Стих для Ланцелота
      шаг с дороги
      разве я знал тогда, что игра - это для тех, кто ослеп
      невидимый, но зрячий, я скользил по радугам: из дома в дом
      любил кого-то - любовью ветра, дождя, снега
      моими молитвами - проклятия были
      мои молитвы упали небом на мертвую землю
      и я даже не знал, кто мне ответит теперь
      из никуда - в никуда, шаг - где нет больше ни тебя, ни меня
      куда мы не вернемся, где мы будем жить вечно
      не понимая, что кто-то уже сыграл нашу жестокую сказку
      и боль моя - от меня отреклась
      шаг, даже не в никуда
      эй, на дороге, так - где вы?
      Илриниснэй Лэйвлан
      "Быть иль не быть?.."
      НАЗГУЛЬСКИЙ ПУТЧ
      В Москве однажды был октябрь. Скучно.
      В "Макдонадсе" за гамбургером дивным
      Два назгула в потрепанных косухах
      Воспоминаньем милым предавались.
      - А помнишь,- говорил один другому,
      Как давеча, над Широм пролетая,
      Я банку с зажигательною смесью
      Случайно уронил; так вот ведь гады
      Они полдня потом вопили и орали,
      Что я, мол, Гэндальф, и что я вернулся!
      Ты видел ихний храм святого Фродо
      Ар-Паразон такие строил в Нуменоре,
      А эта церковь горе-кольценосцев!
      Святое откровенье гнома Гимли!
      История Войны кольца от Сема!
      Конфессии, дебаты... старый Толкин
      На что уж ортодокс, и он туда же:
      Мол, Горлум - инкарнация Иуды,
      А Гэндальф - дух святой, а Фродо Беггинс,
      Должно быть, инкарнация Христа!
      Я Мелкором клянусь, что, право, к Манвэ
      Воззвал бы... да, поверь мне, неохота.
      Какого Сема... Я б развоплотился,
      Да нет уже на то Великой воли,
      И черным делом горя не поправишь...
      - Тебя я слушаю и, право, изумляюсь,
      Мой брат, скажи, ты назгул иль не назгул?
      Какого Сема, говоришь, так в чем же дело?
      Я думаю - пришло святое время,
      И снова нам пора объединиться!
      - Зачем? Нам не поднять Великий Мордор,
      И кровью хоббитов, безмозглых попрошаек,
      Не искупить нам древнего позора.
      - Да, восемь нас! Где меч твой, пропил?
      Дурак! Снеси тогда кольцо свое в ломбард
      И радуйся, фантастику читая,
      Свези на Тишку старые доспехи
      Купи в валютном бластер с огоньками,
      И Манвэ пусть тебя хранит! - Ты прав, конечно.
      - Так в чем же дело? - Нет дороги прежней,
      И память мне и враг, и чуткий лекарь...
      Ты знаешь, кто вчера мне вдруг приснился?
      - Неужто? - Верно, странный сон я видел:
      Как будто Он вернулся, с ним - Девятый.
      - Король? - Мне снилось, что они вернулись, страшно
      Впервые в жизни стало мне; проснулся
      Вокруг Москва проклятая все та же,
      Ты понимаешь? - Это знак! Настало время!
      Пошли, нам остальных необходимо
      Найти. - Да погоди, а вдруг измена?
      Не все так просто. - Надо торопиться,
      Твой сон был вещий, я за то ручаюсь,
      Да восияет Черный свет над этим миром!
      И хмурый дождь над тусклою Москвою,
      И люди, и деревья, и собаки
      Все было словно скверным наважденьем...
      Два назгула свернули в переулок,
      Там, в глубине двора, за черной дверью
      Жил третий, впрочем, жил ли? Годы злые
      Оставили свой тяжкий отпечаток
      В душе весельчика и недотепы,
      Любителя цветов, девиц и пива;
      И ятаган ржавел в углу каморки,
      Заваленный художественным хламом.
      Десяток переломаных мольбертов,
      Холсты, бумаги, кисточки да краски,
      И сам хозяин в бежевом халате
      Вот то, что увидали, распахнувши
      Тугую дверь, два назгула. - Приветик,
      Я всякий раз ловлю себя на том,
      Что расставаться лет на тридцать-сорок
      Бессмертным выродкам с амбициями эльфов...
      - Ты все малюешь? - Пиво есть, хотите?
      Прошу прощенья, занят я, - работа,
      Совок мне нынче деньги вроде платит
      За мордорский модeрн и за чернуху.
      - Ну вот, я говорил же: все не просто.
      - Заткнись. Послушай, есть дела важнее,
      Что скажешь ты, коль Повелитель... - Снова?
      Да полно вам, былому нет предела,
      А настоящее, пардон, хотите пива?
      - Да, мордорские рати поредели.
      И как тебе кольцо Он мог доверить?
      Раскинь мозгами, рыжею башкою
      Ты думать хоть когда-нибудь сумеешь?
      - Не кипятись, смотри, ведь он смеется.
      - Конечно, я смеюсь, но между прочим,
      Пока вы здесь, пытаясь оклематься,
      И пользуясь бессмысленным бессмертьем,
      Кого-то и за что-то убивали,
      Я путешествовал. Тибет и Амазонка...
      Я был однажды даже в Антарктиде.
      Оно, конечно, верно, я предатель,
      А вы - убийцы, Он бы не одобрил
      Ту назгульскую легкость, ту, с которой
      За лет последних, скажем там, пятьсот иль боле,
      Приняв присяг, так скажем, двести-триста,
      Вы воевали... - Хватит, умоляю,
      Заткнись! Воистину, проклятье из проклятий:
      Совсем недавно, лет, пожалуй, сорок
      Назад - в войне дурацкой я на поле брани
      Вдруг встретил брата, был он мне врагом,
      И мы служили разным господинам;
      Я ничего не смог ему ответить,
      А он мне ничего не смог сказать.
      Нет, хватит! Нам пора объединиться!
      - Погодь, погодь, я знаю, ты о ком,
      Он здесь недалеко в агенстве "Алекс"
      Работает каким-то вышибалой.
      - Во славу Мелкора! А ты-то, право, дурень
      В "Макдональдсе" мне гнал и сомневался.
      Нас четверо, пошли его отыщем,
      Да врось ты кисти, после домалюешь.
      - Он прав, пошли, лиха беда - начало.
      - Да ладно вам, готов я прогуляться,
      А Мелкора ты вспомнил зря, родимый,
      Не Мелкор вам теперь хранит, а Тулкас.
      - И как тебе доверили кольцо,
      Художник... - Мне кольцо не в тягость,
      Но лучше вспомни, брат, первоисточник:
      Ведь с хоббитами мы не воевали,
      С людьми же воевать вобще нелепо,
      Другое дело эльфы... - Эльфы?
      Найди хоть одного теперь! Уплыли.
      - И правильно, туда им и дорога.
      Блондин, такой браток, голубоглазый...
      - Из назгулов? - Ты вспомнишь, говорил мне
      Что сам бы улизнул из Средиземья,
      Хоть чучелом, как в старом анекдоте,
      А я, дурак, тогда над ним смеялся.
      - А ты дурак и есть. - Да будет спорить,
      Хотите корку, есть одна легенда,
      Что по прибытии всем горе-кольценосцам
      Подарен был раскошный остров. В Валиноре
      Ведь места нет раздорам и разврату...
      - Да ладно уж! - Но так гласит легенда,
      Так вот, чтоб эти горе-кольценосцы
      Не опозрили святого Валинора
      Им Манвэ всем отгрохал Дивный остров.
      И жили там - и Беггинсы, и Гендальф,
      Ну, словом, поняли, вся светлая девятка,
      Плюс Элронд да колдунья с Лориэна,
      Плюс наши и Король, и Повелитель...
      - Послушай, милый, все, конечно, круто,
      И я смеюсь, но кто сие придумал?
      Ты глянь на этого - зеленый весь со злости,
      Ну, что? откуда сведенья? - Да вот же,
      Видать, республиканская газета.
      - "Гондорский Пионер", смешно. Такую пакость
      Кто напечатал? "Голос Сарумана"!
      Да, нет предела маяйрскому стебу
      Над нашим развеселым Средиземьем!
      - Так я скажу, что Гэндальф, хоть и гнусен,
      Но в тыщи раз приятней Сарумана...
      - Оно, конечно, назгульской башкою
      Нам не понять майярские причуды.
      - Ты все смеюшься?! - Полно вам, пришли уж.
      - Вы гляньне, братцы, нас поди - встречают!
      У входа в офис, в строгой серой "тройке",
      Храня покой совковских коммерсантов,
      Стоял высокий статный кольценосец.
      - Браток! Привет! - Стоишь, мы за тобою.
      Есть дело. Странно, что в одной стране мы
      Вдруг встретились. Видать есть Воля свыше,
      Он должен к нам вернуться. - Повелитель?
      Зачем? Я за бессмертие спасибо
      Ему сказал? Сказал. Он нас покинул.
      И хватит. В "толкин-клубе" эти корки
      Имеют, говорили мне хожденье.
      И хватит. Мы давно уже не дети,
      И в "назгулов" играть нам не пристало.
      - Предатеь! - Нет. Бессмысленные клятвы
      Я никому давать не собираюсь.
      - Но с нами хоть пойдешь ты? - Как, задаром?
      <...>
      авг.-сент. 93г.
      ВСЯКИЕ ХРОНИКИ АРДЫ <И НЕ ТОЛЬКО>
      В СТИХАХ И РИСУНКАХ
      Старый Толкин из Англии братской Умный Элронд из Ривенделла
      Написал как-то детскую сказку Пригласил к себе Чипа и Дейла
      Но, я думаю, все же Утром - вот тебе на
      Лучше б был чернокожим Эльфинит с бодуна
      Дивный Толкин из Англии братской Не признал своего Ривенделла
      Бильбо Беггинс из доброго Шира Саруману (а он жил в Ортханке)
      Раз заделался мрачным вампиром Подарил Митрандир обезьянку
      Саурон с перепугу Целый день палантиры
      Не Врагом стал а Другом Прямо в лоб Митрандиру
      Сэру Бильбо из доброго Шира Вылетали из окон Ортханка
      Бравый назгул из Мордора Черного Мокрый Горлум из Ородруина
      Сильмарила отведал толченого Как-то ночью нарвался на мину
      И до самой зари Мина долго пыхтела
      Он сиял изнутри А потом заржавела
      Поделом ему, назгулу черному У подножия Ородруина
      Глупый Леголас из Лихолесья Тощий Враг из-за Тангородрима
      Разучил как-то гномскую песню Говорил престарелому Гриме
      И в поход за Кольцом Всякий может в Ортханке
      Был отправлен отцом Есть сырые поганки
      Нету места глупцам в Лихолесье Поживи-ка за Тангородримом
      Ранним утром Ниэнна из Мордора Черный Хроник из Средиземья
      Митрандира схватила за бороду Приготовить решил себе зелье
      Но под вечер опять Получился пунш плох
      Принилася рыдать И опять не подох
      На руинах любимого Мордора Гадкий Хроник назло Средиземью
      Некий Манвэ из Валинора Славный Намо из тихого Мандоса
      Заарканил Ангбандского Вора Не любил очень сильного градуса
      Долго думать не стал И в обломе порой
      На хрен к Эру сослал Отсылал он домой
      Лишь подальше бы от Валинора Пьяных эльфов из тихого Мандоса
      Луэллина с егойной Дороги Ланцелоту из Камелота
      Вывозили скрипучие дроги Подарили друзья бегемота
      Пяткой в грудь себя бил И на нем выезжал
      И от счастья вопил Шпагу взяв и кинжал
      Луэллин с Бесконечной Дороги Ланцелот из ворот Камелота
      У Мит Моры из Лориэна Сэр Маккавити из Гондураса
      В голове поселилась Измена Из бульдога пошил себе рясу
      Ришелье кардинал И за 1О3 версты
      Гильотьну прислал Убегали коты
      Для спасения Лотлориэна От Маккавити из Гондураса
      Лютый Эльрик из Мельнибонэ Забияка Мир-Мурец из МУРа
      Есть любил по ночам макароны Выезжал иногда на натуру
      Но пришел Ариох 34О катан
      Тут-то Эльрик и сдох Брал с собой хулиган
      Позабыл про свое Мельнибонэ Для наезда на эту натуру
      Как-то раз Иллуватар из Эа
      Обозвал себя Мастером-Эру
      Одинокий теперь ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ
      Как затравленный зверь РАСТЕТ
      Он живет на развалинах Эа БЕЛОЕ ДЕРЕВО!
      ИЛРИНИСНЕЙ ЛЕЙВЛАН
      -------------------
      -------------------
      = НАМО =
      сюита
      (тексты песен)
      <а совсем не стихи!>
      (медитативные размышления
      на тему повести "Пустой
      Город" моего сочинения,
      мифотворчества Д.Р.Р.
      Толкиена и производного
      мифотворчества,
      послесловие к альбомам :
      "Над Городом Реки",
      "Похороны Толкиена",
      "Козерог. Жемчуг".)
      Изд. "Голос Сарумана"
      Москва-Изенгард 1993 г.н.э.
      .............
      мы летали далеко
      так, где нету никого
      выше стен ночных
      ясным деревом
      белым яблоком
      черной тучею
      выше стен ночных
      выше неба и земли
      там, нету никого
      мы летали далеко
      ясным деревом
      ..................
      ну, что еще одна глупая песня
      еще один бесмомощный ноль
      я никогда не умел верить в правду
      зато и не смогу принять этот крест
      но я клянусь, что однажды
      я упаду - это будет смешно
      да я клянусь, что никого никогда не обижу
      в компании ваших мертвых друзей
      а дни так похожи на плесень
      похожи на консервные банки с дерьмом
      похожи на белого бога
      который навсегда позабыл про любовь
      и нету бегства от боли
      как боли во тьме
      как нету счастья и скуки
      в компани мертвых друзей
      но на этом и кончим беседу
      нам всем безусловно пора по домам
      нас ждут великие книги
      с оправданьем нашей сегодняшней лжи
      но производные истины от ушлых рассказок
      так же скучны как производная боль
      и, господи, как это все круто
      особенно в кампании мертвых друзей
      но всед за кровью идет вода
      за прведной кровью - глупая моя вода
      за гордой болью - добрая вода
      а значит ваша кровь - ерунда, да
      ..................
      когда рассвета пьяный огонь
      падет на богом забытую землю
      слепой конь, слепой конь
      я в тебя верю, тебе внемлю
      когда над тобою безликий венец
      подымет родной далекое небо
      о чем ты мечтаешь, великий глупец
      огнем посвященныйв бездонную небыль
      слепой конь, слепой конь
      склонился над тихою мирной водою
      слепой конь, слепой конь
      кто мы, за что мы убиты тобою
      когда рассвета пьяный огонь
      раскроет в небо последние двери
      слепой конь, слепой конь
      иду за тобою, тебе верю
      ..............
      в пустой квартире включить телевизор
      зашторить окна, поставить чайник
      сидеть пять часов у телефона
      встретить рассвет без надежды завтра
      выпить чаю, идти по бульварам
      заглядывать в лица слепые прохожих
      встретить в автобусе осколок ночного
      кошмара, бежать без надежды на сны
      но
      это просто кто-то внутри меня хочет
      покончить жизнь самоубийством
      вернуть мне землю
      вернуть себе небо
      окликнуть кого-то именем древнем
      упасть на колени, вопить о пощаде
      бегать весь день по районным аптекам
      мусоля в кармашке рецепт на спасенье
      почти выломать дверь, упасть в коридоре
      верить, на сей раз не будет прощенья
      в грязном пальто кружить по квартире
      в поисках бритвы действительно острой
      но это просто кто-то внутри меня хочет
      покончить жизнь свою самоубийством
      вернуть мне землю
      вернуть себе небо
      свое небо
      мою землю
      .................
      страшно
      в городе дождь
      маленький кукольный домик мой кружиться
      клубнем ненуженых смешных и далеких легенд
      дождь
      и пока время спит
      тихую комнатку вдруг озарит неземное родное сияние
      милых бенгальских огней
      все
      будет не так
      время откликнется эхом, над нами словно
      протянуться трещены злые теней
      город
      последний, прощай
      что я забуду, того не открою уже никому
      я достаточно верил и ждал
      Генрих
      фон Оттергейм
      выжав улыбку из детского личика вдруг мне прошепчет
      я знал конечно я знал, что все это снова
      ......................
      мне кажется, что я уже погиб
      меня похоронили на вокзале
      и ей мою могилу показали
      а поезд стер остатки снов моих
      мне кажется, что я еще живой
      стою над пустотою перед дверью
      но так, кто нак бессмысленно мне верит
      мне дарит свой хайратник золотой
      и клонитсвя корона к голове
      и лес сошел с ума, играя в прятки
      а в городе парад, там все в порядке
      и люди там не верят синеве
      мне кажется, что я уже не знаю
      я мертвый или может быть живой
      как будто ночь беседует со мной
      а в ней я узнаю сиянье мая
      мне кажется, что я опять погиб
      что смерть моя опять игра больная
      и клиниться корона золотая
      хайратник мой из радуги и мая
      к мои мечтам бесстрастных снов моих
      ...............
      Мария утром проснется, вокруг будет снег и снегу лишь следы
      кто ночью к ней приходил, кто просил подарить миру шанс
      Мария чайник поставит и будет смотреть в окно
      а за окном смерть проходит с мешком на спине
      но не бойся, Мария, это просто кто-то снимает кино
      вокруг горят небеса и нет никого, кто бы мог это понять
      и распускается хмель и умирает зима, распяв свое рождество
      Мария, скоро они придут к тебе написать еще сто тысяч книг
      но ведь ты не умеешь читать, и сын твой давно уже мертв
      а крест висит на губе, ты только тронь языком - аллюминий на вкус
      а можешь просто летать над городом снов
      и тихо плакать и звать и звать тишину
      Мария, скоро весна, прошло три тысячи лет и нет конца этим снам
      ты видишь: по двору смерть, а может старенький дворник с великим мечом
      и где-то щелкнул затвор, а может прото упал этот город на дно
      и по-над небом плывет последний белый корабль, и он для тебя
      так не бойся, Мария, ведь это просто кто-то снимает кино
      а крест висит на губе, аллюминий на вкус, ты только тронь языком
      а можешь просто любить и уносить эту боль далеко
      и вот Мария проснулась, а вокруг никого и старый дворник
      в углу допивает портвейн
      Мария, ты не права, прошел всего один год и кровью мыли окно
      и серокрасный восход раскинул крылья свои, свои обьятья для нас
      одно крыло его - смерть, другое - музыка снов, иди на зов его, но
      сожги их книги и пепел засыпь им в глаза
      когда закончиться день и станет как-то легко
      ты сразу узнаешь тогда, что нечего больше бояться
      просто: смерть там снимает кино
      .......................
      нежный плассмасовй конник на матовом поле
      клавиши белые чкрных отрубленнх пальцев
      синезеленые капают в лужи рестницы
      я занимаюсь теорией преображенья
      ночь для рожденья, ночь рождества, но не боле
      кто-то возлюбит свой собственный бритвенный разум
      это погибнет тот, о ком так мечтал граф фон Оттергейм
      но я занимаюсь теорией преображенья
      третья попытка, знамя со свастикой правды
      круговорот на ладони беспалой Сатурна
      дай мне испить твои золотые глаза
      я занимаюсь теорией преображенья
      .....................
      люди не больше, чем просто ступеньки в эскалаторе
      люди умеют двигаться, хотеть и иметь
      им надо для счастья немного красивой падали
      пару богов, дьявола, гордость и смерть
      люди не больше, чем стрелки на часиках вечности
      вечно стремящиеся что-то такое догнать
      люди уже не способны на смех и беспесность и
      на просто мечту о том, что умеют летать
      наплюй на себя, ведь совершенство - это предательство
      все совершенны в своем желании жить
      не повинуясь своим тупым обстоятельствам
      но вопрошая зачем-то так грозно: быть иль не быть
      я ненавижу тебя, например, Мери Поппинс
      я ненавижу прямые как иглы глаза
      ты же подохнешь, поняв, что такое совесть
      а я отрекаюсь, я нехристь, я все сказал
      зверюшка, карие глаза
      плохо в ночном лесу
      .......................
      ее пальцы просты как дым папиросы
      ее крылья легки как разорванный обруч
      в ее жестах сквозят неземные вопросы
      в ее слезах - укор и великая полночь
      ее ржавые глаза выражают сомненья
      относитенльно правды небытия
      она верит, что мир это стихотвореньн
      где рифмы - враги, а звуки - друзья
      где нет ничего, кроме глупого долга
      перед черной последней великой чертой
      где закончится время всерьез и надолго
      куда после битвы
      вернется черно-белый герой
      но на колумбарий похож так ночью
      ее изысканный вжливый город
      аллеи присыпаны белым песочком
      за окнами скрежет сухих разговоров
      плохие люди, веселые гады
      свиваясь в танцах по Ницше и Фрейду
      пытаються верить в поганую правду
      убивая друг друга в аккуратных беседах
      но безупречно имя ее как деготь
      и день им хлынет из горла водой
      и смоет их глаз ничтожную копоть
      когда после битвы
      вернется черно-белый герой
      и они, взявшись за руки, пройдут по улицам
      случайно забредут в очень тихий тупик
      и так перережут глотки друг другу
      а утром снова глупое солнце взойдет
      ................
      однажды, когда ты проснешься и выйдешь на улицу, там будет снег
      и он пусть подарит морскую звезду рассвету, которого нет
      и ты поспешишь на хрустальный вокзал, чтобы успеть домой
      мы молча слушали песни его, не зная, что он слепой
      но день догорит ии рухнут снега на мой хрустальный вокзал
      ну что ты, несчастный, поешь для нее, ты все равно опоздал
      пеще одно обьясненье в любви, еще одна кража огня
      я знаю: ты в этот город пришел, чтобы убить меня
      дуэль? но это смешно, если это всерьез
      слепой менестрель, ну что тебе надо еще кроме собственных слез
      ты мог ее возвратить, ты мог ее обмануть
      но город упал и радужных дней уже не понять, не вернуть
      а там на перроне пустом слепой поет менестрель
      а в песне его - ни гнева, ни боли, а так, только снег да метель
      и страшно мне и смешно, когда поезд шпалы сорвет
      и та, кто вчера обещала быть с ним, я знаю, сегодня умрет
      но зачем тогда этот сон, зачем тебе эта звезда
      твой огненый поезд взорвет небеса, где спит подо льдом вода
      и что же, стало ли легче ей от этой песни простой
      слепой менестрель, слепой
      ........................
      люби им выше огня и веры яснее любви
      и звезды под небом ночным и сказки простые
      когда собираються в круг, в лесу зажигают костер
      друг другу они говорят: авэ, Мария
      и рысь в золотистых огнях и белые колокола
      и благостен свет его звезд и травы святые
      но ходит таинственный слон и коршун парит в небесах
      и шепчут деревья им: авэ, Мария
      и на поляну выходит медведь, серебриться шкура его
      и в лапах держит он скрипку и смотрит тоскливо
      но вот играет опять и словно бы тихо поет
      а может и нет, но слышим мы: авэ, Мария
      и ждут возвращенья звезды и смотрят друг другу в глаза
      когда из метели выходит к ним чудный ребенок красивый
      и ясный как пепел их лет, и славной словно любовь
      молчит он, но слышим мы: авэ, Мария
      .......................
      время проснется вдруг
      перерождаясь в миг
      я улетаю, мой друг
      строить фарфоровый цирк
      я оставляю ключи
      от комнат в замке ночном
      солнца живые лучи
      не осветят мой дом
      в замке моей сестры
      жизнь превращается в миг
      смерть превращается в сон
      в тихий фарфоровый цирк
      тем, кто умеет летать
      надо бояться камней
      камни умеют молчать
      смерти нет у камней
      смерти у жизни нет
      ночь поглощает крик
      солнце расплавленно в цинк
      горит мой фарфоровый цирк
      .................
      так я бы хотел, чтобы стало как раньше
      жечь корабли без надежды на море
      убивать в себе боль, не скрываясь за маскою бога
      и, что самое страшное, верить, что жизнь бесконечна
      но тогда кто-то должен сказать мне, что поздно
      кто-то должен меня убить за уход от иллюзий
      и кровью моей замкнуть эту дивную бездну
      чтобы все было как раньше
      так значит, будь проклята, сказка
      значит я не могу уже сделать им больно
      тыщи колец вокруг изувеченных судеб
      в жизни сложнее, в жизни мы не умираем
      сказки, все это сказки
      в жизни мы гораздо и злей реальней
      в сказках наши желания святы
      а в жизни - бошль почему-то проходит
      а смерть?
      а в жизни, а кто ее знает
      ...................
      от Земли до Неба, из Воды в Огонь
      чистое как солнце в первый день земли
      легкое как капля солнечный воды
      тихое как воздух
      прозрачное как Смерть
      я стою их из пепла, хочу забыть о тайнах
      постоить новый город и ждать, что станет с вами
      ломать им сказки и считать их дни, врачам не доверяя
      я стою мир из пепла
      что мне останется от неба
      что мне останется от песен
      немного слез невыразимой боли
      и детство
      только вдруг все это сказки
      а вдруг мы не умрем от этой боли
      заложники бесчувственной любви
      и света
      что мне осталось после книг и песен
      больная пустота, прелюдия для смерти
      в несотворенном мире тихой боли
      без гнева и тоски, без воздуха и неба
      город, построенный заложником лжи с надеждой на вечность
      долог мой путь от бога к мечте, до скорой встречи
      поле великих утрат исполосовано рельсами-днями
      нами проснется, встревожит восторженных птиц в черном небе
      жестокий гудок паровоза
      так поезд рухнет грудой камней на снег, орашенный
      кровью несчастных людей, так прости же им, боже
      поиск дверей в никуда - наружу, горстию пепла
      только, как же так, Намо
      вдруг ведь все это сказки
      вдруг мы уже никогда не умрем
      кто же простит нас тогда
      может быть ты
      поздно, уже ничего не случится
      даже
      спустя три года
      от земли до неба, из воды в огонь
      черное как утро в первый день земли
      белое как капля сумрачной воды
      красное как пламя мертвого огня
      вечное как воздух, прозрачное как смерть
      вот мы и встретились, Намо
      что мне осталось? только зависть, тоска и страх
      пустых горизонтов могильные плиты любви
      упавшие наземь в жажде испить эту воду и обратить ее в прах
      столько белых лет! столько пепла дней - достаточный срок
      для крика в глухой пустоте
      а вдруг все это сказки? Намо, но кто же тогда из нас лжет
      кому же из нас так нужны эти зависть, тоска и страх
      ведь кто-то, а ты знаешь - кто, в начале времен уже выколол
      Арде глаза
      так кто ж виноват в том, что он тоже ослеп
      кто виноват в том, что я не умею верить ослепшим
      но совершенное зло предусмотрело такое падение мира - что же
      им видеть еще
      Намо, ну что же им видеть еще
      трехкрылою тенью над темной тюрьмою, над морем чудовищных книг
      бессилье, о чем же любить, коль воистину книги горят
      во имя их истин их книги горят - так пусть же сгорит еще одна
      ослепшая книга
      слишком много добра, слишком много жестого гнева, железных слез
      удивительный мир, бесполезный ответ на извечно бесстыдный вопрос
      непростительный стыд, непрощающий мир, не способный свой свет
      защитить
      Намо, ну разве можно зная, что смертен - кого-то любить
      зная, что книги - лдишь пепел, слезы да кровь
      зная, что надо ведь все-таки как-то дожить
      до того, что: что-то потом назовут они словом "любовь"
      Астэ, так что ж они знали о счастье своем
      участь ли вечных, тьма или свет, или что-то иное
      что уже не способно убить
      эти зависть, тоску и страх
      эти звезды в пустых небесах
      Намо, прости, не получился у нас разговор
      неудивительно, впрочем последняя сказка мне стоила жизни
      Намо, так может быть все это жизнь
      Намо, а вдруг мы уже не умрем, - никогда, никогда
      к чему же тогда эта боль
      зачем мы бессмертны, за что я прощаю тебя
      мне страшно
      вдруг мы никогда не вернемся
      и не успеем, Намо, даже уже умереть
      Намо, мне было больно
      зато я знаю теперь откуда берется боль
      так что же теперь говорить
      Намо, да я доволен, да я видел солнце
      в последний божественный день бесполезногй земли
      но, Намо, разве все это стоит каких-нибудь слез
      Намо, разве все это стоит чьей-нибудь боли
      ведь кто-то, а ты знаешь - кто, в начале времен
      уже выколол Арде глаза
      так кто ж виноват в том, что он тоже ослеп
      Намо, вот мы и встретились снова
      честно скажу, я был не рад этой встречи
      но что с тобой делать
      так, Намо, вдруг - все это сказки
      Намо, а вдруг мы никогда не умрем
      зачем тогда эта жизнь
      Намо, зачем же тогда тебе жизнь
      зачем же тогда эта боль
      вся эта боль
      вот мы и встретились, Намо
      ну разве ты мог поступить иначе
      ну разве ты еще хоть что-нибудь мог
      Намо, ведь мы живы до тех пор, пока все это сказки
      конечно, мы уже живы, Намо
      и кто-то ведь должен простить всю эту любовь
      всю эту боль
      Намо, я и не знал, что это так просто
      Намо, я и не знал, что это может случится
      так может случиться
      до тех пор, пока - все это сказки
      Астэ, до тех пор, пока
      ......................
      гляжу на мир я из окна вагона
      вижу, море над морем светят звезды
      по морю смерть ходит тахо так, степенно
      а мир велик и много вас, а у нее - детишки
      да что мне делать, как быть, о чем читать морали
      кого любить, за что просить прощенья
      погиб мой сон, что ж извините, сказки
      прости меня, но я ведь не могу иначе