РАПОРТЫ РУССКИХ ВОЕНАЧАЛЬНИКОВ О БОРОДИНСКОМ СРАЖЕНИИ
      Настоящий сборник документов включает в себя 32 исторических
      документа. Источниковой базой сборника послужили издания:
      * Отечественная война 1812 года. Материалы Военно-Ученаго
      Архива. С.-П.: типография "Бережливость", 1911.;
      * Бородино. Документы, письма, воспоминания. М.: Советская
      Россия, 1962.
      1812 г. августа не ранее 26 [1]. - РАПОРТ КОМАНДИРА
      ОТДЕЛЬНОГО КАЗАЧЬЕГО КОРПУСА ГЕНЕРАЛА ОТ КАВАЛЕРИИ
      М. И. ПЛАТОВА М. И. КУТУЗОВУ О БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ
      КАЗАЧЬИХ И КАВАЛЕРИЙСКИХ ПОЛКОВ НА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ
      НЕПРИЯТЕЛЬСКОЙ АРМИИ В БОРОДИНСКОМ СРАЖЕНИИ[2]
      Получив 25 числа прошлого августа месяца в вечеру приказание вашей светлости, отправился я на правый фланг 1-й армии, располагавшейся в боевой порядок у селения Бородина, и, сделав в ночь распоряжение казачьими полками, находившимися под командою генерал-майора Иловайского 5-го, отправил вправо верст за пятнадцать отряд под командою полковника Балабина 2-го, из пяти сотен полка Атаманского, для наблюдения за неприятельским движением, дабы он не мог зайти за фланг наш. Подполковнику Власову 3-му с полком его имени приказал, имея наблюдение за неприятельским движением, связываться постами с полковником Балабиным, и в случае надобности подкреплять оного Балабина.
      Сам с полками: Иловайского 5-го, Грекова 18-го, Харитонова 7-го, Денисова 7-го, Жирова, частию полка Атаманского и Симферопольским конно-татарским, в 7 часов утра 26-го числа выступил из лагерного расположения и следовал, на левой фланг неприятельской армии, и пока прибыл в подкрепление ко мне кавалерийский корпус под командою генерал-лейтенанта Уварова, действовал я наступательно на неприятельскую кавалерию и пехоту, в лесу бывшую, неоднократными ударами в дротики, опрокидывая его кавалерию с поражением и взятьем до двухсот в плен конных и пехотных стрелков.
      По прибытии вышепомянутого кавалерийского корпуса под командою генерал-лейтенанта Уварова повел атаку на неприятельский левый фланг, стоявший направе[3] селения Бородина, и, потеснив неприятеля, заставил имевшимися у него Уварова пушками неприятельскую батарею, у самого леса бывшую и действующую на корпус, замолчать, то я вместе с тем приказал вышепомянутым Донским полкам, присоединив и полк Власова, приняв направо, частию во фланг, а частию и в тыл, за помянутый лес и сделать стремительный в дротики удар на неприятеля.
      Неприятель, за лесом находившийся, был опрокинут стремительным ударом тех полков с сильным поражением, оставив на месте убитыми немало, в плен взято во все поражении более двухсот пятидесяти человек разных чинов, которые тогда же и отправлены в Главное дежурство 1-й Западной армии.
      После сильных поражений сих неприятель хоть и делал наступление, но был прогоняем неоднократно с поражением, до самой ночи. Полковник Балабин, находясь со фланга даже частию и в тылу, тревожил неприятеля и поражал, довольно доставил пленных уже на другой день по присоединении ко мне.
      Представляя в начальническое благоуважение вашей светлости неутомимую деятельность и отличное мужество, оказанное в сем сражении командовавшего Донскими полками г-на генерал-майора Йловайского 5-го и споспешествовавших в сильных поражениях неприятеля во все продолжение сражения полковых командиров: подполковника Власова 3-го, а особливо подполковника Харитонова 7-го, который на всех ударах был впереди, войскового старшину Жирова, командующего полком Денисова 7-го, войскового старшину Победнова и Семфиропольского конно-татарского полка подполковника князя Балатукова, которые, командуя вверенными им полками, оказали пример храбрости и подавали тем пример всем подчиненным своим, и, прилагая им у сего именной список, покорнейше прошу вашу светлость по заслугам их следующего награждения.
      Верно: адъютант есаул... [4]
      [1] Датировано по содержанию.
      [2] Рапорт этот находится при реляции без номера и числа, и сверху на нем надписано -"оставлено; то и надобно думать, что он не был отправлен к главнокомандующему". (Примеч. док.).
      [3] Так в документе.
      [4] Подпись есаула неразборчива.
      [Воспроизводится по книге: Бородино. Документы, письма, воспоминания. М.: Советская Россия, 1962. Документ ? 88. С.99,101]
      -------------------------------------------------------
      1812 г. августа 27. - РАПОРТ М. И. КУТУЗОВА
      АЛЕКСАНДРУ I О СРАЖЕНИИ ПРИ БОРОДИНЕ[1]
      Позиция при Бородине
      После донесения моего о том, что неприятель 24-го числа производил атаку важными силами на левой фланг нашей армии, 25-е число прошло в том, что он не занимался важными предприятиями, но вчерашнего числа, пользуясь туманом, в 4 часа с рассветом направил все свои силы на левой фланг нашей армии. Сражение было общее и продолжалось до самой ночи. Потеря с обеих сторон велика: урон неприятельской, судя по упорным его атакам на нашу укрепленную позицию, должен весьма нашу превосходить. Войски вашего императорского величества сражались с неимоверною храбростию. Батареи переходили из рук в руки и кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами.
      Ваше императорское величество изволите согласиться, что после кровопролитнейшего и 15 часов продолжавшегося сражения наша и неприятельская армии не могли не расстроиться и за потерею, сей день сделанною, позиция, прежде занимаемая, естественно, стала обширнее и войскам невместною, а потому, когда дело идет не о славах выигранных только баталий, но вся цель будучи устремлена на истребление французской армии [2], ночевав на месте сражения, я взял намерение отступить 6 верст, что будет за Можайском [3] , и, собрав расстроенные баталиею войска, освежа мою артиллерию и укрепив себя ополчением Московским, в теплом уповании на помощь всевышнего и на оказанную неимоверную храбрость наших войск увижу я, что могу предпринять противу неприятеля.
      К сожалению, князь Петр Иванович Багратион ранен пулею в левую ногу. Генерал-лейтенанты Тучков, князь Горчаков, генерал-майоры Бахметевы, граф Воронцов, Кретов ранены. У неприятеля взяты пленные и пушки и один бригадный генерал; теперь ночь и не могу еще разобраться, есть ли с нашей стороны таковая потеря[4].
      Генерал от инфантерии князь Г[оленищев] Кутузов
      [1] Подробное донесение М. И. Кутузова о Бородинском сражении - см. документ ? 131 .
      [2] В текст настоящего рапорта Александр I внес существенные изменения. Часть текста была им вычеркнута, отдельные фразы "отредактированы". В таком виде рапорт был опубликован в газетах 1812 года и в ряде последующих изданий.
      Начало абзаца со слов: "Ваше императорское величество...", кончая словами: "истребление французской армии",- в подлиннике зачеркнуто карандашом.
      [3] Слова: "...я взял намерение... за Можайском" в подлиннике зачеркнуты карандашом.
      [4] Конец рапорта рукой Александра I изменен следующим образом: слова "не могу" исправлены на "не мог"; часть текста, начиная со слова "разобраться..." и до конца зачеркнута, и сверху карандашом рукой Александра I написано: "Собрать подробных сведений".
      [Воспроизводится по книге: Бородино. Документы, письма, воспоминания. М.: Советская Россия, 1962. Документ N 89. С.101-102]
      -------------------------------------------------------
      1812 г. августа 27. - ИЗ ПИСЬМА П. И. БАГРАТИОНА
      АЛЕКСАНДРУ I ПОСЛЕ БОРОДИНСКОГО СРАЖЕНИЯ [1]
      ? 488 Можайск
      Всемилостивейший государь!
      После отступления обеих наших армий, продолжавшегося от Смоленска с 6-го августа, наконец остановились 23-го августа, не доходя города Можайска за десять верст, в деревне Семеновской. Неприятель, шедши беспрерывно вслед за нашими армиями, 24-го числа, сбивая наши аванпосты и тесня их, сблизился к линии армиями, занимаемой в 10 часов утра. В сие время сражение началось кровопролитное и продолжалось 9 часов до самой глубокой ночи; стремление неприятеля в важных силах обращено было, можно сказать, главнейше на один левый фланг, занимаемый вверенною мне второю [2] армиею. И хотя неприятель усиливался и, возобновляя свои колонны, старался опрокинуть наши войска, но храбростию русских везде поражаем был с сугубою и гораздо важнейшею потерею, о чем, надеюсь я, в подробности донесено вашему императорскому величеству от главнокомандующего армиями князя Голенищева-Кутузова. 25-го числа, кроме перестрелки, ничего важного не происходило, А 26-го, на самом рассвете, неприятель паки сделал нападение усильнейшее, и сражение началось столь жестокое, отчаянное и убийственное, что едва ли были подобные примеры. Тел неприятельских кучи навалены, и можно место сие назвать гробом французов. С нашей стороны вред хотя равномерно довольно значущий, но несравненно меньший противу неприятеля. В сей день, всемилостивейший государь, войско русское показало совершенную неустрашимость и неслыханную храбрость от генерала до солдата. Неприятель видел и узнал, что русские воины, горящие истинною к тебе, всемилостивейший государь, и отечеству любовию, бесстрашно все готовы пролить кровь, защищая августейший твой престол и отечество. День сей пребудет и в предбудущие времена знаменит редким героизмом русских воинов, жертвовавших охотно своею жизнию так, что во второй вверенной мне армии, занимавшей и теперь левый фланг, и на который подобно, как и 24-го числа, неприятель более всего стремился, редкий штаб-офицер вышел без ран; корпусные же и дивизионные начальники все почти изранены, как-то: генерал-лейтенанты князь Горчаков и Коновницын, генерал-майоры граф Воронцов, Кретов и принц Мекленбургский, вашего императорского величества генерал-адъютанты начальник Главного штаба 2-й Западной армии граф Сент-Приест, а Васильчиков получил контузию. Они были примером всем прочим воинам в неустрашимости и храбрости что самое, как и благоразумные их распоряжения доставили в сем деле войску нашему поверхность над неприятелем.
      Свидетельствуя пред вашим императорским величеством о таковом их подвиге, я осмеливаюсь испрашивать всемилостивейшего награждения по высочайшему благоуважению чинами и знаками отличия им, и генерал-майору Неверовскому, который сверх важного подвига, оказанного пред Смоленском, описанного во всеподданнейшем донесении моем от 5-го августа, и в настоящем деле 24-го и 26-го явил особенное мужество и в распоряжениях благоразумие.
      Хотя, всемилостивейший государь, в деле 26-го и я довольно не легко ранен в левую ногу пулею с раздроблением кости; но нималейше не сожалею о сем, быв всегда готов пожертвовать и последнею каплею моей крови на защиту отечества и августейшего престола; крайне однако ж прискорбно одно только то, что я в сие важнейшее время остаюсь в невозможности далее показать мои услуги...
      Кн[язь] Багратион
      [1] Это письмо не является официальным рапортом, тем не менее мы сочли нужным опубликовать его в этой подборке документов. - Артель интернет-проекта "1812 год".
      [2] Так в документе.
      [Воспроизводится по книге: Бородино. Документы, письма, воспоминания. М.: Советская Россия, 1962. Документ ? 98. С.109-110]
      -------------------------------------------------------
      1812 г. 31 августа. - РАПОРТ КОМАНДИРА ЛЕЙБ-ГВАРДИИ ЛИТОВСКОГО ПОЛКА ПОЛКОВНИКА И. Ф. УДОМА КОМАНДИРУ ДИВИЗИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ Н. И. ЛАВРОВУ О СРАЖЕНИИ
      ПРИ с. БОРОДИНО 26 АВГУСТА
      По приказанию вашего превосходительства лейб-гвардии Литовский полк 26 числа сего месяца был откомандирован во 2-ю западную армию к его сиятельству к господину генералу от инфантерии и кавалеру князю Багратиону, к деревне, влево от Бородина, где и постановлен был на высоте левого нашего крыла для прикрытия батареи и удержания позиции. По приходе полка на оное место, неприятель сделал сильное нападение на батарею нашу, о чем известясь я от артиллерийского полковника Таубе пошел со вторым баталионом вверенного мне полка и, сделав сильной отпор, прогнал неприятеля, который, после усилясь, принудил всю линию нашу отступить на 50 шагов. Неприятель осыпал нас ядрами и картечами и выслал на полк кавалерию в атаку. Все три баталиона мною к сему построены были в кареи против кавалерии, быв окружены многочисленным неприятелем, приняли оного храбро и мужественно, и, подпустя на дистанцию, выстрелив прежде батальным огнем, закричав ура, расстроили и прогнали неприятеля до самой высоты с большим для него уроном как убитыми, так и ранеными, а в плен по ожесточении наших солдат никого не взято. С нашей же стороны никого от кавалерии тогда ранено не было. Неприятель, собравшись на той же высоте, вторично сделал нападение на полк, но с таковым же мужеством получил отпор, отретировался вправо, а высоту стали занимать неприятельские стрелки, для чего мною и был послан подполковник Тимофеев со вторым баталионом сбить неприятеля и занять оную. Что, хотя и с довольным успехом им было исполнено, но как уже неприятель несколькими колоннами усилился на сем пункте и подкреплял своих стрелков, то овладеть оной высотою уже полку было невозможно. Тут ранен пулею в ногу подполковник Тимофеев, и баталион отступил к полку. Потом по приказанию господина генерал-адъютанта графа Сенери откомандированы были два баталиона для подкрепления высланных им армейских стрелков, где я ранен в правую руку пулею, с начала же сражения старший подполковник Угрюмов уже был ранен, и потому остался при полку подполковник Шварц, которой, оставя 2-й и 3-й батальоны уже много претерпевшие убитыми и ранеными, в подкрепление пошел с 1-м батальоном на оную высоту и выслав стрелков, овладел совершенно оною. Урон с обоих сторон был велик, причем и сам получил смертельную рану, от которой на другой день по утру помер. Неприятель усиливался снова. И уже полк потерял множество людей по приказанию господина генерал-адъютанта Васильчикова, который во все сие время сражения при оном находился, отступил, отстреливаясь, к лесу, откуда снова выслав стрелков для прикрытия, соединился к Измайловскому баталиону. Полк находился 13 часов под сильным неприятельским огнем; почему долгом моим поставляю о мужестве и храбрости господ штаб- и обер-офицеров вашему превосходительству, представя именной список с отметкою, просить о исходатайствовании им всемилостивейшего награждения. Нижних же чинов к сражению в строй выведено было унтер-офицеров 143, музыкантов 53, рядовых 1543, нестроевой 1. Убитых полагает полк до 400, раненых до 443-х, без вести пропавших до 130-и человек; о чем вашему превосходительству донести честь имею.
      Верно: полковник Удом
      [Воспроизводится по книге: Бородино. Документы, письма, воспоминания. М.: Советская Россия, 1962. Документ N 137. С.146-147]
      -------------------------------------------------------
      ДОНЕСЕНИЕ М. И. КУТУЗОВА АЛЕКСАНДРУ I О СРАЖЕНИИ
      ПРИ БОРОДИНЕ [1]
      [1812 г., август] [2]
      Августа 24-го числа пополудни в 4 часа ариергард наш был атакован при Колоцком монастыре французами. Превосходные силы неприятеля принудили отступить оной к позиции, близ Бородина находящейся, где войска были уже устроены в боевой порядок. В сей день ариергард наш имел дело с неприятельской кавалерией и одержал поверхность. Изюмской гусарской полк с некоторым числом казаков атаковал сильно французскую кавалерию, где три зскадрона оной были истреблены.
      Неприятель, перейдя реку Колочу выше с. Бородина, направил главные свои силы на устроенный нами пред сим редут, чрезвычайно беспокоивший наступательное его на наш левый фланг движение. Битва против сего редута час от часу делалась упорнее, однако ж все покушения неприятеля, отражаемого несколько раз с большим уроном, соделались тщетными, и наконец, был он совершенно отбит. В сие время кирасирские полки 2-й дивизии - Екатеринославской, Орденской, Глуховской и Малороссийской быстрой атакой довершили его поражение. При сем взято нами 8 пушек, из коих 3, быв подбиты, оставлены на месте сражения.
      25-го армия французская находилась в виду нашей построила пред своим фрунтом несколько укреплений, да правом же ее крыле замечены были разные движения, скрытые от нас лесами, почему и можно было предположить, что намерение Наполеона состояло в том, чтоб напасть на левое наше крыло и потом, продолжая движение по Старой Смоленской дороге, совершенно отрезать нас от Можайска.
      Дабы предупредить сие намерение, я приказал того же дня генерал-лейтенанту Тучкову с 3-м корпусом идти на левое наше крыло и прикрыть положением своим Смоленскую дорогу. В подкрепление сему корпусу отряжено было 7000 человек Московского ополчения под предводительством генерал-лейтенанта графа Маркова.
      От 3-го корпуса до левого крыла 2-й армии, которой командовал генерал от инфантерии князь Багратион, был промежуток, на версту продолжающийся и покрытый кустарниками, в котором для лучшей связи расположены были егерские полки 20-й, 21-й, 11-й и 41-й. Сводные гренадерские батальоны 2-й армии под командой г [енерал] -м [айора] гр [афа] Воронцова заняли все укрепления, устроенные пред деревней Семеновской; к сей деревне примыкало левое крыло нашей армии и от оной простиралась линия из полков 7-го корпуса под командой генерал-лейтенанта Раевского в направлении к кургану, в середине армии находящемуся и накануне укрепленному. К правой стороне кургана примыкал 6-й корпус под командой генерала от инфантерии Дохтурова левым своим крылом.
      В сем месте линия склонялась вправо к деревне Горкам, и в оном направлении стояли 4-й и 2-й пехотные корпуса, составлявшие правое крыло армии под командой генерала от инфантерии Милорадовича.
      Все вышепомянутые войски входили в состав главной нашей силы (кор-де-баталь) и расположены были в две линии. За ними находились кавалерийские корпуса следующим образом: 1-й кавалерийской немного правее за 2-м корпусом, 2-й за 4-м, 3-й за 6-м, 4-й за 7-м. Позади кавалерии 5-й пехотной корпус, из гвардейских полков составленный, и 2-я гренадерская дивизия, а за оными обе кирасирские.
      В таковом положении армия ожидала наступления дня и неприятельского нападения.
      26-го числа в 4 часа пополуночи первое стремление неприятеля было к селу Бородину, которым овладеть искал он! для того, дабы, утвердясь в оном, обеспечить центр своей армии и действия на левое наше крыло, в то же самое время атакованное. Главные его батареи расположены были при дер. Шевардино: 1-я о 60 орудиях вблизи оставленного нами 24-го числа редута имела в действии своем косвенное направление на пехотную нашу линию и батарею, на кургане устроенную, а 2-я о 40 орудиях немного левее первой обращала огонь свой на укрепление левого нашего крыла.
      Атака неприятеля на село Бородино произведена была с невероятной быстротой, но мужество лейб-гвардии егерского полка, оживляемое примером начальников оного, остановило стремление 8000 французов. Наикровопролитнейший бой возгорелся, и сии храбрые егери в виду целой армии более часу удерживали [неприятеля]. Наконец, подошедшие к нему резервы умножили силы, принудили сей полк, оставя село Бородино, перейти за реку Колочь. Французы, ободренные занятием Бородина, бросились вслед за егерями и почти вместе с ними перешли реку, но гвардейские егери, подкрепленные пришедшими с полковником Манахтиным полками и егерской бригадой 24-й дивизии под командой полковника Вуича, вдруг обратились на неприятеля и соединенно с пришедшими к ним на помощь ударили в штыки, и все находившиеся на нашем берегу французы были жертвою дерзкого их предприятия. Мост на реке Колоче совершенно был истреблен, несмотря на сильной неприятельской огонь, и французы в течение целого дня не осмеливались уже делать покушения к переправе и довольствовались перестрелкою с нашими егерями.
      Между тем огонь на левом нашем крыле час от часу усиливался. К сему пункту собрал неприятель главные свои силы, состоящие из корпусов князя Понятовского, маршалов Нея и Давуста, и был несравненно нас многочисленнее. Князь Багратион, видя умножение неприятеля, присоединил к себе 3-ю пехотную дивизию под командой генерал-лейтенанта Коновницына и сверх того вынужден был употребить из резерва 2-ю гренадерскую дивизию под командой генерал-лейтенанта Бороздина, которую он и поставил уступами противу левого крыла за деревнею, а левее от оной три полка 1-й кирасирской дивизии и всю 2-ю кирасирскую дивизию.
      Я нашел нужным сблизить к сему пункту полки: лейб-гвардии Измайловской и Литовской под командою полковника Храповицкого. Неприятель под прикрытием своих батарей показался из лесу и взял направление прямо на наши укрепления, где был встречен цельными выстрелами нашей артиллерии, которой командовал полковник Богуславский, и понес величайший урон. Невзирая на сие, неприятель, построясь в несколько густых колонн, в сопровождении многочисленной кавалерии с бешенством бросился на наши укрепления. Артиллеристы, с мужественным хладнокровием выждав неприятеля на ближайший картечный выстрел, открыли по нем сильный огонь, равномерно и пехота [встретила] его самым пылким огнем ружейным, [но поражение] их колонн не удержало французов, которые стремились к своей цели и не прежде обратились в бегство, как уже граф Воронцов с сводными гренадерскими батальонами ударил на них в штыки; сильный натиск сих батальонов смешал неприятеля, и он, отступая, в величайшем беспорядке, был повсюду истребляем храбрыми нашими воинами. При сем нападении граф Воронцов, получа жестокую рану, принужден был оставить свою дивизию. В то же самое время другая часть неприятельской пехоты следовала по Старой Смоленской дороге, дабы совершенно обойти наше левое крыло; но 1-я гренадерская дивизия, на сей дороге находившаяся, с твердостию выждав на себя неприятеля, остановила его движения и заставила податься назад. Новые силы подкрепили французов, что и побудило генерал-лейтенанта Тучкова отступить по Смоленской дороге, где занял он на высоте выгодную позицию. Устроенная на сем месте 1-й артиллерийской бригады батарея причиняла значащий вред наступающему неприятелю. Французы, заметив важность сего места, ибо высота сия командовала всею окружностью, и, овладев оной, могли они взять во фланг левое наше крыло и отнять способ держаться на Смоленской дороге, почему, усилясь противу сего пункта, и в сомкнутых колоннах с разных сторон повели атаку на 1-ю гренадерскую дивизию. Храбрые гренадеры, выждав неприятеля, открыли по нем наижесточайший огонь и, не медля нимало, бросились на него в штыки. Неприятель не мог выдержать столь стремительного нападения, оставил с уроном место битвы и скрылся в близлежащие леса. Генерал-лейтенант Тучков при сем ранен пулею в грудь и генерал-лейтенант Алсуфьев принял по нем команду.
      В 11 часов пополуночи неприятель, усилясь артиллерией и пехотой против укреплений нашего левого крыла, решился вновь атаковать оные. Многократные его атаки были отбиты, где много содействовал с отличною храбростью генерал-майор Дорохов. Наконец, удалось овладеть ему нашими тремя флешами, с коих мы не успели свести орудий. Но не долго он воспользовался сею выгодою; полки Астраханский, Сибирский и Московский, построясь в сомкнутые колонны под командой генерал-майора Бороздина, с стремлением бросились на неприятеля, который был тотчас сбит и прогнан до самого леса с большим уроном. Таковой удар был с нашей стороны не без потери. Генерал-майор принц Мекленбургский Карл ранен, Ревельского пехотного полка шеф генерал-майор Тучков 4-й был убит, Московского гренадерского полка полковник Шатилов получил жестокую рану, Астраханского гренадерского полка полковник Буксгевден, несмотря на полученные им три тяжкие раны, пошел еще вперед и пал мертв на батарее с многими другими храбрыми офицерами. Потеря французов противу нас несравнительна. После чего неприятель, умножа силы свои, отчаянно бросился опять на батареи наши и вторично уже овладел оными, но генерал-лейтенант Коновницын, подоспев с 3-ю пехотной дивизией и видя батареи наши занятыми, стремительно атаковал неприятеля и в мгновение ока сорвал оные. Все орудия, на оных находившиеся, были опять отбиты нами; поле между батареями и лесом было покрыто их трупами, и в сем случае лишились они лучшего своего кавалерийского генерала Монбрена и начальника главного штаба генерала Ром°фа, находившегося при корпусе маршала Давуста.
      После сей неудачи французы, приняв несколькими колоннами как пехотными, [так] и кавалерийскими вправо, решились обойти наши батареи. [Едва] появились они из лесу, как генерал-лейтенант князь Голицын, командовавший кирасирскими дивизиями, влево от третьей пехотной дивизии находившимися, приказал генерал-майору Бороздину и генерал-майору Дуке ударить на неприятеля. Вмиг был он обращен в бегство и принужден скрыться в лес, откуда хотя несколько раз потом и показывался, по всегда [был] с уроном прогоняем.
      Невзирая на сильную потерю, понесенную французами, не переставали они стремиться к овладению вышеупомянутыми тремя флешами; артиллерия их, до 100 орудий умноженная, сосредоточенным огнем своим наносила немалый вред нашим войскам.
      Я, заметя, что неприятель с левого крыла переводит войски, дабы усилить центр и правое свое крыло, немедленно приказал двинуться всему нашему правому крылу, вследствие чего генерал от инфантерии Милорадович отрядил генерал-лейтенанта Багговута со 2-м корпусом к левому крылу, а сам с 4-м корпусом пошел на подкрепление центра, над коим и принял начальство. Генерал же от инфантерии Дохтуров взял пред сим в командование левый фланг после князя Багратиона, получившего к крайнему сожалению всей армии тяжкую рану и вынужденного чрез то оставить место сражения. Сей несчастный случай весьма расстроил удачное действие левого нашего крыла, доселе имевшего поверхность над неприятелем, и конечно бы имел самые пагубные следствия, если бы до прибытия генерала от инфантерии Дохтурова не вступил в командование генерал-лейтенант Коновницын. Не менее того в самое сие время неприятель напал на наши укрепления, и войски, несколько часов кряду с мужеством оные защищавшие, должны были, уступя многочисленности неприятеля, отойти к деревне Семеновской и занять высоты, при оной находящиеся, которые, без сомнения, скоро были бы потеряны, если бы генерал-майор граф Ивелич не подоспел с командой 17-й дивизии и не устроил сильные на оных батареи, чрез что восстановил тесную связь между левым крылом армии и 1-й гренадерской дивизией. Генерал-лейтенант Багговут с 4-ю дивизией присоединился в то же время к 1-й гренадерской дивизии и принял оную в свою команду. После сего неприятель хотя и делал несколько покушений на наше левое крыло, но всякий раз был отражен с величайшей потерей.
      Полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский, пришедшие на левой фланг 3-й пехотной дивизии, с непоколебимою храбростью выдерживали наисильнейший огонь неприятельских орудий и, невзирая на понесенную потерю, пребывали в наилучшем устройстве. Полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский в сем сражении покрыли себя славой в виду всей армии, быв атакованы три раза неприятельскими кирасирами и конными гренадерами, стояли твердо и, отразив их стремление, множество из оных истребили. Генерал-майор Кретов с кирасирскими полками Екатеринославским и Орденским подоспел к ним на помощь, опрокинул неприятельскую кавалерию, большую часть истребил оной и сам при сем случае был ранен.
      Наполеон, видя неудачные покушения войск правого крыла своей армии и что они были отбиты на всех пунктах, скрыл оные в леса и, заняв опушку стрелками, потянулся влево к нашему центру. Генерал он инфантерии Барклай-де-Толли, командовавший 1-й армией, заметив движение неприятеля, обратил внимание свое на сей пункт и, чтоб подкрепить оный, приказал 4-му корпусу примкнуть к правому крылу Преображенского полка, которой с Семеновским и Финляндским оставались в резерве. За сими войсками поставил он 2-й и 3-й кавалерийские корпуса, а за оными полки кавалергардской и конной гвардии. В сем положении наш центр и все вышеупомянутые резервы были подвержены сильному неприятельскому огню; все его батареи обратили действие свое на курган, построенный накануне и защищаемый 18-ю батарейными орудиями, подкрепленными всей 26-й дивизией под начальством генерал-лейтенанта Раевского. Избежать сего было невозможно, ибо неприятель усиливался ежеминутно противу сего пункта, важнейшего во всей позиции, и вскоре после того большими силами пошел на центр наш под прикрытием своей артиллерии густыми колоннами, атаковал курганную батарею, успел овладеть оной и опрокинуть 26-ю дивизию, которая не могла противустоять превосходнейшим силам неприятеля.
      Начальник главного штаба генерал-майор Ермолов, видя неприятеля, овладевшего батареей, важнейшею во всей позиции, со свойственной ему храбростью и решительностью, вместе с отличным генерал-майором Кутайсовым взял один только Уфимского пехотного полка батальон и, устроя сколько можно скорее бежавших, подавая собой пример, ударил в штыки. Неприятель защищался жестоко, но ничто не устояло противу русского штыка. 3-й батальон Уфимского пехотного полка и 16-й егерский полк бросились прямо на батарею, 19-й и 40-й по левую сторону оной, и в четверть часа батарея была во власти нашей с 18-ю орудиями, на ней бывшими. Генерал-майор Паскевич с полками ударил в штыки на неприятеля, за батареей находящегося; генерал-адъютант Васильчиков учинил то же с правой стороны, и неприятель был совершенно истреблен; вся высота и поле оной покрыто неприятельскими телами, и бригадной командир французской генерал Бонами, взятый на батарее, был один из неприятелей, снискавший пощаду. Подоспевшая на сей случай кавалерия под командой генерал-адъютанта Корфа много способствовала к отбитию батареи нашей; при сем случае к большому всех сожалению лишились мы достойного генерала от артиллерии Кутайсова, которой при взятии батареи был убит. Генерал-майор Ермолов переменил большую часть артиллерии, офицеры и услуга при орудиях были перебиты и, наконец, употребляя Уфимского пехотного полка людей, удержал неприятеля сильные покушения во время полутора часов, после чего был ранен в шею и сдал батарею г [енерал] -майору Лихачеву, присланному генералом от инфантерии Барклаем-де-Толли с 24-й дивизией на смену 26-й, которая, имея противу себя во все время превосходные силы неприятеля, была весьма расстроена. Во время сего происшествия неприятельская кавалерия, из кирасир и улан состоящая, атаковала во многих пунктах 4-й корпус, но сия храбрая пехота, выждав неприятеля на ближайший ружейной выстрел, произвела столь жестокой батальной огонь, что неприятель был совершенно опрокинут и с большой потерей бежал в расстройстве; при сем случае особенно отличились Перновский пехотный и 34-й егерский полки. Несколько полков 2-го кавалерийского корпуса, преследовав бегущего неприятеля, гнали до самой пехоты. Псковский драгунский полк под командой полковника Засса врубился в неприятельскую пехоту; адъютант его высочества полковник князь Кудашев довершил истребление другой неприятельской колонны, подскакав с 4-мя орудиями гвардейской конной артиллерии, из коих, действовав ближайшим картечным выстрелом, нанес ужасной вред неприятелю.