Затем он приказал продлить жизнь всем трем своим женам и укоротить всем, кто ему не нравился в родной деревне. Покончив с этим делом, он позвал к себе владыку слонов Айравату и молвил ему так:
      - Каладеван сейчас я. Ты обязан выполнять все мои повеления. Пойди и разорви на куски старого Яму.
      Слон разыскал бога смерти и напал на него, стараясь пронзить бивнем. Старый Яма испугался за свою жизнь и, причитая от страха, бросился к богу Индре. Индра поспешил вместе с ним к Брахме и попросил творца дать убежище старому Яме. Брахма сказал, что это не в его власти, и отвел Яму к великому Вишну. Великий Вишну, в свой черед, отвел его к Шиве.
      - Погоди, Айравата, - обратился к слону Шива. - Сейчас мы поговорим с тем, кто дал тебе это повеление.
      И все боги спустились в преисподнюю, где помещалось царство Ямы.
      Игрок знал заранее, чем все это кончится, и, хотя время его правления не истекло, направился навстречу богам.
      - Почему ты покинул трон? - спросил его Шива.
      - О великий! - ответил игрок. - Боги славятся своей справедливостью, но ко мне они относятся без малейшей справедливости. И вот вам доказательство. Я приказал Айравате убить старого Яму, а он ослушался. Если уж и царь слонов не хочет мне повиноваться, от кого же мне ждать послушания? Не надо мне трона Ямы. Лучше отпустите меня к моим женам.
      - Сколько еще осталось жить этому игроку? - спросили боги Читрагупту.
      - Старый Яма определил ему полчаса. А новый Яма назначил себе сто лет.
      Тут, наконец, поняли боги, что игрок и их сумел провести.
      - Ну, и хитер же ты! - воскликнули они. - Ты хочешь возвратиться на землю? Но ведь жены, вероятно, уже сожгли твое тело. Где же поселится твоя душа?
      - Вы, видно, считаете меня глупцом, - оскорбился игрок. - Я велел женам набальзамировать мое тело и спрятать его в сундук. Я буду жить со своими женами еще сто лет. Велите только, чтобы мою душу отнесли обратно на землю. Иначе не помилую я старого Яму!
      Его ум восхитил великих богов.
      - Своей смелостью и находчивостью ты завоевал собственное счастье, сказали они. - Ты сумел обмануть самого бога Яму. Отныне на земле тебя будут звать "Яма-пураттан" - "Человек, который сумел перехитрить самого бога смерти". Употреби же свою смелость и находчивость на добрые дела. Будь праведен и честен. А когда вдоволь насладишься земными радостями, вкусишь и вечное блаженство.
      Отнесли посланцы Ямы душу игрока обратно на землю. Душа вселилась в его тело, и, ожив, игрок громко крикнул:
      - Откройте, дорогие женушки!
      Три жены с нетерпением открыли сундук. Они смеялись и радовались, слушая рассказ своего мужа обо всем, что с ним произошло.
      А он с любовью обнимал жен и говорил им всем ласковые слова.
      КАК ДЕВСТВЕННАЯ ВДОВА ВНОВЬ СТАЛА ЖЕНОЙ И РОДИЛА СЫНА
      У владыки Санбухапурама было две дочери. Обе они родились после обряда поклонения священным светильникам, поэтому старшую из них махараджа назвал Тунгавилякку (Негаснущий светильник), а младшую - Куттувилякку (Светильник на подставке).
      Когда Тунгавилякку исполнилось семь лет, а Куттувилякку - пять лет, отец решил выдать их замуж. Муж старшей дочери, сын правителя соседнего царства, поселился у него во дворце. Второй же зять - сын властителя другого царства - пустился на корабле в дальнее странствие.
      Обе сестры не разлучались и в замужестве. Вместе они купались в реке, вместе рвали цветы в дворцовом саду, вместе плясали и пели в андапураме[*]. Как две птицы, порхали они по дворцу, и дни их проходили в забавах и увеселениях. Куттувилякку относилась к старшей сестре с должным почтением, всячески старалась ей услужить и только в свободное время играла с ней как равная.
      [* Андапурам - женская половина дома (дворца).]
      Колесо времени отсчитывало год за годом, и вот наконец расцвела весна, которая принесла зрелость обеим девушкам. Свежесть и пылкость чувств придавали им особое обаяние. Тунгавилякку и впрямь озаряла спальню своего мужа, как негаснущий светильник. Но Куттувилякку даже не помнила лица своего мужа. Она походила на горящий слабым, трепетным пламенем светильник, который вот-вот погаснет от сочувственных вздохов окружающих.
      Неожиданно махараджа получил известие о гибели второго зятя. Это известие поразило его, как удар грома. Однако, не зная, верно оно или ложно, махараджа утаил его от младшей дочери, сказал о нем лишь старшей. Тунгавилякку была очень опечалена, но ничем не выдала своей печали, осталась в обхождении с сестрой такой же ласковой и веселой, как и прежде.
      Однажды, после омовения в розовой воде, Куттувилякку надела шелковые одежды и золотые украшения, насурьмила глаза и поставила на лоб тилак[*]. Затем она натерлась благовониями, украсила волосы цветами и, звеня браслетами, побежала к Тунгавилякку. Увидев ее во всем блеске юной красоты, старшая сестра не могла удержаться от горестной улыбки.
      [* Тилак - знак, который ставят на лбу замужние женщины.]
      - Почему ты глядишь на меня так невесело? - удивилась Куттувилякку.
      - Да так просто, - ответила старшая сестра.
      Но младшая, заподозрив неладное, стала настаивать:
      - Расскажи мне правду. Ты что-то от меня скрываешь. Между нами не должно быть никаких тайн.
      И в конце концов Тунгавилякку сообщила ей все, что знала.
      - Отец получил весть, что твой муж погиб во время бури, - сказала она. - Он пытается выяснить, так ли это. Теперь ты понимаешь причину моей скорби.
      Несколько мгновений Куттувилякку стояла недвижная, как изваяние, кровь, казалось, остановилась в ее жилах. Едва придя в себя, она переоделась в чистую белую одежду, которую носят вдовы, и побежала к отцу. При виде ее царь понял, что она уже все знает, и безмерно огорчился. Ведь он назвал ее Куттувилякку, потому что хотел, чтобы она сверкала ярким светильником светильником семейного счастья, но внезапный вихрь, поднятый судьбой, развеял все его надежды,
      - Дорогой отец, - начала Куттувилякку, - вы растили меня с любовью и заботой и выдали замуж совсем еще несмышленой девочкой. Но волей судьбы тот, кто надел мне на шею свадебную гирлянду, погиб. Я даже не помню его лица. Жить девственной вдовой, не зная радостей супружества, у меня нет ни малейшего желания. Прикажите разложить костер. Где бы мой муж ни был: в раю или в аду, я все равно последую за ним.
      - Не спеши взойти на костер, - принялся отговаривать ее царь. - Пусть у тебя нет мужа - зато у тебя есть отец, который не оставит тебя своими заботами. Тебе принадлежит половина моего царства. Ты можешь совершить множество благих дел, которые зачтутся тебе в следующих рождениях[*]. Оставь мысль о самосожжении.
      [* По индусской религии, человеческое существование представляется в виде цепи непрерывных рождений, и заслуги, накопленные в одном рождении, зачитываются в последующих.]
      Но Куттувилякку была непреклонна в своем решении, и в конце концов царь повелел разжечь на речном берегу костер из сандаловых поленьев.
      Куттувилякку раздала беднякам и нищим много денег, исполнила все надлежащие обряды и стала обходить костер справа налево. Обильно политые маслом, сандаловые поленья горели так сильно, что пламя взвивалось до самых небес. Закончив третий круг, Куттувилякку громко воскликнула:
      - О Агни![*] Я не хочу медленно сгорать на огне тоски по умершему мужу. Пусть лучше я сразу превращусь в груду золы. Прими же меня, о небо! Соедини меня с моим супругом, о небо!
      [* Агни - бог огня.]
      И она спрыгнула в яму, откуда вздымались багровые языки пламени.
      В тот же миг налетел ураганный ветер. Сверкнула молния, зарокотал гром, хлынул ливень и загасил костер. Могучий поток воды подхватил девушку, отнес ее в реку, и она поплыла вниз по течению. Прошло много времени, прежде чем ей удалось ухватиться за траву и выбраться на берег.
      Оглядевшись, Куттувилякку увидела, что находится в красивом саду. Она села и задумалась. Гроза помешала ей совершить самосожжение. Это может означать только одно: ее супруг жив. Что же ей теперь делать? Возвратиться к отцу и снова надеть наряд вдовы? "Нет, - решила она. - Я останусь здесь и попробую найти себе какое-нибудь занятие".
      Внезапно в саду появилась цветочница-старуха. Заметив Куттувилякку, старуха усомнилась, уж не лесная ли она богиня, подошла к ней и стала ласково ее расспрашивать, как она там очутилась.
      - Бабушка, - отвечала Куттувилякку на ее расспросы, - мы с мужем купались в реке, когда разразилась неожиданная буря. Течение принесло меня сюда. Где мой муж и что с ним - я не знаю.
      Старуха сразу полюбила ее.
      - Если хочешь, живи в моем доме, - предложила она. - Я буду заботиться о тебе, как о родной дочери.
      Куттувилякку с радостью приняла ее предложение.
      Старуха эта была цветочницей ранипурамского царского дворца. Каждый день она рвала в саду цветы, сплетала красивые гирлянды и относила их махарани. Она сдержала свое обещание и обращалась с юной и гибкой, как молодой побег, Куттувилякку словно с родной дочерью.
      Миновало полгода. Однажды утром девушка сказала старухе, которая только что возвратилась из сада:
      - Бабушка! Я пропостилась всю ночь и очень хочу есть. Свари что-нибудь на скорую руку, а я тем временем сплету гирлянды по-новому, и ты отнесешь их царице.
      Она сплела дивные гирлянды и уложила их в корзину. После того как они поели, старуха побрела с этой корзиной в царский дворец.
      Махарани была восхищена плетеницами.
      - Признайся, бабушка, - сказала она, - ведь это не ты сплела такие. Кто же их сплел?
      Старуха не стала отпираться, рассказала ей всю правду, и царица велела привести к ней девушку.
      Очарованная красотой Куттувилякку, царица молвила старухе:
      - Такой девушке не место в бедной хижине. Пусть она украшает наш дворец. У меня есть две дочери, ее сверстницы. Пока они еще не замужем, она будет играть с ними вместе, а заодно и учить их всему, что сама знает.
      И, щедро одарив цветочницу, царица отослала ее домой. А Куттувилякку осталась в царском дворце. Махарани обращалась с ней как с родной дочерью. Но она и не догадывалась, что девушка - дочь ее младшей сестры. И Куттувилякку не знала, что махарани - ее тетя.
      Обе царевны, однако, завидовали красоте Куттувилякку и обходились с ней как с рабыней или служанкой. Пользуясь каждым подходящим случаем, они оговаривали девушку.
      Однажды в праздник царица и ее дочери должны были надеть жемчужные ожерелья.
      Махарани велела принести из своей сокровищницы кувшин с лучшими жемчужинами и, призвав служанок, поручила им всем сплести ожерелья. Получила пригоршню жемчужин и Куттувилякку. Она уселась в небольшом храме Ганеши, который находился тут же, во дворце, и принялась за работу. Немного погодя служанки позвали ее на обед. Оставив уже снизанные ожерелья и отдельные жемчужины, Куттувилякку отправилась обедать. В ее отсутствие заводная кукла проглотила и ожерелья и жемчуг. Вернувшись, Куттувилякку очень огорчилась и поспешила к царице, чтобы рассказать ей о пропаже.
      Махарани была вне себя от ярости.
      - У всех жемчужины целы, только у тебя одной пропали, - кричала она. Ты, верно, украла их и припрятала, чтобы потом любоваться собой в дорогих жемчугах. Слишком загордилась своей красотой. Виданное ли это дело воровать в доме, где тебя кормят! Ну, ничего, я тебя так накажу, что век будешь помнить!
      Она позвала цирюльника, велела ему обрить Куттувилякку наголо и поставила ей на голову светильник.
      - Тебя зовут Куттувилякку - светильник на подставке. С нынешнего дня ты будешь ходить со светильником на голове и освещать андапурам.
      Куттувилякку приняла наказание спокойно, не жалуясь на свою судьбу. Она не снимала светильник даже во время еды или сна.
      Прошел год.
      Слух о том, что муж Куттувилякку погиб, оказался ложным. Хотя корабль его и потонул, сам он сумел добраться вплавь до берега, доблестно убил в поединке царя заморской страны и стал править вместо него.
      Долгое время его снедало желание видеть жену, которую он оставил еще совсем девочкой, и в конце концов во главе большого войска он отправился в Санбухапурам.
      По пути он заехал на несколько дней в Ранипурам, к старшей сестре своей тещи. Махараджа пригласил его в свой дворец, а его свиту велел разместить в городских домах. Затем он сообщил своей жене о прибытии ее родственника. Махарани радостно приветствовала его и устроила в его честь пышное пиршество. По окончании пиршества царица подозвала к себе Куттувилякку:
      - Эй ты, ходячий светильник! Всю ночь стой в спальне моего родственника.
      Повинуясь ее приказанию, девушка поплелась в нарядно украшенную спальню к царевичу и встала в самом углу. Со слезами на глазах смотрела она на молодого человека, который сидел на ложе. Ее сердце надрывалось при мысли, что ее муж, вероятно, такой же красавец, как и этот царевич, возвратившийся из дальней заморской страны.
      И царевич с изумлением ее разглядывал.
      "Она совсем не похожа на простую служанку, - думал он. - Почему она так тяжко вздыхает? Почему смотрит на меня с такой печалью? Меня влечет к ней какое-то необъяснимое чувство. Что связывает меня с ней? Кто она?"
      Он ласково спросил девушку:
      - Кто ты такая? Кто твой отец? Уроженка ли ты этих краев или нездешняя? За какую вину тебя заставили носить светильник на голове? Расскажи мне подробно обо всем.
      Куттувилякку ничего не ответила, только залилась густой краской стыда. Царевич снял с ее головы светильник, усадил ее рядом с собой и повторил просьбу.
      Куттувилякку продолжала молчать.
      - Пока ты не расскажешь мне историю своей жизни, я не смогу заснуть, не отступался царевич. - По твоим скорбным глазам я вижу, что в твоей жизни есть какая-то тайна.
      - О царевич, - превозмогая смущение, заговорила наконец девушка, пристало ли вам беседовать с простой служанкой, да еще с такой, которая вынуждена носить на голове светильник? Но раз уж вы так настаиваете, я расскажу вам историю своей жизни. Я просто не хотела вас огорчать.
      И Куттувилякку поведала обо всем, что с ней случилось с того дня, как уехал ее муж. Закончила она такими словами:
      - Знайте же, о прекрасный царевич: Куттувилякку - это я! И это я стала ходячим светильником!
      Царевич был полон сострадания.
      - Знай же, что это я твой муж! - воскликнул он. - Тебе было всего пять лет, когда я надел на тебя свадебную гирлянду. После свадьбы я переплыл на корабле через море и разгромил войско тамошнего царя. Подумать только, я как раз еду за тобой и вдруг нахожу тебя в доме сестры своей тещи! Как жестоко обошлась с тобой судьба! Но не будем сокрушаться о былом, поразмыслим лучше о будущем... Бедная, бедная моя! Сколько горя ты вынесла в свои юные годы. Но теперь, моя любовь, ничто не помешает нашему счастью!
      Он взял Куттувилякку за руки, и по всему ее телу разлилась неизъяснимая сладость. Но когда в следующий миг он попробовал привлечь ее к себе, она вырвалась.
      - Любовь моя! Почему ты отвергаешь мои объятья? - ласково спросил царевич. - Не можешь простить мне, что я оставил тебя надолго? Или что обрек тебя на такие муки, едва не довел до самосожжения?
      - Нет, свами, - ответила Куттувилякку, - я должна быть уверена, что вы и вправду мой муж. Что, если сегодня ночью вы лишите меня чести, а завтра обзовете бесчестной потаскухой? Как я тогда оправдаюсь перед мужем? Подождите же до утра!
      Царевич был глубоко оскорблен тем, как махарани обошлась с его женой: мало того что превратила в ходячий светильник, посылает еще прислуживать мужчинам. Он решил рано утром оставить дворец, позвал прислужниц, которые дежурили за дверями, и велел им:
      - Вымойте эту девушку, нарядите ее в красивые одежды и украшения, посадите в жемчужный паланкин и охраняйте до утра.
      Отдав это повеление, он прилег на ложе и сразу же погрузился в глубокий сон.
      На другой день, с восходом солнца, махарани постучалась в дверь, чтобы пригласить его к завтраку, но оказалось, что его нет в опочивальне. Слуги доложили ей, что гость чем-то оскорблен и собирается немедленно уехать.
      Царица поспешила к махарадже и рассказала ему о том, что услышала от слуг.
      - На что вы так обиделись? - спросил царь.
      - Я не останусь в вашем дворце ни на один миг, - ответил царевич, кипя возмущением и гневом. - У вас и глоток воды выпить - большой грех. Никто, даже цари, не вправе наказывать ни в чем не повинных людей. А уж наказывать молодых девушек, которых, верно, пощадил бы и самый лютый бес, - совсем непростительная жестокость...
      Махараджа никак не мог уразуметь, в чем дело, и стал расспрашивать царевича. Тот наконец объяснил:
      - Младшая сестра вашей жены - супруга санбухапурамского царя. Я женился на младшей его дочери, когда она была еще совсем маленькой девочкой, и пустился в дальнее плавание. И вот на обратном пути я заезжаю к вам и вижу у вас свою жену Куттувилякку со светильником на обритой голове! Могу ли я спокойно вынести такое?!
      Махараджа и махарани долго умоляли царевича простить им их вину.
      - Ладно, - согласился он в конце концов, - мудрым людям не подобает помнить обиды. Но я все равно должен ехать. Всего вам доброго!
      И вместе со всем своим войском он отправился дальше. Слуги несли Куттувилякку в жемчужном паланкине.
      Узнав от гонцов, что его второй зять не только не погиб, но и отвоевал себе царство, санбухапурамский махараджа несказанно обрадовался и вышел ему навстречу вместе со своими советниками и военачальниками.
      Когда все они, после пышной встречи, достигли санбухапурамского дворца, царевич рассказал махарадже и придворным о том, как он завоевал заморское царство и как на обратном пути отыскал свою жену.
      Радость царя не знала границ, когда он узнал, что его любимица Куттувилякку жива и здорова, хотя и претерпела много горя.
      Махараджа выстроил для своего зятя и дочери отдельный дворец с верхней верандой и красивой опочивальней и благословил их обоих на счастливую семейную жизнь.
      Много лет мечтала Куттувилякку о соединении с мужем и в первую брачную ночь проявила такую страсть, что он был изумлен ее несдержанностью, не свойственной обычно молодым девушкам. Но упоение ее свежей красотой и ласками рассеяло возникшие у него было сомнения в ее верности. Несколько дней супруги наслаждались ничем не омрачаемым счастьем.
      Но вот однажды они посетили храм, который находился в соседнем городе. Увидев прекрасного царевича, девадаси[*] воспылала к нему сильной любовью. Не менее сильно возненавидела она и его жену, столь же красивую, как и сама даси.
      [* Девадаси (даси) - храмовая танцовщица, баядерка, ритуальная гетера.]
      Узнав, что царевич - большой поклонник искусств, танцовщица как-то явилась к нему во дворец в отсутствие его жены. Она с такой необыкновенной пылкостью пела свои песни и танцевала перед царевичем, что ей было уже нетрудно увлечь его на ложе любви.
      На другой день Куттувилякку позвала к себе даси.
      - Не пытайся поймать моего супруга в свои сети, - сказала она танцовщице. - На что ему какая-то даси?
      - Царевна, - ответила ей танцовщица, - напрасно вы так пренебрежительно обо мне говорите. Клянусь при всех, что ваш муж станет моим рабом.
      - А я клянусь, - разъярилась Куттувилякку, - что заставлю тебя подписать бумагу, по которой ты станешь моей рабыней.
      Однако ее муж был так сильно влюблен в даси, что в тот же день перешел к ней в дом. Он и впрямь стал рабом храмовой танцовщицы.
      Куттувилякку глубоко страдала от его измены, но старалась не выдавать своих чувств, обходилась с ним приветливо и ласково. Видя это, коварная даси решила окончательно покорить царевича: сделать так, чтобы он постоянно жил у нее, а во дворец ходил только к трапезе. Она напоила своего любовника приворотным зельем. В его душе угасла всякая любовь к жене, и он стал жить у даси, как у себя дома. Если и вспоминал иногда о Куттувилякку, то танцовщица торопилась, как могла, очернить ее.
      - Твоя жена - великая притворщица, - твердила она. - Не верь, что она хотела взойти на костер! И в ту ночь, когда она сказала, что не может соединиться с тобой, пока не выяснит, вправду ли ты ее муж, - она тоже ломала комедию. Кто знает, у изголовья скольких мужчин она стояла по ночам! Всем им она рассказывала одну и ту же басню. И отдавалась тем, кто говорил, что он не ее муж. Вы жили врозь много лет. Оставь ее одну - и ты узнаешь, кто ее любовник.
      Послушавшись ее наущений, царевич начал ходить во дворец только на завтрак, обед и ужин и перестал оставаться на ночь с женой.
      Прошло три года. Все эти три года, каждый день, Куттувилякку тосковала по мужу.
      - Царевна, - однажды сказала ей придворная цветочница, - ты такая красавица, а не знаешь, как возвратить к себе неверного мужа. Я гляжу на тебя с глубоким состраданием. Вот тебе приворотное зелье. Подмешай его в молоко и вечером дай выпить царевичу. Он сразу же забудет эту негодницу даси и снова полюбит тебя.
      За ужином Куттувилякку хотела было поднести молоко с зельем своему мужу, но ее удержало внезапное опасение: не повредит ли это зелье здоровью мужа, может быть, оно опасно для жизни?
      "Пока мой муж жив и здоров, - подумала она, - я могу надеяться на его возвращение, рано или поздно мы снова будем счастливы".
      Куттувилякку поднесла своему мужу чистого молока, и в ту белую, как молоко, лунную ночь, он как всегда, пошел к даси. Оставшееся молоко с зельем царевна выплеснула на заднем дворе. А там жил пятиглавый змей. Капля зелья попала на одну из его голов, и в нем вспыхнула неодолимая любовь к молодой женщине. Змей принял обличье царевича и постучался в дверь ее опочивальни. Куттувилякку была удивлена внезапным возвращением мужа, но подумала, что к ее рукам случайно прилипло несколько капель зелья; они-то и подействовали на него. И она пожалела, что вылила зелье. Напои она им мужа, он бы никогда больше ее не оставил. Она вспомнила, как царевич вернулся за ней из далеких земель, вспомнила, как они были счастливы, - и ее сердце наполнила радость.
      Змей в образе ее мужа повлек ее на ложе, которое стояло на верхней веранде. Всю ночь он не давал ей уснуть своими веселыми рассказами. А ласки его были горячи, как никогда. Пылкость мужа изумила царевну, казалось, к нему вернулась молодость, - но в полном упоении она не стала над этим задумываться.
      С тех пор царь змей проводил с ней каждую ночь. Но однажды он подумал:
      "Сколько времени можно наслаждаться ложным счастьем в чужом облике! Предстану-ка я перед моей любимой в своем собственном и познаю истинное счастье".
      - Радость моя! - сказал он царевне. - Я дам тебе немного священной золы и явлюсь в необычном обличье. Ты же без малейшего страха брось в меня щепотку золы. Тогда я снова обрету прежний вид и открою тебе одну тайну.
      Змей отступил на десять шагов и принял свой собственный облик.
      Царица была поражена.
      - О мой повелитель! - воскликнула она. - До сих пор я не знала, что вы можете менять свое обличье. Сегодня я убедилась, что вы настоящий волшебник! Как счастлива я и горда, что у меня такой муж!'
      - Внимательно выслушай меня! - сказал змей. - Я не твой муж. Этот вероломный человек продолжает жить в доме у даси. Я змеиный царь, пятиглавый змей. Уже давно живу у вас на заднем дворе. Капля зелья, которое ты выплеснула, упала мне на голову. Тогда-то я и принял облик твоего мужа. Не крушись, что ты изменила ему. Это произошло по воле судьбы. Нашей вины тут нет. Если хочешь, я сделаю так, чтобы муж вернулся к тебе во дворец, а эта даси, которая заставила тебя пролить столько слез, стала твоей рабыней. Обещай только, что ты меня не забудешь.
      - Я никогда вас не позабуду, - обещала Куттувилякку. - Я не из тех, кто не помнит добра.
      Змей ушел, преисполненный радости.
      Узнав, что царевна ожидает ребенка, ее муж впал в великий гнев и бросился к тестю.
      - Махараджа, - сказал он, - вот уже два года, как я живу врозь с вашей дочерью. А она беременна. Так ли приличествует себя вести замужней женщине? Куттувилякку опозорила вас. Хотя она и ваша дочь, я прошу вас беспристрастно расследовать это дело и вынести виновной строгое наказание.
      Махараджа превыше всего дорожил своей честью и был очень опечален обвинением, выдвинутым против его дочери. Он вспомнил, как выдавал свою дочь замуж, вспомнил, как она, услышав о смерти мужа, облачилась в белую одежду, вспомнил, как она тогда сказала: "Мой муж был для меня божеством. И я уйду вслед за ним". Неужели же та, что готова была взойти на костер, вступила на путь порока? Конечно, муж виноват перед ней: он оставил ее ради даси. Но ведь и покинутая женщина должна хранить верность! Таков ее долг! "Я стараюсь править честно и справедливо, - думал махараджа. - А моя дочь пятнает мое имя. Что из того, что она царского рода? Я буду судить ее открыто, перед всем народом", Он сказал царевичу: "Приходи завтра на дарбар"[*], и велел передать то же самое Куттувилякку.
      [* Дарбар - заседание совета, прием во дворце.]
      Узнав, что муж требует предать ее суду за измену, царевна сильно встревожилась. В ту же ночь в ее опочивальню явился царь змей.
      - Нагараджа[*], - сказала ему Куттувилякку, - мой муж требует, чтобы отец строго покарал меня за измену. Завтра отец призывает меня на совет, где будет расследоваться это дело. Как мне сохранить в чистоте свое имя?
      [* Нагараджа - царь змей.]
      Царь змей, усмехаясь, ответил:
      - Радость моя! Не бойся! С тобой ничего не случится. Смело, без всякого смущения, утверждай на совете, что беременна от мужа. Однажды, мол, даси дала ему приворотного зелья, и в любовном дурмане он перепутал тебя с ней. А чтобы ни у твоего мужа, ни у отца, ни у других не осталось ни малейшего сомнения, скажи, что готова подвергнуться в храме испытанию змеиным ядом. Пусть положат в кувшин со змеей золотой вараха[*], а ты поклянешься, что чиста перед мужем, и в доказательство сунешь руку в этот кувшин, где буду сидеть я.
      [* Вараха - старинная индийская монета.]
      На другой день, едва блеснуло солнце, царевна нарядилась в дорогие одежды и украшения и пошла в зал совета. Туда же направился и ее муж.
      - Зять, - обратился к нему махараджа, - здесь собрались ученые, придворные, советники и простой народ. Расскажи же им, в чем ты обвиняешь свою жену.
      - Люди добрые, - молвил царевич, - вот уже три года, как я даже не разговариваю со своей женой Куттувилякку. А она ждет ребенка. Прошу вас разобрать это дело.
      - Люди добрые, - спокойно молвила царевна, - я не знаю за собой никакой вины. Ребенок - от моего мужа. Однажды даси опоила мужа приворотным зельем, он спутал меня с ней и переночевал в моей опочивальне. Все это происки даси. Ни мой муж, ни кто либо-другой не знает, что она поклялась сделать так, чтобы муж при всех обозвал меня неприличным словом. На мою беду, не только муж, но и отец усомнился в моей честности. Чтобы опровергнуть предъявленное мне ложное обвинение, я готова подвергнуться самому жестокому испытанию - испытанию змеиным ядом.
      Ее предложение пришлось по душе всем собравшимся. Они тотчас же отрядили ловца змей, и тот, играя на своей дудочке, отправился на поиски. Царь змей велел всем своим подданным спрятаться, а сам выполз навстречу ловцу. Когда ловец принес его в зал совета, все в один голос воскликнули: "На свете нет более ядовитой змеи, чем эта!"
      Пятиглавого змея посадили в кувшин. Туда же положили и золотой вараха. Царевна совершила омовение, облачилась в подходящие для обряда одежды, восхвалила в душе имя божье, обошла всех присутствующих справа налево и сказала:
      - Тот, к кому я прикасалась тогда, - мой муж. Тот, к кому я прикоснусь сейчас, - змей.
      Она запустила руку в кувшин, вытащила оттуда пятиглавого змея и сразу же сунула его обратно.
      Все собравшиеся - среди них царь и царевич - были поражены и приветствовали ее, почтительно сложив ладони. "На эту змею и посмотреть-то страшно. А она смело взяла ее в руки. Это несомненное доказательство ее невиновности", - подумали они.
      Через несколько дней Куттувилякку родила сына, который, как солнце, был окружен сверкающим ореолом. Принимал младенца сам царь змей в обличье повитухи.
      - Махараджа, - сказал он царю, - ваша дочь разрешилась от бремени. Берегите же ее!
      Махараджа очень заботился о своей дочери, и через месяц она вполне оправилась.
      Куттувилякку надела на своего сына драгоценности, подаренные ему отцом-змеем, и растила его с величайшей любовью.
      Миновало три года.
      Царевич был по-прежнему увлечен даси и приходил во дворец только чтобы поесть. Откушав, он поднимался и, не взглянув ни на свою жену, ни на лепетуна-младенца, торопился обратно к даси. Но однажды перед уходом он вдруг заметил необыкновенное сияние, струившееся от личика спавшего в колыбели младенца, и остановился, как громом пораженный. Возвратясь в дом даси, он рассказал своей любовнице о красоте ребенка и обещал ей показать его.
      Девадаси, не долго думая, послала своих служанок за ребенком.
      Но Куттувилякку отказалась дать им сына, сказала, что должна прежде посоветоваться с его отцом.
      Когда служанки вернулись с ответом, даси громко зарыдала, притворяясь глубоко оскорбленной. Царевич разгневался и пожаловался царю:
      - Я захотел видеть своего ребенка, послал за ним к вашей дочери, а эта гордячка отказала мне в моей просьбе.
      В ту же ночь царевна рассказала обо всем царю змей и попросила его совета.
      Он весело засмеялся:
      - Радость моя! Для тебя пришли добрые времена. Ты не только вызволишь мужа из сетей даси, но и заставишь ее подписать бумагу, по которой она станет твоей рабыней и будет прислуживать тебе во дворце. Завтра на совете, перед всеми, скажи, что пошлешь даси своего ребенка. И надень на него столько драгоценностей, сколько весит он сам. Положи его на одну чашу весов, драгоценности - на другую, - чтобы все видели, что вес равен. Когда даси явится на совет с нашим сыном, снова взвесь драгоценности. Ночью я похищу несколько вещей, и вес их окажется недостаточным. В возмещение ущерба ты не только заберешь у даси все ее имущество, но и заставишь ее подписать бумагу, по которой она станет твоей рабыней.
      На другой день махараджа велел дочери явиться на заседание совета.