Между 7.00 и 10.00 72 дивизия несколько раз попробовала осуществить скоординированные атаки в юго-западном направлении, не увенчавшиеся успехом. Несколько орудий и большинство танков, которые еще могли вести огонь, были вскоре уничтожены противником. С бронемашинами и грузовиками случилось то же самое. За исключением нескольких танков, которым удавалось не отставать, у нас остались только солдаты, шедшие пешком или ехавшие верхом, и несколько конных повозок, большая часть которых везла раненых. Под защитой лощины я смог собрать небольшую группу размером, примерно, в батальон, состоявшую из людей, отставших от оперативной группы Б и дивизии Викинг. С ней я двинулся к иногда видневшейся сквозь сильный снегопад линии Холм 239 - Почапинцы, откуда вражеский огонь был очень интенсивен. Появились русские самолеты поддержки пехоты, они открыли огонь и снова исчезли. Эффективность от их налета была малой, и, возможно из-за плохих погодных условий, они больше не появлялись.
      Эффективного руководства войсками больше не существовало, не было ни полков, ни батальонов. Время от времени около нас появлялись маленькие подразделения. Я узнал, что генерал, командовавший 72 дивизией, пропал без вести. Штаб корпуса все еще держался около меня, но помощники, посылавшиеся с разными заданиями, уже не могли вновь нас найти. На прикрывавшем от огня противника крутом склоне к северо-западу от Почапинцев я встретил Г-3 (G-3) 72 дивизии. Он доложил, что пехотные подразделения дивизии пробили бреши в позициях врага вдоль гребня к югу от холма 239. Несмотря на это, противник вел огонь с той стороны, в основном из десяти своих танков.
      За мной и около меня тысячи людей пробирались на юго-запад. Все вокруг было покрыто мертвыми лошадьми, а также техникой и орудиями, которые были либо подбиты противником, либо просто брошены. Я не мог различить раненых, поскольку из-за белых камуфляжей, одетых на всех нас, их бинтов просто не было видно. Несмотря на общее смятение и полное отсутствие контроля, все еще чувствовалась решимость войск пробиваться на юго-запад в направлении III танкового корпуса.
      В затишье я приготовил свой батальон к атаке через линию холм 239 Почапинцы, которую, к сожалению, невозможно было обойти. Мой штаб и я все еще были верхом. Покинув лощину, прикрывавшую нас от огня противника, мы пустились галопом по проходам между нашими немногими оставшимися танками впереди пехоты. Наблюдая со своих башен, командиры вражеских танков быстро поняли наш план, повернули орудия в нашу сторону и открыли огонь. Проскочить смогла только половина нашей группы. Начальник штаба и Г-3 (G-3) были сброшены с лошадей, но позднее вновь присоединились к нам. Большая часть пехотного батальона все еще следовала за мной. Пока я проезжал через занятый противником участок, я заметил нескольких немецких солдат, сдававшихся в плен, однако основная масса продолжала безостановочно продвигаться на юго-запад. Теперь советские танки стреляли по нам с тыла и поразили еще несколько человек. С восточного края леса, находившегося к югу от холма 239, велся интенсивный огонь противника. Я повел свой батальон в атаку в этом направлении и отбросил русских в лес. Вместо того чтобы продолжать преследование вглубь леса, мы продолжили движение на юго-запад по-прежнему под огнем русских танков.
      Постепенно между 13.00 и 15.00 большие дезорганизованные массы войск скопились вдоль реки Гнилой Тикич к востоку от Лисянки. Части всех трех дивизий, принимавших участие в прорыве, перемешались. Несколько средних танков сумели добраться до реки, однако у нас не осталось ни тяжелого вооружения, ни артиллерии. Ниже и выше Лисянки река была шириной от 30 до 50 футов с быстрым течением и в большинстве мест достигала глубины около 10 футов. Берега были крутыми и скалистыми, покрытые случайными кустами и деревьями. Несколько танков попытались переехать реку, но она оказалась для них слишком глубокой, и они не смогли достичь противоположного берега.
      Сильный огонь русских танков, находившихся к юго-востоку от Октября, придал плотным людским массам поступательное движение. Тысячи людей бросались в воду, достигали противоположной стороны и двигались в сторону Лисянки. Сотни людей и лошадей потонули в ледяных волнах. Попытка маленькой группы офицеров соорудить переправу для раненых увенчалась успехом только через несколько часов.
      К 16.00 вражеский огонь ослабел. Я перебрался через Гнилой Тикич, плывя рядом со своей лошадью, пересек покрытый движущимися людьми заснеженный склон на юго-востоке от Лисянки и, наконец, достиг этого города. В нем я нашел командира 1 танковой дивизии, - передовой части III танкового корпуса. Выяснилось, что в Лисянке находилось не более роты мотопехоты и трех рот танков из 1 танковой дивизии. Еще один батальон мотопехоты, состоявший из двух слабых рот, находился в Октябре - деревне к северу от Лисянки.
      Усиленный полк оперативной группы Б пробился в Лисянку, и мне доложили, что командир оперативной группы Б был убит в бою. Затем появился начальник штаба XI корпуса; он потерял контакт с генералом Штеммерманном утром 17 февраля, когда они шли пешком от Хилков к Дзурженцам. Он доложил, что арьергард окруженных сил все еще отходит, и что некоторые части должны вскоре подойти. Я принял командование над остатками оперативной группы Штеммерманна. К этому моменту ситуация была такова: 72 дивизия и дивизия Викинг полностью перемешались. У них больше не было ни танков, ни артиллерии, ни техники, ни продуктов питания. У многих солдат не было никакого оружия, а у некоторых не было даже обуви. Ни одна из этих дивизий не была боеспособной. Один из полков оперативной группы Б остался целым и сохранил часть своей артиллерии. Однако у этого полка не было ни машин, ни продуктов питания. Все раненые, которых было около 2 000, были постепенно размещены в домах в Лисянке и, позднее, эвакуированы по воздуху.
      Из-за отсутствия техники и горючего III танковый корпус не смог прислать подкрепление своим частям в районе Лисянки и Октября. Командир корпуса, с которым я говорил по телефону, проинформировал меня, что ему пришлось занять оборону против сильных русских атак направленных с северо-запада на район чуть западнее Лисянки. У него не было никаких лишних запасов, а его передовые части не могли обеспечить едой войска, выходившие из окружения. В связи с этим, мне пришлось приказать войскам, вышедшим из кольца и находившимся в жалком состоянии, двигаться на запад. Тем временем, я запросил обеспечить нас снабжением, оружием и транспортом, а также эвакуировать раненных по воздуху.
      Марш в направлении территории, занятой основными деблокирующими частями, продолжался всю ночь, несмотря на частые пробки, и завершился не раньше полудня 18 февраля. Новые фланговые атаки русских с севера угрожали дорогам, ведшим в тыл, и вынудили к дальнейшему отходу на юго-запад и юг на следующий день. После обеда 20 февраля, когда был выяснен вопрос снабжения вышедших из окружения продовольствием и решен ряд других проблем, я получил приказ вылететь в штаб-квартиру ОКХ в Восточной Пруссии. С этого момента я потерял всякую связь с XLII корпусом и с оперативной группой Штеммерманна".
      Из 35 000 человек, начавших прорыв из котла, около 30 000 успешно пробились к своим. 5 000 было убито или взято в плен. Войска потеряли все тяжелое оружие, артиллерию, танки, автомашины, лошадей, технику и запасы.
       
      Глава 5. Котел к западу от Черкасс - взгляд извне{1}
      Раздел I. Окружение
      Второе зимнее наступление русских в 1943 - 1944 гг. началось в начале января 1944 г. против немецкой восьмой армии на участке Днепровской излучине. Первый и второй Украинские фронта, последний состоял из четырех армий, включая одну танковую, попытались отрезать немецкие войска, использовавшиеся в полосе, начинавшейся к югу-востоку от Киева и простиравшейся до устья Днепра. Советское наступление не увенчалось достижением поставленных целей, однако за двенадцать дней боев русские вогнали глубокий клин к юго-западу от Днепра и захватили Кировоград. К северо-западу и юго-западу от Кировограда образовались два выступа, занятых немцами.
      Несмотря на их большие потери в танках, можно было ожидать, что русские в кратчайшие сроки реорганизуют свои танковые части и продолжат сильные атаки для того, чтобы оттеснить группу армий Юг далее к румынской границе. Было очевидно, что враг приложит все возможные усилия, чтобы уничтожить немецкий выступ к северо-западу от Кировограда, занятый частями восьмой и первой танковой армий.
      Командир восьмой армии посылал срочные сообщения в группу армий. Он выражал серьезные сомнения в целесообразности удерживания выгнувшейся линии позиций к северо-западу от Кировограда, для чего было нужно слишком большое число людей. Указывая на превосходство русских сил, он рекомендовал осуществить отход внутренних флангов восьмой и первой танковой армий путем перехода к последовательной череде позиций: вначале, за линию Ольшанка - река Рось, а затем к линии Шпола - Звенигородка - река Горный Тикич. Однако в разрешении на такой отход было отказано на том основании, что выступ должен удерживаться в качестве плацдарма для будущих операций в направлении на Киев.
      Ожидавшаяся атака на правый фланг немецкого выступа была начата Вторым Украинским фронтом 24 января, а на левый фланг и тыл этого выступа - Первым Украинским фронтом в тот же день. К 28 января танковые ударные силы обеих русских групп армий встретились в районе Звенигородки и завершили окружение XI и XLII корпусов. Установив первоначальную связь между частями двух танковых армий, русские быстро ввели в действие сильные части из четырех дополнительных армий, которые начали наступать на запад, юго-запад и юг для того, чтобы расширить кольцо окружения и обеспечить надежную защиту от немецких контрударов снаружи котла.
      Раздел II. Планы для прорыва
      В этой ситуации ОКХ приказало группе армий "Юг" собрать наиболее сильные танковые части вдоль разделительной линии между восьмой армией и первой танковой армией. Эти силы должны были, осуществляя сходящиеся контратаки, окружить и уничтожить прорвавшиеся части противника, восстановить связь с окруженной группировкой и вновь захватить удобный плацдарм для планировавшегося контрнаступления.
      На деле самым сложным из всего этого было собрать атакующие силы. Две танковые дивизии восьмой армии, предназначавшиеся для участия в операции, все еще были в гуще боев в районе Капитановки. Их было нужно заменить пехотными подразделениями, занимавшими до предела растянутые участки фронта. Две дополнительные танковые дивизии, незадолго до того воевавшие на юго-востоке от Кировограда, находились на марше в направлении левого фланга восьмой армии. Из этих четырех танковых частей только одна имела штатный состав, тогда как остальные после недель не прекращавшихся боев представляли собою не более, чем боевые группы с танковой поддержкой.
      Деблокирующая операция со стороны правого фланга первой танковой армии должна была осуществляться четырьмя моторизованными дивизиями III танкового корпуса. Эти дивизии все еще участвовали в оборонительных операциях на левом фланге фронта армии и могли быть использованы для деблокирования только после выполнения своих предыдущих заданий.
      Два корпуса, находившиеся внутри котла, должны были начать наступление в подходящее время в направлении частей восьмой и первой танковой армий, приближавшихся с юга и запада. Было очевидно, что любое увеличение сил на южном фронте котла могло быть достигнуто только за счет других участков фронта. Однако ОКХ настаивало на удержании всей площади котла и вплоть до момента, когда положение окруженных не стало куда более критическим, не давало разрешения на постепенное отступление на северном участке фронта. Даже тогда котел приходилось держать достаточно большим, чтобы позволить себе определенную свободу передвижения. Кроме того, несмотря на действия на южном фронте котла, приходилось иметь достаточные силы для противостояния вражеским прорывам на других участках фронта котла.
      План, предусматривавший сходящийся двойной удар III танкового корпуса первой танковой армии с юго-запада и XLVII танкового корпуса восьмой армии с юга, совпадающий с атакой окруженных сил, был принят 1 февраля. Соответствующие подразделения получили приказ завершить свою перегруппировку для предстоящей операции в течение следующих двух дней. После этого, XLVII танковый корпус должен был устремиться вперед из района Шполы, нанося удар в тыл русских сил, угрожавших южному фронту XI корпуса. Одновременно, III танковый корпус должен был начать неожиданное наступление в общем направлении на Медвин, где части противника действовали против юго-западного фронта котла, защищавшегося XLII корпусом. Уничтожив эти части русских, III танковый корпус должен был повернуть строго на восток, чтобы добиться тесного взаимодействия с наступающими частями XLVII корпуса, наступающего с юга.
      На совещании командующих 3 февраля командир восьмой армии высказал серьезные сомнения в практичности этого амбициозного плана, с учетом ограниченного числа войск и покрытых грязью дорог. Вместо этого он рекомендовал, чтобы III танковый корпус атаковал восточнее, что позволило бы достичь его раннего взаимодействия с наступающими частями XLVII танкового корпуса. Его рекомендации были отвергнуты.
      Тем временем, сильные пехотные и танковые части противника начали наступление в сторону Новомиргорода, чем временно связали две танковые дивизии, которые должны были наступать в рамках операции по деблокированию с юга. Распутица вступала в свои права, и, по мере ухудшения дорог, любые передвижения стали очень трудными.
      Подобные события происходили и в полосе III танкового корпуса. Вовлеченный в беспрестанные бои на своем левом фланге, этот корпус также был вынужден потратить больше времени на перегруппировку для предполагаемого наступления и не мог начать атаку до 4 февраля.
      Для того чтобы не допустить разделения врагом XI и XLII корпусов, основные силы внутри котла были переброшены на южный фронт его периметра. Несмотря не тяжелые потери, которые они несли в оборонительных боях, войска в котле не могли себе позволить уступить противнику территорию на этом участке, поскольку их единственный оставшийся аэродром в Корсуне надо было сохранить вне досягаемости артиллерии противника. Однако при высоком уровне потерь удержать позиции по всему периметру было просто невозможно. Для того чтобы сохранить силы и сократить угрозу вражеских прорывов, войска в котле все-таки получили разрешение осуществить ограниченный отход в северном и восточном секторах, укрепляя свои позиции на юге.
      Вскоре распутица, которая в полной мере стала чувствоваться на всех фронтах, стала не только вести к потерям автотранспорта, но и поставила под угрозу немецкие операции по осуществлению снабжения по воздуху. Потребности окруженных сил требовали ежедневной доставки 150 тонн в день. Несмотря на самую самоотверженную работу подразделений Люфтваффе, это число так и не было достигнуто. Вражеский зенитный огонь, который велся, по меньшей мере, тремя зенитными дивизиями с территории, удерживавшейся русскими, и действия истребителей противника серьезно сократили количество имевшихся транспортных самолетов. Для того, чтобы избежать дальнейших потерь, на защиту важнейшей воздушной линии снабжения необходимо было привлечь большие силы немецких истребителей, сняв с них задачу по поддержке подготовки надвигавшейся операции по деблокированию.
      С начала распутицы отсутствие взлетных полос с твердым покрытием еще больше ухудшило ситуацию. Один за другим аэродромы становились непригодными, и даже летное поле в Корсуне, единственное внутри котла, пришлось частично закрыть. Сброс припасов на парашютах из-за нехватки контейнеров мог обеспечить лишь незначительную долю реальных потребностей. Постепенно и оба корпуса, наступавших к котлу, из-за плохих дорог стали частично зависеть от снабжения по воздуху, что привело к распылению усилий авиации.
      Очевидно, что время работало против немцев. По мере роста трудностей стало ясно, что каждый день дальнейшей задержки уменьшал шансы на успех.
      Раздел III. Операция по деблокированию
      Сбор сил для наступления на западном фланге XLVII танкового корпуса (восьмая армия) затянулся из-за серии контратак местного значения к югу от Лебедыни и Шполы. Небольшие немецкие силы захватили небольшой плацдарм у Изкренного и нанесли серьезные потери врагу. Однако, все эти бои постоянно уменьшали мощь XLVII танкового корпуса, пока, к 3 февраля, в нем не осталось только 27 танков и 34 штурмовых орудия. Тогда стало ясно, что восьмая армия не будет способна ни на что, кроме сковывания противника такими же атаками. В связи с этим, пришлось отказаться от первоначального плана, предполагавшего сходящиеся удары для деблокирования котла.
      Несмотря на это, 4 февраля первая танковая армия атаковала в северном направлении для того, чтобы, не теряя больше времени, воспользоваться благоприятной для танков местностью и застать противника врасплох. Достигнув успеха в первый день, из-за рельефа и ухудшавшихся ежечасно дорожных условий, она все же не смогла сохранить первоначальное направление наступления.
      Тем временем, положение в котле становилось все более критическим и требовало установления контакта с окруженными силами по кратчайшему пути. Поэтому, группа армий "Юг" дала первой танковой армии новые приказы. После перегруппировки своих частей, III танковый корпус должен был атаковать на восток, а его правый фланг наступать в направлении на Моренцы через Лисянку. В то же самое время, окруженные части должны были атаковать в направлении III танкового корпуса, как только танки деблокирующих сил достигнут наиболее благоприятного расстояния от котла.
      Из-за неблагоприятных погодных условий наступление III танкового корпуса, запланированное на 8 февраля, началось только через три дня. Поначалу оно развивалось успешно, и к концу первого дня привело к захвату трех плацдармов через реку Гнилой Тикич. Однако концентрированные атаки противника остановили дальнейшее наступление. На сложном рельефе восточнее Гнилого Тикича немецкие танковые части не смогли продвинуться вперед, и наступление в этом направлении также застряло в грязи.
      Теперь группе армий стало понятно, что ей не удастся усилить части, находившиеся в котле. Поэтому, кольцо окружения надо было прорвать изнутри. Дивизиям III танкового корпуса было приказано боевыми действиями отвлечь русские войска, находившиеся в районе Почапинцы - Комаровка - Дзурженцы, и захватить высоты к северо-западу от Почапинцев, чтобы установить передовые позиции деблокирующих сил, до которых могли бы добраться части, вырывающиеся из котла.
      К 11.05 15 февраля приказ о прорыве был передан по радио генералу Штеммерманну, командиру окруженных немецких частей. В нем, в частности, говорилось, что: "Возможности III танкового корпуса уменьшены погодой и сложностями со снабжением. Оперативная группа Штеммерманна должна самостоятельно осуществить прорыв к линии Дзурженцы - холм 239, где она соединиься с III танковым корпусом. Силы для прорыва передаются под командование генерала Либа (Lieb) [XLII корпус] и будут состоять из всех частей, все еще способных наступать".
      Дальнейшие указания, переданные по радио 16 февраля, подчеркивали важность внезапности и тщательной координации: "Сегодня ночью на начальной фазе операции не стреляйте, чтобы достичь полной неожиданности. Поддерживайте централизованный контроль над артиллерией и тяжелым оружием, чтобы в случае сильного сопротивления противника, особенно на рассвете, их можно было незамедлительно использовать на направлении главного удара. На рассвете вы получите воздушную поддержку для защиты флангов".
      Раздел IV. Прорыв
      В течение последующей операции можно легко выделить два этапа. В начале, все шло в соответствии с планом. В надлежащей последовательности и под великолепным контролем войска вышли на исходное положение ночью, несмотря на труднейшие дорожные и погодные условия. Поскольку они были зажаты в узком пространстве, подразделение за подразделением переходили через единственный целый мост в Шендеровке, находившийся под сильным огнем неприятеля. Штыковая атака началась точно по расписанию. Ее полная внезапность для врага подтвердила, что для нее было выбрано подходящее время. Без особых боевых действий и с единичными потерями немецкие ударные передовые части прорвали вражеские линии обороны и за достаточно небольшой срок достигли окрестностей Лисянки. Арьергардные части держались на противоположном конце котла, что и обеспечило успех в начале прорыва.
      На втором этапе эвакуация окруженных частей быстро превратилась в дикий человеческий поток, устремившийся на запад. Следом за успешными ударными частями около 30 000 человек вырвалось через позиции русских из окружения. Однако на рассвете они наткнулись на находившиеся на линии Дзурженцы Почапинцы позиции ничего не подозревавшего неприятеля, вооруженного противотанковыми орудиями, танками и артиллерией. Под сильным вражеским огнем, атаками танков противника и неприятельскими контратаками немецкие войска распались на множество маленьких групп, каждая из которых пыталась самостоятельно пробраться на запад. Их танки, истребители танков и тяжелое оружие, которое они до того момента с трудом протащили через снежные заносы и пересеченную местность, пришлось бросить, уничтожив их после того, как были израсходованы все боеприпасы. Здесь же, после того как были взорваны последние машины, на произвол судьбы были брошены раненые, которых до того их товарищи взяли с собой.
      Тем временем возникли новые обстоятельства, приведшие к чудовищным последствиям. Под тяжелым огнем противника, его контрударами и танковыми атаками большая часть немецких войск, вырывавшихся из котла, отклонилась от первоначального направления удара. Они больше не наступали, как это было предусмотрено планом, в район к северо-западу от Почапинцев. Вместо того чтобы приближаться к передовым позициям деблокирующих сил, созданным III танковым корпусом, они прошли мимо них гораздо южнее. Там их наступление на запад было остановлено руслом Гнилого Тикича, чей ближний к ним берег был занят противником. В этом месте не было ни переправ, ни каких-либо плацдармов III танкового корпуса, поскольку соединения с окруженными частями в этом районе не предусматривалось.
      Хотя немецкие войска были сильно утомлены, теперь им пришлось преодолеть сопротивление русского боевого охранения вдоль реки и перебраться через нее вплавь, бросив свое оружие. Они несли значительные потери, поскольку оба берега реки были под сильным вражеским огнем. Только после преодоления этого последнего препятствия они наконец-таки достигли передовые части III танкового корпуса.
      Немецкие части на восточном участке котла поддерживали огневой контакт с противником и успешно прикрыли прорыв основных сил. Выполнив эту задачу, они в соответствии с планом двинулись на запад и достигли позиций III танкового корпуса ночью с 17 на 18 февраля.
      Несмотря на все расчеты, прорыв пришлось осуществить без поддержки с воздуха. Неблагоприятные погодные условия в течение все операции не дали авиации сыграть свою роль в освобождении окруженных войск.
      Раздел V. Уроки
      Основные события, которые привели к окружению около Черкасс, и серьезные последствия этого окружения можно обобщить следующим образом:
      1. Только упорство ОКХ в удержании Днепровской излучине к северо-западу от Кировограда привело к изоляции двух немецких корпусов в этом районе. Несмотря на многократные запросы, разрешение на прорыв было получено слишком поздно. К этому времени вокруг всего кольца окружения враг стал слишком силен, а окруженные немецкие части были ослаблены людскими потерями, потерей снаряжения и недостаточным снабжением до такой степени, что им пришлось пожертвовать своей свободой действий и маневра.
      2. Два немецких окруженных корпуса были фланговыми корпусами двух соседних армий. Сразу после окружения XLII корпус, до этого входивший в первую танковую армию, был подчинен восьмой армии. Хотя это и обеспечило единство командования внутри котла, этого не было достигнуто при осуществлении операции по деблокированию, в которой участвовали части двух разных армий. Отсутствие единого командования на армейском уровне стало особенно чувствительным, когда потребовалось координировать действия окруженных частей (восьмая армия) и частей III танкового корпуса (первая танковая армия).
      3. В день прорыва целью III танкового корпуса было отвлечь и связать русские части, стоявшие на пути у выходивших из котла немецких войск. Из-за сложностей с рельефом и недостатком топлива передовым частям корпуса не удалось достичь и занять командные высоты, первоначально предназначавшиеся в качестве передовых позиций деблокирующих сил. Из-за этого враг смог оказать значительное давление на прорывавшиеся немецкие части. После того, как прорыв стал проходить в неожиданном направлении, командование деблокирующими силами не проявило достаточной гибкости, чтобы приспособиться к изменившейся ситуации и создать новые импровизированные передовые позиции вдоль реки Гнилой Тикич. В результате, выходившие из окружения войска оказались практически без поддержки при попытках прорваться через позиции русских и с боем выйти из окружения.
      4. Как указывалось выше, Люфтваффе не удалось принять какого либо участия в операции; в результате при прорыве не использовались никакие эффективные средства поддержки, на которые можно было рассчитывать.
      Конечно, двум немецким корпусам удалось разорвать вражеское кольцо и выйти из окружения, но они были столь ослаблены, что прошел длительный реабилитационный период, прежде чем их вновь можно было использовать на русском фронте. Их отсутствие имело незамедлительные последствия на оборонительных операциях группы армий Юг, которые она вела, пытаясь противостоять сильным атакам русских, пытавшихся прорвать оборону в районе Умани. Вскоре весь южный участок фронта был широко разорван, а немецкие шестая и восьмая армии были вытеснены через Южный Буг (Украинский Буг) в Румынию.
       
      Глава 6. Окружение танковой армии около Каменец-Подольского
      Раздел 1. Окружение
      В середине февраля 1944 г. фронт первой танковой армии простирался через Западную Украину вдоль линии, начинавшейся к северу от Винницы и Шепетовки, до района к северо-востоку от Тернополя. Направо, к северу от Умани, находилась восьмая армия, налево - вторая армия. После того, как два корпуса, окруженные к западу от Черкасс, выбрались из котла (глава 4), положение на фронте оставалось спокойным до начала марта, а русские в это время реорганизовывали и перегруппировывали свои войска. Затем, появление значительной концентрации советских танков показало, что враг готовится возобновить попытки навязать свое решение создавшейся ситуации.
      Первые крупномасштабные удары русских 4 и 5 марта были направлены в основном в районы Шепетовки и Умани. Из-за своего значительного численного превосходства русским удалось прорвать слишком растянутые немецкие линии обороны во многих местах. Хотя своевременные немецкие контратаки на левом фланге и предотвратили угрозу вражеского прорыва, направленного на Проскуров, противник быстро занимал территорию в районе Умани и сумел к середине марта переправиться через Украинский Буг. Вогнав глубокий клин в немецкий фронт, русские могли угрожать правому флангу первой танковой армии. Поскольку у немцев не было резервов, чтобы закрыть возникший прорыв, первая танковая армия была вынуждена отвести все свое правое крыло и образовать новую линию обороны, обращенную на восток. Под давлением все продолжавшихся русских атак запланированный отход был осуществлен и на центральном участке фронта и продолжался до тех пор, пока правый фланг первой танковой армии не закрепился на северном берегу Днестра к востоку от Могилева-Подольского.
      Вскоре на левофланговом участке первой танковой армии, к западу от Проскурова, сильные танковые части русских осуществили новый прорыв. 22 марта 5 танковых корпусов, сопровождаемые пехотой, хлынули на юг между реками Збручь и Сереть, а два дня спустя пересекли Днестр в направлении на Черновцы. Поскольку значительно восточнее, в районе Ямполя и Могилева-Подольского, враг также переправился через реку, первая танковая армия оказалась большом полукольце к северу от Днестра. Однозначные приказы Гитлера запрещали любой дальнейший отход и исключали возможность создания более гибкой обороны, позволявшей установить контакт с другими немецкими силами на западе или на востоке. Как и можно было ожидать, переправившись через Днестр под защитой реки, силы русских соединились между собой в тылу первой танковой армии. К 25 марта окружение было завершено.
      Как и во всех подобных случях, угроза создавшего положения стала чувствоваться после того, как последние линии снабжения немецкого выступа были перерезаны. До 25 марта у первой танковой армии оставался свободным один маршрут, шедший на юг по мосту через Днестр в Хотине, который был защищен сильным предмостовым плацдармом на правом берегу реки. По этому пути, до того как кольцо окружения сомкнулось, в тыл были вывезены все ненужные запасы и части. Как только стало ясно, что никаких припасов доставить по земле больше не удастся, в котле были созданы запасы. Если боеприпасов и питания должно было хватить еще примерно на две недели, то запасы горючего были критически малы. Поэтому первая танковая армия немедленно запросила, чтобы ее снабжали по воздуху, и свела движение транспорта до минимума.
      Выполнение всех мер, которые принимались внутри котла, осложнялось неблагоприятной погодой. Сначала, снежные бури и бураны мешали снабжению частей по воздуху и затрудняли передвижение по земле. Затем, буквально за одну ночь, снег начал таять, и дороги быстро превратились в бездонные трясины. Количество горючего, которое привозилось самолетами с ближайшего немецкого аэродрома, находившегося более чем в 125 милях от котла, не отвечало никаким требованиям. Снова и снова приходилось уничтожать машины, загораживавшие дороги длинными неподвижными колоннами. В конце концов, в целости осталась только боевая техника, тягачи и несколько посыльных машин.
      Как и ожидалось, завершив окружение, русские уменьшили интенсивность своих атак. Сильное давление неприятеля было только на восточном участке фронта, на севере его активность была не более чем умеренной, а с запада враг не атаковал оборонительный периметр первой танковой армии. Судя по всему, все продолжавшееся движение немецких вспомогательных частей на юг через Днестр привело противника к заключению, что первая танковая армия целиком отступает на юг. Русские стали перебрасывать все больше частей в том же направлении, но позже стало ясно, что это было большой ошибкой. Линии снабжения врага все более растягивались, и перед ним встали похожие трудности, что и перед окруженными немцами.