-- Суки!
      -- Дерьмо!
      -- Эйпон, да отзовитесь же вы!
      Еще один Чужой скорчился на полу, разрывая в агонии бока ближайших яиц.
      -- Заткнитесь, сэр!
      -- Эйпон! -- Горман не заметил хамства.-- Эйпон, что там происходит?
      -- Люди выбывают...-- с трудом сдерживая себя, прохрипел Эйпон.-- Кроу, Сандро, Фрост...
      Рипли поджала губы. Именно их имена погасли на мониторах первыми. Изображение с фамилией, высвеченной внизу, мелькание, и -- серые волны, уволакивающие на дно небытия очередную жизнь.
      Эйпон не договорил.
      Монитор с его именем захлебнулся все теми же серыми волнами.
      <<Стрелять, стрелять, стрелять...>>
      -- О, черт!
      Они стреляли, не помня себя.
      Их крики не несли никакой смысловой нагрузки -- в древности они, вероятно, выкрикивали бы какой-нибудь девиз или установленный клич, но за отсутствием таковой практики в современной армии из их глоток вырывались не обращенные ни к кому ругательства.
      -- Сволочи! Суки!
      Еще один отчаянный вопль... Треск огня. Прыгающие в прицеле фигуры -- то человеческие, то ящероподобные.
      В зале был ад. Самый настоящий: скакали звероподобные черти, изнемогали в пламени люди, вываливались из чудовищной пирамиды освобожденные огнем от слизи скелеты, воняло серой...
      Пламя обжигало лица стреляющих, палило им волосы, капли кислоты оставляли на коже язвы, мгновенно проходившие почти до костей,-но боли никто не чувствовал.
      Даже Хадсон забыл свой страх и палил из огнемета в непередаваемом словами исступлении.
      Таяла случайно попадающая под огненные струи слизевая пирамида.
      Чужие продолжали ползти: уже не только по потолку -- по полу, по стенам, как угодно и где угодно, сливаясь в общую волну тупой ненависти, силы и брони.
      Сегменты щупалец щелкали, когти скрепели; трещали, задевая друг друга, хитиновые тела.
      -- Сволочи!
      -- Ва-ва-ва-ва!
      -- А-ааааааааа!
      Еще один монитор подернулся серыми волнами.
      <<Веспаски>>,-- заметил Горман.
      Ньют подкралась к Рипли и ухватила ее за руку. Рипли стиснула ее руку в ответ. Отогнать девочку сейчас у нее не было сил.
      Бойня на корабле продолжалась.
      <<Стрелять, стрелять, стрелять...>>
      Била из стволов ярость.
      Молча пялились на адскую картину мертвецы, ожидая, пока очередной случайный хвост огня выжжет им глаза.
      Вопли, стоны, гул рвущегося наружу огня сливались в общую жуткую какофонию.
      -- Веспаски! Веспаски! -- кричал Хигс, стараясь сжечь чудовище, у него на глазах рвущее в клочья очередное человеческое тело.
      <<Да сколько же можно с ними в игры играть!>> -- зло сказала себе Вески и, забросив за спину огнемет, поудобнее перехватила свою автоматическую пушку. Бронебойные снаряды мгновенно сделали свое дело: монстр буквально взорвался в воздухе, разлетевшись на мелкие брызги слизи, кислоты и разорванной плоти.
      У всех сидящих в транспортере при виде этого застыла кровь в жилах.
      Вот это был настоящий конец!
      -- Охладители, лейтенант! -- прошипела Рипли. Ньют негромко вскрикнула: женщина слишком сильно сдавила ее ручонку.
      -- Приехали...-- негромко произнес побледневший Берт.
      -- Кто там стреляет, черт возьми? -- подскочил Горман.
      Неужели это действительно был конец? Может, выстрелы Вески еще не успели достичь системы охлаждения? Если она прекратит...
      -- Эйпон! -- заорал лейтенант.-- Эйпон!
      Эйпон не отозвался. Происходящее в зале не давало времени Горману приглядеться к надписи на экране монитора. Он звал сержанта, обращаясь к капралу Хигсу.
      -- Кто там стреляет? Я же приказал не стрелять!!!
      <<Стрелять! стрелять! стрелять!!!>>
      -- Что у вас творится, вы можете мне ответить?!
      -- Они спускаются по стенам! -- заорал Хигс в ответ. Говорить нормально в таком аду он был не в состоянии.-- Эти твари на стенах!
      -- А-а-а-ааааааа! Так вам! -- вопила Вески, продолжая стрелять.
      Чудовища одно за другим разлетались на куски, что вызывало у нее почти восторг.
      Вот один упал, вот у второго отвалилась отсеченная очередью голова, вот у третьего брызнули во все стороны зубы, а потом и что-то полужидкое, похожее на мозги...
      Она стреляла упоенно, испытывая почти вдохновение, и уж во всяком случае -- азарт.
      -- Эйпон, я требую прекратить подавляющий огонь! -- Горман сжал кулаки, словно был готов впрыгнуть прямо на место событий и навести там порядок.
      -- Интересно,-- голос Берта слегка дрожал, но тем не менее представитель Компании не полностью потерял свой самоуверенный вид хозяина положения,-- сколько времени у нас остается до взрыва?
      <<Успеем ли мы захватить с собой хотя бы один экземпляр?>> -подтекстом звучало в его словах.
      -- Все зависит от того, что именно и как повреждено,-- почти невозмутимо ответил Бишоп.
      -- Эйпон!
      -- Вески, кому сказано -- не стрелять?! -- В общей мешанине разобрать, кто именно сказал последние слова, было невозможно.
      -- Эйпон, вы меня слышите, Эйпон? -- надрывался Горман. Он уже слабо понимал, что именно кричит, но не мог остановиться. Нужно было выкручиваться, а для этого необходимо в первую очередь не выпустить из рук инициативу: пока он командовал и его командам хоть как-то подчинялись, лейтенант мог еще считать себя командиром. Только бы удалось прекратить эту убийственную для всех стрельбу!
      -- Сейчас же перестраивайтесь взводом!
      -- Что-что? -- Хигс даже не расслышал команду: в общем кавардаке она промелькнула как что-то странное и нелепое и тут же выскочила из памяти.
      -- Я же сказал: прекратить подавляющий огонь и двигаться к выходу!
      Последняя команда была излишней -- десантники и так отступали в ту сторону, но по одной-единственной причине: монстров оказалось в той стороне несколько меньше, и выстрелы Вески почти полностью расчистили путь.
      Очертания зала потонули в чадящем смрадном дыму, чудовища выскакивали из него как призраки.
      Что-то грохотало, зубастые морды клацали зубами прямо перед камерами мониторов.
      Где-то в глубине наклонилась и рухнула подпаленная и растаявшая у основания колона <<человеческого пудинга>>.
      Бой продолжался.
      -- Эйпон! Эйпон! Скажите хоть что-нибудь!
      -- Да нет его! -- огрызнулся Хигс, переводя винтовку в режим стрельбы бронебойными пулями.-- Он погиб уже!
      -- Что? -- лицо Гормана исказилось.
      На мониторах тряслась каша из дыма, огня и мелькающих вперемежку то конечностей монстров, то человеческих рук и оружия.
      Разобраться в происходящем со стороны было невозможно. Даже более опытный командир, чем Горман, вряд ли смог бы указать сейчас, на чьей стороне был перевес, где сколько было потерь и чем все это могло закончиться.
      -- Минус тридцать два, минус тридцать три,-- вела свой условный отсчет численности врагов Рипли. Она не заметила, что начала шептать цифры вслух. Впрочем, кроме Ньют, казалось, навсегда утратившей способность удивляться, этого никто не замечал.
      -- Эйпон!
      -- ...тридцать четыре...-- Рипли вдруг замолкла. Очередной крик Гормана словно отрезвил ее.
      -- О черт!
      -- Так их, так! -- орали микрофоны десантников.
      <<Что же мы сидим? Они там гибнут, а мы...>> -- кровь ударила Рипли в лицо, заливая краской стыда.
      На бронетранспортере можно проехать по коридору до самого лифта -- коридор достаточно широк для этого. Буквально один поворот, пара стенок, которые можно просто смести по пути,-- и им останется совсем немного до нас. Главное, чтобы они сейчас вышли оттуда.
      <<Так что же я сижу?!>> -- снова спросила Рипли себя и не нашла ответа. На один из мониторов навалилась масса щупалец и когтей -- точь-в-точь как она наблюдала на своем корабле.
      -- Сейчас же выводите всех оттуда! -- перекрикивая всех, приподнялась Рипли.
      -- Что?! -- вытаращился на нее Горман.
      Крик -- плохое доказательство твердости, но тем не менее он звучал достаточно убедительно, чтобы Горман тотчас подумал о бунте и угрозе собственной власти.
      -- Я вам приказываю! -- громыхнула Рипли.
      -- Замолчите! -- подскочил Горман. Значит, он не ослышался? Им командуют -- и кто?! Задерганная консультантишка? Даже не военный -- гражданское лицо, человек почти посторонний?! -Внимание.
      Резким движением Рипли выхватила у него микрофон:
      Всем внимание! Выходите немедленно! Мы ждем вас на третьем уровне!
      <<А из нее получился бы неплохой военный,-- отметил про себя Берт.-- Во всяком случае, я бы предпочел, чтобы командиром была она, а не этот, с позволения сказать, лейтенант...>>
      -- Замолчите! -- выговорил Горман с тихим отчаянием в голосе.
      Впервые за всю службу в армии он подвергался такому неслыханному оскорблению -- и когда? В тот момент, когда решалась его судьба как командира, когда он одинаково мог попасть как в герои, так и в последние подлецы. Выходка этой посторонней здесь бабы делала первую возможность весьма маловероятной. Хорош <<герой>>, если первый попавшийся штатский, тем более -- слабого пола, может во время сражения перехватить инициативу и начать диктовать свои требования!
      -- Вы мне мешаете,-- отрезала Рипли.
      Тем временем, несмотря на неразбериху, по мониторам стало можно определить, что бой переместился в уже знакомый проход. Его высота не позволяла Чужим беспрепятственно бегать по потолку и валиться на людей сверху -- здесь им приходилось двигаться скрючившись и по одному.
      -- Вот дерьмо!
      -- Суки! -- продолжали отругиваться и отстреливаться десантники. Так как враг теперь был виден хорошо и стал почти знаком, ярость ослабевала, переходя в менее импульсивную, но стойкую форму.
      Сзади было свободное пространство, было спасение -- если пустая станция не приготовила им новых сюрпризов. Оставалось только пройти... неважно, сколько: с одной стороны, любая дорога в такой обстановке покажется вечностью, но с другой -- у нее тоже будет конец.
      Вновь возникшая надежда на спасение дала им возможность перевести дух: стрелять в поочередно высовывающихся из прохода чудовищ мог теперь и один человек, остальные нужны были скорее для подстраховки. Теперь можно было устроить небольшую перекличку.
      -- Где Эйпон? Куда делся Эйпон? -- все еще кричал Дрейк, хотя грохот уже почти утих.
      -- Погиб,-- снимая очередью еще одного монстра, бросил ему Хигс.
      -- Где Веспаски?
      Дрейк не мог успокоиться. Ему все еще не верилось, что он уцелел в этой заварухе.
      Или до конца ее было еще далеко, а передышка оказалась временной?
      -- Они погибли, погибли! -- завопил полупришедший в себя,-- во всяком случае, обретший способность снова паниковать и нервировать окружающих,-- Хадсон.-- Скорее, ребята, линяем отсюда!
      В бронетранспортере мониторы продолжали гаснуть. То ли по основной причине, то ли просто от подогрева изображения исчезали одно за другим.
      -- Быстрее! Быстрее! -- кричала в микрофон Рипли.
      Глядя на нее, Берт тихо ухмылялся: <<Цирк... сущий цирк! Вот только определить бы время до взрыва!>>
      На оставшихся мониторах изображение потеряло четкость: среди массы помех и волн, время от времени накрывающих экран, двигались уже только расплывчатые пятна, идентифицировать которые казалось невозможным.
      <<Неужели они все погибли? -- ужаснулся Горман.-- И приказ нарушен, и система охлаждения наверняка повреждена, и сами они не спаслись... Неужели все беды сразу решили обрушиться на меня? Чем я провинился?>>
      Улучив момент, он снова выхватил у Рипли микрофон.
      -- Хадсон! Хадсон! -- принялся выкрикивать он первое пришедшее на ум имя.
      <<Его звали по имени. Кто? Монстры-оборотни?!>>
      Хадсону снова пришло в голову, что начальство может быть монстрами, превратившимися в людей. Трезво думать он был не в состоянии. И бедняга Хадсон замер от страха.
      <<Неужели и Хадсон погиб?>> -- глотнул воздух Горман.
      -- Вески! Вески?!.-- почти безнадежно позвал он.
      Из динамиков еще доносились звуки, отдаленно напоминавшие выстрелы, но перегревшиеся контакты не позволяли их слышать достаточно отчетливо, чтобы не спутать с чем-либо другим.
      <<Да будь он проклят, этот идиотский лейтенант!>> -- Вески прицелилась в очередную клыкастую морду и с наслаждением всадила между зубами несколько пуль.
      -- Ип! Ип?! -- Горман кричал, не будучи даже уверен в том, что во взводе кто-то носил это имя. Вроде кто-то кого-то из них так называл. А может, не так, а может, не в этом вылете...
      Так или иначе, его призывы не получали никакого отклика.
      Рипли, скрипя зубами, пялилась на Гормана, готовая в любой момент снова отпихнуть его, но пока в этом не было необходимости.
      Сейчас нужно было другое -- подвести бронетранспортер поближе к выходу. Неужели Горман этого не понимает?!
      К сожалению, мысли о загубленной карьере и собственное фиаско окончательно лишили лейтенанта возможности думать о чем-либо другом. Он провалил операцию, люди погибли, система... как там ее? вот-вот взорвется -- тут было от чего потерять голову!
      -- Как так? -- бессмысленно вопрошал он.-- Вы меня слышите? Я не понимаю!
      Из динамиков что-то звякало, вякало, трещало, скрипело, стучало, грохотало, но ничто не подсказывало Горману, что там творится, и есть ли у него хоть один шанс выкарабкаться из сложившейся ситуации.
      От жалости к себе лейтенант готов был зарыдать. Уж лучше бы он находился там! Лучше погибнуть, чем пережить такой позор...
      -- Они не отвечают! -- сквозь зубы простонал он.
      -- Да их же отрезало! -- взвилась с места Рипли.-- Вы что, забыли, что связь здесь прерывается? Эй, вы! Сделайте же что-нибудь!
      Она говорила взволнованно, но твердо.
      Совсем недавно переполненные страданием, глаза теперь смотрели вызывающе и решительно, меча молнии в сторону трясущегося лейтенанта.
      -- А?.. Что?..-- взгляд Гормана прошел сквозь нее.
      Он больше ничего не видел и ничего не соображал.
      Рипли почувствовала, что ее изнутри наполняет твердая решимость.
      Она не имела права сидеть сложа руки, когда рядом гибли люди!
      Хватит, один раз она уже имела наглость выжить. Пора возвращать долг.
      <<Ну, лейтенант, это твой последний шанс!>>
      -- Горман, не стойте как болван!
      Слова пролетели мимо его ушей.
      Рипли сжала губы.
      Теперь она имела право действовать: молчанием и тупым блуждающим взглядом Горман признал свою неспособность принимать решения.
      Одним прыжком Рипли оказалась в водительском кресле.
      Берт и Бишоп молча уставились на нее.
      <<Ну, ничего! Еще ничего не кончено!>> -- снова скрипнула зубами Рипли.
      -- Ньют, держись,-- коротко и сухо приказала она.
      Металлические дуги страховки опустились, накрывая собой девочку.
      Горман растерянно заморгал. Похоже, до него начало доходить, что хочет натворить эта женщина.
      -- Рипли! -- завопил он не своим голосом.
      Двигатель взвыл, быстро набирая обороты.
      Скрипнули и высекли пригоршню искр о стальной пол колеса.
      Транспортер рванулся с места, чуть не опрокинув Гормана на спину.
      -- Ньют, держись! -- повторила Рипли.
      Управлять транспортером было несложно. Даже погрузчик имел гораздо более сложную систему управления. Горман вскочил на ноги и бросился к ней.
      Его нисколько не заботило то, что транспортер, оставшись без водителя, на полном ходу может потерпеть аварию,-- его охватила дикая ненависть, вызванная, похоже, инстинктом самосохранения, принявшем у бедняги столь извращенный вид, как сохранение карьеры. Он видел в Рипли только препятствие на своем пути, нарушившее все планы,-- теперь Горману стало казаться, что он их имел. Препятствие нужно было убрать как угодно, любой ценой... Пусть дело уже сделано, но на этой женщине можно хотя бы душу отвести!..
      Горман вцепился в Рипли и почти выдернул ее из водительского кресла. От резкого рывка у нее помутнело в глазах. В стукнувшихся о край страховочного пояса коленях вспыхнула боль.
      Транспортер вильнул.
      -- Да что вы делаете! -- подскочил с места Берт.
      Только аварии ему и не хватало! Этот идиот Горман сумел вывести из себя даже его.
      Окрик чуть не осадил Гормана. На миг его руки разжались, и Рипли каким-то чудом, успела перехватить руль и отвести машину от угла, столкновение с которым могло закончиться для всех плачевно.
      Но налитые кровью глаза Гормана снова уставились на нее, и сильные натренированные руки опять вцепились ее хрупкие плечи.
      Рипли напряглась, ожидая новой боли, но ее не было: подошедший Берт отшвырнул Гормана в сторону.
      -- Вы не имеете права! -- завопил лейтенант.
      Новое оскорбление застало его врасплох и окончательно уничтожало морально. Вмешательство Берта он воспринял как предательство, коварное и подлое: ведь разве не от Компании исходила инициатива проведения этой операции?
      И если представитель Компании, пославшей его на это дело, мешает ему же... все, на карьере можно ставить крест. Это была последняя капля...
      -- Горман, вы сами ничего не можете делать, так не мешайте ей! -- назидательно проговорил Берт.
      Он был сейчас очень доволен собой за то, что сохранил самообладание в такой ситуации. Десантник-профессионал сплоховал, а он, по сути управленец, вел себя мужественнее и сдержаннее всех. Что ж, этим можно было по праву гордиться.
      Сама опасность казалась ему едва ли не забавной: вера в собственную неуязвимость позволяла ему смотреть на все как бы со стороны. Трезвый ум всегда может многое и многого стоит, даже если его трезвость проистекает из другого опьянения.
      При несколько иных обстоятельствах Рипли наверняка подарила бы Берту благодарный взгляд. Но сейчас глаза ее всматривались в дорогу.
      Умение умением, а на такой скорости внимание не должно ослабевать ни на секунду. Что, если очередную преграду не удастся пробить?
      Рипли была сейчас в таком состоянии, что будто ощущала издалека истинную толщину перегородок, врезаясь в одни и огибая другие. Она не знала и не задумывалась над тем, как это у нее выходило,-- она должна была приехать к лифту прежде, чем у людей кончатся патроны и их накроет адская погоня.
      Наверное, один только Бишоп остался в этой схватке безучастным. Конечно, он понимал, что здесь, несмотря на отсутствие крови, тоже решаются судьбы, но пока не видел оснований для вмешательства: мгновенно проведенный расчет подсказывал ему, что настоящие люди в состоянии сами разобраться между собой.
      Острая бронированная морда транспортера, которой мог бы позавидовать любой монстр, с потрясающей легкостью крушила стены и перегородки.
      Транспортер мчался на помощь.
      18
      В ущелье пахло Чужими. Из-за слишком ровных стен этому месту и не следовало особо доверять, но весь город двуногих состоял только из них. Запах Кривому не понравился: почему-то он не наталкивал на мысли о еде, а тревожил. Коротколапый тоже был от запаха не в восторге, его ноздри нервно шевелились.
      Кривой взглянул на собрата меньшим глазом. Оба видели одинаково плохо, так что ущербность Кривого была скорее внешней, и звался он Кривым, чтобы хоть как-то выделяться из общего Роя. То же самое можно было сказать о Коротколапом: одно из его щупалец было на сегмент короче, чем у остальных. Зато оба обладали слухом, в то время как большинство особей в Рое были глухими. Это, уже более серьезное отклонение от нормы, сделало их разведчиками.
      Пока основной Рой прохлаждался у кокона с едой, они и еще несколько им подобных должны были обшаривать город.
      На этот раз в городе что-то происходило. К запаху, неприятному и резкому, добавился еще и звук, тоже не похожий на те, что обычно издавали двуногие. На этот раз пришельцы рычали. Совсем рядом, за углом.
      Неизвестное существо выскочило из-за угла очень быстро. У него был четыре... нет, шесть нелепых крутящихся конечностей и ни одной нормальной. На спине торчали неодинаковые уши, зато глаза на морде с острыми скулами или носом -- точно описать части тела этой твари было сложно -- выглядели на удивление красивыми. Кривой был готов залюбоваться ими, но Коротколапый вдруг с отвращением хмыкнул. <<Что такое?>> -- посмотрел на него Кривой. <<Фальшивка. Двуногие>>,-- ответил жестами его приятель. Последовавшие за этим эмоции Кривого словами передать трудно, но они являлись крайне отрицательными. В самом отдаленном приближении их можно было бы определить как возмущение, вызванное кощунством чужаков, спрятавшихся в существо с очаровательными глазами. Или Коротколапый ошибся? Может, они были просто паразитами, забравшимися внутрь другого существа, хоть и более чуждого, но сразу вызвавшего симпатию?
      Существо, а может, скорлупа двуногих, улетело за угол. Кривой поспешил в ту сторону, но щупальце Коротколапого остановило его. <<Ты что, забыл, что мы собирались пойти за город, посмотреть на Летающего?>> -- сказал он. Кривой возразил. То, что кто-то усмотрел вещь, которой и быть в природе не может, совсем не означает, что он, Кривой, должен все бросать и идти туда. Может быть, летало как раз вот это, оседланное двуногими, существо. И вообще, за этими двуногими нужно понаблюдать: может, удастся понять, почему они такие неправильные.
      Последнее Кривой, как и его друг, знал от рождения. Словно из снов или забытья у них всплывали совсем другие образы двуногих, которые были нужны и почти симпатичны. О них нужно было заботиться, укладывая в коконы. Этих тоже надо было укладывать в такие же коконы, но им это нравилось еще меньше, чем когда приходилось их есть. И еще, что было уже совсем неправильным, они убивали на расстоянии. Инстинкты говорили, что этого двуногие уж совсем не должны были делать. Так что Кривому очень сильно хотелось понять, что здесь не так. К тому же эти двуногие были новыми, не теми, которых он знал. А вдруг именно они и окажутся <<правильными>>?
      Коротколапый замахал щупальцами: <<делай, что хочешь>>. Летающий казался ему намного интересней. Подумаешь, скорлупа-носитель двуногих -- кому не ясно, что такое должно было существовать? Раз у них есть носители, значит, они должны быть у всех -- это выглядело само собой разумеющимся. Уж если изучать двуногих, то только для того, чтобы разгадать секрет убивающих на расстоянии палок... Другое дело, когда речь идет о совершенно небывалом явлении вроде полета: такое разве что в самых странных снах увидишь.
      Собственно, понятия <<сна>> как такового у них не было, но в минуты отдыха перед глазами порой проносились расплывчатые картины из тех, что при всем желании не спутаешь с реальностью.
      Сны были не у всех -- у них да еще у некоторых, тоже держащихся в Рое особняком.
      <<Ну, я пошел?>> -- спросил жестами Коротколапый.
      <<Иди>>,-- махнул ему Кривой и прыжками помчался вслед за носителем двуногих.
      <<Вот бы вытащить их и посмотреть на эмбрионы: убивающие палки находятся при них, или они выискивают их потом, в пещерах города?>> -- думал он, стараясь догадаться, где у существа откидывающаяся крышка.
      <<Лишь бы он не отложил свои эмбрионы в меня,-- подумал Кривой на ходу.-- Как я тогда смогу путешествовать?>>
      19
      -- Идем! -- кричал Хигс полуосипшим голосом.-- Уходим!
      Они шли уже не на втором дыхании -- на четвертом, если не на десятом. То ли от усталости, то ли от газа, выделяющегося при сгорании кислоты Чужих, то ли от долгого движения спиной вперед головы у всех четверых кружились, а руки и ноги с каждым шагом наливались свинцом. Казалось, что они движутся уже не сами, а по схеме автопогрузчика: кто-то невидимый внутри мозга нажимает на кнопки, и потерявшие чувствительность конечности механически подчиняются его приказам. И руки -- не руки, и пальцы -- не пальцы, а так, механическая конструкция, дублирующая их и пришедшая им на смену.
      <<Стрелять, стрелять, стрелять...>>-- даже эта мысль стала тупой, отошла на второй план, как для человека в нормальном состоянии -- звук ударов собственного сердца. Есть, бьется -- и ладно. И этот безмолвный самоприказ бился где-то в глубине, сливаясь с биением сердец и не достигая больше разума. Есть, так есть...
      -- Идемте!
      Почти не глядя по сторонам (когда сзади лезут все новые и новые клыкастые морды, не слишком-то полюбуешься на виды интерьера), они все же ощутили, что находятся на своей (относительно, разумеется) территории. Корабль пришельцев кончился. Они двигались по станции колонистов.
      Говорят, в своем доме и стены помогают. Здесь стены помогали только врагу: широкий коридор вернул им возможность напасть более широким фронтом.
      <<Чудесно. Вот тут-то нас и сожрут>>,-- послал струю пламени Дрейк.
      -- Черти проклятые!
      Монстры прыгали на стены и лезли на потолок. Теперь стрелять приходилась быстрее, но одеревеневшие руки -- даже сила воли и специальная подготовка не могут до конца справиться с законами физиологии -- подчинялись с трудом.
      -- Отходим! Скорей!
      Внезапно Хадсон спиной почувствовал, что сзади находится что-то большое. На секунду обернувшись, он издал радостный вопль: это был транспортер.
      -- Сюда! -- во весь голос заорал он.-- Эй!
      Хигс и Вески обернулись -- этой секунды оказалось достаточно, чтобы одно из чудовищ спрыгнуло прямо в центр их группы. Пламя из огнемета Дрейка тотчас выжгло твари глаза, еще через мгновение Хигс прикончил чудовище выстрелом в упор.
      -- Давайте, давайте! -- кричал он.
      Броневик был в двух шагах, но спасение все еще оставалось весьма проблематичным: стены, потолок и весь коридор сзади покрылись сплошной хитиновой массой с десятками щупалец и зубастых голов. Теперь монстры были и сверху, и сбоку, и они спокойно могли разорвать десантников прежде, чем те успеют запрыгнуть в люк, который, к тому же был еще закрыт.
      -- Откройте люк! -- во весь голос заорала Вески.
      -- Откройте! -- не прекращая стрельбу, поддержал ее Хигс.
      -- Мы уходим! Уходим! -- с идиотским восторгом перекрыл их голоса Хадсон.
      -- Они здесь,-- сообщила Рипли остальным пассажирам бронетранспортера.
      Ее рука легла на кнопку, но дверь почему-то не открывалась. Рипли закусила губу -- только этого сейчас и не хватало!
      -- О черт! -- пробормотал Дрейк.-- Да эти твари повсюду!
      Положение снаружи осложнялось с каждой секундой: чудовища были прямо над головами уцелевших десантников, они шли с разных сторон, и их было так много, что четверых здесь было явно недостаточно, будь даже все они вооружены автоматическими винтовками.
      <<Может, я нажала не на ту кнопку?>> -- мучительно соображала Рипли.
      Ей казалось, что если сейчас по ее вине кто-то погибнет, она просто не переживет этого.
      -- Отходим! Отходим, ребята! -- истерически вопил Хадсон.
      <<Что, и эта проклятая дверь против меня? Так получай!>>
      Язык пламени лизнул металлическую обшивку.
      <<Нет, ошибиться я не могла... стоп, кажется, дверь просто взята на предохранитель!>>
      -- Берт, снимите дверь с предохранителя!
      -- Хадсон, прикрой рот!
      -- А-а-а-а-а!
      И снова между ними возникло свалившееся с потолка чудовищное тело, почти подмяв под себя Дрейка.
      Несколько выстрелов в упор оторвали монстру голову; брызнувший из шеи фонтан кислоты накрыл Дрейка. Убийственные капли падали ему на руки, на лицо, вгрызаясь в кожу и мышцы и сдирая их с костей. Дрейк завопил, отчаянно и дико. За доли секунды его рука сгорела до костей, пятна разъедения закрыли лицо и глаза.
      Он еще кричал, когда Хадсон первым почувствовал открывшийся за спиной простор для отхода: проклятая дверь наконец распахнулась!
      Ее створки горели. Подскочивший было с огнетушителем Бишоп отпрыгнул назад, давая дорогу уцелевшим.
      -- Скорее!
      -- Загружайтесь!
      -- Скорее!!!
      Они влетели в транспортер втроем: Дрейк, продолжая вопить, корчился на земле.
      Сверху падали, гулко ударяясь о железо пола, новые чудовища.
      -- Закрываю! -- предупредительно крикнула Рипли, ища нужную кнопку. Створки двери поехали друг другу навстречу. Но они двигались слишком медленно,-- во всяком случае, для теперешних обстоятельств. В последний момент, не давая им закрыться до конца и раздвигая обратно, между ними вклинился наиболее резвый монстр.
      Клацнули челюсти, взмахнула в воздухе лапа.
      -- Отцепи меня, отцепи! -- изо всех сил заорала Вески, снаряжение которой зацепилось за что-то у самой двери.
      Почти сразу же Хигс прыгнул к двери. Пасть раскрылась ему навстречу.
      <<Ах, ты так? -- Он выхватил свой обрез и сунул ствол в пасть.-Ну так получай!>>
      Чудовище взорвалось изнутри.
      Хигс инстинктивно отшатнулся и поднял руку, прикрывая глаза,-только это его и спасло. Лишь несколько брызг обожгли его руку.
      Тут же обе створки двери с лязгом захлопнулись.
      Вески издала неясный звук -- не то стон, не то рычание. Хигс обеспокоенно повернулся к ней.
      -- Дрейк!..-- осипшим голосом выдавила она.-- А как же Дрейк?
      -- Забудь о нем,-- ровным голосом ответил ей Бишоп.-- Он мертв...
      Что-то тяжелое ударилось в дверь бронетранспортера; машину тряхнуло.
      -- Рипли, поехали,-- приказал Берт.
      Вески отвернулась.
      Ей не хотелось, чтобы кто-то мог увидеть ее слабость. Как ни странно, она сейчас готова была заплакать и поэтому изо всех сил старалась превратить внезапно захлестнувшую ее горечь в злость.
      Кто бы мог подумать, что Вески, цветущая и привлекательная особой красотой амазонки, может так страдать от одиночества из-за потери одного-единственного друга, с которым она больше ругалась, чем нежничала. Но это было так; она сама не ожидала, что гибель Дрейка так ее потрясет.
      Она не протестовала против решения Берта ехать -- чувства не заглушили в ней голос рассудка.
      Дрейку уже не помочь, и это не причина кончать жизнь самоубийством, а любое промедление в этом деле закончилось бы общей гибелью.