Автор неизвестен
Поедем в Царское Село
ПОЕДЕМ В ЦАРСКОЕ СЕЛО?
Как-то вечером Василий со стаканом пива в руке говорил:
-- В Пушкине, сколько раз приезжал, каждый раз в пивба ре раки бывали.
-- Почем? - спросил Петр.
-- По одинадцать копеек штучка.
-- Крупные?
-- Да нет, мелкие вообще-то... Не в этом дело, ты ког да-нибудь видел, чтобы в пивбаре раков давали?
-- Видел, - из гонора ответил Петр.
-- А где это - Пушкин? - спросил Федор, сворачивая ног тем пробку.
-- Как где? Ты что, не был? Под Ленинградом, на элект ричке двадцать минут.
-- Так чего, поехали? - осведомился Федор в сторону Максима, развалившегося на кресле, как Меньшиков на картине Сурикова. Максим безмолвствовал.
-- Когда, сейчас что-ли? - спросил Петр.
-- А когда?
-- Надо ж с утра, в выходной; там в парк сходить можно.
-- Поехали в выходной.
-- Идите вы в жопу со своим Пушкиным, - прервал разго вор Максим, - пацаны, раков они не видели.
Он встал, уже стоя допил пиво, подошел к раскладушке и, сняв ботинки, лег. Раздался звук, как если бы, скажем, два отряда гусар скрестили бы шпаги.
-- А чего не сВездить? - сказал Федор.
-- Какого ляда туда тащиться... - после долгой паузы, когда никто уж и не ждал ответа, обВяснил Максим.
Да, конечно, трудно и представить Максима и Федора вне дома или его окрестностей, хотя поди ж ты - были в Японии...
-- А чего, поехали в субботу? - не унимался Федор.
-- Вали хоть в жопу, темноед, - проговорил Максим.
-- Почему темноед? - удивился Петр.
-- Потому что ночью встанешь поссать, а он сидит на кухне в темноте голый и жрет чего-нибудь из кастрюли.
Все засмеялись. Федор особенно умиленно.
-- С похмелья! С похмелья-то оно конечно! А у Кобота всегда в кастрюле суп есть!
Налили по пиву.
-- Петр, дай-ка бутылочку, - лежа головой к стене крик нул Максим.
Петр подал бутылку пива; Максим, как больной, кряхтя повернулся и стал пить.
-- Ладно, - сказал он, утирая пену с губ, - сегодня по недельник? В субботу поедем, только теперь уже точно.
-- Ну, а я про что говорил? Я же говорил! - развел ру ками Федор, многообещающе улыбаясь.
. .
На следующий день ученики прямо с работы приехали к Максиму и Федору, чтобы все подробно обговорить, пригото виться, точно все наметить.
У Петра в эту субботу оказался рабочий день, но он до говорился об отгуле, хотя ему и не полагалось. Пришлось вык лянчивать, обещать всякое. Особенно трудно обВяснить, зачем
41
понадобился отгул. Не сказать же прямо - договорился в Пуш кин поехать - не пустят! В воскресенье, скажут, поезжай. У Василия все вроде было нормально, хотя сама работа ненадеж ная - в любой день могли отправить в командировку - правда, всего на один день.
Сидели часа три и почти не пили - считали, сколько де нег надо, да во сколько выехать, что брать с собой. Федор неожиданно для всех очень беспокоился, приговаривал: "Паль тишко взять не забыть, ватничек захватить", - хотел, чтобы все было тщательно распланировано, суетился. Обычно он со вершенно ни о чем не заботился - есть ли деньги, заплачено ли за квартиру, есть ли в доме еда - все ему до лампочки, в чем спал (а спал он обычно одетый), в том и гулял везде. Тут же его будто подменили. Поездка в Пушкин казалась ему совер шенно необыкновенным, чудесным делом, которое ни в коем слу чае нельзя пустить на самотек. Максим тоже вел себя необычно - никаких высказываний типа "да ну в жопу", ко всему внима телен, даже разрешил Федору взять ватник. Видно было, что они с Федором и до прихода учеников долго говорили.
В конце концов решили: вино и продукты купить на следу ющий день в среду, чтобы уж не дергаться, деньги на это дос танет Петр - продаст в обеденный перерыв свои книги по ис кусству, деньги передаст тут же Максиму, который сам вызвал ся все купить. На том и разВехались.
. .
Еще не скучно? С продажей книг не повезло - взяли толь ко половину, денег явно мало. Вдобавок утром Петру позвонил Василий и сказал, что его-таки посылают на буровые, в коман дировку - сегодня, на день, вернется в четверг вечером, в крайнем случае в пятницу утром.
Максима новости прямо покосили, хотя и ясно было, что страшного ничего нет - Василий в пятницу приедет, а деньги Петр завтра достанет.
-- Да не в этом дело, - безнадежно махал рукой Максим, - Федор разволнуется, да и вообще... Нервы трепать.
После перерыва опять позвонил Василий, сказал, что ни куда он лучше не поедет, а упросит приятеля поехать. Вечером Петр, конечно, пошел к Максиму, успокоить.
Там оказалась довольно дерганая обстановка. Единствен ное, что могло радовать душу, ватник и пальто Федора, акку ратно сложенные в углу. Максим, сколько ни ходил по магази нам портвейна не купил, с непривычки разозлился, купил пока две бутылки водки, одну из которых они с Федором для успоко ения и уговорили. Корить их не стоило - видно, что Максим сам больше всех мучается.
Петр предложил плюнуть и забыть, то есть не в смысле, что совсем не ехать в Пушкин, об этом никто не мог и помыс лить, а в смысле плюнуть на неудачи сегодняшнего дня и завт ра начать все по новой и наверняка: Петр понесет те книги, которые точно возьмут, Максим будет искать до упора, пока не найдет - не так это трудно, сегодня случайно не повезло.
Твердо так решив, успокоились, на радостях распив вто рую бутылку водки.
42
. .
Опять с утра позвонил Василий и сказал обиженно, что приятеля, подлеца, не уговорить, и он немедленно выезжает, а в пятницу утром будет, как штык. Ну, это в общем не страшно.
Хуже было со сдачей книг. "Букинист" в этот день ока зался закрыт на переучет.
-- Ядрена вошь! - кричал Максим, - ты, обалдуй, целыми днями в этом магазине околачиваешься, неужели не запомнить, когда он работает?
Что ему обВяснишь? Петр позвонил на работу, сказав, что срочно надо поменять паспорт, и поехал с Максимом в другой магазин.
Народу было - тьма. Максим томился в жарком помещении, надсадно вздыхал, ходил туда-сюда, поссорился в подворотне со спекулянтами. И все был чем-то недоволен.
"Я же свои книги, позарез мне нужные, продаю - а он все недоволен; вчера пропил все - а теперь он недоволен! Не уго дил! - думал Петр, и, чтобы окончательно растравить душу, перебирал книги, принесенные для продажи.
Наконец продали, вышли на жаркую улицу.
-- Что там Федор собирается с ватником делать? - спро сил Петр.
-- Хрен с ним, пусть с ватником таскается, лишь бы пальто оставил.
-- Как же, оставит он, удавится скорее. Слушай, Максим, давай договоримся. Я сегодня вечером не приду...
-- Это почему?
-- Да потому, что работа у меня, служба! Я уже на два часа с обеда опоздал, вечером отрабатывать надо!
-- Не ори, как припадочный!
-- Ну... В общем, завтра, в пятницу, после работы сразу приезжаю, Василий тоже, а в субботу, значит, прямо утром...
-- Ну, смотри! - с угрозой сказал Максим, круто повер нулся и, хромая, пошел прочь.
. .
В пятницу утром Петру по междугороднему телефону позво нил Василий и обВяснил, что он тут мотается, как говно в проруби, подгоняет всех, но никто ни хрена делать не хочет, короче, приедет он только в пятницу поздно вечером или в крайнем случае ночью. Петр прямо при сослуживцах стал мате риться, настолько у него за день наросло тревоги и за Васи лия, и за Максима, неизвестно, купившего ли хоть что-нибудь.
Договорившись на том, что Василий вечером выезжает кровь из носа, а если не успеет там доделать, пусть бросает все к чертовой бабушке, пусть хоть с работы выгоняют.
Василий пробовал было заикнуться о том, что в Пушкин можно поехать и в воскресенье, но Петр прямо завыл и пообе щал теперь-то уж в любом случае набить Василию морду.
Василий, не слушая, орал, что Петр на его месте руки бы не себя наложил, что он тут на последнем дыхании все делает, чтобы вовремя вернуться в Ленинград, а говно всякое сидит себе там... Петр положил трубку.
Не успел на Петре и пот обсохнуть, раздался звонок. Позвонила жена Василия (да, ведь Василий женат - не странно ли?), Леночка, спросила, где Вася?
-- Как где? На этих, буровых!
-- А? Ну ладно. Ты извини, я тороплюсь. В общем, если
43
ты увидишь его раньше меня, передай, чтобы он немедленно, понял? - немедленно ехал ко мне.
Короткие гудки.
Петр вскочил, побежал в кассу взаимопомощи и занял де сятку, чтобы усмирить панику, и хоть что-то сделать для об щего дела, как дурак, купил три бутылки сухого (портвейна не было).
. .
Вечером все было хорошо. Петр, Максим и Федор сидели за столом, распивая как благородныя одну бутылку сухого вина.
Сумка с портвейном, двумя сухого и колбасой, тщательно застегнутая, стояла у двери.
. .
Но, Боже, что это было за утро! И, конечно, дождливое. Петр каждую минуту порывался бежать во двор встречать Васи лия, но Максим силой сажал его на стул:
-- Чтобы и ты потерялся?!!
Федор, видно вообще не спавший ночью, сидел у окна буд то в ожидании ареста - сгорбленный, вздрагивающий при каждом шорохе. Максим, скрестив руки на груди, вперился в циферблат часов, специально вчера одолженных у Кобота.
Часы люто, нечеловечески стучали.
Звонок все-таки раздался, но казалось - ему не искупить предшествующую муку.
Василий ворвался в квартиру, будто спасаясь от погони.
-- Все! Поехали! - сразу закричал Максим.
Все забегали туда-сюда по комнате. Федор, как солдат по подВему, бросился одевать ватник.
-- Стойте! Посидим перед дорогой, - опомнился Петр.
Все сели, кто куда. Василий, блаженно улыбаясь, вытирал пот. Не подлец ли?
-- Ну пошли.
Чинно спустились по лестнице, прошли двор, помахав ру ками очереди у пивного ларька (нужно ли говорить, что вся очередь со вторника знала о поездке в Пушкин).
Как-то без нетерпения дождались автобуса. Автобус резко тронулся, все повалились друг на друга со счастливым смехом; Петр, однако, осторожно прижимал к груди сумку.
-- Стой! - страшно закричал и позади - кто-то падая и плача бежал вдалеке. Это Федор не успел сесть.
. .
Нет, есть все-таки люди, умеющие не дрогнуть под удара ми судьбы, как каменный мост во время ледохода.
Наверное Максим все-таки такой - хоть и пытался драться с шофером автобуса так, что тот из злости не открыл дверь даже на следующей остановке, заодно попало и Василию, наста ивавшему на диком предположении, что Федор догадается ехать следом и стало быть нужно ждать следующего автобуса.
Но кто бы смог так остановить первое же такси; не имея в этом деле никакого опыта? Только Максим. Так Геракл оста новил у пропасти колесницу какой-то царевны.
А кто бы смог найти Федора, с искусностью подпольщика (проворонил Федор свое призвание) захоронившегося, пропавше
44
го в промежутке между автобусной остановкой и домом?
Нет, Максим - это супер.
. .
Часа через два они уже шагали под сводами Витебского вокзала. Плотной группой, держась за плечи и руки друг дру га, поминутно оглядываясь и пересчитываясь, они вошли в электричку. Сразу обмякнув, как мешки с картофелем, опусти лись на скамейку. Говорить не хотелось.
Электричка застрекотала, тронулась, и Федор придался лицом к стеклу, более чем по-детски водя глазами туда и об ратно. Все улыбались и тоже смотрели в окно.
-- Ну что же, может сухонького по этому поводу? - спро сил Петр.
-- Давай, - суть помедлив, сказал Максим. - Можно и су хонького раз такие дела. Не думал я, что выйдет у нас. По везло, здорово повезло.
-- Что не выйдет? - осведомился Петр.
-- В Пушкин поехать.
-- Почему не выйдет? Странно, что еще такая канитель получилась.
-- Отрясина ты полупелагианская. Много ли у тебя чего выходило?
Достали бутылку сухого, вот только ножа ни у кого не нашлось. Настолько непривычно было пить сухое, что никто, даже Федор, не имел особого опыта открывания таких бутылок с пробкой.
-- Эй, приятель, у тебя штопора нет? - обратился Васи лий к человеку, сидящему невдалеке. Тот мотнул головой.
-- А ножа какого-нибудь?
Гражданин, чуть помедлив, достал узкий, похожий на ши ло, нож.
Василий приладился и стал продавливать и терзать проб ку, но никак не получалось.
-- Мне выходить на следующей, - сказал гражданин.
-- Не ссы, выйдешь, - беззлобно отрыкнулся Максим, нес мешливо и мудро хлюпнув носом. Видно было, что он расслабил ся и пришел в себя.
Василий заторопился и стал тыкать ножом так, как толкут картошку на пюре. При очередном ударе он промахнулся и вса дил нож себе в запястье. Струйка крови ударила в пыльный пол.
-- В вену, - печально констатировал Василий.
Сидящие невдалеке граждане всполошились, стали глядеть с отвращением, некоторые пересели.
-- Немедленно идите в травмпункт! - вскричал мужик, ко торый дал нож. - Пойдемте, что вы сидите?
Действительно, электричка стояла на остановке. Стояла и стояла, пока не обВявили:
-- Товарищи, просим освободить вагоны. Электропоезд дальше не пойдет.
45
. .
Когда они вылезли в Пушкине, кровь уже не покрывала платок новыми пятнами.
Небо было сплошь в хмурых тучах, накрапывал дождь.
-- Да, не зря ты, Федор, ватник взял! - засмеялся Петр.
-- А мы пойдем в парк? - оглядываясь, спросил Федор.
-- Конечно, - ответил Максим.
Все улыбались.
TO BE CONTINUED..........
