В О С П О М И Н А Н И Я
      О
      Б Л Э К Е М Э Л С Е
      ПРЕДИСЛОВИЕ
      Научно-техническая революция дает о себе знать. Она оставляет свои следы во многих областях деятельности человека, в том числе в технической и военной промышленности. С каждым годом все большее количество научных открытий работает именно на них. Доступ к этим открытиям нужен многим заинтересованным людям как воздух. И в большинстве случаев им удается получить эту информацию. Притом, нужно заметить, что стремясь к этой цели, зачастую используются незаконные средства: от грубых, примитивных форм работы, например, краж со взломом, и вплоть до изощренного международного шпионажа. Иногда в ход идут даже вредительские методы, типа уничтожения громадных секретных файлов, заложенных в память компьютеров. Порой, в этой истерически нервной атмосфере дело доходит до абсурда. Несколько лет назад НАСА передало через прессу сообщение о том, что если в процессе работы научными сотрудниками этого учреждения будут получены интересные результаты, имеющие побочное значение, то к ним сможет получить доступ любой специалист. В ответ на заявление многие фирмы мира резко расширили свою агентурную сеть.
      Недавно на Западе, в издательстве "Правда интернейшнл" вышла книга "Воспоминания о Блэке Мэлсе". Сам факт выхода такой книги в свет говорит о первых признаках перестройки в буржуазном обществе. Обнородывания воспоминаний боялось слишком большое количество людей. Они всячески мешали появлению книги в свет. Рукопись несколько раз считалась погибшей. Но даже "скоропостижная" смерть ее автора не повлияла на сроки появления издания в широкой продаже.
      Эту книгу написал человек, имя которого установить сейчас уже невозможно по многим причинам. Он подписался: "Доброжелатель".
      В своей рукописи "Доброжелатель" повествует о его работе вместе с Блэком Мэлсом в некой организации под названием "Спецразведкоминтерсервиз" (СРКИС), занимающейся шпионской деятельностью. В книге автор публично вскрывает всевозможные методы добычи секретной информации, заодно беспощадно обнажая общество, их породившее. На примере своего напарника, Блэка Мэлса, автор раскрывает нам образ человека, беззаветно преданного своему делу.
      Русская редакция "Воспоминаний...", адресованная узкому кругу специалистов-дедологов, содержит лишь отрывки из книги, так как некоторые компетентные органы Советского Союза заинтересованы в сохранении отдельных секретов работы западных спецслужб из-за идентичности с их собственными. И нам остается только добавить, что Блэк Мэлс - подпольная кличка Деда, на чужбине выполнявшего в то время ответственное задание партии и правительства.
      РЕДАКЦИЯ.
      Ч А С Т Ь 1
      ГЛАВА 1
      ВСТРЕЧА
      Впервые я познакомился с ним в одном из закоулков шумного пыльного Бостона, в кабачке "Поцелуй кота". Мог ли я тогда предположить, что эта встреча перевернет буквально все в моей жизни, сделает ее еще опаснее, головокружительней, еще более непредсказуемой.
      В тот день я выполнял одно из обычных заданий. Необходимо было передать контейнер с ценной информацией.
      Мой клиент опаздывал на две минуты, и я начинал нервничать. Наконец, в бар вошел какой-то мужчина, и по разноцветным шнуркам на его ботинках я понял, что это тот, кто мне нужен. Время для встречи выбрали с таким расчетом, чтобы в баре во время операции никого не было.
      Только что вошедший посетитель пробежал глазами по стойке и, якобы не найдя там тех сигарет, которые ему были нужны, направился к единственному человеку, бывшему в баре кроме него, то есть ко мне, в надежде раздобыть их у меня. Разумеется, ему повезло. Я достал из пачки четвертую сигарету слева, во втором ряду, и протянул ее посетителю. Тот поблагодарил, взял сигарету, но почему-то курить ее не стал.
      Меня это не удивляло. Еще бы! На каждой частице табака в этой бесценной сигарете лучом лазера была выписана информация столь необходимая фирме, сделавшей нам заказ.
      Выполнив порученное мне задание, я уже собирался сматывать удочки, как вдруг мне на плечо легла чья-то рука. Я знал, что кроме меня и бармена здесь никого не было и поэтому путался в догадках - как сюда мог войти третий. Словно прочитав вопрос в моих глазах, тот саркастически ухмыльнулся и заявил:
      - Я в совершенстве владею искусством ниндзюцу. Зовут меня Блэк Мэлс. Работал во многих разведслужбах мира. Теперь хочу работать у вас.
      Самое удивительное заключалось в том, что я сразу ему поверил. Как известно - шпионом является тот человек, который меньше всего похож на шпиона. Настоящий же шпион никогда не будет публично разглагольствовать о своей работе. Получался замкнутый круг, и я колебался. Но когда мой новый знакомый продемонстрировал блестящее знание монографии Веласкиса (шпионский учебник - РЕД.), я все же решил рискнуть и отвел его в нашу контору. Но, естественно, не в Центр, а в один из пунктов для так называемой полной обработки людей.
      ГЛАВА 2
      ИСПЫТАНИЯ
      Это было ужасно! Любой другой человек давно бы уже отдал концы, но мой новый товарищ перенес все это довольно спокойно. На его примере я вам расскажу, что собой представляют экзамены в нашу организацию.
      Для начала Мэлса было необходимо запугать. Его привели в специальную комнату, в которой уже находились три человека в матерчатых масках. Они представились. Первый похвалился своим умением делать из любого живота один сплошной синяк. Второй достал из кармана широких брюк стальные наручники и без видимых усилий раскрошил их. Третий же сразу перешел к моральной обработке. Он стал орать на Мэлса, говорил ему, что тот изменил Родине, перешел на сторону врагов и поэтому заслужил смерть за предательство. Мэлс должен был рассказать все: как его завербовывали, какие секреты он выдавал врагам и какие задания от них получал.
      - В противном случае,- сказал третий,- мы будем пытать тебя до тех пор, пока не превратим в мешок с толчеными костями!
      Через некоторое время в досье, заведенном на Блэка Мэлса, появилась первая фраза: "Морально устойчив". Таким образом, первый этап был пройден, и наши люди перешли к практическим действиям.
      С Блэка сняли одежду, связали сзади руки веревкой и стали методично пытать. Выбор пыток был огромен. Мой недавний знакомый познал на себе пытки, расшатывающие психику человека, такие как "Полет на Сатурн" и "Слалом королевы"; пытки, определяющие степень выживаемости индивидуума ("Горячее ожерелье" и "Цианистый епископ"); пытки на выносливость ("Покер на эшафоте", "Улыбка Эйхмана") и другие. Лишь позднее Блэк признался, что самой страшной из них для него оказалось "Полоскание души", то есть многочасовое вливание ледяной воды в нос, чередуемое уговорами признаться в том, что он заслан русскими.
      По ночам его старательно лечили: прикладывали компрессы, смазывали раны йодом и вазелином, промывали спиртом и делали впрыскивания амиталовой соды для подавления воли. К концу третьего дня он уже не мог кричать, только хрипел, не мог стоять на ногах и даже лежать на спине, а выглядел так, словно его несколько миль волочили по земле лицом вниз.
      Но самым изощренным и продолжительным все же был последний сеанс. Его проводили с помощью двух транзисторных полиграфов. На одном записывали реакцию испытуемого на вопросы - частоту пульса, дыхания, кровяное давление, мускульное напряжение и потоотделение, а с помощью другого, крохотного, приставленного к глазам, следили за их выражением. Однако, несмотря на все наши ухищрения, в досье пришлось поставить пометку: "В целом, к физическим воздействиям безразличен".
      После этого новичку дали несколько дней отдыха, но наблюдение за ним не прекращалось ни на минуту. Экзаменаторы пришли к выводу, что среди его пристрастий на первом месте фигурирует пьянство. Тем не менее, чтобы Мэлс опьянел, требовалось несколько пинт виски. Учитывая такой факт, третий этап вступительных экзаменов, содержащий в себе испытания психотропными средствами, начался со слейдующего опыта. Блэку бросили в виски две пилюли диамина. Через семь минут в досье добавилась фраза: "Реакции на диамин нет (!!!)".
      Ночью ему в ухо влили препарат "тета", в основе которого лежит гарденал и сок мексиканского кактуса. С помощью "тета" подавляют психику и доводят депрессию до максимума. Под его давлением человек сделает все, что угодно, если ему пригрозить.
      На другое утро меня разбудили раньше обычного и попросили срочно прийти в камеру к новичку. Оказавшись на месте, я узнал - что случилось. Выяснилось, что один из охранников, посвященный во все секреты экзаменовки, решил воочию убедиться в степени воздействия препарата на Мэлса, без ведома начальства. Войдя к нему в камеру, охранник наставил на Мэлса оружие и, шутя, приказал ему лезть на стену. Естественно, нашему герою ничего не оставалось делать, как выполнять приказание, и чем выше он влезал, тем больше охранник немел от удивления. Наконец до него дошло, что эксперимент продолжать больше нельзя, потому что подопытный залез уже под самый потолок (примерно, на высоту восьми метров), потрясенный охранник принялся орать на Мэлса, приказывая ему слезать немедленно, но на того никелированный ствол револьвера действовал сильнее, чем любые угрозы его владельца, к тому же здесь сказывалось крайне неудобное положение, осложненное высотобоязнью. Эти компоненты наложились друг на друга, и несчастный Мэлс буквально прилип к стене, абсолютно не реагируя на приказания. Таким образом, в результате того, что ответственность за проведение экзаменов лежала на мне, охраннику пришлось вызывать меня в камеру.
      Я пришел и увидел, что дело достаточно серьезное. Любые уговоры вплоть до трюков по части секса, не вызывали никаких эмоций. Нам удалось снять Мэлса со стены, лишь заставив его проглотить хлоропромазин. Через пять минут он заснул и свалился на пол.
      Охранник получил крепкую взбучку и приказ не вмешиваться в ход событий. Но он не мог даже предположить - что произойдет утром слейдующего дня.
      Случилось же непредвиденное. Так вышло, что наши лаборанты дали для очередного опыта не лезергическую кислоту со стимулятором типа симпамина, как требовалось по плану, а концентрированный сустаген, вызывающий дикое бешенство. Мало того, они к тому же ошиблись и в дозе - приписали утроенную дозу этих дьявольских пилюль.
      Охранник ничего такого не подозревал. Утром он принес Блэку завтрак, но войдя в камеру, с ужасом увидел, как тот остервенело пожирает металлические ножки кровати. Когда Блэк увидел вошедшего человека, то издал жуткий звериный вопль. Затем, он бросился в угол камеры, выдрал там унитаз с куском канализационной трубы и со страшной силой запустил им в охранника.
      Бедняга не успел даже увернуться. Унитаз со свистом пролетел расстояние между ними, снес голову охранника и буквально разорвался об железную стену камеры.
      Людям, прибежавшим на этот грохот, пришлось приложить массу усилий, чтобы утихомирить разбушевавшегося маньяка. Они попробывали связать Мэлса обыкновенными веревками - через мгновение от веревок остались одни нитки. Тогда им пришлось воспользоваться стальными тросами. Причем, во время операции Блэк умудрялся выдирать довольно большие куски железной обшивки, покрывающей пол в камере, с намерением использывать их в качестве колющего и режущего оружия. Но, так как из этого ничего не вышло, он успел только разодрать на одном из наших сотрудников одежду, а некоторым другим прокусить руки и ноги. Затем, он был связан "козлом", лежал в углу камеры, издавал звуки, полные неописуемой ярости и ругался самыми грязными словами на нескольких языках.
      В целом, подводя итоги третьего, заключительного этапа наших экзаменов, отмечалось, что были получены положительные результаты. Этого человека можно было принять в наш клан, и специальные кадры "СРКИСа" занялись подготовкой Блэка Мэлса и его дела на презентацию шефу.
      ГЛАВА 3
      ХАРАКТЕРИСТИКА
      Мы знали - кого берем на службу. За сравнительно короткое время шефу был доставлен послужной список этого человека, касающийся последних лет. Я приведу вам несколько выдержек из собранных нами документов.
      "Он прибывает в Джидду. Через два дня во время подводной охоты "нечаянно" был застрелен итальянский дипломат".
      "Он прилетает в Рио-де-Жанейро. Немного спустя бесследно исчезает местный журналист, собиравшийся выступить с разоблачениями тайных махинаций одной иностранной державы. После долгих поисков труп журналиста с пулевыми и колотыми ранами на всем теле находят в лесу. Заключение полиции - самоубийство".
      "Он приезжает в Бейрут. А через некоторое время происходит катастрофа с самолетом одного из ливанских миллиардеров-нефтепромышленников. За тринадцать минут до посадки у его самолета отваливаются крылья, и самолет падает в море".
      "Он приплывает на Тайвань. И внезапно одна из передающих станций "Голоса Израиля" оказывается стертой с лица земли".
      И так каждый раз. Пароли, зашифрованные директивы, украденные ученые, задушенные дипкурьеры, красотки с радиопередатчиками в бюстгальтерах, унитазы с микрофонами, авторучки, стреляющие отравленными пулями, диверсанты под кроватью любовницы начальника отдела Си-Ай-Эй и т. д. и т.п.: все это, так или иначе, прямо или косвенно, было связано с человеком, дело которого лежало сейчас на столе у шефа.
      Он был бы слишком опасен для нас, если бы работал в конкурирующей компании. Тем более нам оказывалось полезным и даже лестным иметь такого аса у себя на службе. Но, так как пока он являлся человеком новым, и босс еще не видел его в работе, то для некоторой страховки, за ним необходимо было осуществлять тайное наблюдение. А, так как я был знаком с ним больше остальных и выступал некоторым образом его протэже, то эту миссию шеф поручил мне. Будучи напарником нашего нового работника, я мог постоянно держать его под прицелом и должен был немедленно докладывать шефу о всех результатах нашей с ним совместной работы. Мой партнер произвел должное впечатление на босса, и тот объявил, что в ближайшем будущем он не замедлит поручить нам первое задание.
      ГЛАВА 4
      "АФРИКАНСКОЕ ДЕЛО"
      Наша задача являлась довольно простой. Нужно было всего навсего убить президента одной южноафриканской страны. Эта операция имела террористическо-подрывное содержание.
      Обычно перед делом я тщательно заранее обдумываю план действий, изучаю местность, колорит обстановки, чтобы потом чувствовать себя как рыба в воде и свести вероятность неудачи к минимуму. Для таких же экзотических стран, типа той, в какую нам предстояло лететь, требовалась подготовка еще более скрупулезная. Но мой напарник, Блэк Мэлс, проявлял удивительную халатность в данном вопросе, которая была непонятной для меня, так как я знал, что работать буду с человеком знающим, уже побывавшем в разного рода передрягах. Когда я поинтересовался о причинах таких поверхностных приготовлений, Блэк заявил, что знает интересующую нас область материка с незапамятных времен. Помнится, тогда я не придал его словам должного значения.
      Между тем, наши документы уже были готовы. Мэлс взял себе крайне труднопроизносимый псевдоним "Бо Рмфптюй-й". Он ехал туда под видом крупного бизнесмена - издателя эротической порнолитературы, собирающего материал для своей новой работы "Африка - колыбель полового мироздания". Меня же он взял в качестве слуги.
      Долетели мы спокойно. Наша акция была застрахована со всех сторон, и единственным возможным припятствием я считал таможню. Дело в том, что в одну из ресниц мне вмонтировали видеокамеру, необходимую для документальной фиксации полученных результатов, и бывалый таможенник, к тому же еще вооруженный последними достижениями науки и техники, мог до этого докопаться. Но в целом я был спокоен - и не зря. Таможню мы прошли нормально, если не считать одной маленькой заминки, произошедшей в самом конце.
      Таможенник попался настырный. Узнав, кем является мой друг, он с плохо прикрытым ехидством поинтересовался у Мэлса - для какого именно раздела своей книги тот хочет собрать здесь информацию. Мэлс, не моргнув глазом, пояснил, что глава, которую он сейчас пишет, называется: "Прошлое - человек умелый, настоящее - человек разумный, будущее - человек сексуальный". После такого объяснения вопрос был улажен, и обе стороны почувствовали себя удовлетворенными.
      Приехав в город, мы остановились в гостинице восьмой категории, дабы не привлекать внимание к себе. Наша операция запланирована на послезавтра, на день, когда президент должен выехать на охоту, поэтому остаток дня мы провели в Национальном парке.
      . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Весь слейдующий день ушел на подготовку.
      Убийство назначено на 12 часов 59 минут. Точность в нашем деле была очень необходима, так как слишком много факторов зависело от нее. Даже видеокамера в моей реснице была поставлена именно на 12.59.
      Блэк проверял содержимое своего "дипломата", битком набитого всевозможными орудиями убийства. В нем, в частности, находились: гранатомет, шило, пистолет, наган, револьвер, пугач (для слабонервных), двуручный меч, бензопила, шпага, бластер, кинжал, автомат, топор, напильник, гранаты, фауст-патрон, авиабомба, а также набор радиоактивных химикатов какого-то "Минядпрома". Но, кроме того, среди всей коллекции лежал бриллиант, стоивший всего остального, являвшийся гордостью Мэлса и предметом моей жгучей зависти.
      То был нож с размерами четырнадцать на два на два, с девятнадцатью лезвиями, с фиксацией, с автоматическим изменением скорости полета, с программируемой глубиной втыкания и количеством мест поражения. Нож оставался в жертве сколь угодно долго, в зависимости от времени, заложенного в программе, а затем, подобно бумерангу, возвращался к вам. Нож мог найти вас везде, так как был снабжен системой поиска "Auto-aim". При случае его можно было использовать в качестве фонаря, портативной рации со спутниковой связью и голографического телевизора, работающего в системах "PAL-SECAM-NTSI". Это чудо научно-технической мысли было незаменимо для людей нашей профессии, и я с нетерпением ждал - когда мой напарник применит его в работе. Но он сказал, что собирается убрать президента оружием, принципиально отличающимся от всего остального, и поэтому пока не может приоткрыть завесу завтрашней развязки.
      . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Наконец, настал последний день нашего пребывания на африканском континенте. Я и Блэк сели в засаду примерно за час до предполагаемой атаки. Высоко в небе кружилась одинокая черная точка, похожая на хищную птицу, высматривающую добычу. Но только два человека знали - что это на самом деле.
      Между тем, роковая минута приближалась. На горизонте уже виднелись тучи поднятой пыли. Это был президент со своим эскортом.
      Они ехали на "джипах". Охрана довольно приличная, но нас она не смущала. Не знаю, что думал тогда Мэлс, а перед моими глазами стояла баснословная сумма, которую я получу в случае удачного исхода операции. К тому же основную роль в ней должен играть мой друг, в мои же обязанности входила подстраховка и обеспечение безопасных путей отхода.
      Тем временем, машины остановились, и из них стали выходить люди. Одновременно у меня дрогнуло веко - заработала видеокамера. Мэлс почувствовал это и понял, как сигнал действовать. Он вылез из зарослей, где мы до сей поры находились, и бесшумно, не поднимая не пылинки, пополз навстречу многочисленной группе людей, среди которых находился президент. Мы оба узнали его по слайдам, просмотренным нами в Центре.
      Для меня все еще оставалось загадкой - каким оружием хочет воспользываться Мэлс. Жара стояла нестерпимая, на нас была легкая одежда, но никаких очертаний оружия под ней не было заметно.
      От мыслей меня оторвал победный клич. Я увидел, как Мэлс буквально из воздуха возник у самого носа сил безопасности, и в лучах полуденного солнца ослепительно блеснул... штопор! (Как позднее объявило информационное агентство Рейтер, штопор модернизировался электроприводом. Достаточно было коснуться жертвы его кончиком, как он начинал вращаться и в считанные доли секунды входил по рукоятку.) Господин президент был обречен.
      Внезапно небесная черная точка стала стремительно увеличиваться в размерах по мере приближения к земле, а через несколько мгновений она превратилась в сверхскоростной вертолет. У правого колеса вертолета находились крепкие ремни с карабином.
      Мэлс бросился к вертолету. Вслед ему неслись автоматные очереди.
      Моя ошибка заключалась в том, что я слишком долго колебался забрасывать "джипы" гранатами или не стоит. Но тут я увидел, что две пули попали Мэлсу в затылок и одна в шею. "Все кончено! - подумал я. Но как ни странно, он пробежал еще расстояние, отделявшее его от вертолета (что-то около 100 метров) и успел схватиться за его перекладину, рядом с правым колесом. Уже в воздухе Мэлс ловко защелкнул на руках карабин ремней и взял курс на Северную Америку...
      Ч А С Т Ь 2
      ГЛАВА 5
      ПОКУШЕНИЕ
      Я знал его, как человека делового, не обремененного никакими излишними сантиментами. Ради своей цели он был готов пожертвовать многим, в том числе и жизнью. В этом я полностью убедился в "африканском" деле, за которое Блэк получил золотой значок "СРКИСа".
      Среди основных его положительных качеств следует отметить высокую образованность, особенно когда это касалось исторических областей. Прошлое нашей планеты мой друг знал, как свои пять пальцев. Повидимому, изучение прошлого являлось его хобби. Он мог рассказывать истории древности так ярко и увлекательно, что казалось - все это он видел собственными глазами. Я как сейчас помню его улыбку, которая неизменно появлялась на устах Мэлса, когда я делился с ним своими мыслями. Его улыбка будто говорила: "Что ж... Может быть, может быть..." Но я понимал - Мэлс конечно же шутит. Для этого ему пришлось бы прожить огромное количество жизней, а простому смертному такое не под силу.
      Лишь единственный раз в году, 27 апреля (день рождения тогдашнего председателя КГБ - РЕД.), он позволял себе не знать меры ни в чем и, как правило, напивался до потери сознательности и сознания. Однако, все мои попытки узнать повод его распутных пьянок неизменно проваливались. В остальные дни Мэлс был готов выполнять задания в любое время суток.
      Из всех своих друзей к нему я был расположен больше всего. Объяснялось это просто - Мэлс спас мне жизнь. Сейчас прошло уже достаточное количество времени, благодаря которому можно было бы забыть вышеупомянутый инцидент, но события того дня неизгладимо запечатлелись в моей памяти, и я помню их до мельчайших подробностей. До сих пор эта картина, словно живая, стоит перед моими глазами.
      Мы с Блэком прогуливались по Сиэтлу и увидели группу молодых девушек, вызывающе одетых, которые вели себя довольно раскованно, если не сказать больше. В руках они держали несколько транспорантов, и время от времени, идя по по проезжей части улицы, хором выкрикивали какие-то лозунги.
      Видя это зрелище, я не удивлялся, потому что подобные демонстрации в американских городах - обычное дело. Молодежь, пресытившаяся различными развлечениями, как-то: кино, ночными барами, рок-концертами, публичными домами, самоубийствами и ездой на сверхтяжелых мотоциклах, в поисках выхода из морального тупика зачастую ударяется в крайности, и первым признаком нехватки острых ощущений является появление многочисленных групп молодых людей, которые выходят на улицы больших городов, надеясь найти что-нибудь экстраординарное, в худшем же случае пытаясь хотя бы шокировать прохожих своим внешним видом и поведением, иными словами, дать пощечину общественному вкусу.
      Мы подошли к этой компании поближе, рискуя оглохнуть от их криков.
      Девушки без перерыва скандировали какую-то ерунду, подкрепляя свои слова такими неистовыми телодвижениями, что и те остатки одежды, которые они, повидимому, забыли снять, оказались на грани самоуничтожения.
      Я повернулся к Мэлсу, чтобы сказать ему пару язвительных фраз по этому поводу, но не успел. Он резко бросился на меня и сшиб так, что я даже не успел сгруппироваться. В то же мгновение раздались первые выстрелы.
      То, что мы приняли за демонстрацию молодых отпрысков министров и бизнесменов военно-промышленного комплекса, оказалось не чем иным, как боевым отрядом масонско-террористической ультраправой ложи П-814, главарям которой нужна была только моя смерть. Они мстили мне за "иерусалимскую" операцию. Но тогда я еще ничего не знал и лежал, прижатый к грязному асфальту телом Блэка, которым он защищал меня от вражеских пуль.
      Эти, еще какую-то минуту назад миловидные девушки, превратились теперь в страшное, слепое и беспощадное орудие убийства. Выражение добродушия на их лицах уступило место звериной ярости, приобретшей оттенки садистского наслаждения маньяка, хладнокровно и методично истребляющего все живое. Каждая из них уверенно владела своим оружием, а вооружены они были автоматами и автоматическими пистолетами.
      Пули разрывали асфальт вокруг нас. Их было очень много, и большая часть их попала в Мэлса. Но он выжил, наверное, благодаря только пуленепробиваемой майке собственного изобретения, хотя позже удалось установить, что от нее осталась пара жалких клочков, общей площадью в несколько дюймов.
      Решающем фактором в нашем спасении явилось то, что по воле судьбы нападение совершалось у небольшого магазинчика, где торговали разнообразным военным оружием. Хозяин магазина, стремясь спасти витрины, схватил первое, что попалось ему под руку и выскочил на улицу.
      Адский шум, который поднимали автоматы террористов, покрылся мощными раскатами выстрелов гранатомета. Первая же граната, пущенная по нападавшим, нанесла им значительный урон. Остальные снаряды быстро увеличили число исковерканных трупов на мостовой.
      Невесть откуда появившиеся мотоциклы, врезались в самую гущу сражения, подбирая оставшихся в живых одичавших девиц. Некоторые из мотоциклистов, в свою очередь открыли стрельбу по владельцу гранатомета. Наконец, одному из них удалось заткнуть огонь, вырывающийся из дула дьявольского изобретения, и хозяин магазина упал ничком, все еще пытаясь сделать хотя бы один выстрел.
      В эту секунду кратковременного затишья до нас долетел вой сирен едущих сюда полицейских машин.
      В один миг банда молодчиков исчезла, подобно миражу...
      ГЛАВА 6
      ПЛАН
      Вот уже несколько недель я и Блэк жили в номерах лондонской гостиницы "Star love". К тому времени нам порядком надоела кочевая жизнь с ее неожиданными поворотами, нелепыми случайностями и непредсказуемыми развязками приключений. Нам надоело жить в постоянном страхе, доходящем до того, что собственная тень на стене клозета вызывала непреодолимое желание схватиться за кобуру. Необходимо было быть в форме и к тому же постоянно поддерживать связь с Центром. Приезжая в новый город, нужно, по инструкции, пропускать первые девять такси и садиться в десятое. Брать же машину напрокат категорически запрещалось Уставом. Мало ли что могло случиться. Тем более, что в последнее время наше статистическое бюро отмечало резкое увеличение смертности сотрудников. У кого-то откажут тормоза, у кого-то произойдет утечка выхлопных газов в салон, или попросту взорвется бензобак. Всякое случалось... Узнавая о каком-нибудь новом подобном происшествии, мы уже привычно лицемерили что-то о несчастных случаях, пряча при этом глаза.
      Занимая свой номер в отеле, первым делом ставили антиподслушивающую защиту, которая блокировала микрофоны и кинокамеры, так как на их обнаружение просто не оставалось времени. Помнили, что, идя по улице, необходимо быть готовым к нападению отовсюду и в критической ситуации молниеносно открыть огонь по врагу из всего того, что удавалось разместить под строгим, деловым костюмом.
      Бывало, я даже подумывал бросить этот адский труд, но мысль об обеспеченной старости согревала мою душу. Достаточно было вспомнить о регулярных вкладах в банк на мое имя, и свежие силы помогали мне двигаться дальше.
      Времени для развлечений не было совсем. Целые дни напролет мы посещали различные точки Лондона, готовясь к крупной операции, сути которой пока точно не знали, и я частенько слышал вздохи Мэлса, когда за стеклами машины мелькали веселые красные фонарики. Порой, на некоторых центральных улицах они сливались в одну сплошную полосу, и тогда возбуждение моего друга росло, грозя перейти в ностальгический экстаз, проявиться в какой-нибудь дикой необузданной форме. Каждый раз Мэлсу большим усилием воли удавалось осадить себя. Его трезвый ум вновь укрощал строптивое естество. Но, становилось совершенно очевидным, что с каждым разом это удается благодаря все большим усилиям, и взрыв неминуем.
      Честно говоря, я не понимал его. Моя женоненавистническая натура протестовала. Тем более, я отметил, что Блэк совсем не умеет правильно обращаться со слабым полом. В его сознании бытует старомодное представление о женщинах, как о наложницах гарема. Поэтому светский разговор с ним чреват выслушиванием вольных откровений.
      Припоминаю один случай. В коммерческом офисе нашего Центра завязалась дисскусия о месте и роли женщин в военных силах. Среди спорщиков присутствовали я и Блэк, другие ребята и, естественно, много наших сотрудниц. Мэлс в спор не встревал, только глубокомысленно слушал, а потом, дождавшись паузы, веско выплюнул слова:
      - Да-а... Армия - не аптека, ватой не напасешься!!!
      Повисло тягостное молчание...
      Сколько раз я, будто проповедник какой-то, говорил Мэлсу:
      - Друг мой, женщины погубят тебя. Что может быть продажней и отвратительней дочери Евы. Эта напасть, как проказа, пожирает многих мужчин, и лишь немногим удается выстоять. Но если ты найдешь в себе силы для такого шага, то тогда твой ум не будет подвержен пагубному растлению. В противном случае, они, как ржавчина, будут разлагать твое мужское достоинство, пока не превратят его в тряпку.
      Моя ненависть к женщинам в то время была особенно обострена, потому что в памяти еще кровоточил Сиэтл, где эти <...> покушались на мою жизнь. И в ночных грезах я уничтожал их десятками, сотнями, тысячами... К сожалению, на яву подобное делать не приходилось, так как задания подобного рода не входят в мою компетенцию.
      . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Я зашел в номер Блэка и увидел его сидящем за столом перед листом бумаги. В руке он держал ручку, в то же время буквально пожирая глазами висевший перед ним огромный буклет, изображавший обнаженную красавицу. Неслышно подойдя к нему, я заглянул через его плечо и увидел, что на листе бумаги, лежащем на столе, коряво написано:
      "В молчаньи пред тобой сижу
      Напрасно чувствую мученье,
      Напрасно на тебя гляжу,
      Того уж верно не скажу,
      Что говорит воображенье..."
      Первое, что пришло мне на ум после прочтения его писанины выражение, которое я где-то слышал, а именно - "не верь глазам своим". Это было несовместимо, это не укладывалось в голове. Как мог человек, работающий у нас столь малое время, но уже занесенный в список особо отличившихся, человек, постепенно становившийся почти легендарным разведчиком-шпионом, заниматься тако й... таким... Я не находил слов, поэтому просто дотронулся до него рукой:
      - Блэк.
      Что и говорить - реакция у него отменная. Моего прикосновения окозалось достаточным, чтобы листок испарился со стола, будто по мановению волшебной палочки.
      Для того, чтобы сгладить создавшееся неловкое положение, я сразу перешел к делу:
      - Блэк, сегодня мне наконец удалось получить подробную шифрограмму из Центра с полным планом операции. Вот посмотри.
      Я достал из кармана значок с надписью "Margo and Ronni", "купленный" мною вчера на Фул-стрит. Честно говоря, слово "значок" было уже малоприменимо к тому, что я сейчас держал в руках. Чтобы выковырять текст из недр этой штуки, ее, для начала, пришлось сварить в однопроцентном растворе столового уксуса, затем обмазать пластилином, спрыснуть дезодорантом, потом наступить, поставить в духовку на медленный огонь и печь сутки при температуре 431 градус по Фаренгейту. Спустя 24 часа получившуюся гадость необходимо было выдержать при комнатной температуре 5-6 часов во избежании оседания конденсата влаги на шифрограмму. И только после этого я ударил по значку молотком, он раскрылся, и мне на ладонь выпал листок донесения.
      Мэлс хмуро посмотрел на плоды моих стараний, затем попробывал прочитать шифрограмму, но не смог и отдал ее мне. (Кстати, по-моему, читать он вообще не любит).
      - Все элементарно,- сказал я,- смотри. Вот эта кошка и есть банк. Она выпустила третий коготь. Надеюсь, ты помнишь - что сие означает?
      - Номер подземного этажа.
      - Верно. Полураспущенный клубок раскиданных в разные стороны ниток магистрали Лондона. В левом углу дохлая мышь. Ее хвост указывает...
      - Направление отхода, в случае провала.
      - Точно. А вот новые подробности. Кошку пытается дернуть за хвост младенец. У него на руке часы. На часах указано то время, когда нам уже там будет делать нечего... Ты чего, заснул?
      Мэлс с трудом отдирает глаза от буклета с красавицей и тупо смотрит на меня.
      - Идиот! Там она тебе не поможет!
      - Извини, пожалуйста. Так чего ты сказал?
      - Я сказал, что в 02.03 нам надо будет сматываться оттуда.
      - А-а... Ну, так бы сразу и сказал...
      - Слушай дальше. Кошка плешивая. Лысыми местами обозначены узлы сигнализации, которые нужно обезвредить в первую очередь и только потом доставать документы.
      - Ясно. А вот это вот чего здесь? Тряпки какие-то.
      - Какие тряпки! Это сосиски!!! Они лежат на тарелке определенным образом, показывая, тем самым, посты военизированной охраны, расположенные на третьем этаже. Часть сосисек уже обгрызана. Они обозначают места особой опасности. Блюдца с молоком в шифрограмме нет. Значит, мы должны убраться из Лондона в то же утро и только самолетом. Дошло?
      - Угу...
      - Ну, слава богу. Тогда все, отбой.
      Я уже почти вышел из номера, когда меня догнал вопрос Мэлса:
      - Слушай, я только не понял - для чего мы, вообще, должны залезть в банк?
      У меня подкосились ноги.
      ГЛАВА 7
      ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО МЭЛСА
      С тяжелыми мыслями я приступаю к написанию данных строк моих воспоминаний, повествующих о моем незаурядном друге, Блэке Мэлсе. В несколько сумбурной манере я попытался рассказать о наших с ним приключениях, начиная от встречи в Бостоне и вплоть до тяжелой лондонской работы. Можно бы было умолчать о том событии, которое оставило глубокий отпечаток в моей жизни, однако, негативные моменты, присутствующие в прессе, относительно нашей деятельности заставляют меня взяться за перо. Я являюсь единственным человеком, знающем все подробности дела и считаю, что уже нет причин скрывать их. Все события, о которых вы сейчас прочтете - не вымысел фантаста и не бред сумасшедшего. Я не сгустил краски и оставил все так, как было на самом деле.
      . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Еще накануне мы обговорили мельчайшие подробности нашей вылазки. Ее конечная цель - получение сверхсекретных документов, содержащих в себе полную информацию о стратегической оборонной инициативе. Наша фирма хотела использовать их через третьи руки, надеясь при помощи шантажа заработать астрономическую сумму.
      Перед тем как лечь спать, мы обсудили последний вопрос, касающийся средств передвижения. Мэлс убедил меня, что завтра, к вечеру, он достанет то, что надо.
      В ту ночь я долго не мог уснуть. Мысль о предстоящих крупных событиях не давала покоя. Хотя на моей совести накопилось порядочное количество похожих дел, я подозревал, что сейчас, похоже, намечается солидная заваруха.
      С самого утра я мотался по Лондону, выполняя последние задания по подготовке, а Блэк искал машину. Лишь к одиннадцати вечера я вернулся в гостиницу и, подъезжая на лифте к нашему этажу, услышал раскаты громового хохота. Мэлс имел привычку смеяться очень громко и при этом биться головой о предметы, находящиеся поблизости. Зайдя в номер, я увидел ожидаемую картину. Как всегда, телевидение транслировало псевдокомические извращения: какой-то кретин залез в туалет и, когда хотел спустить воду, шнур у сливного бачка оборвался, кретин потерял равновесие и упал лицом прямо в... Короче, я не находил здесь ничего смешного, а Мэлс страшно ржал, не забывая колотить башкой в кинескоп. Наконец, он меня заметил, выключил телевизор и серьезным тоном отрапортовал:
      - Машина найдена и спрятана в укромном мест е... сэ-эр!
      - О'кей! У нас есть еще немного, можно расслабиться.
      Блэк, по своему обыкновению, предложил выпить. Я согласился - перед работой рюмка мартини всегда кстати. Мэлс, правда, налил себе втрое больше, чем мне, но я сделал вид, что так и надо - чужие слабости нужно уважать. Однако, когда за первой рюмкой последовала вторая, мне пришлось убрать бутылку, несмотря на все его заявления о положительных качествах допинга, человеческом факторе и тому подобном.
      - Ну, ладно. Пора собираться. Что думаешь брать?
      Мэлс минуту помолчал и ответил:
      - Думаю, можно взять по пистолету, к ним обоймы по три. И к тому же будет неплохо, если каждый возьмет две гранаты боевые и две со слезоточивым газом.
      - А ты "дипломат"-то свой берешь?
      - Разумеется!
      - До машины далеко?
      - Не очень. Из города выедем, а там мили две по Бирмингемскому шоссе.
      В первом часу мы добрались до места, где была спрятана машина. Что это за машина, Блэк не говорил, храня загадочную улыбку.
      - Номер оставлен прежний. Я изменил лишь марку машины, поменяв местами слова в ее названии, - вот единственное, что мне удалось выудить из Мэлса по дороге.
      Мы спустились в низину. По правую руку от нас, на холме, размещалась деревушка, а по левую - были густые заросли, в которых находилась машина. Именно здесь при скупом свете луны и фонаря Мэлса я увидел это убожество, называемое "машиной".
      Передо мной стояла допотопная развалюха с покосившимися дверями, с одной фарой (другая была выбита лет пятьдесят назад), с многочисленными вмятинами по всему кузову, покрытая облупившейся черной краской. На одной из дверей автомобильного памятника уродству величественно проступали буквы: "БАЛТ-РУССО".
      - Ну, как? - самодовольно вопросил Блэк, натягивая на себя пальто, плечи которого доходили ему до пальцев рук.
      - А это-то зачем? - выдавил я из себя, показывая на пальто, не в силах более ничего говорить.
      - А-а... Это? Это для конспирации. Все должно быть солидно. Кстати, за машину можешь не беспокоиться - она выдержит. Я сам, лично, просмотрел ее всю и, между прочим, поставил новый мотор. Помнишь "Блу флэм" Гарри Габелича, автомобиль, развивший скорость 800 миль в час? Так вот, мотор от него стоит здесь!
      Мне стало нехорошо. Я открыл дверь этого... средства передвижения и тяжело опустился на заднее сидение, которое сразу же застонало, заскрипело и, даже вроде, поползло вперед. Но мне уже было все равно, и я закрыл глаза.
      - Ты что, спишь? - Блэк вынул из кармана пальто какие-то банки и положил их рядом с собой. Затем, он достал оттуда же весьма странный пистолет. Раньше мне с такими встречаться не приходилось.
      - Электрический,- пояснил Блэк,- видал?
      Он нажал на кнопку - ему на ладонь выпала обойма, но вместо пуль в ней стояли две батарейки "Пик пауэр".
      - А патроны где?
      - Патроны уже внутри,- ответил Блэк уклончиво и спрятал пистолет. Я опять закрыл глаза.
      Мотор завелся ровно, почти не слышно. Потом, правда, низкочастотный гул стал нарастать, и мы плавно покатили в город.
      Мимо нас неслись полусгнившие, сухие, корявые деревья, которые протягивали свои страшные сучья, будто хотели залезть ими к нам в машину. Дорога была неровной, автомобиль сильно трясло, и он скрипел и трещал по всем швам, грозя развалиться сию минуту. Сквозь разбитое окно задней двери я видел пустынные болота, иногда проглядывавшие через густой клочковатый туман. Какая-то бродячая собака, повидимому, издалека услышала гул нашего мотора и заранее подняла лай. Но тут чудовище, в котором мы ехали, пронеслось мимо нее, и бедная псина, захлебнувшись на полу-ноте, рыча и воя от дикого ужаса, с пронзительным визгом опрокинулась в придорожную канаву.
      Мы уже подъезжали к городу, как вдруг Мэлс резко затормозил. От толчка я открыл глаза и увидел полисмена, наклонившего голову к салону и с подозрением осматривающего его.
      - Сэр! - наконец, сказал он.- Мне нужно срочно быть в городе.
      - О-о, сэ-эр! - ответил игриво Мэлс.- Неужели вы позволите себе сесть в эту дрянь, недостойную даже того, чтобы ее называли помесью тухлой каракатицы и парализованной гиены?
      - Что поделать, сэр. В интересах службы мне нужно безотлагательно добраться до города. Тут уж придется воспользоваться любой машиной, сэр.
      Несмотря на шутливое любезничанье Мэлса, я понял, что сейчас что-то произойдет.
      - Ну, что ж, сэр, если вы настаиваете, я с преогромным удовольствием окажу вам эту маленькую услугу.
      - Благодарю вас, сэр.
      Пока полисмен обходил машину, Блэк снял с сидения банки, одну из них взял и открыл с намерением охладиться. Я судорожно сжал рукоятку пистолета, мысленно проклиная Мэлса, решившего прохлаждаться в такой момент, когда у меня зуб на зуб не попадал.
      Мэлс уже подносил банку ко рту, когда полисмен открыл дверь. Банка сверкнула в свете луны, и мне в глаза прыгнула надпись: "Русский квас". Блэк резко вскинул руку с напитком в сторону открытой двери, жидкость залила лицо полисмена, и он душераздирающе закричал, катаясь по земле и закрывая лицо руками.
      Мы так рванули с места, что дверь автомобиля захлопнулась, и последние осколки стекла, вставленные в нее, провалились внутрь салона.
      Я, ничего не понимая, выпучив глаза, смотрел на Мэлса как на НЛО.
      - Серная кислота,- буднично сказал он и зевнул.
      "Да-а,- мелькнула мысль в моей голове,хорошо, что Мэлс входит в число моих друзей, а не врагов."
      Наш катафалк въехал в город. Со всех сторон сразу замелькали разноцветные огни неоновой рекламы с названиями фирм, различных деловых и развлекательных учреждений. Когда проезжали Треднидл-стрит, то Блэк на минуту даже выключил фару. Все вокруг заливал свет громадной огненной надписи, гласившей:
      ЛОНДОНЦЫ!
      ДОСРОЧНО ВЫПОЛНИМ КАПОБЯЗАТЕЛЬСТВА
      К НОЯБРЮ ЭТОГО ГОДА!
      Меня передернуло - терпеть не могу дешевого пропагандизма. Я в который раз подумал, что на Востоке такого наверняка нет.
      Число развлекательных точек возростало - как свидетельство того, что мы подъезжаем к центральной части города. Больше стало ночных баров, ресторанов, казино и кинотеатров. У одного из них толпились подростки. Только что кончился последний сеанс фильма "Битва при Люберцах", очередного боевика из цикла про агента 007, Джеймса Бонда.
      Мы, не останавливаясь, проехали центр и свернули на Воксхолл-бридж-роуд. Там оставили машину и прошли пешком два квартала, до Стокуэлл-плейс. Здесь, у дома 42-ф должен находиться канализационный люк, через который мы определенным образом сможем попасть в банк.
      Вот он! Тяжелая металлическая крышка люка мутно проглядывается сквозь серую ночную пелену воздуха. Я посмотрел на часы: 01.15. Пока все идет нормально.
      Блэк стоит одной ногой на люке, сложив руки на груди, как Наполеон. Руки! О, ч-черт!!!
      - Где твой чемодан?!!
      Мэлс смотрит на меня, и в его глазах прыгает ужас. Лицо Мэлса начинает менять цвета, а потом искажается гримасой отчаяния.
      - Быстрее!!! Черт бы тебя...- ору я ему вслед и изрыгаю целый свод проклятий.
      "Так! - думаю.- Отлично! Неплохое начало! Минут десять на этом мы потеряем точно."
      Через тринадцать минут он возвращается с "дипломатом", пыхтя и сопя, как паровоз. Издаваемые им звуки моментально наполняют собой улицу, и даже кажется, что от них начинает раскачиваться потухший фонарь на одиноком, единственном здесь столбе.
      Я откидываю неподъемную крышку колодца и спускаюсь первым. Насквозь проржавевшая лестница покачивается и стонет. Сверху на меня сыплется ржавчина из-под ботинок Мэлса, но это еще не самое худшее. Когда мы спустились вниз, то увидели темный лаз, высотой, примерно, в метр. Под ногами хлюпала вода, а вокруг обступал полнейший мрак. В таком мраке нам предстоит карабкаться около мили.
      Блэк пошел вперед. Луч фонаря сразу потускнел, не в силах пробить серую мглу. Единственное, что он освещает - это некоторые участки грязных и мерзких, покрытых вонючей слизью и ядовитыми грибами, стен, а также блестящие капли, падающие на нас с потолка. Так проходит минут пятнадцать. Мы замедляем шаги и ищем метку, которую нам должны оставить.
      - Нашел! - воскликнул Мэлс, прильнув к стене. Эхо его голоса тысячекратно отдается в подземных катакомбах и теряется в бездонной темноте.
      Я подошел к нему и увидел, что Мэлс глупо улыбается, читая эту надпись, состоявшую всего из трех букв, на непонятном мне языке.
      - Среднюю букву сейчас вырежем, потом доберемся до пульта, а там уже ерунда,- говорил он, доставая из "дипломата" бластер.
      Через секунду в затхлом воздухе повис отвратительный аромат горелого бетона, а еще через секунду кусок стены упал рядом, в воду, взметнув тучу холодных брызг. Нам открылась четырехкнопочная аппаратура, назначение которой знал только я.
      - Это чего? - спросил Блэк, уже собираясь ткнуть пальцем в кнопку с изображенным на ней раздавленным человечком.
      - С ума сошел?! - я отбросил его руку.- Это наша защита. Через четыре секунды после нажатия кнопки в секторе произойдет обвал. Но это крайняя мера, ею мы можем воспользоваться только в самый опасный момент.
      - А это? Красный крест какой-то...
      - Вот это - то, что надо. Время сколько?
      - Без десяти два.
      - Пора.
      Я нажал кнопку с красным крестом. Раздалось тихое шипение, а затем, стена перед нами раздвинулась, открыв дальнейший путь.
      - Быстрее,- торопил я. Теперь мы находились на территории банка, и действовать необходимо было быстро и четко.
      Вот он: РС-7 - основной узел сигнализации. Блэк, засучив рукава, принимается за дело. Он надевает специальные очки, которые позволяют видеть инфракрасные лучи, закрывающие нам дорогу. Достав из "дипломата" ручную дрель, сверлит отверстие в герметичном щите, а потом выуживает из кармана могучего пальто баллончик с особой жидкостью. Достаточно этой жидкости попасть внутрь щита, как в результате необратимых изменений, он перестает выполнять свою основную функцию. Блэк увидел, что лучи сигнализации стали тускнеть и, наконец, пропали совсем.
      Минуя несколько коридоров, мы попали в нужный зал. Все его стены были усеяны нишами, в которых находились пыленесгораемые, водонепробиваемые и пуленепромокаемые сейфы. Найти 867к-9SZ*/7мак:ъ - дело одной минуты.
      Порученный нам сейф - особой конструкции. Его корпус отлит из танковой стали с внутренним четырехмиллиметровым слоем золота. В результате введения специальных отяжилителей, он весит около 15 тонн, хотя размеры у него - не превышают размеров обычного телевизора. Замочная скважина сейфа очень замысловатой формы, под стать ключу. Ключа у нас нет. Открыть сейф такой конструкции в принципе невозможно, если правильно не наберешь на дисплее двадцатипятизначную цифру. Но я знаю, что Мэлс с проволокой и подсолнечным маслом не подведет. И действительно, он не разочаровал меня и ровно в 02.00 достал оттуда драгоценную толстую папку с документами.
      Это была победа. Хотя нам предстояло еще выбираться обратно, все же это была победа. С душевным трепетом я положил документы в поистинне бездонный "дипломат" Мэлса, и мы направились к выходу.
      Мэлс шел, самодовольно улыбаясь и, когда увидел валяющийся на полу окурок сигары, не смог отказать себе в удовольствии пнуть его ногой...
      Сейчас, выводя эти строки, тот окурок вспоминается мне гораздо ярче, чем тогда. Ведь именно он является точкой отсчета, с которой начался кровавый и фантосмагорический финал нашей операции. Дело в том, что окурок я заметил раньше Блэка, и поэтому до сих пор не могу простить себе того, что не подумал еще тогда: а могут ли окурки просто так валяться в подобных местах?.. К сожалению, время вспять не повернуть, и мне остается только продолжить свое повествование с того места, на котором оно прервано.
      Окурок взлетел в воздух, подброшенный беззаботной ногой Блэка, и наши уши разодрал оглушительный рев сирены. Кинув взгляд на виновника шума, я увидел, что от страха он пытаеться умереть на месте, но это не удается. Наконец, он опомнился, выхватил пистолет, называемый электрическим, и ринулся вперед, увлекая меня за собой.
      Визг сирен не прекращался ни на минуту. Он так действовал на нервы, что Мэлс перепутал коридоры и бросился круто вправо. Меня по инерции понесло дальше и, пока я останавливался, в правом коридоре раздались ожесточенные выстрелы. Затем, я увидел, как Мэлс выскочил оттуда, сжимая в левой руке "дипломат", а правой посылая в коридор каскады пуль из своего пистолета.
      Мы бросились бежать дальше к спасительному выходу, а по пятам за нами гнались человек двадцать из военизированной вневедомственной охраны. То, что коридоры были достаточно извилистыми, давало нам больше шансов для выживания. На бегу наши с Блэком обязанности разделились: я взял на себя доставку "дипломата", а он, прикрывая отход, время от времени останавливался и стрелял по солдатам из-за углов. Таким образом, нам, пока целым и невредимым, удалось добраться до ниши в стене.
      Я выскочил в темный туннель, с размаху ударился головой об низкий потолок и упал. В глазах полетели звезды, но зловонная вода, залившая меня, мгновенно привела в чувство.
      Перед тем, как спрыгнуть ко мне, Мэлс еще раз остановился, направил дуло пистолета в сторону приближающихся солдат и нажал на спусковой крючок. Однако, вместо выстрела послышался тихий треск, из дула высунулась пуля и бессильно упала к ногам моего друга.
      - Батарейки сели!..- прорычал он в отчаянии, оснастив свою фразу нецензурным орнаментом.
      - Держи,- крикнул я и бросил ему бластер.
      Мэлс поймал его, и смертоносный луч перерезал тела нескольких солдат, подбежавших к нам ближе всех. Остальные, видно, пришли в замешательство и спрятались за угол.
      Блэк спрыгнул ко мне и пустил еще один залп по кнопке с раздавленным человечком.
      - Шша!!! - раздался в подземелье его крик. - Атас!!! Рви когти!!!
      И, подгоняемый таким ужасным воплем, я бросился бежать впереди Мэлса, вцепившись в ручку"дипломата" и, то и дело, спотыкаясь об вентили канализационных труб. Немного спустя, земля вздрогнула, нас отшвырнуло к стене, а сзади раздался глухой рокот обвала.
      - Все... конец...- Блэк присел рядом со мной. - Документы целы?
      Я открыл "дипломат" и показал ему документы.
      - Отлично... Ну, ладно, пойдем. Надо уходить отсюда.
      Мы встали и поплелись к выходу.
      Первым стал забираться по лестнице Мэлс. Он долез до конца, слегка приподнял крышку люка, и тут я увидел странную картину: по лицу Блэка быстро забегали темно-синие блики.
      - Полицейские твари уже здесь...- улыбаясь, процедил он сквозь зубы.
      Я содрогнулся - в последний раз он так улыбался на Бирмингемском шоссе. Но теперь-то уж силы совсем неравные.
      - Советуем вам сдаться,- прозвучал голос, усиленный мегафоном,- в случае бесприкословной сдачи оружия, мы обещаем сохранить вам жизнь до суда.
      - Что будем делать? Обратного пути нет,- я старался, по возможности, придать своему голосу достаточную твердость.
      - Спокойно,- ответил Блэк,- первым выйду я, потом ты. Но будь наготове.
      Он отодвинул крышку люка совсем и, жмурясь от ослепительнх вспышек "маячков", вылез наружу. Я последовал за ним, все еще держа "дипломат".
      Вокруг колодца, на небольшом расстоянии от нас, плотно стоял вооруженный до зубов отряд полисменов. Мэлс выбросил бластер вперед. К нему стали подходить двое полицейских, намереваясь обыскать. Они смеялись, видя Блэка, похожего в своем пальто на пугало. Поэтому даже не догадались пригнуться, когда после взмаха левым рукавом, из его пальто вылетела граната и разорвалась у ног первого полисмена, а граната из правого рукава ударилась об голову второго. В свою очередь, я продолжил благое начинание и, покатившись по земле, подбросил нашим "друзьям" еще парочку.
      В мгновение ока небольшой пятачок, огороженный полицейскими машинами, оказался заполненным густым ядовитым облаком газов. Мы сами чуть не погибли, пока добрались до одной из этих машин. Горло раздирал кашель, голова вдруг стала тяжелой, будто набитая ватой, я обливался слезами и когда сел за руль, то некоторое время ехал почти вслепую.
      Погоню за нами организовали моментально. Я еще не успел свернуть на Коулд-харбор-лейн, как увидел в зеркале догоняющих нас полицейских.
      - Доберемся до нашей колымаги,- кричал Мэлс мне в ухо,- а там уж дело в шляпе. Втопим газу миль так шестьсот в час, и порядок.
      Я криво улыбнулся.
      Блэк достал из "дипломата" ручной пулемет, высунулся с ним в окно машины и начал обливать полицейских водопадом троссирующих пуль.
      - Эй, свиньи! - вопил Мэлс, посылая очередь за очередью,- скорее вы сожрете <...> (тут я опускаю часть реплик, так как моя книга может попасть в руки женщин и детей) <...> достанете, а не нас!
      Вообще, Блэк был великодушным человеком. Даже в такой кризисной ситуации он в известной степени жалел полисменов, стрелял по ним троссирующими пулями, которые хорошо видно в темноте, поэтому при желании полисмены могли уворачиваться от пуль. Но, повидимому, они решили вести честную игру, потому что три или четыре машины были уже подбиты.
      - Кончай пальбу,- сказал я, протирая слезившиеся глаза,- всех людей разбудишь, а им утром на работу идти.
      Блэк послушно убрал пулемет и приготовился к пересадке - мы подъезжали к Воксхолл-бридж-роуд.
      Обычно я неплохо вожу машину, и на этот раз мои способности снова пригодились. Тот проезд, в котором стоял наш "Балт-Руссо", был очень узким. Я въехал в него, лихо развернулся на 90 градусов, и полицейский "Форд" заклинило между стенами противоположных домов. Мы по инерции вышибли двери и выкатились из машины. Теперь этот проезд стал своеобразным тупиком.
      Наш сверхскоростной гроб стоял очень тихо, и в его салоне гуляли сквозняки. Мэлс первым добежал до руля и взгромоздился на дырявое сидение. Я по привычке сел сзади, а "дипломат" поставил рядом.
      - Ты не очень-то,- предостерег я Блэка.
      - Не бойся. Триста миль в час - вот самое большее, что получится,успокоил он меня, но мне лучше не стало, скорее наоборот.
      Только мы тронулись с места, как сзади послышался мощный удар и звон разбитых стекол. Это остальные машины с разгону долбили оставленный нами "Форд". Но больше я разглядеть не смог ничего - из-за мощного ускорения у меня захватило дух и вдавило в спинку сидения.
      Мы ехали в аэропорт. Мимо нас с бешеной скоростью проносились улицы, перекрестки... Мэлс вел машину, абсолютно не соблюдая никаких правил дорожного движения. До вылета самолета оставалось буквально 10-15 минут. В моей голове вертелась одна-единственная мысль: "Неужели все? Неужели..." Увы, наши приключения еще не закончились.
      Полицейская лондонская сеть была оповещена по рации и уилена войсками сил безопасности. Когда мы почти уже выехали из города, наш автомобиль обстреляли, а левая рука Мэлса оказалась прошитой пулями в нескольких местах.
      - Змеи...- шипел Блэк.- Ну, ничего...
      Случай отомстить подвернулся довольно быстро. Перед тем, как выехать за черту города, мы должны были миновать пункт полицейского контроля, размещавшийся поблизости от окружного автобана (Лондонская кольцевая академическая дорога - РЕД.). Мэлс, до сих пор управлявший машиной одной рукой, проезжая мимо этого пункта, окончательно бросил руль и закидал, как он выразился, "белогвардейских буржуинов" боевыми гранатами.
      Через восемь минут мы прибыли в аэропорт. Естественно, ехать через парадное мы не могли, и поэтому пришлось делать крюк, потеряв, таким образом, еще две минуты. Но зато у нас теперь появились шансы проникнуть на самолетную площадку прямо со взлетной полосы.
      Я уже видел сигнальные огни нашего самолета, как вдруг почувствовал страшный удар. Мне показалось, что мое сознание уходит, и в тот же момент "Руссо-Балт" развалился, словно гнилая тыква.
      Будто сквозь сон я слышал какие-то разрывы, потом сильные руки скрутили меня и усадили в "джип".
      "За себя не беспокойся,- крутилось в голове,силы безопасности работают хорошо, а деньги еще лучше".
      Но, что с Мэлсом?
      Я увидел его далеко бегущим к самолету с "дипломатом" в руке. Это главное. Меня увезли не сразу, и поэтому удалось посмотреть финал нашей последней с Блэком вылазки.
      Он добежал до самолета и, расталкивая людей, идущих на посадку, ринулся вверх по трапу. Едва Мэлс забежал внутрь, как с крыши самолета спрыгнула группа захвата и устремилась туда же.
      "Ничего. Такой человек как Мэлс сумеет поднять самолет, хоть сию же минуту",- подумал я, начиная терять сознание от усталости и боли.
      И тут на нас налетела ударная волна. Самолет покачнулся и даже, вроде поднялся в воздух. Потом лопнули все бортовые иллюминаторы. Из них вырвались черные струи дыма и длинные языки огня. Наконец, обшивка самолета разорвалась в нескольких местах, расползлась в разные стороны, и куски ее взлетели высоко в небо, подброшенные взрывом топливных баков. Теперь на месте самолета находился огромный огненный смерч, упиравшийся концом в облака, как будто хотевший прожечь в них дыру и выйти в открытый космос...
      Перед тем, как мое сознание отключилось полностью, я вспомнил, что в "дипломате" Мэлса среди всего остального находилась и авиабомба.
      . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Я в полном смятении. Чертовщина какая-то!
      Сегодня ТАСС передало сообщение, в котором содержатся основные тезисы из важнейших документов, погибших с Мэлсом безвозвратно, так как никаких копий этих документов не существует.
      Разрази меня гром, если я что-либо понимаю...