- На речном пляже загорающих разогнал: пикировал на них и на бреющем колесами траву стриг. Выгнали из аэроклуба, товарищ майор.
      - И правильно сделали.
      - Конечно. Хорошо еще, что под суд не отдали.
      - Самокритичен. Ну, а как же дальше?
      - Пошел на хозяйственную работу. И здесь вроде бы дела пошли: был сначала заведующим столовой, потом директором районного ресторана. Понравилось. Отслужил в армии и опять в ресторан. Так и держался за директорский стул.
      - И долго восседал на нем? - спросил, улыбаясь, командир.
      - До самой войны. Как началась она, всю душу во мне перевернуло: добровольно пошел на фронт, рядовым. К тому времени мне уже стукнуло двадцать восемь... В армии дела у меня тоже пошли. Поручили вести политработу среди солдат. Вскоре послали в полковую школу пропагандистов. Там вступил в партию, а в ноябре сорок второго направили в Московское военно-политическое училище. Учился усердно. После окончания училища назначили замполитом. В феврале сорок третьего это было. Наша противотанковая батарея находилась тогда на Ленинградском фронте в районе Красного Бора.
      - А как же авиация? - спросил командир. - Как удалось вернуться?
      - Мечтал летать. Даже когда в ресторане директорствовал. Как увижу в небе самолет, сердце замирает. Уже тогда пытался вернуться, но не получилось. А когда война началась, писал в разные инстанции, просил перевести в авиацию - отказывали. Написал наркому обороны...
      - Молодец, хвалю.
      - В июне этого года откомандировали в запасной учебно-тренировочный полк. Научился летать на штурмовиках и вот - к вам. Теперь в авиации навсегда.
      - Ну, что ж повоюем. Пойдете в первую эскадрилью. Там боевые толковые летчики.
      - Есть, в первую эскадрилью! - радостно ответил Арчаков.
      Так стал Николай Арчаков летчиком-штурмовиком.
      Огонь по батареям
      Январь 1944 года. Под Ленинградом шли бои местного значения. Ленинградский и Волховский фронты готовились к решающему сражению за окончательное освобождение города от вражеской блокады. Войска получали пополнение, новое вооружение и технику, занимались боевой подготовкой. Все говорило о том, что наступление приближается.
      И вот наступило утро 14 января. После мощной артиллерийской подготовки с Ораниенбаумского плацдарма перешла в наступление 2-я ударная армия, потом ударила по врагу 59-я армия Волховского фронта, а на следующий день из района Пулкова пошла вперед 42-я армия. Войска Ленинградского и Волховского фронтов начали операцию по полному снятию вражеской блокады города.
      277-я штурмовая авиационная дивизия полковника Ф. С. Хатминского тремя группами поддерживала 42-ю армию. На пятый день наступления 48 ее самолетов штурмовали передний край противника. В составе одной из этих групп был и Николай Арчаков.
      ...18 января. Вздымая снежные вихри, в небо поднялась четверка "илов". Вел ее лейтенант Алцыбеев. Группе было приказано атаковать артиллерийские батареи врага, обстреливающие расположение наших боевых частей.
      Штурмовики шли плотным строем "клин". Николай Арчаков видел покачивающиеся самолеты боевых друзей, серебристые сигары реактивных снарядов, подвешенных под крыльями, черные болванки фугасных "соток", прижатых к фюзеляжам, и восхищенно думал: "А что? Мощная огневая сила прет... Дадим жару фашистам!"
      - Внимание! Впереди линия фронта, - услышал он спокойный и уверенный голос Алцыбеева.
      Прошло не более 10 секунд, и Арчаков убедился, что команда "внимание", поданная ведущим, была очень своевременной. Он увидел, что справа прямо на них фронтальным строем мчалась четверка вражеских истребителей. Раздался голос Алцыбеева:
      - Орлы! Орлы! Справа "фоккеры". Приготовиться к отражению атаки!
      Фашистские истребители "Фокке-Вульф-190" с ходу атаковали штурмовики. Свой первый удар они направили на самолет Алцыбеева. Но и ведущий не дремал. Арчаков увидел, как его самолет осветился ярким пламенем: это сорвались с направляющих полозьев реактивные снаряды, выпущенные Алцыбеевым по атакующим, его "фоккерам". Только не попал в цель ведущий. Прочертив дымную линию, снаряды прошли ниже Строя вражеских истребителей и погасли.
      - Промазал! - огорченно сказал Арчаков и в тот же миг увидел, как трассирующая пулеметная очередь одного из "фоккеров" впилась в самолет Алцыбеева. Броня, прикрывающая мотор, видимо, не выдержала, и он запарил.
      - Арчаков! - вызвал Николая по радио Алцыбеев. - Я подбит. Придется возвращаться. Командуйте группой! Надо отбиться!
      - Ясно, товарищ командир. Группа, слушай мою команду! - решительно сказал Арчаков. - Всем встать в оборонительный круг. Прикрыть самолет командира!
      Штурмовики быстро построили в воздухе оборонительное "кольцо". Теперь подбитый самолет Алцыбеева был надежно прикрыт его боевыми друзьями. "Фоккеры" несколько раз пытались атаковать "илы" то снизу, то сверху, но безуспешно. Наткнувшись на дружный заградительный огонь пулеметов воздушных стрелков, они отвалили и, покрутившись еще немного поодаль, покинули поле боя.
      Воспользовавшись этим, Алцыбеев вышел из круга и со словами: "Ухожу на базу" - стал разворачивать свой "ил".
      - Теперь вперед! - скомандовал Николай. - Задание должно быть выполнено.
      Он точно вывел группу в район размещения артиллерийских позиций врага. Внизу загрохотали выстрелы зениток. Но фашистские зенитчики опоздали: штурмовики уже пикировали на цель.
      - Бомбами по фашистам! Серийно! - командовал Арчаков по радио. Было видно, как на фашистских батареях рвались фугаски. Вместе со столбами огня, дыма, земли и снега эти взрывы вздымали вверх, а затем расшвыривали вокруг обломки тягачей и пушек, снарядных ящиков и повозок.
      В результате вылета тройка "илов" подавила огонь двух артиллерийских батарей и уничтожила около пятидесяти вражеских солдат.
      В тот памятный день Николай Арчаков трижды поднимался во фронтовое небо.
      Вот что писала 19 января 1944 года ежедневная красноармейская газета 13-й воздушной армии "Боевая тревога": "Хорошо действовала четверка "илов" под командованием лейтенанта Панкратова. Летчики этой группы Арчаков, Горелышев и Десятков трижды атаковали скопление живой силы противника, каждый раз снижаясь до бреющего. При отходе от цели на штурмовики напали восемь Ме-109. Умело взаимодействуя огнем, летчики отразили атаку неприятеля".
      В ходе решающего январско-февральского наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов летчики 999-го штурмового авиаполка с каждым днем наращивали силу своих ударов по врагу. И в составе штурмующих групп полка неизменно был Николай Арчаков.
      Над Нарвским плацдармом
      Наши войска с боями вышли к реке Нарве почти на всем ее протяжении.
      Правда, фашистам удалось удержать часть восточного берега перед мостом у города Нарвы. Наши передовые подразделения в двух местах форсировали Нарву и вели тяжелые бои. Летчики уже не раз вылетали на штурмовку вражеских войск, предпринимавших отчаянные попытки удержать свои оборонительные позиции у Нарвы.
      Об этих вылетах и шла речь, когда в землянку вошел взволнованный механик самолета Арчакова старшина Петр Чепурных. В его руках была газета.
      - Вот, смотрите, опять про нас в "Боевой тревоге" написано, - сказал он, разворачивая газету.
      - Если хорошее пишут, то читай, да погромче, - попросил Арчаков.
      - А если плохое, то можешь читать про себя, потерпим, - в тон Арчакову сказал кто-то из летчиков.
      - Хорошее, хорошее, - ответил торопливо Чепурных, - про наш экипаж. "Надежный щит", - прочитал он заголовок и стал читать дальше:
      - "Вернувшись после очередной штурмовки, лейтенант Арчаков коротко, но очень выразительно охарактеризовал своего стрелка: "Надежный щит".
      У летчика были все основания назвать так воздушного стрелка Виктора Львова. Три из последних четырех вылетов сопровождались ожесточенными воздушными боями с истребителями противника. И хотя штурмовики шли без истребителей прикрытия, немцам не удалось поживиться...
      ...Ме-109 приближался к самолету Арчакова, а второй к самолету младшего лейтенанта Горелышева. Стрелок первой машины Львов отбил нападающего врага от своего самолета. У стрелка второй машины Лунева положение сложилось гораздо тяжелее: Ме-109 находился в "мертвой" зоне оружия воздушного стрелка. Но Луневу помог стрелок Львов. Меткой очередью он подбил и отогнал "мессершмитта"..."
      - Вот и все, закончив чтение, сказал Петр Чепурных.
      - Слишком уж расписали мою работу, - смущенно проговорил Виктор Львов.
      - Нет, друг мой дорогой, - возразил Арчаков, - мало написали. Ты и мне дважды спасал жизнь. Спасибо! - Николай встал, подошел к Виктору и обнял его.
      По нескольку раз в день вылетали летчики полка на нарвские плацдармы, помогая нашим войскам в боях с фашистами. Немало успешных боевых вылетов произвел в эти дни и Николай Арчаков.
      14 февраля за успешные удары по войскам противника и проявленные при этом отвагу и мужество Н. И. Арчаков был награжден орденом Красной Звезды. 23 февраля газета "Боевая тревога" вновь рассказывала о боевых подвигах летчиков 999-го штурмового авиаполка, в том числе о сокрушительных штурмовых ударах по фашистам Николая Арчакова: "Надежно поддерживают с воздуха наши наступающие войска летчики-штурмовики, - писала газета. Отличились капитан Глущенко, лейтенант Арчаков и младший лейтенант Задара.
      В один из вылетов они атаковали большую группу немецких солдат, собравшихся на обед. Несколько фрицев вместе с полевой кухней взлетели на воздух.
      Лейтенант Арчаков в одном из домов населенного пункта обнаружил замаскированную огневую точку. Прямым попаданием бомбы дом был разрушен.
      В другом вылете они обнаружили скопление автомашин с грузом. Несмотря на плохую видимость, атаковали и подожгли пять машин, взорвали бензозаправщик".
      Фашистское командование бросило на защиту своих оборонительных рубежей у Нарвы значительные резервы. Сильным огнем и контратаками фашистам удалось приостановить продвижение наших войск. Перейдя с 1 марта к обороне на нарвском направлении, наши войска вели здесь тяжелые и кровопролитные бои. В ходе этих боев хватало дел и для штурмовой авиации...
      1 марта командир 999-го штурмового авиаполка получил приказ уничтожить мощный огневой заслон, созданный фашистами южнее города Нарвы. На следующий день, когда на востоке едва-едва заалела заря, в воздух поднялась четверка "илов" под командованием старшего лейтенанта Панкратова. Прижимаясь к земле, штурмовики уверенно шли к цели. В небе было спокойно, вражеские истребители не появлялись.
      Вскоре впереди по курсу показалась река Нарва, а в отдалении справа в сизой дымке виднелся город Нарва.
      Четыре захода произвели штурмовики на артиллерийские и минометные позиции врага. Четыре минометные и одну артиллерийскую батарею фашистов уничтожили они в тот день. "За смелую инициативу и решительные действия над полем боя, - говорится об этом боевом вылете в наградном листе на Н. И. Арчакова, - командующий 59-й армии, лично наблюдавший за действиями штурмовиков, объявил тов. Арчакову и его боевым друзьям благодарность..."
      В непрерывных вылетах на штурмовку фашистских войск и оборонительных сооружений, автоколонн и воинских эшелонов быстро летели весенние дни 1944 года. Наступили первомайские праздники. Вечером 1 мая в столовой летчиков собрался весь полк. На праздничный вечер пришел командир дивизии полковник Федор Семенович Хатминский. Он вручил правительственные награды отличившимся воинам. Одним из первых в списке награжденных был Арчаков.
      - Благодарю вас за отличную службу, товарищ лейтенант. Благодарю и поздравляю с высокой правительственной наградой, - сказал полковник, вручая Николаю Ивановичу Арчакову орден Красного Знамени.
      - Служу Советскому Союзу! - четко ответил Арчаков.
      Передавая коробочку с орденом, полковник отечески обнял летчика, крепко пожал ему руку и пожелал новых боевых успехов.
      К полковнику подходили летчики, стрелки, техники, механики, получали ордена и медали, радостные и возбужденные садились за празднично накрытые столы.
      А на следующий день снова вылеты на штурмовку врага, снова ожесточенные воздушные сражения с истребителями противника.
      Суворовская хватка
      Арчаков был назначен на должность командира эскадрильи, а к началу лета он уже стал одним из наиболее опытных командиров эскадрилий, мастером сокрушительных штурмовых ударов по врагу.
      В начале июня 1944 года полк, в котором служил Арчаков, был перебазирован на аэродром, расположенный северо-восточнее Ленинграда. В это время готовилась большая наступательная операция в Карелии и на Карельском перешейке. Она началась 10 июня 1944 года.
      Под натиском наших войск враг отступал.
      В один из первых дней наступления эскадрилье Николая Арчакова было приказано разведать оборону мостов и опорный пункт в районе станции Кивиниеми (ныне станция Лосево).
      Арчаков хорошо знал, что вылет будет трудным. Около Кивиниеми чуть ли не на каждом метре - зенитное орудие или крупнокалиберный пулемет, а в небе постоянно патрулируют вражеские истребители. Уже несколько лучших экипажей дивизии ходили на это задание, но не все возвращались...
      Всю ночь думал Николай о том, как прорваться к Кивиниеми и как вырваться из огненного моря зениток и мертвой хватки фашистских асов. Утром собрал летчиков посоветоваться.
      После обстоятельного разговора Арчаков принял решение и тут же объявил его:
      - На задание пойдут шесть экипажей. Четыре в ударной группе, а два - в прикрывающей, которая одновременно произведет фотографирование местности.
      И вот шестерка Арчакова в воздухе. Погода солнечная, ясная. Истребители врага пока не появлялись.
      Вскоре показалась цель.
      Командир эскадрильи, возглавляя ударную группу, сразу же начал штурмовать вражеские зенитки. А два "ила" прикрывающей группы в это время фотографировали позиции врага. Уверенно прошли они над зенитными батареями, мостами, а затем над укреплениями Кивиниеми. Авиационные фотоаппараты сделали свое дело - засняли все, что "увидел" их фотоглаз на земле. Вражеские зенитчики поспешили было перенести огонь на неожиданно появившуюся пару "илов". Но поздно. Секунда, вторая, третья... и "илы" прикрывающей группы исчезли так же внезапно, как и появились. А еще через несколько секунд в небе над Кивиниеми закружились вражеские истребители. Но и они опоздали: штурмовики исчезли.
      Успешно выполнив труднейшее боевое задание, вся группа Арчакова благополучно вернулась на базу. А сколько осколочных и пулевых пробоин было на каждом штурмовике, об этом хорошо помнят техники и механики, которым потом пришлось изрядно потрудиться, чтобы подготовить машины к новым боям.
      Боевой вылет оказался, как никогда, удачным. Дешифровка фотопленки ясно ответила на вопрос: что там, в районе Кивиниеми? Вся разветвленная система обороны фашистов, все зенитные батареи были, как на ладони. На следующий день на основании разведывательных данных по боевым объектам врага были нанесены мощные бомбардировочные и штурмовые удары.
      16 июня "Ленинградская правда" писала в статье "Удары с воздуха": "Ленинградский фронт, 15 июня. Наша авиация полностью господствует над Карельским перешейком...
      ...Когда разведка обнаружила в одном из населенных пунктов врага скопление автомашин и солдат, в воздух поднялись группы штурмовиков, ведомых летчиками Ивановым, Глущенко, Проскуриным и Арчаковым... В течение дня "илами" были подожжены и разбиты четыре железнодорожных эшелона, подавлен огонь многих зенитных батарей, уничтожено несколько мощных дотов и артиллерийских батарей, до шестидесяти автомашин, истреблено свыше трехсот вражеских солдат и офицеров".
      ...Нашему командованию стало известно, что фашисты перебросили под Выборг несколько авиационных подразделений, в том числе из знаменитой 54-й истребительной эскадры, известной своими асами. В июньских схватках с вражескими истребителями наши летчики стали нести потери.
      Разведка сообщила, что на аэродроме севернее Выборга сосредоточено большое количество вражеских самолетов разных типов. Стало также известно, что на этом аэродроме базируется и большая группа фашистских асов из 54-й истребительной эскадры.
      Командование авиации фронта приняло решение нанести массированные бомбардировочные и штурмовые удары по этому аэродрому. К нанесению этих ударов был привлечен и 999-й штурмовой авиаполк...
      Командир полка майор Горохов приказал командиру эскадрильи старшему лейтенанту Арчакову подавить зенитные средства на подступах к аэродрому противника и разрушить взлетно-посадочную полосу.
      - После вашего удара, - пояснял он приказ, - другие эскадрильи полка будут наносить бомбовый удар по стоянкам вражеских самолетов.
      Ранним утром 18 июня с аэродрома, расположенного северо-восточнее Ленинграда, поднялась шестерка "илов", ведомая Николаем Арчаковым. К цели она шла на бреющем. В пути часто меняла курс, чтобы ввести противника в заблуждение. Штурмовикам надо было пролететь над территорией врага 70 километров. 70 километров, каждый из которых таил смертельную опасность!
      Но вот и цель полета - вражеский аэродром. Он окружен лесными чащами, и найти его с воздуха не так-то просто. Большая площадка взлетного поля, перекрещенная двумя взлетно-посадочными полосами, забита самолетами.
      "Вот это цель! - обрадованно подумал Арчаков. - Есть по чему ударить. А зенитчики, наверное, спят еще... Ага, проснулись. Забегали..."
      Набрав высоту, летчики ринулись в атаку. Первый удар бомбами по взлетно-посадочным полосам. Взметнулись вверх куски бетона и железа, черные плешины воронок усеяли летное поле.
      - Теперь по зениткам! - скомандовал Арчаков. - Самостоятельно.
      По этой команде каждый экипаж устремился в атаку, ударил по позициям орудийных расчетов реактивными снарядами, обрушился на них всей силой бортового огня. Вражеские зенитки умолкли.
      Но Николай Арчаков приказал для большей надежности еще раз ударить по зенитным батареям, чтобы ни одна из них не встретила огнем наши самолеты. Минут через десять на аэродром врага обрушились другие группы штурмовиков. И вот уже яркими факелами запылали "юнкерсы", "хейнкели", "мессершмитты", а потом гулкие взрывы один за другим загрохотали на аэродроме. "Своими смелыми действиями, - говорится в наградном листе, - группа Арчакова подавила зенитные средства и дала возможность другим группам штурмовиков уничтожить и повредить более сорока самолетов врага".
      Этот успешный налет нашей авиации на аэродром севернее Выборга помог войскам Ленинградского фронта 20 июня овладеть городом-крепостью Выборг.
      Спустя несколько дней после этого памятного дня командир дивизии полковник Ф. С. Хатминский вручал Арчакову орден Суворова III степени.
      - Вы, Николай Иванович, - говорил командир, - и вся ваша боевая группа, штурмуя вражеский аэродром, действовали по-суворовски и помогли нашим бойцам взять Выборг.
      Над островами Моонзунда
      Осенью 1944 года 999-й штурмовой авиаполк принял участие в боях по освобождению Советской Эстонии. Наступление 2-й ударной и 8-й армий Ленинградского фронта в общем направлении на Таллин началось 17 сентября. На перешейке между Финским заливом и Чудским озером, где развертывались действия наших войск, противник создал три мощные оборонительные полосы обшей глубиной до 25 - 30 километров.
      В первый день наступательной операции летчики наносили штурмовые удары по траншеям и дзотам на левом берегу реки Эмайыги.
      Оборона врага в тот же день была прорвана на 30-километровом фронте от Чудского озера до Кяркна. Опасаясь окружения, противник начал отводить свои войска. Штурмовики громили отступающие колонны, автотранспорты с грузами и войсками, железнодорожные станции и эшелоны противника.
      В конце сентября и начале октября полк принял участие в операции по освобождению островов Моонзундского архипелага. О славных делах летчиков в осенние дни 1944 года так написано в "Истории ордена Ленина Ленинградского военного округа": "2 октября на 11 торпедных катерах отряда капитана 3-го ранга В. П. Гуманенко к острову Хиума стремительно ринулись передовые батальоны... При подходе катеров к берегу противник обрушил на них шквальный артиллерийско-пулеметный огонь. На помощь десантникам пришли штурмовики 277-й авиадивизии. Группы самолетов Ил-2, ведомые Героем Советского Союза майором Г. М. Паршиным и капитаном Н. И. Арчаковым, на бреющем полете атаковали вражеские батареи и подавили их. Тогда пехотинцы устремились на штурм опорного пункта врага".
      Несколько раз водил командир эскадрильи Николай Арчаков свою шестерку на штурмовку вражеских позиций на островах Хиума и Сарема, оказав большую помощь нашим наземным войскам в их освобождении.
      ...Шли завершающие боевые операции по разгрому остатков фашистских армий. Николай Арчаков продолжал сражаться в небе Прибалтики, а затем Восточной Пруссии - одной из цитаделей гитлеровского фашизма. Он громил отступавшие фашистские войска, уничтожал их боевую технику, артиллерийские и минометные батареи, бомбил и штурмовал железнодорожные станции и шоссейные дороги, по которым все дальше и дальше в глубину своей фашистской берлоги уползал поверженный враг.
      Здесь, в Восточной Пруссии, и закончил войну Николай Арчаков.
      Итог его боевых действий - звание Героя Советского Союза, которого он был удостоен 29 июня 1945 года. "Николай Арчаков, - говорится в наградном листе, - в группе с другими уничтожил пять самолетов на земле, 13 танков, 87 автомашин, 15 складов с боеприпасами, до пятидесяти артиллерийских батарей (в том числе две тяжелых, обстреливавших Ленинград), 15 мотоциклистов, 6 самоходных орудий, свыше тысячи двухсот солдат и офицеров врага.
      Не раз показывал исключительные образцы мужества, отваги, геройства при выполнении боевых заданий командования по разгрому немецко-фашистских захватчиков у стен Ленинграда и изгнанию их из пределов Ленинградской области, с Карельского перешейка, из Эстонской и Литовской ССР, а также при разгроме их в Восточной Пруссии".
      После войны герой ленинградского неба подполковник Арчаков командовал авиационной частью, обучал молодых летчиков мастерству самолетовождения, тактике воздушного боя. Он пользовался огромным авторитетом и любовью не только летчиков, но и всего личного состава части. Его любила молодежь, которой отдавал он все свои знания и опыт. Всеобщим уважением и любовью пользовался он в Ленинграде, Эстонии и Литве. Не раз, например, граждане избирали его депутатом городского и районного Советов. С большой энергией выполнял воин-коммунист обязанности депутата. Жители района знали его как чуткого и внимательного человека, всегда готового прийти на помощь тому, кто в ней нуждался.
      Воин-коммунист Герой Советского Союза Николай Иванович Арчаков неутомимо трудился до последнего дня своей жизни, которую он всю без остатка отдал Родине, Ленинской партии и советскому народу.
      В. Смолин
      Полет продолжается
      Как-то, находясь по журналистским делам в Липецкой области, я побывал в старинном русском городе Ельце, что раскинулся на берегах светлой речки с поэтичным названием Сосна.
      Елец за последние годы очень вырос. Тут и там виднеются современные здания, заводские корпуса, всюду - подъемные краны, взметнувшие свои стрелы к небу. Словом, пейзаж, типичный ныне для многих городов средней полосы России.
      Я слышал о знаменитых елецких кружевницах. Ельчане гордятся своими земляками композитором Тихоном Хренниковым, художником Николаем Жуковым, создавшим знаменитую Лениниану - замечательную галерею портретов Ильича. В Ельце живет немало и Героев Советского Союза, прославивших свои имена на фронтах Великой Отечественной войны, и среди них где-то здесь известный защитник ленинградского неба Николай Михайлович Ролин - штурман 34-го гвардейского Краснознаменного Тихвинского бомбардировочного авиаполка.
      Последний раз я виделся с Николаем Михайловичем осенью 1944 года. Ленинградские летчики в те дни оказывали большую помощь наземным войскам в освобождении островной части Советской Эстонии. Мне запомнился боевой вылет эскадрильи "Ленинград" к мызе Кюла. Запомнился со всеми деталями еще и потому, что я сам в качестве воздушного стрелка принимал участие в этом вылете в составе экипажа Пе-2 гвардии лейтенанта Константина Тюряева.
      С тех пор минуло тридцать с лишним лет. И вот я иду по улицам этого древнего русского города.
      Как и везде, население в Ельце за последние годы прибавилось, но в маленьких городках люди хорошо знают друг друга. Когда я спросил встречную молодую женщину о Ролине, она ответила:
      - Идите в школу на Клубной улице. Там работает Николай Михайлович.
      То, что Николай - учитель, меня не удивило - в роду Ролиных это наследственная профессия. Но я его учителем не представлял. Перед моими глазами стоял тот, молодой Ролин, из далекого сорок четвертого...
      6 октября 1944 года. Аэродром на окраине Таллина.
      Лопасти воздушных винтов описывают серебристые круги, и наш Пе-2, словно необъезженный конь, дрожит крупной дрожью. Через несколько минут командир экипажа лейтенант Константин Тюряев поднимает машину в воздух. Вся третья эскадрилья пикировщиков Героя Советского Союза гвардии капитана Николая Клочко нацелена на юго-восточный опорный пункт фашистов, что расположен у мызы Кюла на острове Сарема. Оттуда немцы поспешно эвакуируют остатки своих разгромленных войск.
      Удар нанести надо особенно точно, так как линия боевого соприкосновения наших войск проходит очень близко от позиций противника. От флагманского штурмана требуется ювелирная работа. В кабине рядом с комэском летит за ведущего штурмана Василий Домников - худенький шатен, скорее похожий на подростка, чем на бывалого вояку. Не участвует в вылете постоянный спутник Клочко по боевым маршрутам гвардии капитан Николай Теренков. Накануне вся эскадрилья провожала Колю Теренкова в Москву. Все знали, что в числе других летчиков в Кремле из рук Михаила Ивановича Калинина ему предстояло получить орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза.
      Мы держим курс к острову Сарема. Рядом с нами чуть ли не крыло к крылу летит экипаж, где штурманом Николай Ролин. Я с восхищением слежу за действиями друзей; многих из них знаю с первых дней войны.
      Красив и могуч полет эскадрильи "Ленинград" в лучах осеннего солнца. Еще никто не знает, что свой боевой путь она завершит в Восточной Пруссии в майские дни 45-го, пройдет маршрутами вместе с полком французских летчиков "Нормандия - Неман" и что песня "В небесах мы летали одних" всегда будет звучать для Николая Ролина, как напоминание о незабываемых днях. Свой последний, 209-й вылет он совершит в канун победы, 8 мая 1945 года.
      А сейчас со скоростью более чем 500 километров мы стремительно пролетаем над материковой Эстонией.
      Внизу квадраты желтой стерни чередуются с ярко-зелеными пятнами свежей озими. И хотя бои тут прогремели совсем недавно, люди вышли на поля, вернулись к привычному трудовому укладу.
      Потом полет вдоль береговой черты, а в воздухе то тут, то там вспыхивают зенитные разрывы. Их все больше и больше - фашисты сопротивляются с ожесточением обреченных.
      Потом после противозенитного маневра вся эскадрилья уверенно выходит на боевой курс. Секунды под непрерывным огнем врага кажутся вечностью. И вот уже из люка ведущей машины вырываются бомбы. Пикировщик, словно почувствовав облегчение, сразу же вздымается над строем. За флагманом бомбят ведомые.
      Островной мыс закрыло шапками разрывов: цель поражена. Несмотря на многослойный огонь зениток, удар был точным. Когда мы вернулись в Таллин, гвардии капитан Александров, помощник начальника штаба полка по разведке, сообщил:
      - Только что звонили с общевойскового КП. Просили передать благодарность всем экипажам. После вашего удара пехота пошла в атаку и овладела Кюлой. Недобитые фашисты сброшены в море.
      Зимой 1943 года 34-й гвардейский Тихвинский авиаполк получил новые самолеты Пе-2. Командир полка послал Николая Антоновича Клочко вместе со штурманом Николаем Васильевичем Теренковым за пополнением.
      - Постарайся, - напутствовал подполковник Колокольцев командира третьей эскадрильи, - подобрать ребят с боевым опытом, обстрелянных. Сам знаешь: на ленинградском "пятачке" условия для молодежи неподходящие.
      На тыловом аэродроме, где в ту пору находился 3-й запасной авиационный полк, внимание Клочко среди других привлек экипаж во главе с рыжеватым лейтенантом. То ли независимая поза летчика, то ли скептически-насмешливое выражение серых глаз стрелка-радиста подсказали Клочко, что перед ним ребята тертые, повидавшие кое-что в жизни, словом, - фронтовики.
      Интуиция почти не подвела командира эскадрильи,
      - Воевали? - спросил Клочко рыжеватого.
      - Так точно, товарищ капитан. На Западном фронте.
      - А ты, штурман?
      - Не довелось...
      - Двенадцать боевых вылетов на Украине, - отрапортовал стрелок-радист и, чуть смутившись, как будто ему неприятно было сообщать, добавил: - потом ранение, госпиталь...
      - Не густо! - заключил Клочко.
      Спустя минуту, посоветовавшись о чем-то с командиром, в разговор вступил штурман Теренков, тонкий, с девичьей талией, весь затянутый в ремни капитан.
      - Мы приглашаем вас в 34-й гвардейский полк, - произнес подчеркнуто торжественно штурман. - Что представляет собой наш полк, распространяться здесь не будем. Узнаете на месте. Только хочу сказать, что о делах нашего полка знает весь Ленинград.
      - Мы готовы, - ответил за всех лейтенант Лобач. - Когда вылетать?
      - Оформляйте все расчеты. Завтра вылетаем, - предупредил Клочко новичков. - К 8.00 быть на аэродроме.
      Утром транспортный Ли-2 уже держал курс на базу, где предстояло получить новые самолеты. В пути Клочко и Теренков приглядывались к новичкам, прикидывая, кого из них зачислить в свою третью эскадрилью.
      Невысокий коренастый младший лейтенант из экипажа Лобача почти не принимал участия в разговоре. Время от времени он разглядывал землю сквозь прямоугольное окошечко.
      "Тоскует, что ли?" - подумал капитан Теренков. И ему захотелось подбодрить молоденького штурмана, познакомиться поближе.
      - Сами-то, Ролин, откуда будете? - спросил Николай Васильевич.
      - Орловский я. Из Измайловского района. Сельский учитель. В селе Пол-Успенье - не слышали про такое? - историю ребятишкам преподавал. Там и отец мой учительствовал. Если не убьют на войне, опять учить ребятишек пойду.