В СССР об американских программах было хорошо известно с начала шестидесятых годов, потому наш противоспутниковый комплекс создавался целыми коллективами и зарождался в умах многих ученых. Поручили это важное дело коллективу КБ-1. В начале 60-х там было три крупных направления. Созданием зенитных ракетных систем руководил академик Александр Расплетин, систем противоракетной обороны - доктор технических наук Григорий Кисунько. Третье направление - авиационное, разведывательно-информационных систем - возглавил Анатолий Савин.
      Со временем коллектив под руководством Анатолия Савина отделился от КБ-1 (был создан Центральный научноисследовательский институт "Комета") и стал головной организацией по созданию противоспутникового оружия, но далеко не единственной. Программу "Комета" начали осуществлять вместе с коллективом Владимира Челомея. Без его ракет нельзя было обойтись. Как и без НПО Лавочкина. Там собирали противоспутник.
      Первое поражение цели в космосе в СССР состоялось... на пятнадцать лет ранее, чем в США. В августе 1970 года. К этому событию наша держава, по информации, полученной из ЦНИИ "Комета", шла около десяти лет. Был создан уникальный и эффективный автоматизированный комплекс. По крайней мере, американский - системы АСАТ - ни в какое сравнение с ним не идет. Его составляющие - наземный командновычислительный и измерительный пункт, расположенный в Подмосковье, специальная стартовая площадка на полигоне "Байконур", ракета-носитель и космический аппарат-перехватчик. Эти системы к началу семидесятых были, что называется, в полной готовности. И начались испытания в космосе.
      Военным руководством был определен спутник, который должен погибнуть. Боевому расчету противокосмической обороны поставили задачу уничтожить космическую цель, время - 45 минут. Первоначально в дело вступил Центр контроля космического пространства, его специалисты определили координаты цели. По ним на командно-вычислительном пункте рассчитали алгоритм наведения аппарата-перехватчика на спутник-жертву. После чего с КП автоматически ушла команда на подъем "охотника". Старт ракеты, и "охота" началась. Радиолокационная станция на земле продолжала определять координаты космического "охотника" и координаты спутникацели. На "охотник" ушло несколько команд коррекции полета, и он, фигурально выражаясь, подтянулся к своей жертве. На последнем участке в дело включилась головка самонаведения. Взрыв. Осколочнобоевая часть боевого снаряжения разнесла на куски мишень. Полный успех. Космическая дуэль дала прекрасный результат! Анатолий Савин по телефону доложил секретарю ЦК КПСС Дмитрию Устинову и министру обороны СССР маршалу Андрею Гречко. Последний сообщил Леониду Брежневу.
      Затем были новые поражения спутников. Наши специалисты могли захватывать и сбивать любой спутник, что пролетал над СССР, могли работать по маневрирующим целям. В 1979-м комплекс противоракетной обороны был поставлен на боевое дежурство.
      Род войск ракетно-космической обороны (РКО) официально был создан и введен в состав Войск ПВО страны со статусом войск особого назначения Директивой Генерального штаба Вооруженных Сил СССР от 30 марта 1967 года, хотя отдельные образцы техники и вооружения родились ранее. Он должен был включать в себя три системы - Систему предупреждения о ракетном нападении (СПРН), Систему противоракетной обороны (ПРО), Систему контроля космического пространства (СККП) и комплекс противокосмической обороны (ПКО). Их назначение своевременно обеспечить советское руководство достоверной информацией о ракетно-космической обстановке, предупредить об угрозе ракетного нападения, в той или иной степени защитить от удара и дать возможность, в конечном счете, Верховному Главнокомандованию принять решение на ответный удар - на введение в действие Стратегических ядерных сил. - Но мы не уничтожали американские спутники, - заявил в беседе со мной Анатолий Савин, - и не работали по ним.
      - Предположим, потребовалось бы отправить на "тот свет" американский разведывательный спутник "Феррет-Д". К слову, в семидесятые, учитывая отношения между СССР и США - это реальная боевая цель.
      - "Феррет-Д"? Отправили бы, что называется, за милую душу. Откуда узнали бы его координаты? В СССР к тому времени были уже созданы высокие технологии в области ракетной, космической, противоракетной и противокосмической техники. Существовали и развивались Система предупреждения о ракетном нападении (СПРН), Система противоракетной обороны (ПРО), Система контроля космического пространства (СККП). Специалисты последней быстро отыскали бы сначала район нахождения "Феррета-Д", а затем выдали бы точные его координаты. На заключительном этапе в дело вступил бы комплекс противокосмической обороны. По отечественным спутникам-мишеням боевой расчет работал по такой же схеме, координаты ему никто не сообщал. Все было как в боевой обстановке.
      - По силам советскому комплексу ПКО был космический корабль типа "Шаттл"? "Челноки" ведь часто выводились на орбиту в военных целях.
      - Да, по силам. Осколочно-фугасная часть на перехватчике устанавливалась мощнейшая. После первого выстрела "Шаттл" перестал бы существовать. Поражение получилось бы гарантированным.
      В августе 1970 года наши специалисты "достали" первую цель. Комплекс поставили на боевое дежурство в 1979-м. Все это время продолжались испытания. Безусловно, неудачи были. Но в целом процент попадания почти стопроцентный. СОИ в США, как известно, получила от Рональда Рейгана путевку в жизнь в 1983 году. СССР к тому времени уже уничтожил до десятка спутников. Это что касается приоритета в космических технологиях. Но все равно до сих пор непонятно, какую цель преследовали американцы, реализуя эту программу. Создать непроницаемую космическую противоракетную оборону или втянуть СССР в изнурительную гонку наращивания вооружений? Наверняка - второе. На сегодня российские специалисты располагают проверенной информацией американцы сами не верили в то, что можно обезопасить себя с помощью СОИ. Более того, вершина их практической работы - поражение в июне 1984 года боеголовки межконтинентальной баллистической ракеты "Минитмен" ракетой-перехватчиком, - оказывается, достигнута не без подлога. Ракету-то они поразили, но на ней, сообщается в американской печати, был установлен радиомаяк. Понятно, с ним перехватить ракету не очень сложно. Обманутый конгресс захватил наживку, отпустив миллиарды долларов на программу... Вот еще причина. Третья. Программа типа американской СОИ на теоретическом уровне была разработана в СССР намного ранее. Суть ее в том, чтобы создать систему, позволяющую держать на прицеле все ядерные боеголовки американцев, включая даже те, которые базировались на подводных лодках и бомбардировщиках. Система должна была базироваться в космосе и поражать ядерные ракеты американцев до их старта. По указанию маршала Устинова объединение "Комета" работало над техническим проектом. К какому выводу там пришли?
      Уничтожить весь ядерный потенциал американцев на всех видах носителей (по нашим данным, у них было до 10000 ядерных зарядов) за 20-25 минут подлетного времени невозможно. Подчеркну, такой вывод был сделан на "Комете" к концу 70-х годов. А потому, когда в апреле 1983 года Рейган огласил намерение США приступить к созданию СОИ, в Москве твердо знали - это им не удастся. Анатолий Савин доложил правительству: американцы блефуют.
      Правомерен вопрос читателя: а если все-таки у американцев получилось бы с СОИ? Ведь твердой уверенности в том, что Соединенные Штаты ограничатся только намерением, не было.
      Российские специалисты не просто доложили правительству: американцы блефуют и поставили точку. Были выданы предложения не тратить на свою СОИ миллиарды рублей (по этому пути пошел Вашингтон), а направить усилия на создание антиСОИ - то есть системы перехвата и уничтожения космических систем противника. В чем выигрыш? Достаточно вывести из строя один-два узловых элемента СОИ, пояснили мне в ЦНИИ "Комета", и вся космическая система ПРО рассыпается, сотни выведенных на орбиту спутников становятся бесполезными. Создавать же эффективное противоспутниковое оружие намного дешевле, впрочем, оно в СССР практически к тому времени было. Подобные предложения были поддержаны руководством страны - Советскому Союзу не пришлось давать симметричный ответ и тратить миллиарды рублей.
      Принимало решение политбюро партии. К слову, генсеки - Леонид Брежнев, Юрий Андропов - внимательно следили за ходом развития борьбы в космосе. Некоторым может покажется непонятным решение Юрия Владимировича свернуть в 1983 году противоспутниковую программу. Поясню, программа была свернута, но комплекс ПКО при Юрии Андропове не умер. Где-то в начале августа 1983 года Анатолию Савину позвонил маршал Дмитрий Устинов (отношения между ними были самыми добрыми) и сказал: вскоре глава государства Юрий Андропов публично объявит, что мы в одностороннем порядке прекращаем испытание противоспутникового комплекса в космосе. Анатолий Савин выразил сомнение в том, что это заставит американцев отказаться от СОИ (к тому времени президент США Рональд Рейган твердо уверовал в нее), а мы потеряем темпы в совершенствовании оборонной системы. Такого же мнения придерживалось и командование войсками противоракетной и противокосмической обороны.
      - Комплекс был освоен специалистами войск противокосмической обороны, американские спутники оказались, образно говоря, на крючке. Генеральными конструкторами Анатолием Савиным и Вячеславом Ковтуненко продуктивно велись работы по расширению боевых возможностей комплекса. Так вспоминал о тех днях первый командующий войсками советской противоракетной и противокосмической обороны генералполковник в отставке Юрий Вотинцев. - Однако в начале августа 1983 года на совещании у первого заместителя начальника Генштаба Сергея Ахромеева стало известно, что в одном из ближайших выступлений глава советского государства Юрий Владимирович Андропов объявит, что мы в одностороннем порядке прекращаем испытание комплекса ПКО. Я категорически возражал...
      18 августа 1983 года заявление главы нашего государства прозвучало, и комплекс замолчал. Подчеркиваю, замолчал, а не "умер". Он по-прежнему находился на боевом дежурстве, а всякие испытания в космосе советские специалисты прекратили.
      * АВ: ВЛАДИМИР БАБИЧ. МИГи в локальных войнах *
      Об опыте применения российского вооружения и боевой техники в военных конфликтах за рубежом говорить в открытой печати до недавнего времени было не принято. Хотя, как известно, российские боевые самолеты, сухопутная и морская техника принимали самое непосредственное участие в событиях в Корее, Вьетнаме, на Ближнем Востоке, в других горячих точках планеты.
      МИГ-15 против "Сейбра"
      Пауза в боевом применении истребителей после Второй мировой войны длилась всего пять лет. Не успели еще историки дописать труды о прошедших сражениях, как в небе далекой Кореи разразились новые. Был открыт счет широкомасштабным локальным войнам, которые потрясали мир регулярно в каждом последующем десятилетии.
      Многие специалисты называют эти войны своеобразными полигонами для испытаний новой боевой техники. По отношению к начавшейся в ноябре 1950 года войне в Корее это определение подходило в полной мере. Впервые проверяли свои боевые возможности реактивные истребители, самолетыразведчики истребители-бомбардировщики. Особое значение придавалось противоборству советского МИГ-15 и американского "Сейбра" (F-86).
      За три года войны в Корее летчики-интернационалисты 64 ИАК (истребительного авиационного корпуса) провели 1.872 воздушных боя, сбили 1.106 самолетов американского производства, из них 650 "Сейбров". Потери МИГов составили 335 самолетов.
      МИГ-15 и "Сейбр" - представители первого поколения реактивных истребителей, мало отличавшиеся по своим боевым возможностям. Наш самолет был легче на две с половиной тонны (взлетный вес 5.044 кг),однако "тяжесть" "Сейбра" компенсировалась большей тягой двигателя (4.090кг против 2.700 кг у МИГа). Тяговооруженность же у них была практически одинаковой - 0,54 и 0,53, как и максимальная скорость у земли - 1.100 км/ч. На большой высоте МИГ-15 получал преимущество в разгоне и скороподъемности, а "Сейбр" лучше маневрировал на малой высоте. Он мог также продолжительнее держаться в воздухе, располагая 1,5тоннами "лишнего" топлива.
      Установка реактивных двигателей на самолеты, и реализация в их конструкции последних достижений в аэродинамике сделали "рабочим" околозвуковой диапазон скоростей полета. Истребители вторглись в стратосферу (практический потолок "Сейбра" -12.000 м, а МИГ-15 15.000 м).
      Разные подходы были очевидны только в вооружении. МИГ15 имел одну 37 мм и две 23 мм пушки,"Сейбр" - шесть 12,7 мм пулеметов (в конце войны появились "Сейбры" с четырьмя 20 мм пушками). В целом анализ "анкетных" данных не позволял даже искушенному эксперту определить потенциального победителя. Ответ могла дать только практика.
      Уже первые бои показали, что вопреки прогнозам, технический прогресс кардинально не изменил форм и содержания вооруженного противоборства в воздухе. Бой сохранил все традиции и закономерности прошлого. Он остался ближним, маневренным, групповым.
      Во многом это объяснялось тем, что вооружение истребителей качественных изменений практически не претерпело. На борт реактивных самолетов перекочевали пулеметы и пушки с поршневых истребителей участников второй мировой войны. Поэтому "убойная" дальность и область возможных атак почти не изменились. Относительная слабость разового залпа вынуждала, как и прежде, компенсировать ее количеством "стволов" - участвующих в атаке самолетов.
      Трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб, командовавший дивизией в корейской войне, писал: "Главное - в совершенстве владеть техникой пилотирования и стрельбой. Если внимание летчика не поглощено процессом управления самолетом, то он может правильно выполнить маневр, быстро сблизиться с противником, точно прицелиться и нанести ему поражение".
      МИГ-15 был создан для воздушного боя, то есть полностью соответствовал своему целевому назначению. Конструкторы сохранили в самолете идеи, воплощенные еще в МИГ-1 и МИГ-3: скорость скороподъемность - высота, что позволяло летчику ориентироваться на ярко выраженный наступательный бой. У наших летчиковинтернационалистов не возникало сомнения в том, что они воюют на лучшем истребителе в мире.
      Одной из сильных сторон МИГ-15 " был более высокий поражающий потенциал, что позволяло ему иметь выигрыш на основном этапе боя атаке. Однако для победы требовалось накопить информационное и позиционное преимущество на предыдущих этапах.
      Летчик (ведущий группы) мог захватить инициативу и начать диктовать "Сейбрам" свои условия, если первым получал сведения о противнике. Резерв времени использовался для составления плана (замысла) боя, занятия выгодной исходной позиции, перестроения боевого порядка. Здесь летчику помогал наземный командный пункт, располагавший техническими средствами дальнего обнаружения. Перед установлением ближнего зрительного контакта с "Сейбрами" боевой расчет КП информировал летчика об обстановке и местонахождении всех обнаруженных "целей".МИГ-15, располагая несколько большим избытком тяги (особенно на большой высоте),мог быстрее "Сейбра" сократить дистанцию и подойти к противнику. Скрытность обеспечивалась камуфляжной окраской самолета ("под местность" - сверху, "под небо" - снизу). Тактические требования обязывали умело использовать солнце и облака, варьировать плотностью построений самолетов в воздухе.
      Прямолинейный полет, совмещавший встречное сближение с атакой, стал возможным только через тридцать лет - после оснащения истребителей радиолокаторами и ракетами средней дальности. МИГ-15 сочетал сближение с крутым маневром в заднюю полусферу противнику. Если "Сейбр"замечал МИГ на безопасном расстоянии, то стремился навязать ему маневренный бой (особенно на малых высотах), который нашему истребителю был невыгоден.
      Хотя МИГ-15 и несколько проигрывал "Сейбру" в горизонтальном маневре, но не настолько, чтобы отказываться от него при необходимости. Активность обороны связывалась со слетанностью пары и реализацией тактического (организационного) принципа "меча" и "щита". Функция первого -атака, второго - прикрытие. Опыт показывал: неразрывная и согласованно действующая пара самолетов МИГ-15 неуязвима в ближнем маневренном бою.
      В трехэлементном построении эскадрильи пара или звено получали еще одну функцию, которая считалась многоцелевой: наращивание усилий, резерв, свободный маневр. Пара держалась "выше всех", имея широкий обзор и была готовой первой устранить угрозу внезапного нападения, а также поддержать "меч" или "щит" при необходимости. Продуктом творческой мысли летчиков-интернационалистов была новая "организация" - шестерка истребителей с распределением функций, аналогичных для эскадрильи. Этот опыт был впоследствии перенят и успешно использован сирийскими летчиками на МИГ-21 в октябрьской войне 1973 года на Ближнем Востоке.
      Во время корейской войны боевые расчеты наземных командных пунктов стали полноправными участниками воздушного боя. Решение на вылет эскадрильи принимал обычно командный пункт корпуса после обнаружения воздушного противника на пределе "видимости"наземных радиолокаторов, расположенных на своей (китайской) территории. Наблюдавший за обстановкой по экрану обзорной РЛС штурман наведения выводил истребителей на рубеж ввода в бой. Ведущему группы давалась сначала осведомительная, а затем - командная информация. Первая(о противнике) принималась к сведению, вторая исполнялась. КП стремился обеспечить МИГ-15 тактически выгодное положение перед установлением визуального контакта с "Сейбрами". Зрительно обнаружив "цель" ведущий принимал управление на себя. За КП оставалась функция оповещения.
      Порядок ввода в бой зависел от расстановки сил противника и расстояния до него. "Сейбры" не подчинялись стандартам, меняли структуру построения в воздухе. Поэтому наивыгоднейший вариант "удар прикрытие- наращивание усилий" мог оказаться проигрышным. Смена замысла должна была происходить мгновенно, ибо времени на раздумье не оставалось.
      После вклинения в боевой порядок "Сейбров" бой распадался на звеньевые, а затем и парные схватки. Командир эскадрильи, занятый уже"своим" противником, не мог контролировать действия всех своих подчиненных. Происходила преднамеренная децентрализация управления. Командиры звеньев получали самостоятельность - право принимать решения "по обстановке". Командный пункт оповещал о подходе резервов противника, следил за временем (остатком топлива) и мог выводить истребителей из боя. Для прикрытия отхода высылались дополнительные силы.
      Важно заметить, что все командиры дивизий и большинство командиров полков МИГ-15 участвовали в Великой Отечественной войне, владели навыками оперативного руководства. "Опыт не устаревает, он только переосмысливается и приспосабливается к конкретным условиям" писал прославленный ас А.И.Покрышкин. Для переосмысливания тактики не потребовалось больших усилий. Построение эскадрильи этажеркой было заимствовано из сражения на Кубани в 1943 году, не изменились и функции групп, входивших в него. Прежними остались принципы группового боя.
      Успех летчиков, воевавших на реактивных МИГ-15 определяли: техника, возможности которой полностью соответствовали условиям боевых действий; максимальное использование сильных сторон своего оружия; рациональная тактика (теория и практика боя); налаженное взаимодействие, умение командиров распоряжаться в воздухе вверенными им ресурсами.
      Необходимо раскрыть и причины боевых потерь. Отметим, что из 335сбитых МИГ-15 большой процент (более половины) связан со случаями благополучного покидания поврежденного (потерявшего управление) самолета летчиками. Почти все они возвращались в строй и с почтением отзывались о надежности и простоте системы катапультирования МИГ-15.
      Большая доля понесенных потерь - на посадке. Аэродромы первой линии (Аньдун, Дапу, Мяогоу) располагались близко к морю, а со стороны моряМИГ-15 заходить запрещалось. Вот там и сосредоточивались "Сейбры" со специальным заданием: атаковать МИГов над аэродромом. На посадочной прямой самолет находился с выпущенными шасси и закрылками, то есть не был готов отразить атаку или уклониться от нее. Качества техники и уровень подготовки летчика теряли в этой вынужденной ситуации свою роль.
      Большинство сбитых непосредственно в боях - это одиночки, "оторвавшиеся от строя" и лишенные поддержки. Статистика свидетельствует и о том, что пятьдесят процентов потерь летного состава понесено в первых десяти боевых вылетах. Выживаемость, таким образом, тесно связана с наличием опыта.
      Внимательное отношение к опыту, заимствование из него всего полезного, не потерявшего актуальности - отличительная черта боевой деятельности наших истребителей в Корее.
      Истребитель МИГ-17 был еще и штурмовиком
      Длительная воздушная война во Вьетнаме началась для американской авиации с досадной неудачи. Уже в первых налетах на ДРВ 2 апреля 1965года было потеряно два сверхзвуковых истребителя-бомбардировщикаF105. Сбили их северо-вьетнамские дозвуковые МИГ-17 в результате внезапных "пушечных" атак с малой высоты. К проигранному дебюту агрессора привел ряд очевидных просчетов в подготовке и организации боевых действий.
      Реактивные самолеты второго поколения F-105, вышедшие на сверхзвук и получившие управляемые ракеты, прошли полигонные испытания по полной программе. Однако элементы боевого применения отрабатывались летным составом в условиях бездействующего "противника". "Цели" по традиции обозначались полотнищами, фанерными макетами и нарисованными силуэтами техники. Расположение мишеней не менялось и было известно по схемам, вывешенным в классе предварительной подготовки. При заходе на"цель" летчику никто не мешал.
      С "незаконченным образованием" экипажи F-105 вступали в локальную войну. Тактика осталась полигонной. Звенья самолетов, затяжеленных бомбовым грузом, следовали к объектам ударов как на параде - в стройной колонне. Режим полета выдерживался наивыгоднейшим для бомбометания, ноне для вступления в воздушный бой. На рубеже размыкания звенья расходились на свои цели и вываливали "груз" залпом (на F105 подвешивались обычно шесть 340 или 450 килограммовых бомб, остальные два замка занимали две ракеты "воздухвоздух" с тепловым наведением). Неизбежные ошибки серийного бомбометания компенсировались количеством сбрасываемых боеприпасов.
      Читатель может взять под сомнение рассказ о том, как на велосипеде догоняли мотоциклиста, то есть как дозвуковой МИГ-17 преследовал сверхзвукового F-105. Поэтому повествование от первого лица заменим словом иностранной прессы. Журнал "Орднанс" писал следующее.
      "Эффективными в борьбе с американскими F-105 оказались менее скоростные, но исключительно маневренные и мобильные МИГ-17. Их атаки становились результативными, когда F-105 терял качества истребителя, загружаясь бомбами. Заполнение внешних замков подвески резко увеличивало лобовое сопротивление, крейсерская скорость полета по маршруту полета и в районе цели до освобождения от груза не превышала 800 км/ч. Небольшим избытком скорости располагал уже МИГ-17, который умело это использовал. Маскируясь на фоне местности, он выбирал момент атаки, сближался вплотную с не маневрирующей целью и открывал огонь из пушек в упор".
      Боевая эффективность МИГ-17 при дефицитах скорости и оружия зависела от разумной тактики. Обстановка заставляла искать нестандартные решения. Звенья МИГ-17 на рассвете под покровом утренних сумерек на предельно малой высоте перелетали на передовой аэродром подскока, который считался противником бездействующим. Организовывалась засада на земле - один из забытых приемов истребителей прошлых поколений. Оповещение о появлении противника поступало по проводной связи с центрального КП. Получив сигнал на подъем, звено (пара) МИГов нападала неожиданно на "походный" плотный боевой порядок F-105. В наведении на цель помогал подвижный пост визуального поиска, выдвинутый на направление возможного появления противника.
      Заслуга многострадальных МИГ-17, воевавших в невыносимо тяжелых условиях, перед следующими поколениями истребителей очевидна. Известны результаты их действий за первые четыре месяца 1966года: одиннадцать сбитых самолетов противника и девять потерянных своих.
      В конце апреля 1966 года в рядах северо-вьетнамских ВВС появились сверхзвуковые истребители МИГ-21 советского производства, которые взяли всю тяжесть борьбы с американской авиацией на себя. Однако дозвуковой самолет LHC-17 в тесном огневом и тактическом взаимодействии сМИГ21 довел войну до января 1973 года, то есть до ее конца.
      К этому времени МИГ-17 уже в течение пяти лет воевал на Ближнем Востоке в составе ВВС арабских стран. Характерно, что первым Героем Сирии стал летчик, первым сбивший на МИГ-17 сверхзвуковой израильский"Мираж". В противоборстве "МИГ-17 - Мираж" использовались тактические принципы, выработанные во Вьетнаме.
      Достоин особого внимания опыт боевого применения МИГ-17 в составе египетских ВВС в продолжительном конфликте на Ближнем Востоке (в составе истребительно-бомбардировочных бригад вместе с МИГ-17 находились сверхзвуковые самолеты советского производства Су-7Б).
      После "шестидневной" войны 1967 года Израиль закупил в США новые зенитные ракетные комплексы "Хок" и истребителибомбардировщики "Фантом", а Египет, в свою очередь, ЗРК С-125 советского производства истребители МИГ-21 (в дополнение к МИГ-17). Основными объектами ударов египтян были подразделения сухопутных войск (живая сила и техника), а также средства их прикрытия. Боевые действия сместились в передовую (тактическую) зону.
      "Смена декорации" непосредственно сказалась на подготовке летчиков МИГ-17, получивших новые задачи. Многие элементы боевого применения отрабатывались впервые, поэтому к освоению их на полигоне допускались пилоты с налетом не менее 160-170 часов. Успешно прошедших специальную подготовку зачисляли в боевые расчеты на дежурство. Критериями готовности служили: звеньевой удар в минимальное время; выполнение сложного боевого маневра не более чем за 30 с; уверенный групповой полет на предельно малой высоте; взаимная огневая поддержка.
      В динамичную обстановку поля боя органично вписался бы самолетштурмовик, но в египетских ВВС боевых машин такого назначения не было. Последовало решение приспособить к условиям непосредственной авиационной поддержки - действиям на переднем крае истребитель МИГ-17.
      На консолях крыла МИГ-17 были установлены по два дополнительных держателя для неуправляемых реактивных снарядов "Эрликон" шведского производства. Под фюзеляжем монтировались замки для подвески 100 кг бомбы. Новоиспеченный штурмовик представлял собой уже довольно грозную силу. Он уверенно поднялся в воздух с восемью НУРС "Эрликон", двумя штатными250 кг бомбами и одной дополнительной 100 кг бомбой. Возросшее лобовое сопротивление уменьшило скорость полета до 700 км/ч, что не послужило однако, серьезным препятствием для выполнения боевых заданий.
      В затяжеленном варианте МИГ-17 воевал с переменным успехом. Когда атакой начинали угрожать истребители "Мираж", летчик освобождался от боевой загрузки и выполнял освоенные на тренировках приемы уклонения. Но чаще "Миражи" нападали уже после отхода от наземной цели, когда облегченный самолет приобретал маневренность. Короткий маршрут от аэродрома до Суэцкого канала позволял летать без подвесных баков. Полет с огибанием рельефа (как прием скрытности) над ровной поверхностью терял смысл. Однако предельно малая высота полета достаточно надежно маскировала самолеты от наблюдения наземных израильских РЛС. МИГи как правило выполняли по три скоротечных захода на цель. В первом применялись бомбы, во втором - НУРСЫ, в третьем пушки.
      В процесс подготовки к полетным заданиям стихийно вошел метод графоаналитического моделирования. Никто его не навязывал, заставила жизнь. Местоположение целей (позиций ЗРК) наносилось на кальку и окружалось зонами обнаружения, пуска и поражения. На границах зоны поражения, отнесенной к выбранному диапазону высот, обозначалось время полета ракеты до нее, а также цикл стрельбы. Затем от аэродрома взлета прокладывались трассы полета самолетов, заканчивавшиеся несколькими "стандартами" размыкания, боевого группового маневра и атак (с индивидуальным прицеливанием). Во всех случаях неизменными оставались минимальные(по мерам безопасности) временные интервалы между самолетами. Графоаналитическая модель "отвечала" на вопросы, "что будет если... (опоздать с маневром, затянуть размыкание, нарушить профиль и т.п.)".
      После проверок в воздухе опорными приемами были утверждены "развернутый веер" и "сложенный веер". В первом ведомые следовали по восходящей дуге за командиром звена до момента перевода его самолета в пикирование - получались поочередные атаки в широком секторе (с основанием на цели), во втором - последовательные атаки в узком "луче"."Веер" раскрывался в случае, когда превышений местности, способствующих маскировке полета, в районе цели не было.
      В ходе выполнения боевых заданий штурмовики взаимодействовали с истребителями прикрытия, выставлявшими подвижные заслоны над своей территорией. Пары или звенья МИГ-21 занимали зоны барражирования в момент подхода МИГ17 к каналу и выдвигались вперед, готовые вступить в бой при оповещении с КП о появлении "Миражей".
      Взлетевшее для нанесения удара звено МИГ-17 собиралось на догонеи следовало по короткому маршруту на высоте 75 м над рельефом в так называемом коридоре выживания. Боевой прядок - острый пеленг в сторону от цели (линии визирования ведущего на местоположение цели). Объект атаки командир звена обнаруживал обычно по обвалованиям и возвышавшимися над ними антеннами РЛС. Самолет направлялся в расчетную точку маневра (сбоку от цели на полтора радиуса разворота). Затем следовал набор высоты и расхождение веером при полном радиомолчании ("Каждый воин знал свой маневр"), атака - с направления, обратного захода на цель.
      Учитывались слабые места ЗРК "Хок": растянутый цикл стрельбы 41с (и только по одной воздушной цели), а также невозможность обстрела цели, сближавшейся со скоростью менее 170 км/ч. Подобные обстоятельства определяли скоротечность групповой атаки.