В тот же день вечером он рассказал Хиальпреку о своем намерении поехать в страну франков.
      - Ты настоящий сын своего отца, мой мальчик! - любовно глядя на юношу, воскликнул старик. - И я не оставлю тебя без помощи. Возьми мои корабли и мою дружину. Она не так многочисленна, как дружины короля Линги и его братьев, но зато состоит из опытных и храбрых воинов. Ты отважен и честен, и я верю, что боги даруют тебе победу.
      Сигурд начал благодарить старого короля, но тот прижал его к груди и сказал:
      - Когда ты был еще ребенком, я предсказал тебе славное будущее. Оправдай мои слова, будь достоин своего имени лучшей благодарности мне не надо.
      Получив согласие Хиальпрека, Сигурд стал немедленно готовиться к походу. Датский король дал ему около сотни своих кораблей. Узкие и длинные, как и все корабли викингов, они могли идти и под веслами и под парусами. В каждом из них помещалось от двадцати пяти до пятидесяти воинов. В ожидании отплытия эти корабли были вытащены на берег и тщательно проконопачены, а их оснастка заменена новой. Тем временем молодой вождь отобрал воинов для своей дружины. Все это были рослые, крепкие люди, прекрасно владевшие оружием и не раз принимавшие участие в самых дальних и опасных походах. Некоторые из них побывали и на знойном юге, и у скалистых берегов Исландии, а иные заплывали даже в страну мрака и вечных льдов, где, по преданию, жили одни снежные великаны.
      Регин долго сердился на Сигурда, но незадолго до его отъезда он неожиданно пришел к нему и, стараясь смягчить свой резкий, скрипучий голос, спросил:
      - Скажи мне, Сигурд, что ты будешь делать, когда одержишь победу над Гундингами?
      - Когда я одержу победу над Гундингами, - улыбнулся Сигурд, - я поеду с тобой за сокровищами Андвари. Правда, к золоту я равнодушен, но я охотно померяюсь силой с твоим братом драконом.
      - Тогда позволь и мне сопутствовать тебе в походе, - сказал Регин. - В бою я не многого стою, но, может быть, помогу тебе добрым советом.
      - А ты не боишься, что мы сложим в этом походе свои головы? - спросил Сигурд.
      - Я уже говорил однажды, что никто, кроме тебя, не может добыть "пламень реки", - возразил Регин. - Если ты погибнешь, золото для меня навсегда потеряно, а жить без него я не могу. Будь что будет, я разделю твою судьбу.
      - Хорошо, - рассмеялся Сигурд, который не мог понять алчности Регина. - Если так, я согласен и беру тебя с собой.
      Через несколько дней корабли датчан были спущены на воду. Украшенные флагами с изображением летящих воронов и морских ястребов и прикрепленными на носу резными фигурами медведей и волков, они вытянулись вдоль берега, готовые по первому знаку молодого вождя пуститься в плавание. На них разместилось несколько тысяч воинов, которые должны были сопровождать юношу в его походе в страну франков. Сигурд не мог взять в поход лошадей, но он все-таки нашел место для Грани на "Драконе", самом большом из своих кораблей, на котором он плыл сам вместе с Регином и полусотней отборных воинов. Гьердис и Хиальпрек пришли его провожать. Глаза бывшей королевы франков сияли: она не сомневалась в победе сына.
      - Что-то говорит мне, что нам не суждено больше увидеться, - сказала она. - Но тебе предстоит совершить еще много подвигов. Только не забывай, что ты принадлежишь к роду Вольсунгов, а они никогда не отступали перед врагом, как бы силен он ни был. Прощай.
      - И помни мои слова, - добавил старый король. - Будь достоин своего имени.
      Солнце уже клонилось к закату, когда корабли Сигурда, подхваченные свежим северным ветром, оставили берега Дании. Погода сначала благоприятствовала плаванию, но уже под вечер ветер усилился, а к ночи перешел в настоящий ураган. Регин посоветовал Сигурду спустить паруса, но тот приказал поднять их еще выше, и легкие суда датчан как птицы понеслись вперед.
      - Ты погубишь нас всех! - стонал гном, закрывая от страха глаза.
      - Зато мы быстрее доберемся до цели! - отвечал юноша.
      Однако к утру на море разыгралась такая буря, что даже самые отважные и опытные воины из дружины Сигурда приуныли. Они убрали часть парусов, но, несмотря на это, мачты корабля гнулись, и казалось, что они вот-вот сломается; совсем же спустить паруса молодой вождь не решался - это сделало бы его корабли игрушкой волн: идти на веслах в такую погоду было почти невозможно.
      Неожиданно Сигурд услышал грохот, еще более страшный, чем рев бури, и увидел прямо перед собой высокий утес, о который, клубясь и пенясь, разбивались огромные седые валы. Он уже собирался повернуть руль "Дракона", чтобы избежать этой новой опасности, но тут до него долетел чейто голос, столь могучий и громкий, что он заглушил собой и ветер и море.
      - Эй, Сигурд, не бойся и плыви ко мне!
      В тот же миг море вокруг утеса успокоилось, и "Дракон" смог подойти к нему вплотную. На его вершине стоял одноглазый старик в широкополой шляпе и синем плаще, тот самый, который не так давно помог Сигурду выбрать себе жеребца.
      - Привет тебе, сын Сигмунда и внук Вольсунга! - сказал он. - Я знаю, ты едешь в страну франков. Возьми и меня с собой. Ты об этом не пожалеешь!
      - Охотно, - отвечал юноша. - Я рад, что снова встретился с тобой. Ведь я еще не поблагодарил тебя за оказанную мне услугу.
      - Она не была последней, как не будет последней и та, которую я окажу тебе сегодня, - отвечал старик, легко перепрыгивая с утеса на корабль. - Море хочет поглотить и тебя и твоих людей, но я постараюсь его успокоить.
      Он стал на носу "Дракона", поднял вверх руки, и Сигурд невольно вскрикнул от изумления. Ураган тут же стих, волны опали и поверхность моря сделалась ровной, как зеркало. Старик продолжал стоять с поднятыми руками, и вот тучи внезапно раздвинулись и яркие лучи утреннего солнца осветили утомленные бессонной ночью лица датчан и весело заиграли на золоченых крыльях их шлемов. Незнакомец обернулся к Сигурду.
      - Ты доволен? - спросил он.
      - Да, я доволен, - отвечал тот, - но, говоря по правде, я предпочел бы этому затишью небольшой ветер: под веслами мы не скоро доберемся до берега.
      Старик улыбнулся.
      - Хорошо, я исполню твое желание, - сказал он и махнул рукой.
      Сейчас же подул ровный попутный ветер, и суда датчан, снова подняв паруса, быстро понеслись к югу.
      - Ты действительно велик и мудр, незнакомец, - сказал пораженный юноша. - Но вот уже второй раз ты приходишь мне на помощь, а я до сих пор не знаю твоего имени.
      - Зови меня Гникар, - отвечал старик. - Хотя у меня столько же имен, сколько на земле племен и народов. Много лет живу я на свете, и мои волосы были уже белы, когда родился твой дед, славный Вольсунг.
      - Я вижу, Гникар, что для тебя на свете нет тайн, так скажи мне, отомщу ли я Гундингам за смерть отца? - спросил Сигурд.
      - Посмотри вверх! - усмехнулся старик.
      Юноша поднял голову и увидел орла, парящего высоко в небе.
      - Это вестник победы, - сказал Гнйкар, - так чего же ты спрашиваешь?
      Он завернулся в плащ, надвинул на глаза шляпу и не произнес больше ни слова, пока они не причалили к берегу страны франков.
      Больше восемнадцати лет прошло со дня битвы, в которой пали Сигмунд и Гилими, и уже никто, кроме крестьян, страдавших под жестоким владычеством Гундингов, да старых воинов, не вспоминал покойного вождя франков, правившего так мудро и справедливо. В стране господствовали король Линги и его братья. Их дружины были так многочисленны, что они могли не бояться нападений врагов и поэтому все свое время проводили в пирах и забавах.
      В тот же самый час, когда северный ветер принес к земле франков корабли датчан, Линги в старом замке Вольсунгов принимал многочисленных гостей. Разгоряченный выпитым медом и лестью своих придворных, рыжебородый, с огромным орлиным носом и желтоватыми кошачьими глазами король гордо сидел за столом, прислонившись широкой спиной к дубу валькирий, и слушал песню одного из бродячих скальдов, который пел о могучем богатыре Беовульфе и о его замечательных подвигах.
      - Я не знаю, так ли велик был этот Беовульф, - воскликнул Линги насмешливо, едва певец успел закончить последнее слово, - но вряд ли бы он справился с нами, Гундингами! Вольсунги тоже хвастались, что ведут свой род от самого Одина, а теперь мы сидим здесь, в их замке, и нет больше никого, кто бы мог прогнать нас отсюда.
      Он еще говорил, когда снаружи послышался шум, и в зал вбежал мальчик лет пятнадцати, в грязной, оборванной одежде.
      - Кто ты такой, - гневно вскричал король, - и как ты смел сюда явиться?
      - Выслушай меня, господин! - отвечал испуганный мальчик, падая перед ним на колени. - Я пастух и сегодня, как обычно, пас твое стадо на опушке леса, вблизи моря. Вдруг к берегу подошли неизвестные корабли, и высадилось много вооруженных людей, а один из них, красивый, как Бальдр и могучий, как Тор, подозвал меня к себе и сказал: "Беги в замок и скажи своему господину, королю Линги, что Сигурд, сын Сигмунда и Гьердис и внук Вольсунга, приехал сюда, чтобы отомстить за своего отца и деда. Пусть король и его братья готовятся к бою, который будет для них последним!"
      Кошачьи глаза Линги сузились от гнева. Он встал со своего места и взялся рукой за меч, но потом неожиданно расхохотался.
      - Сын Сигмунда и Гьердис! - воскликнул он. - Значит, Гьердис жива. Но ведь ее сыну еще не может быть и восемнадцати лет. И этот мальчишка смеет угрожать мне - мне, Линги из рода Гундингов! Скажи, - обратился он к пастуху, - много ли с ним воинов?
      - Я не мог сосчитать их, господин, - ответил мальчик, но знаю, что они приехали на ста кораблях.
      Линги снова расхохотался.
      - Не слишком велика дружина у этого Сигурда, - сказал он презрительно. - Дружины его отца и деда, которые мы разбили, были куда больше. Собирайте наших воинов! - приказал он братьям. - Но не нападайте первыми. Пусть последний потомок Вольсунгов отойдет подальше от берега. Я хочу уничтожить и его и его людей до последнего человека. А ты, пастух, убирайся назад к своему стаду.
      Он пнул ногой мальчика и, не обращая внимания на встревоженные лица гостей, вышел из замка и приказал подать ему коня.
      Как только дружина Сигурда высадилась на берег, к нему подошел Гникар.
      - Нам пора проститься, - сказал он. - Не бойся, скоро мы опять увидимся. Еще раз приду я к тебе на помощь, ну, а потом, потом придет твоя очередь, и ты придешь ко мне сам. Прощай!
      И он, не оборачиваясь, быстро направился к лесу и так незаметно исчез в кустах, что юноше показалось, будто он растаял в воздухе.
      Не дождавшись на берегу нападения Гундингов, Сигурд повел свою дружину дальше на юг. Король Линги поджидал его на обширной безлесной равнине в двух днях пути от моря. Здесь он рассчитывал легко окружить и уничтожить небольшое войско молодого вождя.
      - Это не битва, а охота, - смеясь, говорил он своим братьям. - Зверь сам идет в наши руки, и я позабочусь о том, чтобы ему не удалось улизнуть от моих воинов.
      И действительно, не успел отряд Сигурда выйти на открытое место, как на него со всех сторон обрушились пешие и конные дружины Гундингов. Казалось, что он будет мгновенно сметен их ударом, но датчане, стоя плечом к плечу и дружно защищаясь, выдержали первый натиск врагов, а потом и сами стремительно двинулись вперед. Перед их рядами на своем сером жеребце бурей носился Сигурд. При каждом взмахе его волшебного меча падало трое, а то и четверо неприятельских бойцов. Грани как мог помогал своему хозяину. Он хватал зубами воинов Линги, сшибал их грудью и топтал своими тяжелыми копытами.
      - Это сам Тир! Сам бог войны Тир! - кричали дружинники Гундингов, в страхе разбегаясь во все стороны перед юным богатырем.
      Стоя поодаль на небольшом холме, Линги гневно теребил свою рыжую бороду.
      - Нам надо остановить его, братья, - воскликнул он, - или он один перебьет всех наших людей. Вперед! За мной!
      Он пришпорил коня и помчался прямо на юношу. Его три брата, такие же рыжебородые и коренастые, как и он сам, поскакали за ним следом.
      Увидев короля и узнав его по золоченому рогатому шлему и богатому вооружению, Сигурд радостно засмеялся.
      - Здравствуй, Линги! - крикнул он. - Час настал, и пора тебе уплатить старый долг!
      Вместо ответа Линги яростно ударил его мечом, однако юноша легко отбил его удар и в свою очередь поднял меч. Гундинг закрылся щитом, но Грам рассек его, словно он был из воска, рассек рогатый шлем, рассек самого Линги и рассек его коня.
      "Мой добрый меч отомстил за своего хозяина", - подумал Сигурд, глядя на мертвого врага, но не успел вымолвить этого вслух - на него с трех сторон напали три королевских брата.
      - Смерть тебе! - закричали они.
      - Смерть вам! - отвечал юноша и изо всех сил взмахнул Грамом.
      Три разрубленных пополам трупа одновременно упали на землю, а из груди неприятельских воинов вырвался громкий крик ужаса. Не пытаясь больше сопротивляться и бросив оружие, они кинулись бежать, думая лишь о том, как бы спасти свою жизнь.
      Сигурд не стал их преследовать. Он приказал своим дружинникам с честью похоронить тела убитых, а сам повернул Грани и медленно поехал обратно на север. Тут его окликнул Регин. Во время битвы хитрый гном прятался за спины датских воинов, с тревогой наблюдая оттуда за ее исходом, и теперь был вне себя от радости.
      - Ты куда едешь, Сигурд? - спросил он.
      - Я хочу посмотреть на старый замок Вольсунгов, где родился мой отец, - ответил юноша. - А потом готов ехать с тобой за золотом.
      - Разве ты не желал бы остаться в этой стране и править ею, так же как твои предки? - удивился Регин.
      Сигурд покачал головой.
      - Я еще слишком молод, чтобы быть хорошим королем, - ответил он. - Пусть страной франков отныне управляет мой названый дед, Хиальпрек, он добр и справедлив и будет любим народом, а я пока постранствую по свету в поисках славы и подвигов.
      Регин с трудом сдержал торжествующую улыбку.
      - Подожди, я поеду вместе с тобой, - сказал он. - Только сначала найду себе лошадь.
      Сигурд рассмеялся, потом нагнулся, поднял одной рукой гнома и посадил его сзади себя.
      - Ни одна лошадь не угонится за моим Грани, - сказал он, - но зато он легко понесет двоих. Только держись за меня покрепче.
      Слуги Линги, узнав о поражении дружины Гундингов и о смерти своего господина, в страхе бежали прочь, и Сигурд нашел старый замок Вольсунгов пустым. Он медленно прошел по его залам и наконец остановился перед дубом валькирий. Могучее дерево уже давно залечило рану, нанесенную ему мечом Одина, и лишь едва заметный шрам на его коре указывал на то место, откуда Сигмунд вытащил когда-то клинок, висящий теперь на поясе его сына.
      - Как ни стар этот дуб, он переживет последнего из Вольсунгов, - сказал Сигурд, оборачиваясь к Регину, который молча стоял за его спиной.
      - Зато замку осталось жить совсем недолго, - ответил карлик, показывая юноше на прогнившие бревна стен и осевшую крышу.
      - Чем скорее он рухнет, тем лучше, - угрюмо произнес Сигурд. - Мое сердце говорит мне, что Вольсунги никогда больше не переступят его порога, а мне не хочется, чтобы он дост&лся другим. Скажи лучше, долог ли путь до жилища твоего брата?
      - На твоем Грани все пути коротки, - ответил Регин. - Через пять или шесть дней мы будем уже вблизи Гнитахейде. Это огромная степь неподалеку от страны готов. Там-то и живет Фафнир, и там он хранит свои сокровища.
      Сигурд на минуту задумался.
      - Я не знаю, Регин, зачем я должен проливать кровь того, кто не причинил мне зла, и добывать для тебя золото, о котором ты так мечтаешь, - сказал он, - но я дал тебе слово и сдержу его. На рассвете мы едем.
      СИГУРД СРАЖАЕТСЯ С ДРАКОНОМ
      Вот уже много лет дракон Фафнир не покидал Гнитахейде, боясь оставить свои сокровища, но ужас перед ним был так велик, что кругом на несколько дней пути не было ни одного человеческого жилья, ни одной протоптанной тропинки, и Сигурду с Регином пришлось пробираться сквозь непроходимые леса и густые заросли кустарника, которые плотной стеной окружали жилище чудовища. Гном был молчалив и задумчив, но в его глазах все чаще вспыхивал недобрый огонек.
      - Послушай, Сигурд, - сказал он как-то вечером, когда они сидели около костра, - ты никогда не видел Фафнира - уверен ли ты, что тебе удастся его победить?
      - Я уверен, что не испугаюсь его, как бы велик он ни был, - отвечал юноша.
      - Не говори так! - усмехнулся гном. - Я рассказывал тебе, что Фафнир похитил волшебный шлем моего отца и с его помощью превратился в дракона, но ты не знаешь, что этот шлем внушает страх всякому, кто его видит.
      Сигурд улыбнулся.
      - Страх можно внушить лишь тому, кто его знает, - сказал он. - Я же еще ни разу никого и ничего не боялся.
      - Панцирь моего брата не может пробить ни один меч, а из его рта брызжет яд, каждая капля которого смертельна, - продолжал Регин.
      - Грам разрежет любой панцирь, а яд для Вольсунгов не опасен, - возразил юноша. - Я слышал, что мой отец Сигмунд однажды выпил отравленное вино и оно не причинило ему вреда. Не бойся, Регин, сокровища Андвари скоро будут в наших руках.
      Гном ничего не ответил, но его глаза жадно блеснули, словно он уже жалел, что обещал Сигурду половину золота.
      На утро следующего дня лес кончился, и путники выехали на открытое место. Перед ними лежала большая, изрезанная узкими оврагами степь, в самой середине которой за невысокими крутыми холмами находилось логово дракона Фафнира.
      Регин схватил Сигурда за руку.
      - Это Гнитахейде, - шепнул он. - Осторожней! Если брат нас увидит, все пропало!
      Но Грани уже и сам остановился. Он рыл землю копытом, храпел и пугливо косил глазом, будто ожидая появления дракона.
      - Нам придется оставить его здесь и идти дальше пешком, сказал Сигурд, спрыгивая на землю.
      - Не торопись, Сигурд, - возразил Регин, в свою очередь слезая с седла. - К северу отсюда течет река, к которой Фафнир ежедневно утром и вечером ходит на водопой. Пойдем туда и будем поджидать его там.
      Сигурд согласился. Они оставили Грани на опушке леса и вскоре нашли маленькую речку, почти полностью скрытую от глаз своими высокими, поросшими ракитой берегами. Осторожно, стараясь не шуметь, оба пошли вверх по ее течению, продвигаясь все ближе и ближе к жилищу дракона. Неожиданно кусты ракиты окончились, и Сигурд, который шел впереди, увидел широкую, словно выжженную полосу голой земли, посередине которой тянулась большая, похожая на русло высохшей реки канава.
      - Это дорога Фафнира, - тихо проговорил Регин за спиной юноши. - Трава вокруг сожжена его ядовитым дыханием, а канава, которую ты видишь, - след от его брюха.
      - След от его брюха? - недоверчиво спросил Сигурд.
      Он подошел ближе. По обе стороны канавы были заметны глубоко врезавшиеся в землю отпечатки гигантских когтистых лап.
      - Как велик твой брат, Регин! - сказал юноша, меряя глазами следы чудовища.
      - Да, Сигурд, - отвечал гном, боязливо выходя из-за кустов. - Он так велик, что даже Грам не достанет спереди до его сердца. Лучше вырой яму на дне канавы и спрячься в ней. Когда Фафнир проползет над тобой, ты поразишь его мечом снизу.
      Совет Регина показался юноше разумным.
      - Хорошо, - сказал он. - Так я и сделаю, а ты пока ступай к Грани и постереги его, чтобы на него не напали волки.
      Гном наклонил голову, чтобы скрыть торжествующую улыбку, и поспешно зашагал к лесу. По дороге он еще раз обернулся и, увидев, что Сигурд роет мечом яму, весело потер руки.
      - Золото достанется мне одному, - прошептал он. - Золото Андвари достанется мне одному!
      Юноша уже кончал свою работу, когда услышал позади себя чей-то голос:
      - Здравствуй, Сигурд. Что ты здесь делаешь?
      Сигурд обернулся и увидел уже хорошо знакомого ему одноглазого старика в широкополой шляпе и синем плаще.
      - Привет тебе, Гникар! - воскликнул он. - Я рою яму, чтобы подкараулить в ней дракона Фафнира.
      Гникар покачал головой.
      - Тот, кто дал тебе такой совет, - твой злейший враг, сказал он. - Ты убьешь Фафнира, но и сам погибнешь вместе с ним, захлебнувшись в крови, которая хлынет из его раны. А после вашей смерти Регин один захватит все сокровища.
      - Что же мне делать? - спросил юноша, догадавшись о коварном замысле гнома.
      - Вырой несколько таких ям и соедини их между собой, ответил старик, - тогда кровь Фафнира растечется по ним, и ты останешься в живых.
      - Спасибо тебе, Гникар, - сказал Сигурд. - Это уже третья услуга, которую ты мне оказываешь, а я еще не расплатился с тобой и за две первых.
      - Придет время - расплатишься, - промолвил старик. - Ты помнишь, что я сказал в прошлый раз? Теперь больше я к тебе не приду, а ты сам придешь ко мне. И придешь навсегда, - добавил он тихо.
      Юноша вздрогнул. Только теперь он понял, кто стоял перед ним.
      "Ты - Один!" - хотел было воскликнуть он, но старик уже исчез так же внезапно, как появился.
      "Да, это Один: он помогает мне, как помогал и моему отцу до тех пор, пока не пробил его час", - подумал Сигурд, снова принимаясь за работу.
      Следуя совету Гникара, он выкопал несколько ям, соединил их между собой и прикрыл сверху ветками ракиты. Тем временем солнце скрылось за лесом. Приближалась минута, когда Фафнир должен был спуститься к реке. Сигурд вытащил меч, спрыгнул в одну из ям и присел на ее дне, ожидая появления дракона. Не прошло и получаса, как земля вокруг него задрожала, послышалось громкое свистящее дыхание чудовища, напоминающее сопение целого стада быков, и тяжелая, шлепающая поступь его лап. Сигурд затаил дыхание. Внезапно на лицо ему упали крупные горячие капли ядовитой слюны, и в следующее мгновение грузное тело дракона плотно закрыло небо над его головой. Юноша быстро приподнялся и по рукоятку вонзил в него меч, а потом так же проворно выдернул его снова. Из раны обильным потоком хлынула кровь, растекаясь ручьями по всем вырытым ямам. Фафнир глухо застонал и тяжело упал на бок.
      "Кажется, я победил", - подумал Сигурд, поспешно выскакивая из своего убежища.
      Увидев юношу, дракон с трудом повернул к нему огромную безобразную голову.
      - Кто ты, осмелившийся пронзить мечом сердце Фафнира? спросил он слабеющим голосом. - Как звали твоего отца и откуда ты родом?
      Юноша вспомнил, как его еще в детстве учил Регин, что проклятие умирающего может причинить вред, если он знает имя своего врага, и ответил:
      - У меня нет ни роду, ни племени, ни отца, ни матери. Один брожу я по свету, а зовут меня "Гордый олень".
      - Значит, тебя породило само чудо, - сказал Фафнир. Долгие годы носил я волшебный шлем и внушал ужас всем отважным героям. Ты первый без страха стоишь передо мной.
      - Сердце истинного храбреца не испугает никакой шлем! возразил Сигурд.
      - Если ты такой храбрец, так почему же ты побоялся сказать мне свое имя? - усмехнулся Фафнир.
      Юноша покраснел и гордо поднял голову.
      - Ты прав, Фафнир, я тебе солгал! - смело воскликнул он. - Меня зовут Сигурд, я сын Сигмунда и внук Вольсунга, хотя, быть может, ты даже и не слыхал о нашем роде.
      - Нет, Сигурд, я знаю все, - ответил дракон. - Я слышал твоем отце: он был герой, поэтому и его сын так дерзок. А все-таки ты пленник датского короля и его слуга.
      - Никто не брал меня в плен на поле битвы, - с достоинством произнес юноша. - А слуга я или свободный человек, в этом ты убедился сам.
      - Ладно, Сигурд, не сердись, - тихо промолвил Фафнир. - Я умираю и хочу перед смертью дать тебе добрый совет. Не бери мое золото, не бери Андваранаут, кольцо Андвари, - это принесет тебе гибель.
      - Смерть - удел каждого, рано или поздно она придет и ко мне, - сказал Сигурд. - Почему же я должен ее бояться?
      - Да, смерть удел всякого, - ответил Фафнир. - Но хорошо умирать в преклонные годы, оставляя после себя наследников, - ты же еще молод, и с тобой окончится род Вольсунгов. Не трогай сокровищ Андвари, Сигурд. Над ними тяготеет проклятье, а больше всего бойся моего брата. Я знаю, что он ради золота научил тебя убить меня, ради золота он убьет и тебя.
      - Спасибо за совет, Фафнир, - сказал Сигурд. - Но я уже говорил тебе, что не знаю, что такое страх.
      - Тогда ты скоро умрешь, - глухо прошептал дракон.
      Его голова упала на землю, огромное тело вытянулось - он был мертв.
      В наступившей тишине Сигурд услышал чьи-то легкие, осторожные шаги. Он оглянулся и при свете взошедшей луны увидел маленькую, чуть сгорбленную фигуру Регина. Гном, словно не веря своим глазам, посмотрел на юношу, потом кинул быстрый взгляд на убитого дракона, и его лицо недовольно сморщилось.
      - Ты убил моего брата, Сигурд! - сказал он плаксивым голосом. - Какой выкуп я получу от тебя за его смерть?
      - Ты хочешь получить выкуп за смерть брата?! - воскликнул возмущенный юноша. - Но разве не ты подстрекал меня его убить? Разве не ты мечтал захватить его золото?
      - Ты прав, Сигурд, - согласился гном. - Однако, по нашим обычаям, я все равно должен получить выкуп. Многого я не прошу. Пусть этим выкупом будет сердце Фафнира. Вынь его, зажарь и отдай мне. Тогда ты со мной расплатишься.
      - Хорошо, - сказал удивленный Сигурд. - Он ожидал, что Регин попросит у него часть его золота. - Это я могу сделать.
      Он пошел в лес, принес оттуда большую охапку хвороста, разложил костер и, вырезав своим мечом сердце дракона, принялся, его поджаривать. Гном молча наблюдал за ним, а потом лег у костра и, попросив разбудить его, когда сердце поджарится, заснул.
      Постепенно ночной мрак рассеялся, взошло солнце, и в небе над Гнитахейде появились первые птицы.
      "Наверное, жаркое уже готово и мне пора будить Регина", подумал Сигурд. Он потрогал сердце дракона руками и при этом сильно обжег себе палец. Еле удержавшись от крика, юноша сунул палец себе в рот и в тот же миг услышал, как одна из пролетавших над его головой ласточек прощебетала:
      - Вот сидит Сигурд и жарит для Регина сердце дракона. Он бы сделал умнее, если бы съел его сам.
      - А вон лежит Регин и, притворяясь спящим, думает лишь о том, как бы ему убить Сигурда, - ответила ей другая ласточка.
      - Надо было бы Сигурду сделать его на голову короче! воскликнула третья.
      - Да, мудр был бы Сигурд, если бы он все понял и сделал так, как вы советуете, - сказала четвертая.
      - Ax, что вы! Этот Сигурд просто глуп! - возразила пятая. - Он убил одного брата и оставил в живых другого. Не понимаю, как он не может догадаться, что Регин все равно убьет его ради золота.
      - Да, ты права: глупо щадить врага, который в мыслях уже трижды тебя предал, - согласилась с ней шестая.
      - Ах, Сигурд, Сигурд! О чем ты только думаешь? - промолвила седьмая. - Отруби ему голову: избавься навсегда от врага и распоряжайся один всем золотом Фафнира!
      Сигурд опустил голову. Он вспомнил коварный совет Регина подкарауливать Фафнира в яме, вспомнил злобные взгляды гнома, и его лицо вспыхнуло от гнева. Недолго думая, юноша вскочил на ноги и, выхватив меч, одним ударом отрубил Регину голову. Затем он снял с огня сердце дракона и съел его кусок за куском.
      - Он нас послушался, он нас послушался! - радостно защебетали ласточки. - Теперь он будет понимать язык всех зверей и птиц.
      А одна ласточка добавила:
      - Следуй за нами, сын Сигмунда, мы покажем тебе, где спрятаны сокровища Андвари.
      Сигурд пошел за ласточками. Рядом с широкой и глубокой норой, служившей жилищем дракону Фафниру, находился небольшой песчаный холм. Ласточки подлетели к нему и хором воскликнули:
      - Копай здесь, Сигурд, копай здесь!
      Юноша послушно раскинул мечом песок и невольно замер на месте. Перед ним, ослепляя глаза своим блеском, возвышалась целая груда золотых слитков, среди которых лежало маленькое, но искусно сделанное кольцо. Оно-то и приковало к себе внимание Сигурда. Юноше казалось, что он никогда и нигде не видел ничего более прекрасного.
      - Не трогай кольцо! Бери золото, но не трогай кольцо! Это Андваранаут, на нем лежит проклятье! - перебивая друг друга, взволнованно щебетали ласточки.
      Но Сигурд, не слушая их, уже надел кольцо на палец.
      - Ах, он взял Андваранаут, он погибнет! - горестно воскликнули птички.
      - Все мы когда-нибудь погибнем, - улыбаясь, ответил молодой богатырь и, оглядевшись вокруг, пронзительно свистнул.
      Издали послышалось громкое ржанье, и через минуту к юноше крупным галопом подскакал Грани, все еще пугливо поводя ушами и раздувая ноздри: он чуял запах дракона. Сигурд отвязал от его седла уже заранее приготовленные Регином большие кожаные мешки - гном вез эти мешки из самой Дании, - наполнил их золотом и взвалил на спину своего жеребца. Они были намного тяжелее трех закованных в броню воинов, и юноша, боясь, что Грани не выдержит такого груза, решил идти пешком. Он взял коня под уздцы, но тот не двигался с места.
      - Ну, пойдем же, Грани, пойдем, - уговаривал его Сигурд, не понимая, в чем дело.
      Умное животное резким движением вырвало из рук узду и повернулось к нему боком, словно приглашая сесть в седло. Удивленный юноша исполнил его желание, после чего могучий конь, радостно заржав, крупной рысью побежал вперед.
      - Молодец, Грани, ты достойный сын Слейпнира! - ласково сказал Сигурд, поглаживая шею свобго скакуна.
      В это время одна из ласточек опустилась на его правое плечо и шепнула ему в самое ухо:
      - К югу отсюда, между страной франков и страной готов, стоит шатер, и в нем спит прекраснейшая девушка на свете. У нее большие темно-синие глаза и густые каштановые волосы. Она ждет тебя, о Сигурд!
      - Не слушай ее, - прошептала другая ласточка, садясь на его левое плечо. - Ты слушай то, что скажу тебе я. Далеко к югу от Гнитахейде есть страна, которой правит король Гьюки. У него есть дочь - прекрасная Гудрун. У нее белокурые волосы и глаза цвета северного неба. Ты будешь ее мужем, о Сигурд!
      - Хорошо, хорошо, ласточки. Я увижу и ту и другую, - смеясь, отвечал Сигурд.
      И он повернул Грани на юг.
      СИГУРД БУДИТ БРУНХИЛЬД
      Снова дремучими лесами, потом полями и долинами рек и, наконец, невысокими, каменистыми горами ехал Сигурд на юг, держа путь между землей франков и землей готов. На восьмой день он заметил вдалеке гору выше и круче других, на самой вершине которой, казалось, горел большой костер. Юноша погнал Грани вскачь и, подъехав ближе, увидел шатер, сложенный из больших блестящих щитов, ярко сверкавших в лучах солнца.