СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
      Последняя охота
      Совершенно секретно! Только для лиц, перечисленных в списке "Тета"! Шифр "Кальмар". Расшифровка № RH 4063 Метка вероятного перехвата отсутствует. Тема: JJ03 Директору Специального отдела контроля за секретными службами От сотрудника личн. №21 23 марта 1994 г. Патрон! В настоящее время аналитический отдел не располагает достоверной информацией об активности или заметной заинтересованности Пекаря в деле Тумса. Пекарь отозвал свой запрос относительно возможности включения его темы в программу закрытых исследований Пентагона. Следует отметить, что это первый известный нам случай такого рода - до сих пор Пекарь никогда не отзывал уже отосланного запроса. Это может свидетельствовать либо о том, что в деле Тумса после изоляции объекта появились новые обстоятельства, либо о том, что какие-то события заставили Пекаря пересмотреть свое мнение по данному делу. И то и другое дает повод провести углубленный анализ нашей собственной информации, касающейся упомянутого дела. Справка. Юджин Виктор Тумс, служащий муниципальной комиссии по контролю за животными города Балтиморы, штат Мэриленд, был арестован агентами ФБР 21 августа 1992 года по подозрению в совершении серии убийств. Вследствие проведенных нами мероприятий доказательств причастности Тумса к убийствам представлено не было, и суд рассматривал только обвинение в нападении на сотрудника ФБР. Результат психиатрической экспертизы: Тумс страдает неклассической формой кататонии. Постановлением суда Тумс помещен для лечения в закрытую клинику Друид-Хилл, штат Мэриленд. Дело попало в поле зрения Пекаря после того, как к расследованию убийств были привлечены агенты ФБР, работающие в проекте "Секретные материалы". По данным, полученным Пекарем, Тумс высокой степенью вероятности является мутантом, способным трансформировать свое тело. Это позволяет ему свободно перемещаться, в частности, по вентиляционным коммуникациям. Еще до завершения расследования Пекарь послал вопрос руководству Пентагона об образовании совместной группы по изучению мутации и ее возможного военного применения, однако после ареста Тумса этот запрос был немедленно отозван. Наиболее вероятной причиной отзыва запроса является провал операции по пресечению огласки дела Тумса, проведенной под прикрытием ССпП. Операция осуществлялась с санкции Пентагона, и ее срыв привел к обострению разногласий между Пекарем и руководством Министерства Обороны. Однако даже после публичного слушания дела судом присяжных у Пентагона и Пекаря оставалась возможность перевести Тумса из клиники Друид-Хилл в военный исследовательский Центр. По неизвестной причине эта возможность использована не была. Медицинское обследование Юджина Виктора Тумса выявило серьезные отклонения в обмене веществ - метаболизм замедлен по сравнению с нормой приблизительно в четыре раза. Еще более существенным представляется то, что гормональный баланс организма Тумса регулируется принципиально другим набором секретов, вырабатываемых главным образом поджелудочной железой и гипофизом. Кроме того, в организме Тумса обнаружены биологически активные вещества, которые вообще не удалось идентифицировать, так как прежде исследователи не встречались ни с чем подобным. Генетический анализ: серьезные нарушения в строении рибонуклеиновых кислот и наличие в них неизвестной ранее аминокислотной группы. Результаты исследований этих аномалий (см. Приложение А) засекречены по требованию Пентагона (категория секретности 2Х). Обстоятельства четырех убийств, инкриминировавшихся Тумсу, позволяют уверенно утверждать, что Тумс является генетически измененным организмом, способным к управляемой модификации собственного тела. Очевидно, что это свойство может представлять значительный интерес как для военной разведки, так и для ЦРУ. У нас нет никаких сомнений в том, что Пекарь использовал свои контакты в Пентагоне, чтобы вывести Тумса из поля зрения спецслужб - в частности, военной разведки. Продемонстрировав потерю интереса к этому делу, он тем самым заставил руководство Пентагона свернуть работы по подготовке проекта. При этом, само собой, установленный Пентагоном вокруг дела Тумса режим секретности был сохранен. Полагаю, Пекарь, благодаря этому, получил удовлетворительное прикрытие для разработки проекта совместно с любой другой спецслужбой..."
      Курильщик хмыкнул, ткнул окурком в темную нефритовую пепельницу и отложил бумаги. Некоторое время он сидел, постукивая торцом незажженной сигареты по столу. Потом, пробормотав себе под нос: "Ладно, какого черта...", взял трубку-телефон и набрал номер.
      - Это я. Код шестнадцать... Спасибо.
      Курильщик отвел трубку от уха, прикурил одной правой рукой и принялся ждать. Примерно через минуту в телефоне квакнуло, курильщик неспешно нажал несколько кнопок, включая скрэмблер.
      - Привет, Мозес, - сказал он. - Это я.
      Трубка коротко отозвалась.
      - У меня произошла мелкая неприятность, Мозес. Утечка информации... Ничего серьезного на самом деле. Вот тут у меня бумажка есть... Кстати, она сейчас должна быть и у тебя на столе. Ну эта, относительно случая джей-джей-ноль-три, как его обозвали твои олухи. Та, что только для списка "Тета"... Вот-вот. Да, та самая, где отсутствует метка вероятного перехвата. Я тут ее почитал... В общем, спусти эту бумажку в какое-нибудь гнездо памяти. Потому что это все давно протухло... Да, ты правильно понял... Да. Но если тебя это так нервирует, мог бы спросить у меня... Нет... Нет... Нет, не ЦРУ. Ты будешь удивлен - кроме тебя, вообще никто... Я - нет. Слушай, это пустышка. Парень действительно интересный, но из него уже ничего не получится. Во-первых, он засветился. Во-вторых, его сейчас интересует одно - сожрать пятого братца-кролика и залечь спать на пять президентских сроков... Да... В том-то и дело, что с ней у нас ничего не выйдет... А как ты их найдешь? Их же не отличить, пока они... Вот то-то и оно. Я потому и отступился, что уперся в это. В конце концов, ну и черт с ним... Нет, не верю... Потому что это не мой профиль... Ну и?..
      Курильщик замолчал и принялся дотягивать сигарету под монотонный бубнеж трубки, периодически стряхивая пепел. Минуты через две он стряхнул пепел в последний раз и неприятно усмехнулся.
      - Ладно, - сказал он. - Как хочешь. Только на твоем месте я все-таки связался бы с Пентагоном.
      Он отключил телефон, положил трубку на стол и ткнул окурком в темную нефритовую пепельницу.
      - Посмотрим... - пробормотал он, так и не перестав неприятно усмехаться. Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      30 марта 1994
      Утро
      Скалли вошла в кабинет помощника Директора ФБР и в изумлении остановилась - в комнате некурящего Скиннера удушливо воняло табачным дымом. Пожилой и поджарый мужчина курил у окна, озирая пейзаж сквозь жалюзи. В этой картине явно чего-то недоставало...
      - Здравствуйте, сэр, - Дэйна стряхнула наваждение.
      Курильщик никуда не делся. И его "Морли" - тоже.
      - Здравствуйте, агент Скалли, - Скиннер взмахом руки пригласил ее садиться. Джентльмен у окна едва заметно кивнул. Помощник Директора сразу перешел к делу:
      - Мы посмотрели ваши отчеты, агент Скалли. И, должен сказать, впечатление они производят не слишком хорошее...
      "Интересное "мы"", - подумала Скалли. Скиннер зачем-то решил устроить ей выволочку при посторонних. Это было совершенно не в его привычках, и ему явно не нравилась ситуация, но выйти из кабинета неизвестному курильщику он так и не предложил.
      - Более того, - энергично и жестко продолжал Скиннер, - вы и агент Молдер определенно заслуживаете порицания. Чуть ли не по каждому отчету видно, что расследование ведется вами с нарушением установленных процедур. Вы пренебрегаете инструкциями, общими для всех сотрудников Бюро. Вы строите умозаключения на косвенных уликах - это делает результаты ваших расследований более чем сомнительными. А свидетельские показания, состоящие из одних домыслов?
      - Но, сэр... - заводясь, сказала Скалли. - Специфика дел, с которыми нам приходится работать, зачастую требует отступления от стандартных процедур. Это неизбежно. Даже в обычных расследованиях соблюдение рекомендованных процедур иногда становится невозможным...
      - Прикажете Бюро выработать специально для вас особые стандарты?
      - Нет, но...
      - Скажите, может быть, на нарушении процедур настаивает агент Молдер?
      - Нет, сэр.
      - Тогда чем же вы объясните эти безобразия?
      - Это не безобразия! - Скалли вспыхнула, но тут же взяла себя в руки. Извините, сэр. Это, конечно, нарушения, но я совершенно уверена, что, именно действуя таким образом, я и агент Молдер достигаем наилучших результатов. В большинстве случаев, попавших в наше поле зрения, консервативное мышление и консервативные методы расследования могли привести только к провалу...
      - Консервативные методы?.. - Скиннер хмыкнул. - По-моему, я в последнее время стал слишком либерален...
      - Сэр, вы прекрасно знаете, что раскрываемость дел у нашей группы составляет семьдесят три процента, - это гораздо выше, чем в среднем по ФБР...
      Скалли искоса посмотрела на курильщика. Тот стоял у окна вполоборота к Скиннеру, окутанный дымом очередной сигареты, и задумчиво разглядывал проплывающие над Вашингтоном облака.
      - Только высокая раскрываемость вас и спасает, - сказал Скиннер.
      - Прошу прощения, сэр, но что еще требуется от агентов, как не успешное раскрытие преступлений?
      Скиннер вдруг всем корпусом повернулся к курильщику и вопросительно на него уставился. Курильщик, оторвавшись от созерцания небес, ответил ему коротким, но весьма выразительным взглядом. Скалли наблюдала за этой стремительной пантомимой со все возрастающим удивлением.
      - Что от вас требуется? - Скиннер снова повернулся к ней. - Во-первых, почаще подавать отчеты о ходе расследования. Во-вторых, строгое соблюдение буквы устава. Я уверен, агент Скалли, что вам самой будет проще держаться в рамках установленных процедур.
      - Понимаю, сэр, - Скалли было ясно, что разговор закончен. Наступила ее очередь. - Однако строгое следование установленным процедурам при расследовании дел, которыми мы занимаемся, неизбежно снизит нашу эффективность и сразу же негативно скажется на показателях.
      Курильщик вдруг отклеился от подоконника, подошел к столу Скиннера, ткнул дымящимся окурком в почти полную пепельницу и быстрым шагом пошел к выходу из кабинета.
      - Этот разговор я считаю законченным. И больше на эту тему разговаривать не намерен, - отрубил Скиннер.
      Взгляд его, словно штопор, ввинчивался в затылок курильщика, так и не проронившего во время этой выволочки ни одного слова. Хлопнула дверь. Психиатрическая клиника Друид-Хилл
      Балтимора, штат Мэриленд
      Тот же день, 30 марта 1994
      Зверь умирал.
      Он уже не бился в ужасе и ярости в теснине черепной коробки - он устал, оголодал и смирился со своей участью. А поначалу - чего он только не пробовал... Но тюремщики предусмотрели, похоже, все. Металлическая дверь ощутимо била током. Решетка на вентиляционном отверстии - сантиметровой толщины металлический перфорированный лист, намертво вмурованный в бетон. Оставалась канализация, но трубы на поверку оказались непроходимыми... Когда Юджин понял, что зверь в этих стенах бессилен, он собрался было сбежать по-человечески: напасть на санитара, отобрать дубинку, пробиться к выходу... Но, понаблюдав за охранниками, решил не рисковать. Попытка определенно кончилась бы плохо - все без исключения санитары были сильны и хорошо обучены, и любой бунт подавлялся ими жестоко и быстро. Надежды не было, и поэтому зверь умирал.
      Последняя недобытая печень стала приговором. Если бы пятый тумс дал себя поймать, Юджин давно бы построил из туалетной бумаги и газет гнездо и уснул... Ему бы оставили гнездо, если бы он попросил, - пациентам разрешались неопасные игрушки. Можно было бы заснуть, а потом - все равно... Конечно, это было не его Место, но он бы смирился. Сон мог спасти зверя...
      Пятая печень. И сон. Но сон не приходил - а зверь умирал. Юджин несколько отстранение отмечал, что тело все хуже и хуже подчиняется сознанию, а обоняние перестает улавливать оттенки ароматов окружающих людей. Один раз, в самом начале заточения, он ощутил присутствие тумса - судьба дразнила его, показывая издали большой кусок окровавленного мяса... В тот день зверь выл и бился в мозгу, даже пытался вырваться, но Юджин заставил его утихнуть - и больше не выпускал из-под контроля. Зверь забился в дальний уголок его сознания, притаился и лишь изредка поскуливал из берлоги, которая грозила стать его могилой...
      Юджин не знал, останется ли он в живых, если зверь умрет. Он давно привык ощущать зверя как неотъемлемую часть себя, но исчезновение этой части могло и не привести к фатальным последствиям - люди, лишившись руки или ноги, продолжали жить, хотя и становились калеками... Но то были люди. По мере того как зверь слабел, Юджин все яснее вспоминал свое детство. Он вспомнил маму. Воспоминание было неожиданно ярким - он приходит с улицы, размазывая по лицу слезы и грязь, и утыкается в грубый серый передник, и мама говорит что-то усокаивающе, гладя рукой по его волосам... Передник сильно и удушливо пах дешевым мылом. Мамин запах... Он был знаком, привычен, он означал нечто такое, чего в его жизни больше никогда не было, - любовь. Юджин совсем забыл это слово... "Не плачь, маленький..."
      Но он все равно плакал.
      Потом мама умерла, и появился отец - незнакомый человек с хриплым и неприятным голосом, желтыми глазами и вечно влажными руками. От Юджина-старшего почему-то всегда пахло гнилью. Он появлялся и исчезал. Он мог уйти утром в лавку - и вернуться через неделю. Кажется, он нигде не работал. И кажется, он никогда не пил. Во всяком случае, Юджин-младший никогда не видел его пьяным. Это было странно - по наблюдениям Юджина, все, кого он знал, регулярно напивались. Даже мама - хотя с ней это и случалось не так часто, как с миссис Сорич, их соседкой снизу, - та даже десятилетнюю дочку приучила к вину, а уж сама практически и не бывала трезвой... Отец же как будто и не знал, что такое спиртное.
      Теперь, более чем столетие спустя, Юджина это уже не удивляло. Зверь, который живет внутри каждого охотника, не переносит алкоголя. А то, что отец его был охотником, Юджин теперь знал наверняка. Отец тоже искал и убивал тумсов. Правда, отец не знал, что нужно есть их печень. Про печень Юджин-младший выяснил сам - уже в те времена, когда начал охотиться в одиночку. Это произошло после того, как Юджин-старший по дурацкой случайности поймал виском шальную полицейскую пулю во время большой облавы, на бродяг в 1893 году... Но именно отец впервые отвел Юджина в погреб и показал ему Место. Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      30 марта 1994
      Молдер в раздражении захлопнул русско-английский словарь. Ребята из аналитического отдела ЦРУ, похоже, снова решили его разыграть. Подкинутая ими - кстати, под большим секретом - подшивка советской газеты с претенциозным названием "Зов Космоса", якобы содержавшая данные о местах посадок НЛО в Сибири, на поверку оказалась заполненной параноидальным бредом какого-то клинического идиота.
      Судя по его писанине, космос кишел монструозными расами,  единственной целью которых было - прилететь на Землю и отгрызть чего-нибудь первому попавшемуся русскому (почему-то чаще всего эти неприятности случались с доярками и партийными работниками). В статьях описывалось три десятка видов инопланетян. Каждый вид был смертельно опасен и поименован автором двумя-тремя совершенно непереводимыми неологизмами. Молдер потратил сорок минут на перевод названия одного из них - "Ногтедёр Кровепьющий Арбузоголовый" - и долго пытался представить, чем должен быть болен человек, чтобы всерьез писать - или читать - подобную белиберду.
      Потом Призрак случайно заметил в одной из статей имя "Хусейн" и, заинтересовавшись, попытался вникнуть в содержание заметки. Как выяснилось, автор публикации, который несколько раз мимоходом упоминал, что он является самым известным российским писателем-фантастом, объявлял, что в знак протеста против операции "Буря в пустыне" запрещает американцам переводить и публиковать в США свои романы, перечень которых прилагался. Призрак и раньше был не в восторге от русских, но он не предполагал, что дело обстоит настолько плохо. Тираж газеты был указан совершенно однозначно - "1 000 000 экз.", - и эта цифра не оставляла никаких сомнений в том, что всеобщая паранойя очень скоро доведет Россию до национальной катастрофы.
      Фокс запихнул подшивку в пакет и принялся думать, стоит ли отблагодарить парней из ЦРУ той же монетой. Через минуту он решил, что проще будет просто не обращать внимания на их дурацкую выходку, и потянулся было к новой папке, как вдруг зазвонил телефон и руке пришлось срочно менять направление движения.
      - Агент Молдер...
      - Здравствуйте, Призрак, - сказал знакомый голос.
      Молдер подобрался и нахмурился. До сих пор этот человек никогда не звонил ему без очень серьезной причины.
      - Да, я слушаю вас.
      Через полминуты лицо Призрака стало настолько бледным, что, попадись он на глаза голливудскому продюсеру средней руки, того аж скрутило бы от желания снять именно этого парня в роли вампира.
      - Да, я понял, - сказал Молдер. Спасибо...
      Последнее слово ушло в пустоту - его собеседник уже положил трубку.
      Молдер вскочил, кинулся к двери, остановился, вернулся к столу и схватил трубку.
      Сотовый телефон Скалли стабильно выдавал короткие гудки. Занято.
      Он позвонил секретарю Скиннера.
      Скалли покинула кабинет начальства полтора часа назад. В подвале у Молдера она не появилась - значит, скорее всего, поехала домой писать какой-нибудь очередной отчет. Но лучше все-таки перезвонить ей позже по домашнему телефону.
      - Что ж... Значит, Тумс... - сказал он сам себе. - Этого следовало ожидать... Психиатрическая клиника Друид-Хилл
      Балтимора, штат Мэриленд
      30 марта 1994
      Вдалеке открылась дверь, в коридоре послышались шаги. Два человека шли в сторону его камеры. Один из них насвистывал. Вообще-то мелодия была из Гершвина, но свистун изрядно фальшивил.
      Тумс узнал доктора Мартина не столько по этому свисту (тем более что он музыки Гершвина не знал), сколько по странному запаху, однажды чуть не введшему его в эаблуждение. Запах этот какими-то оттенками напоминал запах тумсов. Когда Юджин различил их, зверь в глубине его мозта встрепенулся - но тут же разочарованно сник. Запах принадлежал не самому  доктору Мартину, а его домашнему шимпанзе. Юджин помнил этот запах. С обезьянами он сталкивался во время учебы в медицинском колледже. А зверя шимпанзе не интересовали. Несмотря на то что Юджин постепенно терял чуткость обоняния и доктора видел мельком и только один раз, обманчивый запах он запомнил и сейчас узнал. Шаги и свист замерли возле камеры. Доктор Мартин заглянул в глазок, убедился, что Тумс лежит на койке, и легонько постучал в дверь.
      - Юджин, - позвал он.
      Тумс поднял голову. Глухо шаркнул засов, дверь открылась, и доктор Мартин вошел в палату. Санитар поставил ему легкий пластиковый стул, и доктор, чуть наклонившись, на этот стул уселся.
      Р. Элмер Мартин не был сотрудником клиники. Этот крупный человек с высоким лбом и внимательными глазами, заметно увеличенными стеклами сильных очков, был психиатром лишь по образованию, но не по роду занятий. У него не было практики, и он не работал ни в одном из госпиталей Балтиморы. Он служил в муниципальной комиссии по здравоохранению и в Друид-Хилл прибыл с инспекцией и внятным заданием найти возможность урезать финансирование клиники. Обнаружив, что штаты в Друид-Хилл едва-едва укомплектованы, он перенес внимание на пациентов и принялся искать, кого из них можно снять с довольствия. Он быстро добился перевода двух особенно тяжелых больных в клинику Вашингтонского института психиатрии - тем самым забота об их обеспечении легла на бюджет штата Вашингтон - и занялся теми, кто был определен в клинику решением суда, в надежде перевести их в закрытые заведения, содержащиеся на средства федерального департамента юстиции. Наткнувшись на дело Тумса, он поначалу просто не понял, что делает в столь серьезной клинике, как Друид-Хилл, больной с достаточно безобидным аутизмом - пусть даже чем-то осложненным. Вникнув в дело поглубже, доктор Мартин с радостью обнаружил, что судьба предоставила ему возможность создать себе небольшое паблисити. Дело не стоило выеденного яйца: парень напал на агента ФБР, который пытался повесить на него несколько нераскрытых убийств, и, понятное дело, парня за это упекли. Обвинение в совершении убийств осталось недоказанным. Юджин Виктор Тумс был признан виновным только в нападении в состоянии аффекта на федерального агента, а психиатрическая экспертиза уберегла его от срока в обычной тюрьме. Случай можно было выгодно для себя подать в прессе, а парня - освободить. Тем самым, кстати, сокращались и расходы.
      Взглянув на Тумса, доктор понял, почему санитар, узнав, к кому они пойдут, назвал пациента Голлумом - парень был невысокий, худой - и с непропорционально удлиненными руками.
      - Помнишь меня? - спросил доктор Мартин.
      - Да, - сказал Тумс. - Здравствуйте.
      - Проходил мимо и решил взглянуть, как ты себя чувствуешь.
      - Хорошо.
      - Тебя что-нибудь беспокоит?
      - Я хочу домой.
      - Конечно, - сказал доктор Мартин. - И очень может быть, мне удастся тебе помочь...
      Он раскрыл портфель и вынул из него несколько склеенных в уголке листков бумаги (скрепки в клинике были, по понятным причинам, запрещены).
      - Вот возьми. Здесь несколько вопросов - подумай, как бы ты на них ответил.
      Юджин взял бумаги.
      - Я хочу через пару дней провести в клинике выездное заседание суда, пояснил доктор Мартин, - на котором можно было бы рассмотреть вопрос о твоем освобождении. Ведь ты чувствуешь себя здоровым, правда?
      - Я здоров, - Юджин кивнул, одновременно сглотнув хлынувшую в рот слюну.
      - Ну вот, видишь, значит, можно попробовать тебя освободить...
      - Спасибо, доктор Мартин, - Юджин постарался, улыбнуться как можно шире.
      - Господь завещал нам быть добрыми с людьми. - Доктор Мартин поднялся со стула и постучал в дверь, чтобы охранник отпер палату. - Я лишь следую его словам... Да, Юджин, ты знаешь, что твой дом сгорел?
      Сдавленный вскрик ужаса, вырвавшийся у Тумса, и скрип петель открываемой двери слились воедино. Скрип был громче, и вскрика доктор не услышал. Он повернулся к Юджину и приветливо помазал ему рукой, отметив внезапно накатившую на парня бледность. "Черт, а ведь это для него должно быть ударом, - с некоторой досадой подумал доктор. - Как же я не подумал, это можно было бы использовать... Впрочем, ладно".
      - Ну ничего, - сказал он вслух. - Мы найдем семью, которая тебя примет и присмотрит за твоим здоровьем.
      - Спасибо, доктор Мартин, - выдавил из себя Тумс.
      - Не за что, не за что...
      Охранник прибрал стул и вслед за доктором вышел из камеры. Дверь закрылась. Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      30 марта 1994
      - Как это могло получиться?
      Молдер пожал плечами:
      - Бюрократическая неразбериха. Результаты обследования организма Тумса засекречены и, скорее всего, изъяты. Муниципальным проверяющим их, понятное дело, не предъявили. У врачей подписка о неразглашении. А во всем остальном наш маньяк чист, как Джекки Кеннеди. Осужден за нападение на агента ФБР, не повлекшее телесных повреждений, да еще и совершенное в состоянии аффекта. Плюс неопасный для общества аутизм. Неудивительно, что его хотят отпустить... Вот если бы тогда не ты его, а он тебя привязал колготками к батарее - вот тогда бы его осудили за сексуальные домогательства, и мы могли бы не беспокоиться еще несколько лет...
      - Но эти, наши конкуренты, которые у нас то и дело что-нибудь воруют, у меня - улики, а у тебя - инопланетян... Они могли бы просто запретить! Они же знают, что Тумс - убийца! - Скалли никак не желала смириться с таким очевидным проявлением идиотизма. - Нет, я не понимаю... Это необъяснимо.
      Молдер покачивался в кресле, слегка отталкиваясь каблуками от края стола.
      - До сих пор нам удавалось объяснять и не такое. Разве нет? Допустим, они просто выбросили это дело из головы, - предположил он. - Кому приятно ворошить проваленные дела?
      - Тебе приятно.
      - Ошибаешься, - Молдер закинул руки за голову и потянулся, - мне это тоже неприятно. Кстати, дело Тумса я провалил точно в той же степени, что и наши неизвестные друзья-конкуренты... Мы тогда очень аккуратно друг другу мешали. Просто на редкость аккуратно...
      - Неужели ты думаешь, что Тумс может выйти на свободу из-за какой-то случайности, из-за отсутствия бумаг, из-за ущемленного самолюбия спецслужб?!
      - Скалли, ты никак не можешь поверить в очевидное. Именно это сейчас и происходит.
      - Бред... Скиннеру достаточно позвонить в региональное отделение Бюро, чтобы там зашевелились и прикрыли эту местную инициативу.
      - Поздно, - просто сказал Молдер. - "Балтимор сан" напечатала материал о деле Тумса. Интервью с каким-то кретином, который и придумал освободить нашего подопечного. А завтра, - он вскочил с кресла, - завтра этого кретина поддержит какое-нибудь общество защиты животных. Такую шарманку даже помощнику Директора не остановить. Да и потом - он не рискнет ломать гриф секретности... Да, он же тебя сегодня утром вызывал - зачем?
      - Требовал, чтобы мы придерживались уставных процедур при расследованиях... Там еще был этот тип... с сигаретами.
      Молдер, бегавший из угла в угол по своей конуре, остановился и медленно повернулся к Скалли.
      - Кто?
      - Я тебе рассказывала. Тот, который всегда с сигаретой.
      - Курильщик, значит.
      - Да. По-моему, они перед моим приходом крупно повздорили и...
      - Он присутствовал при разговоре Скиннера с тобой? - перебил Молдер. - Я правильно понял?
      - Да.
      - Изумительно, - сказал Молдер и погрузился в размышления.
      Скалли с недоумением смотрела, как Призрак бегает пальцами по стенке шкафа, в котором были свалены папки с бумагами. Молдер прикусывал то нижнюю, то верхнюю губу, хмурился, коротко взглядывал то на Скалли, то на свой знаменитый на всю Контору плакат с летающей тарелкой.
      - С ума сойти, - наконец сказал Щон. - И именно сегодня... Что говорил Скиннер?
      - Приказал, чтобы мы действовали строго в рамках устава. И чаще подавали отчеты.
      - Всего-то? - усмехнулся Молдер. - Что ж, будем брать санкции на арест марсиан у окружных прокуроров. И документировать очные ставки между фамильными привидениями. А маньяков приглашать на место засады повестками. Пять баллов. И что ты ему сказала?
      - Что у нас раскрываемость упадет, - буркнула Скалли. - По-моему, его это разозлило.
      - Упадет, - согласился Молдер.
      - Курильщик ушел  сразу  после этого... - Скалли поколебалась немного и добавила: - Скиннер тогда еще сказал, что больше разговаривать на эту тему не хочет. По-моему, он это не только для меня сказал.
      - Да... - Призрак опять задумался было, но тут же очнулся. - Извини, что ты говоришь?
      - Я говорю, он не только для меня сказал, что больше это обсуждать не будет.
      - Ну да, - Молдер кивнул. - Он это еще и для меня сказал.
      - Я не тебя имела в виду. По-моему, он сказал это для Курильщика.
      Молдер снова упал в кресло.
      - Час от часу не легче, - простонал он, закрыв лицо руками. - И все в один день! Таких совпадений не бывает... Одно я знаю наверняка, - он поднял голову и посмотрел на Скалли поверх кончиков пальцев, - я знаю, что мне придется ехать в Балтимору и нарушить все уставы и режимы секретности, иначе Тумс опять кого-нибудь убьет. Я себе никогда не прощу, если не попытаюсь его остановить.
      - После прямого запрета Скиннера? - напомнила Скалли.
      - Именно, - кивнул Молдер. - Великий магистр, похоже, этого и добивался. Во-первых, он вызвал тебя, а не меня. Вот и хорошо, значит, ты в Балтимору не поедешь. Я все сделаю сам. Тогда все шишки огребу я один. И, понятное дело, он усмехнулся, - вся слава тоже мне достанется... А во-вторых... Во-вторых, Скиннер явно знает что-то еще. Узнал от Курильщика. И хочет, чтобы я тоже об этом узнал - но не от него. Магистр прекрасно знает, как меня завести.
      - Ты что-то от меня скрываешь, Призрак, - тихо сказала Скалли.
      Молдер нашарил в кармане ключи от машины, поправил кобуру под пиджаком и направился к двери.
      - Конечно, скрываю, - на лице его не было и тени улыбки. - Но пусть лучше этот скелет постоит пока в моем шкафу... Черт, где это я так ботинки запачкал?.. Психиатрическая клиника Друид-Хилл
      Балтимора, штат Мэриленд
      4 апреля 1994
      Заседание суда было всесторонне подготовлено, и доктор Мартин не сомневался в успехе. Он переговорил со всеми привлеченными к делу экспертами и не нашел повода для беспокойства. К лучшему было и то, что сотрудники клиники отказались участвовать в заседании суда - кто их поймет, этих практиков? благодаря их отказу Мартину удалось привлечь к делу несколько психиатров с громкими именами. Это серьезно поднимало как престиж самого дела, так и престиж его инициатора. К сожалению, журналистов в Друид-Хилл не пустили, но они могли подождать официального заявления и у ворот.
      Доктор Мартин закрыл папку с бумагами, окинул взглядом комнату, подмигнул окаменевшему от напряженного ожидания Юджину ("волнуется, бедняга...") и вдруг заметил в комнате человека, которого не знал. Это был мужчина лет тридцати в безупречном темно-синем костюме официального вида. Доктор Мартин хотел было спросить о нем сидевщую рядом доктора Памелу Каребски, но тут секретарь суда призвал присутствующих встать, вошла судья с двумя помощниками, и заседание было объявлено открытым.
      Юджина трясло - в обширном помещении с высоким потолком и множеством окон, пусть даже зарешеченных, его скрутил приступ агорафобии. Он совершенно не слышал, что говорили эксперты, судьи, доктора, он не чувствовал вонзившегося в его затылок холодного взгляда Молдера. Зверь внутри него выбрался из норы и теперь глядел на просторное помещение из черепа Юджина, как из канализационного стока. Он еще не верил, что находится в зале, из которого существует столько выходов. Заглушенный ароматом одеколона, запах шимпанзе доктора Мартина раздражал его - но не настолько, чтобы неуправляемая ярость вырвалась из-под контроля. К тому же у зверя было слишком мало сил, и Юджин, даже задавленный приступом, надежно держал его на поводке. Судья Мелани Джонсон, женщина средних лет, по очереди выслушивала экспертов. Ни один из них не видел необходимости держать Юджина Виктора Тумса в клинике. Результаты психологических тестов сменили сводки наблюдений за поведением пациента, за ними последовали отчет невропатолога, изложение результатов генетического анализа и краткое перечисление применявшихся к Тумсу лечебных мероприятий. Судья была настроена благодушно. Дело, в общем, находилось целиком в компетенции медиков - привлечение юристов потребовалось лишь потому, что Тумс был определен в лечебницу постановлением суда и пересмотреть это решение мог только суд. Ну что ж, пока все складывалось в пользу несчастного юноши...
      Самому Юджину вопросов пока не задавали, и это его вполне устраивало как, впрочем, и доктора Мартина.
      - Суд вызывает свидетеля Фокса Молдера!
      Доктор Мартин удивленно поднял взгляд от бумаг. Это имя было ему незнакомо.
      С заднего ряда, подхватив кейс, поднялся и подошел к столу судьи тот самый тип в официальном костюме.
      - Ваше имя?
      - Молдер. Фокс Уильям Молдер.
      - Род занятий?
      - Специальный агент федерального Бюро Расследований.
      - Принесите присягу. Повторяйте за мной...
      В тот момент, когда Молдер произносил сакраментальное "правду, только правду и ничего, кроме правды", измученный агорафобией Юджин вдруг решил грохнуться в обморок. Возникла небольшая суматоха, Тумсу сунули под нос флакон с аммиачным раствором. Это подействовало - от ударившего в ноздри жгучего морозного запаха нашатыря Юджин пришел в себя и закашлялся.
      Убедившись, что все участники слушаний в состоянии воспринимать происходящее, судья дала знак продолжать заседание.
      - Ваша честь, я категорически против того, чтобы Юджин Виктор Тумс вышел за пределы лечебницы, - начал Молдер. - В поддержку своего мнения я готов привести факты, которые были собраны мною и специальным агентом Скалли во время расследования цепи серийных убийств, совершенных в Балтиморе летом девяносто второго года...
      - Мистер Молдер, - перебила его судья. - Я знакома с материалами судебного разбирательства по делу Юджина Виктора Тумса. Его связь с упомянутыми вами убийствами доказана не была, в перечне обвинений эти убийства не фигурировали. И я не вижу причин пересматривать решение, вынесенное тогда судом.
      - Ваша честь, вы здесь именно затем, чтобы это решение пересмотреть, холодно заметил Молдер. - Суд определил местом содержания для Юджина Виктора Тумса закрытую клинику Друид-Хилл. Вы же, судя по всему, намерены его выпустить. А я всего-навсего пытаюсь дать вам понять, чем ваше решение может обернуться.
      - И чем же?
      - Гибелью как минимум одного человека в ближайшие недели. И убийством еще пятерых примерно через тридцать лет.
      - Поясните.
      - Конечно. Однако начать придется издалека. Цепь убийств, удивительно сходных с теми, что были совершены прошлым летом, началась в тысяча девятьсот третьем году. Архивные данные свидетельствуют, что примерно каждые тридцать лет - в девятьсот третьем, тридцать третьем, с ноября шестьдесят второго до марта шестьдесят третьего - в Балтиморе и его ближайших пригородах совершаются пять загадочных убийств, чрезвычайно похожих, как говорят криминалисты, "по почерку". Жертва обычно растерзана, у нее удалена печень - причем, по заключению патологоанатома, для удаления печени преступник не пользовался никакими инструментами. Пропавшую печень в дальнейшем найти ни разу не удалось, и было выдвинуто предположение, что преступник ее съедает. Вторая характернейшая черта этих дел: помещения,  в которых происходили убийства, были обычно заперты таким образом, что у преступника не было возможности не только уйти с места преступления незамеченным, но даже просто попасть туда. Все эти преступления так и остались нераскрытыми... Когда подобные убийства начались в девяносто третьем, к следствию были привлечены я и агент Скалли. После изучения собранных материалов я выдвинул гипотезу, что мы имеем дело с человеком... скорее даже не с человеком, а с существом... обладающим рядом весьма необычных способностей. Он, например, способен в достаточно больших пределах изменять анатомию своего тела, что позволяет ему передвигаться по вентиляционным и другим коммуникациям, где обычный человек просто не пролезет. Этим объясняется, как именно преступник попадал на места преступлений и каким путем он оттуда уходил. Вторая особенность - преступник по неизвестным причинам после непродолжительного - обычно шесть-восемь месяцев - периода бодрствования впадает в спячку на тридцать лет. Для поддержания нормальной жизнедеятельности во сне ему необходимо съесть не менее пяти печеней...
      Доктор Мартин услышал, как доктор Памела Каребски, сидящая рядом с ним, пробормотала что-то вроде "О боже...". Сам он тоже чувствовал себя все более неудобно. Федерал нес откровенную чушь, это понял бы и первокурсник. А уж произвольное изменение собственной анатомии - это вообще выходит за всяческие рамки...
      Доктор Мартин вдруг остро осознал, что находится в сумасшедшем доме.
      Судья, похоже, тоже не отличалась повышенной выносливостью.
      - Мистер Молдер, у вас есть основания обвинять в совершении этих преступлений Юджина Тумса?
      - Да, есть. Отпечатки пальцев, снятые на месте преступления в шестьдесят третьем и девяносто втором году, совпадают с отпечатками Юджина Тумса. Результаты медицинских исследований Юджина Тумса, проведенные в Друид-Хилл, показывают существенные отклонения в метаболизме и генетической структуре...
      - Мистер Молдер, - перебила его судья. - Ваши слова противоречат всему, что говорили о Тумсе эксперты, которые им занимались!
      - Да, ваша честь, - Молдер был по-прежнему спокоен.
      - Боже мой... - судья определенно растерялась. - И как же вы это объясните?
      - Нет ничего проще, ваша честь. Первое, что делали исследователи, привлеченные к работе с Юджином Тумсом, - давали подписку о неразглашении результатов исследований по форме два-икс. Форма эта, кстати, предусматривает и неразглашение самого факта дачи подписки. Поэтому все, что говорили здесь эксперты, не имеет к Юджину Тумсу никакого отношения.
      Судья взглянула на сидевших тесной группой медиков. Эндокринолог и генетик, побледнев, встали и двинулись к выходу из зала.
      - Я никого не отпускала! - тоном школьного учителя произнесла судья.
      - Я думаю, у них просто проблемы с желудком, - предположил Молдер. - Их уход в такой момент можно было бы истолковать как подтверждение моих слов, а это означало бы разглашение факта существования подписки. Они бы не рискнули.
      Генетик остановился в дверях и сделал слабую попытку вернуться на место. Эндокринолог, проигнорировав как замечание судьи, так и комментарий Молдера, скрылся за дверью. Потоптавшись в дверях, генетик последовал за ним.
      - Вы можете сказать, кто, по вашему мнению, засекретил эту информацию? спросила судья.
      - Я не знаю, - сказал Молдер.
      - Но как же вы можете утверждать, что эта информация засекречена?
      - Ваша честь, во время расследования убийств девяносто третьего года сотрудниками неизвестной мне организации были изъяты практически все собранные по этим делам вещественные доказательства. Подобная беспрецедентная акция, прямо противоречащая законам Соединенных Штатов, могла быть проведена только по инициативе лиц, обладающих чрезвычайными полномочиями. Кстати, она привела к тому, что против Тумса невозможно стало выдвинуть обвинения в убийстве.
      В зале повисла мертвая тишина. Тумс безмятежно улыбался. Доктор Мартин сидел в оцепенении, забыв закрыть рот. Памела Каребски, хмурясь, поглядывала то на Тумса, то на Молдера, то на входную дверь.
      - Невероятно, - сказала наконец судья. - Но почему же вы, мистер Молдер, решили разгласить эту информацию? Тем самым вы, как сотрудник ФБР, нарушили свои обязательства перед государством...
      - Нет, ваша честь, - твердо сказал Молдер. - Когда я говорю о том, что государство скрывает факты контакта с внеземными цивилизациями, я тоже разглашаю один из самых охраняемых государственных секретов. Однако я не делаю при этом ничего, что не повторяли бы изо дня в день бульварные газеты. Вопрос в отношении к секретной информации. Моем отношении и вашем отношении...
      - При чем здесь внеземные цивилизации?
      - Может быть, и ни при чем, - Молдер усмехнулся,- Однако параллель, на мой взгляд, очевидна: о деле Тумса тоже пишут в газетах. Значит, в какой-то части оно не является секретным. Вернее, оно приобрело тот уровень секретности, когда даже оглашение секретной информации не является разглашением.
      - Поразительно, - сказала судья. - Мистер Молдер, вы, возможно, большой специалист по режимам секретности, но одно я все-таки поняла: доказательств того, что Юджин Тумс опасен для окружающих, у вас нет.
      - Ваша честь, у меня нет также доказательств, что ваш судейский молоток может быть опасен. Но ни я, ни вы не подвергаете это сомнению. Опасность для окружающих Юджин Тумс будет представлять, только если вы его выпустите на свободу. Подумайте, что вы почувствуете, услышав в новостях об очередном зверском убийстве и о жертве с вырванной печенью...
      - Мистер Молдер, вы свободны, - сказала судья.
      - Его нельзя отпускать...
      - Мистер Молдер, вы свободны.
      Судья подняла молоток.
      - Не стучите на меня! - мрачно сказал Молдер. - Я ухожу.
      - Бывают же придурки, - прошептала Памела Каребски, наклонившись к доктору Мартину. - А ведь я почти ему поверила...
      - Разве можно верить федералам, - ответил доктор Мартин. - Господи, на что они только не идут, чтобы оклеветать этого несчастного парня!
      А "несчастный парень" в это время сидел, уставившись в одну точку, и изо всех сил старался не оглядываться. Ушибленное запахом аммиака обоняние возвращалось, и он все острее чувствовал тумса, который сидел всего в нескольких метрах позади. Зверь бесновался внутри черепа, и Юджину едва удавалось удерживать его на привязи. Он чувствовал, что стоит ему слегка ослабить контроль, как голодная ярость зверя может просто захлестнуть его, и тогда...
      Идя к своему месту, Молдер вдруг увидел сидящую в последнем ряду Скалли и похолодел. Он взглянул на Тумса. Тот был смертельно бледен, скулы его как будто свело судорогой. Охранник, сидящий позади Юджина, глядел на Молдера. Их взгляды встретились, и охранник подмигнул.
      - О черт... - пробормотал Молдер, подскочил к Скалли, схватил ее за руку и буквально выволок в коридор, опрокинув по дороге стул.
      - Что с тобой? - Скалли была ошарашена.
      - Что ты здесь делаешь? - Молдер как будто не услышал ее вопроса.
      - Мне позвонили из Друид-Хилл и сказали, что сегодня разбирается дело Тумса.
      - Кто позвонил?
      - Она сказала - секретарь директора клиники...
      - А ты не подумала, с чего бы это секретарь директора клиники стала тебя извещать? - Молдер почти кричал.
      - Подумала, - спокойно сказала Скал-ли. - И незачем на меня давить.
      - Извини, - Молдер взял себя в руки. Они сели на диванчик в коридоре.
      - Его отпустят, - сказал Молдер. - Как пить дать отпустят. Эти придурки со своим штопаным режимом секретности сами себя обманули. Он выйдет и кого-нибудь снова сожрет.
      - Тебе не следовало разглашать закрытую информацию, - заметила Скалли.
      - Да какое это имеет значение, - уныло отозвался Молдер. - Вот если бы на мне был не синий, а серый пиджак, эта судейская птица слушала бы меня совсем иначе...
      Скалли никак не могла вписаться в крутые виражи, которые рисовало извращенное сознание напарника.
      - Так или иначе, я здесь, - сказала она.
      - Да, - кивнул Молдер. - И это сильно все осложняет...
      - Ну знаешь!.. - Скалли аж задохнулась от обиды.
      - Ох, извини, - Молдер схватил ее за запястье и тут же отдернул руку. - Я совсем не это хотел сказать... Я подумал - то, что тебя сюда вызвонили, не укладывается ни в какую схему... И из-за этого все очень усложняется.
      - Не выкручивайся, - сказала Скалли.
      - И не думаю, - Молдер пожал плечами. - Я просто объяснил.
      - Ты лучше подумай, как объяснить Скиннеру, почему ты решил разгласить засекреченную информацию.
      - А что тут думать. Ясно же - единственный шанс не дать выпустить Тумса на свободу.
      - Но это же противоречит всем уставам!..
      - Ах да, - Молдер нахмурился, - он же только что тебя насчет уставов склонял... Ну и черт с ним - скажи, что не успела со мной переговорить. Ты никаких уставов не нарушала, а я сам по себе урод. И уже давно.
      - Чертовски тебе признательна, - съязвила Скалли.
      - Не стоит благодарности.
      - Ладно, пойдем - сейчас, наверное, будет объявлено решение...
      - Постой! - Молдер сноба схватил Скалли за запястье. - Тебе совершенно незачем туда идти.
      - Почему это?
      - Главную причину я тебе не скажу, - нагло заявил Молдер. - А второстепенную - пожалуйста. Тебе позвонили и дали понять, что твое присутствие здесь - желательно. У нас нет причин полагать, что эти ребята играют на нашей стороне. А раз так, то нам незачем им помогать... У тебя нет особых причин быть рядом с Тумсом?
      Скалли вздрогнула, вспомнив схватку с монстром, вылезшим из вентиляционной отдушины.
      - Понятно, - сказал наблюдательный Молдер. - И еще одна причина: твоя беседа со Скиннером. Чем меньше ты будешь здесь крутиться, тем лучше.
      - Почему это?
      - Потому что я снова намерен плюнуть в душу почитателям устава. Многократно. И совершенно незачем делать вид, что ты согласна с моими методами.
      - Абсолютно не согласна, - кивнула Скалли.
      - Вот и я о том же. Скиннеру скажешь, что со мной просто невозможно разговаривать. Что я становлюсь совсем дурной, когда разговор заходит о Тумсе, летающих тарелках и полтергейсте.
      - Он это и так знает.
      - Тем более. Говорить Скиннеру правду легко и приятно...
      Дверь зала распахнулась, и из нее вышел Тумс в сопровождении двух охранников. Судя по виду, Тумс был совершенно счастлив. Его губы были по-прежнему плотно сжаты, но впервые на памяти Молдера эти губы растягивала такая широкая улыбка. Глаза Тумса блуждали, не задерживаясь ни на чем, ноздри раздувались от возбуждения. Позади него шел доктор Мартин, непрерывно что-то тараторя. За доктором, с лицами одновременно озабоченными и счастливыми, следовали Джозеф и Мэри Кристчен, новоиспеченные опекуны Тумса. Шествие замыкала доктор Памела Каребски.
      Федеральных агентов Тумс, кажется, просто не заметил, Мартину было не до них, семейство Кристчен не замечало вообще ничего вокруг - и лишь доктор Каребски удостоила Молдера вниманием. Взгляд, который она в него вонзила, можно было бы назвать убийственным. По крайней мере, доктор Каребски предполагала, что Молдер воспримет ее взгляд именно так. Но Молдер давно уже выработал железный иммунитет к подобным атакам, и его доспех лишь слабо звякнул, как будто его царапнуло шпажкой. Более того - в ответ он приветливо улыбнулся - той самой улыбкой, с какой умудренный жизнью бюрократ смотрит на детишек, резвящихся в песочнице. Доктор Каребски гордо вздернула подбородок, сделала вид, что внезапно заметила знакомого, и с криком: "Доктор Пинтершлосс! Доктор Пинтершлосс, подождите!.." скрылась за поворотом коридора. Скалли вздохнула.
      - Ладно, брось, - Молдер был само спокойствие. - Я не дам ему никого сожрать.
      - Будешь за ним следить?
      Молдер кивнул.
      - А работа?
      - Это и есть моя работа, - сказал Молдер. - А ты подбирай пока материалы по нашим темам в архиве Бюро.
      - Договорились, - Скалли встала со стула и направилась к выходу.
      - И самое главное, - добавил Молдер.
      Скалли остановилась и обернулась:
      - Что?
      - Старайся делать это в строгом соответствии с уставом. Психиатрическая клиника Друид-Хилл
      Балтимора, штат Мэриленд
      4 апреля 1994
      Через четверть часа
      За те несколько минут, пока Молдер отсутствовал в зале, судья Джонсон успела вынести решение об освобождении Юджина Виктора Тумса из клиники Друид-Хилл, определить ему в опекуны престарелую и бездетную семейную пару (пришлось делать нелегкий выбор из десятка заявлений) и подписать ходатайство о восстановлении Тумса на прежнем месте работы в муниципальной комиссии Балтиморы по контролю за животными.
      Доктор Мартин торжествовал и давал комментарии для прессы.
      - Решение судьи Джонсон вновь показало, что принципы свободы личности ценятся в нашей стране превыше всего, - говорил он, слегка отклоняясь назад: настырные журналисты так и норовили засунуть микрофоны прямо ему в рот. - Как ни пытались федеральные спецслужбы повлиять на ход слушаний дела, им это не удалось. Юджин Виктор Тумс свободен.
      - Доктор Мартин, - ведущий программы новостей городского канала старался держаться так, чтобы не выпасть из поля зрения телекамеры, - но, ведь ваш Тумс - не невинно пострадавшая овечка. Ведь он попал в клинику после того, как пытался изнасиловать агента ФБР.
      - Это ложь!
      - Но об этом нападении прямо говорится в материалах дела!
      - О покушении на изнасилование там не говорится ничего.
      - А зачем тогда ему было нападать на ту женщину?
      - Юджин Тумс не отдавал себе отчета в своих поступках, он действовал в состоянии крайнего аффекта. И я вполне способен это понять - ведь его пытались ложно обвинить в серийных убийствах.
      - Хорошо, пусть так, но ведь вы признаете сам факт нападения. Значит, Тумс способен напасть на человека, он опасен для окружающих - а вы его выпускаете!
      - Как специалист я не вижу причин опасаться. Вздорных обвинений против него теперь не выдвигают, поэтому и причин для психического срыва у Юджина Тумса нет.
      - Доктор Мартин, вам как специалисту следовало бы знать, что если у человека психика не в порядке, то он сам найдет причину для срыва. Любой стресс может толкнуть его на преступление...
      - Я уверен, что вы излишне драматизируете ситуацию. Любой телезритель может сорваться и наделать глупостей - что же, сажать теперь всех поголовно в клинику? Тогда уж и врачей туда надо водворить - они тоже люди и тоже испытывают стрессы.
      - Но существует разница между психическим заболеванием и простым срывом.
      - Мои исследования показали, что Тумс вовсе не болен. Его психика в полном порядке. Поставленный ему диагноз я считаю ошибочным - судебные эксперты обследовали Юджина Тумса, когда он находился в состоянии глубочайшей депрессии, и приняли проявление его угнетенного состояния за симптомы кататонии. Хотел бы я посмотреть, как кататоник сможет на кого-нибудь напасть!
      - Но если Тумс здоров, значит, он должен отвечать за нападение на агента ФБР?
      - С какой стати? Они же первые начали!
      Репортеры заржали.
      - Если бы меня обвинили в серийных убийствах, я бы тоже вышел из себя.
      - И тоже напали бы на женщину?
      - Не передергивайте! Я этого не говорил. Но, так или иначе, я не испытывал бы к тем, кто пытался меня оклеветать, теплых чувств. Даже если это будет самая симпатичная сотрудница ФБР.
      Вечерний выпуск "Балтимор сан" вышел с материалом об освобождении Юджина Тумса на второй полосе. Там же было опубликовано интервью с доктором Мартином. Статья называлась "Доктор Элвин-Мартин: "Психиатров надо держать в психушках"".
      Аналогичный материал на пятой странице "Ивнинг пост" назывался "Доктор Мартин не испытывает теплых чувств к сотрудницам ФБР".
      "Нэшнл инкуайер" процитировал это интервью и назвал материал "Пусть они только попробуют обвинить меня в серийных убийствах".
      Так к доктору Мартину пришла долгожданная слава. Балтимора
      4-5 апреля 1994
      Ночь
      Всю ночь супруги Кристчен не сомкнули глаз. Мэри несколько раз принималась тихо плакать от счастья - тогда Джозеф брал ее за руки или нежно гладил по седеющим волосам.
      - Да, вишь, как оно обернулось, - шептал он. - Теперь вот и у нас сынок появился...
      - Красавец, - говорила Мэри, вытирая слезы. - Мы усыновим его, правда?
      - Конечно, усыновим. Родных у него никого нет...
      - Бедный мальчик...
      - Да уж, такая жизнь - не позавидуешь.
      - Это оттого, что он был один. Будь у него семья, разве попал бы он в клинику?
      - Не дали бы, - твердо отвечал Джозеф. - Ни за что бы не допустили.
      - Мы его пристроим...
      - Плотничать его научу. Не все же ему с этими кошками возиться... Пусть делом занимается. Я поговорю с Марком - мы его в мастерские возьмем.
      - Правда?
      - Точно поговорю...
      Мэри вздыхала и прислушивалась к звукам, доносившимся из комнаты Юджина.
      Юджин тоже не спал (он теперь практически никогда не спал). Окно его комнаты было открыто, он мог спокойно встать и уйти - и никто бы его не задержал. И его охота могла бы начаться - и, возможно, закончиться - сегодня ночью. Изголодавшийся зверь ждал именно этого. Он уже не бился, не требовал он скулил, царапался, облизывал изнутри тесную черепную полость, не в силах понять, почему ему не позволено выйти прямо сейчас... Однако Тумс лежал, укрывшись одеялом, и остановившимся взглядом глядел в потолок, по которому скользили просочившиеся в окно ночные тени вперемешку с отсветами уличных фонарей. Запахи, которые его окружали, были непривычны и в то же время очень знакомы. Он точно помнил, что у мамы запах был совершенно другой и в квартире их пахло иначе... Откуда же он мог помнить?..
      Откуда?..
      Он облизнулся.
      Воспоминание всплывало из глубины его сознания, всплывало - и все никак не могло всплыть окончательно. Это было мучительно. Это выворачивало ему душу.
      Запах просоленных сухарей.
      Аромат свежей древесной стружки.
      Качание теней на потолке.
      У него вдруг пошла кругом голова, кровать как будто резко накренилась - он схватился за одеяло, рванулся...
      Все прошло.
      Воспоминаний больше не было. С ними что-то случилось. С ними что-то сделали. Как будто кто-то щелкнул выключателем - и воспоминания растворились, словно ночные тени в свете электрической лампочки.
      Но память о том, что он что-то забыл - что-то очень важное, - осталась.
      Ну и пусть.
      Он отложил воспоминания на потом и принялся думать о том, что он теперь будет делать без своего Места.
      ...Место показал ему отец. Однажды он отвел Юджина в подвал, где стояли штабелями какие-то коробки и пустые ящики, сбросил на пол пару этих ящиков, посадил на один из них Юджина, а на другой сел сам.
      - Давай посидим молча, - сказал Юджин-старший. - Интересно, почувствуешь ты это или нет.
      Юджин огляделся.
      Подвал был довольно большой и очень сырой. По стенам ползали слизни, подчищая поросли тонкого мха и пятна плесени. В штабелях пустых ящиков топали крысиные лапы. Можно было бы сказать, что в подвале неуютно, но... нет, наоборот - Юджин-младший вдруг почувствовал, что эта сырость не вызывает у него обычной брезгливости. Она была какой-то иной.
      Он закрыл глаза и принялся вслушиваться в свои ощущения.
      Через минуту он заметил, что почему-то считает про себя до пяти, причем в каком-то странном скачущем ритме: "Раз. Два-три. Четыре. Пять". Циклы счета повторялись, ритм завораживал и, похоже, шел откуда-то извне. Юджин прислушался, но ничего не услышал. Из слесарной мастерской в подвал не доносилось ни звука. Дом тоже молчал...
      Раз. Два-три. Четыре. Пять.
      Это было как биение невидимого сердца, судорожно борющегося с аритмией. Или наоборот - привычно включившего перебои в свой ритм.
      Не открывая глаз, Юджин принялся поворачивать голову, пытаясь поймать источник ритма. Безуспешно - источника не было. Точнее, он был повсюду. Вокруг.
      Раз. Два-три. Четыре. Пять.
      Он почувствовал, что ему становится жарко. Теплели кончики пальцев. Пульс в висках зачастил, сбился - и вдруг вписался в этот странный ритм и тоже начал отсчитывать пятерки.
      Раз. Два-три. Четыре. Пять...
      Это было упоительно. Он плыл куда-то по волнам этого ритма, его уносило все дальше и дальше, и ему уже казалось, что он различает не только ритм, но и мелодию, не только мелодию, но и слова...
      Юджин очнулся и понял, что стоит, прислонившись горячей щекой к липкой от следов слизней стене подвала.
      - Значит, почувствовал... - сказал за спиной отец.
      - Что это было? - прошептал Юджин.
      - Не знаю, - отец явно пожал плечами, хотя Юджин этого видеть не мог. - На меня в первый раз тоже подействовало примерно так же.
      - А кто тебя сюда привел? Дедушка?
      - Нет. Я здесь прятался как-то от твоей матери... Давняя история, в общем.
      В подвале отец и Юджин-младший погружались в странное и очень приятное состояние - промежуточное между бодрствованием и сном. Они редко рассказывали друг другу, что именно они чувствуют. Это было что-то вроде нирваны. Постепенно Юджин стал проводить в подвале все больше и больше времени. Когда отец надолго пропадал, Юджин мог совсем не появляться в квартире - и он привык безвылазно сидеть в подвале. Оказалось, что вверх из подвала идет в стене дома широкая вентиляционная шахта, и по ней можно подняться и посмотреть сквозь решетку вентиляционного отверстия прямо в квартиру. Стенка в этом месте была тонкая, и, после того как отец исчез, Тумс долотом пробил в ней довольно широкий проход и мог теперь спускаться в подвал прямо из квартиры. Он натаскал вниз ветоши со двора слесарной мастерской, а сверху положил пару старых матрацев, мимоходом украденных у соседки, когда та проветривала их на чердаке. На этой постели он приспособился спать.
      Когда он окончательно перебрался в подвал, крысы оттуда ушли.
      Больше Юджин никогда не уходил от местя далеко. Пригороды Балтиморы стали той границей, которую он не решился бы переступить даже под угрозой смерти... Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      5 апреля 1994
      Телефон на столе коротко пропел. Не отрывая взгляда от отчета, Скиннер поднял трубку:
      - Слушаю.
      - Это я.
      Скиннер отложил отчет:
      - Да.
      - Я по поводу твоего Призрака...
      - Ну?
      - Я помню, что ты говорил...
      Скиннер услышал, как его собеседник зажег спичку, и ясно представил, как Курильщик прикуривает, прижимая плечом к уху трубку спецтелефона.
      - Я не собираюсь больше ничего требовать, Скиннер. Я просто хочу предупредить тебя об одном обстоятельстве. Тебя и Призрака. - Он опять замолчал - делал затяжку.
      "Дрянь, - подумал Скиннер. - Ну давай выкладывай, что ты еще для нас придумал, скотина марсианская..."
      - О каком обстоятельстве? - неприветливо спросил он.
      - Учти, с моей стороны это чистый гуманизм, - сказал Курильщик. - Обычно мне плевать, ты знаешь. Но все-таки... В общем, передай как-нибудь Призраку чтобы он не таскал с собой девчонку. Это может кончиться очень плохо. Для всех.
      - Это как следует понимать - как угрозу или...
      - Или, - сказал Курильщик и повесил трубку.
      Скиннер откинулся в кресле и принялся крутиться в нем вправо и влево, приподнимая брови над узкой проволочной оправой очков и скользя языком по верхней губе. Он никогда не утруждал себя решением задачек, которые иногда подбрасывал ему Курильщик. В этом, по его мнению, не было никакого смысла. Курильщику заведомо было известно больше, чем ему, и Курильщик никогда не давал ключей к разгадке - но зато вполне мог сказать, в какую сторону этот ключ следовало бы повернуть. Не имея ни ключа, ни даже замка, использовать такую информацию было трудно. Практически невозможно.
      Курильщик никогда по-настоящему ни с кем не сотрудничал, он лишь использовал ресурсы Бюро для достижения каких-то своих многообразных целей. ФБР было для него лишь одним из инструментов грандиозной игры, которую он вел на огромной шахматной доске, расквадраченной параллелями и меридианами. Скиннеру было неприятно осознавать, что его роль в этой игре - быть даже не пешкой, а муравьем, сидящим под доской. Если муравей попытался бы понять, по какому принципу и с какой целью передвигаются фигуры, ему бы это не удалось.
      Впрочем, Курильщик никогда ничего не сообщал просто так. Он явно рассчитывал на какую-то реакцию, какие-то действия, которые должны последовать за его очередным звонком. Но информация Курильщика, как правило, была столь неполна и неопределенна, что спрогнозировать ее воздействие на ситуацию казалось невозможным в принципе. Да и самого себя помощник директора ФБР считал не особенно способным аналитиком. Именно поэтому его собственные действия тоже было непросто предсказать. Тем не менее Курильщик, как правило, выглядел вполне удовлетворенным исходом своих операций...
      Скиннер нашарил в кармане среди ключей, монет и россыпи визиток нагревшуюся и слегка помятую пулю от АКМ, выловил ее и принялся катать по столу.
      По сути, выбора не было - Скалли действительно следовало отозвать. Просто из соображений ее безопасности. Молдер, кстати, тоже беспокоился на этот счет. Правда, сам Молдер при этом оставался без прикрытия, а это явное нарушение процедуры...
      Скиннер закрутил пулю волчком, нахмурился и, продолжая напряженно думать ни о чем, открыл ящик стола и принялся в нем копаться. В ящике лежали старый футляр от очков, плоская жестяная коробка из-под леденцов с кичевой картинкой на крышке, запечатанная упаковка снотворного, ножницы, пустая коробка от компакт-кассеты, свернутая кольцом струна от бас-гитары, брелок в виде сильно увеличенного канадского цента с бизоном, несколько запылившихся дискет, высохшие фломастеры...
      В конце концов Скиннер решил, что Молдер уже достаточно взрослый. К тому же, если планам Курильщика Молдер мешал, это только на пользу делу.
      А с соблюдением процедур у парня действительно беда.
      Скиннер усмехнулся и задвинул ящик, так ничего оттуда и не взяв. Балтимора
      5 апреля 1994
      Джозеф отвез Юджина к зданию управления муниципальных служб на своем стареньком "форде". У входа в здание скучали два фоторепортера. Они неохотно, словно отбывая повинность, несколько раз вспыхнули "никонами" на вылезающего из машины Тумса и свалили.
      - С возвращением, Юджин, - сказал Коунан, инспектор муниципальной комиссии по контролю за животными. Особенной приветливости в его голосе не слышалось.
      - Здравствуйте, сэр, - безмятежно отозвался Тумс.
      - Я надеюсь, Юджин, что ты завяжешь с этими пресс-конференциями и немедленно приступишь к работе. Получишь фургон и пойдешь на патрулирование. У нас здесь не управление по связям с общественностью...
      - Да, сэр, - сказал Тумс. - Я понял, сэр.
      Фургончик "дженерал моторс" оказался потрепанным, но вполне на ходу. В кузове сильно пахло дезинфектантом - Тумс тут же вспомнил клинику, и его передернуло. Он бросил в кузов несколько пластиковых мешков, загрузил туда же большой сачок, упаковку с новым респиратором и принялся переодеваться в форменный комбинезон.
      Именно этот момент зверь и счел самым удобным. Тумс ждал его атаки, но не так скоро, он был отвлечен и не смог оказать сопротивления.
      Время компромиссов кончилось. Сосуществование перестало устраивать зверя. После того как он столько времени просидел голодным и взаперти, он должен был наверстать свое. Должен. Поэтому он внезапно рванулся из своей конуры, и Тумс не успел его удержать...
      Зверь хрипло вдохнул запах гаража.
      Настало время охоты. Зверь должен был загнать и убить тумса - любой ценой. Он больше не мог ждать, пока Юджин соизволит разрешить охоту.
      Последняя охота в сезоне. Четыре тумса были занесены на счет, их печени были усвоены, и для достижения критической массы требовалась пятая. Тогда можно будет уснуть. Забыться. Во время сна он восстановит силы и сумеет договориться с Юджином, без которого - зверь понимал это - ему не выжить среди людей. Социальные аспекты существования были слишком сложны, и даже Юджин приспосабливался к человеческому обществу с большим трудом...
      И оставалась еще одна проблема. Доктор, который вонял обезьяной, сказал, что Места больше нет. Пожар... Нужно проверить, посмотреть самому.
      Поначалу зверь никак не мог решить, что для него важнее - охота или берлога, но в конце концов сообразил, что это можно совместить. Искать тумса можно и по пути к Эксетер-стрит...
      Он влез в кабину и вывел фургончик из гаража.
      (- Внимание всем, я Глаз, я его вижу. Он выехал из гаража и движется по Линкольн-Сквер в сторону Сентрал-лайн...
      - Глаз, вас понял, подключаю Лотос.
      - Это Лотос, осуществляем наводку... Нам понадобится минута.
      - Черт! Лотос, вы его сможете найти?
      - Конечно.
      - Я Глаз, он свернул на Вашингтон-роуд.
      - Лотос?
      - Сейчас... Коррекция прошла... У нас все готово, мы его видим.
      - Глаз, не упускайте его из вида...)
      Свобода манила его из каждого канализационного стока, из каждой подвальной отдушины. Он ощущал запахи - множество запахов, - и все они были наполнены жизненной силой, все они жили... Зверь тоже хотел жить. И для этого ему нужно было достать тумса.
      Запах первого зверь почувствовал очень скоро. Аромат ударил в расширившиеся ноздри. Запах был потрясающе приятным, зверь даже на секунду усомнился, что это тумс... Но нет, ошибки быть не могло. Он остановил фургон и огляделся. Туда...
      Он свернул на широкий проспект и повел машину в том направлении, которое подсказывало ему обоняние.
      Через три квартала он увидел ее. Женщина. Она стояла возле тележки-холодильника и покупала мороженое. Вид ее почему-то поразил зверя. И запах... Ее запах чем-то отличался...
      Неподалеку, у самого тротуара, лежала раздавленная колесом крыса. Это был хороший повод приблизиться...
      Он медленно надел перчатки, открыл дверцу, вышел из машины, обошел фургон и, открыв кузов, достал пластиковый пакет. Отсюда он не видел женщины, но, судя по запаху, она все еще стояла возле лотка мороженщика. Зверь подошел к крысе, поднял ее и бросил в мешок. Мешок отправил в кузов...
      Странный запах жертвы продолжал его нервировать. Чем же он отличается? Зверь машинально облизал скользкую резину перчатки, которой только что держал труп крысы. Что же мешает... Он принюхался и вдруг понял, что это за запах.
      Это был запах Места. Как он мог не узнать?.. Он вдруг перестал понимать, что он делает. Оставив дверцу открытой, он обошел машину и крадущимся шагом пошел к Тумсу...
      ( - Я Глаз, первый объект найден! Повторяю - один есть!
      - Глаз, вас понял. Орел, вы готовы?
      - Я Орел, к вылету готов.
      - Я Глаз, клиент проявляет агрессивность...
      - Что, прямо на улице?!
      - Да, он идет к объекту.
      - Орел... нет, отставить! База, у нас...
      - Я Глаз, все в порядке - с ним Призрак.
      - А-а, сволочь!.. Я так и знал! Глаз, продолжайте наблюдение за клиентом. Орел, вы берете на себя первый объект. Как поняли?
      - Я Орел, вас понял, беру на себя первый объект.
      - Я Глаз, вас понял, веду наблюдение за клиентом...)
      ...Молдер увидел, как Юджин вдруг пригнулся, уставившись на яркую блондинку в синем плаще. Молдер бросил газету и выскочил из машины. Расстояние между своим "фордом" и фургончиком он преодолел за несколько мгновений и выскочил на тротуар перед носом Тумса - как раз когда тот начал разгоняться по направлению к дамочке.
      - Привет, старина! - радостно сказал Молдер. - Вот неожиданная встреча!
      Юджин остановился, как будто споткнувшись, и уставился на Молдера. Выражение бледного лица его было неописуемо. Ярость и ненависть смешались с болью и недоумением, его и без того светлые глаза как будто выцвели, Тумс тяжело дышал и постоянно облизывался.
      - Ты теперь на живодерне работаешь? - поинтересовался Молдер, кивая на фургончик. - Это здорово! Слушай, может, поможешь - у моего соседа во дворе такая сука вредная живет, не знаю, как и избавиться от нее...
      Тумс, все еще тяжело дыша, повернулся и, ни слова не говоря, потопал к фургону.
      Молдер возмущенно пожал плечами и продолжал стоять на месте, пока белый фургон службы контроля за животными не тронулся с места. Проводив его взглядом, Молдер вернулся в свой автомобиль и поехал в том же направлении.
      ( - Я Лотос, через три минуты переключаюсь на резервный спутник. Возможна кратковременная потеря клиента.
      - Лотос, вас понял. Глаз, вы ведете его?
      - Я Глаз, я веду его.
      - Отлично. Лотос, доложите, когда переключитесь. Орел, вы меня слышите?
      - Я Орел, слышу вас.
      - Орел, вы идете на контакт с обьектом-один. Как поняли?
      - Я Орел, вас понял, иду на контакт с обьектом-один.
      - База, я Факел. Готовьте номер.
      - Факел, я База. Отель давно готов. Удачи, Факел...)
      - О черт! - Тереза вырвала из-под "дворника" штрафную квитанцию и кинулась к стоящей неподалеку патрульной машине. В машине за рулем сидел толстый полицейский и ел гамбургер.
      - Скажите, это вы повесили мне штраф? - потрясая бумажкой, спросила она.
      - Простите, мэм, но это не я, - сказал полицейский и запил гамбургер кока-колой из бумажного стаканчика. - Это, наверное, мой напарник. Он сейчас подойдет.
      Тереза выпрямилась, одергивая свой синий плащ, и огляделась. Второго полицейского видно не было.
      - Куда он делся?
      Полицейский пожал плечами:
      - Отошел. Так он вам повесил штраф?
      - Да, за неправильную парковку.
      - Ну и что?
      - Что? Да ничего. Я только хотела узнать, какого, собственно, черта - я парковалась по всем правилам.
      - Мэм, - сказал полицейский добродушно. - Всех правил не знаем даже мы в полиции. Хотите кока-колы? У меня пара банок есть про запас.
      - Нет, не хочу.
      - Тогда посидите на заднем сиденье. Он скоро придет.
      Тереза подобрала плащ и села в патрульную машину.
      - Дверцу закройте, - попросил полицейский.
      Тереза хлопнула дверцей.
      - Спасибо. Может, все-таки, кока-колы? - и, не дожидаясь ответа, он повернулся и протянул ей банку...
      ...нет, не банку...
      Раздался хлопок, Терезу что-то толкнуло в шею, перед глазами у нее все поплыло, и она, потеряв сознание, упала на заднее сиденье.
      - Я Орел, - сказал полицейский в передатчик, прикрепленный у него на плече. - Объект-один готов.
      - Вас понял, Орел, - отозвался передатчик. - Ждем вас на базе... Балтимора
      5 апреля 1994
      Звонок Скиннера застал Скалли на пути к дому престарелых "Линн Эйкерс". Она выслушала приказ, сказала "Да, сэр", но сворачивать к мосту не стала. Вашингтон мог и подождать.
      Через двадцать минут она сидела в комнате бывшего следователя Франка Шермана.
      - Это необъяснимо, - растерянно говорил старик, нервно перебирая руками по колесам кресла-каталки. - Почему его выпустили?.. Не говорите ничего, это не вопрос, это брюзжание... Боюсь, что наш мир год от году действительно становится хуже. В тридцатых годах, будь у меня шанс, я бы просто положил его "при попытке к бегству". И ставлю тысячу против одного, что совесть бы меня не мучила и бюрократы ко мне не придирались бы... А если бы придирались - я бы послал их, вот и все...
      - Извините, Фрэнк, - Скалли взяла его руку в свою. - Но, по-моему, сейчас следует действовать. Нам нужно найти доказательства того, что убийства в Полхэттен-Милл тридцать третьего года были делом рук Тумса. Я знаю, пока таких доказательств нет, но, может, вы попытаетесь вспомнить что-то, что помогло бы нам раздобыть эти доказательства?
      - Конечно, вспомню, - Шерман грустно улыбнулся. - В тридцать третьем было найдено только четыре трупа с вырванной печенью? Но был и пятый... Помните, я показывал вам кусок печени, которую нашел в канализации? Кроме этого куска, от парня больше ничего не нашли. Да и не могли тогда найти. Судя по всему, Тумс убил его на стройке - там как раз строился заводской цех неподалеку, фундамент бетонировали... Вот... И я подумал - а не лежит ли тот парень в фундаменте?
      - Но обычно Тумс не прятал свои жертвы, - осторожно заметила Скалли.
      - Возможно, в тот раз он сделал исключение, - усмехнулся Шерман. - И может быть, если удастся найти труп, мы получим нужные улики...
      - Что ж, спасибо, - Скалли встала, но старик остановил ее движением руки.
      - Подождите,- сказал он. - Возьмите меня, если вы поедете на тот завод. Возьмите. Я чувствую, что пригожусь вам...
      - Хорошо, - сказала Скалли. - Я поставлю в известность дежурного. Только...
      - Что?
      - Только вы пропустите ужин. Времени у неё оставалось все меньше и меньше...
      Через час они были уже на заводе. К счастью, аппаратура по ультразвуковому сканированию была свободна, операторы - возможно, со скуки - уступили просьбам Скалли. Окружной прокурор дал санкцию на проведение поисков - дело о пропавшем без вести в 1933 году Майкле Трауберге было все еще не закрыто...
      Работали ночью. Один из операторов неспешно возил по бетонному полу большущую сканирующую коробку, похожую на полотер, другой отслеживал на экране результаты. Фрэнк Шерман сначала активно интересовался аппаратурой, затем, увидев, как медленно продвигается дело - на сканирование квадратного метра пола уходило по несколько минут, - расстроился и решил поездить в своем кресле-каталке по заводу.
      Скалли пристроилась было почитать материалы очередного дела, как вдруг услышала, что Шерман зовет ее. Старик совершал странные маневры посреди заводского коридора - проезжал туда и обратно над одним и тем же участком пола.
      - Вот когда порадуешься, что уже старик, - сказал он. - Когда я был молодым, я так никогда не чувствовал... Здесь он, Скалли. Вот здесь, прямо подо мной. То самое ощущение - жуть, мерзость... Скажите вашим слухачам, чтобы они здесь проверили.
      ...Через сорок минут сканирование подтвердило, что на этом месте в бетоне действительно может находиться труп - причем совсем неглубоко.
      Еще через час рабочие, вскрывшие бетон, увидели вмурованную в камень истлевшую руку с широким обручальным кольцом. Уайт-роуд
      Балтимора
      6 апреля 1994
      Вечер
      После первого срыва зверь сообразил, что открыто проявлять интерес к другим тумсам небезопасно - за ним следили, практически не скрываясь, это страшно раздражало, но лезть на рожон не следовало. Хотя сдерживаться было очень трудно. За тот год, который Юджин провел в Друид-Хилл, в этом городе что-то произошло - тумсы стали попадаться очень часто. В тот день зверь нашел еще одного - но отследить его не удалось: тумс нырнул в подземку, а зверь не решился последовать за ним - "форд" Молдера то и дело мелькал в зеркале заднего обзора.
      На следующий день зверь нашел еще одного - высокий лысоватый тип в деловом костюме. У типа была своя машина, и зверь несколько часов следовал за ней, отстав метров на сто, чтобы не привлекать внимание тумса к приметному фургону, и ориентируясь больше по запаху.
      Этого тумса удалось отследить до самого жилища. Зверь провел машину мимо дома намеченной жертвы, определив по донесшимся оттуда запахам, что с тумсом живут также женщина и ребенок, и остановил фургон на триста метров дальше по улице. "Форд" припарковался метрах в двадцати позади.
      Как бы то ни было, зверь должен был получить добычу. Сегодня, сейчас. Для этого следовало усыпить бдительность соглядатая.
      Было около десяти вечера. Солнце село, и на улице зажглись фонари. Уже давно следовало бы вернуть фургон в гараж, но зверь не мог уже думать ни о чем, кроме охоты. Он сидел, вдыхал аромат близкой жертвы и следил в зеркальце за Молдером.
      Молдер, не спавший уже двое суток (ночью он дежурил возле дома семьи Кристчен, чтобы Тумс не мог ускользнуть на охоту), чувствовал себя премерзко. Он пил из термоса крепкий кофе, но помогало это плохо. Он был на пределе. Потом - за пределом. Потом ему стало еще хуже, и около одиннадцати вечера он начал клевать носом.
      И тогда зверь просто выполз из кабины фургончика и бесшумно стек в ближайший канализационный колодец.
      (Я Глаз, клиента не вижу. Повторяю - клиента не вижу. Кажется, он ушел в канализационный люк.
      - Черт! Глаз, вы видите Призрака?
      - Призрак в машине. По-моему, он просто отрубился.
      - У кого-нибудь есть предложения? Лотос, вы видите что-нибудь?
      - Я Лотос, в канализации мы его отследить не сможем, если вы это имеете в виду...
      - Я Глаз, у меня новости: - Призрак очнулся. Вышел из машины, проверил фургон. Побежал вдоль улицы...)
      Сначала Молдер побежал явно не в ту сторону и потерял из-за этого минут пять.
      Тумс мог оказаться где угодно. Молдер вслушивался в ночную тишину, больше всего на свете боясь, что ее вот-вот уничтожат крики боли и яростный хрип убийцы, разрывающего голыми руками тело жертвы. Но пока, слава богу, тишина оставалась тишиной.
      Молдер шел быстрым спортивным шагом, посвечивая фонариком по фасадам домов. Повезти ему могло лишь случайно, но и этим мизерным шансом он не мог пренебречь. Правда, можно было вернуться в машину и сидеть - ждать, когда же произойдет убийство, которое уже никак не предотвратить...
      Удача ему улыбнулась: на подоконнике одного из домов луч фонарика высветил несколько грязных пятен. Молдер подскочил поближе. Это были следы рук и ног, причем следы исключительно мерзко воняющие. Он посветил на оконную раму - та была закрыта, а на, окнах стояли решетки. Несмотря на это, Тумс, судя по следам, явно намеревался войти в дом именно здесь,
      Вошел или не вошел?
      - Тварь!..
      Молдер взбежал на крыльцо и несколько раз нажал кнопку звонка, приготовив левой рукой, удостоверение, а правую держа у кобуры.
      Дверь открылась неожиданно быстро.
      - Скоро же вы приехали, - сказал стоящий на пороге высокий, начинающий лысеть мужчина.
      - Простите, - сказал Молдер и сунул хозяину удостоверение. - Я из ФБР, специальный агент Молдер. У нас есть подозрение, что кто-то проник в ваш дом...
      - ФБР? - хозяин явно растерялся. - А где сантехник?
      - Вы вызывали сантехника? - Молдер поднял левую бровь.
      - Да, у нас что-то с канализацией...
      - Что именно?
      - Да засорилась, похоже. Жена увидела, что из унитаза поперла обратно вода. Мы перекрыли вентиль на трубе и вызвали сантехника... Воняет гадостно!
      - Погодите. - Молдер указал на темную гостиную. - Можно сюда?
      - Конечно...
      Молдер вошел в комнату и включил свет.
      - О боже, - пробормотал хозяин. Мало того что в гостиной было страшно натоптано, но и то, чем здесь натоптали, производило отвратительное впечатление. В комнате стоял мерзкий запах выгребной ямы. Стараясь не наступать на следы, Молдер подошел к раскрытому окну, забранному тяжелой решеткой.
      - Ушел, - сказал он. - Видите, он все-таки был здесь. Причем только что.
      - Да, я вижу, - мрачно отозвался мужчина. - Скотина та еще... Как он сквозь железо-то пролез?
      - И не говорите, - кивнул Молдер. - Я бы на вашем месте позвонил в полицию. Тут полно отпечатков пальцев.
      - А вы?
      - А я попробую взять его еще до того, как он примет душ...
      Буквально через пару минут после ухода Молдера в дверь дома снова позвонили. Хозяин вновь открыл дверь.,
      - Добрый вечер, - сказал он. - Быстро же вы... Погодите, вы не из полиции?
      - Сантехник я, - сказал добродушный рослый парень в синем комбинезоне и приставил пневматический шприц к шее хозяина. Балтимора
      7 апреля 1994
      Ночь
      Дом семьи Кристчен стоял недалеко от дороги, но виден был плохо - фонарей перед ним не было. Молдер и Скалли сидели в машине и смотрели на темный фасад.
      - Он целый день не выходил, - сказал Молдер. - У него сегодня выходной...
      - Он целый день не выходил, а ты уже третью ночь не спишь. - Скалли подала Призраку бутерброд. - Кончится это тем, что ты уснешь в самый критический момент.
      Молдер пожал плечами.
      - Что ж делать, - сказал он. - Эх, жаль, не успел я его взять вчера, пока он был весь в дерьме...
      - Дерьмо - это еще не доказательство.
      - Как сказать, - Молдер ухмыльнулся. - Можно было бы установить состав этого дерьма и взять пробы из канализации возле дома этих Симпсонов...
      - Приятного аппетита, - язвительно сказала Скалли.
      - Спасибо... Так что у тебя с этим трупом?
      - Данные пока неофициальные. Антропологический отдел предварительно подтвердил, что форма черепа совпадает с той, которая была у одного из пропавших без вести в 1933 году. Сейчас они восстанавливают его портрет по методу Герасимова... Рядом с телом найдено несколько монет - судя по расположению, они лежали у покойного в кармане. Монеты тридцать первого и тридцать третьего года, то есть по дате все совпадает. Судя по травмам грудной клетки, у покойника тоже была удалена печень. Похоже, Тумс ее зубами выгрыз... Еще сандвич хочешь?
      - Не могу сказать, что я страшно удивлен, - уныло сказал Молдер. - Одна беда - улик, неопровержимо привязывающих это убийство к Тумсу, у нас до сих пор нет... А жаль. Дела об убийстве не закрываются по сроку давности... Он бы у нас сел как миленький.
      - Молдер, на тебя, смотреть страшно, Тебе бы отдохнуть...
      - А кто за Тумсом следить будет? Тебе Скиннер запретил...
      - Но я все равно уже здесь... Кстати, вопреки его приказу.
      - Спасибо, конечно... Но, боюсь, все это напрасно... - Молдер помолчал, нехотя укусил сандвич и вернул его Скалли. - Мне кажется, они хотят закрыть "Секретные материалы". Ты знаешь, мне-то моя карьера, в общем, до лампочки, но класть твою карьеру под этот каток совершенно ни к чему...
      - Фокс... - начала Скалли.
      - Слушай, - Молдер покачал головой, - я даже папу с мамой приучил называть меня по фамилии.
      - Молдер, я ни для кого не стала бы рисковать карьерой. Кроме тебя.
      - Ого! - Призрак иронично посмотрел на нее. - "Если у вас в пакетике тоже липовый чай, то это любовь с первого взгляда!"
      Взгляд Скалли приобрел редкую выразительность. Молдер подумал, что несколько перегнул палку: Дэйна явно не любит молодежные телешоу.
      - Не угадал, - вежливо сказала она вслух. - Лимонад. Хочешь?
      - Нет, спасибо. Я и сандвич-то дожевать не могу... Ладно, поезжай. Если будут новости - звони... Черт побери, ты права. Поеду-ка я высплюсь. Все равно ведь засну - так лучше уж в постели, чем здесь, за рулем...
      - Ну наконец-то, - Скалли улыбнулась. - Спокойной ночи. И не засни до того, как доедешь.
      - Постараюсь. А ты поезжай домой. Тебе дальше.
      Скалли вышла из "форда" Молдера и пересела в свой. Распечатанную упаковку с надкушенным сандвичем она сунула в пакет. Потом, задумавшись, достала сандвич и внимательно посмотрела на следы зубов Молдера.
      - Черт побери, - сказала она. - Черт побери...
      Молдер доехал до пансионата, где снял комнату, вышел из машины и побрел к себе. Как очень многие из постоянно недосыпающих, он одновременно и хотел, и не хотел спать. Сил не было ни на что, но по инерции хотелось что-то делать. Хотя бы что-то, не требующее усилий. Например, посмотреть телевизор. Он дотянулся до пульта, поискал по каналам и вдруг наткнулся на вступительные титры старой доброй "Мухи" Курта Ньюманна, которую давным-давно хотел посмотреть. Ничего лучшего все равно было не найти, поэтому Призрак устроился поудобнее, уставился в экран и немедленно уснул.
      Конечно, он не слышал, как под аккомпанемент неубедительных воплей ужаса Патрисии Оуэне отвалилась решетка нижней вентиляционной отдушины.
      В комнату червяком вполз Юджин Тумс... Балтимора
      7-8 апреля 1994
      Ночь
      Для того чтобы выработать план устранения Молдера, зверю пришлось выпустить Юджина из заточения. На реализацию плана ушла всего одна ночь.
      До пансионата, в котором поселился Молдер, Тумс доехал в багажнике собственного молдеровского "форда". Затем по вентиляционной шахте он пробрался к нему в квартиру и проделал несколько манипуляций с кроссовками Призрака. После чего он покинул квартиру без всяких выкрутасов - через дверь, не забыв перед этим установить на вентиляционное отверстие решетку.
      Когда Тумса подобрал полицейский патруль, парень выглядел из рук вон плохо. Лицо у него было избито в кровь, причем били его, судя по отпечаткам рифленых подошв кроссовок, в основном ногами. Левое плечо Юджина было выбито из сустава и рука выворачивалась совершенно невозможным образом. Относительно количества треснувших ребер эксперты так и не смогли прийти к единому мнению. Рентгеноскопия показала серьезные повреждения опорно-двигательной системы. В общем, весь он был полуживым свидетельством издевательств и пыток, которым может подвергнуться любой несчастный, вставший на пути у маньяка и чудовища Фокса Молдера.
      Полицейский наряд поднял агента ФБР с постели рано утром, конфисковал злополучные кроссовки и вышиб Молдера из Балтиморы в Вашингтон - под аккомпанемент ябедных реляций о сотворенных им бесчинствах. Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      8 апреля 1994
      Получая разнос в кабинете Скиннера, Призрак был просто-таки неприлично доволен, чем вводил своего непосредственного начальника в большое недоумение. Потом, правда, помощник Директора ФБР сообразил, что Молдеру просто-напросто удалось как следует выспаться впервые за несколько дней.
      Делиться своим открытием с Курильщиком, плотно усевшимся за столиком в углу, Скиннер не стал - отчасти из злорадства, отчасти - чтобы сохранить для того незамутненность восприятия этой сцены.
      - Улики против вас, Молдер! - грозно шевеля очками, говорил Скиннер.
      - Какие же это улики, - обижался Молдер. - Это даже не смешно, сэр. Любая экспертиза докажет, что отпечаток подошвы на физиономии этого ублюдка фальшивка и в момент удара ноги в ботинке не было.
      - Не в ботинке, а в кроссовке, - сурово поправил его Скиннер.
      - Тем более, - защита Молдера, казалось, была непробиваемой. - Я что, идиот - бить этого ублюдка; пустой кроссовкой? Если уж я не нашел обрезка трубы, я бил бы его ботинком.
      Со стороны Курильщика повалил густой едкий дым.
      - Значит, вы утверждаете, что этот ублюдок вас подставляет?
      - Этот? - уточнил Молдер.
      - Нет, - сказал Скиннер, слегка смутившись. - То есть да... То есть... Кого вы имеете в виду?
      - Никого конкретно, сэр. - пояснил Молдер и пристально посмотрел в сторону Курильщика.
      - Вы вели несанкционированную слежку! - с упреком в голосе произнес Скиннер.
      - Да, сэр.
      - И при этом умудрились выпустить из поля зрения свой собственный ботинок?
      - Это вполне объяснимо, сэр, поскольку я вел слежку не за ботинком.
      - За кроссовкой, - поправил Скиннер. Судя по сгустившемуся вокруг Курильщика дыму, в углу начался небольшой пожар.
      После фразы о "несанкционированной слежке" Скалли сочла нужным вмешаться в разговор,
      - Это не была несанкционированная слежка, - робко возразила она.
      - Я не помню, чтобы я ее разрешал, - отрезал Скиннер.
      - Я не совсем точно выразилась, - пояснила Скалли. - Слежка была несанкционированной, но велась по всем правилам.
      - Это как? - удивился Молдер.
      - Мы вели ее вдвоем, - сказала Скалли. - Я и агент Молдер. В полном соответствии с установленной процедурой.
      - Это правда? - спросил Скиннер у Призрака.
      Призрак вопросительно посмотрел на Курильщика, но того уже не было видно за дымовой завесой.
      - Правда, - твердо ответила Скалли.
      - Агент Скалли, а вы случайно не лжете?
      - Случайно я не лгу, - Скалли выглядела оскорбленной.
      - Так, - сказал Скиннер. - Агент Скалли, я хотел бы поговорить с агентом Молдером наедине.
      Скалли поднялась и вышла.
      Скиннер снял очки, положил их на стол и, встав из-за стола, прошелся по комнате. Нагулявшись, он подошел к стулу; на котором только что сидела Скалли, и оседлал его, развернув так, чтобы сидеть спиной к клубам дыма.
      - Фокс, - сказал он доверительно, - ты один из лучших агентов за всю историю ФБР. Ты еще учился в Академии, а начальники отделов уже грызлись из-за того, к кому из них ты пойдешь работать. И что теперь? - Он сделал паузу. Молдер вопросительно глядел ему в глаза. - Все, абсолютно все считают, что ты растрачиваешь свой талант впустую на "Секретных материалах". Да, в этой области тебе нет равных. Но объем работы, который ты тянешь, все растет. Стрессы становятся неизбежными. И не только для тебя, но и для тех, кто с тобой работает...
      Молдер грустно вздохнул.
      - Может, тебе следует отдохнуть? - предложил Скиннер. - Поезжай в отпуск, сбрось напряжение.
      - Хорошая мысль, - одобрил Молдер. - Пожалуй, я так и сделаю. Спасибо.
      Скиннер взглянул в сторону Курильщика. В клубах дыма движения не наблюдалось. Помощник Директора вздохнул, перебрался за стол и надел очки.
      - Агент Молдер, - сказал он официальным тоном. - Чтоб я вас рядом с Тумсом больше не видел.
      Призрак счел аудиенцию законченной, кивнул и направился к дверям.
      - Молдер, - окликнул Скиннер. Тот остановился и обернулся. - Больше не подставляйтесь. Друзья - это, конечно, хорошо, но они не могут вытаскивать вас из неприятностей снова и снова.
      - Я понял, сэр, - сказал Молдер и вышел.
      Скиннер с сомнением покачал головой. Балтимора
      8 апреля 1994
      Джозеф и Мэри встретили побитого Юджина морем охов и вздохов. Мэри плакала. Джозеф кипел и грозился пристрелить "этого сукина сына", если он посмеет снова прикоснуться к их бедному Юджину.
      После всего случившегося Юджин получил среднесрочный отпуск по болезни, постельный режим и тщательнейший уход. Мэри, кажется, была просто очарована возможностью ухаживать за ним. Она была чрезвычайно добрым, но совершенно безалаберным существом. Она искренне полагала, что любит несчастного покалеченного мальчика. Сам факт его страданий имел для нее неизмеримо большее значение, чем то, какими именно повреждениями эти страдания вызваны. Более того, где-то глубоко в подсознании она видела его вечно страдающим и вечно нуждающимся в ее заботе.
      Из-за необходимости долго держать суставы в деформированном состоянии у Юджина действительно начались боли - сильные, выматывающие, загоняющие сознание глубоко-глубоко. Он знал, что скоро это пройдет и повторения кошмара   девяностолетней давности не будет...
      ...Тогда, в девятьсот третьем, он пережил поистине чудовищные муки. Сначала - когда в нем проснулся зверь. Несколько дней он бился в горячке на матрасах в своем подвале. Его преследовали видения. Ему снился Юджин-старший, производящий над кем-то обряд экзорцизма, - это было совсем как на рисунке в книге из библиотеки колледжа, только демоны при произнесении формул власти выскакивали не из одержимого, но из самого экзорциста... Ему виделось огромное сердце, бьющееся в такт сумасшедшей ресторанной музыке... Ему казалось, что тело его может быть текучим и податливым... Ему грезилось, что страшный мясник механическими взмахами громадной секиры отрубает ему один за другим пальцы на руках...
      Это продолжалось несколько дней. Возможно - несколько недель.
      Потом он пришел в себя. Кошмары отступили - и пришел голод. Это был очень странный и очень страшный голод. Юджин знал, что утолить этот голод можно только жертвой. И он точно знал, кто ему нужен - столяр Питере с третьего этажа, квартира которого располагалась как раз над квартирой самого Тумса.
      По скобам в вертикальной вентиляционной шахте Юджин добрался до третьего этажа и взглянул сквозь решетку. Столяр спал. По количеству разбросанных вокруг него бутылок было ясно, что спит он крепко. И даже несмотря на это, Тумс, возможно, не решился бы напасть... Но в тот день им владел голод, а не страх. Поэтому Юджин с тяжелым хрипом высадил в комнату вентиляционную решетку и вывалился вслед за ней сам - нырнув в густую смесь запахов свежей древесной стружки, древних соленых сухарей в мешках, винного и пивного перегара и застоявшейся мочи. И оболочкой этой смеси был еще один запах - странный и знакомый. Запах, который он много лет спустя будет разыскивать по всей Балтиморе.
      Запах тумса.
      Он набросился на спящего Питерса и голыми руками разорвал ему живот.
      Питере проснулся, страшно заорал и замахал руками.
      Юджин ухватил обнажившуюся печень обеими руками - и вырвал, разбрызгав по всей комнате ошметки окровавленного мяса.
      Глаза Питерса расширились, он попытался что-то произнести, но голова его запрокинулась, из горла хрипло вырвался воздух, и дыхание пресеклось.
      Печень Юджин сожрал тут же. Всю, без остатка.
      Потом он, почти ничего не соображая, открыл дверь, добрел по коридору до общей ванной (увидеть его в это время мог кто угодно из соседей), закрыл дверь на крючок и долго смывал с себя кровь теплой ржавой водой.
      В ванной тоже было вентиляционное отверстие - такое же, как в квартире Питерса, только не закрытое вентиляционной решеткой. Сквозь это отверстие он и выбрался, оставив дверь ванной закрытой на крючок. Краем сознания Юджин еще в состоянии был удивиться, что ему удалось протиснуться в проход, достаточно широкий разве что для кошки, но в тот момент ему было почти все равно. В вентиляционной шахте было невероятно грязно, за ним тянулись килограммы влажной пыли, смешавшейся с мертвой паутиной, а он отталкивался от них ногами - и полз, и полз, и полз...
      В конце концов он выбрался из вентиляции в помывочной слесарных мастерских, где еще раз принял душ, вернулся к себе в квартиру через парадный вход и обрушился в ласковую тишину подвала...
      В тот же день его покинули кошмары, но зато начались еще худшие страдания - физические. Болело все. Трещали кости, буквально все мышцы выкручивало судорогой. Это было невозможно перенести. Было бы невозможно - если бы не вечное биение пульса подвала. Место усыпляло боль, которая никуда не уходила, но становилась хотя бы переносимой...
      А потом боль ушла совсем, он проснулся и принялся строить первое гнездо. Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      8 апреля 1994
      Молдер обнаружил, что если долго пинать левой ногой шкаф с папками, то в голову начинают приходить дельные мысли.
      Совершенно ясно, что долго шкаф не продержится, но на десяток-полтора дельных мыслей рассчитывать можно твердо. А сейчас Молдеру нужна была всего одна.
      Его страшно интересовало, кто же такой этот тип с сигаретами, что сшивался в кабинете Скиннера. Материала для умозаключений на этот счет не было совсем, и это обнадеживало.
      Опыт работы в ФБР не подсказывал ничего. Некурящий помощник Директора терпит постороннего, дымящего прямо у него в кабинете. Факт? Факт. При этом постороннем Скиннер обсуждает с сотрудниками ход расследования. Факт? Больше чем факт - так оно и было на самом деле.
      Шкаф вздрагивал. Левая нога начала побаливать.
      Минут через десять Молдеру стало совершенно ясно, что Курильщик существует отдельно (или почти отдельно) и от правительства, и от военных, и от разведки. Если бы кто-то попросил обосновать эти соображения, Молдер был бы очень озадачен - вывод казался ему настолько очевидным, что аргументация как бы и не требовалась. Никому же не приходит в голову доказывать, что арбуз - ягода, потому что это и так понятно. Впрочем, если бы потребовались обоснования, Молдер бы что-нибудь придумал.
      Таинственный Курильщик явно принадлежал к какой-то особой, тайной и могущественной организации. Тайной - потому что Молдер о ней ничего не знал. А могущественной - потому что Скиннер, вовсе не последний человек в ФБР, вообще терпел этого типа в кабинете.
      И таинственная организация была заинтересована в деле Тумса.
      Кстати, в 1992 году какая-то специальная служба безопасности уничтожила улики и спасла Тумса от обвинений в серийных убийствах. Зачем ей это понадобилось, хотелось бы знать?
      Шкаф сотрясся.
      К тому моменту, когда Молдер проголодался, он придумал парочку версий, в одну из которых даже смог поверить.
      Хотя, с другой стороны, версия была слишком сложна, чтобы быть правдой.
      В соответствии с ней, некая секретная служба заинтересовалась убийцей и мутантом Юджином Тумсом. Скажем, они хотят воспользоваться его способностями в военных целях. Или для промышленного шпионажа - неважно. Но их, понятное дело, не устраивает, что такой ценный агент нуждается в своеобразной диете (агенты должны уметь жрать что попало, а не только печенку себе подобных) и дрыхнет по тридцать лет (агенты не должны подолгу спать).
      В общем, если они сообразили, что Тумс ест только "своих", то почему бы не попытаться найти и взять в оборот этих самых "своих"?
      Тогда понятно, почему Тумса выпустили - чтобы он указал на тех, кто мог бы его заменить. Они-то и должны быть основными объектам операции. Скажем "объекты икс". Тумс неминуемо сделает попытку напасть на "объект икс", но ему помешают закончить охоту (Молдер вспомнил, как выслеживал Тумса на улицах Балтиморы, и шкаф сотряс сокрушительный удар). "Объекты икс" будут взяты под контроль. В идеале - полностью изолированы.
      Да, но ведь это как раз можно проверить. Если кто-то из людей, на которых нацеливался Тумс, пропал...
      Женщина в синем плаще? Не проверишь - нет данных. А вот насчет той семьи... Их адрес Молдер знал. Если что-то не так - значит, имеется, по крайней мере, одно косвенное подтверждение...
      Звонок телефона.
      - Агент Молдер...
      - Привет, Молдер.
      - Да, Скалли, привет.
      - У меня новости. Помнишь, я тебе говорила, что одному приятелю из Полхэттен-Милл выгрызли печень зубами?
      - Ну?
      - Так вот, у нас есть отличные следы укуса на правом нижнем ребре скелета. Я взяла рентгенограмму черепа Тумса - ему делали снимок, когда он пришел в больницу якобы побитый неким федералом. По рентгенограмме эксперты восстановили слепок зубов. По их утверждению, именно эти зубы оставили след на ребре. У нас есть первое свидетельство причастности Тумса к убийствам в Полхэттен-Милл, имеющее доказательную силу.
      - Похоже, они перестали-таки прижимать крышку, - сказал Молдер.
      - Что? - не поняла Скалли.
      - Это я так, о своем, - мрачно сказал Молдер. - Жди меня на стоянке. Поедем в Балтимору.
      - Без санкции Скиннера?
      - Я ему позвоню.
      - Отлично, жду. Балтимора
      8 апреля 1994
      В дверь постучали.
      - Юджин, к тебе доктор Мартин! - сказал Джозеф.
      Боль продолжалась, и зверь тихо постанывал, лежа в постели.
      Доктор Мартин, как всегда, был бодр.
      - Привет, Юджин! - сказал он. - Как свобода? Не надоела еще? - он хохотнул и наклонился над постелью.
      Запах домашнего шимпанзе ударил по нервам зверя, и тот едва сдержался, чтобы не взвыть от ярости - запах был похож, но не более. А зверю хотелось есть, есть, и ради этого он сделал бы сейчас все что угодно...
      - А против негодяя, который тебя избил, мы возбудим судебный процесс. Никому не позволено измываться над людьми. Сколько можно терпеть произвол федералов! Они живут за счет налогов, которые мы платим! Они паразитируют на нас! И они же в печенку нам въелись!..
      Он взмахнул портфелем, с которого посыпались на одеяло волоски обезьяньей шерсти. Запах шимпанзе перестал быть просто запахом и стал оскорблением, а услышав про печень, зверь совсем потерял над собой контроль. В комнате раздалось щелканье становящихся на место суставов - и сразу вслед за ним хриплое рычание.
      - Юджин, что с тобой? Юджин, что ты делаешь?!
      Потом был короткий вскрик, треск раздираемой рубашки, толчками выплескивающаяся из артерии кровь и горький, непривычный, неправильный вкус печени...
      Через четыре часа Молдер и Скалли вышли из машины возле дома семьи Кристчен. На улице стемнело, дом тоже был темен и безжизнен.
      - Опоздали, - сказал Молдер. Скалли выхватила пистолет, и они вошли в дом.
      Труп Мэри Кристчен лежал в гостиной - у женщины было разорвано горло. На лестнице скорчилось залитое кровью тело Джозефа. Впрочем, умер он не от кровопотери, а от разрыва плевральной полости и паралича дыхания.
      Наверху, в комнате, отведенной для Тумса, величественно раскинулся растерзанный труп доктора Мартина.
      - Пятый, - сказал Молдер. - Если мы сейчас не вытащим Тумса, через тридцать лет все может начаться снова. Пошли.
      - Куда?
      - Дом шестьдесят шесть по Эксетер-стрит. Больше ему некуда идти... Супермаркет "Сити-Сквер"
      Балтимора
      8 апреля 1994
      Ночь
      Пожар, уничтоживший год назад дом номер 66 по Эксетер-стрит, подтолкнул заржавевшие шестеренки механизма городского управления, и план реконструкции района, до которого у муниципалитета несколько лет не доходили руки, пришел в движение. Трущобы были расчищены, и, после того как осела пыль от взорванных строений, а бульдозеры выгребли на свалки стекла, кирпичи и кости, на месте бывшей Эксетер-стрит начали сооружать громадный супермаркет "Сити-Сквер", вокруг которого предполагалось разбить большой парк. Три этажа супермаркета уже были построены, на первых двух даже установили электрооборудование: вентиляторы, автоматические двери, эскалаторы и сигнализацию.
      Охранник, пропустивший Молдера и Скалли внутрь супермаркета, клялся, что никто сегодня в корпус не проникал - сигнализация была включена и корректно отрабатывала все тесты.
      Молдер и Скалли обыскали первый этаж - безуспешно. Не обнаружилось и спуска в подвал. Агенты пешком поднялись по выключенному эскалатору на второй этаж, и Молдер, случайно оглянувшись, заметил, что квадрат пола у основания эскалатора чуть отличается по цвету.
      - Вот он, - сказал Молдер. - Если ему и было где спрятаться, то только в шахте под эскалатором.
      Они снова спустились на первый этаж. Эскалаторов было три. Молдер сбегал на недостроенный третий этаж, принес оттуда не то ломик, не то просто арматурину и подцепил ею крышку люка возле правого эскалатора.
      - Скорее всего, все три шахты сообщаются, - пропыхтел он, отваливая плиту. - Перехвати Тумса, если он у меня вырвется.
      - Удачи, - сказала Скалли.
      - Само собой.
      Молдер снял пиджак, вытащил пистолет, взял в ту же руку фонарик и спустился в люк.
      ...Тумс умирал. Зверь уже умер. Издох. Похоже, печень обыкновенного человека была для него ядом. Он еще успел привести Юджина к Месту, - видимо, надеясь, что здесь можно спастись... Но пожар оказался беспощаден, и Место тоже было мертво.
      Зверь умер, и Тумс никак не мог понять, что теперь происходит с ним самим. В его сознании - там, где раньше помещался зверь, - клубилась густая багровая тьма. Скорее по привычке, нежели чувствуя необходимость этого, Юджин начал строить гнездо из собственной одежды и ветоши, сваленной в маленькой кладовочке в ответвлении одной из шахт эскалатора. Его тело взбунтовалось против хозяина - оно сначала покрылось какой-то слизью, потом из пор выступила кровь... Через час все это засохло и облепило кожу шуршащей коростой. Любое движение было мучительнее пытки. Он лежал в недостроенном гнезде и хрипел...
      Он хотел умереть...
      Спустившись вниз, Молдер посветил фонариком и увидел, что от люка ведут два прохода. Правый шел под эскалатор, и пробираться там нужно было чуть ли не ползком. Этот лаз был закрыт опускающейся железной решеткой, которая, по идее, должна была автоматически запираться, когда эскалатор включался. Перпендикулярно ему отходил более высокий проход - похоже, технические шахты эскалаторов действительно были объединены связующим туннелем.
      Ни из-под эскалатора, ни из туннеля не доносилось ни звука.
      Молдер решил не выбирать легких путей, опустился на пол и полез под эскалатор.
      Проползти пришлось метров пятнадцать. Лохматую занавесь из ветоши Молдер высветил фонариком метров с пяти.
      Дальше он полз, стараясь не дышать. Конечно, предосторожность эта была тщетной - в тишине подземелья любое движение было достаточно громким, чтобы выдать его...
      Молдер подумал, что если Тумс нападет, то времени останется на один выстрел - и если промазать, монстр свободно сможет оторвать руку с пистолетом. Черт, надо было ползти ногами вперед. Оптимистичная мысль! Тогда монстр должен будет сначала оторвать ноги, и появится возможность сделать еще пару выстрелов... Но - шутки шутками, а повернуться все-таки не мешает...
      Молдер сгруппировался, развернулся в туннеле ногами вперед и перевернулся на спину. Так, подумал он. Теперь, если стрелять по-македонски, с бедра, то можно элементарно испортить себе обувь. Нет, стрелять мы будем в самую последнюю очередь...
      Медленно, но верно Молдер продвигался к гнезду. Когда до ветоши оставалось около метра, он замер и прислушался. Из-за занавеси не доносилось ни звука.
      Полежав с минуту, Молдер подтянулся вплотную к гнезду, подобрался и сильным ударом обеих ног пробил его стенку.
      Плеснуло каким-то исключительно пакостным зловонием.
      Мутант не нападал.
      Молдер, стараясь пореже вдыхать, подтянулся к дыре и посветил туда. Похоже, за занавесью камера была повыше - около метра в высоту. Посередине, не подавая никаких признаков жизни, находилось нечто человекоподобное.
      Призрак перекатился в камеру, встал на корточки и, выставив пистолет и фонарик вперед, придвинулся к Тумсу.
      Юджин выглядел просто кошмарно. Он весь оброс не то шершавой толстой чешуей, не то потрескавшимся панцирем. Изредка все его тело содрогалось - и тогда чешуйки панциря терлись друг о друга, издавая шуршание, - одновременно слышался сдавленный стон. Глаза, рот и нос Тумса также заросли коростой, и было совершенно непонятно, как он дышит - если вообще дышит...
      - Пять баллов!.. - прошептал Молдер, склонившись над телом.
      При звуках человеческого голоса тварь, лежащая на полу, мучительно дернулась, хрустнув чешуей, сдавленно вскрикнула, извернулась - и тут ее будто прорвало.
      На Молдера обрушился совершенно нечеловеческий визг:
      - Ооаиииииииииииииииии-и-и-и-и-иии-ииииииии!..
      Молдер отшатнулся, врезавшись головой и плечом в низкий свод. Правая рука онемела, пистолет глухо звякнул об пол, а Молдер, не удержав равновесия, упал на спину. Монстр еще раз извернулся и, не переставая вопить, вытянул жуткие руки с пальцами, обросшими хрусткими рукавицами, и вцепился Молдеру в ногу. Призрак никак не мог прийти в себя, а тварь все вопила, вопила и вопила...
      Скалли услышала, как внизу, в туннеле, кто-то пронзительно закричал. Она схватилась за пистолет, подскочила к люку. Оттуда несся кошмарный не то свист, не то вопль, переходящий в ультразвук.
      - Господи, Молдер... - пробормотала она.
      Фокс не показывался. Вопль, оборвавшись на секунду, возобновился. Скалли поколебалась немного, полезла было в люк, но тут услышала, как внизу что-то ворочается. Она вылетела обратно, повернулась и направила ствол пистолета в люк - прямо в искаженное ужасом и перепачканное грязью и кровью лицо Призрака. Молдеру с огромным трудом удалось встать в шахте, выпрямившись во весь рост.
      - Помоги... - прохрипел он. Скалли разглядела тварь, которая цеплялась за брючину напарника, и ей стало плохо. Тварь ворочалась, вопила и брызгала вокруг не то слюной, не то сукровицей. Дэйна попыталась выцелить монстра, но Молдера шатнуло, и он оказался на линии огня.
      - Да помоги же! - снова прохрипел он, пытаясь одной рукой оттолкнуть чудовище. Другую руку он протягивал Скалли.
      Дэйна наконец опомнилась, бросила пистолет и ухватилась за протянутую руку Молдера, измазанную скользкой липкой сукровицей.
      Ей, конечно, не хватило бы сил, чтобы выдернуть напарника из люка, но зато после ее рывка Молдеру удалось сбросить с ноги вопящее чудовище. Он выкарабкался наверх, хрипя и постанывая, дико огляделся - и вдруг бросился к пульту управления эскалатором и с размаху хлопнул ладонью по большой черной клавише.
      Вероятно, Тумс умер сразу после того, как ему отрубило руки упавшей предохранительной решеткой. Во всяком случае, крик его оборвался в ту же секунду. А потом в механизме что-то застучало, зачавкало - и на полированных ступенях поползшего вверх эскалатора, словно ковровая дорожка, проступили широкие красные потеки...
      Скалли заглянула в шахту. Обессилевший Молдер, тяжело дыша, сидел на корточках.
      - Кончено, - сказала она. Молдер поднял лицо, по которому струйками тек пот.
      - Да, - пробормотал он. - Да... Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      9 апреля 1994
      Курильщик закрыл папку с отчетом Скалли, вспыхнул спичкой у торца очередной сигареты и подошел к окну.
      - Ну, - спросил Скиннер. - Что скажете?
      Курильщик едва заметно дернул плечом. Ясно было, что обсуждать прочитанное он не намерен.
      - Ладно, - сказал Скиннер. - Но вы, по крайней мере, верите во все это?
      Курильщик вдруг обернулся и взглянул прямо в глаза помощнику Директора ФБР.
      - Конечно, - сказал он глухо и хрипло. - А как же иначе... Уайт-роуд
      Балтимора
      9 апреля 1994
      На следующий день возле дома на Уайт-роуд, где жили Симпсоны, остановился "форд" стального цвета.
      Дом, похоже, был пуст. Скалли направилась к крыльцу, а Призрак подошел к почтовому ящику. Флажок показывал, что почта для Симпсонов есть. Молдер открыл ящик, взял пару конвертов. Судя по дате на штемпелях, конверты лежали в ящике уже три дня.
      Молдер закрыл ящик, поднял глаза и вдруг заметил большую куколку бабочки, висящую на ветке ясеня, - затвердевшую оболочку, внутри которой происходило чудо превращения прожорливого червяка в нечто возвышенное и крылатое.
      Зрачки его сузились.
      - Черт побери, - прошептал он с ужасом. - Черт...
      Потом он снова взглянул на почтовый ящик, на опустевший дом - и на Скалли, которая шла к машине по дорожке, посыпанной утоптанным серым гравием. Скалли вдруг споткнулась, и в перестуке каблучков Молдеру почудился странный ритм: раз, два-три, четыре, пять...
      Скалли машинально поправила очки, блеснув стеклами, и вытряхнула камешек из туфли.