Но узнав о происшедшем, он как-то вдруг разом пришел в себя. Видимо, больше всего Голик нуждался в подтверждении реальности своей встречи. Он уж и сам было поверил, что по его грешную душу являлась какая-то нечисть из межзвездного ада. И теперь, когда выяснилось, что это вполне реальный зверь, чудовище из плоти и крови (пусть даже эта кровь и кислотная), у него немедленно отлегло от сердца.
      -- Что же нам теперь делать? -- рассуждал он, бодро вытирая ветошью кровь директора, пока остальные испуганно жались в кучи: кто на столе, кто под столом.-- Мы должны, как это называется... организоваться. Да, да, мы должны организоваться! И кто же теперь у нас будет командовать?
      Аарон Смит отлепился от стены:
      -- Ну конечно, двух мнений об этом быть не может. По положению я являюсь заместителем директора, а значит, после его гибели командование автоматически переходит ко мне.
      Его речь оставляла странное впечатление. Вроде бы говорил он абсолютно бесспорные вещи и держался при этом достаточно солидно, но некий оттенок неуверенности звучал в его голосе, усиливаясь с каждым словом. Похоже, он сам чувствовал шаткость своих позиций.
      И действительно -- Голик тут же злобно ощерился. Он уже давно, сразу после того как объяснения Рипли принесли ему спокойствие, смыл с лица кровяную корку; лишь слегка еще сочилась кровью небольшая ссадина над правым виском. Но от этого его лицо не стало более приятным.
      -- Подумать только -- Восемьдесят Пять будет командовать! Эндрюс, небось, на том свете сейчас со смеха покатывается, услышав об этом!
      -- Не называй меня так! -- попытался прикрикнуть на него Смит.
      -- Да? А как же тебя теперь называть? Может быть, "господин директор"? -- Голик оскалился еще неприятнее.-- Впрочем, как тебя ни называй, хрен редьки не слаще. Нам сейчас нужен командир не для официальной бумажки, а чтобы спасти наши шкуры. Так что ты -- в пролете!
      -- Ну, хорошо...-- Аарон Смит хрустнул пальцами,-- хорошо, я признаю: мне не по силам заменить Эндрюса. Он, кстати, был хороший человек, и зря вы всегда с ним так...
      -- Восемьдесят Пять, мы не желаем слушать это дерьмо! -отчетливо сказал кто-то со стороны.
      Толпа уже успела преодолеть первый страх и теперь сгрудилась плотной массой, щетинясь колючими взглядами.
      В поисках поддержки Смит повернулся в Дилону:
      -- Преподобный?..
      -- Что, собственно, ты хочешь от меня? -- Дилон выглядел совершенно спокойным.-- Если ты хочешь, чтобы я согласился с тем, что Эндрюс был неплох как директор, -- пожалуй, я готов это признать. А если тебя обидело бранное слово -- ты, наверно, его ни разу прежде не слышал? -- то вынужден разочаровать. Он,-Дилон указал на кого-то пальцем,-- имеет право говорить "дерьмо". Это не оскорбляет величия Господа.
      -- Ну ладно...
      Смит глубоко засунул руки в карманы и отвернулся от всех, чтобы никто не видел его лица. Казалось, что он плачет.
      И тут Дилон высказал предположение, удивившее многих:
      -- Сестра! А как насчет тебя? Ведь ты же заканчивала офицерские курсы или что еще там, у тебя есть звание... Не принять ли командование тебе?
      Голик, присевший было на ближайший из стульев, подскочил так, словно сидение под ним раскалилось.
      -- Что?! Она? Баба? Какого хрена она? Валяй ты командуй!
      -- Нет! -- Дилон скрестил руки на груди.-- Никогда. Я не рожден командовать светскими делами. Я буду заботиться лишь о душах моих братьев, пока светские дела станет вершить кто-то другой. Это тоже немало!
      Рипли выступила вперед. Как она понимала, большинство было внутренне готово выслушать ее распоряжения. Однако Голик все еще не сдался.
      -- И что же нужно этому зверю? -- Он смотрел на нее с той же злобной усмешкой, что и минуту назад -- на Смита. Но Рипли выдержала его взгляд.
      -- Прежде всего -- пища.
      -- Пища... Так что же, он теперь будет пытаться сожрать всех нас?
      --Да,-- коротко ответила Рипли.
      Голик нервно мерил шагами комнату.
      -- Господи! Ну как клево, а?! И что мы можем сделать, чтобы он подавился раньше, чем набьет брюхо?
      Пожалуй, это хорошо, что именно Голик задал этот вопрос. Рипли понимала, что все-таки довольно многие в этой толпе не захотят ей подчиниться, даже если на ее стороне окажется авторитет Пресвитера. Но ведь и самые упрямые жаждут жизни и пойдут за всяким, кто готов им эту жизнь спасти!
      -- Насколько я знаю, у вас нет оружия.-- Это был не вопрос, а утверждение.
      -- Это смотря против кого, сестричка! -- из руки Голика с негромким щелчком показалось лезвие: это открылся пружинный нож. Голик крутанул его в пальцах -- не то угрожая, не то всерьез веря, что четыре дюйма стали помогут в схватке с грозным хищником, -- затем сложил и спрятал обратно в карман.
      -- Он не такой, как я видела раньше...-- Рипли говорила медленно, восстанавливая перед внутренним зрением внешность Чужого, -- более жесткий с виду кожный покров, иная манера передвижения... Не такой, но ведет себя схожим образом. А все остальные экземпляры, которых я видела раньше, боялись огня.-Рипли вздохнула.-- Вот, пожалуй, и все, что я могу посоветовать.
      Сказав это, она сразу почувствовала, что совершила ошибку. По толпе прошел глухой ропот: люди ждали более конкретных рецептов, более гарантированного спасения.
      -- Мы можем загерметизировать какой-нибудь сектор тюрьмы, перекрыть туда любой доступ? -- Рипли поспешила исправить впечатление.
      Ответил ей не кто иной, как Смит. Пожалуй, его рано сбрасывать со счетов: как-никак, он заместитель директора и может обладать сведениями, недоступными рядовому заключенному, пусть тот и знает здесь все ходы и выходы.
      -- Навряд ли.... У нас здесь около пятисот шахт, квадратные мили тоннелей, причем кое-где переборки обветшали, так что между секторами зияют дыры.
      "Даже не квадратные, а КУБИЧЕСКИЕ мили, -- уточнила Рипли про себя.-- Чужой обладает свободой движений по вертикали... Да, эта затея не пройдет".
      -- А мониторы? -- с внезапной надеждой Рипли указала на экран, расположенный сразу над входом.-- Мы могли бы проследить его перемещения!
      И тут же она догадалась, каков будет ответ. Смит лишь подтвердил ее опасения:
      -- Система видеосвязи не работает.
      -- Восемьдесят Пять хочет сказать...-- Голик, про которого она уже забыла, снова выдвинулся вперед.
      -- Не называй меня так! -- возмущенно выкрикнул Смит, но Голик проигнорировал это.
      -- ...хочет сказать, что у нас здесь не оплот цивилизации, так его и растак! Нет оружия... Нет видео... мороженого тоже нет, как это ни странно! А еще здесь нет презервативов и нет женщин -- кроме одной, мать ее! Здесь есть только дерьмо! Да что с ней говорить?! -- Голик, вновь грязно выругавшись, повернулся к остальной аудитории в ожидании поддержки. Но люди вокруг угрюмо молчали. И ему пришлось продолжать: -- Ведь это же она, она притащила сюда эту нечисть! Может, ей первой оторвать голову, не дожидаясь, пока это сделает зверь?!
      -- А ну-ка заткнись! -- негромко скомандовал Дилон.
      Голик резко повернулся, и пальцы его судорожно метнулись к карману. Дилон спокойно шагнул к нему. Руки его были пусты, но Голик поспешно отдернул свою руку, так и не достав оружие.
      -- Запомните все. Если мы здесь и примемся отрывать друг другу головы, то начну это дело я.-- Дилон говорил все так же тихо, с убийственным спокойствием, от которого по коже пробирал мороз.-А ты запомни кое-что персонально, Ян. Первая голова в этом списке будет твоя!
      Голик облизал пересохшие губы и отступил, смешавшись с остальными.
      26
      Рипли держала в руках план тюрьмы, сверяя его с хитросплетением проходов. Кое-что явно не совпадало. За десятки лет существования тюрьмы накопилась масса отличий от генерального плана: здесь закрыли переход, там, наоборот, убрали заграждение...
      -- Что это? -- спросила она.
      Высунувшись из-за ее плеча, Смит посмотрел сначала на план, потом туда, куда указывал палец Рипли.
      -- Это вентиляционная шахта.
      -- Вижу, что не труба канализации! -- Рипли ощутила, как мимовольно в ней закручивается пружина раздражения.-- Я имею в виду -- куда она идет?
      Смит задумчиво поскреб в затылке:
      -- Кажется... Да, точно, от госпиталя к столовой.
      Первоначально выход из шахты был перекрыт металлической сеткой, но теперь в ней зияла метровая дыра. Когда это случилось? Может быть, годы назад? Рипли напрягла зрение, всматриваясь.
      Петли сетки были изъедены ржавчиной, но в местах облома поблескивал свежий, не подвергшийся коррозии металл. И кое-где на внутренней поверхности повисли, тягуче стекая вниз, капли вязкой, студенистой слизи.
      Сетка была прорвана недавно.
      Рипли стиснула зубы:
      -- Ну что ж, тогда первым делом мы проверим этот проход, а потом...
      Смит изумленно уставился на нее:
      -- Послушай, здесь общий километраж тоннелей -- за неделю не обшаришь! Ты что, их все решила прочесывать?
      -- Нет. Но он где-то здесь, неподалеку,-- в голосе Рипли не было и тени сомнения.
      -- С чего ты взяла?
      Вместо ответа Рипли заглянула в отверстие, зачем-то тронула пальцем один из комочков слизи и тут же вытерла руку о комбинезон.
      -- Я знаю...-- наконец проговорила она.-- Он далеко не уйдет. Он -- как лев...
      -- Как лев? -- Смит в недоумении захлопал глазами.
      -- Лев никогда не уходит далеко от стада зебр, которыми он кормится,-- бесстрастно пояснила Рипли.-- Ну что ж, давай проверим? -- она легко подтянулась, почти целиком исчезнув в шахте. Но Смит вовсе не горел желанием последовать за ней:
      -- Эй, знаешь ли, лазить тут в темноте, когда эта тварь где-то рядом...
      -- Ну так обеспечьте освещение! -- Рипли оглянулась через плечо: -- У вас есть фонарики?
      Смит минуту помедлил.
      -- Фонарики-то есть...-- он смущенно опустил глаза.
      -- Так в чем вопрос?
      -- Но нет батареек,-- закончил Смит с еще большим смущением.
      -- А факелы? Мы можем добыть огонь? -- по лбу Рипли пролегли поперечные складки: раздражение нарастало с каждой минутой. В обыденной ситуации такая беспомощьность взрослого мужчины вызывала бы смех, но сейчас им всем было не до веселья.
      -- Не знаю...
      -- Так можем или нет? Большинство людей вообще-то умели это делать еще с каменного века!
      Смит вспыхнул от подступившей обиды:
      -- Слушай, не надо уж так саркастически-то!
      -- Ты думаешь, это доставляет мне удовольствие? Ну хорошо, попробуем рассуждать иначе. У вас здесь налажено производство: выплавка металла, литье, да и просто отопление станции ведь энергии требует... Где хранится горючее? Сколько? В каком оно виде: жидкое, твердое?
      И тут лицо Смита просветлело. Он понял наконец, чего от него хотят...
      27
      Гулко, со стоном лязгнула пружина громадного, под стать двери, замка. Широкие створки раздвинулись, открывая потайную кладовку.
      -- Пр-рошу! -- Смит королевским жестом указал на ряд бочонков, выстроенных вдоль задней стены.-- Вот здесь я все и держу. И близко, и сохранно. Неплохо придумано, а?
      Он явно напрашивался на похвалу. Рипли не замедлила оправдать его ожидания.
      -- Здорово...-- сказала она, вполне убедительно изобразив восхищение.-- Так что нам теперь с этим делать? Наверно, будем перетаскивать отсюда все, да?
      -- Правильно,-- Смит приосанился.-- Значит, Дэвид, Рипли, вы тут пока начинаете, а я пойду позову остальных.
      -- Хорошо, Восемьдесят Пять,-- ответил Дэвид. Это был тот самый пожилой скуластый арестант, на которого Рипли обратила внимание в столовой. За последний час, присмотревшись к нему, Рипли убедилась в необоснованности своих прежних подозрений: Дэвид был спокоен, надежен и, судя по всему, неглуп.
      Вот и сейчас свое согласие он выразил с нарочитой покорностью, но в глазах у него мелькнули озорные чертики.
      Смит, собиравшийся выходить, замер, словно окаменев. Потом повернулся к Дэвиду.
      -- И пожалуйста,-- проговорил он умоляюще, -- не называй меня "Восемьдесят Пять"!
      -- Хорошо, Восемьдесят Пять,-- повторил Дэвид с той же внешней покорностью и с теми же чертиками в глазах.
      Рипли поспешно спрятала улыбку, но Смит так и не понял, что его вновь назвали ненавистным ему прозвищем. Удовлетворенно кивнув, он переступил порог.
      Дэвид внимательно посмотрел ему вслед.
      -- Так и не дошло,-- констатировал он. Рипли улыбнулась уже открыто.
      Дэвид взялся за первую из емкостей, наклонил ее и покатил на ребре к выходу. Но пока руки его занимались этой работой, сознание, должно быть, все еще вертелось вокруг разговора со Смитом.
      -- Ты смотри, шестерка, а распоряжается...-- протянул он задумчиво.-- Ты уж, сестренка, укажи ему на его место. А то он нам тут всем накомандует -- будь здоров!
      Рипли понизила голос:
      -- Успеется, Дэвид. Лучше ты мне скажи: что означает "Восемьдесят Пять"?
      Ее собеседник усмехнулся.
      -- Ну да, ты не знаешь, ты же нездешняя... Ребятам как-то раз удалось заглянуть в его личное дело. Восемьдесят пять -- это коэффициент его умственного развития -- IQ, или как там его называют...
      При этом известии Рипли даже присвистнула. К работе в космосе вообще не допускались люди, показавшие данный коэффициент ниже ста двадцати (у нее самой он равнялся ста сорока восьми). Человеку же, получившему результат аналогичный показателю Смита, при нормальных условиях трудно было бы рассчитывать даже на место в ассенизационной бригаде.
      Да, прав был Эндрюс: Ярость -- дыра, из самых худших, что может быть.
      Задумавшись, Рипли споткнулась обо что-то -- и бочка загрохотала, валясь набок.
      -- Эй, осторожней! -- в голосе Дэвида звучал неподдельный испуг.-- Я как-то раз видел, как такой бочонок взорвался... семнадцать недель не могли пожар потушить!
      Вдвоем они выволокли тяжеленную емкость с горючим в коридор. Но это было даже не полдела: перед ними лежал еще долгий путь к ванне металлоприемника...
      Рипли присмотрела это место еще минут сорок назад, когда Смит куда-то пропал в поисках карты, а она с Дилоном и еще несколькими арестантами осматривала окрестности.
      -- Это что? -- спросила она тогда.
      -- Так, ничего особенного -- емкость для приема металла. Над нами печь.
      -- Там дальше есть ход?
      -- За металлоприемником? Нет, глухая скала. Туда раньше хотели атомный заряд бросить, чтобы образовать пространство для застройки, но не разрешили "сверху". Сказали, радиационный фон образуется уж очень высокий...
      -- Брось! -- пророкотал из-за ее спины голос Дилона, внимательно слушавшего эти пояснения.-- Кто там о нашем здоровье стал бы заботиться... Просто посчитали ненужным расширять тюрьму, и все!
      Проход к металлоприемнику должна была загораживать автоматически опускающаяся сверху стальная плита. Сейчас она как раз была поднята. Став прямо под ней, Рипли посмотрела вверх, оценивая толщину металла. Изрядно! Около двух метров прочнейшей брони...
      -- Значит...-- медленно проговорила она, еще боясь поверить самой себе.-- Значит, если кто-нибудь окажется закрыт там, выхода ему уже не будет?
      Стоящие сзади нее замерли, скованные единой мыслью.
      -- Совершенно верно! -- потрясенно сказал Дилон, опомнившийся раньше других.
      -- Только в печь, мать его!
      28
      И вот теперь бочки со снятыми крышками были выставлены в заранее определенных местах. Осталось только наклонить их -- и горючее, струясь, разольется по полу. Но тут и возникла заминка.
      Рипли не поняла сути этой заминки. Увидев, что никто не шевелится, она пожала плечами и сама двинулась к бочке. Но тут на ее пути оказался Дилон.
      -- Давай окончательно проясним твой план,-- сказал он, словно ему что-то еще было неясно.-- Ты собираешься выкурить его, выжечь огнем, словно крысу из норы, так? Чтобы единственный путь отхода у него был вот этот -- к ванне металлоприемника... А потом закрыть эту дверь и оставить там его взаперти. Правильно я тебя понимаю?
      -- Ну, в общем, да. Только незачем его оставлять в ванне, даже за такой дверью. Когда он будет заперт, мы загрузим в печь несколько тонн олова -- и поджарим его! Чтобы уж он наверняка не вырвался...
      Рипли промолчала об истинной причине, по которой она желала устроить Чужому "огненное крещение". Дело было не в том, что он мог вырваться. Просто очень уж интересуется им всемогущая Компания; и слишком зловещими выглядят иные ее планы, чтобы дать ей возможность приплюсовать к своим ресурсам это чудовищное существо...
      Некоторое время Дилон, сощурившись, смотрел на Рипли.
      -- А почему ты так уверена, что мы будем тебе помогать? -спросил он загадочно.-- Почему ты решила, что мы будем рисковать своими жизнями, чтобы осуществить твой план?
      Рипли вздрогнула. На миг ей показалось, что Дилон видит ее насквозь -- до самых потаенных глубин души. И там, в этих темных недрах, таилась некая мысль, столь холодная и безжалостная, что Рипли не решалась даже признаться в ней самой себе, не то что произнести вслух...
      Чужой не должен дожить до прилета спасателей. Его надлежит убить. И это -- задача первоочередной важности, по значению своему много превосходящая даже задачу спасения тех, кто сейчас настороженно прислушивался к их спору.
      Итак, главное -- уничтожить Чужого, а не спасти от его злобы людей.
      Впервые Рипли осмелилась додумать эту мысль до конца. Но додумав -- обрела особую твердость. Уж во всяком случае во время этой охоты она постарается подвергнуть себя большему риску, чем кто бы то ни было!
      -- Ваша жизнь уже в опасности,-- сказала она без всяких сомнений.-- И вопрос состоит именно в том, чтобы этой опасности избежать.
      Неизвестно, поверил ли ей Дилон. Он продолжал стоять в свободной позе, облокотившись на длинную рукоять швабры. Стоял и смотрел на Рипли испытующим взглядом. И швабра в его руке на миг напомнила ей епископа.
      А потом он подал знак -- и бочки были наклонены.
      Какое-то веселое оживление овладело заключенными, какая-то жажда деятельности -- столь же неожиданная, насколько неожиданным был и предшествующий ступор. Торопясь, они швабрами разгоняли маслянистую, дурно пахнущую жидкость по самым труднодоступным уголкам тоннелей -- чтобы она ровным слоем покрыла весь пол. Только тогда, если эта горючая пленка вспыхнет, от нее будет негде укрыться, не отсидеться где-нибудь за поперечной балкой. Даже Голик не отставал от всех. Захваченный общим ажиотажем, он лихо выплеснул из одного почти уже опустошненого бочонка остаток содержимого в очередную щель, а потом, без труда приподняв его, сбросил вниз, в короткий вертикальный колодец, соединяющий соседние уровни.
      -- Потише! -- с неудовольствием сказал случившийся при этом Дэвид.
      -- В чем дело, папаша?
      -- Тоже мне, папашу нашел! Будь у меня такой сынок, я бы давно повесился... Не очень-то расшвыривайся этой тарой, даже если она вроде бы пуста. Там, если хоть на донышке чуть-чуть осталось -хватит мощности, чтобы тебя в клочья разодрать.
      -- Ладно, не учи ученого! От сотрясения эта фигня не взрывается, а спичку я туда не бросал!
      И Голик, лихо, как винтовку, вскинув швабру на плечо, трусцой направился туда, где, как ему казалось, его присутствие было необходимо.
      -- Да, так-то оно так, но все-таки...-- Дэвид склонился над краем колодца, одной рукой удерживаясь за вбитую в него скобу. Внезапно ступни его поехали по ставшему вдруг скользким полу. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул свободной рукой -- и зажатый в ней предмет, вырвавшись из пальцев, исчез в провале вслед за бочонком.
      -- О, дьявол! -- выдохнул Дэвид.
      В этот миг едва не реализовалось его недавнее предсказание. Выпавший предмет был зажигательной шашкой -- именно с помощью таких шашек предполагалось зажечь горючее, когда настанет условленный момент. Если в бочонке осталось хоть немного содержимого...
      Дэвид вновь перегнулся через край. Пуст ли бочонок, не было видно, но шашка лежала рядом с ним на боку. Слава Всевышнему, она ударилась об пол не капсюлем.
      Несколько секунд Дэвид стоял размышляя. Можно, конечно, вернуться к Восемьдесят Пять, рассказать ему, что случилось, попросить новую шашку... Но ведь тот так выпятит грудь, столько возомнит о себе... Дэвиду и самому было обидно: он был назначен одним из поджигальщиков, а поджигальщиков всего трое: не каждому доверят детонаторы. Ему же, единственному из них, Рипли вручила еще и фонарик (Восемьдесят Пять все-таки расстарался, нашел несколько батареек).
      Выходит, он не только со своей обязанностью не справился, но вдобавок едва не устроил катастрофу... Неловко получается.
      Вспомнив о фонарике, Дэвид направил вниз луч. Вдоль одной из стен колодца сверху донизу тянулся ряд скоб, образуя лестницу. Метров шесть всего... Пустяки!
      
      -- ...Итак, всем все ясно? Не поджигать, пока я не подам сигнал. Сигнал будет вот такой...-- и Смит дважды мигнул фонариком. Один из пригодных к употреблению фонарей он оставил у себя.-- Ну, поняли?
      -- Да уж поняли, Восемьдесят Пять. У нас у всех, слава богу, IQ не менее сотни,-- ответил ему кто-то с издевкой.
      Рипли пристально вгляделась в ответившего, но не узнала его. Голова и пол-лица у него были обмотаны чистой тряпицей. Где же это его так угораздило? Весьма возможно, что это один из тех, кто подвернулся под руку Дилону -- тогда, на свалке... А может быть, не только Дилону... Уж не Грегор ли это? Впрочем, сейчас не время и не место это уточнять.
      Заключенный с перебинтованной головой вздрогнул, потупился и быстро отступил в тень. Да, Грегор!
      ...Смит мужественно проглотил оскорбление. Повернувшись к Грегору спиной, он зашагал прочь, крича куда-то в глубину коридора:
      
      -- Дэвид! Где ты там? Смотри, поджигать будем только по сигналу...
      Дэвид тем временем уже спустился вниз и теперь изо всех сил тянулся за шашкой. Ширина колодца не позволяла ему развернуться.
      Это забрало у него так много усилий и внимания, что он даже не заметил бокового вентиляционного хода, проходящего сквозь одну из стенок колодца. Ход этот был забран густой сеткой -- но в ней, как и в сетке между столовой и госпиталем, зияла обширная дыра. А по прутьям -- опять-таки как и на той сетке -- по прутьям тягуче сползали капли студенистой жидкости, разъедая по пути хлопья ржавчины...
      
      -- ...Тебе, наверное, очень не хватает Клеменса? -- спросил Дилон, не переставая орудовать шваброй.
      Рипли не отставала от него, но при этих словах она прекратила работу.
      -- Почему ты так говоришь?
      Дилон усмехнулся с некоторой иронией:
      -- Ну, мне почему-то показалось, что вы были очень близки. Я ошибаюсь?
      -- Господи! -- Рипли с силой хватила шваброй об пол и вдруг закашлялась.-- Ты что, в замочную скважину подглядывал?
      -- Нет, но...-- Дилон удовлетворенно кивнул, услышав подтверждение своих мыслей.-- Ну, так я и думал...
      Больше он не возвращался к этой теме.
      А Рипли между тем с трудом сумела прервать приступ кашля, сотрясавшего ее тело. Теперь оно отзывалось такими приступами на любую нагрузку выше средней. Только воспаления легких ей еще не хватало!
      -- Дэвид! -- Смит остановился возле колодца. Затем пожал плечами, огляделся по сторонам и пошел искать дальше.
      Услышав этот крик, Дэвид заторопился. Наконец ему удалось, едва не вывернув плечо, сперва потянуть к себе детонатор кончиками пальцев, а потом и зажать его в ладони. Но во второй руке Дэвид держал фонарик, и поэтому он, чтобы освободить полностью хоть одну кисть для подъема по лестнице, сунул шашку себе в зубы.
      Карабкаясь наверх, он не увидел, как из бокового лаза над ним медленно выдвинулась нечто, загораживая свет. Только какой-то незнакомый, удушающе-кислый запах ударил ему по ноздрям, и Дэвид поморщился:
      -- Господи, ну и вонища...
      ...Когда клыки Чужого впились Дэвиду в голову и шею, он несколько мгновений не позволял себе вскрикнуть, даже сквозь звенящую боль помня, что он сжимает во рту. Но человеческие силы имеют свой предел, и вскоре Дэвид утратил контроль над мышцами.
      Предсмертный крик разомкнул его челюсти -- и детонатор, ничем уже более не удерживаемый, устремился вниз в свободном падении.
      ...Менее секунды требуется предмету, падающему с высоты неполных шести метров, чтобы достичь нижней точки своей траектории. Еще никто из работающих даже не успел поднять голову, среагировав на крик; но Чужой, удерживая свою очередную добычу, уже успел втянуть ее в тот же боковой ход, откуда только что вылез (ход этот не был обозначен на устаревших тюремных планах), когда шашка упала прямо в лужу горючего, натекшего из сброшенной в колодец бочки. Упала капсюлем вниз -- и столб огня, взметнувшийся вертикально по стволу колодца, достиг следующего уровня.
      -- Я же сказал -- зажигать только по сигналу! -- возмущенно крикнул Смит при виде первого отблеска пламени.
      Самое худшее было не в том, что горючее вспыхнуло чуть раньше времени -- это бы еще полбеды... Но его пленка еще не распределилась равномерно по всей поверхности коридоров: кое-где сохранились натекшие лужи, не до конца опустошенные бочки... Все это создавало дополнительную концентрацию массы, способной не только гореть, но и взрываться. А в зоне взрывов сейчас находились люди.
      Рипли опомнилась раньше всех.
      -- Ложись! -- выкрикнула она.
      И сама первой обрушилась ничком, в падении увлекая за собой ближайшего из стоящих рядом с ней. Кажется, это был Смит. Рипли потом сама удивлялась тому, как могла его свалить. Видимо, силы ее в этот миг удесятерились.
      Огненный шар взрыва пронесся вдоль коридора, опалив одежду на упавших. За ним последовал еще один. И еще. Рипли увидела, как летят во все стороны содранные со стен листы обшивки, летит чья-то рука, оторванная вместе с плечом и частью туловища...
      -- Живей! живей! уходим! -- командовал Дилон, глядя на поднявшуюся до потолка огненную волну, легко вздымавшую на своем гребне многопудовые обломки балок вперемешку с человеческими трупами.
      Сам он, однако, не уходил, а подталкивал бегущих, направлял их отступление в сторону не затронутого огнем прохода, чтобы отход не превратился в паническое бегство утратившего разум людского стада.
      Таким же образом он наравне со всеми пытался подтолкнуть к выходу и Рипли. Но она досадливо стряхнула его руку и встала рядом с ним.
      Из стены пламени с диким воем вырвался какой-то человек, уже и сам полыхающий, словно факел. Он бежал не разбирая дороги. Рипли кинулась было к нему, но Дилон удержал ее.
      -- Брось, он обречен! -- крикнул он ей в самое ухо, перекрывая гул и вопли.-- Сейчас о живых думать надо!
      Они оставались на своем месте до конца -- как капитан звездолета остается в командирской рубке. Лишь убедившись, что сзади не осталось никого из живых, Рипли и Дилон одновременно бросились бежать от наступающей огненной лавины.
      -- Где здесь у вас система пожаротушения? -- прохрипела Рипли на бегу.
      -- К ней и веду тебя, сестра! Сейчас, еще немного -- и мы поможем ребятам!
      Поворот, еще поворот -- и вот перед ними повисла тянущаяся от потолка цепь, внизу увенчанная железной петлей кольцеобразной рукоятки. Дилон вцепился в нее, рванул на себя -- со скрежетом потянулась зубчатая передача сверху...
      Но только когда Рипли, повиснув на рукояти рядом с Дилоном, присоединила свой вес и свою силу, проржавевший механизм сработал, и сверху, сбоку, со всех сторон на горящие коридоры из скрытых раструбов ударили струи воды.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      1
      На тушение пожара не потребовалось семнадцать суток. Даже семнадцати часов не потребовалось: к счастью, большая часть горючего все же была распределена тонким слоем и в результате огонь нигде не набрал достаточной мощи, чтобы воспламенить несущие конструкции. Да и воды оказалось вдоволь -- поверхность Ярости покрывал ледовый панцирь, так что "аварийные резервуары" были полны.
      Те томительно долгие часы, во время которых автоматика тюрьмы вела бой с пламенем, люди пересидели в одном из дальних тоннелей, прижавшись друг к другу, как волчата в логове. И даже после того как клубы пара и пронзительное шипение возвестили о том, что огонь побежден, далеко не сразу они решились покинуть свое убежище...
      Люди потерянно шли коридорами, перебираясь с уровня на уровень. В этот момент они походили на бесцельно слоняющихся по руинам жителей города, разрушенного внезапной бомбардировкой. Впрочем, их мир действительно был разрушен, и гораздо сильнее, чем это могла сделать любая бомбежка.
      Что-то еще дотлевало, запах угарного чада щипал ноздри. Многие за неимением респираторов прижимали к лицу обрывки смоченной водой материи.
      -- Дилон, смотри! Еще один...
      Подойдя вплотную, Пресвитер склонился над обугленным телом.
      -- Да, еще один...-- тихо подтвердил он.
      -- Кто это?
      -- Не знаю...-- Дилон выразительно глянул на спрашивающего. Опознать обгоревший труп действительно не представлялось возможным.
      -- Итого уже десять.
      Сзади подъехала тележка, которую тащили сразу трое заключенных. Раньше ее использовали для перевозки руды, но сейчас на ней громоздились мертвые тела -- черные, изуродованные...
      -- Это последний? -- негромко спросил Смит.
      На сей раз Пресвитер уже не скрывал раздражения:
      -- Ты считать-то умеешь? Сколько нас осталось, не сосчитал сразу?
      -- Не подумал как-то...-- Смит виновато потупился.
      -- А зря! Тебе думать надо... Хотя бы раз-другой за сутки... Последний, последний, не суетись.
      Дилон наскоро пробормотал слова молитвы, отдавая покойнику последний долг. Потом он сделал шаг к ближайшей стене и опустился на корточки, прижимаясь к ней плечом, словно силы вдруг оставили его.
      Рипли села на пол рядом с ним. Она тоже была как в воду опущенная. И тут же, почти одновременно, вплотную к ним на пол опустился Смит.
      Постепенно к образовавшейся группе подходили остальные из уцелевших, один подавленнее другого. Лишь Голик был столь же резок, зол и почти весел, как и до пожара.
      -- Ну, здорово, мать твою! -- начал он еще на подходе.