СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
      Троица
      (Русская версия Владислава Мирского)
      "Я вколачиваю гвозди,
      Чтоб в гробу лежали кости.
      Глубоко тебя зарыли,
      До свиданья, милый, милый... Бывай!"
      "Агата Кристи" Голливудские холмы
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День первый
      00.41
      ...Осень, наконец-то пришедшая и в Калифорнию, оказалась в этом году неожиданно жаркой и сухой. Злое раскаленное солнце с утра выкатывалось на небо, и уже через несколько минут земля погружалась в тягучую пелену зноя. Задыхались домашние кондиционеры, перегревались моторы автомобилей, горячий асфальт лип к подошвам башмаков. Листья деревьев пожухли и пожелтели. Ежедневные пробки из неизбежной досадной помехи превратились в долгую, мучительную пытку. Только ночь приносила некоторое облегчение. Самой популярной формой одежды были бейсболка, шорты и солнцезащитные очки. На газонах пылилась сухая, побуревшая трава, готовая рассыпаться пеплом с первым же порывом ветра... но ветра не было. Деревья вспыхивали, как порох, от одной искры. По всей Калифорнии полыхали лесные пожары. Вокруг Лос-Анджелеса на болотах занимались торфяники. Не хватало спасательной техники, вертолетов. Пожарные сбивались с ног, проклиная безалаберных туристов.
      Гаррета Л. Лори, наблюдавшего с крыльца своего коттеджа за багровыми всполохами зарева на горизонте и лениво потягивавшего из бокала легкое игристое вино, меньше всего волновали проблемы пожарной и спасательной служб. Аргентинец по происхождению, он приехал в Штаты сразу после Второй мировой войны и за эти годы успел сделать неплохую карьеру. Моложавый и подтянутый, в свои сорок девять лет Гаррет сумел сохранить уверенность движений и юношеский блеск в темных, глубоко посаженных глазах. Лори поднес к губам бокал и выругался, когда капля вина соскользнула на белоснежную рубашку. Зарево на горизонте полыхало, не собираясь угасать, над верхушками деревьев клубился дым. Гаррет ушел вглубь погруженного в полумрак дома и поставил бокал на журнальный столик.
      - Замечательное вино продают в каньоне Малибу, - тихо проговорил он. Лунный свет тусклым серебром вливался в окно, очерчивая изящный силуэт женщины, застывшей в дверях спальни. Приближалось полнолуние, и небесный купол, усеянный крупными частыми звездами, висел над холмами, словно купол планетария. - Иногда мне кажется, что в такую ночь можно прямо отсюда увидеть итальянские виноградники...
      Женщина в дверях чиркнула спичкой и наклонилась к свече на столе. Комнату озарил неверный, подрагивающий свет. Женщина уронила почерневшую спичку на ковер и шагнула к хозяину дома.
      - Я хочу, чтоб ты знала, - торопливо, словно оправдываясь, проговорил Лори, - видит бог, я не из тех, кто отправляет свою семью на курорт всякий раз, когда собирается развлечься на стороне. Но когда я увидел тебя на той вечеринке, в корпорации...
      Зеленые глаза влажно блеснули из-под длинных мягких ресниц.
      - Не беспокойся, милый, тебе не придется жалеть. Могу поклясться, с тобой никогда не происходило ничего подобного тому, что ты испытаешь сегодня...
      Казалось, пыль лежала повсюду - на заваленных папками рабочих столах, на стульях, на ящике картотеки, на глянцевых страницах перекидного календаря и на склонивших гофрированные шеи настольных лампах. Пыль - вездесущая и неощутимая, легкая и текучая, словно вода. Пыль, в которую раньше или позже без всплеска уходят страны и народы, куда вместе со шпилями башен и минаретами погружаются города, ныряют висячие сады и неприступные стены. С тем чтобы, возможно, еще вынырнуть позже на потеху досужей публике. Например, "мистикам в штатском" из Пентагона... Пыль кисловато пахла забвением и холодным сигаретным дымом месячной давности. Молдер поморщился, захлопнул дверь и щелкнул выключателем.
      В приглушенном свете дежурных ламп комната, куда Фокс в последние дни инстинктивно остерегался заглядывать, мало чем напоминала ту картину, которую он подсознательно ожидал увидеть. Пластиковые чехлы аккуратно прикрывали мебель, а знающие свое дело уборщицы, трудившиеся каждый день, старались не пропускать ни пылинки. Только вот запах, затхлый и тяжелый, неистребимый, несмотря на постоянную работу кондиционеров, от пола до потолка пропитывал все помещение.
      Призрак вздохнул. Зачем только он пришел сюда? Что-то такое он должен был сделать... Фокс задумчиво перевернул пару листков перекидного календаря девушка в бикини задорно улыбнулась ему с глянцевой страницы, - и подошел к шкафу, в котором хранился архив. Именно здесь, между пожелтевших от времени палок с делами далекого прошлого и пластиковых папок с делами прошлого недалекого, хранился, плотно стиснутый, пакет с вещами Дэйны. Единственное, ради чего сюда стоило возвращаться. Удостоверение и значок, темные очки, карандаш... Что еще? В ладонь скользнул простой крестик на тонкой цепочке. Несколько секунд Призрак тоскливо смотрел на него, потом решительно расстегнул воротник и надел цепочку на шею.
      ...И в этот момент зазвонил телефон.
      Инспектор, бросив взгляд на удостоверение, насупился.
      - Полицейское управление Лос-Анджелеса само справится с этим делом. Ситуация, конечно, довольно запутанная, но, тем не менее...
      Молдер досадливо поморщился.
      - Мне кажется, вы слишком оптимистично смотрите на вещи, - проговорил он. - Поверьте моему опыту, помощь Бюро окажется в этом деле совсем не лишней. Мне совершенно безразлично, кто именно поймает преступника, да и вообще наплевать, кому какие пряники достанутся... Я знаю только одно: эти ребята уже прикончили шестерых, и если кто-нибудь их не остановит, к концу недели будут убиты еще двое.
      - Да с чего вы взяли!
      - Это далеко не первое убийство такого типа за последний год. Я внимательно ознакомился с предыдущими делами. Почерк преступников остается неизменным. Я три месяца ждал, пока они появятся снова.
      Бауэрс скептически покачал головой:
      - А вы уверены, что это убийство полностью идентично предыдущим?
      - Если тело было найдено в луже крови, на сонной артерии и на венах жертвы обнаружены следы укусов, а кроме того, у покойного размозжена голова - то да, уверен.
      Они остановились перед открытой верандой. Солнце ртутной каплей отражалось в значке на груди инспектора. За его спиной, в глубине дома жертвы, ждали благословенные полумрак и прохлада. "И как ему не жарко в этом костюме?" подумал инспектор.
      - Похоже, вы действительно в курсе дела, - с неохотой согласился Бауэрс. Все обстоит именно так, как вы говорите. Эти подробности мы пока никому не сообщали.
      - Кроме того, они всегда пишут кровью жертв вот это, - Молдер ткнул пальцем в сторону размашистой надписи, перечеркивающей наружную стену виллы. "Вкушающий плоть мою и пьющий кровь мою имеет жизнь вечную; и воскрешу я его в день последний". Евангелие от Иоанна. Глава шестая, пятьдесят четвертый стих.
      - Цитата подходит скорее для неудачливого проповедника, пытающегося обращать грешников на улицах, а не для серийных убийц, - пробормотал инспектор.
      - Одно другому не мешает, коллега, - хмыкнул федеральный агент.
      Они вошли в дом и с головой окунулись в прохладу.
      - У покойного были дети? - поинтересовался Молдер.
      - Да, трое мальчишек. Но семью мы пока не известили.
      Они подошли к небольшому круглому бассейну, заполненному розоватой водой. Бассейн почти совсем остыл, и поверхность его превратилась в мутноватое зеркало, но в воду попало слишком мало крови, чтобы сделать ее полностью непрозрачной. Сквозь собственное отражение в неподвижной глади Молдер мог видеть выложенное белым кафелем дно.
      - В Мемфисе при весьма схожих обстоятельствах был убит Джеймс Эзиси, пятидесяти восьми лет, отец одного ребенка, - продолжая говорить, Молдер снял пиджак, аккуратно натянул резиновую перчатку и опустился на колено перед небольшим люком, почти сливающимся с бетонным полом. - Вторая жертва была кореянкой, у нее остался сын. Третья жертва - теолог, университетский преподаватель. В Портленде три месяца назад первой жертвой стал священник, второй - младший сын в большой католической семье, третьей - продавец книг из магазина "Святой дух". Похоже, они убивают тех, кто чаще других упоминает имя божье всуе.
      Бауэрс озадаченно наблюдал за уверенными действиями федерала. Откинув крышку люка, Фокс запустил руку в перчатке в розоватую воду, заполнившую узкий сливной колодец, и, пошарив там, осторожно извлек на свет использованную иглу от медицинского шприца.
      - Вот этим они пользуются, чтобы выкачать кровь и по-быстрому ширнуться. Молдер поднялся с колен и протянул иглу инспектору. - Аппетит их неутолим, но следы крови на игле делают возможной их поимку. Если выводы, сделанные на основании изучения предыдущих дел, верны, то эти ребята живут в городе, где истощились запасы в банках крови.
      Инспектор посмотрел на федерального агента с нескрываемым уважением.
      - Простите, сэр, если я показался вам излишне твердолобым, но дело чересчур сложное. Не хотелось бы доверять его человеку, о котором ничего не знаешь... Но теперь я даже рад, что вы будете работать вместе с нами. Инспектор махнул рукой невысокому плотному человеку в мятом костюме. Разрешите представить: детектив...
      - Не стоит, офицер, - быстро, словно боясь передумать, сказал Молдер. - Я работаю один.
      Инспектор вскинул брови.
      - Вот как? Федеральный агент без напарника... - он задумчиво пожевал губами. - Послушайте, Молдер, у нас в управлении сейчас кризис. Вы наверняка в курсе: в городе волнения, все наши подняты по тревоге, нам не хватает людей. Я все равно не смогу выделить вам в помощь никого другого.
      Фокс искоса бросил взгляд через плечо - туда, где, за холмами, все еще полыхал лес.
      - А мне и не нужны помощники... - проговорил он с тоской. Полицейское управление
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День первый
      В отдельном кабинете, который выделил вашингтонскому коллеге гостеприимный департамент полиции Лос-Анджелеса, было пыльно и душновато, но зато просторно. Солнце, рассеченное металлическими ставнями на тонкие дольки, пронизывало застоявшийся воздух. Под окнами покачивали зелеными верхушками и скреблись ветвями в стекло кипарисы. Новый корпус управления был построен посреди небольшого парка. Откуда только здесь эта проклятая пыль?.. фоксу казалось, что ему уже никогда не удастся избавиться от ее запаха, вездесущего и неистребимого. Стряхнув оцепенение, он крепче сжал красный фломастер, которым отчеркивал адреса и телефоны городских банков крови, и стал набирать очередной номер. Сделанного не воротишь. Бесполезно раз за разом возвращаться мыслями в прошлое, если это все равно ничем не сможет помочь в будущем. Но, тем не менее... Накручивая диск старого телефона, он гнал прочь докучливые мысли, изо всех сил стараясь сосредоточиться на текущем деле, но мысли никак не желали оставить его в покое. Скрипел диск, в трубке бормотали далекие голоса. Молдер, как автомат, повторял бессмысленные фразы...
      Удача улыбнулась ему лишь на втором десятке адресов.
      Служащая голливудского банка крови сняла трубку сразу же, буквально на первом гудке.
      - Это говорит Мартин Моддер, внештатный агент, - скучным голосом представился Фокс. - У меня вопрос касательно формы W-4 сотрудника, которого вы недавно приняли на работу...
      - Вы имеете в виду Прэтта? - осведомился на том конце провода приятный женский голос.
      Молдер облизнул губы. Только бы не сорвалось...
      - А когда его взяли на работу?
      - Где-то пару недель назад. Он у нас работает ночным сторожем... А в чем, собственно, дело?.. - встрепенулась женщина.
      Слишком поздно - Фокс уже торжественно опускал телефонную трубку на рычаг... Подвал Голливудского банка крови
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День первый
      Вечер
      На дверях здания, где был расположен банк крови, красовалась табличка, перечисляющая находящиеся здесь учреждения, - такие украшают двери едва ли не каждого второго офиса в городе. Сумерки на улице сгущались, над крышами домов зависла круглая бледная луна. Молдер вздохнул, вынул фонарик и начал спускаться по темной лестнице, освещенной лишь пучком тусклых красных световодов, протянутых под потолком. В подвале стояла тишина, только где-то в глубине тихо жужжал электрогенератор. "Все было неестественно мирно, как в кино, когда ждет западня..." - некстати пришла на ум Молдеру подхваченная где-то цитата, и он усмехнулся. Интересно, откуда у преступников эта извращенная любовь к производственным помещениям и крышам высотных зданий? Рассохшаяся деревянная ступенька скрипнула под ногой, и Фокс замер, настороженно прислушиваясь. Шаги в коридоре? Или показалось? Медленно, стараясь не шуметь, Молдер спустился еще на пару ступенек. Нет, шаги не померещились! Кто-то большой и тяжелый действительно двигался по коридору там, наверху. Вот он заслонил собой дверной проем, перекрыв доступ тусклому свету извне... Молдер стремительно обернулся, выхватывая из кобуры пистолет.
      - ФБР! Руки вверх!
      Фигура в дверях резво, словно на физзарядке, вскинула ладони, и на бетонный пол посыпались пробирки.
      Безусловно, в тусклом красноватом свете испуганное лицо замершего в дверях высокого чернокожего мужчины с бэджем "Монтгомери, доктор медицины", украшающим карман зеленой безрукавки, выглядело довольно комично, но Молдеру было не до смеха. Агент выругался про себя и убрал пистолет в кобуру. Прэтт был белым и, судя по описанию, производил впечатление человека, закончившего не больше четырех классов государственной школы для трудных подростков. Увы, это была практически вся информация, которой смогли поделиться с Фоксом старик-сторож, сменщик Прэтта, и дежурная медсестра. Похоже, новый ночной сторож не отличался особой общительностью, а его работодатели, в свою очередь, - особой любознательностью.
      - Можете опустить руки, - сказал Молдер устало.
      - Извините, я не знал, что здесь кто-то есть, - словно оправдываясь, проговорил доктор и поправил очки. - Мне только что позвонили, сказали, что вы подъедете, но я не думал, что так быстро... Этот псих несчастный, новый ночной сторож... Вечно он бьет лампочки...
      - Ждите меня снаружи, - Молдер вздохнул. - Похоже, пришло время перекинуться с вашим сторожем парой слов.
      Мятая металлическая дверь с отслаивающейся краской без скрипа отошла в сторону. Фокc замер на пороге подвала, всматриваясь в полумрак. Луч карманного фонарика скользнул по ноздреватым бетонным стенам, покрытым подозрительного вида потеками, на мгновение задержался на коробке с пустыми пробирками, стоящей на приборном столике в углу, и, наконец, нащупал дверной проем следующей комнаты. Прэтт мог быть только там: остальные помещения Молдер уже осмотрел, из здания за последний час никто не выходил.
      Пересекая комнату по диагонали, Призрак поймал себя на том, что уже не в первый раз зябко поеживается. Вопреки жаре на улице, тут, в подвальных помещениях здания, расположенных под землей, было неожиданно холодно и сыро. "Промозгло", - подобрал слово Фокс. Как в склепе. Сравнение не слишком веселое, но зато - точное.
      В дальней комнате шумно завозились. Молдер замер на секунду, потом подхватил с ближайшего столика медицинский прибор - круглое металлическое зеркало на длинной ручке, наподобие тех, какими пользуются зубные врачи, но увеличенное раза в три, - и шагнул к дверному проему. В зеркале, покрытом пятнами ржавчины, отразилась дальняя стена с пыльными стеллажами, заросший паутиной угол. Эта часть комнаты была пуста. Агент осторожно поменял угол наклона зеркала. На сей раз отразившаяся в зеркале картина Молдера вполне удовлетворила. Он без стука положил прибор на стол и достал пистолет...
      Известно, что для многих людей по всему земному шару недостаток внимания служит источником разнообразных неврозов и психозов. И иногда Молдер испытывал к этим людям самую жгучую зависть. Как мало нужно порой, чтобы привлечь к себе заинтересованное внимание окружающих! Стоило Фоксу переступить порог, как взъерошенный парень, лет двадцати восьми, с жесткими прямыми волосами до плеч и недельной щетиной на подбородке, оторвался от пластикового пакета с бурой жидкостью и уставился на агента белыми от бешенства глазами. Перепачканное кровью лицо парня выражало сложную гамму чувств, вызванных, несомненно, внезапным вторжением. Фокс невольно попятился.
      - ФБР! - выкрикнул он. - Не двигаться!
      Человек на противоположном конце комнаты, словно ждал этих слов и среагировал мгновенно, гораздо быстрее, чем законопослушный доктор на лестнице, несколькими минутами раньше. Он зарычал, швырнул в Молдера стеклянную банку и, обрушив по пути пару пустых стеллажей, рванулся к выходу, не обращая внимания на загораживающего дверь агента. Прэтт оказался чертовски силен. Молдера буквально отбросило в сторону, но он сумел ухватить беглеца за край рубашки, и оба закружились по комнате в странном танце. Чистая сила всегда проигрывает силе, сочетающейся с умением. Беглец отчаянно сопротивлялся, отпихивал федерального агента, пытался вырваться, но Фокс быстро и умело повалил его в проход и, вывернув руки за спину, застегнул на запястьях наручники, Полицейское управление
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День второй
      За час до рассвета
      - Как вас зовут?
      - Свет! Уберите свет, мать вашу! Вы меня убиваете!
      - Как ваше настоящее имя?..
      - Свет уберите, ублюдки! А-а-а!..
      Вот уже полчаса двое лучших к востоку от бульвара Голливуд детективов не могли добиться ничего вразумительного от патлатого парня, корчившегося на полу в углу допросной комнаты. Подозреваемого била крупная дрожь, по лицу лился пот, но пока следователям не удалось вытянуть даже элементарных паспортных данных. Поэтому неудивительно, что на истеричные требования немедленно выключить лампы дневного света, горящие под потолком, представители правосудия реагировали весьма вяло. То есть, вообще никак не реагировали. Ночной допрос пытка в первую очередь для самих допрашивающих. В слипающиеся глаза будто насыпали песка, торопливо повязанный галстук натирает потную шею, неудержимо тянет положить подбородок на кулаки и хоть на несколько секунд погрузиться в теплую пучину дремоты. Час Тигра, когда перестает помогать даже самый крепкий черный кофе...
      Детективы, оба одинаково мрачные от недосыпа, старались не смотреть на скорчившегося на полу человека. Баррингтон - плотный коротышка в мятом сером костюме, тот самый, которого инспектор Бауэрс пытался представить Молдеру на месте происшествия, - машинально вертел в руках бумажный стаканчик; его напарник, Билл Симпсон, в очередной раз протирал очки в тонкой металлической оправе платком не первой свежести. Лампы дневного света отражались в выпуклых линзах. На лицах полицейских была ясно написана смертельная тоска.
      Дверь без стука распахнулась, и в комнату вошел Молдер. В руках он держал настольную лампу. Симпсон посмотрел на специального агента и двумя пальцами водрузил на нос очки. Фокс молча поставил лампу на стол, погасил верхний свет и, прикрыв ногой дверь в коридор, щелкнул выключателем. Лампочка под жестяным абажуром налилась тревожно-красным, и Молдер улыбнулся.
      Между тем всхлипывания в углу прекратились. Прэтт перестал дрожать и недоверчиво отнял руки от лица. Потные, слипшиеся сосульками волосы спадали ему на глаза, щеки были мокрыми от слез. Некоторое время парень затравленно смотрел Молдера и детективов.
      - Я буду говорить только с ним, - проговорил он наконец и ткнул пальцем в федерала.
      Переглянувшись, сыщики поднялись и двинулись к двери.
      - Эк вам повезло, - ядовито бросил Баррингтон, переступая порог.
      Молдер не ответил. Сохраняя на лице совершенно непроницаемое выражение, он плотно прикрыл за коллегами дверь и повернулся к подследственному. Как только шаги за дверью затихли, Прэтт разогнул спину и сел прямо.
      - Похоже, вы понимаете, кто мы такие... - задумчиво проговорил он, снизу вверх глядя на Молдера.
      Фокс не отреагировал на подначку.
      - И кто же вы такие? - невинно поинтересовался он.
      - Ну, как же! - Прэтт усмехнулся. - Он Отец, я Сын, а она Несвятой Дух.
      - ...и именно вы втроем прикончили Гаррета Лори, - развил тему Фокс.
      Прэтт затряс головой так, что спутанные волосы рассыпались по плечам.
      - Нет! Ничего подобного!
      - Что значит "нет" ? Ваши отпечатки пальцев найдены на месте преступления.
      - Нет! Когда змея ест муху - это нельзя назвать убийством. Просто так уж оно устроено в природе.
      - Вообще-то, мух едят лягушки, - Фокс присел на край стола. - Скажите-ка лучше вот что... Вы что, действительно считаете себя живым мертвецом?
      - Нет! - Прэтт говорил с нарочитой уверенностью. - Я никогда не умру!
      - Вы так думаете?
      - А вам разве не хотелось бы жить вечно?
      Молдер почесал кончик носа.
      - Ну, если в моду опять войдут брюки клеш и штаны в полосочку - то нет, не хочу.
      - Послушайте, вы все, даже самые упертые атеисты, не понимаете, не хотите поверить, что никакой жизни после смерти не будет, - Прэтт вскочил на ноги и в возбуждении заходил из угла в угол. - А ее не будет! Я знаю, о чем говорю, поверьте мне. Знаю. Когда мы продлеваем свои жизни, отнимая жизнь у других людей, всё, что я вижу, - ужас в глазах жертвы. Они стоят перед лицом смерти и в этот момент понимают, что нет никакого рая, ада, никакой души, никакого посмертного воздаяния - только распад, загнивание и разложение. - Прэтт остановился посреди комнаты, и его бешеный взгляд уперся в лицо Молдера. - Так вот, я никогда, никогда-никогда-никогда не столкнусь с этим.
      Фокс выслушал его со скептическим выражением лица.
      - Однако цена дорогая, не находите? Живете в темноте, пьете кровь... Не видите собственное отражение в зеркале... Или видите? - Фокс вытащил из кармана маленькое зеркальце и поймал в фокус покрытое недельной щетиной, багровое в свете фотолампы лицо.
      - Я не отражаюсь в зеркале, - раздраженно буркнул Прэтт. - Слушайте, вы ведь прекрасно понимаете: все, что хоть чего-нибудь стоит, имеет свою цену. Когда я буду стоять у вашего смертного одра, такой же молодой, ("...и красивый", - мысленно добавил Фокс с ухмылкой) и буду смотреть в ваши глаза, где застынет ужас перед бесконечным Ничто, готовым принять вас в свои объятия, вот тогда мы вспомним вопрос о цене.
      - Пока что более вероятно, что я буду смотреть вам в глаза в тот момент, когда вас посадят на электрический стул, - меланхолично проговорил Фокс. Этот спектакль уже успел ему надоесть. - Такой исход более чем вероятен, если вы ие расскажете, где можно найти ваших подельников.
      Прэтт отвернулся к стене:
      - А с чего это мне колоться? Может, если я их выдам, они захотят меня убить. А так авось и вытянут отсюда...
      Молдер встал.
      - Ну, если вы - действительно то, чем хотите себя считать, то я знаю, что и впрямь может вас прикончить.
      ...Солнце вставало из-за горизонта. Оно поднималось над крышами домов, заводскими трубами и шпилями небоскребов, заставляя предметы отбрасывать лиловые тени. Желто-белый шар поднимался над городом, знамя нового дня, развивающееся на флагштоке ликующего победителя. Солнце было похоже на яичницу-глазунью наоборот - ослепительно белую в центре и нежно-желтую по краям.
      Довольно щурясь, Молдер посмотрел на узкие окна под потолком, сквозь которые солнечные лучи проникали в камеру. Потом передел взгляд на своего мрачного спутника.
      - Видите эти окна? - поинтересовался он. Впрочем, ответ не требовался. Прэтт испуганно жался к дальней стене, туда, куда пока еще не доставало солнце. - Их очень легко закрыть. Вы только скажите мне, где остальные двое и дело в шляпе.
      Парень молчал, высоко подняв голову. Что ж, его дело.
      - Через пару часов от солнца некуда будет сбежать, - добавил Фокс.
      - Солнце?! - Прэтт надменно вскинул голову. - Да плевать я хотел на ваше солнце! - И он действительно сплюнул прямо под ноги федералу.
      Молдер пожал плечами и вышел из камеры. Барриштон терпеливо дожидался его за дверью.
      - Если он захочет поговорить, закройте окна и вызовите меня, распорядился Фокс.
      - А что если парень превратится " летучую мышь и пролетит сквозь решетку? - хмыкнул Баррингтон. Затея федерала явно не вызывала особого энтузиазма у детектива, предпочитавшего проверенные дедовские способы.
      Молдер нахмурился:
      - Послушайте, у этого человека явно не все в порядке с головой, но, мне кажется, что он сам не очень-то верит собственным домыслам. Нам надо только подыграть ему. Пускай он убедит себя, что начал давать показания на своих дружков только под страхом смерти.
      Баррингтон кивнул:
      - Ладно. Надеюсь, солнечный свет развяжет ему язык. Я подежурю. Идите пока к себе, поспите.
      - Спасибо, - Молдер грустно улыбнулся. - Я еще не снял номер. Кроме того, в последнее время я вообще не сплю...
      Солнце поднималось все выше. Его лучи заливали камеру - некрашеные голые стены, грязный каменный пол, небеленый потолок. Небольшой островок тени, в котором метался темноволосый молодой человек, постепенно съеживался. Солнце наступало медленно, но неуклонно. Вскоре заключенный уже стоял, распластавшись спиной по стене, и со свистом втягивал горячий воздух. В глазах его плавился ужас. Вот солнечный луч игриво задел носок сапога Прэтта...
      Дикий, на пределе слышимости, крик заполнил помещение, раздирая барабанные перепонки, заставляя вибрировать стекла... Охранник за дверью вскочил, как ужаленный, опрокинув табуретку. Голос за стеной все не смолкал, но в нем прорезались надсадные нотки, словно кричавшему не хватало воздуха. Охранник на полусогнутых подлетел к двери камеры и отшатнулся - за толстым небьющимся стеклом извивался на полу окутанный клубами дыма человек в пылающей одежде, и кожа его темнела буквально на глазах, спекаясь в уголь...
      - ...Разорванные ноздри, трещина в черепе, образовавшаяся из-за внутреннего давления пара - все это - признаки длительного воздействия высоких температур, - пожилой медэксперт склонился над лежащим ничком телом. - Это никак не может быть вызвано воздействием утреннего солнца в течение пятнадцати секунд.
      Молдер опустился на корточки рядом с покойником и задумчиво потер подбородок.
      - Вы не нашли ничего горючего в его теле?
      Врач отрицательно покачал головой:
      - Ничего.
      - Я считал, что болезнь этого человека скорее психическая...
      - Ну, существует такое неприятное заболевание, известное под названием "болезнь Гюнтера". Врожденная повышенная чувствительность клеток человеческого тела к coлнечному свету...
      - Да, но она вызывает максимум ссадины и волдыри от прямых солнечных лучей. И больше ничего. А здесь мы имеем дело с явлением попросту невозможным - невозможным, хотя бы с точки зрения физики. Ожоги третьей степени - это не легкое покраснение кожи. Да, болезнь Гюнтера действительно лечится впрыскиванием небольшой порции здоровой крови, но это не может объяснить такую кровожадность, какую проявлял этот парень, - Фокс кивнул в сторону покойника и добавил задумчиво:
      - Скорее всего, именно игнорирование болезни Гюнтера и привело к массовому распространению мифа о вампирах а средние века... Признаться, до сегодняшнего дня я не верил в возможность существования такого рода созданий. Мне казалось, это чисто мифические существа.
      - Напрасно. - Врач начал собирать свои инструменты.
      - Когда я получу результат анализа крови, сэр?
      - На следующей иеделе, не раньше.
      Молдер снова склонился над телом. Что-то не давало ему покоя, какая-то мелочь, деталь, которую он, сказалось, пропустил...
      - Что это за лиловые потеки у нею на руке, а, доктор? Вот тут, на тыльной стороне ладони?
      - Это? - Медик прищурился. - Похоже на след чернил со штемпельной подушечки.
      - Вы сможете это прочитать?
      - Ну, если из-за температуры краска въелась в верхний покров кожи... Сейчас попробуем.
      Врач нырнул в каморку охранника и тут же вернулся с настольной лампой в руках, на ходу свинчивая пластиковый абажур.
      - Ну-ка, ну-ка, посмотрим... - врач приблизил ламиу к самой руке мертвеца. - Это вам. что-нибудь говорит?
      Молдер вгляделся. Среди лиловых разводов на тыльной стороне ладони покойного штамп выделялся с предельной ясностью - фиолетовым прямоугольник с вписанными в него двумя словам": "Клуб "Цепеш". Клуб "Цепеш", Бульвар Голливуд
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День второй
      Вечер
      Портрет мужчины с орлиным носом и роскошными густыми усами, в лихо заломленной высокой мохнатой шапке, кажется, был единственным украшением этого зала. Наверное, в простоте и безыскусности оформления посетители клуба находили особый шик. Хоть какое-то отличие от десятков других подобных заведений. Молдер остановился и неторопливо обвел помещение внимательным взглядом: У стойки и за столиками десятки похожих, как близнецы, бритоголовых ребят сосали спиртное, переговаривались вполголоса, посмеивались над чем-то своим... По углам глупо хихикали стайки девиц в коже, с бисером, вплетенным в волосы. В зале царил цветной полумрак. Придавлено хрипел синтезатор, надсадно и как-то замедленно, словно из-под воды, ухали ударные. Цветные пятна прыгали по потолку, на криво подвешенном киноэкране мелькали кадры старого черно-белого фильма. Шел первый "Франкенштейн". Туда никто не смотрел. Сидящий за столиком бородатый старик, с ярким цветным платком на голове, без особого интереса разглядывал извивающуюся на зарешеченном подиуме танцовщицу в блестящем облегающем комбинезоне и кепке-шестиклинке. В нескольких шагах от него пухлый темноволосый парень с бакенбардами задумчиво - и неслышно за общим гамом - перебирал струны гитары. Край его пончо лежал на столе, в лужице спиртного, но парень не обращал на это внимания.
      За одним из столиков, в полном одиночестве сидела молодая женщина в деловом костюме и, казалось, увлеченно разглядывала в зеркальце пудреницы собственное лицо. Молдер невольно зацепился за нее взглядом. Внешность женщины меньше всего подходила для этого места и этого часа. Место сборищ маргиналов, где находят единомышленников те, кто изо всех сил старается быть не похожим на нормальных людей. Ощущение отчужденности, исходящее от женщины за столиком, чувствовалось едва ли не физически. Пожалуй, ее можно было назвать красивой правильные черты, слегка подпорченные носом с горбинкой, тщательно уложенные каштановые волосы, упрямо поджатые красивые полные чубы... Это лицо было бы вполне уместно в любви конторе или офисе, но только не здесь и не сейчас. Почувствовав взгляд агента, женщина повернула голову и ответила ему несколько напряженной улыбкой. Не отводя взгляда, Молдер подошел к столику.
      - Вы хотите знать, что нормальный человек, такой как я, делает в помойке вроде этого клуба, да? - встретила его женщина вопросом. Она захлопнула пудреницу и положила ее на стол.
      Молдер опустился на свободное место.
      - Интересно, исходя из чего вы решаете - нормален человек или нет? поинтересовался он. Голос его утонул в какофонии звуков, которые исторг ближайший усилитель.
      - Два бокала красного вина! - крикнула дама официантке и, наклонившись к самому уху Молдера, тихо проговорила: - Знаете, я даже не пытаюсь определить. А вы?
      - Я знаю только одно, - отозвался Фокс. - Здесь не нормально, это точно.
      Женщина заглянула ему в лицо, и Молдер не отвел взгляд.
      - Мне кажется, вы кого-то потеряли, - неожиданно проговорила она. Фокс, не отрываясь, в упор смотрел на свою соседку по столику. - Не возлюбленную, нет, просто друга...
      Подошла официантка, поставила на стол два высоких бокала.
      - Минутку, - дама открыла сумочку и извлекла из бокового кармашка купюру.
      Перед глазами Молдера мелькнул зеленоватый пластик одноразового медицинского шприца в фабричной упаковке.
      - "Пьющий кровь мою..." - нараспев процитировал Молдер, поднимая бокал.
      - "...Обретет жизнь вечную", - закончила его собеседница со странной улыбкой. - Похоже, вы скорее напуганы, чем заинтересованы. Напрасно.
      - С чего вы взяли? - Молдер даже не попытался разыграть возмущение.
      - Вы меня боитесь. Я забираю у других жизнь, впитывая ее в себя. Она попадает мне в кровь.
      - Вы хотите, чтобы я вам поверил? Тогда я должен знать наверняка.
      Женщина поднялась и, взяв Молдера за руку, повела на другой конец зала. Фокс, не отрываясь, смотрел на свою спутницу и потому не заметил долгого взгляда, которым провожал их длинноволосый мужчина средних лет с коротким шрамом на щеке, мирно гревший в ладонях стакан с текилой.
      Оказавшись в самом темном углу зала, женщина неторопливо распечатала шприц и сняла предохранительный колпачок с иглы.
      - Я целый день только и знаю, что пересчитываю ценные бумаги, облигации, банкноты, залоговые свидетельства и так далее, - сказала она так, будто это могло что-то разъяснить. - Но настоящая моя жизнь - вот это. Приоткрыв в напряжении рот, она аккуратно уколола себя в указательный палец правой руки. Молдер с сомнением смотрел на эту спокойную и уверенную в себе леди и вспоминал места происшествий: размозженные черепа, перекушенные вены, трахеи со следами зубов... Конечно, болезнь может неузнаваемо изменить человека, но насколько успешно можно скрывать подобную кровожадность? По крайней мере, тот, кто был известен под именем Прэтта, не особенно преуспел в конспирации...
      Красная бусинка появилась на подушечке указательного пальца женщины. Бледно улыбнувшись, дама подняла ладонь вверх.
      - Меня зовут Криста, - проговорила она и потянулась к Фоксу.
      Несколько секунд Молдер, как зачарованный, смотрел на окровавленный палец, медленно приближающийся к его губам, потом стряхнул оцепенение и перехватил тонкую бледную кисть.
      Женщина вздрогнула всем телом, словно животное, угодившее в ловушку. Лицо ее побелело.
      - Вы что, боитесь меня? - растерянно спросил Фокс и отпустил ее руку.
      Женщина коротко рассмеялась и поднялась на ноги.
      - Очень хотелось бы умереть - да все никак не получается, - проговорила она в пространство и, прихватив сумочку, удалилась по проходу между столиков неверной, покачивающейся походкой, унося тонкий, едва уловимый запах дорогих духов.
      Через несколько минут Фокс увидел ее на другом конце зала обнимающейся с плечистым мужчиной афро-азиатской наружности. Мужчина целовал кончики ее окровавленных пальцев, а Криста запрокидывала голову и беззвучно смеялась. Впрочем, может, и не так уж беззвучно - заполняющий зал низкий рокот панк-рока безжалостно глушил посторонние звуки. Чуть позже парочка тихо удалилась.
      Подождав, пока Криста и ее спутник скроются за дверями клуба, Молдер поднялся из-за стола и не спеша - сегодня он твердо решил без особой нужды никуда не торопиться - последовал за ними. 8426, Мэлроуз-авеню
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День второй
      Вечер
      Взвизгнув тормозами, машина остановилась напротив мотеля. Распахнув дверцу, Фокс задумчиво посмотрел на красные неоновые буквы "Р" и "А", венчающие прикрепленное на фасаде здания изображение двухголовою сокола. Именно в этот мотель, несколькими минутами раньше, вошли странная, путающаяся совсем не того, чего следует бояться, дамочка по имени Криста и ее темноволосый спутник.
      - Отец, Сын... Несвятой Дух?.. - пробормотал Призрак под нос и тряхнул головой.
      Не отходя от машины, он оценивающе посмотрел на ряд темных окон первого этажа. Как и положено в заведениях такого рода, большинство оконных проемов были либо забраны надежной решеткой, либо попросту забиты крест-накрест досками - то ли золотые дни мотеля миновали много лет назад, то ли заведение никогда не знало особого притока постояльцев и, соответственно, денег. Улица перед мотелем была темна и пустынна, только где-то вдалеке шуршали по асфальту шины. Молдер уловил движение за стеклом одного из окон и, оглядевшись по сторонам, двинулся к мотелю. Судя по вытяжной трубе над заинтересовавшим его окном, это была кухня. Если подвинуть сюда вон те ящики из-под овощей, взобраться на них и чуть-чуть потянуть левый ставень, щель станет достаточно широкой, чтобы в нее мог без особого труда протиснуться взрослый человек. Ай-ай-ай, мистер специальный агент, а как же частная собственность? С улыбкой на губах, Фокс взобрался на ящик и заглянул в окно.
      На кухне горели свечи. Они давали слишком мало света, чтобы их можно было заметить с улицы, освещенной луной и фонарями. Несколько парафиновых столбиков" в беспорядке разбросанных по столу и пустым полкам, отбрасывали неверный красноватый отсвет на пол и потолок. Стены терялись во мраке. Посреди комнаты, откинувшись на высокую спинку кресла, сидел в расслабленной позе темноволосый мужчина, тот самый афро-азиат. Рубашка на груди у него была расстегнута, по ключице стекала густая красная струйка. Криста, опустившись на колени, вела языком по мускулистому, покрытому вязью татуировок торсу. Молдер затаил дыхание. Как, уже мертв?..
      Шуршание шин приближающейся машины он услышал слишком поздно. Небольшой приземистый автомобиль вывернул из-за угла, фары мазнули по стене мотеля. Яркий свет, неожиданно заливший комнату, заставил Кристу вздрогнуть и, распрямившись, посмотреть в сторону окна. Темная фигура федерального агента четко вырисовывалась на фоне оконного проема - у Молдера не было ни секунды, ни мгновения, чтобы отскочить от окна, пригнуться, спрятаться, нырнуть а тень... Мертвенная бледность разлилась по лицу Кристы, сделавшемуся вдруг пугающе неживым. На несколько секунд ртутная вспышка фар превратила картину, представшую перед Молдером, в моментальный фотоснимок: молодая женщина с растрепанными волосам и обескровленными щеками, зло и решительно скривив рот, замерла в напряженной позе посреди освещенной комнаты, бледная, словно восковая кукла в рост человека, а рядом, с бессмысленным выражением на лице, распластался в кресле обнаженный по пояс мужчина...
      Молдер кубарем скатился с груды ящиков. Он прекрасно понимал, что засыпался, засыпался глупо и бездарно, словно зеленый новичок, Но сейчас это было неважно. Но что, если он ошибся и человек, в кресле еще жив, его можно спасти... Где тут служебный вход?.. Ага!
      Спецагент яростно рванул ручку двери. Проклятие, заперто! А парадная дверь...
      С пистолетом в руках Молдер взбежал по парадной лестнице - и полетел на ступени от мощного апперкота. Удар был нанесен с такой силой и так неожиданно, что Фокс просто не успел защититься. Челюсть моментально онемела, девая половина лица взорвалась обжигающей болью, в затылок словно воткнулся раскаленный костыль. Пистолет отлетел далеко в сторону. Молдер попытался встать, но второй удар отшвырнул его назад и перекинул через низкие перила.
      Лежа на заплеванном асфальте, Фокс сумел различить сквозь плывущие перед глазами круги склонившегося над ним мускулистого раскосого мужчину с темными короткими волосами и тонкой ниточкой усов. Мужчина поправил сбившийся халат, окинул неприязненным взглядом дорогой серый костюм федерала и процедил:
      - Не знаю, что ты за дерьмо такое, но здесь не происходит ничего противозаконного. Тут несовершеннолетних нет. Так что валил бы ты отсюда подобру-поздорову.
      Отвернувшись, мужчина ступил на лестницу, всей спиной выражая презрение к поверженному противнику, и Молдер, наконец, позволил себе закрыть глаза и полностью отдаться нахлынувшей боли.
      ...На кухне мотеля было темно и захламлено. Огонь свечей отражался от кастрюль и развешанных над раковинами разделочных ножей, металлических терок и поварешек. Все еще недовольно бормоча про себя, Тед Чанг повесил халат на спинку кресла и огляделся. Он был недоволен. Мало того, что во всем районе отключили телефон и свет, так еще и приперся этот деятель в дорогом костюме и со здоровенной пушкой. Пришел, перепугал девушку чуть не до полуобморочного состояния... Как она побледнела, бедняжка... Из полиции этот парень, что ли? Пожалуй, не следовало с ним так круто обращаться. Хотя копу тоже не стоит слоняться ночью под чужими окнами. Даже если это окна самой зачуханной гостиницы. Чанг зябко передернул плечами, украшенными татуировкой. На кой ляд он вообще связался с этим мотелем? Да, конечно, все понятно - семейный бизнес, единственное дядюшкино наследство... Но ведь с самого начала, невооруженным глазом, было видно, что мотель умирает! Еще при жизни старика... Ладно, не будем о грустном, - решил Чанг.
      - Крист! - позвал он. - Криста! Выходи. Сейчас моя очередь...
      Темнота молчала. Тед открыл стеклянную дверцу холодильника, подумал и подцепил лежащую в вазочке земляничину. Как всегда после острого нервного напряжения, тянуло поесть. Не испортились бы продукты, без электричества-то...
      Чанг проглотил ягоду и задумался, чего бы съесть еще. В дальнем конце комнаты обозначился стройный силуэт женщины.
      - Не волнуйся, - Тед улыбнулся. - Я с этим типом разобрался. Ведь я же обещал тебя защитить?
      ...И если бы кто-нибудь сказал Теду Чангу, что эти слова станут последними в нынешнем его земном воплощении, Тед рассмеялся бы этому человеку в глаза. 8426, Мэлроуэ-авеню
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День второй
      Поздний вечер
      Детектив Баррингтон с неприязнью смотрел на тело, лежащее на полу в странной позе. Целые сутки на ногах - чепуха, когда тебе двадцать. Или когда тебе, по крайней мере, дают на протяжении этого периода пару раз принять душ и переодеться во все чистое. А когда ты еще за эти самые сутки успеваешь полюбоваться на целых три трупа, один обгоревший до костей и два обескровленных...
      Складывалось ощущение, что смерть застигла хозяина мотеля в тот самый момент, когда он, по-кошачьи припав к полу, пытался вырваться из-под какого-то неимоверно тяжелого груза.
      Баррингтон повернулся к Молдеру. Специальный агент Федерального Бюро тоже выглядел не лучшим образом. Галстук помят, лицо усталое, по щеке расползается свежий синяк... А кому сейчас легко?.. Тем не менее, федерал держался молодцом.
      - Похоже, убийца отключил незадолго до преступления свет и телефон, сказал Баррингтон вслух.
      Молдер промолчал, глядя в сторону двери. Баррингтон проследил направление его взгляда. От дверей, раздвигая постовых и ведя за собой патологоанатома, двигался Бауэрс. Похоже, напарник Баррингтона успел перехватить где-то пару часов сна, поскольку единственный из всех присутствующих выглядел более-менее свежо. Молдер приветственно кивнул.
      - Вы требовали эксперта, - проговорил Бауэрс, - Доктор Джейкобс...
      - Да, спасибо. - Фокс взял патологоанатома под локоток. - Доктор, я, конечно, прочитаю ваш доклад по этому делу, но мне нужно предварительное заключение. Прямо сейчас, срочно. Смерть, естественно, наступила насильственным образом.
      Доктор вынул из пакета резиновые перчатки и наклонился над трупом.
      - Дайте свет, пожалуйста...
      Понаблюдав с минуту, как врач придирчиво осматривает тело, федеральный агент отошёл в сторону. Ему было нехорошо. Голова кружилась, не переставая, в ушах звенело, перед глазами то и дело проплывали разноцветные круги - словом, все классические признаки сотрясения мозга, за исключением тошноты. Впрочем, тошнота накатывала при мысли о еде. Несчастный покойный идиот - чего он добился этим своим удачным апперкотом?.. Фокс двинулся вдоль рядов полок, ведя по полу лучом фонарика. Ага, вот и улика! Он устало наклонился и вытянул из щели под шкафом знакомую пудреницу. Как и следовало ожидать, зеркало в пудренице отсутствовало - и, судя по гладкости отполированного прикосновениями пластика, отсутствовало уже довольно давно. Что ж, все сходится. Один к одному... Разве что слишком легко сходится.
      Звук тяжелых падающих капель отвлек его от невеселых размышлений. Крыша подтекает, что ли? С этого мотеля станется. Хотя - последний дождь пролился над Лос-Анджелесом две недели назад. Ведя перед собой лучом фонарика, Фокс двинулся на звук. Ага... Небольшая красноватая лужица рядом со вскрытой железной банкой из-под малинового сиропа бросалась в глаза сразу - если, конечно, знать, что ищешь. Молдер вздохнул. За последние дни эти багровые тона уже успели изрядно утомить его. Прямо какой-то Конан Дойль получается. Впрочем, сироп оставляет довольно отчетливые следы, так что стоит посмотреть внимательнее. Фокс осторожно, двумя пальцами начал поворачивать банку. Да, так и есть...
      - Всегда кладу малиновое варенье в мороженое, - хмыкнул Баррингтон и протянул Молдеру полиэтиленовый пакет с темным куском ткани. - Это все, что мы нашли.
      - Передайте эту банку экспертам. Пускай проверят на отпечатки пальцев. Здесь должны быть отпечатки женщины и жертвы.
      - Сделаем, - серьезно кивнул детектив. Что ж, предоставим осмотр профессионалам. Устало шаркая ногами, Фокс вернулся на середину кухни, к телу. Доктор Джейкобс уже закончил поверхностный осмотр и теперь с отвращением стягивал перчатки.
      - Это, конечно, пока не является официальным заключением, - проговорил он задумчиво, - но сразу можно определить, что укусы сделаны человеком, а не животным. Я бы сказал, что кусали три разных человека...
      Молдер покивал:
      - Подождем результатов экспертизы. Думаю, на сей раз отпечатков пальцев достаточно, чтобы мы сумели вычислить по меньшей мере одну из них... 1533, Малибу
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День третий
      18.33
      Криста Кэйлар, блондинка, рост - один метр семьдесят сантиметров, незамужняя, ранее не привлекавшаяся, едва ли была очень счастлива в этой жизни. Что-то неумолимо гнало ее с места на место - об этом говорили записи досье. Портленд, Мемфис, теперь вот Аос-Анджелес - и это в течении какого-то года. Только высокая квалификация позволяла ей неизменно находить высокооплачиваемую работу, но везение, кажется, подходило к концу. Сегодня она уже второй день подряд не являлась на службу, не предупредив начальство, а это не лучшим образом сказывается на карьере.
      Головная полицейская машина - серебристый Шевроле - остановилась перед мощными металлическими дверями коттеджа. Детектив Баррингтон, командующий операцией, выбрался наружу и нервно подтянул узел галстука.
      - Проверьте гараж и черный вход, - приказал он полицейским из второй машины и повернулся к своим спутникам - Бауэру и Молдеру: - Пошли.
      Как и следовало ожидать, ни стук, ни звонки в дверь не вызвали никакой реакции. Дом словно вымер. Впрочем, полиция всегда готова к самым неожиданным поворотам дела, а уж такие мелочи, как отсутствие хозяина дома, официальных представителей великого государства уж точно не остановят. Бауэрс извлек из кармана универсальный ключ, вставил его в отверстие замка и легко повернул. Вот и все.
      В коттедже было светло и тихо. И пусто. Похоже, хозяйка отсутствовала здесь довольно давно. Как минимум, со вчерашнего вечера.
      - Мисс Кэйлар! - на всякий случай позвал Бауэрс. - Это полиция Лос-Анджелеса! У нас есть ордер на обыск, вашего дома!
      Не дождавшись ответа, он распахнул дверь и вошел в гостиную. За ним, на ходу натягивая резиновые перчатки, двигались Молдер и Баррингтон.
      Стол, голый и почти пустой, несколько стульев, широкие окна, раздвинутые ставни. Белый стол, белые стены, светлые занавески... Молдер провел пальцем по холодной столешнице, покрытой узорами под мрамор. Что за человек жил в этом доме? Чисто, голо, стерильно - если не считать тонкого слоя пыли в прихожей. Почти спартанская обстановка. Или Криста просто не слишком любила этот дом?
      Из спальни вышел довольный Баррингтон.
      - Смотрите, что я нашел. - Он поставил на стол картонную коробку. Медицинские шприцы. По диаметру игл - подходят. И еще вот это. - Баррингтон показал Фоксу небольшой пластиковый колпачок со следами запекшейся крови. - В случае укуса змеи с помощью вот этой штуки из ранки отсасывают яд. Ею пользовались совсем недавно, кровь достаточно свежая.
      Молдер с интересом посмотрел на колпачок.
      - Да, похоже...
      Обыск удался. Когда речь идет о преступлениях, не раскрытых в первые же часы, досмотр помещения редко дает в руки следствия настолько выразительные улики. Пусть косвенные, на их с лихвой хватит суду присяжных" чтобы вынести приговор хозяйке дома. Конечно с бытовыми убийствами, совершенными в невменяемом состоянии или в состоянии аффекта, разобраться куда проще. В таких случаях, порой, не приходится даже бегать за убийцей, можно прийти и взять его прямо на месте преступления. Полицейские любят вести такие дела - именно они повышают процент раскрываемости и поднимают популярность в глазах общественного мнения. С другой стороны, поимка опасного серийного убийцы способна, надолго приковать взоры общественности к проблемам департамента. Пусть на сей раз им попросту повезло, но полиция Аос-Анджедеса не упустит свой шанс, Молдер прекрасно понимал это.
      И все же странно. Убийцы, ставящие на уши самые компетентные спецслужбы Америки и всякий раз с легкостью уходящие от преследования, как правило, не имеют обыкновения хранить дома вещественные доказательства, способные выдать их с головой. И коробка одноразовых шприцев, и даже колпачок со следами крови, если, конечно, это не кровь одной из жертв, не являются прямыми уликами, но предсказать, к какому выводу придут судья и присяжные, узнав о таких вещественных доказательствах, достаточно несложно. "Какого черта она хранила это дома? - подумал Фокс. - Из сентиментальных соображений, что ли?.."
      Он заглянул в пустой стенной шкаф, распахнул духовку микроволновой печки. В шкафу было пусто, только на крючке висел забытый бежевый плащ, а в микроволновке лежал зачерствевший белый хлеб. По середине поджаренного кирпичика тянулась темная трещина. Молдер быстро оглянулся через плечо Баррингтон увлеченно жестикулировал перед носом у одного из полицейских - и осторожно разломил хлеб. Так. Именно это он и ожидал увидеть. Белая мякоть, насквозь пропитанная запекшейся кровью...
      - Кажется, больше ничего нам обнаружить не удастся, - проговорил Бауэрс, входя в комнату.
      Молдер захлопнул дверцу и повернулся к своим спутникам.
      - Что ж, нашей дамы нет на работе, ее нет дома, и, скорее всего, она тут больше не появится. Она исчезла и обратно уже не вернется. Будем искать в другом месте... 1533, Малибу
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День четвертый
      02.15
      Ночь опустилась на город. Тучи закрыли небо, заволокли белесое пятно луны. Влажная духота навалилась на дома, вливаясь в окна, шурша мокрой зеленью деревьев, заставляя сердце сжиматься в тревожном предчувствии. Иногда с юга порывами налетал влажный теплый ветер, и тогда осенний запах горящих листьев становился сильнее. Багровое зарево висело над неутихающим пожаром на холмах, ветер подхватывал темные клубы дыма и уносил их прочь.
      Криста вернулась домой в третьем часу. От усталости она с трудом переставляла ноги. Весь день и всю ночь Криста бесцельно слонялась по пригороду Лос-Анджелеса, стараясь избавиться от тошнотворного ощущения слежки. Наматывая километр за километром по жарким, усаженным пальмами и акациями улицам, между небольших домов, за стенами которых текла своя, зачастую непостижимая для постороннего взгляда, жизнь, она из всех сил старалась не думать об отвратительном финале вчерашнего вечера. Вот и сейчас...
      Нет, пытаться забыть бесполезно, но помнить - слишком уж тяжело... Повернувшись, чтобы положить на столик заколку из распущенной одним движением прически, Криста испуганно замерла. Из глубокого кресла в темном углу комнаты поднимался тот самый мужчина, -подсевший к ней вчера в клубе и изрядно ее перепугавший своим странным поведением. Сейчас, небритый, без галстука, с расстегнутым воротником, он не производил впечатления холодного, отстраненного наблюдателя, вопреки всему - невозмутимого и уравновешенного, а потому смертельно опасного. И все же это был он - человек, знающий цитату, которую так любил повторять тот, другой...
      - Специальный агент федерального Бюро Расследований Фокс Молдер, представился мужчина, протянув Кристине удостоверение и жетон. - Вас преследуют, - добавил он уверенно.
      - С чего вы взяли? - женщина скользнула по удостоверению лишь краем глаза и снова впилась взглядом в усталое лицо федерала.
      - Хлеб, - пояснил Молдер. - Легенды в странах Восточной Европы утверждают, что вампиров можно отвести, поедая хлеб, пропитанный кровью. Вы защищаетесь, не так ли?
      Криста вскинула подбородок.
      - Ну, а теперь вы решили, что сумеете защитить меня лучше, - высокомерно проговорила она. Если бы только кто-нибудь знал, чего ей стоила эта высокомерность! - Не так ли?
      - Полагаю, мне не мешало бы взять вас под стражу с целью зашиты. Ведь они будут нападать и убивать раз за разом, сколько бы способов защиты вы ни испробовали. И раньше или позже они до вас так или иначе доберутся.
      Свет уличных фонарей проникал в комнату, отбрасывая глубокие черные тени на покрытый светлым линолеумом пол. Криста не выдержала ответного взгляда и отвернулась.
      - Зачем вы пришли сюда в одиночку? - глухо проговорила она. - Хотите доказать себе, что ничего не боитесь, да? А заодно выведать кое-что? Удостовериться, что вампиры и в самом деле такие, какими вы их себе представляете?
      - Я только хочу убедиться, что вы - не вампир, - ответил Фокс твердо.
      Криста посмотрела в окно, коснулась кончиками пальцев отражения, появившегося в темном стекле. Обрамленное светлыми волосами лицо смотрело из сумеречной глубины строго и печально.
      - Порыв ветра - и язык пламени меняет свой наклон... - задумчиво произнесла она и резко обернулась. - Вы не пробовали вкус крови? Никогда-никогда, даже случайно? У крови тревожащий вкус, сладкий и густой. И еще кровь отдает железом, но это совсем неважно... - Она замолчала, склонив голову.
      - Вы были в Мемфисе и Портленде, когда там шли серийные убийства. Как вы связаны с этим делом?
      - Когда я была маленькой, отец часто избивал меня, - издалека начала Криста. - Когда это происходило, я сжималась в комок и молчала, как бы больно мне ни было. Я понимала, что таким образом он демонстрирует свою любовь ко мне. Сейчас мой отец мертв, и я могу спокойно говорить об этом. Как-то вечером он ударил меня так сильно, что сломал мне два зуба, а потом, когда я потеряла сознание, запер одну в комнате. Кровь капала изо рта на пол, попадала ко мне в горло, и только так я могла понять, что еще жива.... С Джоном я познакомилась в Чикаго. Его вы знаете как Сына. Он тоже бил меня - видимо, иногда по-иному просто не получается. Как-то раз он ударил меня и рассек мне губу. Это был тяжелый день, я пришла в ярость, набросилась на него и прокусила губу ему. Он попробовал моей крови, я попробовала его. - Криста прислонилась к дверному косяку. - После этого мы начали развлекаться с кровью. Это было как наваждение, словно какая-то идея-фикс. Мы будто сошли с ума. Но однажды Джон пришел домой не один. С ним были еще два человека, такие же, как он. Оказалось, они занимаются извращенным сексом. Втроем.... Я бросила Джона там, в Мемфисе.
      Молдер остановился рядом с Кристиной.
      - Они преследовали вас. Они хотят вас заполучить.
      - Я устала убегать. Вы уверены, что готовы защитить меня? - В глазах женщины мелькнуло странное выражение. Она протянула руку и коснулась золотого крестика, висящего на груди фокса. - Что ж, попытаемся их отогнать.
      Молдер посмотрел на крестик.
      - Это подарок человека, которого я потерял, - сказал он.
      - Уверена, вы найдете этого человека. - Криста улыбнулась.
      - Тот, кого потеряли вы, Джон, - он мертв. Но его спутники нашли другого. Их снова трое. Думаю, вы будете в большей безопасности, если поедете вместе со мной в полицейский участок.
      - Если Джона с ними больше нет, они не будут охотиться за мной. Я устала постоянно прятаться. - Кристе до ужаса не хотелось покидать этот большой пустой дом, и поэтому говорила она на редкость убежденно. - Я не нужна этим двоим. Они не придут.
      Фокс покачал головой.
      - Боюсь, что придут. - Он помолчал. - Вы знаете, трусость далеко не всегда унижает человека. Очень многое зависит от того, чего именно он боится. У нас недавно разбирали архивы, и я наткнулся на историю - как раз о трусости. Хотите, расскажу?
      - А если я скажу "нет", это что-нибудь изменит? - Кристина прищурилась. Ладно, валяйте.
      Молдер оперся ладонью о край стола и мечтательно уставился вдаль.
      - Дело было в маленьком городке, неподалеку от границы с Мексикой, - начал он. - Представьте: полторы тысячи жителей, несколько бензоколонок у шоссе, небольшое придорожное кафе, магазинчик, где торгуют всем, от кустарных сувениров до хот-догов и кока-колы, само собой ящерицы, кактусы, солнце, пыль, и песок - круглый год. Иногда, для особых любителей, еще и ветер. Настоящее захолустье. Этот город возник, как и многие другие в штате: в начале века вокруг многообещающей рудной шахты появился поселок, но что-то там не заладилось, и в тридцатых шахту прикрыли. Поселок, переросший к тому времени в небольшой городок, не умер только потому, что рядом уже проложили федеральное шоссе. Ну, в городе, конечно, полиция, - целых шесть человек. Для населения в две тысячи - вполне достаточно. Люди в отделении работали самые разные, мастера, что называется, на все руки от скуки, но один из них - назовем его Билл - выделялся на общем фоне вполне определенным качеством: трусостью. И все в полиции знали, что он трус, и в городе, да и сам он не слишком-то сомневался в этом факте своей биографии. Билл просто-напросто боялся оружия. Нет, зачеты по стрельбе он сдавал вполне удовлетворительно, иногда даже чуть лучше других, но всем было известно, что, отправляясь на патрулирование, он специально разряжает свой тридцать восьмой калибр, чтобы не дай бог кого-нибудь не подстрелить. Такая уж у него идея фикс. Товарищи над ним из-за этого подтрунивали, если не в голос смеялись, - короче, все радости жизни.
      К тому моменту, когда вышел этот случай, Билл работал в полиции уже десять лет и сумел дослужиться до сержанта, но подняться выше ему, по понятным причинам, не светило. Даже когда приходилось разнимать схватившихся за ножи мексиканских дальнобойщиков или тормозить угнанную ребятишками машину, он старался обходится в худшем случае кулаками и дубинкой, а поскольку особыми физическими данными не отличался, то постоянно проваливал дело и бывал бит. А, главное, и уйти-то ему было некуда - и отец его, и дед работали в полиции, хотя и в другом городе, да и сам он ничего иного как следует не умел. И вот однажды, летом девяностого, поднимают их по тревоге и везут на окраину города, туда, где ближе всего проходит федеральное шоссе. И всклокоченный помощник шерифа из соседнего поселка объясняет, что как раз где-то здесь, на границе юрисдикции, произошел захват заложников неопознанными террористами. То есть, может, сам захват и раньше случился, но известно об этом стало только тогда, когда его начальник, шериф, попробовал тормознуть машину - то ли подфарники ему не понравились, то ли номера... Короче, шериф получил пулю в плечо, а полиции было заявлено, что в автобусе заложники и если что - их безжалостно выведут в расход. И были еще предъявлены требования - несколько миллионов наличными, оружие, наркотики, все как водится, а главное - освободить там кого-то. И объявлено, что отсчет времени пошел. Короче, нервные ребята попались. Спецотряда из ближайшего большого города дожидаться часа полтора, если очень быстро гнать, да еще и вертолетчики отказываются лететь, потому что пыльная буря начинается... Словом, окружает полиция автобус и требует бросать оружие или хотя бы отпустить заложников - мол, мы вам и так отдадим все, что душе угодно, только людей отпустите. Но эти негодники вместо того, чтобы послушаться подобру-поздорову, начинают беспорядочную пальбу и серьезно ранят начальника полиции. А у заместителя начальника постепенно сдают нервы. Смотрит он в полевой бинокль и видит, что заложники - здоровенный бородатый бугай с длинными волосами, в потертом пончо и с "пацификом" на груди, и девица того же пошиба - этакая чета поздних хиппи. Сидят они в этом микроавтобусе очень спокойно и с живым интересом смотрят по сторонам. Может, и не заложники это вовсе, - начинает тут думать заместитель начальника полиции, - а самые настоящие соучастники? Уж очень они какие-то подозрительные. Ни бейсболки, ни стетсона, ни фотоаппарата... И в этот момент ребята из автобуса выпускают еще одну очередь, на сей раз прицельно - в сторону полицейского автомобиля, самого нового в городском парке. Нервы у заместителя начальника сдают окончательно, поскольку за этим автомобилем лежит он сам, собственной персоной, и он отдает приказ открыть по террористам огонь на поражение. Как у израильских коллег.
      И вот тут сержант Билл, вместо того чтобы перебороть себя и начать пальбу или тихонько отползти в сторонку и клясть там всеобщую несправедливость мироустройства, встает во весь рост, отстегивает пояс с кобурой, поправляет шляпу и, прищурившись, как Клинт Иствуд, шагает прямиком к автобусу. И террористы так от этого обалдевают, что без помех подпускают Билла вплотную. А он, старательно не замечая знаки, которые энергично подают из-за простреленной машины замначальника и помощник шерифа, предлагает обменять себя на заложников. И террористы, подумав, соглашаются... - Молдер помолчал, и наставительно закончил: - А все потому, что человек боялся оружия.
      - Ну-у... - Кристина зябко передернула плечами. - Не думаю, что из этой истории можно делать какие-либо выводы, не зная, чем все закончилось.
      Молдер улыбнулся:
      - А вы как думаете, чем?
      - Не знаю... Только у нас здесь совсем иной случай.
      - На самом деле все закончилось достаточно банально - Билл убадтывал ребят в автобусе до тех пор, пока из города не прибыл отряд по борьбе с терроризмом, который и освободил заложника. Кроме самих террористов, никто не пострадал, но зато в автобусе обнаружили несколько десятков килограмм пластиковой взрывчатки и детонаторы. Если бы по автобусу покрыли огонь, не уцелел бы, скорее всего, ни один из полицейских. Ну, а заложники - тот бородатый парень в пончо и его девица - оказались довольно известным режиссером и его женой... Так что, может быть, все-таки послушаетесь меня?
      Криста улыбнулась - устало, только самими уголками губ:
      - Вам не мешало бы привести себя в порядок.
      Молдер отвернулся.
      - Пустое... - и потер покрытый короткой щетиной подбородок.
      В ванной было прохладно, липкая духота не проникала за кафельные стены этого своеобразного оазиса. В воздухе висела странная смесь запахов душистого мыла, шампуней И сырого белья. Плюс неуловимый аромат женщины - едва ли не единственное подтверждение, что дом обитаем. Молдер обмакнул бритву в воду, заполняющую ванну, и, морщась, провел лезвием по покрытой пеной щеке. Отсутствие зеркал - вот что было неправильно в этом доме. В жизни не догадаешься, что здесь живет дама, и к тому же дама весьма эффектная. В гостиной это не так бросалось в глаза, но ванная комната без зеркал... Когда имеешь дело с электробритвой, можно бриться и не видя своего отражения, на ощупь определяя участки с сохранившейся щетиной. Но когда обе щеки густо покрыты слоем пены, по физиономии себя не похлопаешь.
      В дверь ванной осторожно постучали.
      - Да! - отозвался Молдер. На пороге появилась Криста в темном домашнем халате.
      - Тут нет зеркал, - заметил Фокс.
      - Я и без зеркал знаю, как выгляжу. - Кристина окинул Молдера сочувственным взглядом. - А вот бриться и впрямь тяжело. Я помогу.
      Бритва в женской руке легко заскользила по щекам Фокса. Вверх, вниз, вверх... Только один раз Молдер поморщился, и женщина, заметив его рефлекторное движение, тут же отложила в сторону станок. Словно зачарованная, она коснулась указательным пальцем маленькой ранки на подбородке фокса. Кровь... Опять кровь... Криста поднесла окровавленный палец к губам...
      Молдер перехватил руку женщины.
      - Ты же не вампир, - тихо проговорил он. - Неужели ты настолько несчастна, что готова превратиться бог знает во что?
      Вместо ответа Кристина закрыла ему рот поцелуем. 1533, Малибу
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День четвертый
      05.47
      ...А потом, уже после всего-всего-всего, когда мужчина забылся на диване чутким беспокойным сном, ей вдруг ужасно захотелось пить. То ли просто воды из-под крана, теплой, с привкусом водопроводных труб, то ли апельсинового сока из холодильника, свежего и прохладного, - неважно. Просто пить.
      Рядом вздыхал и ворочался во сне федеральный агент. Осторожно, чтобы не разбудить его, Кристина сползла с кровати. Линолиум холодил босые пятки, но искать в темноте туфли было долго, да и не хотелось, и она, накинув на плечи рубашку, босиком заспешила в сторону кухни. За окном уже светало. Загадочные силуэты синели в саду, просвечивали сквозь шторы окон. Этим теням еще только предстояло с восходом оформиться, приобрести плоть, превратиться в деревья и кусты...
      Сильные мужские руки схватили Кристину сзади и с силой зажали рот. На секунду напрягшись, женщина тут же обреченно обмякла. Это был Джон, она сразу узнала его - его жесткие руки, покрытые желтыми мозолями прокуренные ладони, его дыхание и запах волос - Джон, живой и невредимый, разве что с более безумным, чем обычно, взглядом. И, получается, Фокс или солгал, или ошибся, но в любом случае, раз Джон жив, значит, все зря, вее бессмысленно и бесполезно...
      - Я следил за тобой, - жарко зашептал Джон на ухо Кристине. - Я ждал, когда вы закончите, чтобы сказать: все правда. Честное слово, я удивился не меньше, чем любой на моем месте... Ты действительно можешь жить вечно!.. Любой из нас... Все остальные умрут, сыграют в ящик, отдадут концы - а мы будем жить! Мы всегда возвращаемся... Дух показала мне - а я покажу тебе... - Глаза Джона лихорадочно блестели. Он отпустил Кристину - женщина замерла, боясь пошевельнуться - и выдвинул ящик кухонного стола. - Мы живем в особом мире, Кристина. Никто и ничто со стороны не может убить меня, - ни пуля, ни солнечный свет, ничего. Все это неприятно, но не фатально. Ты могла бы убить меня, будь ты одной из нас, потому что ты вошла в мою жизнь. Ты пила мою кровь, а я пил твою. - Джон выбрал длинный столовый нож с широким лезвием и попробовал пальцем ею заточку. - Но ведь и я могу тебя прикончить, правда? Он подошел вплотную к Кристине и положил руку ей на плечо. - Кристина, я понимаю, за то, что я хочу с тобой сделать, я бы наверняка отправился в ад, если бы мне суждено было умереть. Но я люблю тебя и собираюсь каяться вечно. Джон протянул ей нож. - Прикончи копа. Ты должна впитать в себя ею дух, ею кровь. Тогда мы снова будем вместе, на этот раз - навсегда.
      - Но он же ничего не может вам сделать...
      - Он знает, что такие, как мы, могут существовать. Этого уже достаточно. Времени осталось совсем немного, скоро рассвет. Прирежь его - и закончим на этом. Иди.
      ...Кто сказал: "Сон есть небывалая комбинация обыденных впечатлений"?.. Положив голову на жесткий валик дивана, Молдер дремал, и ему снился костер. Огонь плясал на поляне, окруженной стеной осенних деревьев в желтых и красных листьях. Багровое дымное нламя, какое бывает только, если разводить костер на солярке или бензине, дышало жаром и с гудением уносилось к низкому подслеповатому небу, затянутому пеленой белесых облаков. А в центре костра, в самой янтарно-желтой сердцевине, с шипением извивались, то сливаясь в единый клубок, то распадаясь вновь, расплывчатые темные фигуры. Горели, пылали, плавились - и все никак не могли сгореть. Отвратительный жирный запах дыма щекотал ноздри... Молдер застонал во сне, вздрогнул и проснулся.
      Кристина, бледная и растерянная, молча стояла у изголовья.
      - Что случилось? - Фокс рывкам сел.
      - Мы должны идти. - Голос Кристины звучал глухо и безжизненно.
      - В чем дело?
      - Пожар. Он подобрался совсем близко. Моя машина под горой, в гараже. Ключи в замке.
      - Надо собрать вещи. - Молдер наклонился, чтобы надеть обувь.
      - Хорошо, сейчас.
      Кристина повернулась боком и... Нож выпрыгнул из ниоткуда, из пустоты, прямо из жаркого спертого воздуха спальни. Только что руки женщины были абсолютно пусты - и вот уже из правого кулака вырос тусклый десятидюймовый клинок. Этому номеру научил ее в свое время Джон, и она превосходно запомнила все, что он показывал. Тогда они еще дурачились, изображая рисковую парочку, которая может постоять за себя в любой уличной потасовке... Как давно это было! Кристина почувствовала, что лицо ее твердеет от ненависти. В эту секунду она вспомнила все: солоноватый вкус собственной крови на губах, отдающиеся гулом во всем теле зуботычины, по-звериному оскаленные лица Отца и Духа, ввалившихся в их - только ее и Джона! - квартиру, необжитую стерильность домов, которые она снимала и бросала, снимала и бросала в разных городах раз за разом, дымящуюся кровавую требуху на белом кафельном полу... Заторможенность словно рукой сняло. Ну же! Всего одно движение - и дело кончено, кончено навсегда...
      Воздух свистнул, рассекаемый сталью... Молдер, извернувшись вьюном, соскользнул на пол, понимая, что не успевает увернуться от режущей кромки тяжелого, предназначенного для разделки мяса ножа. Соскользнул - и замер, глядя на женщину.
      Кристина не обращала на него внимания. Она вела свой поединок с мраком. Яростно всхлипывая, женщина обрушивала в почти осязаемую темноту, скопившуюся в нише за платяным шкафом, удар за ударом, и после каждого выпада темнота всхлипывала в ответ. Сидя на корточках, Молдер снизу вверх растерянно глядел на тускло поблескивающий в полумраке нож. Там, в нише, определенно был кто-то, но лезвие продолжало оставаться чистым, без единой капельки крови.
      Кристина нанесла еще несколько сокрушительных ударов и, обессилено опустив руки, отступила назад. Несколько секунд в спальне царила тишина. Наконец, мрак в нише зашевелился, и от стены отделился высокий темноволосый мужчина со шрамом на щеке. Незнакомое горбоносое лицо грубой лепки, спутанные темные волосы до плеч... Медленно и жутко, как во сне, мужчина сделал шаг, другой... Захрипел и, не сгибаясь, ничком рухнул на пол.
      Молдер перевел растерянный взгляд на Кристину. Женщину била крупная дрожь.
      - Это Отец. Джон не мертв... - Кристина судорожно сглотнула. - Он жив. Я видела его, только что...
      Поразительно: с каждой минутой ситуация приобретала все более фантастические черты, но, услышав эти слова, Фокс почему-то почувствовал мгновенное облегчение. Когда вокруг происходит нечто, напрямую затрагивающее близких тебе людей, а ты не понимаешь, в чем тут дело - это действительно страшно. Если же контуры ситуации обрисованы четко, то сколь бы ни были они фантастичны, направление дальнейшего развития событий сразу теряет этакую фатальную предопределенность. Если у тебя на глазах человек под лучами утреннего солнца превращается в обугленную головешку, поневоле начинаешь верить и в возможность воскрешения... "Кто предупрежден - тот вооружен". Во всяком случае, Фокс знал, что делать в данном конкретном случае. По крайней мере, ему хотелось надеяться, что он знает. Молдер поднялся, вытащил из кобуры пистолет.
      - Ну-ка, пойдем...
      Взяв Кристину за руку, как маленькую, Фокс повел ее по коридору.
      Наверное, ему не стоило так торопиться. Скорее всего, не стоило. Возможно, стоило задержаться на пару минут и обдумать ситуацию. Но Молдер чувствовал: оставаться здесь - смертельно опасно...
      Джон набросился на них из-за угла - там, где коридор сворачивал в сторону кухни. Напал, чтобы убить. По крайней мере, одного из двоих. Этот человек, агент ФБР, несомненно, заслуживал смерти - за то, что произошло сегодня ночью между ним и женщиной, которую Джон все еще любил, за солнце, раскаленным железом терзавшее плоть, за страх и боль, за наглое ерничество и жалость, за снисходительные интонации в голосе и идиотские шутки. Убить и выпить из него жизнь...
      Молдер заметил нападающего в самый последний момент. Сыграла ли тут роль мифическая "сверхреакция" вампиров или просто сказалась сила и искренность чувств, вложенных Джоном в удар, но Фокс успел увидеть темную фигуру, с ревом несущуюся на него, лишь краем глаза - и тут же ощутил мощный удар в грудь. Первым ударом Джону удалось сбить федерала с ног и выбить из рук пистолет, но инерция была слишком велика, и сам вампир не сумел удержаться на ногах. Впрочем, этот относительный успех так и остался единственным на счету у бывшего сторожа. Весь поединок занял каких-нибудь десять секунд. Пока вампир пытался ухватить Молдера за горло, тот легко вывернулся из неумелого захвата и ударил противника ребром ладони в основание черепа.
      Джон даже не пытался защититься или уклониться, и поэтому удар получился красивым и сильным, как на показательных выступлениях. Отчетливо хрустнули позвонки. Молдер напрягся, спихнул с себя обмякшее тело - и замер, недоверчиво глядя на противника.
      Обычные люди после такого не встают, Фокс знал это наверняка. Не должны вставать, да и не могут. Зная, куда бить и как бить, отправить противника в нокаут проще простого - когда тот не пытается защищаться, конечно. Молдер знал, куда и как. Но Джон вставал. Ошеломленный ударом, оглушенный, он тем не менее сумел подняться сперва на четвереньки, потом осторожно, помогая себе рукой, воздвигся во весь рост... Фокс не верил своим глазам: вместо того чтобы мирно лежать в обмороке, его противник собирался делать ноги. Ну, нет! Дать убийце улизнуть второй раз подряд - это уже слишком! Не вставая, Молдер схватил прислоненную к стене клюшку для гольфа и подсек Джона под коленки.
      Джон кулем рухнул на холодный кафель пола. Молдер быстро огляделся в поисках подходящей веревки, ничего не нашел и рванул провод торшера. Хороший крепкий шнур в умелых руках вполне способен заменить наручники. Связать руки за спиной у извивающегося и шипящего от боли противника - один перехват на запястьях, другой чуть ниже локтей - было делом нескольких секунд. Вампир дышал хрипло, с присвистом, по грязному лицу его бежал пот. Молдер затянул последний мертвый узел, и повернулся к Кристине.
      Почему-то зачастую случается так, что в конфликте сильнее всего страдает именно тот, кто принимал в нем наименее активное участие. И эта драка не стала исключением. Женщина сидела на полу, у самых дверей, полуобморочно прикрыв глаза. Когда Джон бросился на Молдера, Кристину попросту отбросило в сторону, и она ударилась головой о косяк, заработав глубокую, обильно кровоточащую ссадину на затылке.
      Молдер вздохнул. Он прекрасно понимал, что и ему, и Кристине не мешало бы сейчас отдохнуть, расслабиться, но столь же ясно он осознавал и другое: только двое из Троицы выведены из строя, а, значит, где-то рядом затаился в засаде третий - возможно, самый опасный из этих хладнокровных убийц. Кроме того, сказывались сегодняшнее ночное бдение и позавчерашнее сотрясение мозга: Молдер не чувствовал себя готовым к новой схватке. Оставалось одно - бежать. Фоксу и Кристине необходимо было добраться до полицейского участка раньше, чем третий вампир доберется до них.
      - Пойдем, пойдем... - пробормотал Молдер, помогая Кристине встать, и почти силой поволок ее прочь.
      На улице день вовсю вступал в свои права. Солнце еще не жарило, но уже заметно припекало. Со стороны холмов тянуло дымом. Гараж был открыт - здесь, в районе Малибу, полиция очень ответственно относилась к своим обязанностям, и такое явление, как угон машин, было практически неизвестно. Если бы сотрудники департамента полиции настолько тщательно подходили к своей работе и в других, не столь престижных районах, Лос-Анджелес давно превратился бы в первый город Штатов, лишенный уличной преступности.
      Молдер распахнул дверцу машины и осторожно усадил свою спутницу на сиденье рядом с водительским. Женщина обессилено привалилась к спинке кресла, полуприкрыв глаза. Ей было трудно дышать. Фокс бегом обогнул машину и опустился на место водителя. Он уже поворачивал ключ в замке зажигания, когда машина качнулась на рессорах от сильного удара по крыше.
      Молдер поднял взгляд. Неужели?..
      Увы, ожидания не обманули его. Это был именно он, последний вампир из Троицы. Самый старый, самый хитрый, самый опасный.
      Тот, который наблюдает и страхует своих напарников.
      Женщина. Высокая яркая брюнетка в черном кожаном костюме, с тонкой талией и по-мужски широкими плечами. По-своему привлекательная и смертельно опасная. Как лезвие бритвы в руках у маньяка. Зеленые глаза, мягкие, длинные ресницы, гладкая белая кожа... Она изогнулась на капоте машины, легко касаясь металла кончиками пальцев, со звериной грацией почти прильнув к лобовому стеклу, и ее яркие алые губы изгибались в многообещающей улыбке. Вот она шевельнулась, неуловимо быстро меняя положение тела, и мгновением позже ее острые каблуки забарабанили по крыше автомобиля.
      Игра кошки с мышкой... Отчетливо чувствовалось, что женщина не стала нападать из-за угла только из-за уверенности в своем безмерном превосходстве над ними - чтобы дать будущим жертвам возможность вдосталь полюбоваться на себя. Она не боялась ни пистолета Молдера, ни солнечного света, проникающего в гараж, ни тайного знания сущности вампиров, которым обладала Кристина, и с удовольствием демонстрировала свое бесстрашие. Впрочем, игра надоела ей очень быстро. Наклонившись, женщина ударила кулаком по стеклу, закрывавшему люк в крыше машины, - толстому, плотному автомобильному стеклу, - и, не дожидаясь, пока осыплется град осколков, легко, как котенка за шкирку, выдернула Молдера из салона, швырнула на капот и тут же потянулась к сонной артерии жертвы.
      Широко распахнутыми глазами Кристина бессильно смотрела, как трепещущие от жажды губы женщины медленно приближаются к горлу распростертого Молдера, потерявшего сознание, и с ужасом осознавала, что просто ничем не успеет ему помочь. Несмотря на все, что они пережили вместе. Впрочем, если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь. Кристина рывком пересела на водительское место и, резко крутанув руль, дала машине задний ход. Молдер и девица скатились с капота.
      Падение на бетонный пол гаража привело Молдера в чувство, он пополз в сторону, к стене. Женщина-вампир приземлилась на обе ноги, как кошка, и тут же шагнула к нему. Не вставая, Фокс перевернулся и изо всех сил ударил ее обеими ногами в грудь, но девица только досадливо мотнула головой.
      - Постарайся и в смерти сохранить верность, - проговорила она с усмешкой. Голос ее оказался неожиданно хриплым и грубым, как звук железной щетки, которой ведут по стеклу...
      Совсем рядом и в то же время безумно далеко от них, Кристина лихорадочно выворачивала сцепление, и жутковатый блеск плавился в ее глазах. Там, снаружи, девица в черной коже сделала еще один шаг, и в этот момент мотор чихнул, машина прыгнула с места. В следующую секунду удар радиатора отбросил вампирессу к стене. Женщина с немым удивлением повернула голову, встретилась взглядом с Кристиной и очень медленно сползла по стене, пятная кровью светлый пластик. Там, где она только что стояла, остался чернеть в стене неровный скол нелепого деревянного крючка вешалки, обломанного посередине. Лицо Кристины дернулось в судорожном подобии улыбки.
      Молдер опомнился первым. Он поднялся с пола, и, покачиваясь, подошел к машине.
      - Как ты? Ехать надо...
      - Нет! - истерически выкрикнула Кристина. - Я никуда без него не уеду!
      Молдер кивнул и, не тратя времени на споры, неторопливо побрел обратно в дом. Уезжать без Джона и впрямь было теперь не слишком разумно. Провод, конечно, прочный, но если вампир надолго останется без присмотра, он, возможно, найдет способ освободиться...
      Джон сидел на полу все в той же позе, в которой оставил его специальный агент, и яростно сверкал глазами. Молдер наклонился, поднял было вампира на ноги, но вдруг замер и прислушался. Да, точно - под окнами, знакомо фыркнув на прощание мотором, зашуршала колесами отъезжающая машина. Значит, Кристина решилась-таки по-своему расставить точки над i...
      Сил удивляться - не оставалось. Только досада и где-то глубоко, на самом донышке, - желтая тоска. Фокс с ругательством опустил пленника обратно на пол, выскочил из дома и устало затрусил по асфальту в том единственном направлении, куда могла поехать машина - к центру города.
      На автомобиль Кристины он наткнулся минут через пятнадцать. Машина стояла на обочине, пустая, с распахнутыми дверцами и без ключа в замке зажигания. Не исключено, что ключ можно было найти, как следует поползав среди кустов на обочине, только вот времени на это катастрофически не оставалось. Фокс развернулся, и что есть духу помчался обратно. Его снова переиграли - на сей раз женщина, которой он поверил, несмотря на все доказательства, буквально кричавшие, что доверять ей нельзя. Но эта женщина дважды за последний час спасала его от смерти. И поэтому Фокс бежал, вкладывая в бег последние силы, и чувствовал, что опять не успевает, опять фатально опаздывает, и это опоздание снова может стоить жизни человеку, который успел стать ему близок...
      Медленно, придерживая обеими руками десятилитровую канистру, Кристина сосредоточенно двигалась по дому, оставляя за собой узкую дорожку солярки. Тщательно полила тело, плавающее в лужи крови в гараже, заглянула в спальню, плеснула на кровать - подушки и одеяло должны заняться легко и быстро, но немного бензина и тут не помешает - и прошла на кухню. Джон затравленно дышал в своем углу, глядя на любимую женщину, к которой пришел сегодня ночью, чтобы предложить ей разделить бессмертие.
      - Да спустись ты с небес на землю! - крикнул он. - Ты же все равно не сможешь нас убить! Ты не одна из нас!
      Кристина с преувеличенной осторожностью поставила полупустую канистру на пол. Пальцы у нее чуть подрагивали.
      - Ничего, скоро я буду одной из вас. - Она провела рукой по волосам и задумчиво посмотрела на окровавленную ладонь. - Как никак, я пила кровь верующего.
      Джон затряс головой. Длинные сальные волосы лезли в глаза.
      - Но ведь ты не отняла ни у кого жизнь!
      Кристина достала из кармана коробок и вынула спичку. Джон вздрогнул.
      - Ничего. Я отниму жизнь у себя. - Кристина горько улыбнулась. - Думаю, оно того стоит. И на кончике спички вспыхнуло пламя.
      Молдер был всего в какой-то сотне метров от коттеджа Кристины, когда воздух вздрогнул от взрыва. Фокс остановился, потом попятился назад, не отрывая взгляда от дома. Над деревьями, над кустами, отгораживающими дом от дороги, над черепичной крышей, выпячиваясь к небу безобразным горбом, поднимался гигантский шар белого пламени... 1533, Малибу
      Лос-Анджелес, штат Калифорния
      День четвертый
      07.15
      Песок сыпался меж пальцев, тонкой струйкой стекая на голую землю. Безлюдье... Пыль... Пустота... Только стервятник кружится в выцветшем небе да белеет в сердце мироздания полузасыпанный песком череп Минотавра...
      - Сэр...
      Фокс поднял больные глаза.
      Он сидел на склоне холма и устало глядел на маленькие фигурки пожарных, все еще ковырявшихся среди обгоревших развалин дома. Как будто там еще можно было что-то спасти.... Рядом торчали обглоданные огнем скелеты деревьев, тянули в небо черные ветви. Совсем недавно здесь прошло пламя, покрытая черной коркой пепла земля еще дымилась. Трава на склоне холма сгорела вся. Как сказал начальник спасательного отряда, к счастью, пожар успели остановить вовремя, не дав ему перекинуться на соседние строения. Какая это все-таки расплывчатая категория, - счастье...
      - Сэр, - повторил стоящий перед Молдером человек в желтом комбинезоне. Парню можно было дать от силы лет двадцать. - Мне очень жаль, но... Мы нашли четыре тела. Все четверо мертвы.
      Фокс повертел в пальцах обгорелую соломинку и бросил ее на землю.
      - Четверо? - спросил он наконец.
      - Я очень сожалею... - Похоже, пожарному действительно было жаль этих погибших. Казалось, он сейчас расплачется. - Огонь был ..очень жестоким. Мы нашли только пепел и кости...
      Фокс машинально кивнул и коснулся кончиками пальцев золотого крестика, висящего на груди...
      ...Всю эту осень, жаркую и сухую, в Калифорнии, не давая пожарным и спасателям ни минуты покоя, превращая все на своем пути в пепел и угольную пыль, полыхали лесные пожары...