамой ездят к бабушке Нандунду.
      - Ну вот! - говорит спокойно Сабалу и ставит в угол мотыгу.
      Змея еще слегка шевелит хвостом, длинный раздвоенный язычок торчит из открытого рта. Глаза задернулись тонкой пленкой.
      - Ты убил ее, Сабалу? - спрашивает Нана и осторожно подходит поближе.
      - Эту змею я убил, - говорит Сабалу. - Но ты знаешь, Нана, сюда непременно придет ее друг. Надо подкараулить…
      И действительно, на следующий день, под вечер, когда солнце уже спускается к вершинам холмов, около веранды появляется вторая змея. Торопливо подтягивая длинный хвост, ползет она по красной земле дворика. Коку визжит, не решаясь слезть со столба. Нана наблюдает через окошко… И бабушка Жозефа и мама… А папа, и дедушка, и храбрый Сабалу с мотыгой в руках ожидают змею около лестницы…
      - Ищешь своего друга? - спрашивает Сабалу и заносит над змеей мотыгу. Один удар, второй… - Теперь можно, не опасаться, - говорит Сабалу и поднимает мертвую змею на палку.
      - Они всегда живут вдвоем. Если одну убить, вторая непременно пойдет разыскивать.
      Коку быстро спрыгивает на землю и тоже подбегает посмотреть на змею. Она еще длиннее и толще той, которая приползла вчера. Блестящая, как будто металлическая.
      Сабалу размахивается и бросает змею далеко за забор. Там ее склюют коршуны…
      - Ну как, Нана? Скоро поедем к бабушке? - спрашивает он.
      Нана смеется и хлопает в ладоши. Она очень любит ездить к бабушке.
      Нужно выезжать из дому еще до восхода солнца, в темноте, чтобы не было жарко ехать. Фары грузовичка освещают улицу, когда Нана, протирая сонные глаза, выходит на веранду. Луна, низко склонившись над цветущими акациями, заглядывает Нане в лицо.
      - Арахисовый пирог не забыли? - спрашивает бабушка Жозефа. - Газированную воду?

      Ехать долго, по дороге обязательно захочется пить. А речную воду пить нельзя. Воду из реки может пить только грузовичок. Когда настанет полдень, они остановятся где-нибудь в тени большого дерева на берегу реки. Сабалу будет смывать с машины пыль, заливать в перегревшийся мотор воду. Потом заснет на циновке, брошенной на траву. И мама и Нана задремлют тоже…
      - Пора ехать! - разбудит их Сабалу.
      Зафыркает старенький мотор, и они двинутся дальше.
      По дороге навстречу им идут люди. Много людей. Они идут босые по раскаленной земле. По двое связанные веревками. А впереди них, по бокам и сзади идут полицейские. В красных высоких фуражках, в коротких зеленых штанах, в зеленых куртках. У полицейских в руках длинные кнуты. У некоторых ружья…
      Мама закрывает лицо руками.
      - Какой ужас, какой ужас! - говорит она тихо. - Не могу больше смотреть на это! До каких же пор это будет продолжаться?
      - Вот так и я шел до самой Луанды. - говорит Сабалу, - когда меня забрали на принудительные работы. Вот так и я шел… А на пристани в Луанде нас погрузили на пароход, как быков. В трюм, без еды, без воды. Пока доплыли до острова Сан-Томе, несколько человек умерло. До сих пор не могу понять: как мне удалось вернуться?..
      А связанные люди все идут и идут… Щелкают кнуты, сплетенные из гиппопотамовой кожи. Один человек задает, тянет за собой второго, привязанного к нему. Один лежит на дороге ничком, второй стоит около него на коленях.
      - Поднимайтесь! Вставайте! - орет полицейский…

      Сабалу отворачивается, брови его гневно сдвинуты, руки сжимают руль машины: "Если бы я был один, я бы ему сказал! Я бы ему показал!.." И он прибавляет скорость. Облако красной пыли скрывает людей, идущих по дороге. Молчат Сабалу и мама. Молчит Нана, прижавшись к маминой руке.
      - Я уеду, Сабалу. Я непременно уеду… - шепчет мама.
      - И я поеду с тобой, - говорит Нана.
      Мама гладит плечо Наны и торопливо успокаивает ее:
      - Спи, моя девочка. Спи, моя любовь…
      Мама тихо разговаривает с Сабалу. Нана сквозь сон слышит название городов, далеких, незнакомых. Лиссабон, Париж, Рабат… А потом… слышит слово "Москва". Нана знает, что это слово никогда нельзя говорить громко. Ни с кем нельзя говорить о Москве. Нельзя говорить и слово "русский", нельзя говорить слово "советский". Мамин друг Жоакин однажды сказал это слово, кто-то услыхал, и за Жоакином пришла полиция… Теперь он в тюрьме, И никто не знает, когда он выйдет оттуда. И о Жоакине теперь все говорят очень тихо.
      Нана знает, что мама говорит о Москве только с Сабалу. Сабалу - ее друг. А с папой нельзя говорить о Москве…
      Однажды, когда мама уже уехала, когда бабушка Жозефа запретила всем в доме говорить о маме, папа стал как-то вечером настраивать радио. Слышно было, как свистит ветер над океаном, гремит где-то далекий гром… Врывалась веселая музыка… Звучали разные голоса на разных языках… И вдруг в тишину маленькой комнаты, где были только папа и Нана, вошел мамин голос. И папа и Нана сразу узнали его.
      Мамин голос сказал: "Говорит Москва. Начинаем нашу передачу для Африки на португальском языке. Сегодня мы вам расскажем о последних событиях в мире. Говорит Москва! Говорит Москва!.."
      Это было так страшно… Москва говорила маминым голосом… Это так радостно было - услыхать мамин голос…
      Но папа сразу выключил радио. Он очень строго посмотрел на Нану, взял ее своими сильными руками за худенькие плечи, притянул к себе близко-близко и сказал: