Современная электронная библиотека ModernLib.Net

По водным просторам

ModernLib.Net / Исторические приключения / Неизвестен Автор / По водным просторам - Чтение (стр. 7)
Автор: Неизвестен Автор
Жанр: Исторические приключения

 

 


      Однако такое категорическое утверждение, .пожалуй, не вполне соответствует истине. Засекшийся таймень вызывал у туристов бурю восторгов. Находились охотники, которые хватались за лесу и чуть нс выпрыгивали из баркаса, когда рыба начинала ходить кругами возле судна. Все подавали советы, один фантастичнее другого, я стоял со спиннингом в руках, как на эстраде, и, разумеется, это создавало далеко не спортивную, нервную обстановку.
      Но так или иначе - слово было сдержано: туристы отведали ухи из тайменя. Рыбины бывали больше шести килограммов весом, и иногда одной из них вполне хватало, чтобы удовлетворить аппетиты моих молодых друзей.
      Последнего тайменя мы взяли девятого июля, после трех часов дня, на широком и тихом плесе. Кончились уже все пороги, реже стали встречаться перекаты, Бия шла по степи в невысоких берегах.
      Этот таймень запомнился не только потому, что он был последним. У него было всего четыре крепких зуба, все остальные напоминали срезанные пеньки. Значит, он, как и щука, в какие-то промежутки времени переживает смену зубов.
      Километрах в шестидесяти от Бийска пришлось нам полюбоваться очень крупным, пудовым тайменем, который с громкими всплесками выкидывался из воды всякий раз, когда бреющим полетом проносилась над рекой береговая ласточка. Видимо, у старого тайменя был опыт ловли птиц над водой.
      В два спиннинга мы стали подбрасывать ему приманку, по таймень носился по плесу с удивительной быстротой да и баркас уже стало тянуть к очередному сливу, и побороться с этим великаном нам не пришлось.
      Ловля фактически закончилась. Горы остались позади, вокруг нас лежала беспредельная степь, и только древние речные террасы высились на почтительном расстоянии от нашего баркаса.
      Кедры, сосны и ели уступили место ольхе, березе и тополю.
      Иногда встречались одни лишь ольшанники с ярко-зелеными лоснящимися листьями. А где ольха, там нет рыбы на Бии: это дерево как бы отмечает естественную границу летнего обитания тайменей. Во всяком случае, уже в пятидесяти километрах от Бийска поимка тайменя - совершенно случайное дело, особенно летом. В другие сезоны небольшие таймени попадаются и в черте города, и несколько ниже, где Бия становится Обью. Там иной раз и летом рыболовы возвращаются в город с двумя-тремя хорошими рыбинами. А выше города, в непосредственной близости от него, таймени почти не встречаются.
      Чтобы завершить рассказ о своих впечатлениях на Бии, мне остается сделать два-три небольших обобщения, которые могут быть полезными для спиннингистов, желающих провести отпуск на Алтае.
      Таймень хорошо ловится в самом начале лета, в первой половине июня, когда у него наступает активный посленерсстовый жор. С утра и до полудня его нужно ловить в глубоких участках с быстрым течением, а со второй половины дня - у берегов, где он охотится за рыбьей мелочью. В этот сезон таймень идет к верховьям рек.
      Хорошо ловится таймень с последних чисел августа и до глубокой осени, когда он передвигается от верхних участков реки к нижним. Мне же пришлось быть на Бии в межсезонье.
      Местные, опытные рыболовы в один голос утверждают, что у тайменя на протяжении любого месяца есть два периода жора:
      в новолунье и в полнолуньс. Каждый жор продолжается пятьшесть дней, затем рыба как бы отдыхает. Так ли это, судить не берусь. Вообще же периодичность жора у хищных рыб - явление более или менее типичное.
      Всякие разговоры об особой форме блесны для ловли тайменей вовсе необоснованны. Очень хороша всем известная "Уралка", хороший результат дают и вращающиеся блесны типа "Успех"
      или "Кеми".
      А вот о цвете блесны следует сказать особо. В очень светлой воде Бии, да еще в яркие солнечные дни, лучше пользоваться темными блеснами, которые не сверкают. В пасмурные дни вполне пригодны более светлые блесны.
      Так как не исключена вс1реча с очень крупной рыбой, удилище, катушка и леса, а также и тройники нужно подбирать с таким расчетом, чтобы иметь возможность взять сильную рыбу на быстрой струе. Тройники двойной прочности и леса сечением в 0,7-0,8 мм вполне отвечают таким требованиям. Местные рыболовы обычно пользуются очень прочным удилищем из пихты, благо материал для него всегда под рукой.
      Вторая река, на которой мне пришлось побывать, это Катунь. У алтайцев есть слово "катын", что означает "жсищииа". Этим же слогом они именуют и реку, котопая в русской транскрипции стала Катунью.
      Катунь изумительно красива, капризна, своекоавна и бурлива.
      Это-типичная горная река, с ледниковым питанием.
      Она начинается в самом высокогорном районе Алтая, на южном .склоне горы Белухи, где проходит высшая точка так называемых Катунских белков.
      Эта река в два раза длиннее Бни (665 км) н значительно дольше ее идет в горах, прокладывая себе путь в каменистом русле, среди суровых серых теснин, заросших лиственницей, сосной и кедром. Сливаясь с Бией в двадцати пяти километрах ниже Бийска, она становится Обью.
      Я был на Катуни в районе Немала, примерно в трехстах километрах от устья. Ничто здесь даже отдаленно не напоминало Ьии. Зеленоватая, очень мутная вода казалась подкрашенной молоком. Она с ревом и грохотом перескакивала через мощные каменные завалы в русле, лизала серые глыбы, беспорядочно набросанные у берегов и даже в середине фарватера, неистбво бесновалась на порогах, где в солнечный день всегда видна радуга.
      И берега там совсем не бийские: почти невозможно найти подхода к воде. Скалы, утесы беспрерывно сменяют друг друга, с них-то и приходится любоваться бешеной рекой. В устье реки 1смал я прошел два километра вниз по Катуни и три километра вверх, прежде чем нашел местечко, откуда можно было сделать заброс спиннингом.
      Подплотиной- что стоит в самом устье Чемала, возле небольшои ГЭС, дающей свет в корпуса горно-клнматичсского курорта Чемал, попался небольшой таймень. В этом месте среди'скал ловились и хариусы, но в самой Катуни ловля была безуспешной.
      За время моего пребывания в Чсмале повезло лишь одному местному спиннингисту: он поймал хорошую нельму. Вообще же настоящая рыбалка на Катуни возможна только осенью когта ледниковое питание реки сокращается из-за заморозков в горах и вода на всем протяжении Катуни осветляется. В низовьях реки в конце сентября и в октябре, бийские спиннингисты от;сиь \о'- рошо ловят нельму, которая идет на нерест почти -ю Маш-ерокского порога и вскоре начинает скатываться вниз - в Обь Опытные рыболовы берут тогда до десятка рыбин в д^иь
      В свободные часы я занимался поисками и ловлей хариусов.
      Их много в Чемале, еще больше в его притоке Кубе, устье которого находится в шести километрах от поселка Чемал
      Слов нет, рыбалка эта веселая и очень гкт^ийя Ко ее и^^я сравнить с ловлей тайменя или нельмы, которые т^к типич"1! для ргк Алтая. Но я был счастлиз. что повидал этот КУСОК р-ит-г в"- лпкои с-л.ны, г-то с;,-п ;-^,пих лесов д°нъ и и-"". б-спу^ могучая река, по которой никто не рискует покататься на
      Странно было, конечно, видеть реку, где нет ни одной лодкя.
      Долбленки и другие суденышки встречались мне лишь там, где Катунь приобретала характер степной, равнинной реки, примерно в восьмидесяти-ста километрах от устья.
      Сильное впечатление произвел и знаменитый Чуйский тракт, прекрасная дорога, которая ведет от Бийска через весь горный Алтай к границам Монгольской Народной Республики.
      Тракт проложен в пойме Катуни, на протяжении полутораста километров идет правым берегом реки, только возле Усть-Семы пересаливает на левый берег Катуни и, отдаляясь от реки, бежит через высокий Семинский перевал. С этого перевала в ясный летний день виден почти весь горный Алтай, включая и вершину Белухи, в ослепительно сверкающем ледовом панцыре. Более того, с перевала видны и многие районы степного Алтая.
      Третья большая река Алтая, которую мне довелось повкдать,- Чарыш.
      Чарыш короче Катуни, длиннее Бии. Но характер этой рекп совсем иной, чем у двух ее сестер. Она начинается в восточной части горного Алтая, течет бурно, но большой рекой становится только по выходе из предгорий, идет в степных районах и на большом протяжении (до впадения в Обь между Бийском и Барнаулом) вовсе не знает порогов.
      Даже в тридцати километрах от Курьииского зерносовхоза, где только начинается среднее течение, Чарыш идет не быстрее Камы и очень напоминает знакомые нам реки средней полосы России.
      Вода чуть мутна, как и в реках Подмосковья. По берегам - камыши, лоза, тальник. И только крупная галька на отмелях как бы говорит о том, что, беснуясь по весне, река тащит с гор и шлифует на пути куски гранита, кварца и порфира, выхваченные из скал в верховьях.
      Рыбы, обитающие в Чарыше, знакомы каждому рыболову:
      щука, язь, окунь, плотва, красноперка, елец, пескарь.
      Но не за ними ехал я на Чарыш. И мне удалось повидать рыбку, которой гордятся алтайские рыбаки. Это - нельма.
      Первый же рыбак, встретившийся мне на берегу Чарыша, древний дед Александр Трусов поглядел на мою снасть н сказал мечтательно:
      - Вот вчсрась язя поймал. Добрая рыбина - килограмма на два. Съел его, а сам все думаю: ведь пирог-то с нельмой лучше, его ни с чем не сравнишь! Солодка нельма, жирна, во рту тает.
      Э, да что говорить! Помотай, помотай блесной, может какая и сядет, хоть и не время еще: рыба пойдет у нас, когда внук недели дое-трн в школе проучится. В сентябре, в конце...
      Я стоял на левом берегу Чарыша, где закрытая огромными тополями широко раскинулась деревня Трусово, старое русское поселение.
      Мой берег был пологим, н по нему в половодье мчалась такая масса воды, что вековые тополя чуть не скрывались с верхушками. А на правом берегу, чуть выше деревни, горбились две сопки, которые тут зовутся булками. Эти булки местами теснились над самой водой и отдаленно напоминали скальный пейзаж на Бии, когда она только что заканчивает бег в горах.
      Почти против деревни левый берег разрезала длинная и очень глубокая старица. Но в те места, которые казались особенно заманчивыми, потому что река там сжималась булками и в черном омуте, неподалеку от основной струи, виднелись всплески крупной рыбы, нельзя было попасть без лодки.
      Я хотел было обратиться за помощью к старому рыбаку Трусову, который так аппетитно рассказывал о пироге с нельмой. Но он сам сказал мне:
      - Перевезу тебя вон на тот мыс. Отрыбачишь - кликни.
      И утром лодку возьмешь, вижу, как глаза-то у тебя горят. Рыбак, видать, товарищ, одним словом.
      И мы покатили через старицу па утлом, вертком суденышке с маленьким, как солдатская лопата, кормовым веслом.
      И вот - первый вечер на Чарыше!
      По воде всюду сновали ельцы, охотясь за мошкарой. Возле камышей кипела вода: это гоняли мальков окуни. А в омуте, на границе основной струи, изредка обнаруживала себя какая-то крупная рыба, похожая с первого взгляда на язя. Над водой показывалась то спинка, то голова, то серебристый бок. Но плавники казались синими, а не оранжевыми, как у язя.
      Река была довольно широкая, и у меня не хватало ни сил, ни умения забросить блесну за струю, шедшую в середине фарватера, хотя по всем данным я посылал приманку метров на шестьдесят-семьдесят.
      Утомился я основательно, но поклевки не было. И лишь когда стал собираться домой, что-то толкнуло блесну. Удар показался знакомым, и я не очень удивился тому, что на тройнике большой блесны шел ко мне маленький окунь...
      Колхозный кузнец Иван Трусов, племянник деда Александра, приютивший меня в своем доме, оказался страстным рыбаком в душе. Ему очень захотелось поглядеть, как ловят рыбу на спиннинг, и он решил поехать утром со мной на Чарыш. Это было как нельзя кстати, потому что в лодчонке деда Александра одному управляться нелегко.
      Чарыш туманился, солнце еще было за далеким горным хребтом, когда мы поднялись выше деревни на два километра и стали на омуте под перекатом, близко от струи.
      Нельма уже играла. Одна из рыбин выскочила головой против струи, и метровое ее тело, как торпеда, через миг скрылось под водой.
      - Давайте! - шепнул Иван, и я тотчас же сделал первый заброс, по старой привычке посылая блесну сначала влево, затем против себя, потом вправо, словом - веером. И всякий раз я старался пересечь струю под углом, чтооы захватить и отмель левого берега, и провести блесну по глубине, невдалеке от лодки.
      Забросе на десятом рыба очень мягко, без толчка, схватила блесну и повела влево. Я удивился, что тянет она так спокойно и даже легко и что пет нужды сдавать шнур. Оказалось, что Иван забыл про все на свете; зажав весло в коленях, не сводил глаз с лески, и рыба разворачивала наше суденышко по оси.
      - Держи лодку! - сказал я и' вывел Ивана из оцепенения, которое могло испортить нам все дело.
      Лодка остановилась. Я подматывал леску, и рыба шла довольно послушно. Метрах в семи от лодки мы увидали ее почти на поверхности. Вероятно, заметив нас, она шарахнулась в сторону. Я отпустил шнур, но было уже поздно: в воде мелькнуло большое серебристое тело, и блесна, с характерным всплеском чиркнув по воде, пошла па дно.
      - Ну скажи ты! - охнул Иван.- Что ж такое?
      - Рыбаки говорят - сход! Давай закурим да успокоимся:
      день еще впереди.
      В спешке мы не взяли с собой багра и договорились, что при первой же поклевке рулевой будет подгребаться к берегу.
      Поклевка последовала очень скоро. Метрах в семи от лодки я тотчас же сдал шнур, чтобы рыба смогла свободно походить на кругах.
      - Заворачивай к берегу!-крикнул я Ивану и включил тормоз.
      Зачарованный Иван ткнул веслом вправо, влево. Лодка закружилась на месте, корма сунулась под леску. Я неловко позвал рыбу на себя. Она выбросилась из воды: красивая в розовом серебре ранней зари, изящная, сильная. Словно оперлась на хвост, раскинула синеватые плавники, резко мотнула головой. И снова стали мы охать да ахать, сидя па своем утлом суденышке.
      - К берегу, Иван! - сказал я и устрашающе глянул на рулевого.
      Иван молча вздохнул, нажал на весло, и мы понеслись через струю к левому берегу.
      Кое-как скрутив цыгарку, Иван виновато поглядывал на меня, словно ожидая, что я сейчас успокою душу крепким словом. Ио я молчал, прекрасно понимая, что моя вина больше, чем его нерасторопность.
      -- Вы нельму не ловили? Никогда? - обратился он ко мне, поглаживая удилище, рассматривая катушку, леску и блесну.
      - Не приходилось.
      - Дело не мое, конечно, и учить рыбака - только портить.
      А все-таки скажу: крючки великоваты. На тайменя этот якорь - - первое дело. Так у пего же. - пасть! А у нельмы - рот. Берет она осторожно и, видать, нет у нее жору. Маленький тройничок надо поставить.
      В заветной моей коробке мелких тройников не оказалось. Но помог случай. Пробуя новую "Уралку", я сделал заброс с берега и совершенно неожиданно вытащил из воды кусок лесы метров в сорок с грузом, очень небольшой блесной и якорьком.
      - Не иначе - бабка нагадала! - засмеялся Иван.- Это наш Козлов обронил. Жаловался он на той неделе, что большая рыбина забрала у него леску под самую катушку. Попробуем?
      Я оснастил лесу случайно попавшейся блесной, отточил якорек, и мы снова стали на то место, где у нас сошли две нельмы.
      Иван был прав: рыба, которую мы после этого все же подвели к берегу, еле держалась на острие одного крючка!
      И выходит, что тонкая, но прочная снасть - очень важный залог успеха. И на такую снасть можно ловить даже тогда, когда нет хорошего жора.
      Прав оказался и древний дед Александр: пирог с начинкой из нельмы-действительно превосходная штука!..
      * * *
      Е. М. Сергеев
      С УДОЧКОЙ В КАРА-КУМАХ
      В один из мартовских дней 1951 года на платформе Казанского вокзала у состава Москва - Ашхабад было особенно шумно. Это геологи Московского университета, в большинстве молодежь, провожали своих товарищей в экспедицию, которая должна была провести ряд исследований в каракумских песках, и в частности в районе Узбоя.
      Я явился на вокзал с удочками. Всем это показалось таким странным, что хохоту не было конца. Экспедиция едет в безводные пески, в Кара-Кумы, в те самые Кара-Кумы, которые славятся песчаными бурями, и вдруг появляется на вокзале взрослый человек с удочками!
      Готовясь к поездке, я, как и другие геологи, просматривал литературу, относящуюся к геологии н природе Туркмении. В одном из сборников мне попалась статья выдающегося советского ученого Л. С. Берга, в которой указывалось, что в русле Узбоя есть три пресноводных озера: Ясхан, Кара-Тагелек и Топчатан. В этих озерах водится рыба - сом, сазан, окунь и плотва.
      Как только я прочитал эти строки, так сразу же решил во что бы то ни стало половить рыбу в этих озерах.
      Прошло около месяца после нашего приезда в Кара-Кумы, прежде чем мне понадобились мои удочки. Наконец, настало время совершить поход на озеро Ясхан. Это озеро находится з русле Узбоя, в 70 км к северу от Казанджика.
      Через девять часов езды почти без отдыха на машине с высокой гряды мы увидели озеро Ясхан. Оно представляет собс!"' подковообразную старицу Узбоя, к югу от которой поднимаются высокие песчаные гряды, поросшие саксаулом, а к северу тянется белесая пойма с редкой верблюжьей колючкой. Резким контрастом к этому пейзажу служил зеленый бордюр камышей, окаймляющий берега Ясхана.
      Берега не были безлюдны. Невдалеке от места нашей остановки виднелись землянки и палатки экспедиции, которая производила здесь бурение. Несколько человек сидели на берегу озера с удочками. Я подошел к ним. Удилищами служили небольшие и очень корявые ветви саксаула. К ним были привязаны самодельные лески и самодельные же крючки. На такую примитивную снасть бойко ловились сазанчики. Насадка - кусочки мяса плотвы, окуня или даже сазана. Рыболовы одолжили мне две плотички, и я расположился удить на камышовых плавнях. Плотичку я разрезал на две части. Одну предназначил для заготовки кусочков, а другую - пустить на донку. Ее удалось закинуть примерно метров на 25 от берега. Потом я оборудовал поплавочную удочку. Измерил глубину: "Ого! Около самых камышей глубина озера более 4 метров!" У йог моих плескалась чистая голубоватая вода озера Ясхаи.
      Первые минуты ожидания поклевки были очень приятны.
      Приходили мысли о том, почему среди господствующей в КараКумах горько-соленой воды сохранилось красивое пресноводное озеро Ясхан? Откуда в нем рыба? Сохранилась ли она здесь еще от тех далеких дней, когда мощный поток нес свои воды по руслу Узбоя из Сарыкамышского озера в Каспийское море, или рыба размножилась из икры, случайно сюда занесенной водоплавающей птицей? Какова наибольшая глубина озера? Есть ли здесь крупная рыба?
      Прошло около часа, прежде чем дрогнул поплавок.
      Я вытащил сазана весом около килограмма. Вскоре последовала вторая поклевка. После подсечки сразу стало видно, что такой сильной рыбы еще ни разу в жизни я не держал на удочке.
      Снасть моя - на пределе прочности. Рыбу трудно оторвать ото дна и не пустить под камышовые плавни. Но вот сопротивление начинает ослабевать. Голова сазана высовывается из воды раз, другой. Рыба покорно плывет к моему помосту. Сазан совсем рядом - большой, золотистый.
      Вдруг рывок - и... сазана уже нет!
      Крепкий норвежский крючок оказался разогнутым. Поплавок стоял тихо и больше не шевелился.
      Все это время я совсем не думал о своей донке. Вдруг кольца лески ожили; одно за другим они стали падать в воду все быстрее и быстрее. Когда же до конца лески оставалось метров пять, я остановил ее движение и сильным взмахом руки подсек.
      Сразу же стало понятно, что бывают рыбы и больше упущенного мною сазана!
      Натянутая как струна леска резала руки. Уступая силе, рыба пошла к берегу, но вдруг рванулась обратно. На гладкой поверхности озера появлялась круговая струя - водоворот. Мелькнула мысль: "сом"!
      Не знаю почему, но у меня всегда было представление, что сом берет только ночью. Можете себе представить, как я волновался!
      Пришлось обратиться за помощью. К счастью, поблизости оказался наш шофер.
      Не раздумывая, он бросился в воду в костюме, в ботинках и обхватил сома (это действительно был огромный сом) руками.
      Сом не взбунтовался даже и тогда, когда его тащили на берег.
      На Ясхане, после первого посещения, мне приходилось бывать несколько раз. По-прежнему ловились сазаны, но сомы почемуто нс брали, хотя по рассказам чабанов-туркменов в озере сомов много и некоторые из них достигают огромных размеров.
      * * *
      В. Саперов
      В ВЕРХОВЬЯХ ЗАПАДНОЙ ДВИНЫ
      Я получил письмо от старого рыболова Р1ваиа Андреевича.
      Он сообщал, что лодку сделал,- значит нужно было заканчивать приготовления и трогаться из Москвы.
      Двенадцать часов в поезде прошли незаметно, затем радостная встреча с Иваном Андреевичем, долгожданный осмотр лодки.
      Мы остались довольны ею: в меру широкая и до шести метров в длину. На такую посудину можно грузить около тонны.
      Не теряя времени, принялись за оборудование лодки. Багаж, уложенный на носу, занял немного места. Вся средняя часть была отведена под спальню, над ней мы сделали съемный тент на железных дугах. Тент надежно прикрывал запас продовольствия и постель. Ближе к корме размещались весла, рыболовные снасти, якоря и другой необходимый инвентарь.
      На оборудование лодки ушел полный день. Только к вечеру мы спустили ее в озеро Кодосно, а на другой день рано утром при пасмурной дождливой погоде отправились в путь.
      Маршрут, по которому мы двигались, не был знаком ни мне, ни моему товарищу. Правда, однажды я побывал на озере Кодоспо и даже знал места, где держится крупный окунь. Туда мы и завернули. В течение часа я поймал на спиннинг восемь окуней, граммов по четыреста весом.
      Необыкновенно красивая речка Кодоснянка вытекает из озера. Ее берега сплошь пор"сли деревьями и кустарником. Местами столетние ивы, протягивая свои длинные ветви друг к другу, сплелись кронами к образовали над рекой тенистые арки.
      Кодоснянка соединяет два больших озера и изобилует рыбой.
      Особенно в ней много крупных язей, и охота за ними нс составляет большого труда.
      Мы медленно продвигались по реке, и, наконец, перед нами открылось зеркало большого Жижицкого озера. Дождь перестал, погода установилась, день обещал быть солнечным, безветренным. Мы любовались широким озером, на котором много причудливых острогюв, покрытых густой зеленью слей, сосен, орешника и малинника.
      Один из красивейших островов Жижицкого озера - остров Долгий. Назван он так потому, что в отличие от других островов он неширок, но длина его больше километра. Этот остров как бы разделяет озеро на две части. За Долгим, в сторону деревни Ямище, островов больше нет, там чистый плес.
      Когда мы подходили к Долгому, день уже близился к концу.
      Первую ночь мы решили провести на этом острове.
      На вечерней заре нас удивило большое количество всплесков крупной рыбы. Местами вода словно кипела. По всплескам мы определили, что жируют лещ и судак. В камышах перекликались утки.
      Ранним утром пересекли большой Жижицкий плес, озеро Жакто и выехали в речку Жижца, которая соединяет все эти озера с Западной Двиной.
      На первом же глубоком месте, у деревни Ямище, решили половить спиннингом. Товарищ, никогда не бравший в руки спиннинг, ловить отказался: он, видимо, боялся оконфузиться перед колхозниками, которые собрались у нашей лодки. Я же сделал первый заброс с моста и к своему удивлению поймал килограммовую щуку. Сделал еще заброс - снова поклевка, и снова щука.
      Так в течение тридцати-сорока минут я поймал семь щук.
      Колхозники перебрались ко мне на мост и стали рассказывать, что крупной рыбы в реке Жижца очень много, по на .такую вот снасть, как у нас, никто нс ловит.
      Всю пойманную рыбу съесть мы не могли, часть ее отдали колхозникам и, распрощавшись с ними, двинулись дальше.
      На привале, километрах в трех ниже Ямища, я занялся костром и приготовлением ухи, а товарищ пошел учиться делать забросы со спиннннгового удилища. Через час он прибежал радостно возбужденный и принес двух больших щук. За обедо.м он все повторял, что научился делать забросы до двадцати метров, что упустил очень крупную щуку и еле-еле взял этих двух.
      По реке Жижца мы плыли четыре дня и все время хороню ловили.
      На щучьи блесны попадались крупные язи, голавли, жерехи, окуни, но главным образом щуки. Некоторые из них достигали метра в длш;у.
      Мы просто не были подготовлены к таким уловам, рассчитывая ловить немного, так сказать для себя. Солить и коптить рыбу не собирались. Но страсть брала верх, рыба ловилась отлично, и мы наделяли ею местных жителей.
      Река Жижца протекает, в основном, в лесистой местности, она часто петляет, у поворотов - глубокие подмоины и омута. Местные жители утверждали, что в омутах держатся сомы-великаны, но, к сожалению, мы их не ловили, зато очень крупные шук[[ ежедневно плыли на кукане за нашей лодкой.
      К вечеру четвертого дня мы вышли к простора?,! Западной Двины.
      Там, где мы остановились ночевать, па отмели активно бил жерех; бой его продолжался до наступления темноты.
      Утром на этом месте мы сделали несколько забросов, но ничего не поймали. Встретившийся нам местный рыболов-любитель рассказал, что ниже по течению есть много островов, сужающих русло реки, быстрых каменистых перекатов и что там всегда стоят шелссперы, голавли и судаки.
      Рыболов оказался прав. На одном из перекатов мы заметили жерехов на жировке, прицепили девоиы, сделали по нескольку забросов. В начале жерехи не реагировали на наши приманки, но бить продолжали. Тогда мы стали бросать точно по всплескам и довольно быстро посадили на куканы пять красавцев. Жерехи оказались крупные, до четырех-пяти килограммов.
      Запомнился нам перекат недалеко от поселка Кресты. Я сделал заброс спиннингом, товарищ отдыхал. Вдруг последовал очень сильный рывок, я крикнул товарищу, он быстро бросил якорь. Лодка остановилась. Через короткое время пятикилограммовый судак уже бился в подсачеке. Теперь уже мы оба делали забросы, каждые пятнадцать-двадцать минут кто-нибудь из нас тащил крупного судака. Часть судаков сорвалась, но девять штук мы все же взяли. Трудно сказать, сколько времени продолжалась бы наша охота за судаками, если бы не помешал дождь, скучный, надоедливый.
      Места в верховьях Западной Двины живописные. Иногда путь соде преграждают крупные камни, между ними течение быстрое, а за камнями, как правило, немало крупных судаков и щук. Если удачно проведешь блесну и ее не собьет течением, поклевка крупного хищника почти, обязательна. Иногда встречаются песчаные отмели, тихие плесы и, главное, очень большие и глубокие виры.
      Везде мы пробовали ловить и постоянно были с хорошими уловами.
      В одном из виров, перепробовав несколько блесен, на тяжелую ложку из красной меди я подсек какую-то очень крупную рыбу, которая после продолжительной борьбы с нами порвала капроновую жилку в 0,7 мм и ушла.
      Один местный житель, с которым мы разговорились, сказал, что однажды он видел здесь громадного сома, который, спрятав голову под корягой, лежал на очень мелком месте. Сом был убит топором, и оказалось в нем около пяти пудов. Другой местный житель подтвердил этот факт: говорил, что сом был чуть больше двух метров длиной.
      В последующие дни нам не везло: дул сильный ветер, борьба с которым выбивала нас из сил, клев рыбы резко сократился, так как стала вылетать метлица. В этот период жерехи и голавли на блесну не брали. Мы ловили только щук, что уже не доставляло большого удовольствия.
      На двадцать первый день нашего путешествия мы подходили к Витебску. Последнюю ночь провели в лодке, а днем уже садились в поезд, чтобы возвратиться в Москву. Как много незабываемых впечатлений осталось на всю жизнь от этой поездки!
      Теперь мы твердо убеждены, что нет лучшего отдыха для рыболова-любителя, чем путешествие по реке во время отпуска.
      * * *
      Ал. Григорьев
      НА МАРКИЗОВОЙ ЛУЖЕ
      Летом в ранние утренние часы северная прибрежная зона Финского залива от Ленинграда к Зеленогорску обычно усеяна рыбацкими лодками. Расположенные на побережье дачи и курорты Лахта, Ольгино, Лисий Нос, Сестрорецк, Солнечное, Репино, Комарове, Зеленогорск, Ушково - излюбленные места многих тысяч ленинградских рыболовов-любителей.
      Все эти города и поселки связаны с Ленинградом электропоездом. И нужно сказать.
      того, кто хоть раз порыбачил на заливе, будет снова и снова неудержимо тянуть сюда. Привлечет его не только красота и величие природы, но и почти гарантированный великолепный улов. Пусть наш Финский залив некогда и называли Маркизовой лужен, но в этой "луже" рыболов найдет п судака, н окуня, и ерша, и леща, и вездесущую плотву, и язя, и ельца, н угря, и щуку иной раз килограммов на десять.
      За сорок лет моей рыбацкой практики я побывал на десятках больших и малых рек и озер. Но нигде и никогда не получал такого наслаждения, как на Финском заливе, и нигде не имел более богатого и разнообразного улова.
      К сожалению, в литературе о рыбкой ловле в Финском заливе ничего вразумительного не сказано.
      А жаль! Ведь Ленинградский курортный район стал всесоюзной здравницей. Сюда летом в многочисленные санатории и дома отдыха и в живописно раскинувшуюся на берегу залива Репинскую туристскую базу, располагающую, кстати говоря, большими, удобными для рыбалки на море лодками, приезжают на время отпусков тысячи людей 113 разных концов страны. И среди них немало спортсменов-рыболовов...
      Как и на каждом водоеме, для успеха рыбалки в заливе важен выбор места.
      Прибрежная полоса залива мелкая. В большинстве мест глубина в два-три метра находится от берега примерно в полкилокетре. Но добраться туда на лодке нетрудно. Ловить нужно обязательно на каменистом дне. Это - главное условие успеха.
      Сколько раз бывало - нс успеваешь таскать окуней на две удочки, а шагах в двадцати от тебя, на другой лодке, тишь да гладь: ни одной поклевки! А все дело лишь в одном - лодка стоит над каменной грядой, а у соседа - дно песчаное. Вот он к сидит, вылавливая в лучшем случае в час по рыбешке. По здешним местам, это не рыбалка, а горе!
      Как же рыбаку найти каменистое дно, а точнее - подводную каменную гряду? Ведь это все же залив, а нс озерко, которое можно исколесить вдоль и поперек.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9