1.14. Регионы Сибири и Дальнего Востока перешли в совершенно иное, чем 10 лет назад, социально-экономическое и общественно-политическое качество. В сочетании с уникальным набором социальных, экономических, транспортно-энергетических и других специфически сибирских проблем это определяет не просто желательность, а безальтернативную необходимость смены модели "освоения" Сибири и Дальнего Востока, ведущим компонентом которой должна стать сбалансированная внутрирегиональная, общероссийская и международная интеграция.
      2. СИБИРЬ И ДАЛЬНИЙ ВОСТОК. СОВРЕМЕННАЯ СИТУАЦИЯ:
      СТЕРЕОТИПЫ И РЕАЛЬНОСТЬ
      2.1. Корректная оценка современной ситуации и ее стратегического развития на территории Сибири и Дальнего Востока требует учета огромных территориальных различий отдельных частей этого региона, а также преодоления множества укоренившихся стереотипных взглядов. Новый этап "освоения Сибири и Дальнего Востока" должен в первую очередь начаться с переосмысления представлений о Сибири и Дальнем Востоке как неком гомогенном социально-экономическом и геополитическом пространстве, для которого характерны единые интересы и единая степень экономической зависимости от Центра, одинаковая острота социальной ситуации и само собой разумеющееся общее стремление к политическому дистанцированию от европейской части страны.
      В связи с этим представляется крайне важным уяснить, что
      ??территориальная дифференциация регионов внутри Сибири и Дальнего Востока не меньше, а по важнейшим параметрам существенно больше, чем между европейской и азиатской частями России;
      ??даже в условиях системного кризиса реальный сектор экономики рассматриваемого региона является одним из наиболее динамично развивающихся на всем пространстве Российской Федерации;
      ??транспортные и энергетические проблемы Сибири и Дальнего Востока порождены не внутриотраслевыми причинами, а общероссийскими и специфическими для Сибири и Дальнего Востока явлениями системного характера;
      ??социальная ситуация в Сибири и на Дальнем Востоке не общекатастрофична, а предельно дифференцирована; если во многих населенных пунктах эта ситуация вполне сопоставима с типичными областями европейской части России, а часто и лучше, чем в них, то в ряде республик и автономных округов она находится на социально допустимой грани, причем особенно катастрофичным является положение в местах жизнедеятельности малочисленных народов Севера.
      Аномально высокая территориальная дифференциация - острейшая региональная проблема не только Сибири и Дальнего Востока, но и всей России. Наша страна является уникальной с точки зрения своего регионального многообразия, с точки зрения сочетания разных экономических, социальных, технологических укладов. Нет ни одной страны в мире, в которой существуют столь разительные социально-экономические контрасты, как у нас. Например, в Европейском союзе весьма обеспокоены тем, что различия между регионами в рамках этого союза достигают 4,5 раз по валовому продукту на душу населения; Россия уже прошла уровень разрыва в 50 раз, и эта тенденция увеличения различий по ключевым социально-экономическим индикаторам продолжается.
      2.2. Сибирь и Дальний Восток - территория географических, социально-экономических и этнонациональных контрастов; это самая многообразная часть России.
      Занимая три четверти территории России (около 13 млн. кв. км), где проживает 32,1 млн. чел. (перепись 1989 г.), или 22% населения государства, Сибирь и Дальний Восток включают обширные зоны арктических льдов, тундры, тайги, высокогорий, степей, материковые и островные территории. Представления об исключительной безлюдности Сибири и Дальнего Востока сильно преувеличены. На территории Сибири и Дальнего Востока расположены самые крупные для этих широт города, сосредоточено больше, чем в других северных странах, средних городских поселений. При наличии огромной арктической зоны и других районов дискомфортного проживания средняя плотность населения в Сибири и на Дальнем Востоке превосходит по этому параметру Канаду или Австралию. При этом точно так же, как и в этих странах, плотность населения в отдельных зонах Сибири и Дальнего Востока различается более чем в 100 раз.
      2.3. По территории Сибири и Дальнего Востока крайне неравномерно рассредоточены самые разнообразные виды ресурсов, обеспечивающих экономическое и социальное благосостояние: все виды полезных ископаемых (при этом в уникальном сочетании и объемах), все виды природных ресурсов (леса, пресные воды, биоресурсы лесов, рек и морей, плодородные почвы, экологически чистые зоны), мощный промышленный потенциал, огромные энергоресурсы и энергомощности, современная транспортная инфраструктура и высококвалифицированные специалисты во всех отраслях производства, сельского хозяйства, транспорта, высшей школы и науки. По этим причинам Сибирь и Дальний Восток представляют собой "мозаику" территорий, резко отличающихся по профилю хозяйственной специализации. Ресурсный и промышленный потенциал отдельных территорий Сибири и Дальнего Востока различается в десятки и сотни раз. Так, почти 95% нефти и 99% газа, добытых в Сибири и на Дальнем Востоке, приходится на единственный регион Тюменскую область.
      2.4. Существенно различен и административный статус отдельных территорий. Там соседствуют пять государственных образований (республик) (из которых Якутия занимает около 1/4 территории Сибири и Дальнего Востока и почти 1/5 всей России), 12 областей, 4 края, 6 национальных автономных округов (часть которых входит в состав областей) и даже единственная в России автономная область (Еврейская). Наиболее показательна в этом отношении история разрешения проблемы автономных округов, суть которой сводилась к вопросу о том, являются ли последние государственно-территориальными подразделениями других субъектов Федерации (краев и областей). Часть автономных округов, входящих в сибирские регионы, на протяжении последнего десятилетия вполне успешно добивается расширения своих полномочий как субъектов Федерации. Понятно, что такими округами являются именно "сырьевые зоны", которые давно по структуре населения перестали быть этническими автономиями. В первую очередь это центры нефте- и газодобычи в Тюменской области (Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа) и претендующий на доходы от Норильского промышленного района Таймырский автономный округ.* Помимо споров о действии на территории этих округов областных (краевых) законов, которые были предметом рассмотрения Конституционного Суда России,** широкую известность получили отказы некоторых округов проводить на своей территории областные (краевые) выборы. Показателен пример с выборами в Законодательное собрание Красноярского края в декабре 1997 г. Затянувшийся конфликт с голосованием в округах на выборах губернатора Тюменской области потребовал даже принятия специальных Указов Президента РФ от 13.09.1996 г. № 1355 "О выборах глав исполнительной власти Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов" и от 15.10.1996 г. № 1438 "О выборах главы исполнительной власти Тюменской области".
      2.5. Не гомогенно и социально-экономическое пространство Сибири и Дальнего Востока. Здесь имеются как полюса абсолютного неблагополучия (Республика Тыва, Корякский и Агинско-Бурятский автономные округа, многие населенные пункты зоны БАМ), так и очаги относительного по российским меркам благополучия (нефтегазовые города, населенные пункты Новосибирской и Омской областей, Приморского края и др.). Параметры жизни населения на отдельных территориях Сибири и Дальнего Востока различаются в десятки раз.
      2.6. Указанные внутрирегиональные различия делают весьма проблематичными любые попытки принятия конструктивных решений, программ, стратегий и т. п. по широкому кругу вопросов в масштабах всего пространства Сибири и Дальнего Востока. Исключение составляют проблемы геополитики, внешней и оборонной политики, но и здесь очевидна необходимость учета индивидуальных региональных отличий.
      2.7. Несправедливы по отношению к Сибири и Дальнему Востоку стереотипные представления о "полуколониальном" статусе этих территорий (из которых вывозятся ресурсы в "метрополию"), об их экономической неразвитости по сравнению с европейской частью России. Из 29 субъектов Российской Федерации, расположенных к востоку от Урала, по величине валового регионального продукта на душу населения 22 региона (3/4 от их общего числа) занимают лидирующие места в России; так, Тюменская область занимает по этому параметру 1-е место, Республика Якутия - 3-е, Чукотский автономный округ - 5-е и т. д.
      Примерно та же ситуация и с параметрами фактического конечного потребления товаров и услуг домашними хозяйствами (1-е место по России занимает, естественно, Москва). За исключением малонаселенных депрессивных территорий северо-восточных автономных округов, республик Алтай, Тыва, Хакасия, Алтайского края и Читинской области, все остальные крупные по численности населения сибирско-дальневосточные субъекты Федерации занимают по величине этого параметра от 2-го (Республика Якутия) до 25-го (Республика Бурятия) места в России.
      2.8. Экономически восточная часть России отличается от европейской не только количественно, но и качественно. Сибирь и Дальний Восток - территория, где преимущественно формируется продукция именно реального сектора экономики. Если в европейской части России (особенно в Москве и Санкт-Петербурге) главная составляющая экономической жизни - торговля и финансы, то Сибирь и Дальний Восток реально производят нефть и газ, никель и медь, золото и платину, алюминий и электроэнергию, причем вся эта продукция экспортоориентирована и конкурентоспособна.
      2.9. По большинству субъектов Российской Федерации, расположенных в Сибири и на Дальнем Востоке, общая сумма налогов на душу населения с учетом прожиточного минимума вполне сопоставима со среднероссийским уровнем, а в Томской области, Красноярском крае, Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком и Таймырском автономных округах этот показатель выше среднероссийского в 1,7-4 раза.
      2.10. Только каждый второй сибирско-дальневосточный регион (точно так же, как и во всех других экономических районах России, включая Центральный) отдает в федеральный бюджет больше, чем получает из него. При этом если в среднем по России доля помощи из федерального бюджета в доходах региональных бюджетов составляет 11%, то на территории Сибири и Дальнего Востока только треть субъектов Федерации получает менее этой средней "подпитки", а среди остальных двух третей она значительно больше: в Сахалинской области в 2,5 раза, в Магаданской - в 3 раза, в Амурской - в 4 раза, в Чукотском автономном округе в 5 раз и т. д. Так что говорить о "полуколониальных отношениях" Сибири и Дальнего Востока с Центром можно лишь с большими оговорками.
      2.11. Сибирь и Дальний Восток были и остаются территорией размещения относительно новых, мощных и, главное, работающих предприятий. И это относится не только к крупнейшим в мире ГЭС, алюминиевым заводам, Норильскому горно-металлургическому комбинату, предприятиям нефте- и газодобычи, а также нефтепереработки, портовым и железнодорожным хозяйствам. Среди 15 регионов России, лидирующих по производству на крупных и средних предприятиях, шесть мест принадлежат Сибири и Дальнему Востоку.
      По объему промышленного производства в 1998 г. эти же шесть регионов Сибири и Дальнего Востока входили в число двадцати первых в России, а 1-е место в этой группе промышленных лидеров занимал Ханты-Мансийский автономный округ (почти 6%). Столько же регионов Сибири и Дальнего Востока лидируют по объему розничного товарооборота. Из двадцати российских регионов, которые понесли наименьшие потери за все годы реформ (1991-1998) по объему промышленного производства, каждый второй расположен в Сибири и на Дальнем Востоке.
      2.12. Если учесть, что значительная часть продукции промышленных предприятий Сибири и Дальнего Востока уходит на экспорт, что доля "теневой экономики" в этом регионе не уступает общероссийской, что сбор полагающихся налогов ниже, чем в европейской части страны, то стереотипный тезис о "перекачке" основной части сибирско-дальневосточных ресурсов в федеральный Центр становится еще более сомнительным. Сибирь и Дальний Восток представляют один из наиболее продуктивных и своеобразно самодостаточных компонентов экономической структуры России. Этому способствует и реально сложившаяся в Сибири и на Дальнем Востоке ситуация ресурсного самообеспечения (в первую очередь энергетического). Это - важнейший фактор, формирующий взаимоотношения Федерации с ее восточной частью, что должно обязательно учитываться в разработке стратегии этих отношений за порогом XX столетия.
      2.13. Широко распространены и далеко политически не безобидны утверждения о слабой транспортной связи главных индустриальных центров Сибири и Дальнего Востока как главной причине резкого сокращения грузопотоков между европейской и западной частями России, а также о хронической нехватке энергетических ресурсов как главной причине замерзания сибирских и дальневосточных городов. Как показано далее, транспортные и энергетические проблемы Сибири и Дальнего Востока - это не следствие неразвитости транспортной инфраструктуры и энергетики, а результат той экономической политики, которая формируется и реализуется вне контекста геополитических интересов России и ее территориальной (преимущественно северной и широтной) конфигурации.
      В то же время, по оценкам авторитетных специалистов, ситуацию в сфере железнодорожных перевозок определяет не состояние самой железнодорожной сети, локомотивного и вагонного парков, а ряд причин системного характера. Во-первых, одна (весьма значительная) доля грузопотоков, сформировавшихся в социалистическое время (транспортировка неконкурентоспособных грузов, встречные перевозки и т. п.), оказалась просто невозможной с переходом к новым экономическим условиям, а другая их часть (преимущественно ресурсного характера) поменяла направление с европейской части России на зарубежные рынки Азиатско-Тихоокеанского региона. Во-вторых, опережающий рост тарифов на перевозки (в два раза по сравнению с общим ростом цен) стал мощным фактором снижения конкурентоспособности продукции, особенно такой, как лес, уголь, руды, концентраты металлов. В-третьих, вызванное этими и другими факторами снижение объемов грузоперевозок, в свою очередь, стало мультипликатором цепной реакции роста тарифов, поскольку две трети затрат на перевозку единицы любого груза составляют условно постоянные расходы (содержание путевого хозяйства, парка подвижного состава и т. п.). В-четвертых, стремление сохранить доступность железнодорожных услуг для населения привело к так называемому "перекрестному субсидированию", при котором значительная часть затрат по перевозке пассажиров компенсировалась за счет тарифов на грузовые перевозки.
      Общее снижение производства продукции, экономически оправданная предпочтительность внешнего рынка и отмеченные особенности тарифной политики стали главными объективными причинами ослабления транспортно-грузовой и пассажирской интеграции России по оси "запад - восток". По этим причинам почти не используется уже построенная Байкало-Амурская магистраль и существенно снизились грузопотоки по Транссибирской железнодорожной магистрали.
      2.14. Главным содержанием энергетических проблем Сибири и Дальнего Востока является парадоксальное несоответствие гигантского энергетического потенциала и острейшего дефицита электрической и тепловой энергии на многих предприятиях и, главное, в городах и поселках этого региона. Комплекс причин, породивших эту ситуацию и ее многочисленные и хорошо известные проявления, во многом тот же самый, что и в транспортном комплексе. Однако энергетическая ситуация дополнительно обостряется и переходит в разряд социальной и даже политической в связи с тем, что перебои в электро- и теплоснабжении сказываются на самом населении, объектах социальной сферы - больницах, детских садах, школах. Совершенно недопустимым с точки зрения военной безопасности страны являются периодические прекращения электро- и теплоснабжения объектов оборонного комплекса Сибири и Дальнего Востока, в первую очередь, размещенных на Тихоокеанском побережье. И население, и социальные объекты, и оборонные комплексы в Сибири и на Дальнем Востоке (так же, как и во всей России) являются наиболее ненадежными и бюджетно-зависимыми плательщиками за электроэнергию и тепло. Они никогда полностью не расплачивались за соответствующие ресурсы, а в настоящее время в большинстве регионов и не в состоянии это сделать.
      Современная кризисная ситуация в сферах транспорта и энергетики Сибири и Дальнего Востока порождена не случайными или частными, а системными причинами. И разрешение этой ситуации возможно только на основе использования системных же механизмов, в том числе на основе институциональных и организационных преобразований в транспортном и энергетическом комплексах, инициированных и самостоятельно проводимых органами власти отдельных регионов Сибири и Дальнего Востока, а также ассоциациями межрегионального сотрудничества.
      2.15. Социальная ситуация на территории Сибири и Дальнего Востока существенно отличается от положения на европейской части страны; эта ситуация сильно дифференцирована и внутри рассматриваемых регионов. Резкие социальные контрасты одновременно наблюдаются между севером и югом, районами ресурсообеспеченными и не обладающими рыночно привлекательными ресурсами, территориями компактного проживания малочисленных народов Севера и остальными территориями.
      В целом за весь период реформ (1991-1998 гг.) самые неблагоприятные изменения социальной ситуации произошли именно в регионах Сибири и Дальнего Востока; это прямо противоположно тому, что произошло в сфере экономики. Среди 20 субъектов Российской Федерации, в наименьшей степени пострадавших от снижения реальных денежных доходов, нет ни одного сибирского или дальневосточного региона. И, наоборот, в число 20 российских регионов с наихудшей динамикой реальных денежных доходов входят 14 сибирских и дальневосточных территорий. Если в самом депрессивном регионе европейской части страны реальные денежные доходы населения снизились в 17 раз, то в Чукотском автономном округе - почти в 50 раз, в Корякском автономном округе, на Сахалине и Камчатке - в 25 раз и т. д.
      2.16. В регионах Сибири и Дальнего Востока не столь остра, как в европейской части страны, проблема старения населения. Все регионы, где население старше трудоспособного возраста составляет более 25%, находятся в Европейской части России (это Псковская, Ивановская, Рязанская, Тверская, Тульская, Воронежская, Курская и Тамбовская области). И, напротив, все регионы с наиболее молодым населением (доля людей старше трудоспособного возраста меньше 10%) находятся в Сибири и на Дальнем Востоке (это Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий, Чукотский, Таймырский, Эвенкийский автономные округа, республики Тыва и Саха (Якутия), Магаданская область).
      2.17. Жизнь в регионах Сибири и Дальнего Востока существенно дороже, чем в европейской части страны (если не считать дорогие для проживания Москву, С.-Петербург и Мурманскую область). Стоимость набора из 25 основных продуктов питания, как правило, выше среднероссийской в 1,2-2,75 раза, причем наибольшая цена этого набора в северных районах и на Дальнем Востоке и близка к среднероссийской на юге Западной и Восточной Сибири. Наряду с этим существенно выше (в 1,2-7,0 раз) заработная плата, причем география роста этого показателя та же, что и стоимости питания (от юга к северу).
      2.18. Важнейшим показателем уровня и качества жизни является ее ожидаемая продолжительность. В целом на территории Сибири и Дальнего Востока этот показатель ниже среднероссийского (опустившегося до 60,8 лет для мужчин и 72,9 лет для женщин) на 1 год для мужчин и на 2 года для женщин с небольшими отклонениями по Западной и Восточной Сибири и по Дальнему Востоку. На территории Западной Сибири наиболее высока продолжительность жизни мужчин и женщин в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округе - соответственно 63-64 года для мужчин и 73,0-73,5 года для женщин; в то же время на территории меридионально противоположной Республики Алтай эти показатели - одни из худших в России: всего 56,7 и 69 лет. Такие же различия характерны и для Восточной Сибири, где продолжительность жизни мужчин и женщин составляет в Красноярском крае соответственно 59 лет и 71 год, а в Республике Тыва - 50 лет и 63 года. Существенны региональные различия и на территории Дальнего Востока (в частности, между Магаданской и Сахалинской областями).
      2.19. Социально-контрастная ситуация сложилась в сфере занятости в регионах Сибири и Дальнего Востока. Здесь проблема использования трудового потенциала осложняется низким уровнем инвестиционной активности, ограниченными возможностями вторичной занятости, обусловленной моноотраслевой специализацией производства, а также низкой мобильностью трудовых ресурсов в связи с невозможностью выезда в более благополучные регионы из-за финансовых трудностей, транспортных издержек, отсутствия жилья и работы в предполагаемых районах вселения.
      Если по состоянию на 1 января 1999 г. в целом по Российской Федерации на одно вакантное рабочее место приходилось 6 безработных граждан, то в краях и областях Сибири и Дальнего Востока этот показатель был либо таким же и даже более низким (например, в Новосибирской, Кемеровской, Омской областях), либо максимум вдвое большим (12-13 чел.). Наряду с этим на одно вакантное место в этот период приходилось безработных: в Ненецком автономном округе - 136 человек, в Республике Алтай - 406, в Республике Бурятия - 223, в Читинской области - 266 человек.
      Отрицательно-контрастная ситуация в социальной сфере повсеместно наблюдается на всех территориях Сибири и Дальнего Востока, где проживает коренное население - малочисленные народы Севера. Это полностью относится и к внешне социально благополучным Ханты-Мансийскому и Ямало-Ненецкому автономным округам.
      2.20. В последние годы отмечаются неблагоприятные тенденции в состоянии здоровья аборигенных народов. Заболеваемость туберкулезом коренного населения Ханты-Мансийского автономного округа превышает общую по региону заболеваемость в 4,4 раза, Ямало-Ненецкого автономного округа - в 3,4 раза и т. д. Увеличилась смертность в трудоспособном возрасте среди коренного населения; среди ее причин на первом месте травмы, алкогольные отравления, а уж затем болезни органов дыхания и инфекционные заболевания. Свыше 30% (в 3 раза больше, чем в среднем по России) смертей среди народов Севера связаны с различными видами насилия. Уровень самоубийств в северных этнонациональных сообществах в 3-4 раза превышает аналогичный средний показатель по стране.
      К сожалению, потенциально сильный политический, дезинтеграционный аспект этой острейшей проблемы, значимость которого многократно возросла после превращения национально обозначенных автономных округов в самостоятельные субъекты Российской Федерации, не осознан в полной мере ни в Сибири и на Дальнем Востоке, ни в России в целом.
      3. СИБИРЬ И ДАЛЬНИЙ ВОСТОК В РОССИИ
      ХХI ВЕКА
      3.1. Судьба единого российского государства и его важнейшей части - Сибири и Дальнего Востока на рубеже столетий и в XXI веке будет определяться тем, насколько удастся осознать пагубность пассивного наблюдения за дезинтеграцией единого экономического, социального и политического пространства страны, насколько удастся реализовать новые подходы к сохранению его целостности. В принципиально изменившихся внешних и внутренних условиях существования России, а также фактически сложившихся к концу ХХ века предпосылок и проблем развития Сибири и Дальнего Востока должны быть задействованы принципиально новые механизмы интеграции, обеспечивающие следующие приоритеты:
      3.1.1. Формирование общероссийского единого внутреннего рынка, преодоление односторонней (с востока на запад) ориентации хозяйственных связей, стимулирование встречных импульсов (с запада на восток) и установление паритета экономических отношений между европейской частью России, Сибирью и Дальним Востоком; укрепление внутрирегионального рынка Сибири и Дальнего Востока как части общероссийского;
      3.1.2. формирование в Сибири и на Дальнем Востоке более однородной социально-экономической среды, преодоление самых больших в России диспропорций между отдельными субъектами Российской Федерации по уровню жизни населения;
      3.1.3. переход к модели бюджетно-налоговых отношений, обеспечивающей увеличение экономической и социальной самодостаточности всех регионов Сибири и Дальнего Востока; реализация чрезвычайных мер по оздоровлению депрессивных территорий;
      3.1.4. переход к взвешенной демографической политике, соединяющей социальную разгрузку депрессивных территорий с регулируемой миграцией из приграничных государств;
      3.1.5. переход к модели внешнеэкономической интеграции, соединяющей выгоды международного разделения труда с разумным протекционизмом отечественных товаропроизводителей.
      3.2. Дезинтеграционные тенденции в отношениях западной и восточной частей России, к сожалению, реальность, формируемая как общеэкономическими, так и внешнеполитическими обстоятельствами. К их числу относятся:
      3.2.1. объективная перенаправленность экономических связей регионов Сибири и Дальнего Востока с европейской части России на мировые рынки, что обусловлено более высокой коммерческой привлекательностью последних; это относится не только к продукции, но и финансовым ресурсам (отток капитала);
      3.2.2. нескрываемая экономическая и миграционная экспансия Китая и Кореи, при которой все потенциальные выгоды используются только иностранным капиталом и соответствуют политическим интересам этих стран;
      3.2.3. аномально высокая криминализация экономической жизни во всех регионах Сибири и Дальнего Востока, что в сочетании с общероссийской политической нестабильностью создает мощные преграды для привлечения "чистых" и взаимовыгодных инвестиций и для реализации ряда международных проектов интеграционной направленности (например, для организации транссибирских контейнерных перевозок);
      3.2.4. разрушение некогда единого информационного пространства, что создает препятствия для объективной и всесторонней оценки региональных ситуаций и проблем, а также ощущение полной изолированности Востока и Запада России;
      3.2.5. утрата элементов инфраструктуры, повлекшая за собой разрыв общероссийских ресурсно-хозяйственных связей (отход к Казахстану части линий электропередачи Сибирь - Европа и др.);
      3.2.6. резкое (многократное) и продолжающееся высокими темпами удорожание тарифов на все виды транспорта, связывающие Сибирь и Дальний Восток с европейской Россией;
      3.2.7. появление принципиально нового фактора дезинтеграции восточного и западного секторов российского рынка за счет того, что производители, расположенные в этих регионах, начали конкурировать между собой (лес, уголь, металл);
      3.2.8. общая слабость федерального Центра, отсутствие должного внимания федеральных властей к проблемам Сибири и Дальнего Востока, его сосредоточение (формальное и малорезультативное) только на так называемом северном завозе;
      3.2.9. формирование у населения и политических элит регионов Сибири и Дальнего Востока ощущения того, что федеральные органы власти комплектуются людьми, никогда не работавшими в Сибири и на Дальнем Востоке, не знающими их проблем и безучастными к их судьбам; прекращение прежней практики ротации кадров федерального Центра с широким привлечением специалистов из всех регионов России и, в первую очередь, Сибири и Дальнего Востока.
      3.3. Чем опасен сценарий дезинтеграционных процессов между европейской и азиатской частями России?
      Во-первых, для Сибири и Дальнего Востока это будет означать переход в совершенно иную государственно-политическую реальность, где почти неосязаемая власть федерального Центра сменится жестким прессингом со стороны США, Японии, Кореи, Китая. Одновременно будут потеряны потенциальные выгоды нахождения в едином социально-экономическом пространстве, в том числе общероссийского рынка.
      Во-вторых, для европейской части России дезинтеграция будет означать не только потерю рынков, но, главное, огромного ресурсного и пространственного потенциала, который не один раз спасал европейскую часть от катастрофы (например, в Великую Отечественную войну).
      В-третьих, для России как целостного государства дезинтеграция Востока и Запада будет означать потерю и необходимость воспроизводства огромного оборонного и военно-промышленного потенциала (базы Тихоокеанского флота, объекты стратегического назначения и т. д.).
      3.4. Все эти последствия вполне реальны, и развитие событий в ХХI веке может пойти по трем вероятным направлениям.
      Первый вариант - пассивное наблюдение за развитием событий, каждое из которых может иметь вышеуказанные дезинтеграционные последствия; судя по всему, именно этот инерционный вариант реализуется в настоящее время.
      Второй вариант - активная государственная политика противодействия указанным дезинтеграционным тенденциям, предполагающая осознание общенациональной значимости этой проблемы и наличие ресурсов и политической воли для реализации такой государственной политики; судя по всему, до настоящего времени в России для этого нет ни готовности, ни возможности.
      Третий вариант учитывает опасность разделения и для европейских, и для азиатских регионов России; он предполагает проведение интеграционных действий с обеих сторон и прежде всего - политическими лидерами регионов, представленными (но реально не объединенными идеей интеграции) в Совете Федерации. Уже сейчас имеются немало возможностей для укрепления интеграции. Рассматриваемый вариант предполагает реализацию этих возможностей в виде конкретных проектов и программ, для которых требуются не столько средства федерального бюджета (на что совершенно нельзя рассчитывать), сколько создание общероссийских организационно-правовых условий и межгосударственных договоренностей. Необходим международный инвестиционный суперпроект "Сибирь и Дальний Восток" под эгидой правительства России. Это наиболее приемлемый вариант, и его реализация должна стать важнейшим приоритетом деятельности Государственной Думы и нового Президента России.